Текст книги "Рождение автомобиля"
Автор книги: Леонид Сапожников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
АВАРИИ ПО ЗАКАЗУ
Открыв дверь с табличкой «Лаборатория агрегатных испытаний», я увидел разбитый автомобиль. Это был новый, элегантный «Запорожец»—ЗАЗ-1102, – к выпуску которого автозавод «Коммунар» еще только готовился. Эк угораздило бедолагу! Передок смят, панель приборов лопнула…
– Где это его так?
– На полигоне, – ответил начальник лаборатории Сергей Иванович Соколов.
– Авария?
– Нет. Испытания автомобиля на столкновение с неподвижным препятствием.
Раньше я думал, что хорошие машины разбивают умышленно только в одном случае – когда снимается кино. Но оказалось, это делают и серьезные, деловые люди – автоконструкторы, ничем не похожие на бесшабашных каскадеров.
Экспериментальную машину разбивают на полигоне не как попало, а по определенным правилам. Разгоняют ее на буксире, без водителя, с таким расчетом, чтобы на скорости 30 миль в час она врезалась в большой железобетонный блок. Последний должен весить не меньше пятидесяти тонн. Если учесть, что тридцать миль – это почти пятьдесят километров, то нетрудно представить себе силу удара.
Соколов сказал, любуясь изуродованным «Запорожцем»:
– Спереди он стал страшный, но не обращайте внимания. Главное – в нем сохранилось жизненное пространство для водителя и пассажиров. Салон могло смять, как консервную банку, но не смяло. Внутри могли возникнуть травмоопасные выступы – их, как видите, нет. Руль почти не сместился в сторону водителя. Дверцы не заклинило. Короче, машина прошла это испытание успешно.
Терзают автомобиль на полигоне и другими способами: наезжают на него сзади, опрокидывают, наносят удар в бок. При этом стараются обезопасить будущих пассажиров не только от травм, но и от пожара.
В кино перевернувшиеся автомобили непременно горят и взрываются. Зрители холодеют от ужаса, не догадываясь, что их надули. Сам холодел. А теперь знаю, что такой автомобиль был бы забракован инженерами-исследователями еще на полигоне. Дорога на конвейер открылась бы ему только тогда, когда конструкторы сделали бы течь горючего практически невозможной.
Вся эта трудная и необходимая работа называется обеспечением пассивной безопасности автомобиля. Ей обязаны жизнью очень многие. Не сплющило при ударе салон в лепешку – человек думает: «Повезло!» И невдомек ему (если он не специалист, как Кошкин), что дело не в везении, а в хорошо продуманной и тщательно испытанной конструкции кузова.
То же самое можно сказать о рулевом управлении. Было время, когда рулевую колонку сравнивали с тараном или копьем, нацеленным в грудь водителя. Сравнивали не для красного словца: слишком часто руль жестоким ударом ломал человеку ребра.
Происходило это при лобовых столкновениях, когда водителя по инерции бросает вперед. Специалисты заметили: в автомобилях разных моделей сила удара о руль неодинакова. Оказалось, что она зависит от наклона и жесткости рулевой колонки, от размера «баранки», количества спиц в ней и т. п. Говоря коротко – от конструкции рулевого управления.
Научились делать «мягкие» рулевые конструкции, наносящие водителю щадящий удар. Травмы груди пошли на убыль, но… в ответ подпрыгнула статистическая кривая травм головы. Виновата была «мягкость» руля: водитель сминал его при столкновении своим телом и врезался головой в лобовое стекло…
Стало ясно, что нужна золотая середина. Руль должен быть достаточно жестким, чтобы сработать, как барьер, и в то же время настолько «мягким», чтобы не повредить грудную клетку. Возможно ли это? Анализируя богатый опыт автомобильных аварий, исследователи пришли к выводу, что возможно. Они назвали «золотую» цифру… Но о ней чуть позже, а пока обратим внимание на необычный стенд в лаборатории Соколова.
