Текст книги "Переулки Арбата"

Автор книги: Лев Колодный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

На огромную площадь, раскинувшуюся перед Манежем, выходят корпуса университета, образующие редкий по цельности и красоте ансамбль классической архитектуры.

Здание университета, что находится на правой стороне улицы, называют "старым", а то, что на левой, – "новым" (его называют также Аудиторным корпусом), хотя на первый взгляд они одногодки.

Из множества строений университета, появившихся в течение XVIII, XIX и XX веков, то из них, что виднеется за оградой двора, где установлены памятники Герцену и Огареву, является самым знаменитым. От него, как от ствола, пошли во все стороны ветки древа университета, разросшегося так сильно, что для него в наше время пришлось возвести специальный комплекс зданий на Воробьевых горах.

А все началось вскоре после того, как основанный в 1755 году в здании на Красной площади первый российский университет приобрел в начале Никитской улицы трехэтажный дом Репниных, где оборудовали актовый зал и аудиторию, классы, общежития. Дом был не мал, но вскоре он оказался тесен для разраставшегося с каждым годом университета.

Профессора обратились через Сенат к Екатерине II с просьбой "отвести для университета другое способное место, на котором бы расположить вновь построить для оного дом... например, на Воробьевых горах".

Как известно, эта мечта осуществилась только через двести лет, а тогда было решено развивать университет в районе Моховой и Никитской улиц. Обратились к архитектору Баженову за проектом; он его представил, как всегда, прекрасный и необыкновенный. Можно только воображать, какое бы изумительное здание получила Москва, будь этот проект претворен в жизнь. Но богач-самодур П. Демидов, пожертвовавший деньги на строительство, и слышать не хотел о проекте Баженова.

И то, что не удалось осуществить Василию Баженову, пришлось выполнить – в который раз! – его бывшему ученику Матвею Казакову. По его проекту из красного обожженного кирпича и белого камня построено трехэтажное здание на цокольном полуподвальном сводчатом этаже (с конца 1770-х годов постройка затянулась до 1793 года). Этот нижний этаж как прежде, так и теперь используется для служебных и хозяйственных нужд. В нем перед приходом армии Наполеона спрятали книги, богатейшее собрание рукописей, архив, экспонаты музея – все ценное, что не смогли вывезти из университета. Входы замуровали кирпичом и заштукатурили. Но свежая штукатурка привлекла внимание мародеров: вход взломали. Золота там не оказалось, а бумаги вскоре запылали. Огонь перекинулся в коридоры, охватил залы и комнаты, добрался до купола. Московский университет сгорел дотла.

Возрожден он был вместе с Москвой. Архитектор Д. Жилярди сохранил общий план, назначение главных помещений, масштабы здания Казакова, но перестроил парадный фасад, актовый зал, другие залы в стиле ампир, который тогда восторжествовал в архитектуре бурно застраиваемой Москвы. С тех пор и до наших дней сохранился этот облик университета. Белокаменный цоколь опоясывает п-образное здание, величественное и в то же время не подавляющее человека. Оно оштукатурено и выкрашено желтой краской, украшено барельефами, венками, львиными головами, медальонами, как того требовал ампир.

За расположенными в центре восемью колоннами находится актовый зал святая святых университета. В нем прошла реставрация, выполненная с большим мастерством московскими архитекторами и художниками. Сегодня этот великолепный зал, один из самых замечательных в Москве, выглядит таким, каким его увидела пораженная Москва после восстановления университета. Площадь зала 316 квадратных метров, высота около 15 метров (это современный пятиэтажный дом). Зал имеет форму вытянутого полукруга, его украшают семь арочных окон и изогнутая колоннада, поддерживающая хоры-балкон. Словами не передать того чувства, которое охватывает каждого, кто входит под залитые светом хрустальных люстр своды. Купол кажется высоким, как небо, палево-золотистые стены – просторными. Ощущение праздника охватывает вас с первого же мгновения, как вы ступаете на зеркальный паркет. Стены и потолок расписаны на античные сюжеты в технике гризайль. Живопись выполнена двумя красками – серой и белой – на малиновом фоне. Все это придает изображениям объемность.

