Текст книги "Захват (СИ)"

Автор книги: Лев Кислюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

История изобретателя Башкирцева

Николай Минович Башкирцев родился в 1932 году в селе Чарское, Алтайского края, в крестьянской семье. Когда ему, было, пять лет его отца репрессировали и он погиб в лагере. Как говорил незабвенный товарищ Берия – отец превратился в лагерную пыль. А сын его Коля окончил школу и поехал поступать в Алма-Атинский университет на физико-математический факультет. Прекрасно сдал экзамены, но вопрос о его зачислении решался не просто – как-никак сын «врага народа». Все-таки приняли.

Через год он перевелся в Одесский университет имени Мечникова. Дело в том, что у парня была очень сильная близорукость, а в Одессе, в клинике профессора Филатова его обещали вылечить.

Блестяще окончил университет и был распределен в Центральный научно-исследовательский радиотехнический институт, находящийся в столице нашей родины, городе Москва. Этот институт занимался разработкой радиоэлектронной аппаратуры для разведки с авиационных и космических аппаратов. И командовало этой организацией Федеральное космическое агентство России.

Через пять лет Башкирцев уже был кандидатом, а ещё через три года доктором наук. Но все началось с издания почти не замеченной российской наукой книги под названием «Метод краевых волн в физической теории дифракции». Издана она была всего в шести тысячах экземпляров, но там был изложен математический аппарат, который в дальнейшем был использован в стелс-технологии! Это первая часть истории.

Перенесемся в другую часть света и другую страну – США. Американцы всегда пристально следили за разработками советских ученных, особенно в области радиоэлектронной разведки. И так получилось, что сотрудник огромной американской фирмы Локхид Мартин, молодой человек, переводчик по имени Денис Вишневецкий прочел и перевел книгу Башкирцева. Денис прочел книгу и офанарел. Ученный описывал алгоритм собственного изобретения, способный подсчитать эффективную площадь рассеяния для самолета абсолютно любой формы. И получалось, что этот параметр можно было снизить почти до нуля! Значит, аппарат на радаре может быть практически не виден. Денис решил копать глубже.

Оказалось, что в начале двадцатого века в России уже предпринимались попытки создать невидимый аэроплан, и они были удачны. И самолет был невидимым реально! Летчик садился в машину, разгонял её на взлетно-посадочной полосе и по мере разгона машина, как бы, растворялась в воздухе, становясь невидимой. Все дело было в специальном покрытии самолета. Это было не совсем то, что сделал Башкирцев. Он работал над тем, чтобы самолет был невидим на радаре, но создал математическую базу и для явления, связанного со специальным покрытием. То есть летательный аппарат становился невидимым и для радаров и для обычного зрения. Сначала Денис решил, что этого Башкирцева нужно срочно завербовать или просто похитить из лап коммунистов. Но потом увидел, что вся нужная теория полностью описана и осталось только сконструировать это самолет-невидимку. Написав докладную, он побежал к начальнику.

Но бюрократ не оценил доклада. Это было время войны во Вьетнаме. Фирма разрабатывала истребитель F-16 и знаменитый транспортник «Геркулес». Взрослые дяди серьёзно играли в войну. А всякие там волшебные сказки типа «самолет-невидимка» никого не интересовали. Шеф предложил Вишневецкому покинуть кабинет, но Денис отказался. Начальник сказал ему: «Иди и занимайся своей работой! Переводи и не лезь в то, что не понимаешь!» И когда Денис отказался выйти из кабинета в очередной раз, шеф взял его за шкирку повернул к себе задом и ударом ноги вышиб из комнаты.

Оскорбленный Денис отнес свой доклад инженерам. Те сразу схватили суть дела, прикинули возможные формы самолета и конструкции приборов и, уже через десять лет, выдали тактический ударный самолет F-117 построенный по технологии «стелс».

