Текст книги "Цена обольщения"
Автор книги: Лесия Корнуолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 5
Эвелин Реншо смотрела в окно гостиной. Сегодня из небольшого парка, что располагался напротив, за ее домом наблюдали двое.
– Я вижу вас, – бормотала Эвелин себе под нос, бросая гневные взгляды на соглядатаев.
Они наверняка доложат о том, что она сошла с ума, раз разговаривает сама с собой. И что тогда? Станут ли эти волки вновь ее допрашивать в надежде на то, что она стала более сговорчивой, устав от тотальной слежки?
Эвелин потерла руку, все еще болевшую после нападения француза три дня назад. Интересно, есть ли вокруг дома и другие шпионы, которых она просто не видит? Вдруг они только того и ждут, чтобы она вышла на улицу? Эвелин не покидала дом после происшествия в парке, а навещали ее лишь сестры.
Она сердито посмотрела на спокойно шагающих по улице пешеходов и вздрогнула. Теперь каждый из них внушал подозрение.
Раздался вежливый стук в дверь, и Эвелин обернулась. Это не Шарлотта, она не стала бы стучаться. Возможно, приехала Люси или Элоиза, хотя обе любили, когда Старлинг докладывал об их появлении. Они навещали Эвелин каждый раз, когда в городе появлялись свежие сплетни или если Элоиза непременно хотела показать сестре новую ткань либо фасон платья.
– Войдите, – произнесла Эвелин, расправляя плечи при виде вошедшего в гостиную Старлинга.
Нет, к ней приехали не сестры, потому что дворецкий улыбался.
– К вам посетитель, миледи. Он желает устроиться на место лакея. Я взял на себя смелость с ним побеседовать, и мне показалось, что он вполне подходит на эту должность. Он сказал, что готов приступить к исполнению своих обязанностей сейчас же, и я подумал, что вы захотите прежде сами на него взглянуть.
Сердце Эвелин сжалось. Вот так просто? Один лакей ушел, а на его место сразу пришел другой? Волки обнаглели настолько, что решились постучать к ней в дверь.
Эвелин уже открыла рот, дабы заявить Старлингу, что не желает никого видеть и нанимать, но тотчас же закрыла его снова. Слуг в доме было отчаянно мало, и если ситуацию не исправить, сестры вновь примутся уговаривать Эвелин переехать к одной из них. Они бросят жребий, и вытянувшая короткую соломинку приютит Эвелин у себя на время сезона.
Часы мерно отсчитывали секунды, и Старлинг шевельнулся, привлекая внимание своей госпожи.
– Он кажется надежным, миледи. Желает работать, опрятен и воспитан.
Эвелин поджала губы. Глупость какая. Ей ведь и раньше доводилось нанимать слуг. Все работающие у нее люди были трудолюбивы, надежны, чистоплотны и вежливы. Эвелин лично беседовала с ними в этой самой гостиной, задавала необходимые вопросы, рассказывала о заведенных в доме порядках и нанимала на службу. Конечно же, она сразу поймет, является ли этот так называемый лакей агентом королевской разведки или же очередным любопытным, пришедшим поглазеть на жену предателя. Если он окажется таковым, Эвелин заставит его пожалеть о том, что он осмелился переступить порог ее дома.
– Просите его, Старлинг.
Эвелин опустилась на диван, расправила подол платья и надела на лицо приличествующее случаю царственно-высокомерное выражение.
Но когда в гостиной появился он, Эвелин с тихим возгласом вскочила с дивана.
На пороге гостиной стоял солдат из парка. С минуту Эвелин ошеломленно смотрела на него в надежде, что она ошибается. Она грезила о нем каждую ночь с момента их встречи – о храбром герое с ослепительной улыбкой, спешащем на помощь. Эвелин отчаянно заморгала. Возможно, ей все это привиделось или же она попросту сходит с ума.
Солдат был одет в простой коричневый сюртук и желтовато-рыжие штаны-кюлоты. Он снял алый мундир, но взгляд его серых глаз остался столь же проницательным, а улыбка – столь же ослепительной. Она заставляла сердце Эвелин трепетать даже теперь, когда она усомнилась в его честных намерениях.