Видели эти стены всех великих сынов России трех веков. Здесь состоялось свыше 170 выпускных актов и множество заседаний, собраний по разным поводам, связанным с жизнью университета, русской науки и культуры, Москвы, государства. Под гром оваций защитил в актовом зале диссертацию историк Грановский, студенты вынесли его отсюда на руках. Принятый здесь в члены Общества любителей российской словесности Лев Толстой произнес речь о значении русской литературы, а позднее читал неопубликованные главы из "Анны Карениной" и "Смерти Ивана Ильича"...

В январе 1894 года в актовом зале проходил съезд русских естествоиспытателей. На заседании секции статистики побывал молодой Владимир Ульянов. Часть из услышанных здесь докладов и выступлений Ленин потом проанализировал в своей известной работе "Развитие капитализма в России".

Актовый зал – не единственная большая аудитория этого здания. К этому залу примыкают большие комнаты, где в первой трети прошлого века находилась Большая аудитория словесного отделения (в наши дни здесь размещены экспонаты музея антропологии). В ней слушали лекции известные русские писатели – питомцы университета – Лермонтов, Тютчев, Белинский, Герцен, Огарев, Гончаров... Михаил Лермонтов любил слушать лекции, сидя на подоконнике...

Пушкин, как известно, не занимался в университете, но побывал в аудитории словесного отделения 27 сентября 1832 года. Об этом сохранились свидетельства как самого поэта, так и очевидцев, в том числе Ивана Гончарова, тогда студента, восторженного почитателя гения Пушкина. В письме жене Александр Сергеевич писал: "Сегодня еду слушать Давыдова (профессора университета. – Л. К.)... Мое появление произведет шум и соблазн..." Пушкин не ошибся, конечно. Так оно и произошло.

"Однажды, утром, – писал впоследствии в воспоминаниях один из студентов, – в Московском университете читал лекцию профессор И. И. Давыдов... Вдруг входит г-н министр, ведя с собой молодого человека невысокого роста, с чрезвычайно оригинальной, выразительной физиономией, осененной густыми, курчавыми, каштанового цвета волосами, одушевленной живым, быстрым, орлиным взглядом. Указывая на вошедшего с ним молодого человека, г-н министр сказал: "Здесь преподается теория искусства, а я привел вам само искусство". Не надобно было объяснять нам, что это олицетворенное искусство был Пушкин".

Профессор Давыдов читал лекцию о "Слове о полку Игореве". Своей очереди вступить на кафедру дожидался другой профессор литературы – М. Т. Каченовский, литературный противник поэта, с которым он не раз вел полемику. Спор произошел и здесь. Каченовский считал, как и некоторые другие филологи, что древнее "Слово" – поздняя подделка. Пушкин с ним не соглашался.

"Я не припомню подробностей их состязания, – пишет Гончаров, – помню только, что Пушкин горячо отстаивал подлинность древнерусского эпоса, а Каченовский вонзал в него аналитический нож. Его щеки ярко горели алым румянцем и глаза бросали молнии сквозь очки... Пушкин говорил с увлечением, но, к сожалению, тихо, сдержанным тоном, так, что за толпой трудно было услышать. Впрочем, меня занимал не Игорь, а сам Пушкин".

Как потом отмечал в предисловии к переводу с древнерусского "Слова о полку Игореве" поэт Ап. Н. Майков, "Пушкин угадывал только чутьем то, что уже после него подтвердила новая школа филологии неопровержимыми данными".

Что же касается профессора М. Каченовского, то в грозном 1812 году ученый проявил себя как патриот. Когда все уходили из Москвы, в брошенном здании университета он обнаружил ценнейшую нумизматическую коллекцию. Оставив свои вещи, он с нелегкой ношей пешком отправился из города, чтобы после победы вернуть спасенное сокровище родному университету.

КРУГЛЫЙ ЗАЛ

Старое здание Московского университета спланировано так, что в его боковых овальных крыльях находятся круглые залы. Это большие уютные помещения, из окон которых прекрасно виден Кремль.

