Текст книги "Советское биологическое оружие: история, экология, политика"
Автор книги: Лев Федоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
С середины 1960-х годов в связи с успехами в области ядерного и ракетного оружия в руководстве страны возникли определенные сомнения в целесообразности дальнейших разработок биологического оружия. Помимо избыточности этого вида вооружения в общей системе вооружений страны, был и такой мотив, как возможность «обратного эффекта» («палки о двух концах», обсуждавшейся в Советском Союзе еще в 1920-1930-х годах (75,85)), то есть возврата эпидемий к тем, кто их наслал на врага. Указывалось, что из-за этого будто бы в стране произошло некоторое торможение соответствующих работ (6).
Фактически серьезного торможения все же не случилось. Просто в 1960-х годах ВБК несколько изменил стратегию развития, придав ей существенную индустриальную составляющую.
С точки зрения промышленности в Советском Союзе произошел не известный обществу принципиальный поворот – начала активно создаваться специализированная микробиологическая промышленность «двойного назначения», которая в любой момент могла быть преобразована в индустрию биологической войны. Деятелям ВБК не составило труда убедить Н.С.Хрущева в том, что все это происходит в рамках индустриализации сельского хозяйства, что белки надобно выращивать не на полях и фермах, а в цехах передовых социалистических предприятий.
Помогло. В 1966 году все ранее заложенные предприятия биотехнологического профиля были объединены в одну систему – Главное управление микробиологической промышленности при СМ СССР, которое известно обществу как Гламикробиопром. Именно тогда началось, например, строительство ряда заводов белково-витаминных концентратов, которыми общественность страны активно интересовалась в конце 1980-х годов. Среди прочего, в 1960-х годах новым ведомством была построена базовая часть Пензенского завода «Биосинтез», в которой было заранее предусмотрено приспособление в любой момент к выпуску средств ведения биологической войны.
Ну а в научном плане бактериальные аэрозоли (средство ведения биологической войны) тоже продолжили активно изучать, только стали их исследовать будто бы с точки зрения применения «в мирных целях». В результате на свет стали появляться соответствующие «мирные» работы биологического генералитета – Н.И.Александрова, В.А.Лебединского, В.И.Огаркова, К.Г.Гапочко (6,203).
Кстати, напоминание об «обратном эффекте» не было лишним – биологический генералитет стал более серьезно выбирать средства ведения биологической войны. Теперь вроде бы не стали зацикливаться только лишь на заразных возбудителях – холере, чуме, оспе, но также ориентироваться и на инфекции, не передающиеся от человека к человеку – сибирскую язву, туляремию.
Следует подчеркнуть, что на рубеже 1960-1970-х годов в мире случился перелом в отношении к биологическому оружию как к средству ведения войны. При этом наиболее мощные в военном отношении страны – США и СССР – повели себя прямо противоположным образом.
Известно, что 25 ноября 1969 года, в разгар неправедной войны во Вьетнаме, президент США Р.Никсон подписал документ о прекращении работ по созданию наступательного биологического оружия (то есть работ по созданию боевых штаммов смертельных микроорганизмов и соответствующих боеприпасов для их боевого применения). 14 февраля 1970 года им же было объявлено об уничтожении запасов токсинного оружия США (4).
Причина этих решений для нормального демократического государства была вполне банальна – отрицательное общественное мнение, сложившееся после гибели стада овец в штате Юта в 1968 году.
«Независимый журналист» называет даже численность погибших овец (56).
Как кончаются войны:
«Весной 1968 г. в американском штате Юта… неподалеку от военного центра испытаний химического и бактериологического оружия Дагуэй, внезапно сдохло шесть тысяч четыреста овец.
Военные чины с невинным видом в течение восьми месяцев отрицали свою причастность к этому происшествию. Однако под давлением улик они вынуждены были признать «небольшую ошибку», допущенную при испытании нового вида оружия. «Неожиданно изменилось направление ветра», – сказал армейский представитель, поясняя, как овцы попали в смертоносное облако.
«А если бы оно было отнесено ветром в другую сторону? – спросил корреспондент. – Ведь там мог быть город!»
