Текст книги "Искатель. 1974. Выпуск №1"

Автор книги: Леонид Словин

Соавторы: Глеб Голубев,Эдвин Чарльз Табб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Три обозначения цифровых и одно буквенное, – несколько раз повторил он, – никакого года рождения. Зеленый огонек, как у такси.

Потом конструктор перешел к особенностям запирающих устройств.

– Щелчки исчезли – подслушать поворот диска невозможно. Реле времени не позволяет ячейке открыться сразу, так что подбирать шифр одним поворотом рукоятки, как раньше, уже нельзя. На очереди новые конструктивные улучшения, – он постучал карандашом по блокноту с записями, – что же касается запроса товарища младшего лейтенанта, то мы должны его изучить.

– Штаб управления подготовит бумагу, – сказал Холодилин.

– Не проще закрывать ячейку на ключ? – спросил начальник розыска Белорусского. – Как на Западе.

Конструктор проговорил:

– Ключ – вчерашний день техники. Ключ можно потерять, можно изготовить новый. При соблюдении правил эксплуатации электроника дает неизмеримые преимущества.

Ответив на вопросы, конструктор уехал.

– Будем заканчивать, – Холодилин встал, – в соответствии с рекомендациями министерства мы приступаем к широкой, оперативно-штабной операции по задержанию преступника. Кодовое наименование «Магистраль». Операция проводится комплексно, одновременно на нескольких дорогах.

Холодилин говорил еще об устранении условий, способствовавших кражам. Денисов слушал невнимательно: к нему, рядовому инспектору, непосредственно это не относилось. Интерес снова вернулся к Денисову, когда Холодилин заканчивал выступление.

– …Преступник систематически переодевается. Сегодня он был в форме летчика, а чемодан, который мы нашли в базовой ячейке, оклеен фотографиями кораблей. Это не случайно. Обратите внимание – в списках подозреваемых из Баку упоминается посещавший автокамеры морской офицер.

«Моряк! – вспомнил Денисов и достал блокнот. – «31 декабря, младший лейтенант флота, 21 час. 12 мин., платформа 6». Нужно срочно поставить в известность Холодилина!»

Заместитель начальника управления говорил, что преступник внимательно изучает наружные шифраторы, возможно, следит за работниками милиции. Пыл Денисова тем временем постепенно угас.

«О чем поставить в известность? О том, что тридцать первого декабря по шестой платформе шел моряк?! О странном чувстве, заставившем меня обернуться и посмотреть вслед?! Ну и что? Тот ли это офицер флота? А если и тот, чем это поможет сегодня?!»

– Весьма странным выглядит и исчезновение свидетеля, который послал дежурного в отсек за преступником. Проверкой установлено, что он был один, без вещей. Покинул вокзал при непонятных обстоятельствах.

Холодилин поблагодарил за внимание.

Денисов вышел из кабинета одним из последних, однако, спускаясь по широкой парадной лестнице управления, вдруг заспешил на вокзал, заторопился на шестую платформу, как будто она могла ответить на вопрос о моряке, который его теперь интересовал.

2 ЯНВАРЯ, 11 ЧАСОВ 30 МИНУТ

ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАЧАЛЬНИКА МОСКОВСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ТРАНСПОРТНОЙ МИЛИЦИИ ПОЛКОВНИКУ ХОЛОДИЛИНУ

ОПЕРАЦИЯ «МАГИСТРАЛЬ»

ПО УКАЗАННОМУ ВАМИ НОВОМУ ШИФРУ В АВТОМАТИЧЕСКОЙ КАМЕРЕ ХРАНЕНИЯ НА СТАНЦИИ КИЕВ-ПАССАЖИРСКИЙ-ГЛАВНЫЙ ОБНАРУЖЕНА БАЗОВАЯ ЯЧЕЙКА ПРЕСТУПНИКА, В КОТОРОЙ НАХОДЯТСЯ ВЕЩИ, ПОХИЩЕННЫЕ НА СТ. БАКУ.

ЗА ЯЧЕЙКОЙ УСТАНОВЛЕНО НАБЛЮДЕНИЕ.

НАЧАЛЬНИК ДОРОЖНОГО ОТДЕЛА МИЛИЦИИ.

ВСЕМ, ВСЕМ. ОПЕРАЦИЯ «МАГИСТРАЛЬ».

В 11 ЧАС. 20 МИН. ПОСТУПИЛО ЗАЯВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО В ПЕРИОД С 8 ЧАС. 26 ДЕКАБРЯ ПО 11 ЧАС. 2 ЯНВАРЯ НА КАЗАНСКОМ ВОКЗАЛЕ СОВЕРШЕНА КРАЖА ВЕЩЕЙ ИЗ АВТОМАТИЧЕСКОЙ КАМЕРЫ ХРАНЕНИЯ.