Зал на втором этаже назывался прежде бельэтажем. До недавнего времени здесь размещался филологический факультет, а теперь – институт повышения квалификации преподавателей. Этот зал заслуживает особого внимания. Это Круглый зал бывшего словесного отделения университета. В нем читали лекции все без исключения известные профессора отечественной филологии и истории, такие, как М. Погодин, С. Соловьев, Ф. Буслаев, А. Веселовский и многие другие блистательные ученые. А слушали эти лекции студенты, многие из которых впоследствии прославили нашу культуру и науку. В Круглом зале, одно время служившем квартирой директора, читал стихи Василий Жуковский. Позднее, в 1830 – 1832 годах, здесь учился Михаил Лермонтов и, конечно же, писал здесь стихи:

Святое место! Помню я, как сон,

Твои кафедры, залы, коридоры,

Твоих сынов заносчивые споры...

Вспоминая позднее об университете, Лермонтов видел перед собой и этот Круглый зал...

Как пишут исследователи истории университета М. Белявский и В. Сорокин, "этот зал связан с историей литературы не только тем, что в нем слушали лекции многие русские писатели. Именно он был центром созданного университетом в 1811 году Общества любителей российской словесности, которое вело большую работу в области языковедения и литературоведения". Этому обществу мы обязаны изданием "Толкового словаря живого великорусского языка" В. И. Даля, собрания русских песен П. И. Киреевского, многих трудов и сборников. Общество обратилось к народу с призывом создать памятники Пушкину и Гоголю; оно организовывало и проводило многие юбилеи корифеев русской литературы, ставшие национальными праздниками.

А будни общества проходили в Круглом зале, где оно устраивало литературные вечера, научные заседания. В эти часы под сводами зала происходило единение науки и искусства. Лекции профессоров, доклады чередовались с выступлениями поэтов и писателей, артистов московских театров. Членами общества состояли многие известные литераторы. Антон Павлович Чехов одно время исполнял обязанности председателя общества. Любила посещать заседания в Круглом зале великая актриса Мария Николаевна Ермолова, многим обязанная университету, как и другие актеры Малого театра, начиная с Михаила Щепкина. Последний писал: "Правда, я не сидел на скамьях студентов, но с гордостью скажу, что я многим обязан Московскому университету в лице его преподавателей: одни научили меня мыслить, другие глубоко понимать искусство". Ермолова не раз читала в Круглом зале стихи любимых ею поэтов, слушала доклады. В столетнюю годовщину общества прославленная актриса провозгласила: "Честь и слава Московскому университету! Честь и слава Обществу любителей российской словесности!"

Другой Круглый зал – на первом этаже противоположного корпуса занимал до последнего времени ректорат. В нем проходили заседания руководства университета. Незадолго перед Октябрьской революцией совет университета вынужден был, из-за отсутствия средств, заложить в банке здания Московского университета... В этом зале, уже в наше время – в 40-е годы, архитектор Л. Руднев докладывал ректору МГУ академику А. Несмеянову проект строительства новых зданий университета на Ленинских горах – на том самом месте, куда обращали свой взор профессора университета еще в XVIII веке. Новые здания университета приняли первых студентов в 1953 году. С тех пор один кабинет ректора находился в высотном здании, а другой оставался здесь, в Круглом зале. Длилось так 20 лет, пока ректором университета был академик Иван Георгиевич Петровский. Он вместе с академиком А. Несмеяновым, ставшим к тому времени президентом Академии наук СССР, перерезал ленточку перед входом в новый дом МГУ. За то время, пока ректором был Петровский, университет бурно разросся. В нем появилось несколько новых факультетов, сотни кафедр, лабораторий. Конечно, это было требованием времени, диктовалось запросами науки. Но, бесспорно, проявился в этом и талант ректора, его способность быстро откликаться на самые сложные проблемы, далекие от родной ему математики. Круглый зал стал мемориальным – в нем открыта библиотека академика, насчитывающая 20 тысяч томов! Собрание бесценное. С юности Иван Георгиевич собирал книги, причем не только по специальности: тут тома по философии и истории, физике и астрономии, работы по психологии и логике, альбомы по искусству и архитектуре, романы, стихи. Причем на разных языках. Эта библиотека изучается, составляется ее каталог. Книги расставлены по полкам в соответствии с общепринятыми нормами. Оказалось, что это собрание по всем областям знаний современной науки. Это библиотека энциклопедиста XX века.

