Текст книги "Захват (СИ)"

Автор книги: Лев Кислюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

ЗАХВАТ

Самый простой способ уничтожить врага-это найти друзей среди врагов твоего врага.

( Хазарская пословица)

1.

Осень в Москве началась рано. Горожане ждали бабье лето, но природа обманула людей, и, в ноябре, тротуары покрылись чистым белом покрывалом мягкого хрустящего снега. По народным приметам, первый снег непременно должен был растаять, а через сорок дней земля обязана была укрыться постоянным белым покрывалом. В этот раз все было иначе. Пришли ранние холода. Свинцовое небо не пропускало солнечных лучей. Осенних дождей не было вовсе, зато каждый день сверху сыпались белые, похожие на вату снежинки.

Дороги не успевали очищать, только посыпали песком с какими-то реагентами. Всё вокруг из белого становилось грязно-красно-серым. Автомобили на поворотах бросали эту жидкую, ядовитую слякоть на тротуары, под ноги пешеходам. Уборщицы сбились с ног, постоянно намывая полы за посетителями, заносившими грязную жижу в магазины и учреждения.

Рядом с Таганской площадью, между знаменитым театром «На Таганке» и Котельнической набережной, в одном из тихих переулков, стояли несколько старинных особнячков. Когда-то там счастливо жили небогатые дворянские семьи, но кровавые революции, прогремевшие над всей страной, вымели хозяев из родовых гнёзд, и дома позанимали советские учреждения.

Разные аббревиатуры красовались на вывесках за семьдесят лет советской власти. Пришел странный и, непонятый пока современниками, век двадцатый, уничтоживший последнюю империю на территории России. Учреждения закрылись, а дома стали постепенно ветшать и разрушаться.

Одной усадьбе повезло больше других – её как-то быстро присмотрела для себя одна из новых, частных компаний, которые вырастали как грибы после дождя на плодородной почве всеобщей неразберихи и разрухи.

Дом был небольшой, с пристроенным к нему флигелем для прислуги и добротным каретным сараем в глубине усадьбы. Кованая, оставшаяся с «прежних времен», ограда ещё сохранила в своих стальных ажурных переплетениях забытые инициалы бывшего хозяина дома. Судя по вывеске, сделанной на листе из полированной «нержавейки», здесь обосновалась фирма «ПромИнвестАренда». Во флигеле удобно разместилась служба безопасности фирмы, а в каретном сарае – гараж на четыре автомобиля. Так, недалеко от Таганской площади, в тихом старинном особнячке пошла обычная «офисная» жизнь.

Фирма въехала в особняк совсем недавно, до этого все её службы размещались в цокольном этаже девятиэтажного дома спального района Ясенево. Но растущие доходы предприятия позволили подписать договор аренды особняка в очень престижном районе Москвы на девяносто девять лет. Правда, перед тем как усадьба приняла новых хозяев в свои мягкие объятия, пришлось полностью перестроить дом и флигель, полностью заменить водопроводные трубы и канализацию, поменять оконные рамы и сделать евроремонт. Дом отделали заново снаружи, применив самые современные материалы, но постарались сохранить всю прелесть старинной архитектуры.

«ПромИнвестАренда» занималась оформлением собственности. Приватизация, вызванная перестройкой, позволила многим людям осуществить свои самые заветные мечты.

Теперь можно было стать собственником магазина, бани, кинотеатра – чего угодно, лишь бы хватило денег и сил на управление, выкуп и …..взятки чиновникам. Появились владельцы автомастерских, газет, телеканалов и даже огромных промышленных предприятий. Одна часть населения страны, с удивлением, посматривала на другую её часть, поражаясь предприимчивости и, неизвестно откуда взявшейся, коммерческой хватке. Вчера только человек был простой и понятный всем житель коммунальной квартиры, а сегодня он уже владелец какого-нибудь «Норникеля» или «Газпрома»! «Откуда бабки?» – спрашивают обыватели. «Всё по закону!» – отвечает владелец, и прикупает следующий заводик или нефтяную скважинку.

