Текст книги "Суар и Логан (СИ)"

Автор книги: Лев Кириллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

   Суар ввел координаты Квестора и выключил аварийный режим. Пол перестал вибрировать, к горлу подступила легкая тошнота. Альбатрос выполнял маневр поворота.

   Бот с ремонтником явно не торопился. Кованая железная бочка размером с Фобос – Квестор – мрачно зияла на мониторе, заслоняя Малое Магелланово Облако. Наконец от бочки отделился кругляшек бота и неторопливо поплыл к Альбатросу.

   Суар никак не мог понять, какому миру принадлежит механик, существо с туловищем человека и головой свиньи. Может, биоробот? Спрашивать неприлично.

   – Кокрес, – представился механик. Осмотрев разгромленную рубку, горестно закудахтал ноздрями пятачка.

   – Повреждения очень значительны, сэр. Я бы не рекомендовал вам совершать ноль-прыжок, если только вы не решитесь на серьёзный ремонт. Вот, что вам следует заменить... Вынув блокнот, Кокрес исписал листок мелким почерком.

   «Пятьсот понтозов и неделю времени. С учетом срока доставки запчастей».

   – Хорошо, мой друг, – согласился Суар, но... я заплачу шестьсот, если сделаешь за три дня. И... конфиденциально, ты понимаешь? Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что я здесь ремонтировался. Договорились?

   – Понимаю, сэр. Мы, дибуреи, умеем хранить тайну!

   Пятачок расплылся в улыбке, обнажив два желтых кабаньих клыка.

   Значит дибуреи. Народность, не роботы, рассудил Суар. Но явно не с этой бочки.

   – Откуда ты, мой друг? Очень надеюсь на твою помощь.

   – Мы с планеты Мегалуча, сэр. Той, которую разрушило атомной войной. И нас осталось только шестнадцать братьев – механиков. Мы разбросаны по всей Вселенной.

   Эти три дня Суар провел в подобии транса. Ходил из угла в угол, играл в бильбо с сетевыми партнерами. Один раз сгонял в бар на Квестор, но слинял оттуда, не просидев и двух часов. Кажется, даже сам воздух в баре пропитывал наркотик, а крышу от музыки сносило безвозвратно. Сюда слетались оттягиваться, чтобы не появлялась полиция, те, кто с ней не в ладах. Квесторианка с огромной грудью начала было приставать к Суару, но он отделался от нее под предлогом сходить в туалет. И ходу до таксобота. Смешно, но несколько раз перед его глазами мелькало воспоминание о Сумико. Кто такая Сумико? Девушка – из брикета. Дитя сгущенного пространства, неизвестно где существующая и существующая ли вообще. Вдобавок, у которой есть парень – Додзаэмон. И можно ли его назвать парнем? Или вообще кем его можно назвать. А что будет, если брикет потеряется, или кто-нибудь другой им воспользуется? Брикет – собственность компании как-никак.

   Кокрес постарался. Через три дня только придирчивый глаз смог бы заметить в рубке следы разгрома: несколько царапин на зеркально отсвечивающем полу.

   Карты памяти заменены, монитор-интерфейс подлатан и светится как новенький. Вмятины выправлены, прямо душа радуется.

   От щедрот Суар прибавил еще пятьдесят понтозов.

   – Кокрес, брат, хочу с тобой поговорить еще о чем-то важном.

   – Слушаю, сэр.

   Ушки переместились к макушке и обратились в сторону Суара. Тот сохранял серьезный вид, стараясь не рассмеяться.

   – Видишь ли, я знаю, что по правилам ноль-прыжков мы должны строго придерживаться техники безопасности, и направление прыжка отслеживается. Но... из-за ремонта я кое-куда опаздываю. И мне надо чуть-чуть, совсем чуть-чуть отступить от этого правила. Мне надо быть на одном мероприятии, которое, как бы это сказать... начнется раньше, чем я прибуду в Квестор, понимаешь? А мне очень надо попасть к его началу. Поэтому мне, надо... слегка опередить время. Совсем чуть-чуть, дня на три, не больше. Сможешь мне в этом помочь? Ну так, чтоб никто не узнал, разумеется.

   Ушки слегка вздрогнули и сложились до серединки. Их хозяин напряженно думал, даже пятачок немного увлажнился.

