Текст книги "Лисандра"

Автор книги: Леонид Кудрявцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Не имею ни малейшего желания, – отрезала Лисандра.

Она отвернулась к окну и стала смотреть на проплывающие далеко внизу крыши домов.

С тех пор, как она влипла в эту историю, ей читают мораль все, кому не лень. Даже этот сын блудливой ящерицы… и он туда же! Подумать только!

– Боишься? – поинтересовался сын змеи.

– До дрожи в коленях, – сказала Лисандра.

Она, конечно, преувеличивала, но доля правды в этом заявлении была.

Стоит какому-нибудь обывателю разузнать, кем она является, где находится ее дом-убежище… Ну, дальнейшее понятно. Так что об осторожности она забывать не должна.

Крыши домов теперь приобрели красноватый оттенок. Словно кто-то плеснул на них киноварью. Это означало, что внизу начались кварталы ремесленников, да не простых, а тех, чьи работы ценились, кто мог себе позволить крыть крыши дорогой, привозной черепицей.

Впрочем, в этом городе многое было привозным, поскольку он, покрыв своим огромным телом всю поверхность мира от перемычки до перемычки, не давал возможности растить зерно, пасти скот и устраивать карьеры по добыче песка и глины. Вот шахты, благо вход в них не требовал большой площади, а отдачу они давали огромную в виде питьевой воды, которую мощные насосы качали с большой глубины, газа и угля для отопления домов, железной руды, драгоценных металлов и алмазов, город себе позволить мог. Они оправдывались.

Лисандра подумала, что великий Ангро-майнью поступил достаточно разумно. Для того чтобы эффективно управлять подвластными ему двадцатью пятью мирами, необходимы чиновники. Причем их должно быть чудовищно много. И если кое-кто из них просто должен жить в мирах, порученных его присмотру, то большинству это не обязательно. И раз так, то почему бы не собрать эту братию в одном мире? Почему бы не устроить город чиновников? Город, в котором основная часть населения, занимаясь учетом, отчетами и производством различных канцелярских бумажек, а также всевозможными интригами в борьбе за лучшее место, не будет втягивать в свои игры население остальных двадцати четырех миров? Проще говоря, если без чиновников никак нельзя, то почему бы не свести отрицательный эффект от их существования к минимуму?

Ну, еще, конечно, остаются портные, сапожники, горничные, официанты, посыльные, продавцы в лавках и магазинах, повара. В общем, все, кто эту армию чиновников обслуживает. Впрочем, они исполняют свою работу за плату и вольны в любой момент, если она им покажется слишком тяжелой, перебраться в другой мир. Поискать работу полегче.

А вот чиновники…

Она улыбнулась.

Все верно. Этот город, если разобраться, кроме всего прочего, еще и является чем-то вроде заповедника бюрократов. Зона, ареал их обитания, за пределы которого они стараются не выходить, ибо чувствуют себя там неуютно. Так и должно быть. Ангро-майнью все рассчитал верно. Может быть, и другим стоит перенять его опыт?

Если совсем без чиновников нельзя, то, может быть, имеет смысл помещать их вот в такие заповедники?

Окружающий мир снова застыл, словно вмороженный в лед. И конечно, это был Херувим. Кто же еще?

– Как, надумала? – поинтересовался он. – Ты принимаешь мое предложение?

– Зачем тебе все это? – спросила Лисандра. – Какая тебе польза от моего согласия? Ну стану я выполнять твои советы и пожелания… Неужели ты сможешь заставить меня совершать действия мне во вред? Если кто-то дает мне совет и я вижу, что выполнение его принесет мне пользу, так я и без всяких обещаний ему последую. Сможешь?

– Если ты примешь мое предложение.

– Ах вот как… Тогда зачем мне его принимать?

– Иначе погибнешь. А сделавшись моей слугой, ты не только выживешь, но еще и кое-что приобретешь. Некие сведения. Ты знаешь, о чем я.

– Хорошо, вот я стану твоей слугой… Что будет, если ты прикажешь мне, к примеру, сунуть голову в пасть дракона? Я должна буду это беспрекословно сделать?

– А ты как считаешь? – ласково улыбнулся Херувим.

– Угу… понятно.