Смятение боролось в ее душе со страхом. Конечно же, он пришел сюда за вознаграждением. Или еще того хуже – решил ее шантажировать, поняв, насколько выгодно простому солдату происшествие в парке. Эвелин стоило большого труда взять себя в руки, когда солдат вошел в ее гостиную. Он остановился на самой середине мягкого турецкого ковра, устилавшего пол.
Он отвесил довольно низкий поклон, но взгляд его оставался прямым и дерзким. Совсем не как у слуги, пришедшего наниматься на работу.
Эвелин показалось, что этот человек занял собой все свободное пространство и лишил ее способности дышать.
В душе Эвелин всколыхнулась тревога, и она огляделась по сторонам в поисках подходящего оружия. Стоявшая на столе рядом с дверью китайская ваза слишком далеко. Да и до кочерги у камина не дотянуться. Под рукой оказались лишь набитые лебяжьим пухом подушки дивана.
Эвелин смерила посетителя надменно-осуждающим взглядом.
– Что вам нужно? – холодно спросила она.
Дерзость в глазах солдата померкла.
– Я пришел, чтобы получить работу, миледи. Разве мистер Старлинг не сказал вам?
Дерзкий ответ лишь подлил масла в огонь. Ну кто бы мог подумать? Спасший Эвелин герой оказался мелким искателем приключений, охотником за деньгами.
– В самом деле? Это все? Вы ведь пришли не за вознаграждением или… – Эвелин не хватило духу произнести вслух слово «шантаж», поэтому она гордо вздернула подбородок и посмотрела посетителю прямо в глаза. – Сколько вы хотите?
У солдата хватило наглости улыбнуться:
– Честного жалованья за мою работу будет достаточно.
Но Эвелин не желала играть с этим человеком в его игры.
– Мистер Старлинг проводит вас.
Эвелин потянулась за колокольчиком, но солдат поднял руку, требуя внимания.
– Подождите, миледи. Похоже, у вас сложилось обо мне неверное впечатление. Я действительно пришел в ваш дом, чтобы получить работу, не более того. То, что случилось в парке, в прошлом. Вам требовалась помощь, а я, по счастью, оказался неподалеку. У меня и в мыслях не было просить награды или шантажировать вас.
Шантажировать. Он произнес отвратительное слово вслух, и Эвелин судорожно сглотнула.
Солдат сделал шаг вперед, и Эвелин стоило немалых усилий остаться на месте. Она заглянула в его глаза, и сердце ее упало. В них не было жадности или любопытства. Их обладатель смотрел на Эвелин открыто и спокойно. Этот же самый взгляд ободрил ее там, в парке, заверил в том, что она будет спасена.
– Я стучался в каждую дверь на Мейфэре. Так место лакея свободно или нет? – спросил молодой человек без тени разочарования или злости.
Эвелин вновь оглядела его с ног до головы. Он был худощав и высок, но вместе с тем широкоплеч. Темные волосы заплетены в аккуратную косичку, а щеки гладко выбриты. Он должен был выглядеть, как простой безобидный слуга. Только вот беда в том, что женщины не проходят мимо таких мужчин. Даже в отсутствие военного мундира Эвелин ощущала исходившую от него силу.
– Я думала, вы солдат.
Эти слова прозвучали как обвинение.
– Я получил ранение и был отправлен домой.
Взгляд Эвелин скользнул по его фигуре. Прекрасный, совершенный образец…
– Где? – выдохнула она.
– В Испании, миледи, – безразлично ответил молодой человек.
Эвелин взялась рукой за высокий кружевной воротничок платья, скрывавший синяки.
– А до службы в армии? У кого вы работали?
Молодой человек сосредоточил взгляд на стене позади Эвелин.
– У графа Холлиуэлла, в Челтон-Холле, в Нортумберленде.
– У вас есть рекомендации?
Молодой человек посмотрел на Эвелин без тени смущения.
– К сожалению, нет. Я отправился служить в армию, так и не попрощавшись со своим хозяином.
– Понятно. – Эвелин снова насторожилась. – Никаких рекомендаций.
– Я ловко управляюсь с саблей, без промаха стреляю из пистолета и винтовки. А еще я умею чистить ботинки, заготавливать дрова, прислуживать за столом и многое другое.