Под потолок, на высоту трех с половиной метров, поднят лебедкой манекен. Примерно с такими имеют дело борцы на тренировках. Внизу на определенном расстоянии установлена рулевая конструкция, которую надо испытать на безопасность. Соколов нажимает кнопку – и манекен по дуге, как маятник, падает грудью на рулевое колесо. Датчики, встроенные в спину манекена и в руль, мгновенно передали информацию в ЭВМ. Через минуту нам принесли выданный машиной график.
– Взгляните, – говорит Соколов. – Здесь полная характеристика процесса соударения, длившегося десятую долю секунды. Видно, как нарастало усилие, какой величины оно достигло. Вот, пожалуйста: 1200 килограмм. А предел, установленный для этого испытания международными требованиями, – 1135. Значит, конструкцию рулевого управления придется изменить, чтобы уменьшить силу удара…
– Манекен падает с высоты второго этажа, а лобовое столкновение двух лихачей равносильно падению с высокой крыши. Значит, им придется гораздо хуже, чем манекену, не так ли? Сила удара намного превысит «золотой» предел.
– Вы правы. Сегодня пассивная безопасность выручает лишь при умеренных столкновениях.
– «Умеренных» – это каких?
– Ну, если сойдутся лоб в лоб два «Запорожца», каждый из которых едет со скоростью пятьдесят километров в час, можно выжить.
– А если будут ехать быстрей?
– Здесь конструктор пока бессилен. Современный автомобиль прощает водителю многие ошибки, но далеко не все…
ВЫРУЧАЙ, ПОДУШКА!
Довелось мне однажды проехать на машине от Усть-Илимска до Братска. Я и не подозревал, что в глухой тайге может быть такое хорошее шоссе. Прямое, как линейка, гладкое, безлюдное – хоть бери да включай автопилот.
Но вот что странно: на обочине то и дело встречались обелиски в память о погибших здесь водителях.
– Расслабляет эта чертова дорога, – пояснил мой спутник, местный житель. – Засыпает на ней шофер.
Для аварии достаточно и легкой дремоты. «Отключился» водитель всего на четыре секунды, а машина за это время прошла сто метров – точнее, пролетела, как неуправляемый снаряд. Дрема подкрадывается коварно, исподтишка, под убаюкивающий рокот мотора. А если к тому же ночь и ты в машине один, бороться с ней совсем трудно.
Медицина и Госавтоинспекция настоятельно рекомендуют сделать в таких случаях остановку и поспать. Совет прекрасный, но не всегда выполнимый.
Лично я спасаюсь от дремоты песнями. Как почувствую, что тяжелеют веки, так и заору старый шлягер, который мы с конструктором Геной разучили еще в четвертом классе:
В кейптаунском порту
С какао на борту
«Жаннетта» поправляла такелаж.
Но прежде чем уйти
В далекие пути,
На берег был отпущен экипаж!..
Трудно сосчитать, сколько раз выручала меня эта самая «Жаннетта». Но – гром и молния! – в век технического прогресса должны быть, наверное, и другие средства против сна за рулем?
– Их ищут во всем мире! – заверил конструктор Гена и дал мне папку с вырезками. Я прочел, что в штате Калифорния по краям дороги делают поперечные борозды, и если машина уклоняется в сторону кювета, ее начинает трясти, как на стиральной доске. В Аргентине крутят для шоферов по радио специальную «музыку»: вопли, скрежет, лязг! Один изобретатель выдумал холодящий обруч: наденешь на голову – и сон долой. Наши ученые-дорожники защитили несколько диссертаций об опасности чересчур прямых, усыпляющих дорог…
– Ну, а вы, автоконструкторы, предпринимаете что-нибудь? – спросил я Гену.
– А как же! При участии физиологов создано очень интересное устройство. Как только водителя начинает клонить ко сну, в салоне раздается противный звуковой сигнал, требующий повысить бдительность.
– Откуда устройству известно, что водителя клонит ко сну?
