Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая"
Автор книги: Лев Толстой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
<Государь Александр с военным двором около месяца жил в Вильно. Та же, [63]63
След. четыре слова вписаны позднее, вместо зач. в конце фразы:точно так же, как и в Петербурге
[Закрыть]как и в Петербурге, давка тщеславных, корыстолюбивых интересов происходила около него. Точно с теми же чувствами ходили люди по улицам Вильно, с которыми они ходили по Морской и Невскому. [64]64
След. восемь слов вписаны позднее.
[Закрыть]Точно с теми же надеждами, завистями и желаниями, с маленьким оттенком национального различия, толпились поляки и полячки на балах и приемах государя и великого князя. [65]65
На полях:Анатоль и Борис. Анатоль подходит к сестре и говорит: а знаешь, мне кажется, я скверно поступил.
[Закрыть]11 июня в Вильне было гулянье. В с иголочки новом мундире [66]66
След. восемь слов – позднейшее исправление из:с вензелями на эполетах,
[Закрыть]с одним эполетом и аксельбантом, с той гордой и спокойной особенностью придворного молодого человека, для которого мир существующий ограничен весьма малым количеством придворных людей, шел по главному гулянью Вильно между рядами Борис Друбецкой и подходил к остановившимся коляскам знакомых дам. Великолепный польской [67]67
Слово:польской вписано позднее.
[Закрыть]цуг серых в коляске, в которой сидела в шелку, [68]68
Зач.:и <бархате> кисее и надписано позднее:кружевах
[Закрыть]кружевах красавица Hélène, стал на самом видном месте, [69]69
Зач.:Борис
[Закрыть]окруженный генерал-адъютантами и графами польскими и русскими. Борис, не соображая своих прежних отношений к Hélène (все эти соображения не могли иметь места для светского человека. «Une femme du monde [70]70
[Светская женщина]
[Закрыть]– она, un homme du monde [71]71
[светский человек]
[Закрыть]я, – подумал он, [72]72
Далее восемь слов вписаны позднее.
[Закрыть]– всё, что было, должно быть comme non avenu» [73]73
[как не бывшее]
[Закрыть]), подошел к ней, потому что хорошо было с ней иметь вид близкого. [74]74
Зачеркнуто:И действительно
[Закрыть]Они обменялись приятными дружескими улыбками и заговорили о бале. Предстоящий бал был некоторого рода новость и оригинальность, которую затеяли придворные люди. Пришло в голову это Балашеву, и все приняли мысль. Дело было в том, чтобы дать бал государю генерал-адъютантам [75]75
След. два слова вписаны позднее.
[Закрыть]от себя. Они собрались, составили подписку по 300 р., взяли прелестный загородный дом Бенигсена и пригласили государя. Бал должен был быть великолепен и имел особенную прелесть именно своей оригинальностью. Узнали, кого государю приятнее будет видеть хозяйкой бала, и пригласили эту даму. Hélène одно время была в надежде и волнении, что выберут ее, но теперь считала нужным радоваться выбору другой дамы, [76]76
След. пять слов вписаны позднее.
[Закрыть]совершенно скрыв свою прежнюю надежду. Лучше выбора не могли сделать.
– On dit, que ce sera charmant et surtout le feu d’artifice, [77]77
[Говорят, будет очаровательно и особенно фейерверк,]
[Закрыть]– сказала она Борису. Поговорив о бале и обещая Борису 2-й cotillon, [78]78
[котильон,]
[Закрыть]вечером они разошлись.>
Вечером на другой день был веселый, блестящий праздник с графиней Лович [79]79
Зач.:и обворожительными польскими дамами, прелестной музыкой, фейерверком.
[Закрыть]. Было особенно весело и оживленно. [80]80
Далее, кончая словами:тоже на этом бале позднейшая вставка, написанная на полях.
[Закрыть]В числе польских красавиц графиня Безухая не уронила репутацию русских красавиц и была замечена. [81]81
Зач.:В числе молодых танцоров
[Закрыть]Борис Друбецкой, [82]82
Зач.:адъютант, обращал на себя внимание своими отличными танцами, вел бал
[Закрыть]через Hélène Безухову получив приглашение, был тоже на этом бале. В 12-м часу ночи еще танцовали. Государь прохаживался между танцующими и осчастливливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить. Борис, как и все на бале, удостоенном императорским присутствием, душою всё время стремился к государю и был при нем, хотя и танцовал и говорил с дамами. При начале мазурки он видел, что Балашев подошел к государю, говорившему что-то польской даме, и остановился – непридворно остановился подле государя. Это что-нибудь значило. Государь взглянул вопросительно и понял, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, что ему нужно было говорить с государем. [83]83
Зач.:Окончив
[Закрыть]Поклонившись даме слегка в знак, что аудиенция кончена, государь обратился к Балашеву и, взяв его под руку, пошел с ним, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон, сажени на 3, широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис [84]84
Зачеркнуто:заметил След. два слова надписаны позднее.