Шли годы. Война во Вьетнаме кончилась и Денис Вишневецкий сделавший за это время блестящую карьеру, решил навести справки через советское посольство, жив ли ещё господин Башкирцев Николай Минович? Оказалось жив! Проживает в Дубне, недалеко от Москвы и работает старшим научным сотрудником в Институте Радиотехники и Электроники. Вишневецкий тут же выслал Башкирцеву приглашение на лекционную деятельность в США. Были девяностые годы и ученного неожиданно отпустили!

Денис мечтал встретиться с человеком, благодаря которому он сделал карьеру и вручить ему какой-нибудь орден за непреднамеренное повышение мощи Армии США или за обогащение концерна Локхид Мартин. Но один вопрос его особенно мучил и, когда они встретились с Николаем Башкирцевым, Денис сразу его задал. Он спросил:

–Скажи мне, пожалуйста, Николай, почему такая засекреченная страна как СССР допустила утечку такого важного военного секрета как технология «стелс»? И почему Советский союз не построил свой самолет-невидимку, ведь возможность была!?

Башкирцев ответил ему на очень хорошем английском языке.

–Дело было так. Написал алгоритм. Посчитал. Попробовал экспериментально. Сошлось. Пошел к шефу. Тот приказал перестать заниматься х….й и интенсивнее работать над РЛС. Я стал настаивать. Шеф не уступал. Стали кричать друг на друга. Потом шеф схватил меня за шкирку и футбольным ударом вышиб меня за дверь. Я обиделся и написал монографию.

Николай Башкирцев остался в США и больше никогда не возвращался на Родину. Он участвовал в разработке всех самых известных самолетов Армии США.

9.

Среди вековых корабельных сосен, золотых волжских песков и каменных гор притаился небольшой город Средневолжск. Когда-то тут стояла крепость, защищающая русский гарнизон от набегов степной вольницы: калмыков, казахов и казаков. Потом со всеми замирились, и крепостица превратилась в острог, тюрьму для вольных и недовольных и преступников. Вокруг начали селиться люди, распахивали поля, сажали сады. А потом появились ремесленные мастерские и небольшие заводики. Единственное, что смущало – это резко континентальный климат. Зима жесткая, морозная переходила в жаркое, знойное лето почти без весенних переходов. И осень была короткая и быстро переходящая в холодную зиму. Но и к этому привыкнуть можно.

К проходной электротехнического завода в Средневолжске подъехал автобус и грузовой автомобиль с крытым кузовом. Из автобуса вышел невысокий человек в армейской полевой форме, но без знаков различия. На бейсболке цвета хаки была какая-то эмблема и надпись «Артемида». Он подошел к проходной завода и попросил вызвать начальника охраны. К нему вышел седой, худощавый мужчина и представился:

–Начальник охраны завода, Степан Степанович Шамов, с кем имею честь беседовать?

Директор охранно-детективного агентства «Артемида» Евгений Суржиков из Москвы. Ознакомьтесь, пожалуйста, с приказами по заводу.

Начальник охраны долго изучал переданные ему бумаги. Прочитав их несколько раз, он поднял глаза на Суржикова.

Здесь написано, что я обязан передать вам свои полномочия на неопределенный срок.

Так точно – Евгений уже понял, начальник охраны, отставной военный и с ним лучше говорить на языке близком к уставному, армейскому.

Сейчас я соберу людей и проинформирую. Вы хотите приступить сегодня?

Немедленно.

Заезжайте на территорию. Сейчас откроют ворота.

Есть. А вас я попрошу, перед тем, как вы соберете персонал, показать мне периметр завода и ознакомить с действующей системой охраны.

Слушаюсь.

Это здорово, что у вас заводоуправление находиться на территории завода. Меньше возможностей проникновения и захвата предприятия.

А что, ожидается захват?

В наше время всё может быть. Проводите, пожалуйста, моих ребят в бухгалтерию, спецчасть и, пожалуй, в канцелярию.

Есть.

Персоналу бухгалтерии зачитали очередной приказ директора завода, по которому все работники, кроме главного бухгалтера, были отправлены во внеочередной отпуск. Присутствующие бойцы «Артемиды» внимательно проследили, чтобы из бухгалтерии, спецчасти и канцелярии ничего не было вынесено и, потом, опечатали все шкафы и сейфы.

