Текст книги "Собачья работа"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Напряженный умственный труд не был связан с разработкой способов осуществления заказа – в арсенале хорошенькой инструкторши «Абордажа» имелось как минимум два десятка опробованных на практике вариантов, каждый из которых можно было применить в сложившейся ситуации. Дело в том, что данная ситуация перешла из плоскости обычного заказа в сферу личных интересов Ли.

– Кулькин, – прошептала Ли, в очередной раз посмотрев на часы – стрелки фиксировали половину девятого. – Ну ты и… короче, царствие небесное, Кулькин…

Кулькин обещал стать поворотным пунктом в ее судьбе, точнее, не сам похотливый спортсмен, а та страшная тайна, которую он открыл перед смертью. Ли долго думала и наконец пришла к выводу, что такой шанс выпадает раз в жизни, и он стоит того, чтобы рискнуть. Жизнь Ли полна тревог и опасностей, на каждом шагу через плечо заглядывает мерзкая бабка Смерть и ждет малейшей оплошности с ее стороны, чтобы рубануть наотмашь косой… Чего бояться? Она много раз была на грани гибели и привыкла к этому ненормальному состоянию, избавиться от которого вряд ли уже когда-нибудь сможет в этой жизни. Шанс, который подбросил ей Кулькин, был вполне реальным – для того чтобы воспользоваться им, нужны хитрость, изворотливость, беспощадность и удача. Ли считала, что все вышеперечисленные качества присущи ей в полной мере. Сомнения остались на скомканной подушке, смятых бессонницей простынях сегодняшней ночи – утро четвертого дня стало рубежом между теоретическими изысками и воплощением в жизнь ее плана. Ах да – план. План, родившийся в голове Ли в течение этих трех дней, при первом рассмотрении казался громоздким, неповоротливым и практически неосуществимым. Но Ли не зря провела столько времени рядом с Мартом – как считают знающие его люди, одним из выдающихся авантюристов нашей эпохи, – она взяла от него все возможное, а во многом даже превзошла благодаря женскому чутью, проницательности и коварству.

Каждая деталь хитрого замысла, рожденного бессонными ночами, являла собой хорошо продуманный и легко выполнимый фрагмент одной большущей пакости. Оставалось лишь увязать все эти фрагменты воедино – а для этого, как прозорливо предполагала Ли, потребуется выложить все, на что она способна…

Итак, заказанных было четверо.

Николай Алексеевич Пручаев, председатель правления Белогорпромбанка и его фактический хозяин. Большой дока в области финансовых махинаций, глава так называемого Первого альянса.

Андрей Александрович Кошель, вор в законе, предводитель белогорской общины и держатель общака, уголовный авторитет не только в области, но и за ее пределами.

Иван Владимирович Логвиненко, генеральный директор регионального отделения РАО «Газпром», председатель правления ЗАО «Белогоргазоконденсат». Пронырливый и очень богатый мужчина.

Стадогонов-младший, единственный сын всесильного губернатора. Более распространяться об этом типе не стоит – знаете уже.

Вот вам Первый альянс. Согласитесь, что по сравнению с так называемым Вторым альянсом, представленным в лице коннозаводчика Саранова, большого бандита Улюма и фармаколога Толхаева, Первый альянс выглядит мощнее и солиднее.

Первоначальный замысел – втереться в доверие к господину Круглову (общему другу вышеперечисленных персон) и одним махом решить проблему меткой серией снайперских выстрелов – в силу ряда непредвиденных осложнений потерпел фиаско. Однако Ли не стала изощряться в подборе аналогичной ситуации, поскольку изменились условия игры: теперь ей не нужно было ликвидировать всех заказанных. Более того, теперь ей требовалось обратное: напугать представителей альянса, дабы они ушли в глухую защиту и стали подозревать всех подряд в радиусе видимости и слышимости. Для этой цели Ли выбрала самого ненужного из руководства преступного сообщества и вместе с тем самого «громкого», устранение которого повлечет за собой страшный скандал и шумиху в местной прессе… Без пяти девять в замке входной двери заскрежетал поворачиваемый ключ. Ли привстала, крутанула несколько раз тазом, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, извлекла из сумки банку из-под майонеза с плотно закрученной крышкой – внутри покоилась тряпица, пропитанная хлороформом, и вновь села, привалившись к багажнику.

