Текст книги "Как написать детектив"

Автор книги: Лесли Грант-Адамсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

ФЕМИНИСТКИ, И ДРУГИЕ БОРЦЫ ЗА ИДЕЮ

Опасность поддаться искушению, и увлечься полемикой приводит к тому, что можно легко испортить потенциально хорошую книгу, поучая читателя. Если ты пишешь потому, что тебе есть о чем сказать – это замечательно. Повесть разрешает тебе разного рода штучки и хитрости, и нет нужды писать трактаты, или заставлять героев читать друг другу проповеди. Свои взгляды ты можешь популяризировать намного изощреннее.

Это не очень красиво с моей стороны, вспоминать о писательницах – феминистках, коль скоро они так много сделали для того, чтобы оживить этот литературный жанр. Однако некоторые из их повестей могут служить предостережением перед тем, что может случиться, когда автор чересчур поглощен и предан некой идее. Популярные писательницы – феминистки создают прекрасные повести, в которых появляются сильные, решительные современные женщины. Дамы эти бывают детективами, либо другими эффективными и активными героинями криминально-сенсационных повестей. Их истории обычно развиваются вокруг избранной проблемы, например, позднего материнства, и обычно много говорят о позиции женщины в нашем обществе.

К сожалению, их менее талантливые подруги считают, что этого недостаточно, и впадают в крайности. В таких случаях обязательно появляется сцена, в которой женщина, обнаружив чей-то труп, сначала произносит феминистскую речь, а лишь потом начинает кричать, или вызывать полицию. Должна ли я объяснять, что в это время происходит с драматургией действия? С темпом повествования? А как на это отреагирует читатель?

Урок пошел впрок. Писательницы, разговаривая сегодня о феминистских повестях, задаются вопросом: не слишком ли много в них речей и лозунгов? Этого можно избежать. Следует выбрать реальную идею, послание повести, а потом построить вокруг нее сюжет. Не взирая на то, сколь серьезную мысль мы хотим сообщить, нашей главной задачей является предоставление читателям достойного развлечения. Они берут книгу, потому что хотят прочесть увлекательную историю, а не агитку, или лекцию по статистике.

Когда я писала Curse of Darkness во время царящего в восьмидесятые года бума торговли недвижимостью, меня раздражала увеличивающаяся пропасть между богатыми и бедными. В моем районе начали спать на улицах безработные, в соседнем доме поселились «дикие» квартиранты, а в это же самое время молодые люди, владеющие собственными домами, получали в наследство виллы родителей, и становились миллионерами.

Я придумала историю про обедневшего писателя Джона Говера, который хочет добиться славы и денег. Он инсценирует свое исчезновение, но когда неподалеку от его укрытия находят труп мальчика, мой герой впадает в панику, и удирает. Не имея шанса заработать денег, или получить помощь от литературного агента, он находит жилье без хозяев, и поселяется в нем. Параллельно разворачивается история журналистки Рейн Морган, героини нескольких моих повестей, которая занимается расследованием убийства известного в прошлом сценариста.

Их истории сошлись, а мне удалось затронуть все те проблемы, которые меня волновали, и были особенно болезненными в то одинокое, равнодушное время. Но в повести не было ни одного лозунга. Сюжет говорит сам за себя: я показала нарастающие трудности, с которыми приходилось бороться множеству людей, чтобы выжить, и беззаботность других, в том числе Рейн и ее приятелей, которые в это же время прекрасно проводили время.

Я привела этот пример, чтобы подчеркнуть, что КАЖДАЯ слишком сильно выпяченная идея будет серьезной угрозой для повести. Теперь мы воспользуемся другим примером. Те, кто пользуется интересующим нас жанром, чтобы писать об экологии, иногда объединяют науку с искусством литературного повествования. Когда это удается, повесть, в которой содержится важная информация, а кроме нее еще и выразительные персонажи, и увлекательная история, дает огромное удовлетворение как читателю, так и писателю.

• Антони Марчиньски. Чертов яр.

• Ян Флеминг. Привет из России.