– Можешь быть уверена, что такой приказ поступит лишь в самом крайнем случае. Я не настолько глуп, чтобы терять ценных слуг.

Лисандра хмыкнула.

Да уж… дивная карьера. Стать слугой у одного из свихнувшихся от честолюбия божков. В надежде, что он станет богом, приобретет славу и могущество. И если ты до этого не погибнешь, если он не забудет о своих обещаниях…

– Время, – поторопил Херувим. – Уходит время.

Лисандра развела руками.

– В таком случае – нет. Скажем, я еще не решилась.

Ее собеседник кисло улыбнулся.

– Подумай еще. Но времени у тебя осталось мало.

Вот это, похоже, было верно. И чем скорее она узнает кое-какие подробности, тем будет лучше. Пока же она напоминала себе рыбку, плывущую в очень мутной воде и слышащую прямо над головой шум моторов целого рыболовецкого флота, а также скрип лебедок, опускающих сети. Самым разумным сейчас было бы залечь на дно, переждать. Вот только она уже ввязалась в драку, проявила себя бойцом, и дать задний ход не получится.

– Я подумаю, – мрачно сказала Лисандра.

– Вот и договорились, – почти пропел Херувим. – Я буду ждать и надеюсь, ты примешь правильное решение.

Лисандра наградила его мрачным взглядом.

Слишком мягко стелет. Как положит? Интересно, как он станет с ней разговаривать, если сумеет ее заграбастать? Что-нибудь типа «Ну ты, тварь, я тебе приказываю…»? А еще так: «Припади к моим ногам, жалкое создание, и внемли мне»?

– Кстати, – добавил Херувим. – Держи ушки на макушке. Близко опасность. Будь готова.

Он исчез.

И тут же время снова потекло обычным образом. Сидевший рядом чешуйчатый шевельнулся и сообщил:

– Кажется, что-то происходит.

Действительно – происходило.

Лисандра увидела, как из кабины погонщика выскочил его помощник в теплой стеганой куртке, шапке-ушанке и брезентовых рукавицах. В руках он держал нечто вроде остроги с загнутым крючком острием. Быстро миновав салон, он открыл небольшую дверцу в самом его конце и выставил наружу свою крючковатую острогу.

– Что это? – спросила Лисандра.

– Летающие пауки, – объяснил сын змеи. – Если они доберутся до хвоста птеродонта, то нам несдобровать.

– А он, значит, собрался их отгонять?

– По крайней мере – попытается.

– Летающие пауки? Ни разу не слышала.

– Город-мир огромен. А ты живешь в нем недавно. Кроме того, такие пауки встречаются только на высоте.

– Любопытно.

Лисандре и в самом деле было любопытно взглянуть на такую диковинку. Она вылезла из кресла и двинулась в дальний конец салона, к помощнику погонщика. Встав чуть позади, она заглянула через его плечо в люк и в первый момент ничего особенного не увидела.

Ну, небо, ну, хвост птеродонта, ну…

Ага, вот оно!

Совсем неподалеку неподвижно висела тоненькая, словно сплетенная из раскаленной проволоки паутинка. Одна из ее нитей цеплялась за хвост птеродонта, а темное пятнышко в центре, снабженное длинными лапками, не стояло на месте, ползло. Расстояние между ним и хвостом неуклонно сокращалось.

Лисандра услышала, как помощник пробормотал:

– Вот паразит.

– Паучок? – осведомилась вампирша.

– Ну да, – не оборачиваясь, ответил помощник. – Если хоть один из них доберется до кожи, то придется искать другого птеродонта. Почти гарантированно.

– Ну, тогда его нужно убить. Ты можешь дотянуться до него своей острогой?

– Могу. Но еще рано. Пусть сначала покажет жало. Вот тогда я смогу его прихлопнуть. Для того чтобы избавиться от подобных тварей, надо обладать терпением.

– А ты не боишься, что они тем временем доберутся до другой части тела твоего любимого птеродонта?

– Они всегда цепляются к основанию хвоста. Такая у них особенность.

– А-а-а… вот оно что, – пробормотала Лисандра.

Она во все глаза смотрела на паучка. Теперь ей было интересно, как он показывает жало. На что это похоже?

