Текст книги "Няня (СИ)"
Автор книги: Леонид Свердлов
Соавторы: Иван Безродный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Меня снова терзали какие-то сомнения, но слишком размытые и неопределенные, чтобы их можно было оформить слова. На душе опять творилось что-то неладное. Командор тоже был глубоко погружен в себя. Пузырь, судя по наморщенному лбу, сочинял очередную идиотскую оду, и только Клистир совсем освоился с ситуацией и весело трепался на отвлеченные темы, скрестив руки за спиной и засовывая свой длинный нос в каждую попадающуюся ему на пути щель или дверь.
Потом мы осмотрели несколько больших бунгало. Там было все. Столовая, шикарные спальни, уютные гостиные, ванна, туалет, всякие непонятные штучки-дрючки, разнообразная аудио-видеотехника, в которой, правда, мы не разобрались. Пол и стены устилали толстые пестрые ковры, висели картины с изображением прекрасных видов природы чужих планет, и повсюду стояли пышные букеты живых цветов. «Здорово!» – восхищались мы с доком.
Бауэр молчал. Очевидно, ему все это не очень нравилось.
– Даже если мы не сорвем здесь куш, – сказал док, – то неплохо отдохнем. Ведь погостим здесь немного, а, Стив?
– А Мамочка тут не задержалась, – тихо произнес в ответ командор. – Спрашивается – почему?
– У нее не тот характер. Ей просто все это надоело. Вспомни – ей только работенку подавай. Работаешь, работаешь как вол… А в итоге? Молодая она тогда была, кровь кипела, и всякое такое… Здесь же абсолютно пустынно! Ни души! Можно со временем и с ума сойти. Как Хьюлетт. А Корявый и вовсе, говорят, маньяк, был… Если бы он ко мне приставать стал, я бы тоже его шлепнул, как пить дать. А она ведь даже не землянка! Ксенопсихология это вам не баран чихнул!
– Ага, – саркастически проговорил Бауэр, – а Саркофаг она с горя выбросила, когда проиграла в теннис Корявому…
– Очень может быть, – серьезно сказал Клистир. – А вдруг, он вообще пустым оказался? Она ведь совсем не описала его в своих записках, и в последствии так и не вернулась за ним!
– Что правда, то правда, – поддакнул я. – Не вернулась.
– Вот командор и спрашивает – почему?! – подал голос Пузырь.
– Кто-то спер его после этого, – догадался я, и дискуссия и прекратилась.
В последнем здании оказалось несколько залов, заполненными всякими непонятными устройствами самых разнообразных расцветок и форм, а также игрушки: обручи, шары, кубики, миниатюрные модельки домов, космических кораблей, роботов и целая куча податливой массы типа пластилина, из которой ради хохмы я вылепил голову дока. Он не оценил ее по достоинству, обозвав меня нехорошим словом. Также там было множество листков прочного писчего материала и разноцветных палочек, с помощью которых на них можно было рисовать. Док сразу же попытался изобразить меня, но, конечно, у него ничего не вышло. Откуда у него взяться таланту?! Курица бы лучше нарисовала.
– Детский сад какой-то, – неодобрительно высказался по этому поводу командор.
Клистир вздрогнул, выронив карандаш.
– Ну, да! Детский сад! Как это мы сразу не догадались?! Это детский сад. Ха, что-то я раньше никогда не наблюдал у Мамочки любовь к детенышам.
– Это-то понятно, – хмыкнул Бауэр. – Но вот зачем? Неужели они решили тогда основать здесь поселение? А зачем стадион и поле для гольфа?! Понимаю – ферму, шахту или завод какой.
– Да просто к ней в руки попали строительные технологии Предтечей – это очевидно. Она и решила их испытать. Ведь за неделю же все это воздвигли! А стадион это или не стадион – какая разница?
– Тогда не понятно, почему она не смогла втюрить это чудо какой-нибудь строительной компании. Государству благо, а ей, видите ли, нет. Более чем странно.
– Что-то ее спугнуло.
– А кто строил, тот Няня? – наивно спросил Пузырь.
– Нет, ночной сторож с воспитательницей! – загоготал док. – Помнится, хорошенькая такая была воспитательница, стройненькая, белокурая. Как щас помню.
– Тебя же не было здесь тогда! – удивленно воскликнул Пузырь.
Пузырь славный парень и великолепный боец, но часто соображает ну совсем уж туго. Даже Бауэр не удержался и прыснул.