[Закрыть]посмотрел на грубое и подло-преданное лицо Аракчеева, который, заметив разговор государя с Балашевым, тянулся из толпы, но не смел подойти ближе. Борис, как и большинство порядочных людей, чувствовал инстинктивную антипатию к Аракчееву, но милость к нему государя заставляла его сомневаться в справедливости своих чувств. Балашев что-то с весьма серьезным лицом говорил государю. Государь быстро выпрямился, как человек оскорбленный и удивленный, и продолжал ласково и спокойно слушать. Борис, несмотря на ясное сознание, что то, что говорилось, очень важно, несмотря на страстное желание узнать, в чем дело, поняв, что, ежели граф Аракчеев не смеет подвинуться ближе, ему и думать нечего, отошел к стороне. Совершенно неожиданно государь с Балашевым направились прямо к нему (он стоял у выходной двери в сад), [85]85
Заключенное в скобки– позднейшая вставка.
[Закрыть]он не успел отодвинуться и слышал следующие слова государя, говорившего с волнением лично оскорбленного человека:
– Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле.
При этих словах государь, заметив Бориса, взглянул на него гордо, решительно и, как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова – он был доволен формой выражения своей мысли и был доволен даже, что Борис восторженно и почтительно услыхал его.
– Чтоб никто не знал, – прибавил государь. (Борис понял, что это относилось к нему.) И государь прошел. Известие, сообщенное Балашевым на бале государю, было – без объявления войны переход Наполеона со всей армией через Неман, в одном переходе от Вильно.
Неожиданное известие это было особенно неожиданно после месяца [86]86
Зач.:спокойного
[Закрыть]несбывающегося ожидания и на бале. Государь был в первую минуту возмущен и взволнован этим известием и нашел под влиянием этого минутного чувства то, потом сделавшееся знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему, выражая вполне его [87]87
Зач. позднее:впечатление и надписано:чувства.
[Закрыть]чувства. Возвратившись домой с бала, государь в 2 часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать [88]88
Зач.:манифест
[Закрыть]приказ Петербургскому военному губернатору и войскам, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится, пока хоть один вооруженный останется [89]89
В рукописи:не останется
[Закрыть]на русской земле. [90]90
На полях конспект:Поездка Балашева. Мюрат – Даву. Вдруг соскочили (у Даву). Генерал-адъютант. Он пленный и даже страшно.
Фальшивые ассигнации и расстрел мародеров. Наполеон сам не знает, зачем перешел. Перешел потому, что сел верхом и легко перейти. Какие требует условия? Императора австрийского успокоил подарками, колье бриллиантовое, в ту минуту, как он говорит с Балашевым.
[Закрыть]
[91]91
Зачеркнуто:В эту же ночь
[Закрыть]На другой день было написано то [92]92
Слово:то вставлено позднее.
[Закрыть]письмо, [93]93
След. два слова надписаны позднее.
[Закрыть]начинающееся словами Monsieur mоn Frère [94]94
След. пять слов– позднейшая вставка.
[Закрыть](которое выписано в начале главы), и послан Балашев к Наполеону с последней попыткой примирения. На другой день новость, привезенная Балашевым, была известна всем. Императорская квартира переехала на станцию, назад в Свенцианы, и все войска отступали.
–
Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хоть один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременнопередать их Наполеону; хотя, вероятно, именно потому, что государь чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения, именно потому он не написал их в письме и именно приказал Балашеву передать их, [95]95
Окончание фразы надписано позднее. Далее зач.:Балашев выехал верхом в сопровождении двух казаков и трубача под впечатлением последней беседы с государем и лестного чувства быть представителем могущественнейшего и благороднейшего из государей.
[Закрыть]т. е. чувствовал личную потребность выразить их.