   – Сэр, с моей стороны проблем не будет. Мы, дибуреи, умеем хранить тайну. Но должен вас предупредить, что это очень опасно. Время штука непредсказуемая. Когда вы будете выходить из ноль-пространства, возникнет волна отрицательной плотности огромной приливной силы...

   – Друг мой, – Суар положил руку на плечо механика, – представь сам, волна возникнет на расстоянии трех миллионов световых лет отсюда. Она дойдет до вас только через три миллиона лет. Кто здесь будет через такой срок, и что останется от волны?

   – Вы правы, сэр, – согласился Кокрес, но возможны и другие последствия. Никогда не знаешь, как поведет себя отрицательное время при выходе из подпространства. Точно прицелиться очень сложно, и вопрос этот мало изучен...

   – Просто доверься мне, хорошо?

   Суар слегка сжал плечо юноши.

   – Как вы прикажете, сэр. Мы, дибуреи, умеем повиноваться приказам.

   Суар с усмешкой наблюдал, как тускло отсвечивающий в свете Магеллановых облаков Квестор тает в пространстве. Прощай, Квестор. И лучше бы мы никогда не встречались. Каких-нибудь полчаса до терминала ноль-транспортировки. Кокрес все сделает так, как его попросили. И – лети, Альбатрос в другую галактику, в Квамбур, навстречу будущему.

   Суар ощущал легкое покалывание, нежное жжение в ступнях и ладошках рук. Всему виной возбуждение, которое обычно охватывало его перед ноль-прыжком. И сколько раз уже он телепортировался, а все равно не мог привыкнуть к этой процедуре. Потому что пока-что это вершина человеческих технологий, как когда-то разведение огня, а потом изобретение радио.

   Вход в кротовую нору прошел, как и всегда, буднично. Просто погасли звезды в иллюминаторах, как будто их выключили. Приборы перешли в режим ожидания, кроме одного, называемого ноль-навигатором. Этот прибор ориентировался среди сплетения кротовых нор и корректировал курс Альбатроса. Томительнейшее время, которое нечем занять. Суар даже подумывал, не разбудить ли Логана, чтобы скоротать с ним тоскливое время за беседой, но тут вспомнил о Сумико. Как она там, в Ёсиваре? А почему бы и не сходить туда? Суар не знал, можно ли повторно возвращаться в одно и то же сгущенное пространство. Как бы не было последствий. Но, как говорится, попытка не пытка. Главное, не зависать слишком надолго. Возможно, на этот раз развязать пояс кимоно получится быстрее.

   Насвистывая «Легкий утренний бриз» Суар направился ко входу в модуль сгущенных пространств и вставил брикет в гнездо. Серебристые створки дверей привычно разъехались в стороны и изнутри дохнуло влажноватым, теплым туманом.

   Вечерело. В Ёсиваре шел дождь. Суар сперва пожалел, что не захватил с собой водонепроницаемую накидку. Вскоре он обратил внимание на прикрепленный к поясу предмет, похожий на трость. Предмет шуршал бумагой. Суар видел такие на картинках и догадался, что это зонт. С большим количеством спиц, простым рисунком, вощеной бумагой в качестве водоотталкивающей основы.

   Суар раскрыл зонт. Теперь он заметил, что меч на его поясе отсутствует. Повсюду висели листочки с указом императора Муцухито, запрещавшим ношение мечей. Суар чувствовал, что Додзаэмон недоволен, так же как недовольна и большая часть посетителей квартала. Бесстрастными оставались только лица гейш, лица, но не их глаза, приглашающие зайти и обещающие наслаждения.

   Суар на ходу кинул несколько кругляшков понравившимся ему гейшам. Девушки благодарно кланялись и лепетали что-то о его красоте, приглашая зайти. Но Суар стремился к Сумико.

   Вот наконец и домик с чайной терраской. Японка в возрасте, так называемая наставница, уже знакомая Суару, возилась с жаровней, грея воду для чая. Увидев пришедшего, она хмыкнула.

  – Она ждет тебя. Но сначала...