– Кто бы ни был этот Няня, – сказал он, – нам надо его найти и допросить. Точнее, просто поговорить. Определенно, у нас есть чему у него поучиться.
– Опять учиться, – поморщился Клистир. – Мне этого хватило еще в университете.
– Зря ты так, – сказал Бауэр, присаживаясь на край стола. – Тебе, дружище крупно повезло, что твои родители смогли дать тебе нормальное образование. Ты, вот, не ценишь, а ведь не каждому выпала такая удача. Мне, например, не выпала, – Бауэр как-то сник, съежился. Таким мы его еще никогда не видели. – Школу в родном Техасе я не закончил, всего полгода оставалось, – горестно продолжал он. – Подался в космопорт. Моя мечта была летать в космос. А что там делать без образования?
– Грабить, – подсказал Пузырь. – То есть… гм…
– Я не в том смысле, Пузырь! – возмутился Бауэр. – Это был чисто риторический вопрос!
– А…
– Ты хоть знаешь, что значит риторический?
– Не-а…
– Дожили, – вздохнул командор. – Ну, так вот. Я подался в мальчики на побегушках, а на самом деле стал мальчиком для битья. Убежал. Связался со шпаной. Кстати, именно тогда я познакомился с Большим Дренгом. Он тогда был обычным карманником, промышлял в переходах космопорта, и кличка у него была Косой.
– Большой Дренг?! – поразились мы все в один голос. – Не может быть!
– Может. Все начинали с этого. Не миновала чаша сия и меня. А там понесло, поехало… Потом устроился юнгой на Милую Мери, курсирующую между Землей и Альфой Центаврой, но скоро все до ужаса обрыло, заело, да и платили гроши. А хотелось чего-то большего, великого, чтобы о тебе писали в газетах, передавали в последних новостях, кричали на каждом углу… На перекладных добрался до Мальтейна, это недалеко от Фомальгаута. Там случай свел меня с тем самым Зибаром. Дела пошли намного круче. Откусил, что значит, кусок пирога, почувствовал запах крови… Не знаю даже, зачем это я вам все рассказываю… Хм… Ну, да. А через пару лет, в одном из баров Цирцеи я наткнулся на Муусси Лотанг, которую впоследствии и прозвали не иначе, как Мамочкой. Так и родилась наша Лиловая Пиявиха. Мы стали знаменитыми, поверьте. Не то, что сейчас. Из старожил остались лишь док, Кардан да Бяшиш. Ротация кадров была сильная. В некоторые времена наша численность доходила до тридцати человек. Но я всегда старался держать небольшой коллектив. Как сейчас. Славные вы у меня ребята, честно вам признаюсь! Я благодарен вам за многое. Помните Черный Пастух? Или Тринею… Бывает, что наору на вас, даже накажу, но… Любя, честное слово. Что-то я разоткровенничался. Но вы же не перестанете меня уважать за это? Ну, сволочь я, мучает меня совесть, но ведь это жизнь меня таким сделала, я не хотел…
– Ну что ты, шеф! Мы тебя тоже любим, ты нам как отец родной! – прослезился док. – А я… А мне… мне-то как стыдно… Я, врач, и кто? Где? Зачем? Кто ответит за все мои злодеяния?! То есть… Гм… Я, кто же еще… Позор, о Боже!..
Пузырь тут же захлюпал носом, пуская сопли.
– А я мечтал стать поэтом, – тоненько завыл он, – писать добрые, хорошие книжки… Для послушных, маленьких детей…
Это было невыносимо. Мою душу снова выворачивало наизнанку. Какой же я подлец! Как низко пал! И с кем только связался?! Сколько душ невинных загубил! О, нет мне прощения, нет пощады!..
Мы уселись в кружок, обнялись и заревели во весь голос:
– Мы начнем новую, светлую жизнь…
– Лучше поздно, чем никогда…
– О, Боже…
– Объясним нашим друзьям…
– Покаемся…
– Нас простят…
– Новую, светлую…
– Собака я, эх, собака последняя…
– Пожалуйста, простите меня!..
– Я больше так не буду…
Через некоторое время, несколько успокоившись, мы встали, привели себя в порядок и отправились к оврагу, на условленное место, где нас должна была уже ждать троица, находящаяся на изысканиях Саркофага.
– Его нужно будет вернуть на место, – сказал по пути док. – Или в музей какой. Все-таки большая научная и культурная ценность.
– Обязательно, – ответил Бауэр. – Никакое частное лицо не может им владеть!