Вошла хозяйка «девятки» – симпатичная длинноногая деваха Верочка, дневная официантка «Эдельвейса», – щурясь со света и сонно зевая, подошла к левой передней двери машины. Отомкнув дверь и выключив сигнализацию, девушка завела двигатель и, выйдя из машины, пошла открывать ворота. В два прыжка Ли настигла свою жертву, рванула, наклоняя корпус на себя, и прижала к ее лицу едко пахнущую тряпицу. Верочка, судя по всему, так и не сумела понять, что с ней делают: пару раз дрыгнув ногами, она затихла и безжизненно повисла на руках захватчицы.

– Спи, моя радость, усни… – проворчала Ли, укладывая безвольное тело на скамейку в углу. – А мы тут пока, с вашего соизволения, развлечемся как получится…

Спустя примерно полчаса выяснилось, что получилось довольно сносно: переодетая в Верочкин наряд Ли критически осмотрела в зеркало свое лицо, неузнаваемо преображенное при помощи косметики, поправила рыжую челку, непослушно спадавшую на лоб, и укоризненно попеняла объекту подражания: «Неужели приятно рыжей ходить? Что, перекраситься в блондинку – никак?»

Совпадение цвета волос и типов прически не было случайным: Ли три дня «вела» Верочку перед акцией и предприняла все меры, чтобы придать своему облику вид, схожий с оригиналом. В этот раз обошлось без подкладок и прочих премудростей габаритного характера:

Верочка имела примерно те же стандарты, что и Ли.

Решив, что необходимое сходство достигнуто, Ли извлекла из своей рабочей сумки нарядный костюм и карабин «ИЖ» в легком брезентовом чехле. Посмотрев на часы, мастерица ратного дела бормотнула:

– Однако поспешать надо… – и принялась сноровисто пристраивать оружие к плечикам, засунув его внутрь костюма. Закончив, Ли поставила зеркало на капот машины и, держа костюм за вешалку, несколько раз прошлась туда-обратно, наблюдая, как выглядит со стороны. Получилось вроде бы ничего, если особенно не приглядываться.

– Все, пора уматывать. – Ли уложила свои пожитки в салон и, прикрыв обнаженное тело Верочки старым одеялом, валявшимся на полу, назидательно произнесла:

– Переодену потом – если все получится. А ты полежи пока тут, отдохни…

Остановившись по дороге у круглосуточного цветочного киоска, Ли приобрела роскошный букет из девяти роз, красиво упакованный в разноцветный целлофан, и спустя десять минут зарулила в глухой скверик в паре кварталов от объекта предстоящей работы. Здесь стоял ее «БМВ», в который она переложила свою спортивную сумку, предварительно вытащив из нее ряд предметов.

Еще через пять минут лже-Верочка припарковалась в длинном ряду ночевавших авто на тихой непроездной улочке, неподалеку от служебного входа клуба «Эдельвейс».

– Ох и не завидую я вам, красивые вы мои, – нервно прошептала Ли, рассматривая через витринное стекло троих охранников, сидевших у пульта, и одновременно укладывая в сумочку все необходимое для предстоящей работы: моток парашютной стропы с миниатюрной, но чрезвычайно увесистой «кошкой»; завернутую в вафельное полотенце бутылку ледяного шампанского; пластиковую баночку с краповой гуашью и… «беретту» с глушителем. – Ох и не завидую… Если не поверите, что я Верочка, придется ведь убирать…

Еще раз полюбовавшись на свое отражение. Ли повесила сумочку на плечо, взяла под мышку роскошный букет, осторожно прихватила вешалку с тяжеленным костюмом и, включив сигнализацию «девятки», неторопливо направилась к служебному входу.

– Вот это бы я отодрал, – с чувством пробормотал один из охранников, плотоядно крякнув и протягивая руку к кнопкам, отпирающим электромеханические замки дверей проходного шлюза. – Вот это бы я вдул!!! Оно бы у меня от удивления так пасть разинуло бы – весь букетик, блядь такая, зажевало бы!!!

