Текст книги "Поле битвы — Москва"

Автор книги: Лев Пучков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Точно. На фига нам свет?

– Потом ты в течение полутора часов гулял по свежему воздуху. Приходил обратно, падал в кровать и мгновенно засыпал, уставший и довольный.

– Да. Ну и что?

– Ну и все. Налицо типичный синдром отмены. Теперь у тебя нет всего этого. Нет девчонки, нет добавки, нет уверенности в правильности вчерашних действий, но появилась масса свободного времени, которое ты не знаешь, как использовать... Вывод?

– Вывод?

– Да, Вася, вывод. Теперь тебе понятно, отчего ты весь вечер так себя ведешь?

Вася долго смотрел на меня отсутствующим взглядом, затем вздохнул и выдал окончательное заключение:

– Да все понятно, чего там... Короче так: если ночью не придут, завтра надо будет менять позиции. В смысле, драпать отсюда куда-нибудь. Надо будет с Ивановым поговорить...

– О господи... – вывод, сами понимаете, для меня был неожиданным и весьма огорчительным. – Видимо, старею. Совсем квалификацию потерял!

* * *

Проснулся я посреди ночи от того, что кто-то настойчиво теребил меня за плечо и жарко шептал на ухо:

– Подъем! Подъем, блин! Давай, одевайся, блин...

Я узнал Васин голос, протер глаза, но некоторое время не мог понять, что происходит и где я вообще нахожусь. Вокруг была кромешная мгла, чуть-чуть разбавленная каким-то странным, еле различимым зеленоватым свечением. За окнами монотонно шумел дождь, слышно было, как где-то совсем рядом капли гулко ударяют по листовому железу. Немного тянуло сыростью. Наверное, Васе стало душно, и он приоткрыл балконную дверь – как раз настолько, чтобы не уронить прикрепленные по всей площади стекла одеяла.

– Ты че разлегся? – в Васином шепоте бушевало возмущение. – Бегом давай – форма четыре!

– Вот же послал бог урода... – я перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову – вставать смертельно не хотелось, под такой дождик можно спать вечно...

– Подъем! – Вася-изверг содрал с меня одеяло и сказал кому-то: – Сказал?

– Сейчас подойдут, – так же шепотом ответил из мглы голос Петрушина.

Я сел на кровати, на ощупь нашел спортивный костюм и стал натягивать штаны. Чего это они тут устроили?

Теперь понятно было, откуда идет зеленоватое свечение. На полу, между нашими кроватями, лежал Лизин тепловизор и неброско отсвечивал компактным экраном. На экране были видны десятка три красных точек разной степени яркости. Присмотревшись, я заметил между ними разницу: у нижней грани экрана находились статичные точки, их было большинство, а у верхней грани виднелась всего одна. Вдоль левой грани медленно двигались пять точек, судя по вектору, они направлялись к той, что была отдельно.

Я натянул костюм и приоткрыл нижний обрез одеяла на окне – взглянуть, не светает ли.

– Поставь на место! – зашипел Вася. – Мы же, типа, спим!

– Не видно, – успокоил его Петрушин. – Отсвет слабый, второй этаж, панель лоджии прикрывает. Но вообще, лучше, конечно, не открывать. Ближе подойдут, могут заметить.

За окном – ни зги! А вечером, помнится, фонари горели... И кто подойдет-то?!

Вася что-то недовольно пробурчал и задвинул прибор под мою кровать. Я сплю возле окна, теперь уж точно с улицы никто не заметит, можно балконную дверь настежь открывать.

Скрипнула входная дверь, ожидаемая полоска света из коридора не появилась, в призрачном отсвете экрана тепловизора соткалось какое-то подобие двух новых теней.

– Чего так темно? – раздался хрипловатый со сна шепот Иванова.

– Судя по всему, трансформатор рубанули, – ответил Петрушин. – Вот, смотрите...

Некоторое время тени молча пялились на экран прибора – мне пришлось пересесть на Васину койку, не видно ни фига. Пять точек продолжали неспешное движение, остальные пребывали в покое. Я обратил внимание, что в левом нижнем углу экрана тоже есть отдельное от остальных пятнышко – именно пятнышко, а не точка, оно было больше и значительно ярче.