– Тем более в корыстных целях, – присовокупил я.
– А ты что скажешь? – обратился командор к Пузырю.
– Э… – замялся тот. – Вернуть, конечно.
Молодец! А как же иначе?
Парни уже вылезли из оврага и расположились на том же поваленном дереве, что и мы вчера.
– Ничего мы не нашли, – сказал Пряник. – Ни малейшего присутствия. Если Саркофаг там и был, то его давно уже нет.
– Плохо, – огорчился командор.
– Мы обшарим всю территорию, – пообещал Пряник. – И если Саркофаг не покидал эту планетку, мы отыщем его.
– А как у вас дела? – спросил Бяшиш.
– Пока мне многое не ясно, – осторожно сказал Бауэр. – Но открытой опасности там нет. Няни тоже. Нам надо все это очень тщательно разведать и над многим подумать. А пока ответы не найдены, расположимся внутри Комплекса.
– Как… в самом Комплексе?! – обалдело воскликнул Вирус.
– Иначе до скончания срока будем решать эту шараду и не разгадаем! Думаю, что Саркофаг местные сервороботы могли затащить на свою территорию.
– Командор! – Бяшиш был удивлен не менее радиста.
– Пока еще приказываю здесь я! – гаркнул, рассвирепев, Бауэр. – За мной!
– Если надо, значит, надо, – сказал послушный Пряник. – Мне тоже в Комплексе понравилось. И Няня всех в гости звал. Зачем отказываться от халявы?
Мы выстроились цепочкой и пошли к воротам. Там мы и встретили Няню.
– Ой, вернулись, ребятки мои, драгоценные! – заголосил он, мигая всеми своими лампочками. – Уж я-то вас как заждался! Вспомнили-таки своего старого ржавого Няню.
– Здравствуй, Няня! – закричал я, подпрыгнув от радости, и чуть было не бросился на шею роботу. Меня остановило только то, что шеи-то у него, как таковой, не было. – Где же ты был, мы уж тебя обыскались, даже волноваться начали?
– Простите, ребятки, стар я стал совсем, переутомился вчера – весь вечер к вашему приходу готовился. А сегодня не вышел вовремя из спящего режима, вот и припозднился.
– Так ты и есть тот самый Няня? – нетерпеливо спросил командор. – Нам надо с тобой поговорить. Мы хотим знать…
– Да! – радостно воскликнул робот. – Я Тот Самый Няня. Все меня так называют. Конечно, бриллиантовые вы мои ребятки, я все вам расскажу, все покажу. Да вы и сами все скоро поймете. Нету у меня от вас никаких секретов. Пойдемте пока в дом. Переоденьтесь, отдохните с дороги. В ногах правды нет.
– Правды нет и выше, – сухо сказал Бяшиш, наводя на Няню гранатомет. – Ты нам зубы не заговаривай! Отвечай сейчас, а мы подумаем, что нам с тобой делать.
– Отставить! – яростно зашипел на него командор. – Ты что, Бяшиш, совсем охренел?! Опозорить всех нас хочешь?
– Да уж, нехорошо как-то, – покачал головой Клистир.
Бяшиш недовольно опустил гранатомет. «Ой, не нравится мне все это», – еле слышно проворчал Вирус.
Мы пошли в сторону жилого комплекса. Всю дорогу Няня непрерывно говорил. Видимо, истосковался по собеседникам. Шутка ли – почти двадцать лет один. Я бы не выдержал. А я все-таки не такой общительный и дружелюбный, как Няня. После такого будешь рад даже таким мерзким животным, как мы.
– Вам понравится, вот увидите, ребятки, – тараторил он. – У меня тут все для вас есть. Только, вот, с телевидением плохо: планета необитаемая, а до обитаемых слишком далеко. Ну, ничего, зато у меня есть записи видов разных планет, для релаксации и поднятия тонуса, фильмы про настоящую любовь, рассказы о героических свершениях рода человеческого, то есть вашего, многое другое, важное и полезное. Разве по телевизору такое покажут? Там ведь одна стрельба и реклама. Разве это интересно? Только еще больше устанешь, как посмотришь. Отдыхайте, наслаждайтесь. Ни о чем не беспокойтесь, я обо всем позабочусь. Обед через полчаса. Ой, ребятки, знали бы вы, что за обед сегодня будет! Пальчики оближете. Конечно, это не то, что раньше. Старый я стал. Раньше бы я вам такое приготовил! А потом тихий час и активный отдых. Можете побегать, попрыгать, покупаться. У меня тут есть все для занятия любым спортом. Будете расти здоровыми и сильными. А вечером можно пойти в библиотеку и почитать на ночь интересную книжку. У меня есть развлечения на любой вкус. Да вы сами все увидите. Отдыхайте, ребятки, развивайтесь, набирайтесь сил. Скоро вы со мной станете настоящими людьми. Это я вам обещаю.