Генри Саттон, США, «Наш современник», 1977 г.
Подчеркнем, что решение Р.Никсона не было односторонним биологическим разоружением, поскольку были сохранены все необходимые оборонительные работы в области биологического оружия, такие, например, как иммунизация и проблемы биологической безопасности. Однако, часть зданий головного военного научно-исследовательского центра Форт-Детрик (Camp Detrick, г. Фредерик, штат Мэриленд), ставших в связи с решением президента ненужными, была передана Национальному институту рака. Группа зданий в г. Пайн-Блафф (штат Арканзас), где в 1953–1969 годах осуществлялся выпуск биологических боеприпасов, также были за ненадобностью переданы гражданскому ведомству (4).
С учетом указанных фактов совсем иначе смотрится заключение в 1972 году Конвенции о биологическом оружии (72). Оказывается, именно США были реальным мотором при организации мирового сообщества на этот принципиальный шаг. Что касается Советского Союза с его пресловутым «планом мира», то реально им была осуществлена совсем иная программа – агрессивная. Такое и только такое заключение может быть сделано после анализа мероприятий, фактических осуществленных в Советском Союза после 1972 года. И существовавшее в те годы состояние холодной войны не может что-либо изменить, потому что уровень засекреченности работ в области биологического оружия указывает, что готовились к реальному, боевому применению этих варварских средств.
Ныне все эти факты широко известны всему миру, за исключением разве что Советского Союза, где они были сознательно скрыты от общества с помощью общедоступных книг, издававшихся «для простого народа» (см., например, (76)).
Почему? Потому что у властей Советского Союза были противоположные планы. И они продолжали действовать так, как если бы у них в мире был реальный враг, собиравшийся нападать на Страну Советов с помощью таких видов варварского оружия, как биологическое и химическое.
Так, 9 апреля 1970 года родилось целое постановление СМ СССР, в котором Минздрав, Минсельхоз, Гидрометслужба, Штаб гражданской обороны и его «патрон» минобороны СССР обязывались организовать не позднее 1970 года повседневный контроль за загрязнением нашей окружающей среды ОВ «вероятного противника». Аналогичные решения касались и биологического оружия. Денег выели эти ведомства немало, однако ни биологического, ни химического контроля в серьезной форме нет и в XXI веке. И не будет.
Впрочем, собирались не только и не столько обороняться, сколько нападать.
Новый мощный толчок развитию индустрии «двойного назначения» был задан постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 8 августа 1970 года «О мерах по ускорению развития микробиологической промышленности». В соответствии с ним, было начато возведение нескольких новых промышленных баз, в том числе завода «Прогресс» в Степногорске (Казахстан) – будущего флагмана биологической войны.
2.1.4. Генно-инженерный поворотРазгром современных направлений биологии, произведенный в Советском Союзе в 1930-1950-х годах научным бандитом Т.Д.Лысенко по заказу ЦК ВКП(б), не мог не сказаться на эффективности работ в области биологического оружия. Это серьезно беспокоила власти страны. И она принимала меры к тому, чтобы хотя бы военно-биологические работы велись без научного шаманства, с использованием достижением нормальной биологии, включая достижения современной генетики.
Так что не приходится удивляться тому, что инициатором такого подхода был КГБ СССР, чья разведка давно и небезуспешно наблюдала за приложениями успехов молекулярных биологов Запада к решению задач подготовки к биологической войне. Еще в 1961 году председатель КГБ А.Н.Шелепин был озабочен необходимостью «усиления научно-исследовательских работ по генетике вирусов и биохимии нуклеиновых кислот» в стране. А к нему присоединилось в этом деле также и минобороны. Разумеется, делалось все это не для целей развития науки – этим занимались другие ведомства.
Генетику – на службу биологической войне: ЦК КПСС
«По Вашему поручению в связи с письмом Председателя комитета государственной безопасности тов. Шелепина А.Н. от 14 июля с.г. о принятии необходимых мер к усилению научно-исследовательских работ по генетике вирусов и биохимии нуклеиновых кислот ДОКЛАДЫВАЮ:
Достижения последних лет по направленному изменению антигенной структуры и повышению агрессивности возбудителей инфекционных болезней человека, животных и растений создают перспективу получения вирусов и микробов с нужными биологическими свойствами; поэтому работы в области генетики вирусов и биохимии нуклеиновых кислот могут иметь важное военное значение.