В кабинетах «ПромИнвестАренда» был обычный рабочий день. Кто-то говорил по телефону, записывая в органайзер необходимое. Несколько человек курили на лестнице. В канцелярии две девушки копировали документы на ксероксе и аккуратно раскладывали все экземпляры страница к странице. В приемной директора все шло по плану. Средних лет женщина-секретарь в строгом деловом костюме, приглашала сотрудников «на ковер» по записанному заранее в блокноте, списку.

-Иван Митрофанович, Сергеев в приемной!

–Пусть заходит. Здравствуйте, Алексей, присаживайтесь.

–Я, собственно, с информацией по бывшему 134-ому почтовому ящику. Мы собрали дополнительные сведения о главных акционерах.

–Рассказывайте.

–По сути дела, контрольный пакет в руках трех человек – директора, главного бухгалтера и главного инженера. С кого начинать?

–С директора.

–Ну, анкетные данные вам известны. Самый весомый пакет. Эти двое – инженер и бухгалтер – у него в кулаке. Никогда и ничего без его согласия не делают. Характер вспыльчивый, но быстро успокаивающийся. Когда-то принимал непосредственное участие в строительстве этого «ящика». Был одним из десяти вольнонаёмных специалистов, строивших завод. Остальные были ЗК. Тогда была такая система: освобождали, условно, политических, тех, что по 58й, они и строили.

–А что это за статья?

–Контрреволюционная деятельность. Там, в части второй, этой статьи, написано, что если человек не знал о конечной цели преступления, то его не расстреливали и срок давали поменьше. Не двадцать пять лет без права переписки, а десять или даже три года. Под это дело забирали всех членов семьи обвиняемых, без разбора. А потом, из зеков подбирали специалистов с «высшим» и организовывали для них закрытый поселок. Выезжать запрещали, работать – сколько угодно. Вот с такими людьми завод построили за три года. Они же на нем и работали. Наш директор тогда был молодым специалистом, единственным вольнонаемным в своем цехе. Быстро выдвинулся и стал сначала главным инженером, а потом директором.

–Дальше.

–Всю свою жизнь проработал на этом заводе. Думаю, что драться за него будет отчаянно.

–Давайте по делу.

–Был вхож во все государственные органы. Власть и возможности на заводе и в городе были огромные. Как же! Город небольшой, а это предприятие единственное, кроме авторемонтного заводика и консервной фабрики. Во время перестройки растерялся, дезориентировался. Госзаказа не стало, денег не стало. Долго пытался оперировать старыми связями – ничего не получалось. Чиновники в главках и министерствах спасали собственные шкуры. Ну, вы знаете, как это было. Даже и в это время нашлись понимающие люди «вверху». Некоторая продукция завода была всё ещё необходима армии и заказчики сами, напрямую обратились. Появились договора, возможность загрузить оборудование и персонал,…… Правда, только на тридцать процентов, не более. Но у людей появилась зарплата! Потом оказалось, что все, что делалось на заводе, устарело и нужны другие, более прогрессивные конструкции. А где их взять? Министерства перестали заниматься разработками, а сами заводчане создать новую технику не могли. Просто не умели, никогда этим не занимались! Руководство опять растерялось – нужно было перепрофилироваться, а как? Предложения директору делались, но он был неуступчив.

–Подробнее о предложениях, от которых отказались, что-нибудь знаете?

–Конечно. Инженер был у них один молодой, способный и очень шустрый. Сразу после института пришел. Голова хорошая, через полгода назначили начальником отдела. Грамотный. Даже старые рабочие его слушали, открыв рот. Он сразу разобрался, в чем беда завода. Через кого-то вышел на сингапурских китайцев и притащил директору заказ, на огромное количество сантехнической арматуры и фитингов из нержавеющей стали и меди. В то время медь и нержавейка у нас были на порядок дешевле, чем на западе. Очень выгодный заказ. Но директор потребовал, чтобы потенциальный покупатель обеспечил завод инструментом и оснасткой для выполнения этого заказа.

