Текст книги "Цена одного дня (СИ)"

Автор книги: Лея Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 26. Ева

Второй раз замуж. Второе свадебное платье. Второе торжество. Но в этот раз выброшены розовые очки, нет наивных мечтаний, и только волнения больше, чем в прошлый.

Я прошу Люкова застегнуть молнию на платье и тайком любуюсь на нас в отражении зеркала.

– Я думал, все девушки верят в примету, что жених не должен видеть невесту в платье до свадьбы.

– Я не все.

Мужская ладонь ложится на мое плечо, и Люков встает вплотную за моей спиной.

– Знаю, птичка, – шепчет он, тоже глядя на наше отражение. – Знаю.

Он великолепен. Белый смокинг ему к лицу, хоть и непривычно видеть его в светлом. Он уже не похож на мрачную тень с прожигающими бездонными глазами. На его лице поселилась улыбка.

– Ты готова?

Готова увидеть стрелявшего в нас Шамана и других главарей разных банд? Готова встретиться с отцом, который прибудет с минуты на минуту? Или же готова выйти замуж за Влада Люкова, прославившегося деревянным характером?

Я просто киваю, не зная ответ наверняка.

– Тогда нам пора.

Он подставляет мне локоть, и мы вместе идем к лестнице. Шлейф моего платья ползет следом, становясь тяжелее с каждым новым шагом.

За последние дни Люков совершил настоящий прыжок. Он уже не прежний бандит, не знающий пощады, но ему я вверила свою жизнь. И естественно, у меня есть сомнения. Вдруг через меня он пробирается к моему отцу? Ему нужен беспрепятственный транзит. Лучший способ убрать со своего пути прокурора – заставить его отойти в сторону.

Нет, я не должна о таком даже думать!

Я смотрю на него и вижу, как он светится, выходя к гостям и гордо представляя им меня под бурные аплодисменты.

– Не важничай, – подшучиваю я, стараясь не трястись, когда мы оказываемся в центре внимания в саду.

Музыканты заводят плавную мелодию, работник ЗАГСа у алтаря улыбается нам, а Люков начинает рассказывать, кто есть кто из тех, кто таращится на меня.

– Не ожидала я, что преступный мир настолько разнообразен. Прямо телепередача «В мире животных».

Люков усмехается.

– А вот и Адель. – Он меняется в лице, взглядом указывая мне на жгучую брюнетку в черном брючном костюме. Ее волосы идеально собраны в «ракушку» на затылке, на пальцах, шее и ушах блестят бриллианты, а в темных глазах клубится бездна. Она похожа на саму смерть.

– Кто?

– Адель Чеховская. Думаешь, откуда у Чеха связи с Палермо? Она его сестра. В свое время выскочила замуж за итальянского мафиози и унаследовала его трон после его трагической гибели. Не поверила в правдивость нашей свадьбы. Решила собственными глазами посмотреть. Улыбайся ей. Ее голос едва ли не решающий.

– Вы словно большая неблагополучная семейка, – бурчу я, натянуто улыбаясь косящейся на меня змее. Но в следующее мгновенье замечаю Шамана, поднимающего за нас бокал, и уголки моих губ опускаются.

– Почему ты не стала приглашать никого, кроме отца? – отвлекает меня Люков.

– Кого? Родственников? Чтобы они до конца своих дней нас с грязью смешивали? Я и так достаточно накосячила.

Я взглядом ищу отца, но толпа гостей слишком плотная. Или же он не приехал…

Наконец мы подходим к алтарю. Музыка стихает, и я слушаю знакомую речь о святости брака. Странно давать те же обещания второму мужу, если не выполнила их перед первым. А еще страннее, что для многих это игра. Может, и я завтра пожалею. Может, Люков передумает бросать все, что нажито непосильным трудом и сделкой с совестью. А может, это наша судьба, и старость мы встретим на одной подушке.

Я в каком-то полубреду отвечаю «Да», надеваю кольцо на палец теперь уже мужа и отвечаю на его поцелуй под заглушенные хлопки ладоней.

– Я люблю тебя, птичка, – признается он, смотря мне в глаза. – Не сомневайся во мне.