В СССР широко проводятся исследования в области генетики животных и растений. Что же касается работ по биохимии нуклеиновых кислот и генетике вирусов, то исследования в этой области проводятся в недостаточном объеме и требуют их усиления.
С целью форсирования научных работ в этом направлении 14 июля 1961 г. в Министерстве обороны СССР на специальном заседании НТС с участием представителей ученых от министерств здравоохранения СССР, сельского хозяйства СССР и министерства обороны СССР обсуждался вопрос получения высокоагрессивных возбудителей инфекционных болезней. НТС наметил мероприятия по расширению объема указанных работ и определил основные направления исследований в этой области, которые будут проводиться в научных учреждениях системы АН СССР и АМН СССР, в частности разработку вопросов биохимии нуклеиновых кислот целесообразно организовать в недавно созданном Институте радиационной и физико-химической биологии АН СССР.
Мною даны указания Всесоюзному НИИ ветеринарной вирусологии и микробиологии и Всесоюзном НИИ фитопатологии 7-го (специального) управления МСХ расширить объем работ по биохимии нуклеиновых кислот в связи с необходимостью изучения вопросов направленной изменчивости вирусов и генетики микроорганизмов.
Министр сельского хозяйства СССР М.Ольшанский»
17 августа 1961 г.
Памятуя об озабоченности властей в отношении генетических исследований для целей биологической войны, которые существовали еще в начале 1960-х годов, отметим два принципиальных события, произошедших в мире в 1972 году и имеющих прямое отношение к биологическому оружию, – биологическое и политическое.
Во-первых, в 1972 году настала новая эра в биологии. Тогда на Западе возник новый раздел биологии под звучным названием генетическая инженерия. Дело в том, что именно в 1972 году в лаборатории П.Берга (Станфордский университет, США) удалось получить первую рекомбинантную (гибридную) ДНК, в которой были соединены фрагменты ДНК двух различных живых организмов – фага лямбда и кишечной палочки с циркуляцией ДНК обезьяньего вируса 40. Другими словами, впервые была показана принципиальная возможность манипулирования с генетическим веществом живых организмов. Это достижение открыло перед учеными-биологами всего мира гигантские перспективы в решении ранее не решавшихся задач – создании новых способов получения биологического материала и, как следствие, получении новых биологических препаратов, в которых нуждаются люди.
Генетическая инженерия – раздел молекулярной биологии, связанный с целенаправленным конструированием новых, не существующих в природе сочетаний генов с помощью генетических и биохимических методов. Основан на извлечении из клеток какого-либо организма гена или группы генов, соединении их с определенными молекулами нуклеиновых кислот и внедрении полученных гибридных молекул в клетки другого организма.
Открывает новые пути для решения некоторых проблем генетики, медицины, сельского хозяйства, биотехнологии.
Во-вторых, 10 апреля 1972 года была подписана международная «Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении» (72). Количество подписавших этот документ стран было по тем временам очень значительное – 108, в их числе был и Советский Союз.
Весь цивилизованный мир был вынужден выбирать в тот год свой путь – искать ли новые пути в создании биологического оружия или же попытаться, несмотря ни на что, найти дорогу к миру без этого опаснейшего вида оружия массового уничтожения.
К сожалению, в Советском Союзе история пошла по самой сложной, особо циничной траектории из числа тех, что можно было себе представить. Наш ВБК решил изобразить готовность к исполнению Конвенции о запрещении биологического оружия (72) и в то же время начать подготовку к масштабной биологической войне. Так советская власть повторила сценарий событий, которые последовали за подписанием еще Женевского протокола 1925 года (71).