Начальник охраны с удивлением наблюдал, как в караульном помещении устанавливались какие-то шкафы, рядом с заборами в землю втыкались непонятные штыри. На самих ограждениях разматывались и крепились рулоны колючей проволоки. Везде ставились камеры видеонаблюдения и совершенно непонятные ему приборы.

Он слышал непонятные ему новые слова: датчики движения, вибрационные противоподкопные чувствительные элементы и всякие другие. Ему предложили посмотреть и подписать новые караульные списки, где на каждых трех его сотрудников обязательно значился один работник «Артемиды».

Заводская оружейная комната была пуста. Совсем недавно местные полицейские забрали все оружие охранников на проверку. Но Суржиков отдал короткое распоряжение и в «оружейке» появилось вооружение бойцов охранного агентства, а ключи отдали лично ему.

К вечеру система охраны завода была приведена в такое состояние, что могла выдержать нападение небольшого отряда террористов. Но Евгений был недоволен и ещё раз обошел периметр. После этого он куда-то позвонил:

–Приезжай. Мы своё дело сделали, можешь ставить «подарки». Кстати, завтра пятница? Значит, гости нагрянут завтра. Может быть ночью, после двадцати четырех ноль-ноль. Утром? Посмотрим. Мы готовы.

****************

Ночь была лунная и, не по-осеннему, теплая. Желтый свет уличных фонарей скупо освещал длинную кирпичную стену гаража. Внутри два мощных прожектора светили прямо на ворота гаражных боксов. На узких тротуарах идущих вдоль стены и на дороге, заросшей кленами с облетевшей листвой, прохожих не было. В этом районе почти не строились жилые дома, только склады, мастерские и мелкие производства. Утром сюда приедут рабочие и конторские служащие, отработают день и уедут домой к семьям.

Гараж принадлежал местному УВД. Транспорта там было не много, но охрана предусматривалась серьёзная. На четырех углах стояли вышки, а в караульном помещении сидели несколько пожилых полицейских и играли в шашки. Здесь никогда не было ни одной кражи или угона, история местного УВД такого не знала. Да и какой дурак будет угонять полицейский автомобиль?

Поэтому инструкция по охране объекта существовала, но её уже двадцать лет никто не выполнял. На вышках никогда никто не дежурил, мониторы не работали. Но примерно через каждый час кто-нибудь из караульных выходил из здания и осматривал замки на воротах гаража. Формально. По вечерам, иногда, звонил начальник гаража и интересовался всё ли в порядке, цел ли замок на складе запасных частей. Ответ подразумевался всегда один и тот же, но он все равно звонил.

В это время года ночи очень тёмные и, поэтому, никто не заметил, как какая-то бесформенная фигура бесшумно взлетела на стену, задержалась на верхнем гребне на какое-то время, и мягко соскользнула во двор, притаившись между вышкой и стеной. Через несколько минут из караулки вышел охранник сонным взглядом осмотрел двор и нырнул обратно в тепло здания.

Человек в мешковатой бесформенной одежде легко приподнялся и мягко, по-кошачьи перебежал к стене караульного помещения. Медленно приподнялся, заглянул в окно: двое охранников мирно спали, остальные играли. Присел, и на полусогнутых ногах прошел к освещенной калитке, врезанной в ворота гаража. Приподнялся, задержавшись всего на несколько минут, открыл дверь, вошел внутрь и плотно прикрыл её за собой.

Через пятнадцать минут эта же калитка тихонько открылась и выпустила из своего чрева неизвестного. Его голова была закрыта капюшоном, а все тело укутано в бесформенную накидку темного цвета. Заметить странного посетителя гаража можно было только при ярком свете прожектора. Впрочем, он явно избегал освещенных мест двора. Пригнувшись, перебежал в глубину территории к дверям склада запасных частей и, бесшумно вскрыв замок двери, проскользнул в её проем и закрыл за собой. Что он там делал, сложно было предположить потому, что ни единого звука оттуда не доносилось.