В ближайшем бунгало мы переоделись. Няня выдал нам удобную, прочную одежду: майки, шорты, кепки и удивительно пружинящие бутсы. Когда док переодевался, в заначке у него обнаружилась фляга с виски.
– Это еще что такое?! – возмутился Бауэр. – Я же запретил! Ну что мне с тобой теперь делать?
Доктор покраснел.
– Я, честное слово, не буду больше. Верите, ребята?
Бауэр торжественно положил ему руку на плечо.
– Верю! – сказал он. – Как самому себе верю. Мы все тебе верим. Правда, мужики!
– Верим, верим! – закивали все.
– А давайте, мы эту бутылку похороним, – предложил Пузырь.
– Верно! Верно! – закричали все.
– Здорово ты это придумал, – похвалил Пузыря командор. – Пошли хоронить.
Мы вышли на улицу, Пряник сбегал в детский сад и принес оттуда игрушечный грузовичок. Они с Вирусом быстро переделали его в катафалк, водрузили бутылку и мы торжественно направились в сад. Доктор катил катафалк на веревочке, а мы все шли сзади, распевая Гимн Солнечной Федерации. Его, правда, почти никто не помнил, но совместными усилиями, передавая друг другу эстафету, безбожно фальшивя и ежестрочно давая петуха или срываясь в ужасный хрип, мы кое-как окончили его. Няня стоял поодаль и удовлетворенно смотрел на все это, дирижируя нам своими щупальцами.
В саду мы выкопали довольно глубокую яму и уже совсем собрались начать погребение, как вдруг командора вызвал на связь «Голландец». Процедуру пришлось прервать. Бауэр включил видеофон и в образовавшемся перед ним светящемся столбе появился Кардан.
– Что там у вас, командор? – взволнованно спросил он. – Почему не выходите на связь?
– Извини, приятель, – ответил Бауэр. – Заигрались.
– Как заигрались?.. Вы нашли Саркофаг?
– Не гони лошадей, Кардан. Не все сразу. Лучше бери ребят и присоединяйся к нам. У нас тут весело.
– Но командор… Я не совсем понимаю… Бросить корабль…
– Да что вы все сегодня, сговорились что ли?! – повысил голос Бауэр. – Что за манеру взяли, обсуждать мои приказы?! Что ему, кораблю, будет? Опасности никакой нет.
– А что это вы делаете? – подозрительно спросил Кардан, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть нашу похоронную процессию. – И что это вы на себя напялили?
– Приходи и сам увидишь, – с раздражением ответил Бауэр. – Некогда мне все тебе объяснять. Кстати, с Няней познакомишься.
– Так вы нашли Няню? Кто это?
– Классный мужик. Вот увидишь, он тебе понравится. Он помогает нам стать настоящими людьми.
– Поня-я-ятно, – протянул Кардан с какой-то нехорошей интонацией. – Хорошо… Как скажешь, босс… Мы идем.
– Молодец, малыш! Я знал, я верил в тебя! – Бауэр отключил видеофон. – Скоро мы все будем в сборе!
Мы довершили похоронный обряд, забросали ямку комьями земли, водрузили сверху дощечку, на которой Пузырь написал соответствующую эпитафию:
«Здесь тот лежит,
кто не давал
нам видеть солнца свет.
Покойся с миром,
И я рад,
Что с нами тебя нет».
Мы похвалили Пузыря за такую замечательную эпитафию, отсалютовали, положили на могилу несколько ромашек и пошли в столовую.
За обедом к нам присоединились Омлет и Штурвал. Обед действительно удался на славу. Это даже Омлет сказал. А после обеда он пошел за Няней, выспрашивать рецепт.
А Кардан не пришел. Штурвал сказал, что тот задержался по какой-то технической надобности. Бауэр поморщился, но промолчал.
После обеда мы с доктором решили прогуляться. День был на удивление солнечным и теплым. Нам здорово повезло.