Мне пока нечего ответить. Я даже поддержать его не могу, а ведь ему сейчас важно дружеское плечо. Он должен видеть одобрение в моих глазах, чтобы заряжаться уверенностью. Однако мне настолько сложно поверить в то, что происходящее не сон, что я уже не понимаю, когда поступаю правильно, а когда оступаюсь.

Прежде чем сесть за столики, гости спешат поздравить нас. Одной из желающих становится и названная Адель. Она под руку с Шаманом подходит к нам, смеряя меня оценивающим взглядом и явно думая, что Люков мог бы найти жену и получше.

– Признаться, я была огорошена, – ядовито улыбается она, тем самым намекая, что они с Шаманом уже не раз перетерли нашу свадьбу. – Поздравляю, Влад. Ты сумел удивить. Но к чему такая спешка?

Люков и Шаман обмениваются взглядами, которыми можно костер разжечь, поэтому положение приходится спасать мне.

– Щепетильное положение, уважаемая Адель. Извините, не знаю вашего отчества.

Она смотрит на мой живот и улыбается.

– Оу, тогда поздравляю вдвойне. Молодцы, что подсуетились, пока платье впору и от запахов еды не тошнит.

Я ловлю на себе пристальный взгляд Люкова. Кажется, мои слова его ранили. Блин, босс, неужели ты мечтаешь о детях? Прости, если я задела за живое, но и мне тяжело говорить о детях после потери ребенка. Только не соври я так жестоко, и эти гиены нас растерзают.

– О, Владислав! – всплескивает руками Шаман. – Что ж ты сразу не сказал?! Прости, дорогой, ради Аллаха!

Краем глаза я замечаю спешащего к нам человека и отвлекаюсь от разговора. Это мой отец. Он в костюме, с цветами, но на лице беспросветный траур.

Моя рука выскальзывает из руки Люкова.

Адель хмыкает, заметив приближающегося прокурора.

– Похоже, у вас назревает семейный разговор. Не буду вам мешать. К тому же у меня еще много дел. Еще раз поздравляю, Влад, Ева. Совет вам да любовь. – Она опустошает свой бокал и, поставив его на поднос проходящего мимо официанта, удаляется.

– Иди, – отпускается меня Люков. – А мы пока с Шаманом наше дальнейшее сотрудничество обсудим. Так ведь?

– О, да-да, дорогой! Ты же мне как сын, Владислав! – Тот обнимает его за плечи и, жестикулируя, отводит в сторону.

И вот наступает момент моей встречи с отцом. Он останавливается в шаге от меня и смотрит с тем же разочарованием, с каким смотрел, когда я отказалась писать заявление на Макса. Я снова подвела его, отчего обручальное кольцо кажется ошейником.

–  Я чуть с ума не сошел, когда ты пропала, Ева.

–  Пап, давай войдем в дом.

Он соглашается. Нам не мешает поговорить вдали от посторонних глаз и ушей. Я провожаю его в гостиную и приглашаю на диван.

–  Что-нибудь хочешь? Воды? Чаю?

Отец кладет цветы на столик и хлопает ладонью около себя. Мое сердце чуть ли не останавливается.

–  Ты тут как хозяйка.

–  Я и есть хозяйка, – вздыхаю я. садясь рядом с ним. – Пап, прости, что так вышло.

–  Что случилось, Ева? Ты пропала в тот же день, когда у меня побывал этот подонок Люков.

–  Не спрашивай. Многое случилось.

–  Он насильно тебя здесь держит?

–  Что-о-о? – протягиваю я. выпучивая глаза, будто еще недавно ничего подобного не было. – Нет, папа. Я люблю его!

Я говорю это с пугающей меня уверенностью.

–  Я надеялся услышать обратное. Думал, сейчас приеду, во всем разберусь, заберу тебя домой и упрячу за решетку этого негодяя. А вижу тебя такой счастливой, какой ты никогда не была. Немного напряжена, но счастлива.

–  Тут сложно расслабиться, – киваю я.

–  Да, тот еще террариум. Даже небезызвестная Адель здесь. Похоже, Люков на хорошем счету в своей своре.