– Сектор охвата? – уточнил Иванов.

– Триста метров, – доложил из темноты Серега. – Думаю, это то самое. Наблюдатель, пять бойцов и транспорт. Только подъехали – горячий...

Пять точек пересекли верхнюю грань экрана и пропали.

– Хорошо – в обход идут, – продолжил Серега. – Если бы топали по прямой, уже здесь были бы. Ну и что будем делать?

– Да не факт, что нам вообще что-то надо делать, – Иванов сочно зевнул. – Может, это какие-нибудь казановы с прогулки топают – типа наших ловеласов...

– Впятером? – усомнился Петрушин. – Вдоль периметра? И наблюдателя выставили? Ну, полковник...

– Этот все время там сидел, – добавил Вася. – Я включил в два часа – там уже была точка.

В этот момент знакомо пискнул тон автоподстройки радиочастотного сканера, крохотный динамик хрипло булькнул и отчетливо выдал по-чеченски:

– ... дик ю.

– А ху бох?

– Обстановк дик ю. Мича ду шу?

– Вай хинц хабохур бу...

В номере на несколько секунд воцарилась гробовая тишина – все как будто даже дышать перестали.

Я лязгнул зубами от неожиданности и проснулся окончательно. Вот так ни фига себе – дождались! Откуда вы, родные?! Мы же вроде как в самом сердце России, тут кругом гарнизонов и милиции понапич-кано – немерено...

– Чего говорят? – деловито уточнил Вася.

– Все нормально, скоро будем, – ответил Серега. – Думаю, у нас есть не более пяти минут до начала активной фазы.

– Журналю... – Иванов сипло откашлялся. – Кхе-кхе... Журналисты. «Привязка»...

– А я что говорил? – злорадно прошептал Вася. – Ну и кто умный?

– Да, Вася, да, – торопливо пробормотал Иванов. – Предположим худший для нас вариант. Следили, вычислили, знают – где... Что делают?

– Оба входа заперты изнутри, – высказался Петрушин. – Стропа, кошка, лоджия. Огонь через окна, стекла осыпаются. Лезут в окна, добивают. Эвакуация. Проще пареной репы.

– Да, просто... Но шумно, – не одобрил Серега. – Стекла осыпаются. Даже если бесшумное оружие – могут быть крики. Время эвакуации значительно сокращается. Через полчаса будут искать по всей области.

– Хорошо, твой вариант?

– Лоджия первого этажа. Щупать все двери и окна, пока не обнаружат открытое.

Резонно. Лоджия сплошная, вдоль всего корпуса, между номерами перегородки по пояс – Петрушин перешагнет и не заметит...

– А если нет открытой двери или окна?

– Если у них есть хотя бы один ночной прибор, не проблема найти пустой номер. Их гораздо больше, чем занятых. На первом этаже вообще, по-моему, три-четыре заняты. Аккуратно взрезать стекло, войти внутрь. Коридор, лестница, второй этаж. Искомый номер. Все! Как минимум до утра никто не хватится. Можно неспешно уходить в полный рост и даже успеть покинуть область до общей тревоги.

– Искомый номер? – засомневался Иванов. – Если ориентировались только по балкону и другой информации не имеют... Попробуй-ка найди в темноте этот самый искомый! Дверь номера заперта. Опять шум получится. Вдруг «клиенты» чутко спят?

– Они грохнут дежурную, – прорезался Вася. – Сто пудов.

– Не факт, – возразил Серега. – Из нижнего коридора можно спокойно пройти на лестницу, не заходя в фойе. Лестница в пяти метрах от входа в фойе, дежурная сидит в глубине, за конторкой...

– Они ее грохнут, – убежденно заявил Вася. – Потому что у нее вторые комплекты ключей. И дощечка с фамилиями отдыхающих – кто в каком номере живет. Я вечером разговаривал, видел...

– Ты просто клад, Вася! – искренне похвалил Иванов.

– Да я в курсе. Если бы не я, вы бы вообще сейчас спали бы все. А Костя, между прочим...

– Погоди-ка...

В этот момент рядом с «точкой-наблюдателем» вновь появились пять ее пропавших было близнецов. Несколько секунд они топтались в куче, затем выровнялись в колонну по одному и медленно двинулись к общему массиву статичных точек.