Ещё через полчаса очередной охранник вышел из дверей «караулки» и закурил. В это же время стала бесшумно открываться дверь склада, но сразу же закрылась. Мягко без стука. Впрочем, сонному охраннику это было все равно. Он и не смотрел по сторонам, задумавшись о чем-то своем. Так, глядя внутрь себя, он и покинул холодный двор гаража.

Темная, расплывающаяся в осеннем воздухе и неярком свете, нечеткая человеческая фигура осторожно подошла к вышке и в одно мгновение оказалась на кирпичном заборе. Тихо спрыгнув на тротуар, человек-тень отряхнул кирпичную пыль с рукавов бесформенного плаща и, спокойно пошел по тротуару в сторону ближайшего переулка. Ещё через минуту оттуда выехала автомобиль темного цвета, повернул направо и скрылся холодном, осеннем, наступающим на город тумане.

В пятницу неожиданно засияло солнышко, запели птицы, не успевшие ещё улететь в жаркие страны. Резко запахли упавшие с деревьев листья и, засияли отмытыми красными и желтыми цветами. Повеселели и люди и животные. Даже у бродячих собак появились на мордах своеобразные улыбки – а вдруг всё повернётся вспять и зимы не будет! Но начальник Средневолжского отдела судебных исполнителей Никита Зотов, молодой полный мужчина, в синей форме с одутловатым лицом, не обращал внимание на природу. Ему было нехорошо.

Сказывалось вчерашнее. Они засиделись в сауне с московскими гостями, и произошло самое страшное – водку запивали пивом! Но это была такая водка и такое пиво! И всё было так здорово, так хорошо! И симпатичные московские ребята, которых привез его однокашник по юрфаку. И девушки, которых они пригласили. Не наши, не Средневолжские. Никита подумал тогда: «Как хорошо. В этом клятом Средневолжске ещё сделать не успеешь, а уже все знают. А тут девочки не местные, значит, и жена ничего не узнает».

Нет, начало вечера он помнил хорошо. Приятель познакомил со своими друзьями. Отличные ребята, все из «Первопрестольной». Как пояснили, работают в сфере недвижимости. Выпили, коньяк был отличный, Никита такой никогда не пробовал. Мягкий, ароматный, крепость не чувствовалась. После второй рюмки наехало приятное тепло на всё тело, но голова сохраняла чистоту и ясность.

Москвичи рассказали, что приехали для исполнения решения суда города Чулым, Новосибирской области. Суд постановил признать законным протокол собрания акционеров Средневолжского электротехнического завода. Никите показали этот протокол – бумага абсолютно законная. По этому документу директор завода Шмель увольнялся, а назначался директором совершенно другой человек. Никиту с ним познакомили, но он его не запомнил. А вот Шмеля Никита знал очень хорошо и ненавидел. За что? Он не смог бы ответить на этот вопрос.

Наверное, за то, что когда его, Никиту Зотова перевели в этот богом забытый городок, то, чтобы получить приличную квартиру, нужно было обратиться к Шмелю. А он был занят и, принять его не смог и согласился только после четвертого звонка областного прокурора. И когда Никита был у него в кабинете, то испытал непонятную робость перед этим человеком. Особенно в тот момент, когда Шмель поднял глаза от бумаг и внимательно посмотрел на него. Никите показалось, что взгляд Захара как рентген высветил все его потаенные мысли. Квартиру Шмель, в конце концов, выделил, но Зотов всегда помнил этот взгляд.

Наступил момент показать всем кто хозяин в городе. Даже если бы Зотову не заплатили, он бы все равно уважил просьбу однокашника. А тут за выполнение собственных должностных обязанностей он получил тяжелый конверт с купюрами, который положили в портфель на его глазах.

Значит, в начале вечера был коньяк, потом водка, потом пришли незнакомые, но очень аппетитные девушки. Потом было пиво, пиво и.……… Вот теперь голова просто разламывается от резкой боли в затылке! А нужно собрать команду, позвонить в полицию. Впрочем, с полицией не должно быть проблем. Вчера ребята сказали, что там все решено.

