Текст книги "Тот, кто убивает дракона"

Автор книги: Лейф Г. В. Перссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

24

Примерно за полгода до описанных событий шеф Государственной криминальной полиции Ларс Мартин Юханссон позвонил своей сотруднице интенданту Анне Хольт и спросил, не может ли он пригласить ее на ужин.

– Звучит приятно, – сказала Хольт и попыталась скрыть свое удивление.

«Впервые, хотя мы знакомы уже более десяти лет, – подумала она. – Интересно, что он хочет на этот раз».

Насколько она знала из своего опыта, Юханссон все делал с умыслом, и подобные встречи всегда имели скрытый подтекст.

– И когда же? – спросила Хольт.

– Лучше сегодня вечером, – сказал Юханссон. – Самое позднее завтра.

– Сегодня было бы замечательно, – констатировала Хольт. «Интересно, какое дело у него ко мне сейчас. Скорее всего, нечто экстраординарное».

– Замечательно, – сказал Юханссон. – Увидимся в девятнадцать часов, я по электронной почте пришлю адрес ресторана, где мы встретимся. Возьми такси и попроси квитанцию, а я потом заплачу.

– Без проблем, – сказала Хольт. – Один вопрос, исключительно из любопытства. Какие виды у тебя на меня в этот раз?

– Анна, Анна, – проворчал Юханссон и вздохнул. – Я хочу, чтобы ты просто поужинала со своим шефом.

И надеюсь, тебе будет приятно. Нет, я не собирался просить тебя ни о какой услуге. Зато решил раскрыть тебе один секрет. Речь пойдет исключительно обо мне, поэтому тебе совершенно не о чем беспокоиться.

– Я спокойна, – уверила его Хольт. – Будет приятно встретиться с тобой.

«Умеет он запудрить мозги», – подумала она, как только положила трубку.

«Интересно, что он, собственно, хочет», – подумала Анна Хольт, садясь в такси, чтобы поехать на встречу с шефом.

Несмотря на его уверения противоположного свойства, она не могла избавиться от мысли, что дело в чем-то ином, нежели в его желании поделиться с ней собственной тайной. Юханссон не из тех, кто раскрывает секреты направо и налево. Он прекрасно умел хранить их, и прежде всего касавшиеся его самого.

Не прошло еще и полгода с тех пор, как он заставил ее и быстро увеличившееся количество коллег скрытно пройтись по материалам расследования смерти Улофа Пальме и посмотреть, не удастся ли им найти что-то, ускользнувшее от внимания других охотников за убийцей премьер-министра.

При мысли о гигантском объеме информации, с которым им предстояло столкнуться, и о том, что сам проект вроде бы выглядел обреченным на провал уже с самого начала, случившееся далее представлялось просто чудом. Они нашли двух ранее неизвестных и, с высокой долей вероятности, настоящих преступников. Того, кто спланировал убийство, и того, кто держал в руках оружие. Первый, правда, умер много лет назад. Но второй преспокойно доживал свой век. Хотя и оставалось неизвестным, где он находится, поскольку парень, похоже, скрывался. Им также внезапно открылась вся картинка произошедшего.

Они нашли массу странных обстоятельств, свидетельствовавших против обоих подозреваемых. Плюс свидетеля и вещественное доказательство в пользу своей версии. И в конце концов, даже еще живого на тот момент преступника. Однако за несколько часов до того, как они должны были взять его, он стал жертвой необъяснимого несчастного случая. Вместе с ним его суденышко взрывом разнесло на мелкие кусочки на севере Майорки, и все, до чего Хольт и ее коллеги докопались, осталось на уровне гипотез, поскольку он унес свою тайну с собой на дно Средиземного моря. И в той действительности, где помимо других жили Анна Хольт, ее коллеги и ее шеф, расследование убийства премьер-министра сегодня уже стало законченной главой.

Если сейчас Юханссон собирался об этом поговорить с ней, то ту тайну он в таком случае делил с другими. Убежденность, превратившуюся для них в истину, которую они никогда не сумели бы доказать. И если они ошиблись, то не смогли бы узнать об этом тоже.

Рассказать тайну о самом себе?

«My Butt»[8]8
  Моя цель (англ.).


[Закрыть], – подумала Анна Хольт, когда вышла из такси перед кабаком.