Петровский известен трудами по математике, но следил за развитием всех наук. Поэтому так быстро и откликался он на зов времени. В последние годы жизни ученый овладел английским, по его инициативе выпущен этимологический словарь русского языка. Однажды при встрече со мной ректор заметил, что у математиков обычно в пожилом возрасте пробуждается интерес к языкам... Но у него был такой же неугасимый интерес и к истории. На полках библиотеки – труды известных историков всех времен и народов, редкие книги, такие, как "Подлинные анекдоты о Петре Великом", трехтомное собрание сочинений Екатерины II, мемуары многих государственных деятелей, ученых, писателей; много книг о Москве, начиная с "Описания путешествия в Московию" Адама Олеария и кончая современными путеводителями. Рядом с этим собранием – книги о Петербурге – Ленинграде и русских городах...

По инициативе ректора был реставрирован актовый зал университета, и сейчас он стал, по существу, музеем, где выставлены редкие издания из собрания университетской библиотеки.

Стоят в Круглом ректорском зале у стены напольные часы с тяжелыми гирями и длинным маятником. Они единственная вещь, чудом уцелевшая со времен 1812 года. Их нашли в сгоревшем здании. Эти часы – как символ истории, продолжающейся в этих стенах.

Много замечательных людей работает в университете, который несет эстафету истории с 1755 года...

"РЕКТОРСКИЙ ДОМ"

"Это самое старое здание на территории Московского университета."

М. Белявский, В. Сорокин.Наш первый..., 1970 г.

Старое здание Московского университета, было время, служило не только для занятий. На верхнем его этаже в западном крыле располагалось общежитие на 150 студентов. В комнате № 11 жил в числе других "казеннокоштных" воспитанников Виссарион Белинский. Жил три года, после того как в октябре 1829 года приняли его на "казенный кошт", т. е. на государственное обеспечение. С того времени Белинский проводил большую часть дня и ночи под крышей старого здания.

Виссарион Белинский был очарован Москвой. Первые дни после своего приезда он ходил по городу, жадно впитывая новые картины и впечатления, побывал в Кремле. Эти впечатления отразились в "Журнале моей поездки в Москву и пребывания в оной", который Белинский не предназначал для печати. Теперь этот "Журнал" общеизвестен, мысли из него и сегодня не утратили своего значения: "Изо всех российских городов, – писал студент Белинский, Москва есть истинный русский город, сохранивший свою национальную физиономию, богатый историческими воспоминаниями, ознаменованный печатию священной древности, и за то нигде сердце русское не бьется так сильно, так радостно, как в Москве..."

В общежитии было удобно. Рядом с номерами, стоило только спуститься вниз на этаж, находились библиотека, музей, аудитории. И здесь все нравилось восторженному юноше: "Я был в Музеуме... Московского университета. Что сказать о нем: это есть небольшое царство очарований. Почти все, что есть удивительного и достойного внимания в природе, все там находится... Видел и университетскую библиотеку; она занимает четыре пространные комнаты".

Белинский занимается с упоением. Изучает два древних языка – латинский и греческий, три европейских – французский, немецкий, затем английский и, конечно, русский язык и литературу. Знание иностранных языков вскоре пригодилось: студент стал зарабатывать на жизнь переводами.

Теперь трудно даже вообразить, что в комнатах верхнего этажа ютились 150 студентов да еще сотня бедолаг, которые содержались воспитательным домом и другими благотворителями. Теснота, шум, неустроенность быта. Зимой в комнате общежития замерзала вода. Дуло. Ко всем невзгодам прибавились болезни. Туберкулез, сведший в конце концов в могилу Белинского, берет начало отсюда. Студенческая вольница начинает утомлять Белинского. Заниматься в этих условиях было трудно, питание в студенческой столовой приводило в ужас, казенная одежда износилась...

Единственное, что скрашивало жизнь, – царивший среди студентов дух свободомыслия, творчества. В те дни Белинский написал драму "Дмитрий Калинин" и читал ее под сводами верхнего этажа старого здания. Ее горячо приняли друзья. Но вскоре пришло разочарование: профессора университета, заседавшие в цензурном комитете, запретили драму к печати, усмотрев в ней "многие места, противные религии, нравственности и российским законам". Когда пришла пора сдавать переводные зачеты, Белинского, не явившегося из-за болезни, исключили из университета "по причине болезни и безуспешности к наукам", а также потому, что "поведения неодобрительного".