Нужно войти на территорию завода – директора нет, в больнице лежит старый козел! Охрана разоружена. Все оружие на проверке в разрешительной системе полиции. В общем, дело плевое. Сам он не поедет, не царское это дело. Заместитель вполне справится. Вот если бы директор был на месте, тогда он, Никита организовал бы ему местечко в кардиологии.

Зотов вызвал секретаря и быстро отдал нужные указания. Сейчас подойдет транспорт, и бригада выедет на место.

Машины не было. Прошел час, потом второй. Зотов поднял телефонную трубку.

-Николай, почему не докладываете о выезде?

–Никита Палыч! Нет транспорта. Менты должны за нами заехать.

Ты им звонил?

Нет.

Звони.

Через некоторое время заместитель прибежал в кабинет Зотова.

Никогда такого не было, Никита Палыч! У ментов весь транспорт выведен из строя! Ехать не на чем. Представляете, кто-то пробрался в ночью гараж и проколол все колеса. Мало того, вскрыты капоты всех автомобилей и похищены жгуты электропроводки.

У них же там все под охраной!

В том то и дело! Охранники говорят, что с постов не отлучались.

Есть ещё новости. Завод нанял какую-то охранную фирму, и те уже полностью перестроили систему охрана предприятия. Шамова отстранили. Там командует какой-то москвич.

Откуда сведения?

Так все бабки в городе говорят. Людей-то, заводчан отпустили в бессрочный отпуск, вот они и рассказали.

У тебя машина здесь?

Моя собственная?

Да.

Здесь.

Бери с собой двух человек и дуй в полицию. Пусть дадут двоих бойцов, и все вместе шуруйте на завод. К вечеру доложишь о положительном результате. Слышишь, о положительном!

Да понял я, Никита Палыч. Только вот свою машину брать…

Выполняй!

Есть!

Ох, и болит же затылок, и ведь не уйдешь домой – служба. Да и жена вчера окрысилась. То ли следы помады обнаружила на рубашке, то ли запах чужих духов почувствовала. Пришлось отдать ей конверт, но это её не успокоило. Смотрела как чёрт на ладан. Молчала, но по всему чувствовалось, вечером будет разбор полетов. Никита провел мокрой рукой по затылку. Раздавшийся звонок телефона заставил его вздрогнуть. Звонил заместитель.

-Никита Палыч, приезжайте срочно!

Что случилось?

Да сами увидите!

Зотов подъехал на такси через полчаса. То, что он увидел, его неприятно удивило. На заборе, окружающем всю территорию завода, висели длинные растяжки и плакаты. На каждом из них разным шрифтом и цветом, но очень крупно было написано: «Помогите! Наш завод хотят захватить рейдеры! Все население Средневолжска останется без работы! Помогите!». Такие же плакаты висели и на заводоуправлении.

Вокруг ходили, стояли и бегали люди. По всему было видно, что журналисты. Щелкали фотоаппараты, жужжали видеокамеры. А справа, на облетевшем газоне стоял небольшой автобус с надписью ТЕЛЕВИДЕНИЕ. На автобусе было смонтировано несколько спутниковых тарелок, а рядом на раскладном кресле удобно устроилась белокурая девушка. Напротив неё стоял здоровенный парень с камерой на плече. Девушка что-то весело говорила, глядя в объектив, а парень снимал.

К Зотову подбежал заместитель. Лоб его был мокрым от пота.

Никита Палыч! Не получится у нас.

Кто вызвал прессу!

Представляете, там теперь охраной рулит московский гость. Шамова то ли сняли, то ли отодвинули. Москвич и вызвал этих щелкоперов. Мы попробовали войти, так нас дальше порога не пустили.

Полицейские?

Сунулись, было, так одному из них так вломили, что пришлось медицинскую помощь оказывать.

Это ведь нападение на представителя власти при исполнении служебных обязанностей!