Выехав ночью, Балашев к рассвету приехал на аванпосты и был остановлен французскими кавалерийскими часовыми. Гусары-солдаты в малиновых мундирах не пропустили его, не сделали ему чести, непочтительно, как и должно было быть, угрюмо в его присутствии переговаривались между собою и послали к офицеру. Необычайно странно было Балашеву, привыкшему издавна по своей службе к почестям и после той близости к высшей власти и могуществу – разговора 3 часа тому назад с государем – видеть тут, на русской земле, это [96]96
Позднее зач.:непочтительное и далее вписано:и, главное, непочтительное
[Закрыть]враждебное и, главное, непочтительное отношение к себе. Но естественно приходила мысль о ничтожестве этих людей, о том, что, несмотря на то, что они кажутся такие же люди, как он, с руками, с ногами, с воспоминанием, с мыслями, несмотря на то, что они грубой силой своей преграждают ему путь, – они относятся к нему, как относится [97]97
Зач.:крупинка
[Закрыть]зернышко молотого хлеба к одному из главных колес мельницы. Он не смотрел даже на них в то время, как ожидал в цепи. Он ожидал недолго. Французский гусарский полковник Юльнер выехал к нему на красивой, сытой, серой лошади с видом довольства и исправности, которое было и на его солдатах, находившихся в цепи. Это было то первое время кампании, когда войска еще находятся в исправности, почти равной смотровой мирной деятельности, только с оттенком неформенной воинственности и с нравственным оттенком того веселья и раздраженности, предприимчивости, которые всегда сопутствуют началу кампании. Войска чистятся, щеголяют, как будто не зная того, что очень скоро они не только не будут успевать расчесывать хвосты лошадей, но и свои собственные волосы, как будто не знают, что скоро не только не будет веселья, но будет страх, ужас, страдания и смерть. [98]98
Зачеркнуто позднее вписанное на полях:Еще война была похожа для Балашева и Мюрата на веселую игру, хотя, в сущности, настоящее значение ее уже начиналось для некоторых: для одного казака, раненного на аванпостах пулей в локоть и которому доктора, пользуясь еще редким тогда случаем операции, весело отрезали руку, и кое для кого больных, завязших в грязи, избитых и ограбленных в той и другой армии.
[Закрыть]
Полковник Юльнер был сдержанно и достойно учтив, видимо понимая [99]99
Зач.:всю важность
[Закрыть]всё значение посылки Балашева. Он провел его [100]100
Зач. позднее:через цепь и вывел навстречу ехавшему Мюрату, так как Вместо зач. надписан конец абзаца и далее, кончая словами:тот самый Мюрат,
[Закрыть]мимо своих солдат и с приятной улыбкой вступил с ним в разговор.
Не проехали они 100 шагов, как навстречу им показался едущий король Неаполитанский, тот самый Мюрат, [который] так бойко один взял Венский мост и который за все свои услуги Наполеону теперь уже давно был королем Неаполитанского королевства. Когда Юльнер, указывая на блестящую группу, впереди которой ехал в красной мантии, облитый золотом и дорогими каменьями [101]101
Слово:каменьями пропущено в этой рукописи и восстановлено по следующей.
[Закрыть]Мюрат, сказал, что это – Неаполитанский король, Балашев [102]102
Слово:Балашев переделано позднее из:Балашеву. Далее зач.:невольно пришло в голову, как и всем, кто тогда слышал про Мюрата или видел его: почему же гасконец без роду-племени, образования и ума – Неаполитанский король и почему – не я Неаполитанский король? Но почему бы это ни было, все верили, что Мюрат – Неаполитанский король, хотя в душе и знали, что это только на короткое время, верили и его подданные и чужие и называли его «ваше величество». И больше всех сам Мюрат верил, что он – действительно Неаполитанский король. Он верил в это так сильно, что Вместо зач. надписано, кончая словами:Мюрату, который был теперь король,
[Закрыть], в знак согласия и уважения, слегка наклонил голову и поехал навстречу Мюрату, который был теперь король, [103]103
Зач.:в чем никто не сомневался. Дальнейший текст, кончая словами:Это был тот Мюрат, который вписан позднее.
[Закрыть]величавее и представительнее, чем он был в 1805 году на Венском мосту, где они с Бельяром эскамотировали [104]104
Галлицизм от франц. слова excommunier– отлучать.
[Закрыть]другую половину Вены. Это был уже тот Мюрат, который назывался Неаполитанским королем, во что все совершенно искренне верили. Это был тот Мюрат, который [105]105
Зачеркнуто:уезжая
[Закрыть]накануне того дня, когда, по требованию Наполеона присоединиться к его армии, он выезжал из Неаполя, прохаживаясь под руку с своей супругой и придворными по улицам Неаполя и когда два пирожника-итальянца вскочили от своих мест и прокричали [106]106
Зач.:ему в
[Закрыть]для того, чтобы развлечься от скучных занятий дня: Viva il re; [107]107
Да здравствует король;
[Закрыть]Мюрат с грустной улыбкой, которая тотчас же, как и всякая царская улыбка, отразилась на лицах придворных, сказал:
– Les malheureux! Je les plains... ils ne savent pas que je les quitte demain. [108]108
Несчастные! Мне их жаль... они не знают, что завтра я их покидаю. Далее зач.:Этот самый и вписаны след. одиннадцать слов, причем осталось незачеркнутым слово:был
[Закрыть]
Он, как немного разъехавшийся, но всё готовый на службу старый конь, ехал на арабском жеребце, chamarré d’or et des pierreries, [109]109
[разукрашенный золотом и драгоценными каменьями,]
[Закрыть]веселый, сияющий, оживленный прежним привычным делом войны, подъехал навстречу Балашеву, притронулся рукой к своей обшитой золотом и с страусовыми перьями шляпе и весело приветствовал генерал-адъютанта императора Александра. [110]110
Следующая фраза вписана на полях позднее.