Позади жилого комплекса мы обнаружили настоящий морской пляж. Откуда ему тут взяться? Впрочем, какая разница? Жаль, что во время тихого часа нельзя купаться. Няня сказал, что спать необязательно, но разрешил только тихие виды отдыха. Впрочем, тихий час был недолгий и мы решили просто посидеть на берегу. Под тентом в стороне мы обнаружили холодильник, полный бутылок с разноцветными этикетками. В ящике рядом лежали шоколад и пластиковые стаканчики.
– Смотри, док, – сказал я. – Это минеральная вода. Ты когда-нибудь пил такое?
– Ну, разве что в детстве. Кстати, ты знаешь, она очень полезная. Там есть масса замечательных минеральных веществ, просто необходимых для правильной работы организма.
– А может… попробуем? – предложил я.
– Ну, знаешь, – неуверенно сказал Клистир, почему-то осторожно оглядываясь по сторонам, – я уж давно…
– Ничего, никогда не поздно вспомнить, – я решительно вынул из холодильника бутылку. – Тебе с газом или без?
Доктор решительно махнул рукой и сказал:
– Да чего уж там! Давай с газом.
Мы сели в шезлонги и открыли наши бутылки. Они стрельнули, заливая нас шипучей жидкостью. Смешно. Всему надо учиться, даже открывать бутылки с минералкой. Ну, ничего. С опытом придет. Разлив воду в стаканчики, мы чокнулись. «За встречу!» – сказал доктор. Он залпом выпил свой стакан, поморщился и закусил шоколадкой.
– Хорошо, – прошептал он.
Я тоже выпил свой стакан. Газ приятно защекотал в носу. Я почувствовал, как холодная шипучка растекается по всему моему нутру.
– Хорошо пошло, – сказал я.
– Очень хорошо, – согласился Клистир. – Давай еще по одной. Кстати, как думаешь, а что если разбодяжить минералку вишневым соком? Ведь круто будет, а?
Все-таки Клистир неисправим.
Мы выпили еще раз. Классная это штука – минералка. Вкусная, щиплется приятно. Только отрыжка с нее какая-то странная. Ну, ничего – привыкну. Я внимательно изучил этикетку. И чего там только нет! И магний, и кальций, и натрий, хлор с сульфатом. Я вспомнил, как любил химию в институте. Я тогда еще собирался остаться в аспирантуре, писать диссертацию. Но потом сбился с пути, попал в плохую компанию, начал пить, погнался за славой и легкими деньгами. И где теперь это все? Ни славы, ни денег. Что было, то пропил. Мои друзья с «Голландца» называют меня профессором, а какой же я профессор без ученой степени? Стыд, да и только. Впрочем, ведь взяться за ум никогда не поздно. С завтрашнего дня засяду за диссертацию – твердо решил я. Об этом решении я немедленно сообщил доктору, и мы выпили за мою успешную защиту.
– В наше время без ученой степени нельзя, – сказал Клистир. – Никакой приличной должности без нее не получишь. А без должности как людям пользу приносить? Это ты очень правильно решил, Профессор, давно пора.
– Не называй меня профессором. Я не достоин.
– Так ведь скоро будешь достоин, это уж как пить дать, – заверил меня Клистир. – За это и выпьем!
Мы выпили еще по стакану. Уже совсем легко пьется. Так вот люди к ней и привыкают.
Тихо шурша песком, к нам подошел Бауэр.
– Чего это вы пьете, – подозрительно спросил он.
– Минералку, – хором ответили мы с доктором.
– Минералку? – недоверчиво переспросил командор.
Он взял у меня стакан и понюхал.
– Да ты не нюхай, ты пей, – сказал доктор. – Налей ему с газом.
– Нет, ребята, мне лучше без газа, – поспешно сказал кэп и потянулся за шоколадкой.
Мы с Клистиром ехидно перемигнулись. Трусит Бауэр. Ну да это пройдет.
– После первой не закусывают, – сказал доктор и поднял стакан. – Чтоб не последняя!
Мы выпили. Бауэр присел в шезлонг, закинул ногу на ногу и протянул мне стакан:
– Ладно уж. Давай с газом.
И правильно. Я знал, что Бауэр на это решится. Настоящие мужики пьют только с газом. Без газа это для детей и девчонок.
– Хорошо сидим, – с чувством глубокого удовлетворения произнес доктор.
– Угу, – согласился Бауэр, жуя шоколад.
– За прекрасных дам! – предложил следующий тост Клистир. – За Няню!
– Он разве дама? – спросил я и, подмигнув Бауэру, сказал: – Доктору больше не наливаем.
Клистир задумался.