Так мне инструкцию показали и договор с заводом. Они тоже при исполнении. Я им показал судебное решение, а они мне показали, документ, что оно уже обжаловано и силы не имеет. А после этого налетела эта журналистская саранча.

Зотов потер затылок и перед его внутренним взором появился давешний, пухлый конверт. Что же теперь делать, отдавать его обратно? У жены ведь теперь его не отобрать, пожалуй. Голова продолжала болеть и вместе с болью поднималась злость. Спецназ, что ли вызвать из области? Зотов резко повернулся и сказав: «Уходим». Направился к машине своего заместителя.

Пятничная баталия была проиграна. Решить вопрос о более продуктивном штурме, до вечера, возможности не было. А при журналистах это сделать было вообще не реально. Оставалось ждать следующей недели.

10.

Волга хороша в любое время года. Летом приятно нежиться на горячем золотом песочке её огромных пляжей. Очень хорошо сидеть с удочкой, на перевернутом ящике, и ждать когда какой-нибудь глупый окунь или акулообразная стерлядка схватят наживочку насаженную на крючок.

Небо здесь бывает удивительно голубое и глубокое, глубокое. Лежишь на спине и смотришь вверх, постепенно погружаясь, в эту невероятную синь. Воздух пахнет речными водорослями свежей ухой и откуда-то издалека доносится запах горячего асфальта.

Зимой, не сразу, постепенно, на реке нарастает ледяной метровый щит, по которому не только ходить – на автомобиле ездить можно! Можно, но не нужно, потому, что бывает, и проваливаются неудачники вместе с машиной на дно. В ледяную воду к спящим рыбам и ракам. И рыбалка зимой по особенному хороша. Кто не пробовал, и объяснять бесполезно – не оценит. Гуляют по берегам холодные снежные метели. Завывают в трубах деревенских домов расположенных по берегам великой реки великие ветры.

Весной особенно опасно рыбачить на льду. Природа просыпается, лед начинает таять, и таял бы все лето, но неугомонные люди начинают бомбить его с самолетов. Им, людям, навигацию подавай. Чтобы ходили по Волге корабли и баржи. Чтобы люди могли пролететь на подводных крыльях, например из Самары в Казань, из Тольятти в Чистополь. Да и из Чебоксар в Астрахань доплыть можно, нужно только захотеть.

Осенью на Волге скучно. Корабли ставят на зимние стоянки. Яхты и лодки убирают в просторные эллинги. Обширные дачные «шестисоточные» поселки пустеют. Но не так все грустно, как кажется. Последнее время по берегам рек строят красивые большие коттеджи, такие же, как в Европе и Америке. А может быть даже лучше. Стены из знаменитого красного сызранского кирпича отделывают «рваным» камнем по типу швейцарских шале, специальной плиткой «под мрамор» или просто красивым разноцветным сайдингом. Посмотришь с воды – просто сказочный пряничный домик.

В одном из таких, покрытых сайдингом коттеджей готовили еду. Сначала конечно сделали генеральную уборку, пропылесосили все три этажа и помыли полы. А потом к плите. Сначала салаты. Режутся помидоры, болгарский перец, лук. Открываются банки с маслинами. Всё это смешивается с квадратиками соленой болгарской брынзы и получается вкуснейший греческий салат. В это время натертая пряностями курица уже жарится в раскаленном воздухе аэрогриля.

Что теперь? Открыть баночки с солеными огурцами и помидорами. Много не надо. А сладкое, торт и коробка конфет, пусть стоят в холодильнике вместе с бутылкой украинской перцовки и прямоугольным пакетом красного итальянского Кьянти. И все эти чудеса творила всего лишь одна женщина. Вернее молодая девушка. Среднего роста с зелеными глазами и каштановыми волосами.