   Суар догадался, что речь идет о кругляшках. Ему показалось, что их количество в кармане уменьшилось по сравнению с прошлым разом, но он виду не подал. Сформировал наощупь стопочку из пяти-шести монет с квадратной дырочкой, положил их на чайный столик. Наставница схватила монеты, пересчитала, хмыкнула и повернулась спиной к Суару, давая понять, что проход свободен.

   Сумико обрадовалась ему, подбежала и обняла. Эмоции юного создания выглядели так естественно, что Суар растрогался.

   – Как твои дела, малышка? Ждала меня?

   – Да, мой прекрасный друг. Очень ждала. Ты ведь заберешь меня отсюда, как обещал, правда?

   От Суара требовалось ответить, но ему в голову не приходило ничего умного.

   – Тебе тут плохо?

   Хотя он и был самураем, реакция его видимо отставала, потому что хлопок по физиономии веером он прозевал. Острый край веера оставил на носу царапину, которая сразу стала кровоточить.

   – Вот побыл бы на моем месте, посмотрим как бы ты запел. Весь день кипячу чай, перетираю пряности и косметику, мажусь вот этим, что даже москитов отпугивает. И молюсь Будде чтобы ничего не поджечь, видишь, все тут бумажное.

   Суар обратил внимание на горящие свечи. Они распространяли аромат от москитов и видимо выполняли еще ритуальные функции.

   – Ну, будь осторожнее, милая. Не играй с огнем.

   Видимо он опять сказал что-то не то, потому, что Сумико повторно замахнулась веером. На этот раз он оказался начеку и успел увернуться.

   – Утром и вечером гуляет ветер, он опрокидывает ширмы. На прошлой неделе Ринако обвинили в умышленном поджоге чайного домика, хотя пожар устроил напившийся гость, и приговорили к смертной казни. Знаешь каково это, каждый день трястись, что тебя могут повесить без всякого повода?

   – Знаю, солнышко, – глубокомысленно заметил Суар, опять чувствуя, что высказывается невпопад.

   – Ты уже давно обещал меня выкупить. У тебя проблемы? Дайме не платит тебе денег?

   – Солнышко, знаешь, Япония становится мирной страной, воинское искусство теряет свою востребованность, вот и приходится изыскивать иные способы сводить концы с концами.

   – Великий Будда, что это?

   Сумико якобы только теперь заметила его зонт.

   – Ты обменял зонт на меч? Ты больше не самурай?

   Суар почувствовал, что начинает выходить из себя.

   – Мой друг, – он старался собрать остатки спокойствия, – указом императора только что запрещено носить мечи. И если найдут меч – его отнимут. А то и самого заберут в кутузку.

   -А-ха-ха!

   Сумико захихикала.

   – Заберут в кутузку, а финансов откупиться-то и нет. Вот умора.

   Суар опустил глаза. Что тут скажешь? Он же не виноват, что парни из института прикладной истории вселили его в тело нищего самурая? Всего этого не объяснишь насмешливой Сумико, водящей из стороны в сторону веером, как кобра головой, в ожидании удобного момента, чтобы нанести удар по носу.

   – Знаешь, малышка. Раз уж я пришел... давай продолжим игру с кимоно, хорошо?

   Сумико покраснела.

   – Что я, шлюха по-твоему? Я вольная гейша, с кем хочу с тем сплю, понятно? А ты меня обидел, потому что не выполняешь своих обещаний. Кто обещал меня забрать и увести в страну свободы?

   – Я обещал?

   – Ну да. Ты забыл?

   – А ты не могла бы напомнить?

   – Эх ты, самурай склеротик. Саке меньше пить надо. Но ладно, я напомню.

   И она утробно, как в театре кабуки, разводя в руки в стороны и приседая, начала пересказывать.

   – В этой стране, куда я тебя заберу, звезды такие большие, что их можно снимать с неба и класть в карманы. И каждая как бриллиант, который можно носить на шее в качестве украшения. И там никогда не бьют слуг. Там вообще никого не бьют. И никого не убивают, никого не казнят из-за пустяков. Там не бывает выгребных ям, чумы и цунами. Там каждый день приезжают артисты и дают представления. Там не надо работать, потому что еда растет на деревьях, а дома – сами деревья, они растут на корнях, как грибы, заходи и живи, и все летают на птицах. У каждого своя птица. Тебе дальше продолжать или хватит?