– Я в порядке – за собой следи. За Мамочку! – нашелся он. – Как там она без нас, скучает, небось?
– Я вот все думаю, – произнес командор, – чего же она отсюда улетела? Ведь осталась бы здесь – и в тюрьму бы не попала.
– Так ведь тогда и мы бы здесь не сидели, – заметил я.
– Верно, – пробормотал Бауэр, – это она для нас старалась: собой пожертвовала, чтобы нас наставить на путь истинный. Какая героическая тетка! – кэп решительно поднял стакан. – За Мамочку!
Выпили. У командора с непривычки на глаза навернулись слезы.
– Все, мужики, хватит. Пошли купаться.
Мы сбросили одежду и полезли в море. Вода была теплая как парное молоко, но входить все равно было прохладно. Док окунулся первым и стал брызгаться на нас. Мы разозлились и бросились за ним, но он быстро уплыл. Мы долго плавали, плескались, ныряли. Мне понравилось плавать вдоль дна с открытыми глазами: там на дне лежат такие красивые водоросли и ракушки. Один раз я спугнул целую стайку мальков. Они были так близко, что, казалось, я мог бы схватить кого-нибудь из них. Но схватить мне никого не удалось: они мгновенно развернулись и стремительно умчались от меня. Но это и хорошо: я ведь мог случайно повредить кого-нибудь из них, а они ведь еще такие нежные. Пусть растут. А, если провести рукой по песчаному дну, то поднимается целая буря, водоворот песчинок. Нужно только следить, чтобы они не попали в глаза. Надо не забыть попросить у Няни маску для подводного плавания и трубку. Тогда можно будет нырять надолго и гораздо лучше рассмотреть дно.
Когда мы вышли на берег, Бауэр сел на корточки у самой воды, вырыл небольшую ямку, зачерпнул рукой мокрый песок и медленно вылил его сквозь пальцы. На жарком солнце песок быстро сох и капельки, упавшие с пальцев Бауэра, не растекались, а так и оставались там, где упали. Вскоре перед ним образовалась изящная ажурная башенка, завершавшаяся высоким тонким готическим шпилем.
– Ты смотри-ка, как шеф умеет! – восхитился доктор.
– Я этому в детстве научился, – сказал командор. – Самая лучшая техника строительства замков из песка. Просто и красиво. Замечательные дворцы можно строить.
Набежавшая волна смыла творение Бауэра.
– Жалко, – сказал он. – Все тленно. Надежда только незабвенна. Раббу Тинли, двадцать первый век.
– Ты разбираешься в древней поэзии? – с уважением спросил Клистир.
– Ну, не то, чтобы разбираюсь. Однажды мне попала в руки книжка. Мы тогда ограбили один корабль, который вез среди прочего груз старинных книг в Галактическую библиотеку на Вундерталию… Я кое-что просмотрел.
– Ужасно! – вздохнул я.
– Эти старинные книги стоили безумно дорого, – как бы оправдываясь, сказал Бауэр. – Антиквариат, сам понимаешь.
– Понимаю, – сказал я. – Но как можно оценивать в деньгах опыт человечества, культурные ценности, накопленные им?
– Не трави душу, Профессор – сам места себе не нахожу. Ужас, до чего нас заставляют опуститься деньги. Но ведь тогда я был совсем другим. Да и не было у меня другого способа зарабатывать себе на жизнь.
– Я тебя не осуждаю, – сказал я, кладя Бауэру руку на плечо. – У тебя тогда не было выбора. Больше ты такого никогда не совершишь.
– Ты думаешь?
– Уверен.
– Спасибо! – Бауэр вскочил и с жаром пожал мне руку.
– Я тоже в тебя верю, кэп, – присоединился ко мне доктор. – Ты же просто создан для честной жизни.
– Да? – на глазах у Бауэра выступили слезы.
– Конечно, шеф!
Мы обнялись и пошли к домам.
По дороге мы встретили Бяшиша. Он нес огромный букет цветов. Каких-то необычно пышных и ароматных роз. Их пьянящий запах наполнял собой все вокруг.
– Смотрите, мужики, – сказал он, – это же настоящие кердельмарские розы. Я их раньше видел только на картинках. Обычно они очень плохо приживаются, кроме как на Керделмаре их нигде не удается толком выращивать. Удивительно, как здесь сумели. Это же какой микроклимат надо было создать!
Мы понюхали цветы. Потрясающий, неповторимый аромат.