Они встретились в любимом заведении Юханссона, маленьком итальянском ресторане, расположенном в нескольких кварталах от его дома в Седере, где все было на высшем уровне. Отличная еда, самые лучшие вина, любезный, как никогда, Юханссон. А также персонал, обращавшийся с ним как с королем (кем он наверняка и считался в этом месте), а с ней как с его коронованной супругой.

«Скорее всего, он сказал им заранее, – подумала Хольт, – что собирается посетить их с товарищем по работе, а не с какой-то „чертовой любовницей“».

И попала в точку.

– Я предупредил их, что мы работаем вместе, – сообщил Юханссон и улыбнулся. – Поэтому у них не возникнет никаких фантазий на наш счет.

– Так я и знала, – улыбнулась Хольт в ответ.

«Человек, который видит сквозь стены», – подумала она.

– Да, конечно, это странно, Хольт, – кивнул Юханссон. – Что я могу видеть сквозь стены, я имею в виду.

– Немного страшно порой на самом деле, – признала Хольт. – Хотя как раз сейчас я чувствую себя замечательно.

«Кроме того, это не всегда сходится», – подумала она.

– Как странник и прорицатель, – кивнул Юханссон. – Хотя это не всегда сходится, да будет тебе известно. Порой даже я ошибался.

– Именно эту тайну ты собирался мне раскрыть?

– Конечно нет, – изрек Юханссон с важной миной. – Разве я решился бы рассказать о чем-то подобном? Кто мне, норландцу, поверил бы после этого.

Юханссон снова улыбнулся и поднял бокал.

– Тебя ужасно интересно слушать, Ларс. Когда ты в таком настроении. Но поскольку я умираю от любопытства…

– Я ухожу, – перебил ее Юханссон. – Ухожу через неделю. Уже написал заявление.

– Надеюсь, ничего не случилось? – спросила Хольт.

«Что он удумал? О чем говорит?»

Ничего, если верить Юханссону, не случилось, и он действительно ничего не удумал. Просто внезапно осознал необходимость такого шага.

– Я сделал все, что в моих силах, – сказал Юханссон. – Собственно, должен был уйти через полтора года, но, поскольку сделал все, что в моих силах, я закончил мою сорокалетнюю жизнь полицейского, и нет никакого смысла просто тянуть время. Я поговорил с моей супругой, – продолжил он. – Она считает эту идею замечательной. И обсудил все с правительством и с шефом Государственного полицейского управления. Они попытались уговорить меня задержаться еще немного. Я поблагодарил их за доверие, но отказался. Так же как и от других работ и задач.

– Когда ты собираешься рассказать об этом в управлении?

– Официально будет объявлено в четверг после заседания правительства.

– И чем ты будешь заниматься? – спросила Хольт.

– Выращивать капусту и жить в свое удовольствие, – сказал Юханссон и кивнул задумчиво.

– Но почему ты рассказываешь мне сейчас? Раньше всех других на работе, я имею в виду?

– Поскольку у меня есть один вопрос.

«Я знала это, – подумала Хольт. – Знала».

– Но поскольку, судя по твоему виду, ты явно ошарашена, я хочу для начала успокоить тебя. Я пригласил тебя сюда не для того, чтобы сделать тебе предложение. Вовсе нет. Как чувствует себя твой коллега Ян Левин, кстати?

– Хорошо, – сказала Хольт. – А как чувствует себя твоя дорогая супруга Пиа?

– Моя жизнь, ты имеешь в виду, – ответил Юханссон и внезапно посерьезнел. – Она чувствует себя как жемчужина в золоте.

– Вопрос тогда, – напомнила Хольт. – У тебя был вопрос.

– Ах да, – сказал Юханссон. – У меня, наверное, сейчас какое-то замыкание в голове, поскольку стоит мне поменять тему…

– Давай без шуток, Ларс. Попытайся быть серьезным.

– Ты не хочешь стать комиссаром Вестерортского округа? – спросил Юханссон.

Комиссаром Вестерортского округа? Она уже имела хорошую работу, где чувствовала себя как рыба в воде. Привязалась к сослуживцам, с одним из которых у нее даже начался роман месяц назад.

«Последнее в таком случае выглядит единственной причиной поменять работу», – подумала она. Служебные отношения портят любовь. И не только ее, кстати.

На двадцать тысяч больше в месяц по зарплате. Рабочее место рукой подать от дома. Очень приличный полицейский округ. Один из лучших во всем лене. Возможность открыть для себя новые горизонты, руководя сотнями сотрудников, из которых кое-кто входил в число самых умных полицейских страны. Однако совершенно независимо от всего этого существовала единственная причина, почему Юханссон обратился с данным предложением именно к ней.