– Тебя к ней на пушечный выстрел не подпустят, дубина! – громко заметил второй охранник, пользуясь тем, что проходной коридор и сторожку разделяет толстенное стекло, не пропускающее звук. Приветливо делая ручкой проходящей по шлюзу лже-Верочке, он подобострастно улыбнулся и завершил свою мысль:

– Смотри – вроде бы на работу приперлась, а тащит веник за пол-»лимона» да костюм от… от кого там? А, один хер – без разницы. А все почему? САМ гребет. Улавливаешь? САМ. Так что улыбайся ей, а то самого раком поставят и так вдуют: не то что розы, весь осот в округе сожрешь! А вообще-то оно, конечно, – я бы такой тоже того…

Третий охранник ничего не сказал – он записывал в журнале учета перемещений персонала клуба: «Тарасова В.П. – прибытие: 9.41».

Без приключений поднявшись в лифте на последний – шестой – этаж, Ли натянула одноразовые латексные перчатки, прошмыгнула через кухню, помахав букетом двум поварихам, орудовавшим у раздачи, и толкнула дверь в обширный сервировочный кабинет – своеобразный тамбур между кухней и обеденным залом клуба.

Шеф-повар Валера был занят: принимал через раздаточное окно блюда у поварих и художественно оформлял их на нескольких подносах, расположенных по центру комнаты на большом столе.

– Шевелись, Верунчик! – весело крикнул Валера, мельком глянув на проскочившую к раздевалке Ли, которая ловко прикрыла лицо букетом. – Скоро подъедет…

Оказавшись в раздевалке, Ли извлекла из кармана связку ключей, принадлежавших Верочке, отомкнула ее пенал и не спеша переоделась в накрахмаленную униформу клуба – белое с голубым. Затем расчехлила оружие и, поставив карабин в угол, встала справа у двери, держа наизготовку замотанную в полотенце бутылку шампанского.

Долго ждать не пришлось: минут через десять дверь растворилась, в проем просунулась Балерина голова и недовольно прогундела:

– Ну ты че тут – приборы я, что ли, буду раскладывать?! Эй, ты где тут…

Бац!!! – Бутылка с тупым стуком разбилась о череп шеф-повара, аккуратно лопнула в полотенце и оросила форменную куртку Валеры ароматной жидкостью. Подхватив тело. Ли втащила его в комнату, уложила у стены и, ссыпав на ковролин осколки стекла, бросила полотенце рядом.

Осторожно выглянула в сервировочную – с той стороны у раздатки никого не было, поварихи, выполнив свои функции, по всей видимости, отправились на торцевую лоджию – подышать свежим воздухом.

Вытащив из сумки моток парашютной стропы с «кошкой», Ли выскочила на террасу, уставленную столиками – вечером здесь ужинают члены клуба, – подошла к перилам, осторожно глянула вниз. Непроездная улочка была пуста – гости заходят в клуб с парадного входа, и то гораздо позже, а здесь в любое время безлюдно. Стравив стропу за борт, Ли зацепила «кошку» за перила, имитируя ловкий бросок снизу. С сомнением полюбовалась на дело рук своих, подергала на всякий случай стропу, поглубже загоняя «кошачьи» когти в дерево перил, и метнулась в сервировочную – нужно было успеть разложить приборы на столе. Хорошо еще, не пришлось определять, за каким столом предпочитает завтракать господин Стадогонов: в углу, под фикусом, к дубовой панели была прибита грубо обструганная доска, на которой какой-то умелец выжег красивой вязью: «Не замать! Тута ем я!» И подпись внизу – «Андрюшка».

– Дебил, – констатировала Ли, заканчивая раскладывать приборы и возвращаясь в сервировочную. – «Угрюм-реку» в отрочестве чрезмерно потребил – не иначе…

Повернувшись спиной к двери, ведущей в обеденный зал, Ли склонилась над столом, делая вид, будто что-то поправляет на подносах, извлекла из сумочки банку с краповой гуашью и, раскрыв ее, поставила перед собой на стол.