Ну-ка…

Паучок вспыхнул, словно маленький уголек, и, стремительно перебирая лапками, метнулся к хвосту.

– Врешь! – крикнул помощник и взмахнул острогой.

Острие ее, сплюснутое и хорошо заточенное, словно острие рапиры, угодило точнехонько по паучку. Яркая вспышка – и он исчез.

– А загнута твоя пика зачем? – спросила Лисандра.

– Надо, – ответил помощник, – подтягивать паутину поближе, если она оказалась слишком далеко для точного удара. И это непростое дело, надо сказать. Тут…

Он неожиданно замолчал и взял острогу на изготовку. Неподалеку появилась еще одна паутинка.

Лисандра так и не смогла определить, благодаря чему она двигается, но летала паутинка очень быстро. Легко догнав птеродонта, она зависла над его хвостом, потом опустилась чуть ниже и прикрепилась к нему кончиком.

– Сейчас я ее подтяну, – пробормотал помощник. – Покажу вам, как это делается.

Он замахнулся острогой и вдруг смачно, с чувством, выругался. Лисандра уже хотела поинтересоваться, в чем дело, но тут все стало ясно и без объяснений.

Паутинок теперь оказалось несколько. Вот их стало еще больше. И еще… Теперь они сыпались так, словно кто-то невидимый швырял их в птеродонта горстями. Очень быстро.

Ну и ну!

Помощник бросил острогу и метнулся в отделение погонщика. И тотчас вслед за этим птеродонт нырнул вниз, стал терять высоту. Лисандру швырнуло в глубь салона, но она все-таки успела зацепиться руками за поручни возле люка.

Все происходило очень быстро. Вампирша подтянулась и, выбравшись через люк, все-таки не удержалась, заглянула в салон. Пассажиры теперь оказались далеко внизу, свалились там кучей и вяло барахтались, пытаясь из нее выбраться. Лица их, как и положено, были искажены ужасом. Сын змеи… О нет. Этот не растерялся и, цепляясь за обшивку салона когтями, уверенно полз к ней.

А на что она, собственно, рассчитывала? С самого начала было ясно, что инстинкт самосохранения у ее напарника работает как надо.

Лисандра вытащила голову из люка и быстро осмотрелась.

Какое-то время у нее еще было. Птеродонт, конечно, падал, но до того момента, когда он начнет калечить себе крылья о крыши ближайших домов, по крайней мере полминуты у нее есть. Чешуйчатый окажется рядом с ней секунд через десять. В общем, придется его забрать с собой.

А жаль… Чем не возможность от него избавиться? Но нельзя. Подобные вещи не в ее правилах. Другие пассажиры? Нет, их она спасти уже не может. Впрочем, насчет пассажиров были у нее кое-какие догадки. И если они верны…

– Надумала?

Она снова находилась в некоем неизвестном помещении, и вопрос этот ей задал Джокер. Кто же еще?

– Нет.

– Напоминаю. Ты находишься в опасном положении.

– Думаешь? Мне кажется, я из него легко выберусь.

– Я не имел в виду падающего птеродонта. Я говорю об общем твоем положении. Оно незавидно. Хотя бы потому, что ты не понимаешь, в какую историю ввязалась и чем она может закончиться.

– Чем? Можешь сказать?

– Всякому овощу свое время.

– Ну, тогда верни меня туда, откуда взял. Не желаю я с тобой общаться.

– Хорошо.

Джокер взмахнул рукой, и она снова оказалась на стенке кабинки падающего птеродонта.

Ну и клоун, подумала Лисандра, да к тому же еще и очень упорный. Что этой парочке искусителей от нее на самом деле надо? Так на свою сторону не перетягивают. Так это только имитируют. Зачем? Какая им с этого корысть?

– Я здесь!

Она взглянула вниз.

Сын змеи был уже на расстоянии вытянутой руки. Вот птеродонт судорожно взмахнул крыльями и на мгновение умудрился прекратить падение, развернуться параллельно земле. Воспользовавшись этим, сын змеи прыгнул и клещом вцепился вампирше в ногу.

– Ты могуч! – сказала Лисандра.