– Есть только одна причина, почему я спрашиваю тебя, – сказал он. – Одна, – повторил он и поднял вверх свой длинный указательный палец.

– И какая же?

– Ты лучшая, – сказал Юханссон. – Ничего более сложного.

– Один практический вопрос, – поинтересовалась Хольт. – Ты действительно вправе сделать мне такое предложение? Разве не полицейское руководство Стокгольма решает подобные дела?

– Сегодня решает правительство, – сказал Юханссон. – После согласования с Государственным полицейским управлением и, в данном случае, полицейским руководством Стокгольма. Глава полиции Стокгольмского лена свяжется с тобой. Совершенно независимо от того, что ты скажешь мне здесь и сейчас. Подумай над этим делом.

– Я обещаю, – сказала Хольт. Она прекрасно представляла свои достоинства, и, в отличие от большинства сестер по оружию, у нее не возникало проблем заявить о них при необходимости. Но относительно того, чтобы быть лучшей? Причем когда это заявлял сам Юханссон.

«Немного через край при мысли о том, как я ссорилась с ним все годы», – подумала она.

– Хорошо, – сказал Юханссон и улыбнулся. – Сейчас мы забудем об этом и будем просто получать удовольствие. No more business. Back to pleasure[9]9
  Никаких больше дел. Назад, к удовольствию (англ.).


[Закрыть]. Ты можешь сама выбрать тему, Анна.

– Расскажи, – попросила Хольт. – Расскажи, почему ты внезапно решил закончить с полицией?

– Как уже сказано, – проворчал Юханссон с довольной миной, – сейчас мы будем просто получать удовольствие. No more business. Но если хочешь, я открою тебе, почему стал полицейским. Как все началось, скажем так.

– И почему же?

«Он верен себе», – подумала Хольт.

– Просто мне нравится выяснять истину, – признался Юханссон. – Это всегда было моей большой страстью.

– Это и потом Пиа, конечно? Невообразимое счастье, успев пройти половину жизненного пути, встретить такую женщину, как она.

«И сейчас, когда ты знаешь, кто убил премьер-министра, больше уже не так интересно выяснять истину, – подумала Анна Хольт. – Остается твоя жена, поскольку ты все еще ее любишь».

25

Неделю спустя шеф полиции Стокгольмского лена позвонила и спросила, может ли она пригласить Хольт на обед. Лучше как можно быстрее.

– Звучит очень заманчиво, – сказала Анна Хольт. Поскольку обе они заседали в правлении организации женщин-полицейских, хорошо и уважительно относились друг к другу, и, следовательно, не было ни малейшей причины отказаться.

– Можешь в пятницу на следующей неделе? – спросила шеф полиции лена. – Я думаю, мы могли бы организовать все в моем кабинете, чтобы нас не беспокоили любопытные мужики.

– Просто замечательная идея, – согласилась Анна Хольт.

«К счастью, они ни грамма не похожи с Юханссоном», – подумала она, когда положила трубку.

В пятницу через неделю ей снова задали тот же самый вопрос.

– Как ты относишься к предложению возглавить полицию Вестерортского округа? Меня бы ужасно обрадовало, если бы ты согласилась.

– Да, – сказала Хольт и кивнула. – С удовольствием.

– Тогда договорились, – сказала шеф полиции лена без тени удивления на лице.

* * *

О назначении Анны Хольт было официально объявлено в начале января, а в понедельник 3 марта она приступила к новым обязанностям. Бюрократическая машина функционирует медленно. Хотя в данном случае она крутилась быстрее, чем обычно.

При мысли о том, какую работу она выбрала, медовый месяц продолжался значительно дольше, чем Хольт имела право требовать. Только через шесть недель после того, как она стала шефом Вестерортского полицейского округа, глава полиции лена связалась с ней снова.

– Нам надо встретиться, Анна, – сказала она. – Лучше сразу. Я собиралась попросить тебя об одной услуге.

«Почему мне внезапно пришло в голову, что ты говоришь как Юханссон», – подумала Анна Хольт.

– Ты хотела попросить меня об услуге, – начала она, когда два часа спустя сидела у шефа полиции лена.

– Да, – сказала хозяйка кабинета с таким видом, словно собиралась духом.

– Смелее, – ободрила ее Хольт и улыбнулась.

– Эверт Бекстрём, – произнесла шеф полиции лена.