   – Хватит, хватит, – поспешил прервать девушку Суар.

   – Вот так-то. Так что не обессудь, пояс не развяжется. Самое большее, что могу предложить это чайную церемонию. Есть хороший улун, его всего два раза заваривали. Будешь?

   – Улун так улун.

   Суар пожал плечами. Ну и свинья же этот Додзаэмон. Такую девушку испортил. Навешал ей лапши на уши, а сам...

   Он понюхал пригоршню улуна, поставленную перед ним Сумико. Уселся на подушках. Немного неудобно, но что поделаешь? В чужой монастырь со своим уставом не суются.

   Мысли продолжали крутиться. Впрочем, может Додзаэмон тут и не при чем? Его возможно и не спрашивали, когда вселяли в его тело... кого там?

   Суар принюхался к аромату улуна третьей заварки из высокой чашечки, позволил девушке совершить странные манипуляции, похожие на вытаскивание клеща из кожи, с чашками, наконец, вытянув губы трубочкой, всосал содержимое маленькой чашечки.

   – Тебе нравится, прекрасный господин?

   Сумико явно издевалась.

   – Да, превосходно, – ответил Суар. По правде говоря, он бы предпочел улун покрепче, но не был уверен, что сообщение об этом не прозвучит оскорблением. Восток дело тонкое даже для него, потомка австралийки и аборигена Тасмании.

   – Знаешь, мой прекрасный господин, – глаза Сумико опустились и по щечкам покатились слезинки, – я подумала, что...

   – Что, мой друг?

   Сумико опять, как по волшебству превратилась в покорное и хрупкое существо, нуждавшееся в защите.

   – Мои чувства к тебе слишком сильны, чтобы...

   Она затряслась от беззвучного плача. Суар подсел к девушке и нежно обнял ее за плечи. Черт возьми, а может попробовать с поясом?

   Свободная рука незаметно, как у щипача, потянулась к узлу а губы, еще теплые от улуна третьей заварки, шептали ласковые слова прямо в ушко девушки.

   Та не отодвигалась, но и не прижималась.

   -... чтобы продолжать отношения смирившись с тем, что ты не выполнил своего обещания. Поэтому... – она всхлипнула – я думаю, нам не стоит больше встречаться.

   Пальцы Суара наконец нащупали заветную петлю узла, но прежде чем он потянул, Сумико с рыданиями вскочила, закрыв лицо руками.

   – Ну хорошо, хорошо. Сегодня заберу тебя, – сам от себя не ожидая проговорил Суар, – прямо сейчас пойдешь со мной?

   Слезы на лице Сумико мгновенно высохли.

   – Прямо сейчас?

   -Да.

   – Я согласна. Только надо чтобы тетя Сачико не видела. Иначе она отправит за нами погоню!

   Сумико осторожно высунулась из-за ширмы.

   – Она ушла за овощами на рынок. Скорее, бежим! У тебя далеко спрятана лодка?

   -Расскажу по дороге.

   Суар взял Сумико за руку, вывел на улицу и раскрыл зонтик. Проходя мимо чайного столика, вывалил на него все кругляшки, остававшиеся в карманах. Больше не понадобятся.

   Дождь усилился. Ветер, раскачивая причудливые фигурки драконов, швырял брызги на бумажные светильники вечеряющего квартала развлечений.

   Соседи провожали путников взглядами, некоторые окликали Сумико, но она не отвечала, стараясь спрятаться под зонтик.

   – Почему мы идем в сторону от реки? – спросила она.

   – Сейчас все поймешь, девочка. Доверься мне.

   Доверься, доверься, думал Суар. Хорошо бы ты не растаяла в тумане этого переходного шлюза как медуза на солнце. Или не превратилась в медузу. Или в дракона, который отхватит мне половину плеча. Потому, что он вообще не уверен, что местное население можно выводить из областей сгущенного пространства. Но ничего. Сейчас посмотрим. Вот сейчас все и проверим!

   Знакомая чайная с туманной полосой внутри долго не хотела открываться. Он несколько раз прошел мимо двух домов, между которыми она находилась в прошлый раз. Пустырек с растущей хиленькой уродливой сакуркой. Возможно, прекрасной в пору цветения, но сейчас убогонькой. Должно быть, дети объедали ее в период созревания, не давая разрастись вишням.