Он так привык, это была обычная практика в Союзе! Но сингапурцы только рассмеялись. «Мы платим деньги, купите все, что вам нужно» – сказали они. Молодой инженер бил себя в грудь и уверял директора, что обеспечит подготовку производства, но директор ему не поверил. Всё отмёл и продолжал ждать государственного заказа.

–Ещё предложения были?

–Этот же инженер предлагал наладить производство холодильников, автомобильных кондиционеров, и других, как тогда говорили, товаров народного потребления. Кончилось тем, что директор наорал на него: «Ты, что! Хочешь мой завод превратить в гандонную фабрику!!! Не будет этого! Страна одумается! Недолго ждать осталось!» Парень ещё чуток поработал на заводе, да и уехал в Питер. Живет на частной квартире. Работает в хорошем автосалоне, продает Вольво.

–А что же рабочие? Как они воспринимают руководство, которое не дает им возможности кормит их семьи?

–По-разному. Да вы знаете, как это бывает. Кто-то от огорода кормится, кто-то ворует. Кто-то на стороне подрабатывает. Но «в открытую» никто не выступает. Кто его знает этого Шмеля, вдруг добьется госзаказа!

–Акций у рабочих много?

–По протоколу, двадцать шесть процентов. Мы их скупили, практически все.

–Директор знает, что кто-то скупает акции?

–Если и знает, то значения этому никакого не придает. Мер никаких не принимает.

–Семья у него большая?

–У директора?

–У директора, ведь мы говорим о нем, не так ли?

–Жена умерла, Сын – кадровый военный, холостой, служит на таджикской границе. Между ним им и отцом что-то произошло, пять лет глаз в город не кажет. Дочь живет здесь же в Средневолжске, замужем, сыну пять лет. Муж работает в городской администрации.

–С директором более или менее ясно. Что по главному инженеру?

–Холостяк. Сорок пять лет. Сын институтского друга директора. Раньше преподавал в местном политехническом институте. Уже десять лет работает главным инженером на бывшем ящике. Директору верит безоговорочно!

–А почему холостой?

–Два раза был женат. Первая жена ушла от него через три месяца после свадьбы. Причину никто не знает. Со второй жили плохо, почти сразу начались скандалы. Она требовала, чтобы он перевелся в Москву, а ему, это было, в общем-то, по барабану. Восемь лет назад она познакомилась с каким-то командированным москвичом, развелась, забрала сына и уехала в столицу. У главного десять процентов акций. И у бухгалтера десять процентов.

–Бухгалтер женщина, молодая?

–Не молодая. Пятьдесят лет. За работу держится зубами. Деревенская. Когда-то, как только колхозникам выдали паспорта, кажется в 1974 или 1975 году, уехала из родного села, поработала в городе и поступила на бухгалтерские курсы. Потом работала на разных заводах, все время повышала квалификацию, но в родное село больше никогда не возвращалась. Даже к родным погостить не приезжала.

–Это же, как нужно ненавидеть, как это сейчас называется, малую родину?!

–Вероятно, плохие воспоминания о колхозной действительности. Она замужем. Муж простой слесарь. Два сына. Один в Армии, другой тоже на заводе слесарит.

–Наш заказчик просит начать операцию как можно скорее. Вы готовы?

–Да мы уже и начали, собственно. Вы помните Сережу Авдеева, из оперативного отдела? Ну того самого специалиста по девушкам?

–Избавьте меня, пожалуйста, от подробностей ваших делишек! Лучше скажите, что уже сделано.

–Я, собственно, и хотел об этом сказать. Разговоры с директором ни к чему не привели. Но все будет сделано.

–С местной милицией работаете?

–Безусловно. Дальше всё будет по обычному плану, не волнуйтесь. До сих пор все было чисто.

– А вот представьте себе, волнуюсь! Волнуюсь каждый раз. Ну ладно, будем надеяться на ваш профессионализм. Идите. Огромная просьба – держите меня в курсе всего.

–Конечно, Иван Митрофанович! – сказал Сергеев, а сам подумал: «Делишек» он не хочет знать! А бабки хочет получать немереные? Интересно, что заинтересовало заказчика на этом заводике? Ладно, придет время – узнаем».