– Датчик сообщает ему, с какой силой руки сжимают баранку.
– Ну и что?
– Ты еще не сообразил? Если водитель задремал, эта сила резко уменьшается и устройство его будит
– Красиво! Неужели это ты придумал?
– Нет, японцы, – скромно ответил Гена.
– Но мы у себя применим эту штуку?
– Когда-нибудь, вероятно, да.
– Когда «жизнь заставит»?
– Ты опять за свое?! – мушкетерские усы друга приняли боевую стойку.
– Все, молчу!
Ссориться с Геной не хотелось, тем более что он обещал рассказать о некоторых интересных изобретениях…
Для чего автомобилю бамперы? Многие сегодня скажут: «Для красоты» – и будут, в общем, правы. Когда-то бампер был массивным и играл при столкновениях защитную роль, но постепенно стал облегченным, декоративным элементом конструкции. Я убедился в этом, когда мой ЗАЗ-968М лягнула корова. Попробовала бы она лягнуть «Победу» – отбила бы копыто! Видимо, даже коровам известно, что бампер «Запорожца» – не бампер, а так, блестящая безделушка.
Возврата к старым, монументальным бамперам не будет: автомобилю вреден чрезмерный вес. Так нельзя ли сделать бампер легким, но в то же время энергоемким, как бы поглощающим энергию удара?
Были попытки отливать бамперы из резины, но ничего хорошего они не дали: автомобиль, ударившись, отскакивал в противоположную сторону и мог при этом «наломать дров».
– Но есть одно перспективное изобретение, – сказал Гена. – Бампер-фонтан!
И сделал паузу, чтобы меня помучило любопытство.
– Для наглядности можно считать, что он состоит из маленьких пластмассовых канистр, соединенных в ряд. Эти «канистры», а точнее отсеки бампера, заполнены водой. При ударе вода резко сжимается, выбивает пробки – и фонтанирует из всех отверстий. Если столкновение произошло на скорости до пятидесяти километров в час, почти вся энергия удара расходуется на фонтанирование, и автомобиль с водителем и пассажирами остается невредим!
Тут Гена посмотрел на меня с опаской: думал, я спрошу, когда этот чудный бампер появится на наших автомобилях. Но я знал, что в ответ он зашевелит усами, и, вздохнув, промолчал.
– Есть еще одна интересная новинка, – продолжал Гена, – надувная подушка безопасности. Собственно, это не такая уж новинка: идея была впервые высказана в шестидесятые годы. Тогда над ней посмеялись и забыли, а теперь, спустя двадцать лет, вспомнили…
Я воскликнул:
– Прекрасная мысль! Если у водителя на груди такая подушка, он даже при сильном столкновении останется цел. Руль ему не опасен!
– Ты в своем уме? Привязная подушка закроет от него приборы, стеснит движения. Да и кто согласится сесть за руль в таком нелепом виде?
– Я бы согласился.
– И напоминал бы малыша, которого мама пустила искупаться в речке рядом с бережком.
Отсмеявшись, конструктор Гена объяснил, что подушка безопасности представляет собой нейлоновый мешок («Довольно большой, шесть ведер воды вошли бы!»). До поры до времени этого мешка не видно: он лежит, аккуратно сложенный, в рулевой колонке. Но при сильном лобовом ударе срабатывает пиропатрон с пороховым зарядом, и мешок выскакивает из руля, как черт из табакерки, прикрывая водителю голову и грудь. Надувается он на лету за сотые доли секунды. Что его надувает? Газ, образующийся при взрыве порохового заряда.
Остроумно, спору нет. Вот только ездить с таким мешком, по отзывам зарубежных водителей, страшновато: «Постоянно думаешь, что эта штуковина нежданно-негаданно сработает. Бросится в лицо, вызовет аварию и сама же от нее спасет…»
Из-за этого многие автомобильные специалисты на Западе потешались над подушкой безопасности и не хотели ее внедрять. И вдруг захотели. Более того, стали добиваться, чтобы ее признали обязательной для всех автомобилей.