– Эверт Бекстрём, – повторила Анна Хольт, даже не пытаясь скрыть удивления. – Мы говорим о комиссаре Эверте Бекстрёме, который пока находится в отделе розыска вещей полиции Стокгольма? О том самом Бекстрёме?

– Боюсь, да, – сказала глава полиции лена с натянутой улыбкой и добавила: – Как ни прискорбно. У тебя в криминальном отделе есть свободная вакансия комиссара. Я бы хотела, чтобы ты взяла на нее Бекстрёма.

– При мысли о том, что мы знаем друг друга и я уважаю тебя…

– Это взаимное уважение, да будет тебе известно, – перебила ее глава полиции лена.

– …я исхожу из того, что у тебя есть очень серьезная причина.

– Если бы ты знала, – произнесла ее собеседница с чувством. – Говоря о практической стороне дела, я собиралась посадить его туда пока, на время, так мы избежим формальных проблем, и у нас будут по-прежнему развязаны руки, если окажется, что это не сработает. Я обещаю позаботиться на сей счет. Тебе не понадобится ломать голову.

– Подожди, подожди. – Хольт замахала руками. – Прежде чем мы что-то предпримем, я бы хотела выслушать твои аргументы.

«Всего месяц на новой работе, – подумала она, – и на меня сваливается Бекстрём как гром среди ясного неба. Прямо мне в руки. Как падший ангел. Или скорее немолодой, очень толстый херувим со сломанными крыльями».

– У меня множество аргументов, если у тебя есть желание слушать, – сказала глава полиции лена и сделала паузу, как бы снова собираясь духом. – У тебя оно есть?

– Да, конечно. Я слушаю, – кивнула Хольт.

По сути, у Бекстрёма была довольно высокая должность. Он ведь фактически являлся комиссаром в комиссии по убийствам Государственного полицейского управления в течение многих лет, пока его самый главный босс не выгнал Бекстрёма и не вынудил его вернуться в полицию Стокгольма, откуда он когда-то и пришел в Главную криминальную полицию.

– По причине, которую я так никогда и не поняла, – сказала шеф полиции лена. – Плохим сыщиком его ведь не назовешь. Он же раскрыл множество серьезных преступлений.

– Ну да, – отозвалась Хольт, ранее успевшая поработать с ним. – Он ходит кругом как слон и рушит все на своем пути. А когда пыль рассеивается, его помощники находят что-то стоящее. Независимо от способа действия, с этим я, пожалуй, могу согласиться, когда Бекстрём находится поблизости, дело, во всяком случае, не стоит на месте.

– У него, похоже, энергия бьет через край, – констатировала ее начальница и глубоко вздохнула.

– Да, и это совершенно непостижимо при мысли о том, как он живет и как выглядит, – согласилась Хольт.

– Его нынешнее место в отделе розыска вещей не самый удачный выбор. Там начальники почти не вспоминают о нем. Хотя сплетен хватает. На мой взгляд, также недостаточно сделано, чтобы помочь ему. Он не получал интересных заданий. И чувствует себя незаслуженно обиженным. К сожалению, вполне обоснованно, и профсоюз достает меня постоянно. У него, кроме того, отличная характеристика. Даже блестящая, можно сказать.

«Так называемая транспортная характеристика», – подумала Хольт и довольствовалась кивком.

– Анна, – сказала шеф полиции лена и вздохнула снова. – Я подумала, ты единственная можешь справиться с этим парнем. Если он даже тебе окажется не по зубам, обещаю сразу забрать его назад. Даже выгнать, пусть профсоюз требует мою голову на блюде.

– Я по-прежнему внимательно тебя слушаю, – отозвалась Хольт.

– Последние полгода он вдобавок бегал кругом и молол чепуху об убийстве Пальме, там, по его утверждению, он нашел какой-то тайный заговор. Сама я, конечно, имела глупость разрешить ему доложить мне обо всем. Я уверяю тебя, Анна…

– Я знаю, – кивнула Хольт. – Я сама слушала его.

– Это же был полный вздор, особенно при мысли о том, что один из тех, на кого он указал как на участников заговора, неожиданно связался со мной и попросил помочь ему. Бекстрёму то есть. Высокопоставленный член риксдага. По его словам, Бекстрём подвергся самому настоящему правовому беспределу. В нескольких проявлениях даже.

– По твоему мнению, надо загрузить голову Бекстрёма чем-то другим, – заметила Хольт.