А птеродонт уже вновь падал к земле. И сын змеи взвыл:

– Лети, иначе разобьемся!

Хорошо ему, однако! А вот попробовал бы оказаться на ее месте. Не только лететь, но еще и тащить такую тяжесть.

Лететь и тащить!

Она оттолкнулась от кабинки и, мгновенно превратившись в гигантскую летучую мышь, ударила по воздуху крыльями. Весил ее спутник немало, и поэтому ей приходилось прилагать просто невероятные усилия. К счастью, единственное, что от нее сейчас требовалось, это не очень быстро снижаться на ближайшую крышу.

– Смотри, они не упали. Они вновь летят, – заявил сын змеи. – И паучки куда-то исчезли.

Некогда Лисандре было любопытствовать. Она работала крыльями в бешеном темпе, ей надо было удержаться в воздухе.

Крыша, крыша…

Мягкой посадки все-таки не получилось. Одно неловкое движение крыла, небольшая заминка – и они буквально рухнули на ближайшую крышу. К счастью, до нее уже было так недалеко, что если сын змеи и ушибся, то не очень. А Лисандре такое падение вообще было нипочем.

Она приподнялась, бросила взгляд на птеродонта, уже превратившегося в темное пятнышко, и спросила:

– Значит, говоришь, исчезли паучки?

– Так и есть, – ответил чешуйчатый. – Можешь не волноваться. Все пассажиры благополучно спаслись. Правда здорово?

– Не заговаривай зубы, – буркнула Лисандра. – Мне нет до них никакого дела.

– В таком случае давай спустимся на землю и продолжим путь. Время не ждет.

Теперь сын змеи был сама деловитость. Не слишком ли?

– Я не двинусь с места, – сообщила вампирша, – до тех пор, пока ты не объяснишь мне, что здесь происходит. Исчезающие божества, живые капканы, нападения в воздухе. Риск слишком велик. Я не смогу толком защитить себя, если не буду знать, откуда грозит опасность.

– Ответ прост. – Сын змеи оскалил зубы. – Опасаться стоит всего. Вмешавшись в дела богов, будь готов к тому, что опасности и невзгоды будут сыпаться на тебя как из рога изобилия.

– Не слишком ли дорогая цена за амулет?

– Ты можешь в любой момент отказаться.

Лисандра хмыкнула.

Очередная попытка уесть. И вот сейчас надо дать отпор.

– Я думаю, так и следует сделать, – сказала она.

– Ого, показываешь зубки? – спросил сын змеи.

– Вот именно. А точнее – ставлю ультиматум.

– Так, – сказал сын змеи. – Значит, новый бунт? В чем дело на этот раз?

– Я хочу знать правду, и это не каприз. Даже не протест против рабства. Хотя, ввязавшись в эту игру, как выяснилось, я просто превратилась в рабыню, в марионетку. Пойми, не будучи в курсе, чем, собственно, мы занимаемся, я могу совершить роковую, непоправимую ошибку и, к примеру, погибнуть, перестать существовать. А существование не стоит ни одного амулета, каким бы чудесным он ни был. И значит, пока я не узнаю, что на самом деле в этом городе происходит, в какую игру ты меня втравил, я не сделаю ни шага. В общем, если ты собираешься по-прежнему финтить и водить меня за нос, то можешь считать наш договор расторгнутым.

– Вот так, да?

– Конечно. Кто он, этот бог? Откуда он сбежал и зачем пришел в наш мир? Выкладывай и учти, врешь ты мне или нет, я могу определить по твоим нитям судьбы.

А вот последнее утверждение было самой элементарной попыткой взять на пушку. Удастся ли она?

Сын змеи издал тяжелый, продолжительный вздох. Ну точь-в-точь – большие кузнечные мехи.

– Наш подопечный? – сказал сын змеи. – Тот, кому мы должны служить? Он бог гнева, он пришел в этот мир, чтобы его сжечь.

– Когда это должно произойти?

– Так ли трудно догадаться? Менее чем через сутки.

9

Они спустились с крыши по старой, ржавой пожарной лестнице и, пройдя несколько домов, остановились, выглядывая такси.

Ничего подходящего пока не было.

– А богов этих на самом деле может быть и больше? – спросила вампирша.