К тому времени Белинский близко познакомился с профессором Н. И. Надеждиным, у которого слушал курс по эстетике и теории литературы. Это знакомство решило его судьбу. Белинский стал печататься в московских журналах "Телескоп" и "Молва", издаваемых Надеждиным, который был крупнейшим журналистом своего времени, известным литературным критиком.

Вскоре Белинский покинул общежитие в старом здании. В августе 1834 года он вновь поселился на территории университета. Профессор Надеждин, переехавший в то время в "ректорский дом", в казенную квартиру, предоставил в ней комнату своему ближайшему сотруднику, прославившемуся своими "Литературными мечтаниями" – блистательным обзором русской литературы.

"Ректорский дом" находится во дворе университета и представляет собой обычный двухэтажный старый московский дом с вросшими в землю окнами нижнего этажа. Сейчас дом ждет реставрации, и, когда она произойдет, мы увидим возрожденным старейшее здание университета: оно единственное уцелело во время пожара 1812 года. Эта постройка из большемерного кирпича середины XVIII века вобрала в себя стены XVII века. До университета она принадлежала князьям Волконским.

"Ректорским" дом стал в 1802 году. В нем помещалась большая казенная квартира ректора, здесь жили профессора университета. В "ректорском доме" находилась практически редакция известного русского журнала "Телескоп". То был передовой журнал демократического направления.

Белинский жил недолго в "ректорском доме", недолго после знакомства с ним возглавлял журнал и Надеждин. Как известно, в "Телескопе" было опубликовано "Философическое письмо" П. Чаадаева, названное А. Герценом "выстрелом, раздавшимся в темную ночь" (Герцен имел в виду николаевскую реакцию). "Письмо" вызвало гнев Николая I. Автора "Письма" объявили сумасшедшим и запретили ему писать, "Телескоп" закрыли, ректора, позволившего публикацию, отстранили от должности, Надеждина отправили в ссылку. Белинскому пришлось вновь искать пристанище.

"Ректорский дом" славно послужил русской науке. В 1872 году квартиру ректора на втором этаже предоставили великому русскому физику А. Г. Столетову для размещения в ней физической лаборатории, библиотеки и кабинета справочных изданий. С тех пор этот маленький дом вошел в историю русской физики, потому что именно в нем Столетов завершил свои известные работы по исследованию фотоэффекта, сформировал свою школу физиков. В этих стенах работали Н. Е. Жуковский, П. Н. Лебедев, К. А. Тимирязев и многие другие ученые, поднявшие, по словам Тимирязева, преподавание физики в Московском университете на высоту, "может быть, даже превосходившую уровень преподавания в крупнейших научных центрах тогдашней Западной Европы".

В "ректорском доме" физики ютились свыше 30 лет. Столетов с горечью говорил: "В старейшем русском университете под физикой – около 110 сажен". На этих саженях Столетов сумел выкроить место для работы Лебедеву, и тот обессмертил свое имя и русскую науку, измерив давление света на твердые тела, создав первый в истории русской физики коллектив ученых.

Только в 1904 году физики получили большое здание с башней, выстроенное из красного кирпича. Оно рядом с "ректорским домом". Физики работают здесь и по сей день. Тут находится Институт радиотехники и электроники Академии наук. С этого здания началось строительство специальных корпусов для нужд физиков. Здесь в подвале помещалась лаборатория П. Н. Лебедева, где под его руководством работали 25 специалистов – небывалое по тем временам число сотрудников! Здесь измерили давление света на газы, провели классические исследования по изучению электромагнитных волн, земному магнетизму. Из этого подвала вышли на широкую дорогу многие русские физики, ученики Лебедева. А сам он в знак протеста против произвола царских властей покинул университет и свою с таким трудом созданную лабораторию...

В здании института в разное время работали такие корифеи науки, как П. Лазарев, С. Вавилов, И. Тамм и другие... Здесь обосновались после революции курсы подготовки рабочих и крестьян в вузы, ставшие одним из первых рабфаков.

Во дворе университета на месте сада в течение двух веков один за другим стали появляться учебные здания, музеи, лаборатории. Их и сейчас заполняют студенты. Но теперь тут не один хозяин. Отпочковался от университета геологоразведочный институт, 1-й медицинский институт, созданы новые научные институты. Все это там, где прежде находился наш первый университет.

ПАМЯТНИК ЛОМОНОСОВУ

Почти 80 лет после своего основания Московский университет застраивал земли с одной стороны Никитской улицы – за старым зданием, созданным Казаковым и после пожара 1812 года перестроенным Жилярди.