«Духи» шли к нам. Теперь соображать надо было очень быстро...

* * *

– Что мы делаем? – вроде бы невозмутимо уточнил Иванов.

– А где Глебыч? – спросил Петрушин.

– Нет его, в карты играет. Что делаем?!

– Мы с Васей... Вася?

А Вася куда-то исчез! Смылся, гаденыш, в самый ответственный момент!

– На разведку пошел, – успокоил нас Петрушин. – Сейчас придет.

– Какая, на фиг, разведка! – в отчаянии прошептал Иванов. – Они сейчас вломятся...

– Не вломятся, – невозмутимо возразил Серега. – Они как минимум минут пять будут по лоджии лазить.

Пять активных точек приблизились к общему массиву, на несколько секунд остановились и сбились в кучу.

– Прибор не катит, – раздался от двери срывающийся Васин шепот – парень куда-то быстро бегал, запыхался. – В фойе керосинка, в коридоре световое пятно.

– Годится, – одобрил Петрушин. – Держи.

– А вы? – спросил Серега.

– Мы с ножами. Вася, отдай ствол Косте.

Вася, ни слова не возразив, передал мне кобуру с пистолетом и два запасных магазина.

– А мне? – раздался обиженный голос Иванова.

– Вам рация, – сказал Петрушин. – Извините, третьего ствола нет...

Точки выровнялись в одну линию и медленно поползли по воображаемой прямой вдоль корпуса.

– Мой сценарий, – одними губами сказал Серега. – Жека?

– Обувь все сняли, – скомандовал Петрушин.

Послышалась легкая возня – хлопцы снимали кроссовки. Я и так был босой, нечего снимать.

– Носки тоже. Там ковролин, скользить будет.

– Да сняли-сняли, – нетерпеливо буркнул Серега. – Не первый год замужем...

Через едва приоткрытую дверь балкона с нижней лоджии донесся какой-то глухой стук. Пять точек на экране замерли.

– Маршрут: коридор – лестница, нижний коридор, бытовая комната, – распорядился Петрушин. – Не топать! Пошли...

Мы выскользнули в коридор.

Темно, как у негра где! Я ориентировался по дыханию следовавшего впереди Сереги. От нашего номера до лестницы – всего метров десять, так что через пятнадцать секунд мы уже были в бытовой комнате первого этажа, где нормальные люди днем гладят одежду.

Пятно в коридоре, напротив входа в фойе, и в самом деле присутствовало, но было оно очень скромное. Когда мы проскочили через него, я с трудом различил силуэты товарищей. Я слабенько разбираюсь в разрешающих способностях ночной оптики, но Васе можно верить. Если сказал, что прибор тут «не катит», значит, так и есть.

Итак, мы сидели в бытовой комнате и выглядывали в коридор. Вход в фойе – в семи метрах, дальше – дверь на лестницу.

– Мы сядем под лестницей, – сообщил Петрушин. – Они из темноты, несколько секунд, по-любому – концентрация на световом пятне из фойе. Нам хватит. Вася, ты меня видишь?

– Вижу.

– Годится. Идешь сзади, слева, в двух метрах. Шум был где-то в середине корпуса, значит, пойдут мимо нас. Пропускаем мимо, к фойе, пятого толкаю к тебе, четвертого режу. Ты валишь пятого и сразу отходишь на клетку. Я режу третьего и – на клетку.

Ныряем обратно под лестницу. Больше просто не успеваем...

– Мы с Костей берем двух первых, – подхватил сообразительный Серега.

– Не берете, а валите, – мягко поправил Петрушин. – Возню услышите – считаете ровно до семи. Потом огонь по силуэтам.

– А если вы не...

– Мы успеем. Нам надо пять секунд. Две – запас. Семь, запомнили?

– Да все ясно, идите уже!

– Делаете по три выстрела и тотчас же ныряете обратно в бытовку, – торопливо закончил Петрушин. – Вряд ли вы их кончите сразу. Кто выжил – откроет по вам огонь. Точнее по коридору, но вас уже не будет. Мы его возьмем. В любом случае: три выстрела – спрятались, больше не стрелять! Иначе по нам попадете.