Сын змеи издал тихое шипение и, едва заметно улыбнувшись, ответил вопросом на вопрос:

– С чего ты это взяла?

Нет, так ее ловить не стоит.

– Неужели мне запрещено задавать даже такие вопросы? – спросила вампирша.

– Понятно. Ударом, значит, на удар?

– Ты как думал?

Одарив ее внимательным взглядом, сын змеи сказал:

– Каждый имеет право на свои маленькие тайны.

– Однако?

– Мы ввязались в очень опасную игру…

– Я помню, – сказала Лисандра. – Там, где играют боги, простому смертному остается только надеяться на их милость.

– Мы не простые смертные, – напомнил чешуйчатый.

– Это так. Но я точно угадала твою мысль? Думаю также, ты хотел мне сообщить о том, что я должна во избежание худшей участи выдать тебе все свои тайны, вывалить их до последней, и…

– Все, забудем, – сказал сын змеи. – Только учти: ведя свои игры, ты сильно рискуешь. Я бы предположил, что даже сейчас ты совершенно не представляешь, во что ввязалась и насколько это опасно.

Лисандра подумала, что он скорее всего прав на сто процентов. И, наверное, она здорово рискует, действуя наобум. Но так есть хоть какая-то надежда выкрутиться. А вот если она начнет колебаться или, что самое скверное, полностью положится на чье-то мнение, это, несомненно, закончится ее гибелью.

– Это мое дело, – промолвила вампирша. – Я рискую и, значит…

– Понял, – сказал сын змеи и тяжело вздохнул. – Я уже все понял. Давай ловить такси. Нам лучше поторопиться.

Лисандра фыркнула.

Ну и пусть вздыхает. На нее подобные приемчики не действуют. У нее к ним еще пару сотен лет назад выработался иммунитет. А пока это не случилось, приходилось туговато.

– Место неудачное, – сказала она. – Давай перейдем на соседнюю улицу. Там, кажется, попадаются прохожие. Значит, и такси ездят гораздо чаще. Понимаешь?

– Поймаем тут, – отрезал сын змеи. – Начнешь бегать по улицам – только время потеряешь.

Лисандра уже хотела было ему возразить, но тут в дальнем конце улицы показался огонек фонарика такси. Мигнул раз, другой, как показалось вампирше, весьма игриво.

– Вот видишь, – буркнул сын змеи.

Лисандра вместо ответа лишь пожала плечами.

Что тут и в самом деле можно возразить?

А огонек приближался, причем весьма быстро. Тяжелый топот, шумное дыхание и скрежет, с которым его когти царапали брусчатку мостовой, становились все слышнее.

– Лучше бы поехать на машине, – сказала вампирша.

– Возьмем что есть, – отрезал сын змеи.

Он, конечно, был прав. Следовало так и поступить.

А такси – в данном случае относительно маленький, не выше трех человеческих ростов, тираннозавр – уже остановилось рядом. На спине у него была устроена кабинка для пассажиров, плоская, здорово напоминающая солдатский ранец. Таксист восседал на крыше этого «ранца» и был вооружен длинным бичом с увесистым свинцовым грузиком на конце.

– Куда? – спросил он.

Сын змеи назвал адрес. После чего услышал цену и признал ее удовлетворительной. Таксист спрыгнул на землю и помог откинуть металлическую лесенку, по которой они забрались в кабинку. Вновь прицепив лесенку к стенке кабины, хозяин тираннозавра полез вверх.

Устраиваясь на потертых кожаных подушках сидений, они молчали и заговорили лишь после того, как ящер тронулся с места.

– Тебе не претит кататься на других ящерообразных? – спросила Лисандра.

– А тебе не противно пить людскую кровь? Особенно если учесть, что ты в прошлом сама была человеком?

Вампирша хихикнула.

– Ладно, давай замнем этот вопрос. Лучше, поскольку здесь нас никто подслушать не сумеет, расскажи-ка ты мне подробно обо всех этих делах. О боге, явившемся сжечь этот мир, и самое главное – о причинах его такого сурового желания. Неужели можно вот так просто, от нечего делать, сжечь целый мир со всем проживающим в нем народом?