Спустя три минуты дверь в обеденный зал приотворилась – показалась физиономия одного из телохранителей Стадогонова и, тревожно проблеяв: «Верунчик! Подымается! Давай – уже можно…» – тут же скрылась.

– Даю-ю-юуууу, – медленно и глубоко выдохнула Ли, выгоняя лишний кислород из легких. – Даю-ю-юуууу…

Достав из сумки зеркало, лже-Верочка вылила на голову гуашь из банки, размазала ее по лицу, баночку упрятала обратно и, взяв из раздевалки карабин, осторожно приблизилась к двери, что вела в обеденный зал. Оглянулась по сторонам в поисках предмета, пригодного для задвижки, – дверь открывалась в зал, нужно было что-нибудь просунуть в массивную медную ручку, чтобы заработать минуту форы. Такового предмета поблизости не оказалось, однако Ли неожиданно пришла В голову мысль воспользоваться оружием: попробовав просунуть в ручку ствол карабина, она убедилась, что это вполне приемлемый вариант.

– Ну что ж, приятного аппетита, Андрей Станиславович, – пробормотала лже-Верочка, поудобнее укладывая цевье карабина на сгиб левой руки, и чуть-чуть толкнула дверь ногой – ровно настолько, чтобы в образовавшийся проем пролез ствол…

– Так вот, я к чему все это? Хоть он и был головорез – хуже некуда, завалили, как ребенка. – Так завершил увлекательное повествование Андрюха Стадогонов, усаживаясь на свое место в углу. – А все отсутствие системы охраны. Хаос, не система. Нет, ты прикинь – средь бела дня, на своей собственной вилле… мм… ну на даче там – без разницы, короче… Но наглость – это вообще!

– Ну, положим, система у него была, – угодливо подлил масла в огонь Жуковский. – Охранники ведь не знали, что садовник липовый. И то, что ствол пронес между ног, – тоже вполне объяснимо. Садовник – свой человек, охрана его не проверяла…

– Да какая, в пи…ду, система! – решительно рубанул Стадогонов, презрительно скривив губы. – Ну ты посмотри – средь бела дня он с женой пьет чай на лужайке, этот хмырь спокойно подходит вплотную – а охрана за ними наблюдает ежесекундно, могли бы и насторожиться: на хера этот садовник поперся к хозяину? – так вот, подходит в упор, достает ствол – бах-бах… Ха! Ну ты представь – это как если бы мы с тобой сейчас сидели, отворилась бы дверь сервировочной и оттуда выскочил бы мужик с автоматом. В маске. А? Ты можешь себе такое представить?

В этот момент дверь сервировочной тихонько скрипнула – Жуковский и Андрюха непроизвольно уставились в ту сторону. У Андрюхи на лице возникла широкая улыбка – он прекрасно знал, кто сейчас выйдет из-за этой двери. Жуковский, сам много лет хаживавший в секьюрити, вдруг почувствовал, как нехорошо заныло под ложечкой – дверь не открывалась до конца, это несоответствие устоявшемуся порядку действий длилось совсем недолго, буквально пару секунд, и все же…

– А… – открыл рот Андрюха, протягивая руку по направлению к двери и меняясь в лице: в дверном проеме возник черный зрачок ствола, поколебался секунду, перемещаясь по вертикали, и застыл на месте.

Действуя чисто интуитивно, Жуковский выметнулся из кресла, сшибая стол, прыгнул на хозяина и, уже на завершающей стадии прыжка, услышав негромкий хлопок со стороны сервировочной, понял, что опоздал. Правый, широко раскрытый глаз Стадогонова внезапно лопнул и брызнул во все стороны кровавой кашей. Упав на хозяина, Жуковский страшно крикнул:

– Вперед!!! – Повернув голову к застывшим аки статуи телохранителям, почувствовал, что тело под ним выдает мелкую дрожь последних конвульсий, и обреченно сел на пол, рядом, прямо в лужу мгновенно набежавшей крови.

Двое телохранителей метнулись к двери – один из них мощным рывком выдрал с корнем медную ручку и, тяжко матерясь, принялся бить в мореный дуб квадратным плечом. Самый умный из четверки, старший смены Вася Сидоров, рванув из кобуры пистолет, побежал, огибая столики, к выходу на террасу, за ним увязался еще один парниша, тоже со стволом.