Где-то в середине коридора послышались едва различимые звуки. Кто-то осторожно возился с замком.

– Потрудимся же, братие, – одними губами провозгласил Петрушин, и они с Васей двумя неслышными тенями метнулись к лестничной клетке.

В коридоре вновь воцарилась тишина. Видимо, те, за дверью, прислушивались. Затем возня с замком возобновилась...

Я стоял, прижавшись спиной к дверному косяку, сжимал в руке ребристую рукоять пистолета и под странно ровное дыхание Сереги лихорадочно взвешивал наши шансы. Полковник, оказавшийся временно не у дел, отошел в глубь бытовки, чтобы не мешать нам.

Голова – это, конечно, хорошо... Но гораздо лучше, когда в такой ситуации рядом с тобой «руки» – Вася и Петрушин. Это просто спасение. У меня имеется некоторый опыт стрельбы в темноте, могу поделиться. Скажем так: шансы попасть по силуэту, внезапно возникшему в этом скромненьком световом пятне, присутствуют. Пятно-то всего в семи метрах... Но шансы сразу убить двоих или просто даже «выключить» на время – минимальные. Во-первых, мы не знаем, как они будут идти, поэтому мало проку от разбора целей...

– Ты правого, я левого, – словно прочитав мои мысли, прошептал Серега.

– А если в колонну по одному?

– Ну, это на тот случай, если не по одному...

Во-вторых, сейчас гораздо приятнее было бы держать в руках «АКМС», или, на худой конец, родной «ПМ», тупая пуля которого обладает неслабой кинетикой и довольно мощным останавливающим действием. А у нас всего-навсего – «ПСС». Единственная радость, что стреляет почти бесшумно. В человека можно всадить с десяток путь от патрона «СП-4», если не попадешь в голову и не заденешь жизненно важные органы – будет некоторое время бежать, ползти, стрелять и так далее. А если у этого человека в руках тот самый «АКМС», которого нет у тебя, почти все преимущества внезапного выстрела из темноты автоматически аннулируются.

Ножом в темноте, конечно, вернее. Нащупал врага, ткнул куда надо или полоснул по горлу – и вопрос решен. Это в том случае, если умеешь обращаться с ножом. Вася и Петрушин владеют этим искусством в совершенстве...

В глубине коридора скрипнула дверь.

Тишина...

Через несколько секунд послышались негромкие шаги – несколько обутых пар ног мягко топали по ковролину, неотвратимо приближаясь к нам.

Я вытянул вперед руку с пистолетом и нервно сглотнул. Голова перестала работать рационально, в ней вовсю что-то стукало, грудь распирала горячая волна, непрошено прущаяся откуда-то из живота...

– Возня, – шепнул мне на ухо Серега, уловивший мое преждевременное движение. – Счет.

Да-да, конечно... Хреновый из меня спецназовец! Чуть было не обгадил все дело...

Шаги приближались. В световом пятне вдруг разом, как по мановению волшебного жезла, возникли два силуэта, следующие один за другим с разносом в полкорпуса.

– Хек!

Позади фигур, в темноте, что-то булькнуло. Короткая возня, глухой стук падающего тела, фигуры в световом пятне застыли, как-то странно замедленно начали разворачиваться. Или это я все воспринимал замедленно – время вдруг резиново растянулось, поплыло, как тогда, при уколе...

– ...Семь, – почти в голос выдохнул Серега и тотчас же открыл огонь.

Я выпустил по пляшущим в пятне фигурам пуль пять, хотя сказали – три, и сам вряд ли бы догадался своевременно покинуть опасную зону. Серегина рука вцепилась в мою куртку и резко вдернула меня в бытовку.

– Тр-р-р... – застенчиво прострекотало что-то из темноты. – Тр-р-р-р-р-р...

В стену коридора, в косяк, у которого я только что стоял, сочно чпокали пули.

– Бульк!

Стрельба прекратилась.

– Готово, – буднично буркнул из коридора Петрушин. – Выползайте...

* * *

Вы не поверите – но в номерах на нашу баталию никто не отреагировал. Пансионат продолжал мирно спать.