Эвелин выдержала взгляд молодого человека. Он смел и силен. Он пришел ей на помощь в парке, с легкостью справился с французом. Но достаточно ли этого? Ведь у него даже нет рекомендаций, кроме своей собственной.
И все же впервые за много недель Эвелин почувствовала себя защищенной.
– Вас не ранили там… в парке? – спросила она.
– Уверяю вас, я готов приступить к исполнению своих обязанностей немедленно.
Эвелин покачала головой:
– Нет-нет, вы неверно истолковали мои слова. Я вовсе не сомневаюсь в вашей готовности работать. – Эвелин всплеснула руками и прижала их к груди, не в силах унять порхающих в животе бабочек. – Я… я лишь хотела убедиться, что вы не пострадали из-за меня, – поспешно пояснила она.
При воспоминании о происшествии в парке слезы неожиданно обожгли глаза Эвелин, и она, отойдя к окну, посмотрела на наблюдающих за ее домом мужчин. Они нагло смотрели прямо на нее, не удосужившись даже отвернуться.
Эвелин сглотнула возникшую во рту горечь.
– Прежде чем вы приступите к вашим обязанностям, необходимо кое-что прояснить, – натянуто произнесла Эвелин, не глядя на молодого человека.
Возможно, если в доме появится высокий, сильный лакей, эти волки умерят свой пыл. И наверняка Эвелин наконец-то почувствует себя в безопасности благодаря ему.
Она обернулась.
– Я так и не спросила, как вас зовут.
Интересно, заметит ли Эвелин Реншо ложь?
– Сэм Карр…
Незнакомое имя с трудом сорвалось с языка Синджона.
Леди Реншо кивнула, и взгляд ее зеленых глаз смягчился. Ему нравилось смотреть, как приглушенный полуденный свет солнца ласкает ее лицо. От его взора не ускользнули блеснувшие в глазах слезы и темные отметины на коже под кружевным воротничком. Казалось, стань ее спина еще чуть прямее, а изящный подбородок чуть напряженнее, она рассыплется, словно тонкая фарфоровая ваза.
Сердце Синджона дрогнуло. Уэстлейк сказал, что она всегда напряжена, холодна и строга. Никогда не показывает своих чувств и редко улыбается. Внезапно Синджону захотелось, чтобы эта женщина расслабилась. Захотелось увидеть, как улыбка освещает ее лицо. Сейчас, когда он встретился с ней во второй раз, она показалась ему еще красивее. Он позволил своему взгляду скользнуть по изящному профилю, не оставив без внимания бледность кожи и хрупкость тела. Француз мог бы с легкостью переломить ее пополам, но она оборонялась что было сил. Если бы Синджон не подоспел вовремя…
– Сэм Карр, – повторила Эвелин, словно стараясь запечатлеть имя в памяти.
Ложь претила Синджону, однако у него не было выбора. Такую плату потребовал от него Уэстлейк.
Эвелин упрямо вскинула подбородок, и лучи полуденного солнца позолотили его своим светом.
– Я уверена, что мистер Старлинг рассказал вам о ваших обязанностях, но я хочу, чтобы вы запомнили несколько правил.
Синджон вскинулся, приготовившись слушать – солдат и сын строгого отца.
Эвелин замолчала, вскинув бровь, и Синджон понял, что смотрит ей в глаза. Он едва сдержался, чтобы не поморщиться от досады. Уэстлейк и его дворецкий потратили три последних дня на то, чтобы научить Синджона держать глаза долу, как и положено лакею.
Рядом с Эвелин эта задача оказалась довольно сложной. Синджону хотелось смотреть на нее, в то время как Сэму это запрещалось.
– Я требую от вас крайней осмотрительности, – произнесла Эвелин. – Вы не должны рассказывать кому бы то ни было о том, что услышите или увидите в этом доме. Это понятно?
– Конечно, миледи.
– Находясь на службе, вы не должны употреблять спиртных напитков. За едой подается кружка пива. По субботам слугам разрешен бокал вина.
Синджон чопорно кивнул, едва сдерживая улыбку.
– Вы употребляете спиртные напитки?
– В пределах разумного, миледи. Вы напомнили мне отца. Он отдавал такие же приказы своему…
Синджон осекся и прикусил язык. Играть роль лакея оказалось сложнее, чем ему представлялось.