   Только в третий раз, словно нехотя, призрачная чайная заколыхалась в вечеряющем воздухе.

   -Ой, я боюсь.

   Сумико затрепетала.

   – Не бойся, малышка. Всего один шаг. Маленький шаг для человека, большой шаг для...

   Вдвоем они вступали в густой липкий, солёный туман. Только в этот момент Суар заметил, что браслет на его руке издает противный писк.

   Клочья тумана не замедлили рассеяться. Под ногами ощущались легкие подрагивания – Альбатрос выходил из ноль-прыжка, реактор работал на полную мощность. Сумико вцепилась в руку Суара.

   – Что это?

   Внутренние помещения корабля никак не походили на Ёсивару. Никаких улиц или чайных домиков, фонарей или развевающихся драконов. Только коридор, освещенный голубоватыми лампочками, стрелками и бегущими надписями, сообщавшими самочувствие корабля.

   Похоже, выход из модуля сгущенного пространства прошел успешно. Суар чувствовал, как с него свалился камень. Ему не хотелось бы потерять Сумико вот так внезапно, из-за неумолимости законов физики, незнание которых не служит оправданием.

   – Ну как, малышка, что скажешь? Не обманул я тебя, – ласково обратился он к девушке, – вот мой дом, как я тебе обещал.

   Сумико заплакала.

   – Тут все так пусто и безжизненно. Мне кажется, я уже умерла. Мы не умерли, Додзаэмон?

   – Нет конечно.

   Суар улыбнулся.

   Тут только до него дошло, что он теперь не должен выглядеть как Додзаэмон. Но Сумико почему-то не испугалась его нового облика, по-прежнему назвала его именем своего друга. Почему? Это странно.

   Небо за стеклом иллюминатора еще не набрало силу своего привычного для этой области Вселенной сияния, оставаясь темным. Две фигуры четко отражались в блестящей поверхности. Суар присмотрелся и едва поверил своим глазам. Рядом с Сумико стоял Додзаэмон собственной персоной. В самурайских штанах, халате и с нелепым зонтиком.

   Сумико выглядела так же, как и в Ёсиваре.

   Ну и дела, подумал Суар. Похоже, он что-то нарушил в пространственно-временном континууме. Не стоило брать с собой Сумико. Она во всем виновата. Но как ей это скажешь? Заталкивать ее обратно в модуль и самому туда забраться, чтобы обратно вылезти Суаром уже без Сумико? Не хотелось обижать девушку, и уж тем более применять силу. Только если сама захочет. Сумико, хотя все еще прижималась к руке друга, уже понемногу ожила. Стреляла глазками вдоль и попрёк коридора. Ее стали забавлять бегущие надписи. Она попыталась поймать несколько букв ладошкой и удивилась, что ей это не удается.

   А где Логан?

   Он вспомнил, что выходя из тумана столкнулся с чьей-то темной, качающейся фигурой. Там, в тумане, но не разобрал, что это за фигура и кому она может принадлежать. Зато теперь на полу коридора четки виднелись следы голых пяток, каждая размера не меньше сорок пятого. Следы вели в сторону модуля сгущенного пространства. Пятки могли принадлежать только одному человеку. Суар почувствовал, как к его горлу подкатывает комок злости.

   – Ну-ка, пойдем со мной дальше, детка. Нам надо успеть сделать кое-какие дела прежде, чем станет совсем светло. Видишь эти звездочки? Они совсем скоро будут светить очень, очень ярко.

   Надо дойти до рубки, и там все выяснится.

   Они шли по цилиндрическому коридору в сторону рубки, Сумико повизгивала от удивления и избытка чувств. Следы босых ног становились слабее, видимо вода высыхала. Как Логан мог проснуться, наркоз должен был действовать еще минимум три дня, недоумевал Суар. Потом до него дошло. Как же он не учел закон сохранения времени? Программируя ноль-прыжок, Кокрес направил Альбатрос таким образом, чтобы корабль слегка вышел из светоподобного конуса будущего и прилетел в Квамбур дня на три раньше Но закон сохранения времени неумолим. Если где-то время шло медленнее, значит в другом месте оно должно пойти быстрее. Вот на Альбатросе и прошло на три дня больше, чем в Квамбуре. Последнее обстоятельство дало Логану возможность проснуться и натворить делов. Что ж, негодяя ждет наказание.