Вася с Петрушиным, забрав у нас пистолеты, выскользнули на улицу. Мы остались работать на месте происшествия. Потратили пару минут, чтобы успокоить желавшую немедленно впасть в истерику дежурную, взяли у нее керосинку, осмотрели поле битвы...

Да, кровищи тут было – как на скотном дворе в день массового забоя. Наши боевые роботы, боясь ошибиться в темноте, всем перерезали горло. Очень неэстетично, знаете ли...

Все наши гости были вооружены «каштанами» с глушаками, и – как и предполагал Серега – был у них один «ворон». «Ворон» – прибор ночного видения.

Иванов попробовал звонить из фойе – телефон не работал, видимо, ловкие ребята перерезали линию. Пришлось ему звонить Вите – чтобы первыми на место происшествия приехали кто надо, а не местные опера, у которых могла возникнуть масса дурных вопросов.

Через несколько минут прибыли Петрушин с Васей и приволокли тщедушного нохчу, без оружия, в гражданской одежде. Петрушин коротко доложил: наблюдателя живьем взять не удалось – матерый. Там и лежит. И тоже с «каштаном». А вот этот сидел за рулем «Ниссана Патрола», что припаркован едва ли не у самых ворот пансионата. Обнаглели!

Опять заперли входную дверь, дежурную предупредили, чтобы не вылезала из фойе – скоро приедут органы. И не надо звать местного опера, что где-то там при свечах режется в карты с Глебычем! Это дело государственной безопасности, оперу тут ничего не светит. Дежурная была в шоке и, по-моему, даже и не думала никуда выходить. На улицу – страшно, темень кругом, в коридор – вообще ужас кромешный...

Взяли пленного, потащили к нам в номер. При зеленоватом адском свечении тепловизора неспешно и задушевно побеседовали. В режиме "Б", как водится. Торопиться некуда, пока Витя подымет кого надо, пока приедут из Москвы – как минимум, час пройдет.

Да, для тех, кто не в курсе. У нас в армии нет такого понятия, как «допрос третьей степени» – это прерогатива компетентных органов. С пленным вообще никто не беседует просто так: раз ты не погиб в бою и пойман на поле битвы, из тебя обязательно вытянут всю известную тебе информацию любыми доступными способами. Плоскогубцами, раскаленным шомполом, боевым ножом – в любом случае это будет очень и очень больно. И о таком режиме, разумеется, не сказано ни в одном официальном документе.

Просто взята заглавная буква ключевого слова: «Больно». Вот вам и весь режим "Б". А когда допрашивает Петрушин (напомню, сокращенная боевая кличка – Гесс, полная – Гестапо), есть все основания возвести режим в квадрат и обозначить его как «ББ». Или «ОБ» – это уж как пожелаете...

Глава двенадцатая
КОМАНДА

Сводка о состоянии оперативной обстановки в Чеченской республике на 18 сентября 2003 года...

А вот и нету сводки! Обычно сводку Иванову доставляет курьер из штаба. Или полковник сам заходит, когда есть время. А в данный момент – вы в курсе – штаб далековато находится. Так что остались вы без свежей информации с ТВД (театра военных действий – сугубо штабная аббревиатура, нормальные военные не пользуются).

Зато есть кое-какая информашка с вражьих сайтов и газет. Читайте на здоровье. Но не забывайте, откуда что берется, и сами решайте, стоит ли всему этому верить...

"...В феврале сего года российские власти сообщили о двух взрывах на газопроводной ветке в Подмосковье в Раменском. Прессе было заявлено, что раменские хулиганы побаловались парой гранат, что привело к незначительным повреждениям трубы. Однако через пару дней после взрывов стало известно, что Москва остановила газоснабжение Беларуси, Калининградской области и Польши. В качестве причин остановки газоснабжения были названы некие экономические и политические мотивы.

Однако 23 февраля в агентство «Кавказ-Центр» пришло официальное сообщение Исламской бригады шахидов «Риядус-Салихьийн» о том, что на самом деле в окрестностях Москвы было взорвано несколько десятков снарядов, с помощью которых были выведены из строя два магистральных газопровода и Московская водообогревающая электростанция. В сообщении, которое было передано в «Кавказ-Центр» по каналам агентства «Шариат», в частности, утверждалось, что моджахедами была проведена успешная диверсионная операция, в результате которой подорваны и выведены из строя два магистральных газопровода, которые ведут в Москву, – кавказский и казахстанский. Также выведена из строя Московская водообогревающая электростанция. В общей сложности в этой диверсионной операции было применено 60 снарядов. Произведено также несколько взрывов в окрестностях Москвы. Сообщалось так же, что диверсионная операция в Подмосковье была заснята на видеокассету, которую обещали передать журналистам в скором времени.