Михаил Шмель подумал, что заблудился. Он слишком давно не был в родном городе. За время его отсутствия рядом с набережной вырос большой коттеджный поселок, о котором он ничего не знал. Кто построил эти большие двух и трех этажные дома? Разноцветная отделка, автоматические ворота, зеленые газоны у входов. Это точно Средневолжск или какой-нибудь Давос? В Давосе Михаилу бывать не приходилось, но в иностранных фильмах он видел примерно такие же жилища у простых американских или французских полицейских, риелтеров и домохозяек.

Он бы ещё больше удивился, если бы заглянул за ограды, установленные вокруг этих красивых домов. В некоторых дворах сияли кафелем крытые бассейны. Тут же зимние сады и оранжереи. Примерно в половине из домов были флигели для прислуги. А в одном, довольно большом, весной во дворе развертывалась пасека. На зиму улья прятались в специальный погреб, а летом пчела активно собирали сладкий мед для своих хозяев. Гречишные поля были рядом, в одном, случайно уцелевшем, при перестройке, колхозе.

Катя Коновальчук, сестра одноклассницы Лены, позвонила ему утром и попросила вечером приехать по делу в дом её отца. И он приехал, но не верил своим глазам. Как говорится: вот эта улица, вот этот дом, но неужели это их дом? Его отец, старый Шмель, считался, наверное, самым денежным человеком в городе, но жил в трехкомнатной квартире, правда, в хорошем кирпичном доме. А здесь такие хоромы! У металлической двери виднелось переговорное устройство.

Он припарковал вазовскую девятку темного цвета на обочину, подошел к двери и осторожно надавил кнопку вызова. Катя ответила ему почти сразу:

–Кто там?

–Это я, Катюша, Михаил.

–Миша, я сейчас открою ворота, заезжай.

Он вернулся к автомобилю, заехал в раскрывшуюся пасть ворот и с недоумением оглянулся назад. Ворота, пропустив его машину, медленно закрывались. Михаил поднялся на крыльцо и зашел в дом.

На первом этаже никого не было. Катя крикнула откуда-то сверху:

Миша! Сейчас приведу себя в порядок и спущусь. Походи по дому осмотрись.

Понял.

Михаил пошел по дому, держась правой стороны. Стены в каждой комнате имели свою цветовую гамму. А в одной, самой большой из них, гостиной совмещенной с кухней, была ореховая барная стойка и полка с таким количеством разнообразных напитков, какое можно было увидеть только в зарубежном фильме. Он и чувствовал себя персонажем закордонного кино.

Двигаясь по дому, Михаил постепенно дошел до бассейна, выложенного голубой плиткой. Мягкий свет струился откуда-то из углов комнаты. Бассейн был не широким, но достаточно глубоким. Вдоль стены стояли низкие деревянные скамейки. В противоположном, от входа, конце зала виднелась простая деревянная дверь. Михаил заглянул за неё. Там прятался уютный предбанник и маленькая сауна. Медленно оглядывая это невиданное для него, офицера, великолепие, он вернулся в гостиную.

Катя, одетая в маленькое черное платье накрывала на стол. Их взгляды встретились, её зеленые глаза блеснули. И он снова поразился, как время меняет людей, особенно женщин. Совсем недавно это была маленькая худенькая девочка, бегала везде за своей старшей сестрой. Теперь же красивая, даже очень красивая, уверенная в себе и своей красоте женщина.

В такую можно влюбиться. Но что ты можешь ей дать? Тоскливую гарнизонную жизнь и вечное ожидание мужа – офицера с боевого задания? Понимание того, что в любой день можешь стать не женой, а вдовой? Короткие встречи и долгие дни ожидания, которые даже заполнить нечем, потому, что работы для жен офицеров, как правило, в дальних гарнизонах не хватает. Что-то ты размечтался майор! Ведь так было уже не раз. Встретишь хорошую девушку, а она, если не дура, никогда не пойдет за человеком, который не способен предоставить ей приемлемые условия жизни. Ей и её будущим детям. И это правильно.

– Привет Катюша! О чем ты хотела со мной переговорить?

Здравствуй Миша! Не торопись. Поужинаем вместе, посидим, поговорим. Я так давно тебя не видела. Наша встреча в Москве не в счет.