СПОСОБ СОВЕРШЕНИЯ КРАЖИ ТОТ ЖЕ. ЧАСТЬ ПОХИЩЕННЫХ ВЕЩЕЙ РАНЕЕ ИЗЪЯТА В БАЗОВОЙ ЯЧЕЙКЕ НА РИЖСКОМ ВОКЗАЛЕ.

НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА МИЛИЦИИ НА СТАНЦИИ МОСКВА-КАЗАНСКАЯ

2 ЯНВАРЯ, 11 ЧАСОВ 35 МИНУТ

В кирпичном домике на краю перрона было по-больничному тихо. Несколько машинистов разбирали за столом шахматную партию. Доска и фигуры, которые передвигали игроки, выглядели потемневшими, закопченными, они наводили на мысль о кочегарах, игравших здесь до ввода электрической тяги.

В другой комнате сидела дежурная по обороту электропоездов, голубоглазая, с высоким начесом белых кукольных волос.

– Слушаю, – сказала она Денисову.

Он представился.

– Хочу с вашей помощью восстановить картину станции на двадцать один пятнадцать тридцать первого декабря…

– Постараемся, – она поправила волосы и встала из-за стола.

Вдвоем они развернули рулон со схемой станции. Четыре вытянутых прямоугольника обозначали платформы.

– Значит, так, – сказала кукольная Эдит, – у всех платформ стояли поезда. С какой платформы начнем?

– С шестой.

– У шестой платформы на восьмом пути стояла электричка до Валеева-Пассажнрского, отправлением в двадцать одни час двадцать семь минут.

– Остановки не по всем пунктам? – оставалась еще надежда ограничить пункты розыска.

– По всем, кроме платформы Грачи.

Эдит называла номера электричек, время отправления, остановочные пункты. Денисов постигал суть с трудом, но главное все-таки уловил: моряк уехал не с первой отправлявшейся электричкой. На путях стояли поезда, уходившие в двадцать один шестнадцать и в двадцать один двадцать одна. Преступник выбрал валеевскую – двадцать один двадцать семь.

«Выходит, он не спешил?!»

– Извините, – Денисов достал блокнот и авторучку, – я лучше запишу…

Ей пришлось повторить сначала.

«Два поезда отправились в Валеево раньше того, который он выбрал. На шесть и даже, – Денисов, пробежал глазами написанное, – на одиннадцать минут. Значит, он ехал не в Валеево…» – Денисов стал рассматривать каждую строчку в отдельности.

«Какого черта?! Ведь он же спешил?! При нем были краденые вещи!»

Ответ пришел сам собой, когда он еще раз перечитал свои записи. Ничего загадочного в поведении моряка не было: только на одну станцию можно было попасть быстрее с электричкой, отправлявшейся в двадцать один двадцать семь. Денисов проверил еще раз.

«Деганово. Жилой массив, где ночью была похищена куртка штурмана».

– Спасибо, Эдит!

Наверху, в кафе, куда Денисов поднялся, знакомая официантка плеснула в стакан тепловатого кофе с коричневой пенкой.

– Сейчас принесут новый термос. Ждать будешь?

Сбоку от столика стоял музыкальный автомат. Денисов бросил пятак и наугад нажал клавиш. Автомат сработал не сразу, термос с кофе тоже задерживался.

– «…А может быть, нам этот день запо-о-омнится, – раздалось наконец из музыкального ящика, – как самый светлый день…»

Денисов посмотрел на часы: в Деганово лучше было ехать сейчас, до дневного перерыва в движении электропоездов.

2 ЯНВАРЯ, 12 ЧАСОВ 10 МИНУТ

Дача встала из-за кустов, как только Илья свернул на тропинку.

Увидев ее, Илья забыл о своих злоключениях.

Да и о чем вспоминать? Как он выпросил промасленную телогрейку у дремавшего в столовой стропальщика? Как поехал в ГУМ за пальто?! Стропальщик – чудак, наотрез отказался взять деньги. Пальто Илья купил первое попавшееся, почти без примерки, надел на себя. Упакованную продавщицей телогрейку оставил там же, в ГУМе, на урне. Вспоминать было не о чем, только страх не проходил.

Между соснами мелькнула островерхая черепичная крыша. Тишина и спокойствие исходили от утонувших в снегу построек.