2.

Если слух его не обманывает, то через реку идут люди. Стараются двигаться скрытно и бесшумно, но опытное ухо все равно уловит диссонанс в шелесте камыша под прохладным утренним ветерком. Дикая утка захлопала крыльями, кто её спугнул? Заснувшие лягушки опять наполнили теплый воздух своими звонкими голосами, кто их потревожил? В наушнике раздался негромкий щелчок, потом ещё один.

Шмель поправил, вставленный в ухо, маленький наушник. Это Шер предупреждает командира и товарищей: «Идут гости!» Разговаривать нельзя, могут прослушивать, поэтому Шмель легонько постучал в ответ по микрофону – так договаривались, и услышал как Шер тихо, ноготком, постучал по микрофону своей рации – одинарный, два двойных. Шер понял, командир услышал и готов принять гостей как положено.

В полукилометре от тугаёв [1]1
  Тугаи– это местное название лесной растительности речных долин, произрастающей по берегам и на островах этих рек, а также на нижних террасах


[Закрыть], командир засадного батальона майор Миронов тоже услышал: «Команда готова к встрече». Минуты не прошло – ответили остальные. Каждый занял своё место, и был крайне внимателен.

Шмель взял с собой только четверых. С ним пошли Шер, Хохол, Риф и Буйвол. Окрестности были им хорошо знакомы, но почти сутки, после получения задачи они потратили, чтобы определить место дислокации для каждого. Нужно было не только отследить маршрут передвижения каравана, но и, подобравшись к нему как можно ближе, попытаться взять всех живыми. Да и самим погибать было ещё рановато.

Шмель явственно услышал необычный плеск воды – караван близко. Местность была трудная – сливались вместе три реки: Амударья, Вахш и Пяндж, образовывая обширную площадь, покрытую ручьями и заливами. Тугаи стояли непроходимой стеной. Но носильщики терьяка [2]2
  Терьяк– опий-сырец


[Закрыть]преодолевали любое препятствие и несли свой смертоносный груз с покорность верблюдов.

Шмель чуть не плюнул от досады на этих сверхпокорных людей, вовремя опомнился и присел в воду так, что выше поверхности остались только его глаза и кончик ствола Калашникова. Антенна покачивалась как камышинка. Караван мог пройти совсем близко, а задачу нужно было выполнить. За боеприпасы и рацию он не волновался, все было надежно упаковано.

Камыши зашуршали сильнее, громко зачавкала донная тина и на фоне ночного многозвёэдного неба показались силуэты людей, согнувшихся от тяжелой поклажи. Один, два, три …… девять человек! Оружие наверняка есть, но ведь как принайтовили, ничего не звякнет!

Все как ожидалось – направление штатное, на заранее подготовленную позицию. Да, разведка и профилактика это большое дело. Теперь можно подняться и, не торопясь, следовать за караваном, только не забыть сделать ещё одну мелочь.

Шмель включил рацию и, проверив выставленную частоту, сделал несколько легких и быстрых ударов пальцами по микрофону – барабанная дробь. Услышав в ответ серию таких же ударов, выключил связь и осторожно двинулся на северо-восток.

Поднял глаза на звездное небо, полярная звезда была на своем законном месте, это означало, что следует изменить направление строго на север. Там можно будет снять мокрую химзащиту и, в заранее подготовленном окопе, найти свою любимую СВД [3]3
  СВД– снайперская винтовка Дегтярева


[Закрыть].

Скоро караван был уже на плоскогорье в одном из скалистых каньонов. Измученные люди спали, не снимая грузов, прикрывшись только маскировочной сетью, чтобы пограничный патрульный вертолет ненароком не наткнулся на них.