– Пи…дец, приехали, – потерянно ругнулся Жуковский, вставая с пола и промакивая салфеткой окровавленные брюки. Щупать пульс у хозяина смысла не имело: одного взгляда было достаточно, чтобы понять – Андрюха мертв.

– Веревка, бля! – истошно заорал с террасы Вася. – Николаич, веревка!

Жуковский прошел на террасу – посмотрел. Действительно, парашютная стропа, «кошка» – все, как в лучших голливудских фильмах.

– Что?! Что делать, Николаич?! – навзрыд взревел Вася, подскакивая к Жуковскому. – «Скорую»? Нашим? А?!

– Скорее судмедэксперта, – пробормотал Жуковский, заглянув через перила. Улица издевательски плеснула в лицо девственной пустотой. Так-так… На террасу Вася попал никак не меньше чем через минуту после выстрела. Если киллер использовал соответствующее снаряжение, спуск занял у него едва ли более пятнадцати секунд. Сто пятьдесят метров налево по улице, до угла – направо, по кратчайшему пути, не побежит, там черный ход, охрана… Коммерческому директору стало тоскливо: дураку ясно, что парень давно ушел. Что это – очередной «висяк» из разряда патологически не раскрываемых заказных убийств последнего десятилетия. – Молоток, парниша, все чисто сделал, – с горечью похвалил убийцу Вадим Николаевич и пошел в сервировочную.

– Что?! Не понял?! – отчаянно крикнул Вася. – Что делать, Николаич?! Бежать за ним?!

– А он сидит у черного хода и ждет тебя, – буркнул Жуковский, осматривая сервировочную и вытаскивая из кармана сотовый телефон. – Ну, естественно, звякни вниз – на оба входа, пусть перекроют улицы – чтобы ни одна блядь ни вышла, ни выехала. Всех, кто попытается выйти, – в вестибюль. Спускайтесь вниз, пробежитесь. А я звякну в офис.

– Ага, понял! – с некоторым облегчением выдохнул Вася и опрометью бросился прочь, кликнув своих хлопцев.

– Это Жуковский, – буркнул Вадим Николаевич, набрав номер головного офиса «Белогорпротекта». – Пришлите… короче, пришлите всех, кого можете, – надо прочесать окрестности, машины посмотреть… Короче, Стадогонова завалили… Кто? Да ты че, совсем дурак? Киллер, бля, – в кожаном пальто! – и отключился, в сердцах сплюнув на пол.

В сервировочной толклись прибежавшие на шум поварихи – орали в голос и активно топтали место происшествия, заметая следы.

– Брысь отседа!!! – рявкнул Жуковский, вытаскивая из кармана носовой платок и направляясь к двери, в ручке которой торчал карабин.

На Верочку, валявшуюся на полу с разбитой головой, и лежавшего у стены в раздевалке Валеру глянул лишь мельком. Это – детали, за это никто не спросит. А вот за Андрюху башку оторвут – моргнуть не успеешь. Надо подготовиться, что отвечать его папочке, предусмотреть все возможные вопросы…

– Николаич, дай свою звонилку! – заорала через раздачу тетка Марфа – старшая повариха. – «Скорую» надо вызвать – Верку с Валерой прибили! Дай!

– Пошли вы! – в сердцах ощерился Жуковский, осторожно вытаскивая карабин из дверной ручки, – улика! – Если оглушил – не помрут. А если подстрелил – все равно уж…

– Дай звонилку!!! – взвизгнула Марфа. – Люди тож ведь, не звери. Дай!!!

– Тихо вы! – прикрикнул Вадим Николаевич, укладывая карабин на стол.

Он наклонился, щупая пульс у лежавшей навзничь Верочки. Пульс прощупывался, однако признаков жизни не наблюдалось. Голова разбита – крови натекло прилично. Прошел в раздевалку, освидетельствовал Валеру – та же картина, только без крови. Вздохнув тяжко, набрал номер «Скорой», буркнул:

– Это Жуковский – коммерческий директор «Бело-горпротекта». Срочно машину к «Эдельвейсу» – два клиента. Что с ними? По башке дали – не поторопитесь, помрут. Бегом давайте!