2.1.5. Рождение «Биопрепарата»Итак, в условиях генно-инженерного поворота группа очень известных членов АН СССР (в их числе были такие руководители, как Ю.А.Овчинников и Г.К.Скрябин) обратилась в ЦК КПСС с предложением принципиально изменить подход к созданию биологического оружия. Они выдвинули идею создавать средства биологического нападения не с помощью постепенного «воспитания» известных патогенов, например бактерий сибирской язвы и чумы (воспитания по-мичурински), а по-новому, то есть с помощью прямого преобразования природы – путем вмешательства в наследственные механизмы. В основе обращения была идея разработки пептидного оружия на основе регуляторных пептидов (регулирующих в живых организмах различные проявления – от страха до сердечного приступа и паралича) и соответствующих генов (6,10).
Не всякая идея даже очень крупных и влиятельных людей находила в советские времена путь к органам чувств членов Политбюро ЦК КПСС. Однако эта варварская идея руководством страны была не только услышана, но и немедленно переплавлена во множество директивных документов.
Сначала была создана очень высокая и секретная государственная комиссия, которая изучила подходы, применявшиеся в 15-м управлении Генштаба к разработке биологического оружия. И в нее было даже допущено несколько высокопоставленных членов АН СССР. А вот по результатам работы той комиссии в 1973 году появилась серия соответствующих секретных постановлений ЦК КПСС и СМ СССР. В них были обнажены недостатки в подходах к биологическому вооружению страны и поставлены задачи в отношении подготовки к тотальной биологической войне на принципиально новой научной базе – с широким применением средств современной молекулярной биологии и генетической инженерии (6).
Одним из тех постановлений было решено создать в Советском Союзе новую, параллельную систему подготовки к наступательной биологической войне, взяв за основу (по современному, «крышу») давно подготовленный Главмикробиопром при СМ СССР. Вряд ли те инициативные члены АН СССР даже могли себе представить, как они сыграли в интересах советского ВБК и как они подставили подножку всему миру, оказав Советской Армии помощь в продлении тайной деятельности по части наступательной биологической войны.
Важнейшим мероприятием явилось создание в стране «мозгового центра» биологической войны – Межведомственного научно-технического совета (МНТС) по молекулярной биологии и молекулярной генетике, который был размещен прямо в Главмикробиопроме. Этот орган поначалу даже попытался на самом деле исполнять предназначенную ему роль по отношению к новой («гражданской») организации по подготовке к наступательной биологической войне – секретнейшему научно-промышленному объединению «Биопрепарат» (п/я А-1063). Одной из основных функций МНТС, помимо руководства «Биопрепаратом», стала разработка научных программ, а также координация работ по созданию биологического оружия на новой научной основе, которые осуществлялись во всех привлеченных министерствах и ведомствах страны (Минобороны, АН СССР, МЗ, МСХ и другие).
Досталась МНТС и сладкая задача делить между исполнителями работ редкую по тем временам вещь – валютные деньги, которые были выделены «сверху» в немалых количествах (10 млн долларов в год). На эти деньги академик Ю.А.Овчинников построил себе роскошное здание института в Москве, а Г.К.Скрябин оснастил свой микробиологический институт в Пущине (6). Так прагматизм обернулся откровенным цинизмом. Бог им судья.
Поначалу председателем всесильного МНТС был определен вроде бы человек со стороны – директор Института вирусологии им. Д.И.Ивановского АМН В.М.Жданов, один из авторов письма в ЦК КПСС 1972 года. Его заместителем был назначен И.В.Домарадский, который возглавил специальный отдел, готовивший для МНТС нужные материалы. Ну а членами МНТС стали представители всех «заинтересованных» министерств и ведомств: генерал В.А.Лебединский – от минобороны СССР (военно-биологический центр Загорск-6), А.А.Складнев и С.И.Алиханян – от Главмикробиопрома, А.И.Бурназян – от минздрава СССР, академики Ю.А.Овчинников, Г.К.Скрябин, А.А.Баев – от АН СССР. На заседаниях МНТС присутствовали представители ЦК КПСС, ВПК и, конечно же, КГБ. Заседания вел обычно не В.М.Жданов, а В.Д.Беляев (6).
Отдел И.В.Домарадского действовал в качестве самостоятельного учреждения новой системы (п/я А-3092) и включал в основном военных, прикомандированных из 15-го управления Генштаба. Такой вот получился «гражданский» орган.