– Так кому же?
– Своим подчиненным. Он служил старшим лакеем в Челтон-Холле, – выкрутился Синджон.
– Понятно. – К счастью, леди Эвелин поверила ему на слово и продолжала перечислять установленное в доме правила. – Вы не должны завязывать… отношения со служанками, живущими здесь или в соседних домах.
Щеки леди Эвелин залил румянец, напоминающий своим цветом розовый сад и сделавший ее еще привлекательнее.
Синджон подавил еще одну улыбку, представив, как завязывает совсем не служебные «отношения» с хозяйкой дома.
– У вас есть возлюбленная? – безразлично – даже слишком безразлично – спросила леди Эвелин.
– Нет, миледи.
Синджон почти не солгал. Должно быть, Каролина устала его ждать и уже вышла замуж за кого– то еще.
Леди Эвелин удивленно заморгала, словно не верила услышанному. Синджону польстило подобное отношение, ведь она, как он узнал, придерживалась весьма строгой морали. Однако леди Эвелин вовсе не выглядела строгой. Скорее очень хрупкой и ранимой. Синджон заметил, как отливали золотом и медью пряди ее каштановых волос, уложенных в замысловатую прическу.
– По утрам в воскресенье вы можете посещать службы в церкви. А в среду после обеда вам предоставляется выходной. Вы будете жить в комнате рядом с кухней и…
– Могу я спросить, оправились ли вы после неприятного происшествия в парке, миледи? – перебил леди Эвелин Синджон.
Она казалась такой нежной и ранимой, что он не мог не задать этот вопрос.
Эвелин судорожно сглотнула.
– Я прекрасно себя чувствую, благодарю вас, – натянуто ответила она. Затем ее взгляд потеплел. – Я должна еще раз поблагодарить вас за помощь.
Синджон пересек комнату и встал рядом с Эвелин у окна. Он указал на ее шею, с трудом удерживаясь, чтобы не отвернуть кружевной воротник.
– Но на вашей коже до сих пор синяки.
Эвелин схватилась за воротник длинными изящными пальцами.
– И не более того, – пробормотала она и вновь отвернулась к окну.
Синджон проследил за взглядом Эвелин и заметил двух мужчин в небольшом парке напротив ее дома. Они напоминали черных воронов среди стаи павлинов и попугаев Мейфэра. Уэстлейк был слишком хитер и скрытен, поэтому они не могли быть его людьми. Это он, Синджон, был человеком Уэстлейка. Удастся ли ему, сыну графа, солдату, безупречно сыграть роль лакея? На лице леди Эвелин отразилось разочарование, передавшееся и Синджону.
– Они здесь всегда? – спросил он.
Эвелин поджала губы, намереваясь осадить дерзкого слугу, но тот продолжал смотреть на нее в ожидании ответа. Эвелин раздраженно нахмурилась.
– Каждую секунду каждого дня, – еле слышно ответила она.
Синджон кожей ощутил страх стоявшей рядом с ним женщины. Она боялась так же сильно, как и в парке. Но то был страх, смешанный с гневом. И эта бурлящая в душе женщины смесь грозила в любой момент вырваться наружу.
– Сегодня довольно душно. Возможно, они такие же бывшие солдаты, как и я, и хотят немного освежиться. Посмотрите, как жадно один из них смотрит на парня, поедающего яблоко.
Эвелин удивленно взглянула на своего только что нанятого лакея. Но Синджону хотелось, чтобы в ее широко распахнутых зеленых глазах заплескалась улыбка. Он улыбнулся, но ответной улыбки не последовало.
– Благотворительность похвальна, вы так не считаете?
Он не стал дожидаться ответа. Вместо этого Синджон подхватил поднос с чаем и поставил его на ладонь согнутой в локте руки.
В глазах Эвелин отразилось недоумение, на мгновение прогнав страх. Синджон же зашагал по коридору, сопровождаемый тихим позвякиванием чашек. Он спустился по ступеням и пересек улицу.
– Доброе утро, ребята. Не хотите выпить по чашечке чая? – спросил Синджон, опуская поднос перед одним агентом и не спуская глаз с другого.