Хозяин – уже немолодой, в вытертых джинсах и ватнике – вышел на крыльцо. Он жил одиноко, Илья ни разу не спрашивал у него, кто катался раньше на ржавевшем у сарая трехколесном велосипеде, ухаживал за гладиолусами в парниках. Во всем доме Илья не увидел ни единой женской вещи.

– Сколько этим соснам? – Илья встречался с хозяином дачи довольно часто, и в обоюдных приветствиях не было необходимости.

– Лет сто – сто двадцать, – мужчина смотрел куда-то в сторону, такая была у него манера, – я в сарай иду. Хотите со мной?

Из сарая они прошли в дом. Не глядя на Илью, хозяин дачи снова открывал и закрывал двери, поднимал доски, показывал состояние полов и фундамента. Так же торопливо и до обидного равнодушно показал он погреб, свел с крыльца и повел к гаражу.

– Мне казалось, что у вас нет ямы.

– Почему? Все как в настоящем гараже. Лучшие годы на него ухлопал… Свет включается с террасы.

– Верстаки с собой увезете?

– Что-то все равно останется. У вас нет машины?

– Пока нет.

– Ну и не надо.

– Меня беспокоит так называемый жучок. Говорят, если заведется, в несколько недель все изведет.

– Пока не слышно.

– Там у вас тоже парники? – Илья показал в конец участка.

Хозяин дачи на секунду оживился.

– Цветы. Жена отличные гладиолусы разводила. Не интересуетесь?

– Это у меня еще впереди, – набирая полные туфли снега, Илья пошел к парникам, в дальний конец сада, под вишни.

«Так и просится сюда гамак, камышовые кресла, круглый стол…»

Много лет ему бередил душу транспарант из салона готового платья в Юрюзани. Илья мог с закрытыми глазами во всех деталях воспроизвести изображенный на нем уголок парка с модерновым киоском, людей, гуляющих по аллеям. Мужчины помоложе одеты в короткие пальто облегченных силуэтов, очерчивающих их изысканную мужественную красоту. На пожилых – они стояли группами позади киоска или сидели на длинных садовых скамейках – пальто было посолиднее, построже.

На переднем плане стоял спортивного вида манекенщик в надвинутой на лоб шляпе, с газетой и тростью. Зажав трость под мышкой, манекенщик смотрел поверх развернутого газетного листа на стройную женщину в мини-юбке, катившую навстречу элегантную детскую коляску. За ажурной оградой, сбоку, виднелась машина.

Илья был готов отдать многое за то, чтобы поменяться местами с манекенщиком, изображенном на транспаранте.

Женитьбу на женщине с приданым Илья отверг. Его тестем стал мужик-сибиряк. Тесть мог легко поставить и раскатать избу, вырубить топорище, пройти шестьдесят километров из Пызмаса в Соть за тракторными санями. Никто не мог бросить Илье упрек в том, что он женился ради денег.

Не деньги влекли его и потом, когда из райцентра он переехал с женой в Юрюзань, настоял на том, чтобы она поступила в иняз, стал готовиться к переезду в Москву. Ему хотелось того, что было изображено на транспаранте и виделось за ним.

2 ЯНВАРЯ, 14 ЧАСОВ 45 МИНУТ

Участковый инспектор – с «поплавком» гуманитарного вуза, в очках – вернул Денисова к действительности.

Участковый оперировал цифрами: площадь, население, промышленность. Но население Деганова было равно среднему областному центру – Костроме или Вологде, по промышленности давало фору отдельным зарубежным странам. По рождаемости держалось на уровне. Чувствовалось, что инспектор всем формам предупредительно-профилактической деятельности предпочитает публичные выступления.

Денисову не понравилось другое: если послушать участкового, получалось, что искать человека по приметам в Деганове – все равно что иголку в стогу сена. С этим Денисов не мог согласиться.

– Выходит, пусть преступление остается нераскрытым?!

– Я так не говорил. Я сказал, что в Деганове живет и работает более тысячи докторов и кандидатов наук, шестьдесят четыре тысячи специалистов с высшим и средним образованием, учителей, инженеров, врачей. Представляешь, сколько сотен, а то и тысяч моряков могут здесь жить и временно приезжать – на побывку, в гости… У тебя ведь нет данных, что он здесь прописан?

– Я вообще о нем ничего не знаю: младший лейтенант флота, и все!..

– Так ведь это знаешь чем отдает? Натпинкертоновщиной! – участковый обрадовался, найдя нужное слово. – Чувствуешь?

– Как, между прочим, с курткой штурмана? Преступника ищете?