А в 30-е годы XIX века пришла пора нового строительства. Участок на левой стороне улицы – на углу Никитской и Моховой – принадлежал Пашковым. Для одного из них, поручика П. Е. Пашкова, В. И.Баженов в конце XVIII века построил дворец, который современники называли одним из "чудес света". Он вошел в историю как "Пашков дом". Ныне это всем известное старое здание библиотеки. Потомки поручика Пашкова продали университету земельный участок и недостроенный большой дом.

А 400 лет назад земля эта принадлежала Ивану Грозному; здесь находился зловещий Опричный двор, обнесенный стеной с воротами. В глубине двора стоит вросшее в землю на полэтажа кирпичное здание, занимаемое ныне типографией. Оно много раз перестраивалось, но под его штукатуркой находятся стены XVI века. Это одна из древнейших в Москве палат бывшего Опричного двора, где проходили многие бурные сцены во времена Ивана Грозного.

К тому времени, когда, сменив разных владельцев, земля эта перешла в руки университета, он настолько разросся, что нуждался уже в новом здании. Три года архитектор Е. Тюрин приспосабливал недостроенное здание, предназначавшееся некогда Пашковым для балов, под Аудиторный корпус. Открыли его для занятий в 1835 году: он представлял собой трехэтажное здание с шестиколонным коническим портиком. Его архитектура перекликалась с архитектурой старого здания. Оба они как бы стали воротами улицы.

Вдоль улицы протянулся входящий в университетский ансамбль корпус с закругленным фасадом и колоннадой. Это бывший флигель Пашковых. В начале прошлого века они сдавали его под театр. Была в нем тысяча мест. Здесь состоялся дебют Михаила Щепкина. На этих подмостках выступала труппа актеров, чью родословную начал студенческий театр университета на второй год своего основания. Тут и пели, и плясали, и ставили драматические спектакли до тех пор, пока на Театральной площади не появился Малый театр, который не случайно называют "вторым университетом".

Создавая Аудиторный корпус, архитектор Тюрин приспособил флигель под университетскую церковь Св. Татьяны. В ней Москва прощалась с Гоголем, отсюда студенты проводили его в последний путь.

Имя Татьяна вошло в историю университета, многие русские писатели оставили рассказы о том, как здесь отмечался студенческий праздник Татьянин день, 25 января. Истоки этого обычая таковы. Влиятельнейший при дворе Иван Шувалов, сделавший очень многое для того, чтобы претворить в жизнь великую идею Михаила Ломоносова – "об учреждении в Москве университета для дворян и разночинцев по примеру европейских, где всякого звания люди свободно наукою пользуются", – подал императрице Елизавете Петровне на подпись указ об основании университета 12 января – в день именин своей матери Татьяны. Эта дата со временем стала отмечаться как день рождения русской альма-матер.

12 января 1876 года перед Аудиторным корпусом открыли памятник Михаилу Ломоносову. Памятник построили на средства, собранные по подписке; кстати, среди жертвователей не было ни царя, ни губернатора. Бронзовый бюст Ломоносова установили на четырехметровый пьедестал из чугуна. В актовом зале с речью "Воспоминание о Ломоносове" выступил историк С. М. Соловьев, бывший тогда ректором университета. Он сказал: "Народы живые, сильные больше всего боятся потерять память о своем прошлом, то есть о самих себе... Они изучают это прошлое научным образом, они ставят памятники великим людям".

29 октября 1941 года во время налета фашистской авиации во двор Аудиторного корпуса попала фугасная бомба. Все окна и двери в окружающих зданиях вырвало, не стало стеклянного купола... А бронзовый бюст уцелел. Три года простоял он на каменной глыбе, а в 1944 году его перенесли в клуб, где его можно увидеть и сегодня.

На месте этого памятника был установлен другой, скульптора С. Меркурова. Ломоносов в рост; он стоял перед глобусом с листом в руках. Этот памятник хорошо помнят те, кто поступал в университет после Победы. Поскольку фигура была выполнена из тонированного гипса, со временем она стала ветшать. Поэтому в конце 50-х годов на том же месте появился третий памятник – из бронзы и гранита. На круглом гранитном пьедестале установлена скамья, где сидит Ломоносов, размышляя над рукописью...