– Затем набрал 02 и сосредоточился, соображая, как подать происшествие, чтобы не возникло преждевременного ажиотажа…

«Очнувшись» в салоне «Скорой» в двух кварталах от «Эдельвейса», Ли села на носилках, скинула с себя ногу Валеры и крикнула пронзительно:

– Стой!!!

«Скорая» резко притормозила – из кабины в салон высунулись три головы и с безразмерным удивлением уставились на «экстренную» больную.

– Пошла я, – пробубнила Ли, распахивая заднюю дверь и соскакивая на асфальт. – Мне надо в клуб… – И наискось, через дорогу, побежала к скверу, лавируя меж скрежещущих тормозами машин.

– Да ведь как же… – оторопело пробормотал врач, выскакивая из кабины, а сзади уже надсадно клаксонили два десятка авто, водители которых не могли объехать внезапно возникшее препятствие.

– Да хрен с ней – живая и ладно! – крикнул водила. – Если бежит – значит, не надо ей помощь! Падай – помеху создаем…

Подъехав к Верочкиному гаражу. Ли открыла дверь, зашла внутрь, быстро переоделась и наскоро сполоснула голову из заблаговременно приготовленной бутылки с водой. Затем напялила на девушку испачканную униформу, извлекла из сумки осколок стекла, продезинфицировала его в пламени зажигалки и безжалостно царапнула Верочкину макушку. Девушка не отреагировала – дыхание ее было ровным, как у спящего ребенка. Полюбовавшись на дело рук своих, Ли сочла, что крови достаточно, и сожалеюще пробормотала:

– Однако интересно, что ты скажешь своим друзьям, когда очнешься. Неделю будешь голову ломать, если раньше насмерть не запытают! Хотя, как показывает медицинская практика, бывают случаи избирательной амнезии – вследствие сильного удара. Тут – помню, а тут – ни хрена. – И покинула гараж, бросив связку чужих ключей на пол…

В 11.20 Ли прибыла «домой» – в усадьбу № 54 по улице Вавилова, что в пригородном поселке Южный, в котором проживают в основном одни пенсионеры и среднего достатка дачники. Загнав «БМВ» во двор, дама сделала ручкой сидевшей в беседке ветхой бабусе, забрала из салона здоровенную сумку и пошла на свою половину.

– Ну что там, Диночка? – прошамкала вдогонку хозяйка усадьбы, приложив к уху ладошку.

– Скоро раскрутим, – многозначительно пообещала Ли. – Телевизор слушайте – как всех подряд сажать начнут, считайте – это оно самое.

– Дай Бог, дай Бог, – перекрестилась бабка. – А то совсем зажирели, гады! Хотя чего там сажать? Вон в карьер всех да с пулеметов – это я понимаю…

Оказавшись на своей половине, Ли первым делом проверила шифоньер, массивный раскладной диван и дверь в спальню. Волоски были на месте – это радовало. За три недели проживания хозяйка ни разу не посмела вторгнуться на территорию постоялицы. По всей видимости, легенда, с ходу придуманная Ли при аренде помещения, оказалась как нельзя более удачной.

– Подполковник ФСБ Дина Турбинова – так представилась она при первой встрече и тут же подкрепила грозные слова действием – вручила бабке липовую красную ксиву, которая действительно удостоверяла, что податель сего – подполковник ФСБ и заместитель начальника оперативного отдела черт знает чего.

Представившись, Ли сообщила, что пребывает в Белогорске инкогнито, дабы отловить всяких разных вредоносных коррумпированных ментов и иже с ними. А потому никому говорить нельзя – тайна. А если бабуся опасается за свою безопасность и не дает гарантии, что может сохранить тайну, – пусть сразу скажет. Лучше поискать другое домовладение, чем потом на ходу поправлять страшные ошибки в выборе места обитания, расчищая экскаватором пожарище, идентифицируя трупы…

– Да что ты, дочка! – возмутилась бабка. – Что ты!!! Такие страсти рассказываешь… Нешто я не понимаю?! Я ж комсомолка сталинской поры! Живи себе, воюй – ни одна собака не узнает…

Убедившись в сохранности инвентаря. Ли быстро согрела воду и занялась прической – необходимо было избавиться от противного рыжего оттенка и восстановить свой натуральный колер. Наложив краситель и повязав косынку, засекла время и отправилась в спальню, включив по пути радиоприемник, настроенный на местную волну. Интересно было послушать, как подадут средства массовой информации происшествие в обеденном зале клуба «Эдельвейс» и каков будет политический резонанс данного события.