–  Пап, он другой. И он меняется. Я не вышла бы замуж за преступника. Я вышла за человека, у которого большие планы на будущее со мной. Он жизнь за меня отдаст.

–  Ты уверена? – Отец вздергивает бровь.

–  Да. Он это доказал. Папа, пожалуйста, не спрашивай меня, как мы познакомились, почему так скоро поженились, и что произошло за это время. Я не смогу ответить. Просто смирись, что отныне Влад – твой зять. И поверь, я не огорчу тебя. Ты увидишь, что он хороший человек. Всегда им был в глубине души.

–  Я не представляю, как смогу оставить тебя здесь. Я же ночами спать не буду.

–  А ты останься. Понаблюдай. Пообщайся с Владом, с Артемом Никитичем, с Фазой. Ты сам все поймешь. – Я беру его за руку и крепко ее сжимаю. – Только не заставляй меня делать выбор. Не хочу снова стать несчастной.

Отец замолкает, свесив голову. Он жизнь посвятил борьбе с преступностью, и вот те на – подарочек на старость лет от единственной дочери.

–  Надеюсь, он любит тебя так же сильно, как ты его, – вздыхает он.

–  Сильнее.

–  Тогда ступай, Ева. Не думай обо мне. Просто знай, что если ошибешься, я его в порошок сотру. А остаться не проси. – Он подносит мою руку к своим губам и, щекоча усами, как в детстве, целует. – Звони мне, пиши.

–  А приезжать-то можно? – улыбаюсь я, шмыгнув носом из-за навернувшихся слез.

Отец смеется, прижав меня к себе и чмокнув в висок.

Конечно, можно. Зря я боялась, что он не простит. Я же его единственный ребенок.

–  Я закрою глаза на все, что творил Люков до этого дня, – обещает мне отец. – Я дам вам шанс. Но если его снова потянет на кривую дорожку, тебе придется видеть его через стальные прутья.

–       Не потянет. Уж я за этим прослежу.

Глава 27. Люков

– Владислав, – смакует Шаман мое имя, хлопая меня по плечу, – всегда был скрытным. Ты прости уж меня, старика. Я справки навел, ты и правда часто мотался в тот городок, откуда невеста твоя.

– Да, жаль, что так все случилось.

– Я в долгу перед тобой, Владислав.

Еще недавно я кончил бы от возможности поиметь Шамана. Срубил бы с него втрое больше за товар. А сейчас даже просить у него нечего. В моей новой жизни ему нет места.

– Если мне что-то понадобится, я к тебе обращусь, – отвечаю я.

Он снова хлопает меня по плечу:

– Ну ты не стесняйся, Владислав! Уверен, сыном будешь награжден. Эх, ты, о таком умолчал!

Да я сам в шоке! А от того, что птичка сказала о беременности, глазом не моргнув, вообще охуел. Она никогда не перестанет меня удивлять. Играет на моих нервах, как на струнах, явно получая от этого удовольствие.

– Я в свой подарок конверт вложил, – лыбится мне Шаман. – Хоть расходы за ремонт покрою. Нехорошо было обстреливать твой дом.

– Главное – никто не пострадал.

Можно упомянуть Фару, но как подумаю, что он к моей птичке свои грязные лапы тянул, так хочется Шаману в глотку вцепиться.

– Красавица она у тебя. – Он кивает на Еву, под руку провожающую отца к воротам. Тот даже не смотрит в мою сторону. Уважение тестя я пока не заслужил. Что ж, будем над этим работать.

– Не то слово, – мямлю я, уже давно ополоумев от красоты своей жены.

Это не свадебный наряд украшает ее, а она его. Какая же красивая у нее спина, изящные руки, шелковистые волосы. Какая улыбка, взгляд, голос. Я редкостный счастливчик, раз заполучил эту прелесть. Пусть она капризничает хоть всю жизнь, только рядом со мной.

– Ты присаживайся. Выбирай любое место.

Шаман жмет мне руку, еще раз поздравив.

Избавившись от его компании, я спешу за Евой, но останавливаюсь перед выросшим передо мной Кэпом. Я уже решил, что он не придет. Пришел. И не один. Из-за его спины робко выглядывает Леся Шумейко с малышом на руках.