РАБОТА НАД ПОВЕСТЬЮ – 3.

Категории

1. К какой категории криминально-сенсационной литературы относится твоя история? Помни, что я привела только приблизительные определения жанров, и ни один из них не имеет ни четких правил, ни границ. Однако стоит подумать, к какому виду она ближе всего располагается.

Место действия.

1. Прежде всего, надо определить место действия, и все, связанные с этими, обстоятельства. Мало решить, что это «английская деревушка», но «английская деревушка, расположенная на вересковых пустошах, зимой отрезанная от мира». Не только «остров», но «частный остров в сезон ураганов», либо «фабрика после забастовки». Либо западная часть Лондона «во время карнавального уикэнда».

2. Запиши все меткие и точные фразы, которые пришли тебе в голову, в связи с видом и атмосферой выбранного места. Жалко было бы их забыть, и не использовать.

3. Локальные традиции, или события, связанные с выбранным местом, могут оживить повесть. Запиши все, которые знаешь. Может быть, остров известен жемчужинами, которые собирают у его берегов, или в районе, где он расположен, воскресили давний обычай покрывать крыши соломой.

4. Опиши в нескольких абзацах, как ты представляешь место действия.

5. Попробуй ответить на следующие вопросы:

– какое время года? Если это не совсем замкнутое место, к примеру, подводная лодка, то время года имеет значение.

– какая погода? Как она влияет на море, небо, запахи в саду, ветер?

– какие дома или другие здания ты намерен чаще всего использовать? Жилье твоего героя? Резиденция убийцы? Прицеп-дача сезонного рабочего? Опиши их.

– набросай карту окрестностей, отметь важнейшие здания и ориентационные пункты.

– набросай планы зданий, чтобы запомнить их форму. Сад помещается сзади, или выходит на улицу?

ЛИБО:

Начни придумывать историю, или героя, если все еще этого не сделал. Вспомни упражнения в конце первой и второй главы.

Глава 4-я. Фабула и план.

Знайте, что я ничего не планирую. Я начинаю писать книгу и жду, что случится, и смотрю, интересно ли мне. Если мне не интересно узнать, что будет дальше, то ясно, как день, что это не заинтересует и других. Если я не хочу что-то перечитать, то не хочу и писать.

Эрик Эмблер.

Если бы собрать в одном зале авторов детективов, и спросить их, в чем заключается разница между историей и сюжетом, слишком много из них пробурчало бы, что не знает. Это кажется абсурдным, потому что именно они являются творцами сюжетов – если обычная повесть может не иметь фабулы, то в детективе сюжет есть всегда. И в этом заключается разгадка парадокса: для авторов криминальных повестей обдумывание истории ЯВЛЯЕТСЯ созданием сюжета. Он делает что-то, что само приходит в голову, и кажется естественным, но если спросить его об отличиях, то мы не услышим уверенного ответа.

Разницу между историей и литературным сюжетом хорошо описал И.М. Форстер в Aspects of the Novel:

«Мы определим историю, как повествование о событиях, уложенных в той последовательности, в какой они происходили. Сюжет – это тоже рассказ о событиях, но в нем упор делается на связи между причиной и следствием. „Умер король, а потом умерла королева“ – это история. „Умер король, а потом от тоски умерла королева“ – это сюжет. Была сохранена последовательность событий, но над ней доминировал вопрос причины. Либо: „Королева умерла, никто не знал, почему, пока не открыли, что из-за тоски по смерти короля“. Это фабула с элементом загадки, форма, которая несет в себе огромный потенциал… требующая также интеллекта и памяти».

Это очень удачное определение, оно даже вводит элемент загадки и почти вспоминает о преступлении. А если бы человек, открывший причину смерти королевы, лгал? Может, он скрывал факт ее убийства до того момента, пока на трон не взойдет ее сын? Может, пронырливый паж вселится в роль сыщика? А может, это криминал, который сосредотачивает внимание на убийце, его мотивах и угрызениях совести?