– Что это? – проворчал один из агентов, с подозрением поглядывая на Синджона.
– Любезность хозяйки этого дома. Ей показалось, что вам хочется пить. – Синджон подался вперед, и его нос уловил резкий запах дешевого джина. – Наверное, она ошиблась.
– Убирайся! – рявкнул второй агент, сжав кулаки и двинувшись на Синджона.
Однако остановился, поймав на себе взгляд молодого человека. Да, он держал в руках поднос, но повелительный взгляд офицера и джентльмена ни с чем нельзя было спутать.
– На кого вы работаете? – спросил у Синджона второй мужчина.
Синджон оставил его вопрос без ответа, предоставив ему возможность самостоятельно сделать выводы.
Шпион опустил глаза, а потом кивнул своему напарнику, и они крадучись двинулись вниз по улице.
Синджон же развернулся в сторону дома и с улыбкой отвесил поклон наблюдавшей за происходящим Эвелин.
Леди улыбалась, и Синджон готов был поклясться, что это ее первая улыбка за многие месяцы.
Глава 6
Синджон родился и вырос в доме с двумя сотнями слуг, но до сего момента он и понятия не имел, как живут все эти люди в своем мирке на нижних этажах. Впрочем, у него не было причин интересоваться этим.
Оглядевшись на кухне Реншо-Хауса, Синджон ощутил чувство вины.
Белокурая служанка Энни чистила большие медные сковороды с помощью соли и лимонного сока, отчего ее руки стали такими же красными, как и ее беспрестанно шмыгающий нос. Дородная жизнерадостная кухарка по имени миссис Купер чистила для пирога последние зимние яблоки. Она выполняла свою задачу с величием королевы, читающей указ, и в помещении соблазнительно пахло корицей и фруктами. Рот Синджона помимо его воли наполнился слюной. В Челтон-Хаусе он частенько спускался на кухню, чтобы выманить у поварихи фруктовое пирожное, чего не мог позволить себе теперь, когда исполнял роль простого лакея.
Еще одна служанка, Сэл, утюжила скатерти, окутанная клубами белого пара, и ее волосы завивались от жара.
Кучер Джон, исполнявший также обязанности грума, маячил в дверях, якобы дожидаясь яблочных очисток для лошадей. На самом же деле он строил глазки Энни, которая вспыхивала каждый раз, когда он озорно подмигивал ей.
Синджон пытался припомнить, что рассказывал ему дворецкий Уэстлейка относительно чистки серебра. Его руки нестерпимо болели от непривычной работы, а серебро никак не хотело блестеть.
Он распрямил ноги под столом. Бриджи и строгая серо-синяя ливрея давно вышли из моды и выглядели смешно. От напудренного парика чесалась и потела голова. В таком наряде Синджон выглядел неприметно. Но лишь до тех пор, пока не выходил на улицу.
Заметив его ливрею, все вокруг понимали, что он работает у леди Эвелин, и к нему тут же начинали приставать любопытные. Казалось, все вокруг хотели знать, какая она и не посещает ли ее дом муж-предатель.
Впрочем, представителям высшего сословия претило заговаривать с простым лакеем. Люди, которые раньше охотно танцевали, играли и ездили на верховые прогулки с Синджоном, не удостаивали взглядами Сэма. Зато они подсылали своих слуг с расспросами.
Теперь Синджон зауважал слуг еще больше, когда понял, что им известны такие секреты, с помощью которых они могут с легкостью уничтожить или, наоборот, возвысить своих хозяев. Если бы леди и лорды заподозрили что-то подобное, они наверняка стали бы обращаться со слугами куда лучше и были ли бы более осмотрительны в их присутствии. Но для большинства представителей высшего сословия простой люд, заботящийся об их комфорте, сродни бессловесной мебели.
Синджон продолжал чистить серебро, представляя, как ужасно будут выглядеть его руки к концу службы в этом доме. Ему придется остаться здесь на несколько недель, по словам Уэстлейка. А может, и того меньше, если они быстро отыщут то, что нужно. Но пока Синджон не нашел ничего. Лишь натер мозоли.
Дверь кухни отворилась, и на пороге появилась Мэри – служанка госпожи. Она подошла к столу и налила себя чаю.