Опытный караванбаши послал наблюдателей на гребни. Они ползли без груза, налегке, в бархатной темноте южной ночи, каждый на свою сторону. Бойцы приняли их споро и бесшумно, как учили. Зажали рты и, плотно обернув руки и ноги тесьмой, утащили на внешнюю сторону каньона. Там, в полной темноте, Риф и Хохол тихо разоружили злодеев и, истратили весь запас скотча, привязывая каждого к персональной арче. Зато теперь была полная уверенность, что будут сидеть тихо и мирно.

Рассвет в горах начинается быстро и неожиданно. Вот было темно, а вот, показались первые яркие-яркие лучи солнца и через минуту света уже столько, что слепит глаза! Сразу зашелестели цикады в траве, запели невидимые птицы. Мгновенно высыхает роса, но ночные запахи не сразу покидают склоны гор и ещё долго радуют путника.

Караванбаши проснулся первым и заворочался под тяжелой маскировочной сетью. Нужно было выбираться, быстренько справить нужды и найти эту проклятую пещеру, разрази её Аллах, куда требовалось сложить весь груз. Да и часовых пора менять. Крепкий чернобородый мужчина, настоящий «карасакал [4]4
  Карасакал– (тюрк) черная борода, мужчина среднего возраста


[Закрыть]», встал, поправил халат, чапан [5]5
  Чапан– свернутый матерчатый платок, исп. как пояс


[Закрыть]и посмотрел наверх. Высоко, на гребнях скал стояли крепкие ребята в камуфляже, с автоматами Калашникова, направленными на спящую группу. Их было так много, и они были так решительно настроены, что караванбаши захотелось опять залезть под маскировочную сеть и спрятаться там, в пыльном и темном сне. Надолго, пока весь этот кошмар не кончится.

В группе майора Шмеля было полторы десятка правил поведения при захвате вооруженного каравана. Одно из них гласило: «Не нужно нарушать сон вооруженного человека». Внезапно проснувшись, он Бог знает, чего наделает. Надо дать усталому человеку отдохнуть. Он встанет расслабленный, довольный и будет способен здраво рассуждать и действовать.

Вот и сейчас заместитель командира батальона Шерзод Каримов, спокойно ждал, пока караванбаши пинками разбудит свой отряд и только потом, когда все боевики были на ногах и (очень предусмотрительно) без оружия, он сказал в мегафон, прозванный в народе «матюкальником», на узбекском и фарси: «Благоразумие!!! Только благоразумие может вас спасти. Не пытайтесь прикоснуться к оружию, не нагибайтесь к земле, не трогайте ваш груз. Замрите, и я скажу, что вам делать дальше».

Стоящий рядом с Шером прапорщик Вова Пачинский по кличке «Буйвол» стал медленно, но как-то по–звериному ловко спускаться в ущелье. Весь отряд «нарконосильщиков» удивленно наблюдал за ним. Ещё бы! Конечно, около тридцати бойцов держат их на мушках, но в одиночку подойти к банде!?

Благодаря колоссальной природной физической силе, короткой шее и очень широким плечам, при вполне среднем росте, Володя с детства был грозой всех уличных королей города Дзержинска. За силу и необузданную злость, приятели прозвали его Буйвол. В драках он бил противника только один раз и тот уже мог не увидеть окончания сражения.

Ему было только четырнадцать, а против него выходили взрослые мужики, вооруженные выломанными из, стоящих тут же, скамеек, деревянными брусьями. Буйвол, обладавший мгновенной реакцией, крутился между кулаками и кольями как «черт на сковородке». В результате получал пару синяков, а его соперники расползались по домам, зализывая серьёзные раны.

Но задержанные не знали Вову Пачинского и напряглись, предчувствуя возможный шанс на освобождение. Шер продолжал вещать по «матюкальнику»: «К вам спускается прапорщик Пачинский! Он не вооружен. Он обыщет каждого и скажет, что делать дальше!»

Шмель замер, в своём окопчике, контролируя ситуацию через прицел СВД. Он был уверен в Вове, но чем черт не шутит. Пачинский пошел не в самую гущу задержанных, а немного правее. Смирно стоящий, молодой, смуглый душман, мимо которого он проходил, резко присел, пытаясь дотянуться до лежащего рядом «калаша». Но тут, же почувствовал, что на него упала бетонная плита. Это Буйвол прыгнул на беднягу и придавил его весом своего тела.