Хорошенько просмотри записки к подготавливаемой повести, и подумай, что такое сюжет. Может быть, ты выразил уже историю в форме сюжета. Если нет, у тебя есть прекрасная возможность это сделать. Хватит одного абзаца, не надо сразу вдаваться в подробности. Возьми лучше всего за образец второй пример Форстера, и проверь, есть ли в твоем сделанном только что конспекте какая-нибудь загадка.

Это упражнение несет в себе двойную пользу: оно позволит тебе понять, как сконструирована история, и, может быть, убедит в том, что у тебя уже есть сюжет. Мы все умеем рассказывать истории, и так же инстинктивно создаем сюжеты. Так как ты занимаешься созданием криминальных или сенсационных повестей, было бы очень странно, если бы в глубине души ты не творил новые сюжеты. Хотя бы не осознавая этого. Если ты уже обдумал ее простейшую конструкцию, можешь попробовать взяться за все, т. е. так оформить историю, чтобы сделать из нее эффектный сюжет. Но подожди, есть еще несколько вопросов, которые надо предварительно обдумать, потому что способ конструирования фабулы будет зависеть от того, что ты решишь в результате этих размышлений.

Писательство – это такое личное занятие, что нет одной, заранее определенной дороги от момента начала до окончания повести. Но есть решения, которые стоит принять еще перед тем, как начать писать. Когда ты начнешь работу, не решив предварительно несколько вопросов, то появятся неизбежные НЕОСОЗНАННЫЕ решения, и хотя ты будешь в состоянии контролировать рвущиеся на бумагу слова, проблем не избежать. Поэтому ты должен решить еще до начала работы, с какого места надо начинать свою историю, с какой перспективы, и как разбить всю повесть на главы.

ПЕРСПЕКТИВА

Успех книги может зависеть от перспективы и начального пункта. Вначале займемся перспективой. Я касалась этого вопроса в первой главе, потому что хотела предостеречь новичков, чтобы те не поддавались амбициям, и в своей первой книге не пробовали писать от лица нескольких персонажей сразу. Чаще всего повести не удаются, потому что оказываются слишком сложными, а не потому, что получились чересчур простые. Если сюжет не требует перескакивать с современных персонажей к людям прошлого, надо выбрать перспективу, и последовательно изложить свою историю.

Решение об перспективе в очень большой степени зависит от главного героя. Если это энергичный, восприимчивый, рассудительный и эмоциональный парень, легко рассказать историю с его точки зрения. Зато в случае персонажа несмелого, больного, скучающего, это сделать намного труднее. Легко замучить скукой читателя, но трудно описать скуку и ее разрушительные последствия так, чтобы это было интересно читать.

Предположим, ты хочешь рассказать историю с точки зрения главного героя. Значит, ты должен проверить, был ли он свидетелем важных событий. Если его не было при том, как банда планировала ограбление банка, ты не сможешь об этом написать. Зато можешь сделать так, чтобы об этом позже ему рассказал другой персонаж. Но такое сообщение потеряет актуальность, и не будет таким живым.

КАК ОБМАНЫВАТЬ

Автору, который пользуется одиночной перспективой, нельзя обманывать, изменяя, когда захочется, точку зрения. Тем не менее, спорадические изменения перспективы полезны для повести, при условии, разумеется, что они короткие. Это можно сделать следующим образом: предположим, ты описываешь сцену, в которой сыщик встречает соседку, которая работает в своем садике, и является одной из подозреваемых. Они стоят на дорожке, разговаривают, и все показано с точки зрения сыщика.

Читатель узнает, что она выглядит милой старушкой, которая озабочена трагедией, и простодушно рассказывает правду. Но когда разговор заканчивается, и сыщик уходит, можно позволить читателю увидеть то, чего не видел собеседник: как лицо добродушной бабушки искажает гримаса, как она хватает секатор, и безжалостно издевается над кустом роз. Одним только предложением мы добавляем этой сцене еще одно измерение: мы показываем личность женщины, и ошибку детектива.