Рассеянно слушая трескотню в эфире, Ли подошла к этажерке, на которой лежали два видеомагнитофона «Шарп», включила один из них и, усевшись в старенькое кресло-качалку, с удовольствием закурила, отметив, что прогресс имеет место: первая сигарета состоялась не сразу при подъеме, как обычно, а чуть ли не в полдень.

– Этак скоро брошу курить, потом перестану потреблять алкоголь, чуть позже завяжу с киллеризмом и… и замуж выйду, – вслух нарисовала перспективу Ли, наблюдая за несколько расплывчатым изображением на экране телевизора. – Красота! Уж замуж невтерпеж. Замуж… Вот за такого, например, – Ли потыкала сигаретой в сторону телевизора и нажала на «лентяйке» паузу, взыскательно рассматривая ракурс, по ее мнению, наиболее отчетливо и полно передающий черты лица запечатленного на пленке человека. Перевела взгляд на фотографию, приколотую булавкой к стойке этажерки, в очередной раз убедилась, что сходство практически полное.

– А что? Здоровый, симпатичный, интеллекта – ноль, потолок эстетических притязаний – на уровне плинтуса. Блеск! И с утра до вечера готов журчать между ног… Угу… Зверь, короче – как раз то, что нужно избалованной светом женщине…

На экране телевизора застыло изображение Рудина. Лицо Пса, снятое видеокамерой с инфракрасной насадкой и восьмикратно увеличивающим объективом, несколько расплывалось в зловещих красноватых пятнах – однако было вполне узнаваемо, если присмотреться повнимательнее. Кроме того, Ли прекрасно знала, что, если пленкой займутся специалисты, которые уберут все посторонние помехи и побочные эффекты, ни у кого не останется сомнений, что мальчишка на пленке – не кто иной, как Серега Рудин собственной персоной. Эти же самые специалисты смогут подтвердить, что пленка подлинная, монтажом тут даже отдаленно не пахнет.

– Ннн-да, скверно, малыш, – посочувствовала Ли, перематывая кассету на начало, и с надрывом продекламировала:

– Не журчать тебе между ног моих, не ласкать рукой попку гладкую! Ты. – ры-ты ды-ды, ты-ры-ты ды-ды, засажу эмм… этот, как его… О! Жакан. Ага: засажу жакан в рожу гадкую… Черт-те что, короче. Ннн-да, малыш, извини, так получилось…

Запустив кассету еще раз. Ли внимательно просмотрела содержание видеоролика. Средний план – господин Толхаев, пьет из фляжки, затем наблюдает в бинокль за усадьбой. Плавный переход по линии кустов и спуску с холма на усадьбу, наезд, увеличение, яркая вспышка, щелчок, затем – хорошо различимые в освещенном окне полуподвала незадачливые насильники. Любой специалист прокомментирует вспышку и последовавший за ней щелчок однозначно – оператор напоролся на яркий источник освещения и на время снял насадку, чтобы не травмировать высокочувствительную диафрагму. Ни о каком монтаже не может быть и речи. Далее: плавный переход по линии забора в темноту, опять щелчок, экран осветился бледно-красным свечением. Вновь Григорий Васильевич – смотрит в сторону, приложил к глазам ночной бинокль. Чего он там увидел? Плавный перевод объектива в сторону соседнего холма. Так – стоп!

Ли чуть-чуть отмотала пленку назад и на несколько секунд задумалась, взвешивая все «за» и «против». Три дня она сомневалась, как следует поступить с первой частью своего ролика. Теперь сомнения позади – нужно действовать.