Мои ноги больше не слушаются, взгляд прицелен только к этому ребенку. Невероятная мини-копия Егора, заставляющая меня почувствовать себя куском дерьма. Я мог убить его еще в утробе матери, потому что был кретином.

– Здравствуйте, Влад, – приветствует меня Леся. Они с Евой действительно очень похожи. Кэп прав, наши с Егором вкусы в женщинах совпадают. – Поздравляю вас!

Странно, но в ее голосе нет и намека на обиду или страх. Она пережила кошмар, она должна ненавидеть меня, а она улыбается мне, к своей щеке прижимая головку сына.

– Илюш, это твой дядя Влад.

Кэп делает шаг вперед и вполголоса говорит мне:

– Так и будешь истуканом стоять? Хоть на руках подержи племянника.

– Не могу. Не имею права.

– Ну что вы, Влад. Возьмите. Он очень милый мальчик. – Леся протягивает мне мальчика, а мои руки начинают предательски дрожать.

Принимаю этого маленького человечка и стискиваю зубы, чтобы не разреветься от нахлынувших чувств, как принцесса в финале мультика. Илюшка улыбается мне, показывая свои мелкие белоснежные зубки, и своей пухлой ручкой обнимает меня за шею.

Черт, как же больно в груди… Будто ножом режут и выворачивают. Горло сдавливает душащим комом, а глаза щиплет.

Не могу это вынести. Отдаю Илюху матери и валю на хер отсюда. Церемония закончена, а нажраться гости и без жениха с невестой могут.

Я тону во мраке своего кабинета, опускаясь на диван и выдыхая. Мне вовек не загладить вины перед братом. До гробовой доски буду искупать.

– Влад? – В кабинет заглядывает птичка. – Ты почему ушел?

Шурша платьем, она подходит ко мне и садится рядом.

– Твой отец не остался?

– Ему надо время. Я видела тебя. Это твой племянник, да?

Я киваю, перекрестив свои пальцы с пальцами птички, но поговорить у нас не выходит. Фаза докладывает, что гости волнуются, почему молодожены всех покинули.

– Надо доиграть, – ободряюще говорит он нам.

Птичка крепче сжимает мои пальцы. Волнуется, глупышка. Не хочет парня огорчать. Не представляю, когда и как мы скажем ему, что это не игра. Может, завтра, послезавтра, через неделю, через год. Что-то подсказывает мне, нас здесь уже не будет. Я намерен провести с Евой медовый месяц, а потом обосноваться в каком-нибудь тихом городке, где полиция снимает кошек с деревьев и расследует, чья собака порылась в клумбе бабы Маши.

– Мы сейчас придем. Отвлеки их чем-нибудь.

– Зашибись, теперь я еще и тамада, – ворча под нос, Фаза уходит.

– Чем закончился разговор с Шаманом? – интересуется птичка.

– Твоя фальшивая беременность его тронула.

Она вдруг улыбается:

– Сегодня фальшивая, а завтра может и настоящей стать. Мы же, как дикари, Влад, совсем не предохраняемся.

– Э-э-эм-м-м… – Не помню, чтобы я когда-то так мямлил. – В смысле? Ты разве ничего не принимаешь?

– Ты шутишь? – усмехается она. – Ты притащил меня сюда в одной пижаме. И вроде бы не распоряжался, чтобы мне купили противозачаточные.

Охренеть! До меня только сейчас доходит, что птичка не просто не предохраняется, а даже пытается забеременеть. От меня!

– Ты настолько во мне уверена?

– Ты привлекательный, иногда умный. Почему бы не родить от тебя? – расслабленно пожимает она плечами.

Вот негодница! Еще и смеется надо мной. Ну я тебе покажу «иногда умного».

Заваливаю ее на диван, наслаждаясь ее смехом, и фиксирую руки у нее над головой. Она дышит взволнованно, сбивчиво. Грудь, обтянутая тканью платья, так и манит мой взгляд. Я уверен, что птичка уже полыхает желанием. Оно горит в ее глазах.

– Что ты делаешь со мной? – спрашиваю я, не в силах оторвать от нее глаз.