Такие приемы особенно эффективны в конце главы, когда мы хотим поразить читателя какой-то неожиданностью. Если изменения перспективы будут очень короткими, никто не заметит, что мы выскользнули из границ повествования «с одной точки зрения». Но когда они длинные и частые, то разрушают слитность текста, и рассеивают внимание читателей.

НЕСКОЛЬКО ПЕРСПЕКТИВ

Если ты намерен объединить две или более точек зрения, было бы разумно определить принцип перехода с одной точки на другую. Хочешь ли ты предоставлять им «собственные» главы, словно игрок, раздающий карты? Или будешь перепрыгивать с персонажа на персонаж в процессе рассказа? Или повесть будет разделена на отдельные части, подчиненные отдельной перспективе?

Упоминаемые части обычно называются книгами. Деление текста на книги – метод, характерный для длинных и сложный повестей, где очень долго продолжается действие, или участвуют разные группы людей. Писатели, которые успешно применяют этот метод, с легкостью упорядочивают материал, и объединяют истории из разных книг.

Но каждая повесть, в которой используется несколько перспектив, увеличивает масштаб проблем. Ты должен быть подготовлен к сложным маневрам со временем. Переход из одной перспективы на другую может быть связан с необходимостью повторения событий, предположим, вторничного ланча. Надо быть также готовым к тому, что читатель несколько иначе воспринимает каждого героя, чем ты.

Мужчины обычно предпочитают мужской взгляд, женщины – женский, хотя встречается довольно много авторов, которые пишут наоборот. Достаточно вспомнить Патрицию Хайсмит, которая многократно писала даже о мужских парах, не говоря уже о ее прекрасной серии с Томом Финли.

Писатели считают такие отношения, сформированные с перспективы противоположного пола, дополнительным испытанием мастерства, но для нас они могут вообще не существовать. Когда у меня была почти готова первая версия A Life of Adventure, я поняла, что в нем нет женских первоплановых персонажей. Чем более интроспективная повесть, тем большая опасность совершить ошибку. Поняв это, я позаботилась, чтобы другую версию прочитали мужчины – попросила их предостеречь меня, если, по их мнению, в каком-то месте мой герой ведет себя, как женщина. Своих американских приятелей я заставила проверить, достаточно ли «американский» получился Джим Раш, герой всей истории.

Существует глубоко укоренившееся убеждение, что писатели должны писать лишь о том, что знают сами. Но если бы мы слишком строго придерживались этого правила, жизнь была бы скучной, и скучными были бы наши книги. Поэтому рискуй, но где только можно, показывай написанное тому, кто знает данную страну, профессию или действие лучше, чем ты.

ЛИЦО

Следующая проблема – это ответ на вопрос, от какого лица должна быть рассказана наша история. Будет ли ее рассказывать один из героев от первого лица? Или это будет голос рассказчика, который станет говорить «они сделали это, они сделали то», то есть от третьего лица? Можно пользоваться и вторым лицом – ты – но это встречается очень редко, например у Джей МакИнерни в Bright lights, big city.

Повествование от первого лица обычно больше всего нравится начинающим писателям, потому что автор чувствует себя актером, переодетым в кого-то другого. В повести можно использовать несколько персонажей, говорящих от первого лица, но тогда надо иметь хорошее ухо, потому что каждого из них читатель должен легко узнавать.

Американские писатели особенно полюбили «голосовые» повести, в которых персонажи обращаются непосредственно к читателю, а их частные сыщики по прежнему подражают языку Филипа Марлоу Раймонда Чандлера. В Англии большей популярностью пользуется повествование от третьего лица.

НАЧАЛЬНЫЙ ПУНКТ

Когда мы уже выбрали героя, перспективой и рассказом которого хотим воспользоваться, а так же тип повествования, то следующей проблемой является выбор момента, с которого начнется повесть. Это имеет определенную связь с жанром повести, который мы выбрали. Поэтому вначале рассмотрим детектив с его линейной структурой. Эти истории, то есть дела, которые разгадывает сыщик, начинаются в начале повести, затем наступает расследование, во время которого подозреваемые допрашиваются, а прошлое убитого тщательно исследуется, затем рассказ заканчивается, убийцу ловят, или, по крайней мере, раскрывают.