– Ищем. Должен тебе, правда, сказать, что и этот преступник мог быть не из Деганова. Во-первых, у нас первая такая кража. Почерк, так сказать, новый…

Спорить, не располагая фактами, было бессмысленно, Денисов молча протянул руку.

– Поехал? – спросил участковый. – Ну давай. Я позвоню, если что будет.

Денисов вышел из кабинета.

Сразу за домами начиналось полотно железной дороги, дальше – пустырь, за которым тянулись дома. Преступник мог жить в той части Деганова, что ближе прилегала к железной дороге – иначе он пользовался бы автобусом или трамваем. Таким образом, район поиска заметно ограничивался.

Шлагбаум на переезде был закрыт, пропускали пассажирский состав. Денисов посмотрел на часы – донецкий шел без опоздания. Мелькнула дверь вагона-ресторана с поперечной планкой-ограждением, усатый повар, в колпаке, с оголенными по локоть руками, отдыхая, наблюдал строительный пейзаж.

«Сначала надо проверить «горячие точки» – винные отделы гастрономов, пивные палатки, потом адресоваться к сторожам, дворникам», – решил Денисов, но тут же изменил своему решению.

Проходная маленького заводика за переездом выходила окнами на дорогу. Припертая снизу дверь была приоткрыта – очевидно, для притока свежего воздуха. Денисов не стал искать ближайшую «горячую точку» и вошел в проходную.

– К кому? – пенсионного возраста вахтер сразу все понял, едва Денисов попросил разрешения позвонить. – С Петровки? Или из райотдела? Что-то я тебя не знаю.

– Из «Тридцатки».

Московское управление транспортной милиции размещалось в доме тридцать по улице Чкалова.

– Ясно. Сейчас в бюро пропусков положат трубку, и звони. У нас с ними параллельный.

Звонить Денисову было некому, он набрал номер своего кабинета, как и рассчитывал, никто не ответил.

– Не отвечает, придется подождать.

Вахтер сам начал разговор.

– Работы под самую завязку? Это знакомо. Все бегает молодежь, все шебуршит! Потому что жизнь не понимает!

– Не так легко понять.

– А чего нелегко? Делай как все вокруг делают!

– Так-то так.

– Я вот тоже шебуршился: на работе не выдвигают, девчонка тройки носит, жена шумит. А как хирург пол желудка отхватил, так сразу все в норму пришло… Ты здесь ищешь кого или между прочим?

– Бывает здесь один моряк, младший лейтенант.

– Живет здесь или как?

– Этого не знаю.

– Так разве найдешь?! Вон здесь сколько домов.

Для приличия Денисов еще раз набрал тот же номер.

– Капитан Колыхалова слушает! – раздалось в трубке, за эти двое суток он совсем забыл о существовании ККК.

Денисов положил трубку.

– Куда бы тебя адресовать? – вахтер снял со стены висевшие на гвозде какие-то форменные бумажки. – Вот что! Сходи-ка ты сначала в общежитие техникума. Народ там – ух! Идут вечером, волоса распустят, поют – смотреть страшно. С них и начни!

«Вот уж там мне делать совершенно нечего».

Поблагодарив, Денисов снова вышел на дорогу.

У палатки, торговавшей черствыми мучными деликатесами, Денисов увидел пьяненького мужичка, он приставал к прохожим с одним и тем же вопросом:

– Ну, куда мне сейчас? К законной или к незаконной?

– Конечно, к законной!

– Да, она меня опять пилить будет!

Инспектора мужичок обошел, почувствовал обостренной интуицией пьяного возможную от этой встречи неприятность.

Денисов просунул голову в окно палатки.

– Моего дружка не видела? Привет!

Скучающая девица с припухлыми веками взглянула недоверчиво.

– Какого еще дружка?

– Ну морячка! Вспомнила? Младшего лейтенанта? Пиво у тебя пьет.

– Боишься, потеряется? – продавщица легла грудью на прилавок. Денисов чуточку посторонился.

– Приходится за ручку водить. Не видела его сегодня?

– Хоть видела. Что мне за это будет?

Вид у нее был плутоватый, но Денисов вдруг понял, что в устах этой скучающей девицы правда и должна выглядеть именно так – сильно замаскированной под ложь.

– Я серьезно говорю.

– И я серьезно.

– Не шучу!

– И я не шучу! – видя, что Денисов не собирается просить пива или клянчить взаймы, она успокоилась.

– Я ему электродрель принес, – Денисов назвал первое, что пришло в голову, – полки книжные вешать, а он ушел. Давно его видела?

– Я как раз открывала. Утром. Он к парикмахерской шел.