– А ты со мной? Я только что призналась отцу, что люблю тебя. Наверное, совсем спятила.

– А мне когда признаешься?

– Когда заслужишь, – кокетничает она.

– Я же в клочья твое платье порвать могу.

–  Думаешь, я буду сопротивляться? Тоже от твоего смокинга только запонки в целостности сохраню.

Не знаю, откуда во мне берется разум вовремя остановиться. Нам надо вернуться к гостям, чтобы не вызывать подозрений. А потом, когда им будет плевать на нас, мы осуществим задуманное.

Мы ограничиваемся поцелуем, кое-как отлипнув друг от друга, и выходим в сад, где снова оказываемся в центре внимания. Птичка жмется ко мне, искренне радуясь нашему браку. Разговор с отцом взбодрил ее. Она будто раскрыла крылья.

За своим столом мы едва успеваем сделать по глотку шампанского, как Фаза докладывает, что Чех прислал подарок, и указывает на появившуюся в саду троицу.

–  Пусть главный подойдет, – велю я.

–  Нам так и не дадут поесть и отдохнуть, – улыбается птичка, кончиком носа трясь о мой нос.

–  Не терпится уединиться?

–  Перестань, муж мой. А то прямо тут на тебя наброшусь.

Я рычу сквозь зубы, заводясь еще сильнее.

–  Добрый вечер! – Неприятный до отвращения голос подошедшего отвлекает нас друг от друга. Омерзительный на вид тип смотрит сначала на меня, потом на Еву, и небольшая коробка выпадает из его рук. – Ты?

Моя птичка медленно поднимается и гневно шипит:

– Макс?

Глава 28. Ева

Фаза тянется к поясу за пистолетом под пиджаком, но Влад жестом руки задерживает его. Гости за ближайшими столиками и так устремляют все внимание на нас. Не хватает тут еще перестрелку устроить.

– Извините, я обозналась, – рычу я, беря ситуацию под контроль.

Макс может поставить под вопрос эту свадьбу, и у Влада будут проблемы посерьезней. Не только Шаман и Адель, а все увидят в нем крысу.

Меня начинает трясти. От одного только лица Макса, от его голоса. Перед глазами проносится жуткое прошлое, в живот возвращается пустота, а грудь вспоминает невыносимую боль.

Рука Влада, как спасательный круг, коснувшись моего локтя, уберегает меня от слез и истерики.

– Ты обронил, – говорит он Максу, тоже встав из-за стола. – В коробке, наверное, ценный подарок. Идем в дом, проверим, не испортился ли он.

Фаза все-таки тычет в спину Макса пушкой и шипит ему на ухо:

– Пикнешь – кишки с газона собирать будешь. Топай.

Тому не остается ничего другого, как подобрать коробку и следовать за нами.

Ноги почти не слушаются меня, и если бы Влад не вел меня под руку, я бы точно запиналась.

Как только мы входим в холл, Фаза толкает Макса в центр и закрывает двери. Влад разворачивается и, не дав моему бывшему мужу даже опомниться, хватает его за горло.

– Ну вот, мразь, мы и встретились!

Умом я понимаю, что Влада надо остановить, пока в нем не проснулся прежний Люков, а сердце таит неизлечимую рану.

– Назови мне, сучий потрах, хоть одну причину не кончить тебя здесь!

– Черт… – хрипит Макс, дергаясь.

Я забираю у него коробку, в которой обнаруживаю конфеты и записку от Чеха: «Было нетрудно сложить два и два. Он ваш. Поздравляю!»

Разворачиваю записку Владу. Он читает и хмыкает с довольной улыбкой.

– Так ты наш свадебный подарок от твоего босса.

В округлившихся глазах Макса появляется дикий испуг, удвоившийся, как только выглянувший в сад Фаза сообщает, что двое его сопровождающих ушли.

– Похоже, Чех тебя не особо ценит, – усмехается Люков, крепче сжимая горло Макса. – Ты же уже понял, что живым отсюда не выйдешь?

По моему позвоночнику пробегает мороз. Неужели Влад совершит это? Убьет? Пусть Макс и заслужил, не нам его судить и казнить. Тем более не сейчас!