Повести о частных детективах часто начинаются с того, что новый клиент входит в офис, и нанимает их. Ты можешь думать, что два человека, сидящих друг напротив друга в кабинете – это не слишком интересно, несмотря на тот факт, что они разговаривают об убийстве (в Англии, скорее всего, об этом не разговаривают, потому что частные сыщики не занимаются выслеживанием убийц). Так или иначе, это традиционная начальная сцена детективной повести, которую позволяет ей строго линейная структура, и ни один читатель еще по этому поводу не протестовал. Читатели знают эту традицию, они знают, что напряжение и неожиданности появятся позже, а пока с удовольствием позволяют вести себя в темпе менуэта.

РЕТРОСПЕКЦИЯ И СЛОЖНЫЕ МАНЕВРЫ

Криминальные повести не обязательно должны быть линейными. В них может быть изящно проводимое повествование, и различные литературные приемы, такие, например, как ретроспекция, если только эксперименты не начинаются у самого начала выбранной истории. Ретроспекцией можно пользоваться в любой момент и начинать ее с любой сцены. Например, мы рассказываем о молодой женщине, которая выехала из Нью-Йорка в родной дом в России, где она раскрывает семейную тайну. До того, как начать наш рассказ с хронологически более ранних событий, которые разыгрались в Нью-Йорке, мы можем начать сразу со сцены приезда героини в Россию. Мы можем также углубиться в историю еще дальше, начиная, к примеру, со сцены, когда в российском городке героиня понимает, что эта тайна, из-за которой ее семья вела себя так загадочно, в реальности была преступлением.

Обычно дебютантов беспокоит, что их повести окажутся слишком короткими, если их не начать как можно более раньше. Но это не очень серьезная опасность, потому что в процессе повествования можно перейти на более ранние события, так, что ни один материал не пропадет. Предположим, что женщина, пребывая в России, разговаривает по телефону, или получает открытку от мужа или приятеля из Нью-Йорка. Это подталкивает ее к размышлениям об их союзе, ее эмиграции и борьбе, которую пришлось пережить до того, как она купила билет на самолет. Как видишь, область повествования оказалась только расширена, но сама повесть ничего при этом не потеряла.

Триллеры, детективы, и разные виды криминалов строятся вокруг героев, которые куда-то движутся, чем-то занимаются, испытывают приключения и добиваются успеха. У этих книг может быть спокойное начало, но затем они набирают скорость, изобилуют неожиданными событиями. В отличие от них, типичный психологический триллер, вместо того, чтобы развиваться, словно бы сжимается в себя. Напряжение возрастает вместе с увеличением страданий героев, они как ночные бабочки, что летают вокруг лампы, которая их убивает. Через небольшое время для них не существует ничего за пределами их собственной муки.

Если детектив имеет линейную структуру, то психологический триллер представляется, как спираль: в первых главах он описывает небольшой мирок, который постепенно уменьшается до самого кульминационного момента. Этот метод помогает концентрации, потому что читатель сосредотачивается на мелочах, так же, как страдающий герой (Ребекка Дафны дю Морье). Казалось бы, что лучшим начальным пунктом для такого типа повестей было бы спокойное начало, но это не совсем так. Можно начать в любом месте, если только ты увеличиваешь напряжение, постепенно сужая круг.

В криминальных и сенсационных повестях главного героя обычно вводят в самом начале, чтобы читателя быстрее с ним познакомить. Но могут быть достаточно серьезные причины этого не делать. Может, ты работаешь над триллером, и хочешь, чтобы повесть начиналась со сцены, когда машина взлетает в воздух. Или хочешь использовать ситуацию, в которой человек, переодетый медсестрой, подкрадывается к постели больного, и дает ему яд. Однако не придерживай главного героя за кулисами слишком долго, потому что читатель может почувствовать себя в растерянности, если не будет знать, на каком персонаже концентрировать свое внимание.