   Сначала надо выяснить у пройдохи, почему тот пытался перепрограммировать реактор. А потом неплохо бы зарубить, но зонтом это вряд ли возможно.

   То, что увидел Суар в рубке управления, заставило его отступить на шаг назад. В штурманском кресле восседал не Логан, а он сам, и с усмешкой разглядывал вошедших. Впрочем, что другого следовало ожидать? Логан пробрался в шлюз, ведущий в сгущенное пространство, подкараулил там Суара, и каким-то образом поменялся с ним телами, а свое дело сбагрил в модуль.

   – Так, ну ка вон с моего места! – попытался приказать Суар.

   – Мне и здесь хорошо, – осклабился Логан.

   – Но ты не Суар, и я не японец, и ты это знаешь. Мы должны пойти в модуль сгущённого пространства и поменяться телами обратно. Я не намерен долго оставаться Додзаэмоном.

   Он сделал решительное движение в сторону самозванца.

   Логан усмехнулся.

   – Попробуй, тронь меня. Вот это видел?

   Он дотронулся до рукоятки бластера, висящего на его поясе.

   Суар знал, где можно раздобыть еще один бластер. Логан как будто прочитал его мысли.

   – И не думай навещать оружейную комнату. Она закрыта. И ключ у меня.

   Голос пройдохи звучал весьма жестко.

   -Послушай, ну зачем тебе оставаться в моем теле? У тебя есть свое, настоящее. Я привык к своему, ты к своему. Сейчас пойдем к модулю и поменяемся обратно, идет? – предложил Суар мировую.

   – Нет не идет, – возразил Логан, – я прекрасно знаю, что меня ждет при встрече иммиграционными службами Квамбура. В лучшем случае год карантина, а потом должность подопытного реликтового гоминида в лаборатории или экспонатом зоопарка. Что-то не хочется ни того ни другого.

   Он опять захихикал.

   – А почему я должен? – возразил Суар.

   – А тебя бы волновало, что будет со мной? Вряд ли. Почему меня должна волновать твоя судьба?

   Тут Суар заметил, что Логан строит глазки Сумико. Девушка плутовато осматривала рубку. Суар крепко держал ее за руку, но уже чувствовал легкие подергивания, как будто большой сом усами ощупывает наживку, прежде чем рвануть ее вместе с крючком и леской.

   Содержание разговора двух мужчин мало занимало Сумико, а вот обстановка рубки с ее экранами, звездочками и забавными светящимися кнопками весьма ее заинтересовала.

   – Нашел девчонку? Мила... – как-то в нос заметил Логан и весьма недвусмысленно прошелся по фигуре Сумико взглядом с ног до головы.

   Суар снова почувствовал, что кровь в его жилах закипает. Рука сама схватила рукоять зонтика. Схватила и отпустила. Деревяшкой не отмашешься от бластера.

   – Впрочем, не в моем вкусе. Подожду до Квамбура. Там фестиваль... город мечты, любви и вечной весны. Один думаю не останусь!

   Самозванец расхохотался.

   Откуда он все знает, подумал Суар. Впрочем, ничего удивительного. Вжился в мое тело, как я в тело Додзаэмона. И ему нравится, этому пройдохе.

   Сумико задергала ладошку.

   – Мы долго тут будем стоять? Подходит время вечернего саке. Ты помнишь, что обещал отвести меня в свою хижину?

   Вот еще задачка, подумал Суар. Сумико ноет. Здесь ей явно не нравится. Вечернее саке... Что бы это значило? Наверное, Додзаэмон знает. Но молчит как рыба об лед.

   Ноль-прыжок закончился и звезды вспыхнули ярко, как лампочки. Вот и порт-Квамбур во всей своей красе. Мириады переливающихся огней, причудливые башни, снующие взад-вперед корабли челноки. Медузы-роботы с светящимися щупальцами проплывают рядом с Альбатросом, еще дымящимся от контакта с физической пустотой, тем, что не имеет измерений, ниткой-кротовой норой, соединяющей пространства. Суар любил эти моменты, любил многоликий Квамбур и в другое время чувствовал бы прилив радости. Но не сейчас. Квамбур не для него, его удел – иммиграционные службы. Им с Сумико будут рады как диковинным экспонатам. За них самозванцу Логану еще и заплатят много денег, чтоб его.