[Закрыть]Он подъехал близко и положил руку на холку лошади Балашева. Его добродушное усатое лицо сияло самодовольством, когда Балашев, разговаривая с ним, поддавал ему: à Votre Majesté, de Votre Majesté [111]111
[Вашему Величеству, о Вашем Величестве]
[Закрыть]во всех падежах, с неизбежной аффектацией учащения титула обращаясь к лицу, для которого титул этот еще нов.
Понравилось ли Мюрату лицо Балашева, или вообще он был хорошо, весело расположен прекрасным утром и верховой прогулкой, но он, слезши с лошади и взяв под руку Балашева, вступил в тон разговора вовсе не королевского и не вражеского, а в тон добродушных, веселых [112]112
Зач.:лакеев
[Закрыть]слуг ссорящихся господ, которые останутся добрыми приятелями, несмотря ни на какие отношения между принципалами.
– Eh bien, général! Tout est à la guerre, à ce qu’ il paraît, [113]113
Ну, что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,
[Закрыть]– сказал Мюрат.
Балашев сознался, что это действительно так, но заметил, что государь Александр не желал войны и что его посылка служит доказательством этого.
– Так вы считаете зачинщиком войны не императора Александра? – сказал Мюрат с добродушной улыбкой из-под своих усов.
Поговорив о причинах войны, Мюрат сказал, вероятно, то, что он и не желал сказать, но сказал под влиянием развеселения:
– [114]114
Зачеркнуто:Душевно желаю, что
[Закрыть]Je désire de tout mon coeur que les empereurs s’arrangent entre eux, et que la guerre commencée malgré moi se termine le plus tôt possible.
– Je ne vous retiens plus. Charmé d’avoir fait votre connaissance, général, [115]115
Я желаю от всей души, чтоб императоры покончили дело между собой и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.
Я вас не задерживаю более. [Рад был познакомиться с нами, генерал,]
[Закрыть]– прибавил Мюрат, и Балашев, откланявшись его величеству, поехал дальше, по словам Мюрата, предполагая весьма скоро встретить самого Наполеона.
Но вместо скорой встречи с Наполеоном часовые пехотного корпуса Даву опять задержали Балашева, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его к маршалу Даву.
Сумрачный солдат Даву был совершенная противоположность Мюрату.
[ Далее со слов:Это был Аракчеев императора Наполеона кончая:когда к нему ввели Балашева близко к печатному тексту. Т. III, ч. 1, гл. V.]
[116]116
На полях запись для памяти, относящаяся к другому месту:Князь Андрей говорит, что он мучитель, и с прокл[ятием] его уезжает.
[Закрыть]Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув [117]117
След. два слова вписаны позднее.
[Закрыть]через очки на веселое и представительное под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом лицо Балашева, еще больше нахмурился и зло усмехнулся. [118]118
Зач.:продолжая карандашом отмечать кресты на полях бумаги.
[Закрыть]
«Вот мы, французы с любезностями, – подумал он, – теперь не до любезностей. Я был против этой войны, но ежели раз уж война начата, то надо не любезничать, а работать». [119]119
Зач.:Поставив в неловкое положение Балашева тем, что он не сразу обратился к нему, и искосясь
[Закрыть]Заметив на лице Балашева неприятное впечатление, Даву строго, холодно обратился к нему с грубым вопросом: что ему нужно. Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал-адъютант императора Александра и [120]120
Зач.:подавив и надписано:даже
[Закрыть]даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение.
В противность ожидания его, что это известие мгновенно переменит тон и обращение Даву на самый почтительный, как это обыкновенно бывает с людьми грубыми, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
«Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez-le moi, je l’enverrai à l’Empereur». [121]121
Дайте мне, его я пошлю императору. Далее зачеркнуто позднее:Выпустив напрасно всю последнюю надежду на смягчение Даву,
[Закрыть]
Балашев [122]122
Зач. позднее:нахмурился и
[Закрыть]сказал, что он имеет личные приказания передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – грубо сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят. – И как будто для того, чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву высунулся из сарая и [123]123
Зач. позднее:окликнул конвой, который сопутствовал Балашеву и вписаны след. два слова.
[Закрыть]кликнул дежурного.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и, [124]124
Зач. позднее:с жестом оскорбленного достоинства
[Закрыть]не глядя на Даву, положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали еще оторванные петли, положенной на две бочки).
Даву взял конверт и прочел надпись. [125]125
Зач.:– Ежели вам неугодно
[Закрыть]
– Вы совершенно в праве оказывать или не оказывать мнеуважение, – сказал Балашев, – но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал-адъютанта его величества... Где я могу подождать ответа?
Даву [126]126
Зач.:– ясно
[Закрыть]взглянул на него [127]127
След. слово вписано позднее.