Почему?

Потому….. Когда я была маленькой девочкой, ты для меня был настоящим героем! Боксер, спортсмен, высокий, красивый, сильный! Я бегала на все твои соревнования. И потом становилась старше, но эта память всегда была со мной. Ты только не прими мои слова за какое-то объяснение в любви. Я понимаю, что у тебя, наверное, своя, неизвестная мне жизнь. Наверное, есть любимая женщина. Жены нет, это я точно выяснила. Но не может не быть у мужчины твоего возраста постоянной подруги. Не может!

Никого нет. Можешь верить или не верить, но это так.

Верю, но не понимаю, как это ты увернулся.

Я же спецназовец. Уворачиваться моя профессия.

Не могу скрыть, что очень рада. Садись за стол. Открой, пожалуйста, вон ту бутылку.

Катя рассказала Михаилу, что в далеком городе Чулым её друзьям удалось выиграть дело против единственного акционера Средневолжского завода. Акционер оказался вполне покладистым мужичком и готов был продать свои акции по сходной цене. Александр Ковалев уже вылетел в Новосибирск, для покупки его доли, и сделает это в самое ближайшее время.

Но возможность захвата пока очень реальна, потому, что президент АСТ-Банка Темляк. Тот самый, который финансировал захват завода, не отказался от своих намерений и нажимает на все «кнопки» для осуществления своего плана. Он уже потратил много денег и случае неудачи ему их никто не вернет. Жеребовскому этот Темляк звонит ежедневно – орет, кричит, угрожает. Поэтому нужно быть готовым ко всему. Командировки юристов оплачивал Александр Ковалев. Он обещал и дальше помогать Катиной фирме, в этом плане всё нормально.

Организованную Жеребовским компанию травли руководства завода пока остановить не удается. Нужно время.

Михаил сидел рядом с Катей, вдыхал аромат её духов. Её открытые плечи были близко. Очень близко. Он почти не слышал, что она говорила, видел только, как открываются и закрываются её губы. И думал, что, наверное, они мягкие и теплые. И эти белые плечи, наверное, гладкие, как мрамор, а у него не хватает смелости протянуть руку и проверить, так ли это.

Конечно, Катя видела, какое впечатление она производит на Михаила. Ей очень хотелось, чтобы он, наконец, проявил смелость и.…… В этот момент его рука легла на её узкую ладонь. Катя сделала вид, что не заметила и продолжала говорить о документации, об арбитраже……. Ей так приятно было ощущать тепло его руки, но пусть он немножечко согнет пальцы! И Михаил как будто услышал её мысли и легонько пожал ей ладошку. Господи, какое счастье!

Михаил с неохотой оторвал взгляд от Катиных глаз, а руку от её ладони и сказал:

–Катя, а Лена и твои родители знают, что ты здесь со мной?

–Знают.

–А Лена и Иван знают, что ты мне….. нашей семье помогаешь?

–И это знают.

–Они, наверное, недовольны тобой?

–Родители одобряют. О том, что муж Лены руководит захватом, они не знают. И вообще не в курсе его бизнеса. Знают только, что он очень богатый человек и всё. Лена, конечно, против моего участия. Но и она сильно не возражала.

–Почему?

–Ну что ж ты такой непонятливый! Попробуй подумать головой, ты ведь умеешь!

–Даже представить себе не могу, почему.

–Ну, ты и тормоз, Миша! Да потому, что я люблю тебя с детства! С тех пор как себя помню, я хотела быть с тобой. Понял?

–Ты не всё обо мне знаешь, Катюша.

– Да всё я знаю. Всегда, держала тебя в поле своего зрения. Это отец твой не всё о тебе знает, а я всё!

–Я действующий офицер. Моя жизнь сплошной риск. А жизнь – это гарнизоны в самых дольних точках…….

–Да, да, да! Гарнизоны, нет работы, постоянное ожидание, опасности…. Но ты подумал, что может быть, я о таком и мечтала?

–Такая девушка как ты заслуживает лучшего в своей жизни.