– Почему бы и нет? Ты забываешь, что собирающийся это совершить – бог. А богам многое позволено. Кроме того, он бог гнева. Знаешь, что это такое?

– Но все-таки должна быть какая-то причина.

Чешуйчатый сначала насмешливо фыркнул, но, немного подумав, согласился:

– Да, действительно, должна быть.

– И она…

– Есть, есть. Конечно, есть причина, и для этого бога ее вполне достаточно, чтобы… в общем, чтобы появиться за тем, за чем он здесь появился. Он кто-то вроде ревизора. Такой очень могущественный ревизор сверху, и жители любого мира, до тех пор, пока не переступят определенную черту, могут его не опасаться. Но как только они перейдут эту черту…

– А жители этого перешли?

– Вот именно, и теперь, если не сделают шаг назад, они обречены. А как они его сделают, если ничего не знают о своем близком, ужасном будущем?

– Но об этом известно тебе.

– Они свой приговор заслужили, – холодно сказал сын змеи. – И я не собираюсь становиться между исполнителем приговора и казнимым, если он полностью виновен в совершенном преступлении.

Тираннозавр размеренно шлепал лапами по мостовой, и кабинку, в которой они сидели, ощутимо качало. Впрочем, ни вампирше, ни ее спутнику заболеть морской болезнью не грозило.

– В чем оно состояло, их преступление? – полюбопытствовала Лисандра. – Что жители этого мира такого ужасного сотворили?

– Перешагнули границу, – ответил сын змеи. – Есть некая граница между добром и злом. Они перешли на сторону зла.

– Как это? Что-то я в последнее время ничего особенного не замечала. Как я понимаю, для того чтобы целый мир перешел на сторону зла, надо совершить, например, какой-нибудь глобальный обряд, ну, там, устроить колоссальное факельное шествие, а потом дать клятву целым миром в том, что отныне…

– Ты ошибаешься, – сообщил сын змеи. – Такие вещи происходят незаметно. Все эти шествия, злодейства и прочее не являются признаками того, что мир перешел на сторону зла, поскольку заблуждаться свойственно кому угодно, хоть целому миру. А вот появление некоего бога и его последующие действия… Ты понимаешь, правда?

Лисандра осторожно почесала за ухом.

Куда это она попала? Добро, зло, граница между ними. Что-то очень здорово смахивающее на сказки для малышни, рассказываемые им для того, чтобы они быстрее засыпали. И кстати, насчет границы между добром и злом. Любой взрослый знает, что ее провести нельзя. Добро и зло всегда сплавлены друг с другом, в чистом виде почти не встречаются. А не водит ли ее эта старая рептилия за нос?

– Граница… – осторожно сказала Лисандра. – Как она определяется, эта граница? Где она проходит?

Сын змеи совершенно по-человечески взмахнул лапами.

– Нет существа, которому по силам провернуть такой труд. На него не способны даже боги. Определить границу между добром и злом… Максимально, что они могут, это судить людей по признаку личной преданности, а вот связываться с такими вещами… Нет и еще раз нет.

– Тогда я ничего вообще не понимаю, – промолвила Лисандра. – Если нет никого, кто мог бы отделить добро от зла, то как определяется, что наступило время сжечь тот или этот мир?

– Хороший вопрос.

Лисандра ехидно ухмыльнулась.

– Надеюсь, это не попытка ускользнуть от ответа?

– Нет, конечно.

– Вот как? А мне было показалось…

– Тебе это только показалось, – заверил ее чешуйчатый. – Просто мне надо было несколько секунд для того, чтобы сообразить, как ответить тебе точнее, понятнее, если хочешь.

Вот не стоило ему делать подобные намеки. Чревато это было, весьма чревато.

– Я слушаю, – холодно сказала Лисандра. – Рассказывай как есть. Без придумок.

– Пусть будет без придумок, – согласился сын змеи. – Да и что тут можно придумать? Существуют определенные физические законы. Знаешь их?

– Это ты о том, что камень всегда падает вниз?

– Вот именно. Если, конечно, на него не наложить чары. Впрочем, о чарах надо вести отдельный разговор. Итак, камень всегда падает вниз, а чистого зла и чистого добра в природе не существует, так же как не бывает абсолютно чистых металлов. Всегда есть хоть какие-то примеси.