Что же случилось? Где отгадка?
– Искать ее надо не в достоинствах подушки, а в остром конфликте на мировом автомобильном рынке, – сказал Гена. – Маленькая Япония делает маленькие автомобили. Много маленьких экономичных автомобилей – больше десяти миллионов в год. Их охотно покупают в Америке, где раньше, до нефтяного кризиса, были в моде машины-гиганты. Из каждых ста автомобилей, проданных на территории США, почти сорок – японские. Естественно, американские автопромышленники, как могут, ставят конкурентам палки в колеса. Ввели, например, у себя в стране требование: все бамперы должны находиться на такой-то высоте от земли. Разумеется, узаконили не ту высоту, которая принята в Японии. Но японцев это не смутило: они подняли бамперы и продолжали бойко торговать в Америке своими машинами.
– Но при чем тут, – спросил я, – подушка?
– Сейчас поймешь. Какое бы хитрое требование ни вводили американцы, японцы быстро к нему приспосабливались. И тогда автомобильные компании США ухватились, как за спасательный круг, за надувную подушку. Для американских автомобилей она пригодна, а для большинства японских – нет.
– Но почему?
– Причина чисто физическая. Когда в маленьком автомобиле мгновенно возникает большущая туго надутая подушка, воздух в салоне так резко сжимается, что могут лопнуть барабанные перепонки. Вот тебе и разгадка внезапной популярности этих подушек на Западе…
– Ну и ну!
– Кстати, для твоего «Запорожца», – ехидно добавил Гена, – надувная подушка непригодна по той же причине. Теперь ты, надеюсь, не будешь приставать с вопросом, когда мы ее внедрим?
МАЛЫШИ БЬЮТ ВЕЛИКАНОВ
Этот тигр был знаком всем американцам: он грозно щерился с огромных щитов над автозаправочными станциями и каждый вечер с мощным рыком возникал на телеэкранах. «Пустите тигра в свой бензобак!» – призывал голос диктора. Так рекламировали свой товар торговцы бензином.
Почему было решено завлекать клиентов с помощью царя джунглей? Есть же на свете более быстрые и симпатичные создания – скажем, ласточка или антилопа! Но тигр – это сила и могущество, о которых мечтает средний американец. Авторы рекламы отлично знали психологию своих соотечественников.
«Большая тройка» автомобильных компаний («Дженерал моторс», «Крайслер», «Форд») тоже ее знала и выпускала могучие, как линкоры, легковые автомобили, вес которых нередко превышал три тонны, а мощность – триста лошадиных сил. Автопромышленники были уверены в среднем американце: залезет в долги, но купит престижную машину. И он безотказно покупал, чтобы выглядеть хозяином жизни.
– Этот Смит очень солидный малый!
– Вы с ним знакомы?
– Нет, но я видел его автомобиль…
И вдруг безотказные Смиты начали покупать малолитражки. Сначала робко, с оглядкой: «Что люди скажут?» – а затем все чаще и смелей. На американских дорогах замелькали шустрые автомалыши родом из Италии, Франции, ФРГ, но больше всего – из Японии Вот тогда и допустили автопромышленники Соединенных Штатов роковую ошибку: они решили, что малолитражка – это мода, которая скоро пройдет, и продолжали держать курс на производство больших машин.
Но мода не проходила, потому что это была вовсе не мода: американцы пересаживались в малолитражки из-за суровых жизненных обстоятельств. Во-первых, подорожал бензин, и ездить на прожорливых больших автомобилях стало для многих не по карману. А во-вторых, на перегруженных транспортом улицах поставить громоздкую машину у тротуара делалось все трудней Приходилось ехать на платную стоянку, то есть опять раскошеливаться.