   – Заболтался я тут с вами, – заметил Логан, – а ну-ка, пройдите в медсанчасть. Вдруг у вас бациллы какие или микробы. Не хватало еще от вас заразиться.

   Ну и мерзкий тип, подумал Суар. В медсанчасти он нас и запрет. Блокирует двери до прихода офицеров иммиграционной службы. И тут нам крышка. Ни паспортов, ни документов. А у этого гада...

   «Корабль Альбатрос, Корабль Альбатрос. У вас на борту посторонние. Вам предписывается проследовать в док усиленного досмотра для совершения входных формальностей,» – побежали буквы по экранам.

   – А ну-ка... – проговорил Логан, вставая. Его рука потянулась к бластеру.

   Суар схватил Сумико за руку и резко дернул назад. Девушки почувствовала ситуацию и поняла, что надо спасаться бегством. Они что есть мочи рванули из рубки, на ходу захлопывая дверь, и понеслись в сторону шлюза сгущенного пространства. К счастью, закругленная форма коридора не позволяла Логану, побежавшему за ними, открыть огонь в спину. Они успели добежать до шлюза и скрыться в тумане прежде, чем фигура самозванца выскочила из-за поворота коридора и прицелилась.

   Туман несколько раз вспыхнул лиловым. Заряды бластера разорвались обжигающей волной.

   Туман поглотил беглецов и что-то опустилось за их спинами. Область сгущённого пространства закрылась, прервав канал между Альбатросом и тем миром, куда она вела. Чувствуя спиной клочья тающего тумана, Суар снял с руки браслет и не оглядываясь швырнул его в проем шлюза.

   Вечерний Ёсиварзакуа объял их влажной прохладой.

   Суар украдкой проверил свое тело. Додзаэмон и никто другой. С нелепым зонтиком вместо меча. Карманами, в которых закончились кругляшки и легкомысленной девушкой, вцепившейся в локоть.

   – Мы ведь идем к твоей лодке, правда? Ты не отведешь меня к наставнице, дорогой?

   – Нет конечно, моя крошка. К лодке, и только к ней.

   А вот и лодка с картонным домиком, раскрашенным иероглифами. Там, где ее оставил Додзаэмон. Лодку он арендовал на другом берегу Сумидо, оттуда с полчаса до его дома, где старая мать уже ждет и готовит рис.

   Он с Сумико взбираются вверх по извилистой дорожке, опоясывающий холм, потом идут через поле. Дорога становится улицей. Слева и справа причудливые домики. Причудливые для Суара, но не для Додзаэмона. Он тут как рыба в воде.

   Подходят к небогатому домику. Веранда затянута потертым шелком, со двора веет ароматом дымящейся жаровни. Картонные стены, как они могут защищать от стужи зимой? А ночи еще холодные.

   Мать плохо видит. Она зарабатывает тем, что шьет кимоно и продает их в Эдо.

   Они быстро находят общий язык с Сумико. Девушка успевает рассказать матери, что Додзаэмон показал ей хрустальный аквариум, в котором плавают гигантские рыбы, и они еле успели спастись, потому что их хотел съесть большой тунец.

   Потом она договорилась с матерью на счет саке. И Суар подумал, что в этом неплохая альтернатива чайной церемонии, на которую явно не хватит времени, потому что порядком хочется спать. Но прежде узел кимоно. Он должен развязаться. Ведь нельзя же спать в одежде.

   В кварталах терпимости в Японии время, проведенное с гейшами, отмерялось временем горения свечей. Время горения одной свечи составляло пятнадцать – двадцать минут.

   Указ о «Запрете ношения мечей за исключением лиц в церемониальной одежде, военной или полицейской униформе» был принят в Японии 28 марта 1876 года.

   Под конец так называемой реставрации Мэйдзи, вооруженных конфликтов в Японии становилось значительно меньше и военное ремесло самураев оказывалось все менее и менее востребованным.