– В каком настроении ее светлость сегодня, Мэри? – поинтересовалась миссис Купер.
Мэри округлила глаза.
– Как и всегда. Ни одного выбившегося из прически волоска, ни единой жалобы или грубого слова. – Девушка опустилась на стул. – Господи, как же скучно! Что проку работать на жену предателя, если и рассказать-то о ней нечего?
– Служанка леди Шарлотты знает много, – подала голос Энни. – И рада выболтать все, что знает, первому, кто захочет ее слушать.
Мэри фыркнула:
– И половина из того, что она болтает, неправда. Она слушает то, что говорит служанка леди Элоизы. А та, в свою очередь, узнает это от дворецкого леди Фрейн. Сестры леди Эвелин знают о ее муже больше, чем она сама. Или лгут правдоподобнее.
– Ее светлость собирается сегодня куда-нибудь? – спросила Сэл, ставя тяжелый утюг на решетку над огнем.
– Нет. Она пишет письма, – вздохнула Мэри. – Вчера целый день читала, а позавчера отбирала белье для приюта. Она уже четыре дня не выходила из дому. А мне что делать? Она надевает утром платье и остается в нем вплоть до чая. Да и к чему переодеваться для прогулок или верховой езды, если не выходишь из дома? Вечерние платья ей тоже без надобности – ее ведь никто не приглашает. И волосы нет нужды укладывать. Этак я вскоре забуду все, чему училась.
– Бедная госпожа, – вздохнула Энни. – Да разве может она куда-нибудь поехать, даже если ее и пригласили бы? От кучера леди Шарлотты я слыхала, будто лорд Филипп забрал все ее драгоценности.
– И все же кое-что осталось. Например, нитка жемчуга с рубиновым кулоном и изумрудный медальон, – возразила Мэри.
Синджон подумал о том, что зеленый цвет очень подходит к глазам леди Эвелин. Он даже представил, как она со смехом кружится в танце и изумрудный кулон поблескивает в отсветах свечей. В этот самый момент Синджон заметил на ложке блестящее пятно, и его переполнило неожиданное чувство удовлетворения. Однако оно тотчас же испарилось, когда он посмотрел на груду еще нечищеных ложек и кувшинов.
– Госпожа не ожидает сегодня посетителей? – спросила кухарка. – Что проку стирать пальцы до костей, раскатывая тесто? Ее светлость все равно не станет есть пирожных, хотя следовало бы. Она такая худенькая.
– Худенькая! Леди не может быть слишком худой! – возразила Мэри. – Вы сравниваете ее с леди Шарлоттой. А та слишком толстая!
Все рассмеялись.
Смех тотчас же прекратился, когда на кухню зашел мистер Старлинг.
– Миссис Купер, попробуйте приготовить клубничные пирожные. Это любимое лакомство госпожи. Мэри, насколько я понял, завтра вечером она приглашена в оперу. Приготовьте все на тот случай, если леди Эвелин решит принять приглашение. – Дворецкий посмотрел на часы. – Сэм, скоро доставят почту. Так что ступайте наверх и ждите посыльного.
Синджон поднялся со своего места, отер руки, и Мэри улыбнулась:
– Неудивительно, что госпожа вас наняла. Вы такой красавчик.
– Мэри! – предостерегающе прикрикнул на девушку дворецкий.
Но Мэри невинно заморгала.
– А что? Когда я работала у леди Тримбл, она нанимала на должность лакеев только тех молодых людей, которые хорошо смотрелись в ливрее. Они должны были быть красивы, высоки и со стройными ногами. Двадцать четыре человека. И все похожи, точно оловянные солдатики. А когда надевали парики, то их вообще невозможно было отличить друг от друга. Для удобства каждого из них называли Джеймсом. – Мэри вновь оценивающе посмотрела на Синджона. – В доме леди Эвелин всего один мужчина, и очень хорошо, что он обладает привлекательной внешностью.
– А как насчет кучера Джона и мистера Старлинга? – спросила Энни.
Женщины посмотрели на нее неодобрительно, однако их взгляды тотчас же смягчились при виде нового лакея.
Синджон одарил женщин ослепительной улыбкой, от какой в былые времена теряли головы дебютантки и их мамаши. Здесь на кухне она возымела такой же эффект, что и в богато обставленной гостиной.