В понедельник, 8 марта поздно вечером в агентство «Кавказ-Центр» по электронной почте пришла видеозапись о подготовке к диверсионной акции в Подмосковье. Судя по всему, это первая часть видеорепортажа о действиях диверсионных групп моджахедов в окрестностях Москвы. По уточненным данным, в Подмосковье были взорваны 60 гранатометных снарядов и некоторое количество пластита. Так же были подорваны три высоковольтные опорные линии электропередачи, которые питают вышеуказанную водообогревающую станцию. На видеокадрах видна база моджахедов, где-то в районе Московской области, демонстрируется военный арсенал, использованный в диверсионной акции, а также записан видеорепортаж: о подготовительной разведывательной операции.

Как сообщается в 18-минутной записи действий разведгруппы моджахедов в окрестностях Москвы, в ближайшее время журналистам будет передана и вторая часть видео с непосредственными боевыми акциями в Подмосковье. Скачать видеоматериал можно по этой ссылке: http://www.kavkazcenter.com/russ)..."

* * *

Наверное, для многих, кто не сталкивался с этим в реальности, место происшествия ассоциируется с картинками, виденными неоднократно в разных фильмах. Меловые контуры на полу, желтая лента «No cross», блики мигалок полицейских машин, вспышки фотокамер, встревоженно гудящая толпа очевидцев, деловитые товарищи в перчатках, с загадочными чемоданчиками и пинцетами в руках, на дальнем плане – рыдающая родственница одной из жертв с заботливо накинутой на плечи форменной курткой...

Утром пятнадцатого сентября в доме отдыха ничего этого не было. Вернее сказать, не было вообще ничего, хоть мельком напоминающего о ночном происшествии. Только коридор нижнего этажа слегка затопило да дежурная куда-то пропала...

Чекисты приехали быстро, через час с небольшим. Разговаривали шепотом, светили тусклыми фонариками, лишнего шума не производили. Аккуратно все засняли на камеры, трупы упаковали в мешки и погрузили в черный микроавтобус «Форд». Затем обстоятельно переговорили с участниками операции, записали все на диктофоны и кое-что на бумагу.

Возглавлявший группу мужчина в штатском, представившийся генералом Уваровым, был чем-то доволен, как будто его не выгнали среди ночи на место происшествия, а пригласили бесплатно пообедать в престижном ресторане.

– Молодцы, – оценил он действия команды. – Тихо сработали. Даже удивительно...

Иванову такая реакция была понятна.

В рамках вялотекущей информационной войны «духи» на всех своих сайтах и в самостийных газетках постоянно хвалятся, что в Москве и Подмосковье прилежно занимаются ратным трудом их элитные диверсионные группы. И якобы наносят колоссальный ущерб как просто народному хозяйству вражеской страны, так и ее стратегическим объектам, которых здесь – пруд пруди. Кинь камень в любой куст, оттуда послышится «стой кто идет!» и вылезет табличка «радиационная опасность».

Наши, естественно, все это активно опровергают – чушь, дичь, вражья пропаганда. На самом деле у нас тут все под контролем, мышь не просочится, и вообще москвичи могут спать спокойно, потому что органы всегда на страже и помнят, кто их кормит.

А тут вдруг – нате! Боевая группа численностью шесть стволов, со связью, приборами и оружием спецназа. Откуда взялись, как просочились... Это же жуткий скандал! Во всех СМИ сразу начнут вспоминать про «Норд-Ост», Печатники, метро и так далее.

Но команда сработала, на удивление, тихо. Никто из отдыхающих даже не проснулся.

Поэтому генерал был доволен. И, по всей видимости, благодарен спецпредставителю Вите за своевременное предупреждение. Если бы делом занялся ближайший отдел милиции, разумеется, все было бы по-другому. Шумно, хлопотно и чревато...