Надо сказать, что, несмотря на невысокий рост, весил он сто десять килограммов. Мышцы, всегда тяжелея жира, поэтому хорошо тренированные люди легко двигаются, но и немало весят.

Остальные носильщики смертельного груза даже не шевельнулись. Больше половины из них жили поблизости от границы, бывали у родственников по эту сторону Пянджа, и близкие, желая уберечь их от беды, показывали почти всех выдающихся бойцов специального подразделения и рассказывали кто и на что из них способен.

Благополучно обыскав нервного душмана, Пачинский сдал его подошедшим бойцам. Каждый из боевиков подходил к Володе с поднятыми руками. Буйвол тщательно обыскивал его, забирал оружие, документы, если таковые имелись и передавал дальше. В это же время приземлился вертолет, и, прибывшие бойцы организовали погрузку мешков с наркотиками в его зеленое чрево. Они передавали мешки из рук в руки, а невезучие носильщики провожали грустными собачьими глазами каждый тюк.

Подняв тучу пыли, в ущелье приземлился еще один вертолет. Туда наспех погрузили скованного караванбаши и несколько солдат. Остальные пошли своим ходом, один из вертолетов завис над возвращающейся группой, отслеживая безопасный путь.

Шмель собрал с бруствера обоймы, гранаты, а любимую СВД завернул в промасленную ткань. Мокрую одежду закатал в химзащиту и отдал подбежавшему Рифу. Нужно было отдохнуть и возвращаться к обычным полковым заботам.

Для того, чтобы укрепить границу между Таджикской Республикой и Афганистаном, российское и таджикское правительство размещало на приграничных территориях специальные подразделения армии России. Их задачей была борьба с терроризмом и наркотрафиком. В одном из таких специальных полков служил командир батальона, майор Михаил Захарович Шмель.

Здесь все было всерьёз и по-настоящему. Настоящий и очень опасный враг, готовый на все за свои мерзкие, грязные деньги. Настоящие боевые операции, а не дурацкие учебные тревоги с высосанными из пальца «вводными». Настоящая взаимовыручка между офицерами и дружба между солдатами. Дедовщина не могла прижиться там, где жизнь каждого зависела от каждого.

Попадались, конечно, разные люди, одетые в военную форму, но их быстро отфильтровывала боевая работа. Как правило, такие кадры стремились придти к повышению и карьере значительно менее опасными путями. Поэтому после прибытия в полк, они сразу начинали писать рапорта вышестоящему начальству о переводе в другие, более безопасные воинские подразделения.

Вертолет не спеша дотянул до казарм родного полка. Михаил сдал оружие и спецсредства, принял душ, переоделся и только потом написал рапорт о проведенной операции.

Усталый и не выспавшийся майор Шмель был вымотан, выжат и собирался потихоньку выбраться из части, залечь в спячку на съемной квартире в поселке. Но не тут, то было! Едва он вышел из казармы, как увидел бегущего подполковника Волковницкого. Командир полка был несколько грузноват и бежал с трудом, придерживая кобуру с табельным Макаровым на левом боку.

–Миш, зайди к начальнику связи, для тебя сообщение!

–Откуда?

–Вроде из дома!

–Ничего не понимаю. Прислали бы телеграмму, письмо на худой конец…..

Теплое солнце почти касалось кромки гор. Легкий ветерок ласкал влажные после душа волосы. Пчелы кружились над ухоженными полковыми клумбами, и сильный запах цветов перебивал ароматы готовившегося ужина в солдатской столовой. Михаил не спеша пошел к зданию управления полка. Давно он не получал вестей из дома. Наверное, года четыре. В общем, как поссорился с отцом, так и не получал.

Начальник связи полка, черноглазый закарпатец, старлей Сашко Рехнюк, стоял у порога пункта связи с радиограммой в руках.

– Товарищ майор, тут что-то срочное! Забирайте! Если что, я вас быстро по телефону соединю через «Весну». Читайте!