– Понятно. А дальше?

– Не торопи. Пока мы едем, я успею тебе все растолковать. Если пожелаешь, даже два, а то и три раза. Хотя бы убьем время…

Он прав, подумала Лисандра, и ему действительно сейчас не стоит мешать. По крайней мере она хотя бы узнает, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся. И переполох, надо сказать, нешуточный.

– Внимательно слушаю тебя, – сказала она.

Причем произнесено это было с должным смирением. В случае надобности Лисандра могла стать и пай-девочкой.

– Слушай, внимательно слушай, – шепнул ей кто-то в ухо.

Она поморщилась.

Опять эти двое. Уже и таким образом до нее добрались. Вот только она не смогла на слух определить, кто именно из обрабатывающей ее парочки божественных конкурентов сказал ей эти слова. Впрочем, имело ли это большое значение?

– Так вот, – лекторским тоном продолжил сын змеи, – есть определенные законы, касающиеся не только камней, не только мира, так сказать, материального, но еще и мира духовного. Неписаные, но тем не менее всегда действующие законы. Как я уже говорил, не существует чистого добра или зла, но есть граница, миновав которую мир уходит на сторону зла. И вот тут-то начинают действовать определенные законы. Благодаря им переход через границу делает появление бога гнева неизбежным. Как я понимаю, до поры до времени он даже не задумывается о каком-то определенном мире, а потом – бах, он знает, что в него надо нанести визит, и тотчас наносит. А там начинается подготовка к сожжению. Как ты понимаешь, прежде чем это сделать, необходимо провести некий ритуал. Без него такие вещи не делают.

– И мы, значит…

– Да, мы с тобой – помощники в проведении ритуала. Точнее, помощник я, а ты меня сопровождаешь. Все очень просто.

– Здорово, – сказала Лисандра. – Получается, никто ни в чем не виноват. Это определенные законы действуют.

– Именно так.

– И ты их знаешь?

– Нет.

– Как это? Ты не знаешь ни одного из них?

– Точно? Нет. Я знаю о существовании некоторых из них, я знаю, чем грозит нарушение некоторых из них, но вот совершенно точно процитировать хотя бы один из них я не могу. Видишь ли, есть такие люди, философы называются, которые занимаются исследованием этих законов, причем уже сотни, тысячи лет. Они тоже ни одного из них пока совершенно точно назвать не могут. Полностью. Со всеми причинами и следствиями. Ну, ты понимаешь…

– Философы, говоришь?

– Они самые.

Вот тут Лисандра рассвирепела. Не любила она, когда над ней так шутили.

– Ты надо мной издеваешься? – спросила она, показывая клыки.

– Ни в коем случае; – заявил сын змеи.

– Но тогда откуда ты знаешь о существовании этих законов? О том, что они действительно есть, что работают?

– Благодаря последствиям, – послышалось в ответ. – В данном случае это появление бога-уничтожителя.

– Значит, ты, точнее – такие, как ты, – сделала вывод Лисандра, – определяете, что такой-то мир перешагнул через границу, на сторону зла, по появлению в нем бога-разрушителя? Того самого, у которого мы сейчас в услужении?

– Примерно так.

Лисандра понюхала воздух и недовольно сморщилась. Надо было ехать все-таки в машине. Пахло от тираннозавра не самым лучшим образом.

А от ситуации, в которую она влетела, еще хуже. Вот ведь угораздило… Попасть в услужение к свихнувшемуся сыну змеи. Ну а если даже и не свихнувшемуся… Что ей, от этого легче?

Она покачала головой.

Ладно, хватит себя жалеть. Последнее на свете дело, если подумать. Вот лучше попытается она разобраться, что тут к чему. Итак, этот мир перешагнул через границу.

Угу…

А потом?

– Идем дальше, – сказала она вслух. – Я всю свою жизнь считала, будто все в этом мире принадлежит либо свету, либо тьме. Теперь, оказывается, есть еще четкое деление на добро и зло.