– Вы возьмите их лепестки, – сказал Бяшиш. – Если их растереть пальцами, запах будет держаться несколько часов, и какой запах! Странно, что никто не догадался использовать это в парфюмерной промышленности. На этом можно было бы такие бабки заработать!
– Кто о чем, а Бяшиш о деньгах, – недовольно проворчал командор. – Неужели ты ни о чем другом думать не можешь? Смотри, какие прекрасные цветы. Как можно думать о деньгах, глядя на эти розы?
– Так ведь эти деньги можно было бы пустить на хорошее дело. Знаешь, в каком упадке сейчас экономика на Керделмаре? Сколько рабочих мест можно было бы создать, скольких детей спасти от голодной смерти!
– Верно, – согласился Бауэр. – Надо будет это обсудить с правительством Керделмара. На днях займемся.
Наш разговор прервал грохот падающего железа, раздавшийся из тренажерного зала, и вопль Пряника: «Ка-а-ак… же ты не прав, Пузырь!»
Через несколько секунд дверь тренажерного зала распахнулась и оттуда вышел прихрамывающий Пряник. За ним семенил Пузырь. Он весь раскраснелся, шмыгал носом и жалобно причитал:
– Ну ты чего, Пряник? Не сердись, Пряник. Я же не нарочно, честное слово.
– Не нарочно! – Пряник резко развернулся. – А мне что с того, что не нарочно? Знаешь, как больно?
– Так я же не хотел. Ну, не сердись. Хочешь, я себе тоже штангу на ногу уроню?
– Не хочу! Я, знаешь… Я тебе… Я тебя… Все, короче! Я с тобой никогда больше не буду играть!
– Ну, это зря, – вмешался Бауэр. – За что ты его так? Он же не хотел, и ты это сам прекрасно понимаешь. Зачем же ты сразу ссоришься?
– Это неадекватная реакция, – вставил умное словцо Клистир.
Бауэр поморщился, взглянув на него, и проворчал:
– Грубо сказал, конечно, но, в целом, верно.
– А что мне с ним теперь делать? – разорялся Пряник.
– А ты его прости, – неожиданно предложил командор.
– Это приказ? – неуверенно переспросил Пряник.
– Нет, дружеский совет. Тебе же сразу легче станет: вот увидишь.
Пряник исподлобья посмотрел на Пузыря и, немного помявшись, сказал:
– Ладно, Пузырь, я, короче, тебя прощаю.
– Правда?! – воскликнул Пузырь и бросился Прянику на шею.
– Правда! – просветлел Пряник.
– Ну как, стало легче? – спросил командор.
– Стало! Босс, а ты откуда знал, что полегчает?
Бауэр скромно опустил глаза.
– Сам догадался. Мне как кто подсказал. Мысль сама ударила.
– Кэп голова! – восхитился Клистир. – Давай, ногу перевяжу.
– А хочешь, я посвящу тебе стихи, – предложил Прянику Пузырь.
Пряник покраснел.
– Стихи? Мне? Это как? А получится?
– Конечно получится, – сказал Бяшиш. – Пузырь пишет замечательные стихи.
И тут перед нами появился Кардан. Облачен он был, не много не мало, а в RZ-95 – тяжеленный, весящий около полутонны скафандр высшей защиты. Завывая серводвигателями, с трудом передвигающими скафандр и уставившись на нас слепыми объективами видеокамер, Дон неуклюже шел по центральной аллее. Наконец, он остановился посреди свободного пространства перед большим фонтаном, вращая по сторонам своим мощным шлемом. Его лица видеть мы не могли. В руках он держал мощный армейский бластер, направленный прямо на нас.
Командор смущенно кашлянул и поправил плечико майки.
– Дон, – неуверенно проговорил он, – ты чего это, а? Случилось что?
– Случилось?! – с издевкой пророкотал голос Кардана из динамиков скафандра, а дуло излучателя угрожающе задергалось. – По-моему, это у вас что-то не так. Или я не прав? Ребята, да вы в своем уме? Что вы делаете? Катаетесь на велосипедах, я смотрю! Рисуете, лепите, вырезаете! Занимаетесь сельской самодеятельностью! Устраиваете хоровое пение! А что вы на себя напялили, а? Откуда это все? Где этот сраный робот и кто он, вообще, такой? Почему вы не возвращаетесь на «Голландец»? Я не узнаю вас!!!
– Успокойся, Кардан, расслабься, – вышел вперед доктор. – Все хорошо. Все тебе рады. Зачем так переживать?