– Туда?

Продавщица внимательно посмотрела на Денисова.

– Ты не угорел, милый? Да вот, сзади тебя. За восьмым корпусом.

Как большинство моряков-северян, Денисов плохо плавал, бегал хорошо. Через несколько секунд он был уже в парикмахерской.

В мужском салоне никого не оказалось. В дамском – юная парикмахерша делала начес своей коллеге.

– Девочки, к вам моряк не заходил, младший лейтенант?

Никто ему не ответил.

– С утра никого, – шепнула появившаяся откуда-то сзади пожилая уборщица, – только друг друга весь день и щиплют.

Денисов бегом вернулся к палатке.

– Когда вы его перед этим видели? Давно?

– Вчера, перед закрытием, – волнение Денисова передалось продавщице. – А что он сделал? – официальное «вы» отвергало мысль о книжных полках и электродрели.

– Это точно, что он прошел к парикмахерской?

– Не знаю. Шел между корпусами. Пива нет… Что еще делать?

– Вчера он был одни?

– Один. Выпил две кружки.

– А раньше?

– Раньше никогда не видела.

Откуда-то из домов пропищали сигналы точного времени. Шестнадцать часов.

Денисов огляделся. Сразу за палаткой простирался пустырь, он заканчивался оврагом. По другую сторону белел жилой массив. Свободная застройка чередовалась в нем с нудной рядностью.

2 ЯНВАРЯ, 16 ЧАСОВ 15 МИНУТ

НАЧАЛЬНИКАМ ОТДЕЛОВ МИЛИЦИИ

ОПЕРАЦИЯ «МАГИСТРАЛЬ»

СООБЩИТЕ ПОСЛЕДНИЕ ДАННЫЕ НА ЛИЦ, ПРИБЕГАВШИХ ПРИ СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ К ПЕРЕОДЕВАНИЮ В СЛУЖЕБНУЮ ФОРМУ АВИАТОРОВ И МОРЯКОВ.

ОДНОВРЕМЕННО ПРОШУ СДЕЛАТЬ ПО КАРТОТЕКЕ ВЫБОРКУ ЛИЦ, ИМЕЮЩИХ УГОЛОВНЫЕ КЛИЧКИ – «ЛЕТЧИК» («ПИЛОТ», «ПАРАШЮТИСТ» И ДР.) И «МОРЯК» («БОЦМАН», «КАПИТАН», «ПИРАТ» И ДР.).

ШТАБ МОСКОВСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ТРАНСПОРТНОЙ МИЛИЦИИ.

2 ЯНВАРЯ, 16 ЧАСОВ 30 МИНУТ

Беседа с хозяином дачи закончилась в комнате за старым столом, испачканным белилами.

– Я вначале перееду как квартирант, потом внесу деньги, скажем в трехмесячный срок, – собственно, Илья знал, каков будет ответ.

– Меня устраивает.

– Если так…

– Переезжайте в любое время. Теперь я один. Круглые сутки, – Илье показалось, что он незаметно смахнул слезу.

– Цена немного велика.

– Продажа дач не мое хобби. Я сказал, что она стоит. Другой на моем месте запросил бы больше.

Илья не стал торговаться, о задатке договорились тоже быстро – обоим хотелось поскорее покончить с этим делом.

– Вы на электричку? – рассеянно спросил хозяин дачи, прощаясь.

– Нет, на автобус.

– Тогда идите тропинкой, здесь короче.

Автобус подошел быстро и сразу же двинулся с места, едва Илья встал на ступеньку.

На задней площадке было много людей. Илье удалось протиснуться к кассе, здесь его вплотную прижали к болезненного вида человеку; неподвижно согнутая рука пассажира уперлась Илье в грудь. С обеих сторон Илью подпирали люди, в том числе женщина в давно не чищенном пальто с въевшейся в него пылью.

Дорога шла проселком. Когда автобус качнуло, болезненного вида мужчина неожиданно прильнул к Илье. В этот же момент стала поворачиваться женщина, готовясь выходить.

Илья быстро оценил обстановку.

– А ну отодвинься! – он перехватил руку, успевшую отстегнуть пуговицу на пальто.

– Да вы что? – карманник громко закашлялся.

Женщина в грязном пальто накинулась на Илью.

– Что пристаете?! Не видите, инвалид едет! – сообщница оказалась препротивной: под глазом у нее тускло просвечивал то ли синяк, то ли близко расположенный кровеносный сосуд.

– Я вам дам инвалид!