[Закрыть]молча. Он, видимо, соображал, [128]128
Зач. ранее написанное:как ему поступать и надписаны след. восемь слов.
[Закрыть]не ошибся ли он в самом деле, слишком удовлетворяя своей потребности [129]129
Зач. ранее написанное:оскорбить человека и вписано окончание фразы.
[Закрыть]показать, что он – работник, а не любезник.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, [130]130
Зач. позднее:<проводил> приказал позвать адъютанта и, оставив проводить Балашева в соседнюю, пустую избу, занимаемую им <его с Балашевым>, вышел из сарая. Вместо зач. вписано на полях окончание фразы.
[Закрыть]вышел из сарая. [131]131
Зач. позднее:Во время его отсутствия адъютант убрал бумаги с двери, и денщики маршала накрыли тот же стол. И Балашев имел удовольствие обедать с маршалом, который говорил весьма мало о погоде и лошадях, но казался уже менее суровым. После обеда приставленный к Балашеву адъютант проводил его в назначенную для него избу. На другой день маршал Даву зашел к нему и объявил, что он еще не получил ответа, когда император Наполеон захочет принять русского генерала, но что он должен оставить его.
– Мой дом к вашим услугам, – сказал Даву, <кланяясь>. – Прошу вас об одном, генерал, не говорить ни с кем, кроме как с господином NN (адъютант, приставленный к Балашеву). Вместо зач. на полях вписано, кончая словами:адъютанта французского генерала.
[Закрыть]Через минуту вошел адъютант и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом, в том же сарае, на той же доске на бочках, и еще три дня провел при главной квартире Даву, с нею вместе передвигаясь вперед по направлению к Вильно, и уже не видя маршала, а имея при себе неотлучно адъютанта французского генерала.
После 4-х дневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, за Балашевым была прислана коляска и он [132]132
Следующие шесть слов– позднейшая вставка.
[Закрыть]мимо французских войск, занимавших всю местность, привезен в Вильно, в ту же заставу, из которой он выехал 4 дня тому назад. И к тому же самому лучшему в Вильне дому, в котором он получил последние приказания императора Александра. Четыре дня тому назад у дома этого стояли Преображенского полка часовые, теперь стояли два гренадера с распахнутыми синими мундирами и в мохнатых шапках. У крыльца дома толпились генералы и местные чиновники, из которых некоторые узнали Балашева и [133]133
Зачеркнуто позднее:старались не глядеть на него. В доме стоял Наполеон и всегдашний сотрудник Наполеона – маршал Бертье и надписано:отворачивались от него.
[Закрыть]отворачивались от него. У крыльца же стояла верховая императорская лошадь, пажи, мамелюк Рустан и блестящая свита адъютантов. Вероятно, ждали выхода самого Наполеона.
[134]134
Три первые слова вписаны позднее.
[Закрыть]В первой комнате Бертье принял учтиво Балашева и, оставив его, прошел к Наполеону. [135]135
След. пять слов вписаны позднее.
[Закрыть]Через 5 минут он вышел и объявил, что императору угодно сейчас принять его.
Наполеон ждал Балашева и ждал его с тем волнением, которое не оставляло его всегда, когда дело касалось сношений с аристократами царской крови, из которых блестящее всех, и физическими и нравственными качествами, представлялся ему Александр. Он знал, что всякое слово, движение его, все впечатления, которые он произведет на посланного, будут переданы Александру. Он выбрал самое выгодное свое время – утро и самый, по его мнению, величественный свой костюм – открытый мундир с лентой legion d’honneur [136]136
[почетного легиона]
[Закрыть]на белом пикейном жилете и ботфорты, которые он употреблял для верховой езды. Сбор блестящей свиты у подъезда был тоже рассчитан. Наполеон решил принять Балашева на выходе для верховой прогулки и принял его стоя в своем маленьком кабинете. Он стоял у окна комнаты, облокотясь на маленький столик своей маленькой белой рукой, играя табакеркой, и слегка наклонил голову [137]137
Зач.:принимая письмо
[Закрыть]в ответ на почтительный поклон Балашева. [138]138
Весь след. абзац вписан на полях позднее.
[Закрыть]
«Буду спокоен и величествен. Выражение сознания силы есть спокойствие, думал в это время Наполеон. Оставлю его всё высказать [139]139
Зачеркнуто:и заставлю
[Закрыть]и покажу ему свою [140]140
Зач.:силу
[Закрыть]власть. Покажу ему, как дерзко было требовать выхода моих войск из Померании и как они наказаны за это требование вступлением моих войск в их пределы». Воспоминание о требовании очищения Померании в первую минуту, когда оно получено было в <Дрездене>...., особенно оскорбило Наполеона по стечению разных обстоятельств и потому, что оно пришло к нему тогда, когда он был дурно настроен, и потому, что за час перед этим он говорил Бертье, что Россия предложит условия мира теперь, и потому воспоминание это начало было поднимать оскорбленное чувство в его душе. Но он сейчас же сказал себе: «Этого не будет. Теперь, занимая ту самую Вильну, из которой послан этот генерал-адъютант, я должен одним спокойствием показать свою силу».