А дежурная – это мелочь. Обработаем.

– А покажите-ка героев...

Герои тут же были явлены. Уваров с интересом рассматривал Костю с Васей – то ли Витя посвятил, то ли сам был в курсе, по должностному положению.

– Да, ребята... Нарисовались вы – по самое «не могу». Теперь вам только одно остается: безвылазно сидеть в Ханкале, пока все не утрясется...

С оружием «порешали» по-свойски. Переписали номера, проверили записи учета в удостоверениях, сняли на камеру и вернули обратно. Владейте – все законно. Насчет ножей цепляться не стали.

– Чем это вы их? – спросил один эксперт.

– Да так, что под руку подвернулось, – не моргнув глазом, ответил Петрушин.

– И что подвернулось, если не секрет?

– Да какой там секрет... Старая добрая бритва «Нева».

– Да ну?

– Нуда.

– Гхм... А я почему-то думал, что сейчас все бреются «жиллетом».

– А мы патриоты...

А второй эксперт – старший, вообще гнусно хмыкнул и заметил:

– Какое мерзкое самоубийство. Да еще и групповое. Как пить дать: жертвы неразделенной любви...

– В смысле, девчонка бросила?

– Угу. Причем – всех сразу...

Уваров еще раз похвалил героев:

– Ну, что сказать – молодцы. Только вот немного грязновато сработали...

Иванов подумал, что сейчас заставят всю банду ковролин стирать – и даже не посмел бы возразить...

Но обошлось. Чем-то посыпали, спрыснули. Затем взяли у дежурной ключи от двух пустых номеров и устроили тривиальную протечку из душевых комнат.

Когда все было готово, вызвали начальника пансионата. Он пришел вместе с Глебычем, опером и терапевтом, все были изрядно навеселе, только что от карточного стола.

На ступенях ребятам тонко намекнули, что звал их совершенно трезвый генерал. Опер и терапевт (тоже товарищ в звании) мгновенно улетучились, от греха подальше, начальник икнул и принялся стремительно сосать мятную таблетку, а собиравшегося было удрать Глебыча перехватил бдительный Петрушин.

Генерал вкратце довел начальнику пансионата, что у них тут мероприятие, но не сказал, какое именно. Болтать об этом не надо, узнаем – спросим на всю катушку!

Начальник только кивал, дышал в сторону, спрашивать даже не пытался. Чего спрашивать – все равно не скажут.

Дежурную чекисты забрали с собой. Обещали вернуть через пару суток, живую, здоровую и без вредных травматических воспоминаний.

На прощание генерал сообщил Иванову: командующий в курсе, пансионат не покидать, после завтрака прибудет «вертушка» для эвакуации – присмотрите посадочную площадку. Тут вроде у озера места много, разберетесь...

Проводив чекистов, Иванов перекрестился. Уф, пронесло...

Спасибо Вите! Выручил. Избавил от обычной в таких случаях длительной и неприятной процедуры, чреватой самыми непредсказуемыми неприятностями. Или предсказуемым – это еще как взглянуть.

Один лишь осмотр номеров команды мог преподнести такие сюрпризы, что потом замучились бы разгребаться. Гранаты, рации, шпионская техника, связанный пленный в номере Лизы...

К семи утра Глебыч в паре с Серегой восстановили трансформатор и телефонный кабель. Иванов тут же позвонил в штаб группировки.

Командующий даже не поздоровался: первым делом угрюмо поинтересовался, почему Витю оповестили, а его – нет. Нет, если бы вы там свои дурацкие, дебильные, ублюдочные секретные операции проводили – хрен с вами, на здоровье. Но вы же, типа, в отпуске! А кто вас в отпуск отправил, мать вашу?!!!

Иванов резонно возразил, что проводной связи до утра не было, а номер спутникового телефона командующего он не знает, потому что тот кому попало его не дает и правильно делает...

Это, однако, не подвигло сурового генерала на большую мягкосердечность. Он заявил, что ничего хорошего от таких отщепенцев не ожидал, и все, что случилось, – вполне ожидаемая закономерность. То есть получалось, что команда с утра до вечера только и мечтала, где бы найти отделение «духов» и самую малость с ними поразвлечься.