Сбоку кто-то массивный тоже стал разворачиваться – спокойно, со знанием дела, Илья почувствовал прижатый к ребру нахальный локоть третьего карманника.

– Этот, что ль, на тебя, Василий? Товарищ, а ты билет случайно не забыл взять?!

– Едет без билета да еще к людям пристает! – тусклый синяк маячил у Ильи перед лицом.

– Проходимцы! Работать надо, а не в автобусах по карманам шарить! – пассажиры с сочувствием смотрели в его сторону. – Скажите спасибо: в милицию идти некогда!

Илья схватился за вертикальный поручень, подтянулся к дверям и нажал кнопку над дверью. Карманники в нерешительности замолчали. Автобус остановился.

– Тесно! Тогда такси бери! – опомнилась женщина, когда Илья выходил.

– Видать, хлюст хороший! – улюлюкнул тот, что был поздоровее. – Сам-то ты и лазишь по чужим карманам! Вот кто ты такой!

Если б ему дано было знать…

«Нет, я не такой, – Илья сгоряча зашагал по шоссе вслед за отъехавшим автобусом, – если и «такой», то временно, на несколько дней. Это вам уже не быть честными. Воровство у вас в крови, въелось в плоть! Представляю, на что вы тратите свои гроши!»

Илья опомнился, когда отшагал уже километра полтора от остановки.

«Важно не то, что присваиваешь чужую вещь, а то, что собираешься делать с нею дальше – пропивать, проматывать – или употребить с толком, как все люди».

Позади настойчиво засигналила машина. Шофер грузовика показывал на свободное место рядом – Илья отказался.

Впереди снова вокзал. Капитан, бросивший его в критический момент, доска объявлений «Их разыскивает милиция», медлительный дежурный по камере хранения…

«Хватит, – решение пришло вдруг, – как это у жуликов? Бросаю? Нет, завязываю!»

2 ЯНВАРЯ, 16 ЧАСОВ 30 МИНУТ

Участок поиска выделился теперь довольно четко.

Дорожкой, которая вела к парикмахерской, пользовались не все. Она укорачивала путь к станции только жителям отдаленных домов. Все другие предпочитали тропинку, начинавшуюся ближе к станции.

Внутри обозначенного Денисовым многоугольника оказалось десятка три кирпичных домов и пять блочных башен.

Была еще надежда на дворников, но первая же дворничиха, молоденькая, в спортивных брюках и дымчатых очках, ее отвела.

– Пока я здесь разметалась, – то, что она делала метлой, определить точнее было трудно, – моряки не проходили.

– А у парикмахерской? Там кто разметается?

– Мой муж, но сегодня я за него.

Денисов еще раз пожалел, что вовремя не рассказал никому о своей версии. Одна ошибка влекла другую, но отступать было поздно. Стараясь не думать о том, что ему предстоит, Денисов вошел в ближайший подъезд.

2 ЯНВАРЯ, 18 ЧАСОВ 50 МИНУТ

НАЧАЛЬНИКУ ОПЕРАТИВНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ОТДЕЛА

ОПЕРАЦИЯ «МАГИСТРАЛЬ»

ПРОШУ УСТАНОВИТЬ, НЕ ОСТАВЛЕНЫ ЛИ СЛЕДЫ ПАЛЬЦЕВ РУК, ИЗЪЯТЫЕ В КАЧЕСТВЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В ЯЧЕЙКАХ МОСКОВСКОГО ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО УЗЛА, ЛИЦАМИ, ЧЬИ ДАКТИЛОКАРТЫ ПРЕДСТАВЛЕНЫ НА ИССЛЕДОВАНИЕ. ПРИЛОЖЕНИЕ СОГЛАСНО РЕЗУЛЬТАТАМ ВЫБОРКИ УГОЛОВНЫХ КЛИЧЕК.

ИСПОЛНЕНИЕ ПРОШУ НЕ ЗАДЕРЖАТЬ.

ШТАБ МОСКОВСКОГО УТМ.

2 ЯНВАРЯ, 20 ЧАСОВ

Ничего особенного не происходило. Была работа, не требовавшая ни сообразительности, ни особых умственных усилий, в некотором смысле даже тупая, неинтересная.

Открывались и закрывались двери, менялось количество звонков, цвета обоев в прихожих, циновки, половики. Манеры. Процедуры, отпирания и запирания замков.

– Хозяев дома нет. Придите завтра.

– Мы здесь недавно. Вы не могли бы спросить соседей?

– Пожалуйста в комнату.