«Ну! вы меня видите, не смущайтесь, придите в себя, успокойтесь и говорите, что вам нужно сказать», говорил его взгляд.
– Sire! L’Empereur, mon maître, [141]141
Ваше величество! Император, государь мой
[Закрыть]– начал Балашев, [142]142
След. три слова вписаны позднее.
[Закрыть]немного смутясь, но с свойственной ему свободой и изяществом элокуции [143]143
выражения (от лат. слова elocutio).
[Закрыть]. Он передал Наполеону всё, что ему было приказано. Передал, что император Александр удивлен вступлением французских войск в русские пределы, что не он начинает войну и не желает ее, что князь Куракин требовал свои паспорты без ведома императора Александра, что с Англией еще нет никаких сношений и что император Александр желает мира, но приступит к нему [не иначе], как с тем условием, чтобы войска вашего величества отступили за Неман. Он сказал, чтобы войска фр[анцузов] отступили за Неман, а не сказал ту фразу, которая, очевидно, особенно нравилась императору Александру, которую он не написал в письме, которую он непременно приказал вставить в приказ войскам и которую он приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова – «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской»,– но какое-то необъяснимое сложное чувство, называемое тактом, удержало его – он, глядя в глаза, не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Слишком личное чувство оскорбления слышалось в этих словах, и, вероятно, инстинкт, т. е. не один ум, а совокупность всех способностей, воспрещал Балашеву сказать их. Наполеон выслушал всё спокойно, но последние слова, хотя и смягченные, кольнули его. Кольнули еще более потому, что в них слышалось воспоминание о прежнем требовании очистить Померанию, требованье, кончившееся тем, что я вступил в Россию, [144]144
Позднее зачеркнуто:хотел сказать он, но воздержался. Он начал с того, что он желал мира не менее императора Александра. Вместо зач. надписано:подумал он и первые семь слов следующего абзаца.
[Закрыть]– подумал он.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Я 18 месяцев, – сказал он, – делаю всё, чтобы получить его. Я 18 месяцев жду объяснений. – Но он начал говорить и уже одно слово независимо от его воли, погоняя другое, вырывалось из него, воспоминание о требовании очистить Померанию, кончившееся вступлением в Россию, представилось и тотчас же выразилось словами.
– Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня?
– Отступления войск за Неман.
Наполеон как будто не обратил на это внимания и продолжал: – Но для того, чтобы возможны были переговоры, нужно было, чтобы вы не были связаны с Англией.
Балашев передал в этом уверение императора Александра, что союза с Англией не было.
Наполеон еще раз [145]145
Зач.:повторил вопрос.
[Закрыть]вывел сообщение о требовании отступить за Неман, только за Неман. Это требование нужно было ему. Оно было и оскорбительно и успокоительно для [146]146
Зач. позднее:его оскорбленного самолюбия и вписано:него.
[Закрыть]него. «Вместо требования 4 месяца тому назад отступить из Померании, теперь требовали отступить только за Неман, и тогда союз и вражда с Англией продолжалась. Да, так и понимаю», думал Наполеон и хотел сказать, что после теперешнего требования отступить за Неман скоро будут требовать от него только отступить от Москвы. Но нет, я не скажу ничего лишнего, я не разрушу на него (на Александра через Балашева) это впечатление спокойного сознания силы. Но он [147]147
Зач. написанное ранее:выслушав [?] всё, если начал и надписаны
след. два слова.
[Закрыть]уже начал говорить и, чем больше он говорил, тем менее он становился в состоянии управлять своей речью. Все оскорбительные воспоминания о требовании очистить Померанию, о непризнании его императором в 1805 и 6 году, об отказе в руке великой княжны – все воспоминания эти восставали в нем по мере того, как он говорил. И вместе с каждым из воспоминаний этих унижений, против каждого из них восставало в его воображении воспоминание отплаты за унижение и торжества, как торжества Тильзита, Эрфурта, недавнего Дрезденского пребывания. [148]148
Зач. позднее:Вспомнилось ему по самой сложной филиации идей
(в то время, как он говорил о другом) последнее его столкновение с матерью его жены, императрицей Австрийской, которая не хотела ехать в Дрезден и не хотела обедать у него. И вспомнилась ему ее покорность и радостная улыбка, когда <он три дня сряду> после 3-х дней, во время которых посылал каждое утро камергера графа Роган узнать о ее здоровье и передать ей вазу, драгоценную коллекцию камеев и колье жемчугов. В другую минуту вспомнилось ему кроткое и запуганное лицо Марии Луизы, когда он встретил ее в Дижоне, вспомнил[ись] обеды и вечера в Эрфурте.