– Действительно, зачем? – поддержал его Бяшиш. – Скидывай скафандр – пошли в теннис поиграем.
– Успокоиться?! – взвизгнул Кардан. – Ну, нет уж, дудки! Я не успокоюсь даже в преисподней! Но мне кажется, что я уже попал в нее! Кто бы мог подумать, а?! И это ты, Бяшиш?! А эта размазня – разве тот самый Пряник, гроза всего Южного Креста?! Пряник, говорите, ха?!! Да это просто пирожок с квашеной капустой! А ты Клистир, не уж-то ты, старая обезьяна, самолично закопал свою бесценную флягу с марочным виски?! В теннис поиграем?! Все, мужики! Сказка кончилась. Возвращаемся к нормальной жизни. Скидывайте с себя эту хрень и пойдем играть в джентльменов удачи, в галактических пиратов, потом и кровью, зарабатывающих себе на пропитание.
– Мы в это уже играли, – сказал я. – Ничего хорошего. Морока одна. А виски – что с него радости? Присоединяйся лучше к нам. Кэп научит тебя строить замки из песка. Готов поспорить, ты так не умеешь. Минералки выпьем.
– С газом, – доктор заговорщицки подмигнул Кардану.
– Да пошел ты!!! – динамики скафандра, казалось вот-вот лопнут. – Вы ведете себя как маленькие глупые дети, даже скорее как полные дебилы! Вам ловко обработали мозги, вас превратили в послушных марионеток, исполняющих чужую волю, и я знаю, чьих рук это дело! Меня не проведешь!
Командор, стоявший до сих пор позади нас, развел нас руками и подошел вплотную к Кардану.
– А теперь ты меня послушай, – спокойно сказал он, не обращая внимания на бластер, уткнувшийся ему в грудь. – Не знаю уж, кого ты тут назвал марионеткой и на каком основании. Сам я никогда ничью волю не исполнял и собираюсь. Не родился еще тот, кто станет помыкать мной. И никогда не родится. Тоже самое я могу сказать обо всех, кто стоит сейчас перед тобой, а также о тех, кого ты здесь не видишь, но, тем не менее, сейчас за глаза оскорбил. Кто здесь глупый ребенок, ты бы понял, если б сейчас видел себя со стороны. Это ты вырядился как чучело, размахиваешь оружием, угрожаешь всем, грубишь, оскорбляешь друзей, с которыми прошел огонь и воду, а также Няню, которого ты вообще не знаешь. Ты капризничаешь и хулиганишь только потому, что все происходит не так, как ты бы хотел. И на что ты рассчитываешь? Что я утру тебе сопли и прикажу всем следовать за тобой? Ты забыл, кто здесь командует? Ты вообразил себя героем семи пядей во лбу? Типа, все вокруг дебилы, один ты знаешь, как надо? Почему я должен с тобой нянчиться? Да, ты прав, сказка кончилась. И тебе, дружок, пора вернуться к реальности. Открой глаза, сними розовые очки. О чем ты здесь толкуешь? Какие еще джентльмены удачи? Где ты видел галактических пиратов? В кино? В электронных играх? Проснись! Их нет. А есть неудачники, которые не смогли найти свое место в жизни, пустились во все тяжкие, чтобы доказать самим себе, что они мужики, а не отбросы цивилизации. И что доказали? Кто из нас прожил жизнь счастливо? Покажи мне хоть одного, кто принес какую-то пользу хотя бы самому себе. Покажи, и я передам тебе командование «Летучим Голландцем». И что ждет таких «героев» в будущем? Ты знаешь, кем они кончают? Я знаю. Я видел оборванцев, некогда мнивших себя грозой вселенной. Всеми брошенные, никому не нужные, они неделями копили гроши, чтобы напиться и забыть, кто они такие. А на их похороны приходила только парочка таких же неудачников. Для них это был просто очередной повод нажраться и поныть. Ты этого хочешь? Ты этого желаешь всем нам? Любой из нас, у кого еще мозги совсем не отсохли, думал об этом. Но мы ничего не могли изменить, потому, что в эту дверь гораздо легче войти, чем из нее выйти. Сейчас нам представился шанс, возможно, единственный в нашей жизни, остановиться и подумать. Остановись и подумай, Дон. Это говорю я, Стив Бауэр, капитан «Летучего Голландца», находясь в здравом уме и твердой памяти. Вдумайся в то, что я тебе сказал. Можешь пристрелить меня, если ты сейчас услышал от меня хоть слово неправды.