Денисов двигался по инерции: поднимался на верхний этаж – ноги сами вели вниз. Задачу – «Во что бы то ни стало найти Моряка!» – он сформулировал более конкретно: «Опросить жителей близлежащих домов». Он уже не верил, что найдет Моряка, и хотел одного – поскорее выйти из последней двенадцатиэтажной коробки и сесть на крыльцо.

Было странно, что во время этого бесконечного спускания по ступеням он меньше всего думал о Моряке. Даже когда задавал свои стереотипные вопросы и выслушивал такие же стереотипные ответы. Думал о Блохине, о Холодилине, об обязанностях, которые человек с рождения берет на себя перед другими людьми. «Долг», «совесть» – можно было их называть как угодно.

– Здравствуйте, я на минуту. Не наслежу? Ваши окна выходят на улицу. Вы не видели в окно моряка? Я его целый день ищу. Где-то здесь рядом живет. Младший лейтенант.

– Вы обратитесь в адресный стол.

– Моряка? По-моему, нет…

– Тут кого только не увидишь! Слышь, уже моряк объявился! Ну и райончик! До остановки пешком, ям понарыли. Как на острове! Ну Сицилия! Только мафии нам не хватало!

– Мой муж редактор. Ему, извините, некогда в окна глазеть!

– Здесь как-то подрались двое, думала, поубивают друг друга, а на третий день опять у палатки. Как ни в чем не бывало!

У одного из подъездов Денисову встретились дружинники. Он объяснил им, почему находится здесь. Дружинники вызвались поговорить с продавцами гастрономов. Двое сразу же отправились дежурить на переезд.

Дома Денисов оставил себе.

Час возвращения с работы сменил час ужина. Ароматные запахи растекались по подъездам. Они не оставили Денисова равнодушным – жаркое, гороховый суп, макароны по-флотски.

Денисову казалось, будто он спускается все время по одной, растянувшейся на многие километры лестнице.

Постепенно стемнело. Из всех квартир в подъезды проникали звуки телевизоров.

– Я видел такого, как говоришь, моряка, – парень, стоявший в дверях, отступил, приглашая в квартиру, – ну и что?

Парень ужинал. Впустив Денисова, он снова сел за кухонный стол.

На парне была майка, она открывала худые плечи с синими линиями татуировок. По ним Денисов безошибочно прочитал его биографию – детская трудовая воспитательная колония, судимость, колония для взрослых. Теперь с этим, видимо, было покончено – парень пришел с работы, умылся, ужинал без спиртного.

– Зачем тебе моряк? – повторил он.

Вместо ответа Денисов молча показал синий якорек на кисти – память о службе на флоте.

Парень встал к окну.

– Кореш твой живет вон там. Видишь котельную? Теперь бери правее. Второй подъезд. Я его утром видел. Дуй туда.

2 ЯНВАРЯ, 20 ЧАСОВ 50 МИНУТ

В кабинете долго не снимали трубку. Из телефонной будки Денисов смотрел на занесенные снегом детские песочницы, покатые горки – не самодельные, устроенные кое-как, а типовые, о двух скатах – отдельно для среднего и младшего возраста. Большой благоустроенный двор не напоминал Денисову о его детстве, потому что рос он в другом – мужчины в нем играли по воскресеньям в «козла», молодежь танцевала под выставленную на подоконник радиолу.

Колыхалова наконец сняла трубку – Денисов не мог себе представить, что будет, если Киры не окажется на месте.

– Иду по коридору, слышу звонки. Что нового?

– Потом расскажу… Срочное дело. Бери машину и приезжай в Деганово. Совершенно необходимо. Я жду на Овражной три, у палатки, – не дав Кире возразить, Денисов повесил трубку.

В конторе ЖЭКа худенькая, похожая на белую мышку паспортистка с шумом задвигала ящики, мужчина с лицом, изрытым морщинами, ждал ее.

Денисов показал удостоверение, объяснил, в чем дело.

Паспортистка, вздохнув, словно отрезала:

– В этом подъезде моряков нет и никогда не было.

– Может, к кому-нибудь приходил?

– Когда, говорите, его видели? Вечером? Враки. Я часов до десяти с собакой гуляла – ни один в дом не вошел.

Денисов присел на стул, глядя, как она ловко собирает паспорта и укладывает в маленькие деревянные ящички.

– Интересная у вас работа, – сказала паспортистка, чтобы его утешить, – недавно мне такую книгу принесли… – Ее слова нашли в Денисове неожиданный отклик: в споре с участковым инспектором он проиграл – поиск оказался самой что ни на есть чистой натпинкертоновщиной. – …читаешь – дух захватывает!