[Закрыть]«Все они люди, ничтожные люди», думал он и продолжал говорить, радовался логичной, казавшейся ему неоспоримой, оскорбительности своих доводов. Он давно уже оставил свое положение и, то складывая руки на груди, то закладывая их за спину, ходил по комнате и говорил.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне. Ежели бы вы мне дали Петербург и Москву (ville asiatique Moscau, [149]149
[азиатский город Москву,]
[Закрыть]которая была там, в Скифии), я бы не принял этих условий. И кто прежде приехал к армии? Император Александр, а не я. Хотя ему нечего делать при армии. Я – другое дело, je fais mon métier. [150]150
[я делаю свое дело.]
[Закрыть]И какое прекрасное царствование могло быть его царствование, – говорил он, как будто жалея о мальчике, который вел себя дурно и не заслужил конфетку. [151]151
Зачеркнуто:Он был паинька в Эрфурте и Тильзите, я ему дал игрушки и еще бы дал, а теперь подумаю и кажется, что не дам, несмотря на всё мое желание, оттого, что не заслуживает.
[Закрыть]– Я ему дал Финляндию, я бы ему дал Молдавию и Валахию. Говорят, что вы заключили мир?
Балашев подтвердил это известие, но Наполеон не дал ему говорить, особенно говорить то, что было неприятно ему (а это было очень неприятно). Ему нужно было говорить самому одному, доказывать, что он прав, что он добр, что он велик, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны вообще балованные люди, и с тем красноречием невоздержания и раздраженности, с которыми он говорил в 1803 с английским посланником и недавно с князем Куракиным.
– Да, – продолжал он, – я обещал ему и дал бы ему Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей Империи и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, всё более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые он говорил самому Александру в Тильзите. – Tout sela il l’aurait dû à mon amitié!.. Ah, quel beau règne, quel beau règne, – повторил он несколько раз и остановился, – quel beau règne aurait puêtre celui de l’empereur Alexandre! [152]152
Всем этим он был бы обязан моей дружбе!.. О, какое прекрасное царствование могло быбыть царствование императора Александра! О, какое прекрасное царствование!
[Закрыть]Он [153]153
Зачеркнуто:кротко
[Закрыть]с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что-то, как он опять поспешно перебил его. В эту минуту Наполеону до озлобления непонятно было, как мог Александр отступить от блестящей (так казалось Наполеону) программы, начертанной ему.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. Нет, он нашел лучшим окружить себя и кем же? – продолжал Наполеон, перебивая Балашева. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов. Штейн, прогнанный из своего отечества, – повторил Наполеон с озлоблением, и краска бросилась в его бледное лицо. Воспоминание о Штейне потому особенно сильно оскорбило его, что он начал с того, что ошибся в Штейне – сам считал его за ничтожного человека, рекомендовав его прусскому королю: «Prenez Stein c’est un homme d’esprit», [154]154
[«Возьмите Штейна, он человек умный»],
[Закрыть]и потом, узнав ненависть Штейна к Франции, подписав в Мадриде декрет, конфискующий все имения Штейна и требующий его выдачи. Оскорбительнее же всего было для Наполеона связанное с именем Штейна воспоминание о том, как он велел взять безвинно сестру Штейна и привезти ее судить в Париж. Этого уже не мог простить Наполеон, и он продолжал, еще более раздраженный и невластный управлять своим языком. – Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен – несколько более военный, чем другие, но все-таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания... Положим, ежели бы они были способны, можно бы употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словами поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту, – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех, но я этого не скажу, судя по его первым движеньям. А они что делают? [155]155
Зач.: Онибыло выговорено с таким презрением и озлоблением, что Балашев чувствовал, как оскорблен был
[Закрыть]что делают? – сказал Наполеон, еще более раздражаясь при мысли о том, что император Александр допускает в свою intimité, [156]156
[близость,]
[Закрыть]которой так [1 неразобр.]и которой так дорожил Наполеон, допускает тех лиц, которых он презирал больше всего на свете и немедленно бы повесил, ежели бы они попали в его руки.
[Далее от слов:Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, кончая:но Наполеон перебивал его близко к печатному тексту. Т. III, ч.1, гл. VI.]
Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее. Но он и не пытается теперь уже говорить, он, не рассуждая, не умом, но всем существом своим чувствовал, что Наполеон находится теперь в том состоянии, в котором бывают все люди, в состоянии возбуждения нервов и происходящей от того потребности говорить, говорить и говорить только для того, чтобы самим себе доказать свою справедливость. С одной стороны, Балашеву приятно было видеть это раздраженное состояние; он видел, что Наполеон поступает дурно, говоря ему всё то, что он говорил. (Он это видел особенно по грустно-равнодушному выражению лица присутствующего Бертье, очевидно, не одобрявшего слова Наполеона.) С другой стороны, Балашев боялся уронить свое достоинство посланного императора и всякую секунду был готов на отражение.