Михаил взял радиограмму и прочел: «Миша! У отца инфаркт! Срочно приезжай! Яна». Странно. Отец никогда не болел. То есть вообще никогда не обращался к врачам. Что же произошло?

– Сань! Можешь меня сейчас с домом соединить?

–Та зараз! Тильки у командира разрешения спрошу, – лейтенант бросился к телефону и уже через пять минут набирал домашний номер старшего Шмеля.

Михаил взял трубку. На его тревожное: «Алё!» ответил совершенно незнакомый женский голос, который подтвердил, что у Захара Осиповича обширный инфаркт и Яна Борисовна у него в больнице.

–Понимаете, Михаил Захарович, на заводе сложилась тяжелая ситуация. Вот директор и не выдержал, заболел.

–А что произошло?

–Да я собственно точно не знаю. Это вам лучше у Яны Борисовны спросить. Я домработница, меня Ирой зовут. Слышала краем уха, что что-то неправильно с акциями, а подробностей не знаю. Вы позвоните попозже, когда Яна Борисовна будет дома, она вам все объяснит.

–Попозже я не смогу, отсюда сложно звонить. Постараюсь взять отпуск и приехать как можно быстрее. Да свидания, Ира!

–Я передам. И вам до свидания!

Шмель вышел через КПП и медленно пошел по поселку. Ещё недавно он хотел только одного – спать! Теперь это желание пропало неизвестно куда. Что случилось дома?! Что с отцом?!

Разногласия Шмеля отца и Шмеля сына начались ещё в детстве. У маленького Михаила всегда и на все было свое мнение. Он всё и всегда делал по-своему. Ему было три года, когда родители, мама была ещё жива и ослепительно красива, брали его с собой в гости к таким же, как они молодым специалистам Наде и Васе Подтыкайло.

Время было бедное, в магазинах почти ничего не было, но столы в каждом доме накрывались обильные. Надя была акушером, пациенты буквально молились на молодого, талантливого врача. Высокая, длинноногая, зеленоглазая с копной длинных волнистых рыжеватых волос, она была полной противоположностью Лиды Шмель – кареглазой, черноволосой с прозрачной бледно-розовой кожей.

Вася и Захар выглядели как, если не родные, то двоюродные братья – рослые, широкоплечие, светловолосые. Только у Захара глаза были серые, а Василий смотрел на мир голубыми, цвета неба глазами, через толстые стекла очков. Маленького Мишу сажали за стол вместе с взрослыми, но………. он отказывался есть. Никакие уговоры не действовали. Взрослых это несколько напрягало. Каково это сидеть за накрытым столом, рядом сидит трехлетний ребенок и ничего не ест! Внимательно прислушивается ко всем разговорам и молчит.

После нескольких рюмок водки или стаканов местного вина это уже никому не было интересно. Ребенка никто не замечал, разговор заходил о заводских делах и общих знакомых. Такие застолья были частыми, других развлечений в маленьком городке не было. Время текло быстро и наконец, наступал час прощания.

Дома малыша быстро раздевали, умывали и, при первой же попытке уложить в постель слышалось: «Мама я хочу кушать!»

–Но почему ты в гостях ничего не ел?!

– Я стеснялся.

Родителей это страшно злило. Ведь только, что сидел за столом и воротил нос от всяких вкусностей, которые предлагала ему тетя Надя! А мама знала, что пойдут в гости и сама ничего не готовила. И что теперь делать, неужели укладывать спать голодного ребенка? Захар был готов устроить трехлетнему сыну первую показательную порку! Приходилось что-то срочно подогревать или жарить, не смотря на то, что обоим нужно было рано вставать на работу. Лида преподавала в местном техникуме историю, а Захар строил завод.

Потом когда Захар уже стал директором завода, а Миша пошел в школу у них были уже другие проблемы. В доме было много книг, энциклопедий по искусству и религии, энциклопедических и толковых словарей под разной редакцией, подписных художественных изданий и справочников.