Влад вдруг отпускает Макса, толкнув его к моим ногам.

Господи, как же он жалок, хлюпая носом и моля о пощаде.

– Ева, дорогая…

– Я тебе не дорогая. – Я делаю шаг назад. Не хватало еще, чтобы он мое платье своими соплями заляпал.

– Прости меня, дурака… Я очень сожалею… Вот работу нашел у Чеха. Стабильную. Думал, бабок подкоплю, тебя заберу…

– Ты вообще слышишь себя? – возмущаюсь я, в шоке от его слов. – Ты убил нашего ребенка!

Макс пытается встать, но Влад ногой придавливает его к полу. Смотреть противно на это рыдающее ничтожество. Я отворачиваюсь, сказав:

– Не прощу.

– Ева-а-а… – завывает он.

Мое решение может положить конец всему, чего добился Влад. Но я осмеливаюсь сделать этот ход.

– Убейте его.

– А-а-а-а-а!!! – вскрикивает Макс под лязг затвора. – Ева-а-а!!!

Я упрямо жду. Может, замараю руки кровью и стану слабой копией Адель, если Влад выстрелит. А может, развею свои сомнения о нем.

Проходит не меньше минуты, прежде чем Влад отдает команду «Отбой», за шиворот поднимает Макса и грозно рычит ему:

– Запомни, сука, этот день, этот момент. Твой босс бросил тебя в гроб, твоя бывшая жена закрыла крышку. Но жив ты лишь потому, что смерть – твое избавление. Жить в дерьме, где ты больше никому не нужен, куда хуже. Счастливого пути на помойку, пидор! – Влад снова толкает хрюкающего Макса и обращается к Фазе: – Выведите его через задний двор и доложите Чеху, что его подарок оценен по достоинству.

Я смотрю вслед Максу, пока они с Фазой не скрываются за дверями. Теперь я уверена, что мы никогда не увидимся. Он действительно наложил в штаны. Но я больше даже думать о нем не хочу.

Поворачиваюсь к Владу, поправляющему свой смокинг, и не сдерживаю улыбки.

– Ты не убил его.

– А должен был? Разве ты не сгоряча это ляпнула? – Он приподнимает бровь, конечно же, посмеиваясь надо мной.

– Нет, я хотела этого.

– Мы можем все исправить, пока он не ушел далеко.

– Влад, – смеюсь я, прижавшись к его груди, в которой ровно бьется отчаянное сердце, – ты не сделаешь это.

С моих плеч спадает неподъемный груз. Сомнений больше нет. Наша свадьба – не игра для Влада. Во мне он видит свое будущее.

– Ну и? Что дальше?

Приходится сдаться. Я поднимаю лицо и, глядя ему в глаза, улыбаюсь:

– Я люблю тебя, босс.

Глава 29. Люков

Стол в ближайшей бильярдной – отличное место заняться любовью с женщиной, только что взявшей мою фамилию. После полученного адреналина и ее признания секс – лучшее лекарство и дополнение.

– Только платье не порви, – хихикает она в моих объятиях. – У нас еще танец и салюты.

– Сейчас я устрою тебе тут салют… – Я уже дышать не могу от возбуждения, пока копаюсь в ее пышных юбках, а она еще смеется надо мной!

Да, птичка, ты можешь говорить что угодно, ломаться и даже строить из себя недотрогу, но твое тело обладает своим языком. Оно загорается, едва я тебя касаюсь. Ты давно призналась мне в любви без слов.

Она стягивает смокинг с моих плеч и пальцами впивается в них, голодно отвечая на поцелуй и ногами обхватывая мои бедра.

Каждый наш раз словно первый: страсть не угасает. Птичка подобна одичавшему зверьку, питающемуся нашей близостью. Она кусается, царапается, порыкивает сквозь стоны, не сбивая нашего ритма и заставляя меня ускоряться. Выгибается кошкой, закатывая глаза и облизывая губы. Я с ума схожу от румянца на ее щеках, двигаясь все быстрее и быстрее.

Тот урод всколыхнул в ней самые мучительные воспоминания, моя задача помочь ей поверить, что я никогда не причиню ей вреда.