– Да что мне эти ваши союзники? У менясоюзники – это поляки. Их 80 тысяч, они дерутся, как львы. И их будет 200 тысяч. (Откуда будут эти 200 тысяч, подумал Бертье, грустно вздыхая.) [157]157
Зачеркнуто:Я отниму у вас польские провинции. Я отниму у всех родных вашего царствующего дома что остается у них в Германии. И пришлю их вам без корон и без владений. Вместо зач. на полях вписано, кончая словами:он продолжал:
[Закрыть]«Тоже писали протест о герцоге Ольденбургском», – подумал Наполеон, и, вспомнив это прежнее оскорбление, он продолжал:
– Ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он, всё более и более разгораясь, с энергическим жестом маленькой руки. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – заключил Наполеон, начавший говорить с Балашевым с твердым намерением узнать взгляд императора Александра на дела войны и с намерением выговорить настоящий мир.
Остановившись против Балашева, чувствуя потребность заключить чем-нибудь свою странную речь, дошедшую в конце до итальянской восторженности, он опять сказал с поддразнивающим сожалением: «Quel beau règne aurait pu avoir votre maître, aurait pu avoir.......» [158]158
[Какое прекрасное царствование могло бы быть у вашего государя, могло бы быть.......]
[Закрыть]
[159]159
Зач.:Несмотря
[Закрыть]На доводы Балашева, который старался доказать, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде, в каком они представляются Наполеону, что от войны генералы и союзники ожидают всего хорошего, Наполеон снисходительно кивал головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите...»
– Уверьте от моего имени императора Александра, – перебил он, очевидно и не слыхав того, что говорил Балашев, – что я ему предан попрежнему, я знаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. [160]160
Зачеркнуто:Боже мой, боже мой
[Закрыть]
– Dieu, mon dieu, quel beau règne aurait pu avoirvotre maître... Je ne vous retiens plus, général, vous recevrez ma lettre a l’empereur. [161]161
[Боже, боже, какое прекрасное царствование могло бытьу вашего государя...] Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.
[Закрыть]– И Наполеон [162]162
Зач.:задумчиво спустив голову
[Закрыть]в своих ботфортах решительн[ым] шагом пошел, предшествуемый пажами, садиться, чтобы ехать на свою прогулку [163]163
На полях написано позднее:«Que diable allait il faira dans cette galère» [«Какой чорт занес его туда»], возвращался он всё к сожалению о том, что Александр так испортил свою карьеру, и очевидно было, что он только о себе думал это.
[Закрыть].
Балашев полагал, что он откланялся, но в 4-м часу он был приглашен к столу императора. На этом обеде, на котором присутствовали Бессьер, Коленкур и Бертье, Балашев был более настороже, при каждом вопросе Наполеона стараясь найти ту дипломатическую шпильку, ту тонкость Марк[ова] платка, которая бы почтительно отразила надменный тон Наполеона. И две такие дипломатические шпильки были найдены им: одна была ответ на вопрос Наполеона о Москве, о которой он спрашивал, как о городе, который с приятностью и любознательностью путешественника намерен посетить в скором времени.
– Сколько жителей, сколько домов, какие это дома? Сколько церквей? – спрашивал Наполеон. И на ответ, что церквей более 200, заметил, что [164]164
Зач.:это слишком много... Русский народ – набожен.
[Закрыть]большое количество монастырей и церквей, которое он заметил и в Польше, есть признак отсталости народа. Балашев почтительно и радостно, найдя помещение своей дипломатической шпильке, позволил себе не согласиться с мнением французского императора, заметил, что есть две страны в Европе, где цивилизация не может истребить религиозного духа народа. Страны эти – Россия и Испания, – пустил свой букет Балашев. Но как высоко был оценен этот букет дипломатического остроумия впоследствии, по рассказам Балашева, в кругах врагов Наполеона, так мало он был оценен за обедом и прошел незаметно. По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», говорили выражения лиц маршалов. Другая шпилька, столь же мало оцененная, состояла в том, что на вопрос Наполеона о дорогах к Москве, Балашев отвечал, что comme tout chemin mène à Rome, tout chemin mène à Moscou, [165]165
как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут и в Москву,
[Закрыть]и что в числе разных [166]166
Зачеркнуто:дорог
[Закрыть]путей Карл XII избрал путь на Полтаву. Но это также показалось не остроумно.
[Далее от слов:и не успел Балашев досказать последний слог Poltava, кончая:и война началась близко к печатному тексту. Т. III, ч. 1, гл. VІІ.] [167]167
На полях рукописи:Хлеб вместе съесть у древних – сближает.
[Закрыть]