Мальчик читал всё с упоением и страстью. А учительница начальных классов, преподающая у него, даже не подозревала, что её малолетний ученик читать научился ещё до школы и к третьему классу прочитал несколько больше, чем это удалось ей к окончанию педагогических курсов. И, мало того, все прекрасно запомнил.

Как-то на уроке учительница рассказывала ребятам о разных цветах: желтом, голубом, красном и бирюзовом. Причем бирюзовый они назвала просто «бирюза». Не терпевший разночтений Миша поправил её:

–Бирюза – это камень, Мария Ивановна. Зелено-голубого цвета.

Молодая учительница не стерпела конкуренции:

–Миша, бирюза – это такой цвет!

–Нет, камень, я завтра принесу энциклопедию!

–Неси!

Ладно бы маленький Шмель просто принёс энциклопедический словарь и показал строку о бирюзе учительнице где-то наедине. Нет! Он не поленился притащить громадный том и прямо в классе, на глазах у всех нашёл нужную строчку и ткнул в нос учительнице! Это было невероятное унижение для молодого педагогического кадра.

К Мише резко возросли требования, двойки и тройки посыпались на него как из рога изобилия. То за что любой его одноклассник получил бы вполне приличную оценку, ему оценивалось как «плохо» или очень плохо». Удивленная мама стала просматривать все домашние задания сына, чего раньше не делала никогда. Увидела эту странную закономерность и встретилась с молодым преподавателем. Учительница запальчиво перечисляла грехи молодого Шмеля, но категорически отказывалась сравнить его домашние и классные работы с работами остальных ребят.

Но мама Михаила было женой директора самого крупного завода в городе и директор школы, к которому она обратилась, забыв о чести мундира, вызвал к себе учительницу и разобрался в вопросе досконально. Маленький Шмель был оправдан, учительница скрепя сердце согласилась, что перегнула палку. Конфликт был улажен.

Но отец крепко поговорил с Михаилом и запретил ему, без согласования с ним учить учителей и вообще высовываться со своим мнением. Сказано учителем «белое» значит «белое», «черное» значит «черное». Сегодня ты учителей ставишь в неудобное положение перед всем классом, а завтра тебя выпрут из школы с таким характером!

Михаил этот урок запомнил, но отец совсем не был уверен, что что-то в этом роде сын ещё не вытворит, так как тот был свободолюбив и неуступчив. А у отца и времени то, сыном заниматься не было! Завод отнимал всё свободное и несвободное. Захар неделями был в командировках.

«Выбивать» приходилось всё! Новое оборудование, обоснованный план на следующий год, материалы и финансирование на социальные нужды – всё приходилось доставать, вымаливать, выпрашивать. Зато все заводчане были обеспечены отдельными квартирами в новых домах, исправно работали детские сады и школы. В магазинах кроме вездесущего берёзового сока были и прочие продукты. Может быть не в достаточном количестве, не самого лучшего качества и не для всего города, но для заводчан было практически всё.

Мама Михаила очень много работала, впрочем, как и все в то время. Но в один несчастный для семьи день заболела неизвестной тогда болезнью и очень быстро, в течение двух недель умерла в местной больнице. Михаилу пришлось самому управляться с домашним хозяйством. Занятый заводом отец долгое время не замечал, что сыну становится все тяжелее совмещать учебу в школе и приготовление обедов и ужинов, но наконец, заметил и взял домработницу – пожилую, чистоплотную женщину Нину Львовну, невесть, когда осевшую в этих местах.

Все сразу стало на свое место. С учебой стало лучше. Отношения с учителями были не плохие, а редкие драки со сверстниками для защиты обиженных и оскорбленных почти не мешали молодому Шмелю зарабатывать обычнее четверки и пятерки. Троек не было совсем.

Когда Михаил окончил школу с серебряной медалью, отец в категорическом тоне приказал ему подавать документы в любой технический ВУЗ страны, но желательно в Баумановское училище, готовившее инженеров высшей квалификации. Михаил наотрез отказался. Он собирался поступать в Рязанское училище воздушно-десантных войск. Это был первый серьезный скандал с отцом.