– Примерно так, – подтвердил сын змеи. – Причем мыто с тобой прекрасно понимаем, что те, кто сражается под знаменами света, частенько не имеют к добру никакого отношения, а те, кто защищает тьму, не всегда чинят одно лишь зло.

Честно говоря…

– Такое случается, – согласилась вампирша.

– Частенько случается. И нетрудно объяснить почему. Тьма не означает конец всего, тьма не означает прекращение жизни. Если в каком-нибудь мире победит тьма, это не будет означать его смерть. Просто условия существования обычных людей сильно ужесточатся, и им, людям, придется изворачиваться более обыкновенного. В то время когда победа настоящего, чистого зла приведет ко всеобщей гибели. Нельзя приспособиться к миру, в котором слишком большая концентрация зла. Это все равно что обычному человеку пытаться приспособиться к жизни в бассейне с кислотой. Тренируйся, не тренируйся, а все равно погибнешь.

– Ну хорошо, тут я поняла, – сказала Лисандра. – Деление на свет и тьму отличается от деления на добро и зло.

– Что и требовалось доказать. Если в одном из миров на великой цепи вдруг каким-то образом захватят власть силы тьмы, природа это стерпит. Этот мир для нее еще не потерян. Спустя некоторое время появится супергерой и, сокрушив империю тьмы, снова повысит в этом мире условия выживания. Но вот если мир перешагнул определенную границу, если в нем возникла слишком большая концентрация зла, он обречен. Его надо вычистить, убрать, для того чтобы от него не заразились соседние. И вот это уже дело богов.

– Ага, – сказала Лисандра. – То есть боги существуют для того, чтобы защищать некие, до сих пор не сформулированные в четких определениях, но в то же время явно существующие природные законы?

– В том числе и для этого, – подтвердил сын змеи. – Хотя, конечно, они частенько действуют, руководствуясь своими соображениями, но как только где-то появляется надобность в подобном вмешательстве, они бросают все дела и отправляются выполнять свой долг. Понятно?

– Понятно, понятно. Этакие национальные гвардейцы.

– Что? Ах да, эти… Ну да, ты права, национальные гвардейцы…

– Теперь, чтобы я вообще все поняла, – сказала Лисандра, – осталось только выяснить, что именно натворили жители этого мира. Что послужило причиной обрушившейся на их мир кары?

– Ну, откуда я знаю? – невозмутимо сообщил сын змеи. – Вероятно, какая-нибудь мелочь. Какую-то где-то бумагу не ту подписали, в результате чего в каком-нибудь из соседних миров произошло что-то очень нехорошее. Но подписали-то ее здесь. Так что все зло осталось в этом мире.

Лисандра переспросила:

– Бумагу? Всего лишь подписали какую-то бумажку?

– Не какую-то, а очень серьезную. Мне так кажется. Кстати, причина может быть и совсем в другом. Ангро-майнью, когда ему в голову пришла светлая идея заселить мир чиновниками, не учел одного.

– Законов добра и зла?

– Именно. Он великий маг, владелец двадцати пяти миров, но он не бог и поэтому о том, что с одним из его миров может случиться такая беда, даже не представляет. А чиновники, между прочим, сами по себе достаточно серьезные генераторы зла.

– Это как?

– Ну, по отдельности они почти не страшны. Хотя бы потому, что любой чиновник, в каком бы мире он ни жил, всеми силами избегает принимать ответственные решения. Любой чиновник знает, что один неверный шаг может стоить карьеры, и бежит от важных решений как черт от ладана. Так что зла от одного чиновника почти нет. И даже от десяти. Но если в одном месте собрать тысячи чиновников, десятки тысяч, сотни тысяч… Тут начинают действовать другие принципы, тут они становятся силой, и силой недоброй, очень недоброй. Хотя бы потому, что уверены в своей безнаказанности, а о неписаных законах, которые обычные люди инстинктивно чувствуют, не имеют ни малейшего понятия. Не нужно им знать эти законы, законы целесообразности и, например, милосердия для продвижения по карьерной лестнице. Они этому даже мешают.

– Чиновники, значит, этот мир и погубили?

– Они самые.

– Все-таки я не поняла, – призналась Лисандра. – При чем тут неприятие каких-то неизвестных законов? Как оно может заставить целый мир перейти границу между добром и злом?