Она дрожит, повиснув на мне и что-то невнятно бормоча. Лбом утыкается в мое плечо, переводя дыхание. Моя птичка, моя девочка, моя жена.

– Мы же никогда не расстанемся, Влад?

– Ну не знаю. Цены всегда растут.

Она смеется, подняв лицо. Счастливая и прекрасная до умопомрачения.

– То есть теперь я должна покупать у тебя каждый день нашего брака? А вы, случайно, не зажрались, мистер босс?

Фаза без стука распахивает дверь и замирает на месте, застав нас в милом завершении интимного процесса. Парень меняется в лице. Вместо облегчения и радости на нем вырисовывается скорбь и разочарование.

– Простите. Люк, срочное сообщение из больницы.

Я поправляю смокинг, заметив, как птичка прячет взгляд, прикрывая колени платьем.

– Ближе к делу!

– Док звонил. Егор очнулся.

Будто теплое благословение сверху, эти слова звучат торжественнее свадебного марша.

– Можно тебя на пару слов? – шипит Фаза, не дав мне переварить услышанное.

Улыбнувшаяся птичка обеими руками сжимает мои пальцы и шепчет:

– Теперь все будет хорошо.

Я могу лишь кивнуть и с трудом пробормотать:

– Соберись, смотаемся в клинику.

– Я сообщу Артему Никитичу и Лесе. Все поедем.

Моя умная девочка знает, как склеить осколки семьи, сделав этот день воистину судьбоносным.

Поцеловав ее, я выхожу за Фазой. Он молчит, заметно нервничая, потом раздраженно говорит:

– Зачем ты так с ней?

– Как?

– Издеваешься. Играешь. Водишь за нос. Она же не нужна тебе. Ты добился примирения с Шаманом. Отпусти Еву.

Я тяжело вздыхаю. Фаза не просто мой друг, подчиненный, помощник. Он член нашей семьи. Сказать ему правду в миллион раз сложнее.

– Брак не фиктивный. Тебе придется с этим смириться.

– Да я никогда в это не поверю! Ты похитил ее, угрожал, держал в клетке! Дьявол и ангел не могут быть вместе!

– А если этот ангел помогает мне очиститься?

– Да брось, Люк. Я тебя знаю, как облупленного.

– Я сам-то себя не знаю. Ты не держи зла. Но и иллюзий не питай. Она бы сама сказала тебе. Позже.

– Твою мать! – Фаза хватается за голову и расхаживает из стороны в сторону. – Ты же погубишь ее.

– Так вот какого ты обо мне мнения. Наверное, я это заслужил. Спорить не буду. Только не лезь. Я люблю ее.

Он останавливается, посмотрев мне в глаза. Качает головой, не веря и не желая это слушать. Переубедить его красивыми речами я не в силах. Надо время. Когда-нибудь он поймет, что птичка мне дорога́.

– Ты едешь с нами?

Он слабо кивает.

– Пусть Череп выгонит две машины.

– Хочешь ехать прямо сейчас? Ночью? Бросив гостей?

– Брат мне важнее свадебного торта. Его не было с нами два года. Он очнулся. Он должен видеть нас, а не безысходность в больничном потолке. Взбодрись. – Я хлопаю его по плечу. – Эти перемены к лучшему.

– Хочется верить, – ворчит он, уходя.

Ну вот все и разрешилось. Шаману я больше не враг. Ева в безопасности. Фаза знает о наших отношениях. А Егор пошел на поправку.

У меня есть все, о чем можно только мечтать: брат, дед, племянник, друзья и любимая жена, желающая подарить мне ребенка и разделить со мной все трудности нашего будущего.

Будет нелегко вливаться в новый поток. Возможно, я буду оступаться, а птичка будет шаг за шагом вытягивать меня из этого болота. Но я точно знаю, что назад пути нет. Я не хочу потерять то, что мне дорого. А если вернусь – бесспорно потеряю.

Я стою у машин и смотрю, как в них садятся Фаза и Кэп, Леся со слезами на глазах и сыном на руках, моя любимая птичка, сумевшая из искры в моей темной душе разжечь пламя. И понимаю: жизнь прекрасна, когда ты ее ценишь.