Разумеется, сам Межведомственный НТС функционировал в строго секретном порядке. А для маскировки всей этой секретной деятельности был создан другой Совет со сходным названием – Междуведомственный НТС по проблемам молекулярной биологии и молекулярной генетики при ГКНТ СССР и Президиуме АН СССР (руководитель – академик Ю.А.Овчинников). Этот совет был создан уже по открытому постановлению ЦК КПСС и СМ СССР 1974 года и даже пытался имитировать свое нахождение в центре событий.
Однако это был всего лишь начальный этап создания новой секретной системы биологической войны. Биологический генералитет из 15-го управления Генштаба не мог смириться с тем, что координаторами были не они, а другие.
И в процессе первой же реорганизации, осуществленной в 1975 году, позиции армии и ее лоббистов были резко усилены. МНТС возглавил уже не человек со стороны, а лично руководитель Главмикробиопрома В.Д.Беляев (один из активнейших создателей индустрии химического оружия и лауреат Ленинской премии за создании технологии промышленного выпуска ОВ нервно-паралитического действия зарина), соединив научные и организационные рычаги в одних руках. А вот в состав МНТС вошли руководители и военной, и гражданской систем подготовки к наступательной биологической войне – генералы Е.И.Смирнов (глава 15-го управления Генштаба) и В.И.Огарков (руководитель «Биопрепарата») (6).
Подчеркнем, что новая система подготовки к биологической войне считалась гражданской лишь формально – на самом деле ее всегда возглавляли армейские генералы (до 1982 года В.И.Огарков, до того работавший начальником военного института Свердловск-19; затем Ю.Т.Калинин) и работала она исключительно по заданиям армейского Генштаба и его 15-го управления. Причем регулировалось это с помощью простейшего и самого эффективного инструмента – финансирования. Для этого в Госплане СССР был создан специальный отдел с ни о чем не говорящим названием, который бесконтрольно управлял гигантскими деньгами биологической войны. Главой отдела был генерал-майор Р.Волков (10).
Ну а для обеспечения секретности система была вмонтирована в гражданское ведомство – Главмикробиопром – и стала его сердцевиной. Поначалу «Биопрепарат» и отдел И.В.Домарадского работали непосредственно в помещении Главмикробиопрома (ул. Лестева), однако к концу 1973 года они перебрались в отдельное здание на берегу Яузы – особняк дореволюционного винозаводчика П.Смирнова (Самокатная,4а) (6).
В 1981 году после смерти В.Д.Беляева на его посты в Главмикробиопроме и МНТС был назначен Р.С.Рычков – некомпетентный выходец из отдела химии ЦК КПСС, а после его снятия с должностей в 1984 году его сменил В.А.Быков – бывший директор известного обществу завода белково-витаминных концентратов в Киришах и секретарь горкома КПСС. Он успешно инициировал превращение Главмикробиопрома в Министерство микробиологической и медицинской промышленности (1985 год) (6,10). Ю.Т.Калинин был одним из заместителей.
Проблема, над которой работала вся эта система, в секретных документах особой важности называлась «Ферменты» (6,10).
Таковы вехи создания новой – гражданской (параллельно армейской) – системы подготовки к наступательной биологической войне.
К концу правления М.С.Горбачева мощная, непотопляемая империя, которая была сооружена за годы советской власти, выглядела достаточно внушительно, чтобы сильно напугать властные круги Запада, когда они (круги) смогли ознакомиться с ней достаточно подробно (5,10).
Хотя, на заинтересованный взгляд (6), эта система не оправдала ни надежд, ни колоссальных материальных вложений. Принципиальных научных результатов в области подготовки к биологической войне достигнуто так и не было, и вина за это лежала на бездарном руководстве, думавшем только о собственных амбициях. Укажем, однако, что бездарное армейское руководство уже без участие критика (6) достаточно солдафонскими методами, но все же добилось многого из запланированного (10).
Разумеется, власти новой России не заспешили с рассказами на эту тему к своим согражданам, ограничившись выпуском пропагандистских журналистских изделий (49–69).
Поэтому следует рассмотреть вотчину ВБК более подробно.