«…Участковый инспектор прав. Сыщик-одиночка в эпоху широких оперативно-штабных мероприятий выглядит и в самом деле анахронизмом, выдумкой досужих авторов, чем-то вроде пресловутого странствующего рыцаря… Требуется новый гений, равный талантом великому Сервантесу, чтобы покончить с литературой о сыщике, как тот назад лет триста покончил навсегда с рыцарскими романами!»

– Понимаете, это очень важно, – сказал Денисов.

Мужчина, не принимавший участия в разговоре, вынул из под стопы домовых книг тетрадь в коленкоровых корках.

– Сейчас попробуем уточнить, – его начальствующий бас заполнил помещение, – подождите немного.

Денисов поднялся.

Обладатель командирского баса кому-то звонил, ежеминутно сверяясь с коленкоровой тетрадью, шутил, порой оказывался настоятельно строг. Наконец он сказал:

– Хлопотливое дело – командовать ЖЭКом. – У него было изрытое морщинами лицо, такое же серое, как его перешитая из папахи каракулевая шапка. – Моряк действительно приходил. Но не вчера – сегодня. В сто пятьдесят восьмую квартиру.

Усилием воли Денисову удалось скрыть волнение.

– Кто там живет?

– Пенсионерка, – начальник ЖЭКа помедлил, – и квартирант. Как раз сегодня решали вопрос о его прописке.

– Как фамилия квартиранта? Откуда он?

– Маевский Илья Александрович, студент из Юрюзани. Напротив, между прочим, живет заместитель начальника милиции – Александр Иванович. Хороший мужик, но его сегодня не будет.

2 ЯНВАРЯ, 21 ЧАС 30 МИНУТ

ККК отпустила машину в начале улицы и пешком подошла к палатке. Денисов ждал ее.

– Чем могу быть полезной? – Капитан Кира Колыхалова держала себя немного примадонной, оттого что была единственной женщиной-инспектором уголовного розыска в управлении.

– Такие дела, – рассказав суть своих злоключений, Денисов ненадолго почувствовал себя вновь легко и свободно.

– Пойдем на место, – распорядилась Кира.

В сто пятьдесят восьмой квартире благодаря ее манерам им предложили пройти в комнату и сесть за стол, покрытый торжественным красным плюшем. К неудовольствию Денисова, из серванта был извлечен кофейный сервиз, мельхиоровые ложечки, какая-то вилочка с двумя зубцами и лопатка для кекса.

Женщина с жесткими волосами и маленькими черными усиками предложила им выпить кофе, перекурить.

Своего соседа – Александра Ивановича – хозяйка безгранично уважала:

– Двери моего дома открыты для его друзей, – она была рада неожиданным гостям, – я же пенсионерка. Чем прикажете заняться?

Кира нашла в сумочке распечатанную пачку сигарет «Мальборо», щелкнула зажигалкой, давая прикурить.

– Может, домашним кино? – в открытую дверь Кире была видна кинокамера, лежавшая на софе.

Сквозь наплывавшую дрему до Денисова долетали обрывки разговора:

– …Если придет ночевать. Студент, переводчик с английского. Я вас познакомлю. Собирается фильм снимать.

– Если?! Если придет ночевать?

– Вы меня не поняли. Илья Александрович – мужчина самостоятельный. Ничего такого: ни знакомств, ни выпивок. Но у них сессия! Приходится засиживаться, а то и ночевать в общежитии! Господи, как сейчас трудно учиться!

Задремать Денисову не удалось.

– …Мы жили в Севастополе, – необычной, понятной ему одному модуляцией голоса Кира пригласила участвовать в разговоре, – мама сдавала комнату морякам. Любопытный народ, и никаких хлопот с ними – по нескольку месяцев в плавании…

– Моряки народ интересный, – промямлил Денисов.

– Как раз сегодня я разговаривала с одним таким, представьте, тоже южанином, – хозяйка поправила распадавшиеся на две строгие половины волосы, – очень мило провела время. Чего он только не знает! В каких океанах не побывал!

– Как интересно! – Кира снова вооружилась зажигалкой, пододвинула собеседнице сигареты. – Кто же он – капитан, штурман?

– Он что-то говорил: окончил мореходное училище. На погонах у него одна звездочка.

– Наверное, штурман.

Неожиданно Денисову открылась причина, по которой «Моряк» оказался в его блокноте. Офицеры флота после окончания училища получают не одну, а сразу две звездочки. Какое-то количество младших лейтенантов, может быть, и несет службу, но Денисов их никогда не встречал. Вечером тридцать первого декабря на платформе сознание это произвольно зафиксировало.