– Короче так... Сейчас к вам «вертушка» будет. На Чкаловский, оттуда первым же бортом – «домой». Вечером жду вас с подробным докладом. У меня все.

– Нам нужно на пару дней задержаться... – заикнулся было Иванов. – Тут возникли некоторые нюансы...

– И слышать не хочу! – рявкнул командующий. – Я сказал – на базу! Вопросы?

Иванов тяжело вздохнул и выдал:

– А если вам по этому поводу представитель позвонит?

В трубке воцарилось тяжелое молчание. Это была прямая конфронтация: какой-то выскочка-полковник ставил под сомнение приказ командующего, боевого генерала, апеллируя к авторитету гражданского лица, у которого он, выскочка, временно находился в оперативном подчинении. Такого до сего момента Иванов себе не позволял, потому как был воспитан системой и прекрасно знал: оперативное подчинение – явление зыбкое и непостоянное, рано или поздно все равно придется вернуться в стройные ряды соратников...

– Если через час мне принесут официальное распоряжение на правительственном бланке – я умываю руки... – в голосе генерала явственно брякнули металлические нотки. – Пусть тогда вас там хоть всех перебьют, мне без разницы. Если нет – на базу! «Вертушка» подождет, я распоряжусь. У вас есть час, чтобы решить этот вопрос...

* * *

После завтрака Иванов сидел в номере, неспешно собирал сумку и думал. Думал, думал...

Через полчаса будет «вертушка». Вася разметил у озера посадочную площадку...

Товарищи по оружию сунулись было с вопросами – послал всех. Собирайте вещи, не лезьте, дайте подумать! Готовность к убытию – пятнадцать минут.

Полковнику нужно было принять непростое решение. В соседнем номере ждал своей участи пленный...

Проблема не в том, что пленного сразу не сдали чекистам. Хотя, конечно, залепуха еще та...

Представьте, Иванов выходит на связь с Витей и жизнерадостно сообщает:

– Вы звякните ребятам, мы тут того... За суматохой забыли пленного сдать...

Легко вообразить, какие лица будут у «ребят», когда они примчатся обратно...

И не в том вопрос, что после «беседы» с Петрушиным пленный выглядит весьма скверно и пребывает на грани сумасшествия. С помощью того же Вити это еще можно как-то «разрулить».

Проблема в том, что пленный нам был нужен самим. Чтобы на месте показать два домика, дав тем самым очень важную нить, которая могла бы разом распутать весь клубок, сплетенный вокруг команды какими-то очень неглупыми людьми. Отдать его сейчас – значит навсегда лишить себя такой великолепной возможности.

Пленный «сотрудничал» искренне. Сдал все, что знал. В общем, не так уж и много, но вполне достаточно для того, чтобы немедленно начать работу.

Зовут его Ильяс Шарипов. Человек Рустама Хасханова – большой «шишки», который является доверенным лицом Шамиля и его правой рукой в Москве.

За жизнями «народных героев» приходили люди Казбека Эдаева (знакомая фамилия?). Ильяс не боевик, в Москве занимается бизнесом, выполняет различные поручения Рустама. В данном случае он всего лишь проводник. Рустам сказал: вот люди, отвези, куда надо, потом привези обратно.

Вот, в принципе, и все. Тут бы и конец вопросам – что можно взять с «шестерки»?

Но времени было навалом, и Петрушин продолжал прилежно «потрошить» собеседника, чтобы выжать всю доступную тому информацию. Мало ли, вдруг пригодится? С кем общается Рустам, кто к нему ходит, где живет, где бывает, чем занимается, не мелькали ли рядом какие-нибудь интересные люди?

Довольно быстро возле угрюмой фигуры Рустама всплыл некий Док. «Москвич», год жил в Турции. Недавно зачем-то приехал, нарисовался в столице, затем убыл в Чечню. Теперь опять вернулся. Какое положение занимает – непонятно, но Рустам относится к нему уважительно. Где живет, Ильяс не знает. Но знает две дачи в Одинцовском районе. Он туда ездит, когда Рустам вызывает. Вместе с Рустамом там бывает этот Док. Адреса Ильяс не знает, там табличек нет, но может показать.