– Точно, – подтвердила ее начальница. – Серьезные насильственные преступления, похоже, единственное, чем заняты его мозги. С подобным ведь нет недостатка у вас в Вестерорте.

– Хорошо, – сказала Анна Хольт. – Я обещаю сделать все, что в моих силах, но, прежде чем принять какое-то решение, я бы хотела в любом случае переговорить с тем, кто станет непосредственным начальником Бекстрёма, и узнать его мнение. Это я просто обязана сделать.

– Ради бога, Анна, – согласилась глава полиции лена. – Я надеюсь на успех, да будет тебе известно.

– Бекстрём? – удивился комиссар Тойвонен, возглавляющий криминальный отдел Вестерортского округа. – Мы говорим об Эверте Бекстрёме? И он начнет трудиться у меня?

– Да, – подтвердила Хольт.

«Тойвонен, – подумала она. – Одна из легенд полиции Стокгольма. Тойвонен, который никогда не сдавался, не прятался за вежливыми фразами и не тратил на них время. И всегда говорил, что думает».

– Да, – повторила Хольт. – Я понимаю, у тебя есть определенные сомнения.

– Все нормально. – Тойвонен пожал плечами. – У меня нет никаких проблем с Бекстрёмом. Начнет выделываться, проблемы будут у него.

– Все нормально? – повторила Хольт.

«Что он говорит?!»

– Все в порядке, – сказал Тойвонен и кивнул. – Когда он приходит?

«Наконец, – подумал Тойвонен, выйдя от своего шефа. Прошло целых двадцать пять лет, но все-таки пробил час. Пусть он почти потерял надежду, что у него появится шанс вернуть все оставшиеся долги сполна. – Сейчас, чертов жирный коротышка, сейчас, дьявол!» – мысленно обратился комиссар Тойвонен к своему новому сотруднику, комиссару Эверту Бекстрёму.

Тойвонен не раскрыл своему шефу Анне Хольт, почему не стал возражать против появления Бекстрёма у себя в подразделении. Более двадцати пяти лет назад молодым стажером, «лисенком», как ему подобных называли в те времена и по-прежнему называют среди полицейских поколения Тойвонена, он проходил трехмесячную практику в отделе насильственных преступлений Стокгольма. И его прикрепили к инспектору Эверту Бекстрёму.

И вместо того чтобы учить «чертова лисенка» премудростям поиска преступников, Бекстрём сделал его своим собственным рабом. Несмотря достойное всяческого уважения прошлое рода Тойвонена (его предки во многих поколениях были свободными крестьянами и воинами), Бекстрём обращался с ним как с русским крепостным. Использовал «молодого» для сортировки документов, разбросанных у него на письменном столе, чтобы выбрасывать мусор из корзины для бумаг, подметать пол, варить кофе, покупать булочки, возить его по городу на служебном автомобиле для выполнения странных заданий, которые, судя по всему, редко имели отношение к работе, останавливаться и покупать ему колбасу с пюре, когда инспектора одолевал голод. И платить за все ему приходилось из своей скудной зарплаты стажера, поскольку Бекстрём всегда забывал бумажник на работе. Однажды, когда их командировали охранять посольство, Бекстрём даже заставил его почистить ему ботинки, а на месте представил его вахтеру словами «мой чертов лисенок, финик, ты знаешь».

Тойвонен был многократным чемпионом Швеции по борьбе, как греко-римской, так и вольной, и с легкостью смог бы переломать все кости Бекстрёму, даже не вынимая рук из карманов. Эта мысль мучила его постоянно, но, поскольку он решил стать настоящим полицейским, в отличие от своего наставника, сжимал зубы и терпел. Представитель многих поколении карельских крестьян и воинов, которые добавляли кору в свой хлеб с давних времен. Двадцать пять лет спустя судьба неожиданно улыбнулась ему. Очень широкой улыбкой.

Ночью Тойвонену снились премилые сны. Сначала он размял жирного коротышку приемами попроще, попробовал одиночный и двойной нельсон, плюс немного того и другого, за что обычно дисквалифицировали в ту пору, когда он выступал. Поскольку Бекстрём сейчас был разогрет, он предложил ему несколько бросков прогибом, выполнив их в быстрой последовательности, один за другим. И наконец, взял в перекрестный захват его полную короткую шею. И лежал он сейчас, двадцать пять лет спустя, с сине-бордовым лицом и размахивал своими полными короткими ручонками, а Тойвонен вздохнул довольно и надавил чуть сильнее.