В начале XX века пришла пора нового строительства. Архитектор К. Быковский перестроил здание Тюрина. Тогда появились прозрачный стеклянный купол, высокие окна, две большие аудитории. Подобно актовому залу старого здания, они вошли в историю университета; в них выступали выдающиеся ученые, проходили многие заседания, сессии, конференции.

Студенты слушали голоса поэтов разных поколений – Маяковского, Светлова, Симонова... В этом зале Михаил Шолохов прочел трагический финал "Поднятой целины". С трибуны он сошел со слезами на глазах. То было 29 декабря 1959 года...

В наши дни весь Аудиторный корпус занимает факультет журналистики, который основан в помещениях одного крыла старого здания. Аудиторный корпус занимали тогда разные факультеты и кафедры. Если старое здание было отдано в основном гуманитарным отделениям, то новое принадлежало естественникам. В этом здании работали математики и механики. На верхний этаж его почти тридцать лет поднимался "отец русской авиации" Н. Е. Жуковский, который руководил кабинетом прикладной математики. На балконе стояла созданная под его руководством первая в России аэродинамическая труба. Было и такое – под куполом здания физик М. Ф. Спасский, автор монографии "О климате Москвы", подвесил маятник Фуко, и каждый мог убедиться, что наша Земля вращается.

Перед перестройкой Аудиторного корпуса в его дворе архитектором К. Быковским построено здание для библиотеки, где она находится и по сей день. Под куполом – главный, круглый читальный зал, заливаемый светом через большие арочные окна. По планировке он напоминает зал Британского музея. Библиотека эта – одна из лучших в стране. История ее полна драматизма: в пожар 1812 года богатейшее собрание книг и рукописей сгорело целиком. Рукописные книги вернуть было нельзя. Но коллекция печатных изданий была воссоздана и приумножена. Многие ученые, писатели, военные и государственные деятели жертвовали библиотеке свои собрания, причем богатейшие. Сюда поступили библиотеки писателя И. Дмитриева, генерала А. Ермолова, историка И. Снегирева... Профессор В. Лунгин, собиравший книги по физике и химии, а также издания русской бесцензурной печати, подарил свою библиотеку с одним условием – чтобы ею могли пользоваться женщины, которым это решительно возбранялось уставом университета... Традиция дарить университету книжные собрания продолжается и в наши дни...

После революции библиотека университета получила право на обязательный экземпляр всех изданий нашей страны, где бы они ни выходили. Фонды ее насчитывают миллионы томов, для них сооружены хранилища на Воробьевых горах. Но и старое здание сохраняется за библиотекой, куда по-прежнему стремятся многие.

ОЧАРОВАННЫЙ МОСКВОЙ

Первые театральные огни зажглись на улице в начале прошлого века. Кареты спешили сюда со всей Москвы в театр, открытый в доме страстного любителя сцены генерал-майора П. А. Позднякова, купившего летом 1812 года, незадолго до начала войны с французами, трехэтажное здание. Построено оно было в 1780 году для "обергофмаршала, действительного камергера и кавалера" Григория Никитича Орлова, известного московского вельможи. Зарисовки этого дома есть в альбоме Матвея Казакова. На них видно, что фасад дома не отличался пышностью, его украшал скромный портик с фронтоном, верхний этаж – антресольный, у нижнего – маленькие окна. Блистательные залы и комнаты тянулись вдоль второго этажа.

Генерал Поздняков, став владельцем дома, пристроил к нему корпус, который протянулся по Леонтьевскому переулку. Ну а бывший дворец можно увидеть и сегодня, остановившись перед домом № 26 на Никитской. Ныне это обычное жилое здание с магазином, для него растесали некогда маленькие окна.

Дворец уцелел в пожар 1812 года. Поэтому во время пребывания в Москве французов в его театральный зал были перенесены выступления труппы артистов, оставшейся без сцены. На ее представления приезжал сам император Франции.

И после изгнания неприятеля в освобожденной Москве на сохранившейся чудом сцене проходили спектакли. Сбор от них шел в пользу раненых солдат, погорельцев. На этой сцене выступал, в частности, Сила Сандунов, известный в свое время актер, чье имя носят Сандуновские бани, построенные им на Неглинной до нашествия французов.