– Дыши глубже, приятель, – пробормотала Ли, включая реверс и запись. – Нету на тебя компры – радуйся…

Вычислить, что Толхаев является посредником между Вторым альянсом и Мартом, не составило особого труда. В ходе разработки акции Ли выяснила, что за последний месяц никто, кроме Толхаева, в Москву не выезжал. А этот типчик посетил первопрестольную аж два раза – с перерывом в три дня.

Далее события, кажущиеся на первый взгляд совершенно случайными, развивались не совсем так, как того ожидала Ли. Вернее, она ничего вообще не ожидала. В воскресенье после представления в собачьей школе они пили чай у Алисы – сестренка взахлеб рассказывала о своем новом приятеле, Борька баловался с непутевыми псами в зале, а Ли рассеянно размышляла, каким образом ей выкрутиться из создавшейся ситуации. Когда Алиса – под страшным секретом, разумеется! – поведала, чем сегодня ночью собирается развлечься Рудин с командой, Ли напряженно замерла и капнула вареньем на блузку. В сознании авантюристки как будто что-то щелкнуло, словно крикнул кто-то визгливым голосом: «Вот оно!!! Держи!!!» Задав несколько вопросов, Ли заторопилась – необходимо было определиться с планом развития ситуации и посмотреть поближе на этого славного парня Рудина. В этот момент зазвонил телефон – Алиса сбегала в прихожую, спустя минуту вернулась и выдала сногсшибательную информацию по поводу каких-то там приятелей, в данный момент находящихся у некоего Улюма.

– У тебя неприятности? – потерянно спросила Алиса, заметив, что Ли вскинула брови и недоуменно покрутила головой. – Я ему сказала, что ты в розыске, но он, кажется, не поверил…

Покинув квартиру сестры, Ли посетила три достопримечательных места: район расположения усадьбы Улюма; окрестности промзоны, где на третьей минуте наблюдения с элеватора нащупала биноклем «уазик», стоявший у полуразрушенного здания, и, наконец, подъехала к дому Толхаева, нагло встав в пятидесяти метрах выше по улице. Усомниться в том, что «уазик»., обнаруженный в промзоне, принадлежал школе, было трудно: потрепанный тент машины был испещрен гротескно изломанными песьими мордами. Похоже, парни не скрывали свою принадлежность к славному собачьему делу.

Когда стемнело, из усадьбы Толхаева выпрыгнул «Форд-Мустанг» и с такой скоростью рванул по улице вверх, что Ли тут же отказалась от мысли «вести» его на почтительном расстоянии. Какое там «вести»! Однако столь детальное наблюдение и не требовалось: по дороге от промзоны к городу Ли уже продумала порядок действий на сегодняшний вечер и все тщательно взвесила. Вне всякого сомнения, Алисе звонил Толхаев – более кандидатов на благоденствие подобного рода не наблюдалось.

– Значит, вынюхал, вычислил и теперь дрожишь, как бы твои приятели по недомыслию не провалили общее дело, – пробормотала Ли, натягивая перчатки и выходя из машины. – И наверняка поехал посмотреть, как это будет выглядеть со стороны. Ну что ж, получишь ты что хотел…

Забраться в дом Толхаева было несложно: собаки отсутствуют, дверь – настежь, домовой с порученцем, пользуясь отсутствием хозяина, на террасе режутся в нарды и попивают пивко. Готовя акцию, Ли изучала не только личности заказанных, но и особенности гипотетических клиентов: в этом она была педантична на протяжении всей своей неблаговидной деятельности. Нельзя работать черт знает на кого – владеть информацией о клиенте необходимо и для обеспечения собственной безопасности, чтобы знать потом, от кого в случае нужды потребуется экстренно удирать. Так вот, Ли знала, что Толхаев – заядлый охотник, и рискнула забраться в его дом исключительно для того, чтобы взять оружие для предстоящей ночной работы. Трудностей не возникло: пробравшись в его кабинет, Ли обнаружила металлический шкаф, рядом, на кресле, валялась одежда. В штанах нашлись ключи – какая непростительная беспечность!

– А я уж вскрывать собралась, – удовлетворенно пробормотала Ли, пряча в сумочку универсальный набор отмычек и открывая замок родным ключом. – Спасибо, Григорий, ты настоящий френд…