– Прошу прощения, – произнес Синджон, отвешивая низкий поклон.
Он отправился наверх, сопровождаемый мистером Старлингом и смущенным хихиканьем женщин.
– Не открывайте дверь до тех пор, пока не убедитесь, что это действительно посыльный, – инструктировал нового лакея дворецкий. – А еще вы не должны отвечать на дерзкие вопросы прохожих и уж тем более не сплетничать.
– А почему леди Эвелин не выходит? – спросил Синджон.
Он, конечно же, знал ответ, но, возможно, мистер Старлинг поведает что-то новое.
Дворецкий упрямо поджал губы, но Синджон продолжал смотреть на него, замаскировав свое любопытство выражением озабоченности на лице. Он действительно беспокоился, потому что не видел леди Эвелин за порогом библиотеки с того самого момента, как появился в этом доме.
Старлинг вздохнул.
– Кажется, вы славный парень, Сэм. Вы не шумите в отличие от этих куриц там внизу. Я никогда бы не стал обсуждать это с ними, но мы с вами мужчины, а она очень нуждается в защите. Я рад, что она взяла вас на работу. Потому что мне в моем преклонном возрасте не защитить ее от проблем.
– А были проблемы? – спросил Синджон.
Наверняка у себя в доме леди Эвелин находится в полной безопасности. Синджон сомневался, что французу из парка хватит дерзости постучать в ее дверь.
– Да, сюда приходили с обыском после ареста партнера лорда Филиппа Чарлза Мейтленда. Госпожу слишком часто допрашивают и всегда задают одни и те же вопросы. За домом постоянно наблюдают, но, благодарение Господу, близко не подходят. А на днях, Сэм… Я не знаю, что случилось. – На лице дворецкого отразилось крайнее беспокойство. – Что-то произошло на прогулке в парке, хотя госпожа отказывается говорить, что именно. Но она вернулась домой с пятнами крови на одежде.
– Должно быть, с ней случилась истерика.
Старлинг покачал головой:
– Она совсем не была расстроена. И это сильно меня беспокоит. Она не разговаривает, не плачет. – Он наклонился к уху Синджона. – Должно быть, она не в себе, бедняжка. Она может потерять все. У нее могут отобрать земли лорда Филиппа, этот дом и деньги.
Губы Синджона сжались помимо его воли.
– Она заодно с мужем?
Старлинг гневно взглянул на лакея.
– Конечно же, нет! Она – леди до кончиков ногтей. Я служил ей с того самого дня, как она стала женой лорда Филиппа. Она добра, сострадательна и ласкова. Эта женщина совершенно безгрешна. Она даже не сплетничает!
– Но ее преследует страх, – произнес Синджон, вспомнив, какой ужас вспыхнул в ее зеленых глазах в день его появления в доме, и как тщательно она пыталась его скрыть.
– Да, она ужасно боится. Мучается страхом каждый день и ненавидит мысль о том, что нам все известно, – кивнул Старлинг. – Она старается сохранить нам работу и безопасность. Нам! А ведь это мы должны ее защищать.
Они достигли холла, где уже стояла с письмом в руке в ожидании посыльного служанка леди Шарлотты. Старлинг тотчас же снова превратился в высокомерного дворецкого.
– Надеюсь, вы помните, о чем я вас просил, Сэм, – произнес он, указывая глазами на служанку. – Никаких сплетен о госпоже. Ни за пределами этого дома, ни внутри его.
Синджон кивнул служанке и забрал у нее письмо. Следила ли она за леди Эвелин, чтобы потом передать все лорду Сомерсону? Чувство вины закралось в душу Синджона. Был ли рядом хоть кто-то, кто не следил за леди Эвелин?
Синджон открыл дверь и прищурился от ударившего в глаза весеннего солнца. Он здесь не для того, чтобы вмешиваться. Ему необходимо доказать собственную невиновность, спасти собственную шкуру. У него просто нет времени на то, чтобы становиться жертвой чар обворожительной жены лорда Филиппа Реншо.
Теплый ветерок коснулся его лица в неспешной ласке, и Синджон нахмурился.
Если Эвелин невиновна, чего она так боится?