Успеху малолитражек помогла и реклама. В ней среди прочего звучал такой мотив: маленький автомобиль значительно меньше загрязняет воздух. Смиту это по нравилось. Он гордо говорил себе и всем вокруг, что отказался от большой машины ради чистоты атмо сферы…
У «Большой тройки» оставался единственный рек ламный козырь: на гоночных трассах мощные автове ликаны, как правило, опережали малышей. Но и этот козырь оказался битым, потому что по обычным улицам и дорогам «малыши» ездили проворнее. Они легче лавировали в потоке транспорта и быстрее разгонялись, когда на светофоре загорался зеленый свет.
Физик сказал бы об автомобиле, быстро набирающем скорость: «У него большое ускорение». Автомобилисты говорят иначе: «Приемистая машина!» Это качество ценится все больше – прежде всего в условиях городского движения, где водителю то и дело приходится тормозить и разгоняться вновь.
Приемистый автомобиль безопаснее, – он легче может уйти от аварии. Представь, что мы обгоняем на шоссе длинный автопоезд. Немного не рассчитали, маневр затянулся, а из-за поворота – встречный грузовик.
В этой ситуации можно затормозить и, пропустив автопоезд вперед, спрятаться за него. Но если мы уже близко от его головы, то, вероятно, более безопасно резко прибавить скорость и завершить обгон.
Когда современные специалисты знакомятся с новым автомобилем, они непременно спросят: «А каково у него время разгона до ста километров в час?» Имеется в виду разгон с места. Это время позволяет судить, насколько приемиста машина. У ЗАЗ-968М оно составляет 35 секунд, а ЗАЗ-1102 разгоняется вдвое быстрее.
От чего же зависит приемистость? От того же, что и ускорение. Последнее, как известно из физики, прямо пропорционально приложенной к телу силе и обратно пропорционально его массе. У больших, мощных авто мобилей сила тяги двигателя весьма велика, но и масса у них громадная. Вот почему они сплошь и рядом менее приемисты, чем маленькие автомобили лучших моделей.
ВРАГ ПО ИМЕНИ «ВЕС»
Когда я впервые приехал на автозавод «Коммунар», до начала выпуска нового «Запорожца» оставался еще целый год. Но в длинном сером здании УГК – управления главного конструктора – были на первом этаже четыре окна, к которым так и липли, проходя мимо, школьники-практиканты. За окнами в большом помещении, одновременно напоминающем и зал, и гараж, стояло десятка три новых «Запорожцев», изготовленных вручную для испытаний. Сделали их тут же, в УГК, в экспериментальном цехе, разместившемся дальше по коридору.
Автомобиль, что называется, радовал глаз. При внешнем сходстве с «восьмеркой» он был меньше и изящнее, а главное – в нем чувствовался славный, приветливый характер. Были, конечно, у него и недостатки. Как у всякого автомобиля, который доводят до ума. О них ведали только специалисты: водители-испытатели, инженеры-исследователи и конструкторы, постоянно озабоченные то какой-то «втулкой, которая зуммерит», то не менее загадочной для непосвященного «выдавкой в кузове». Впрочем, один недостаток – мелкий, но досадный – лежал буквально на поверхности. Я заметил его, когда, налюбовавшись автомобилем, бросил взгляд на пробку бензобака.
Конструктор забыл предусмотреть цепочку, соединяющую эту пробку с кузовом! Пешеход может сказать мне, что не стоит ставить по такому мелкому поводу восклицательный знак. Но любой водитель меня поймет. Он сразу представит типичную ситуацию: приехал на заправочную станцию, открутил пробку – и куда ее деть? В карман не положишь – одежда пропахнет бензином. Кладешь, значит, на крышу машины. Заправился, поехал дальше, а когда спохватился, пробки уже и след простыл…
Потом я узнал, что за довольно короткое время водители-испытатели завода «Коммунар» успели таким образом потерять несколько пробок. Даже сам «генерал», как называют здесь для краткости генерального директора, – и тот потерял! Ну, для них-то пробка не проблема – взял да поставил другую, – а каково будущим автовладельцам? Ездить с открытым бензобаком нельзя, – значит, затыкай горловину тряпкой или деревяшкой, которая на элегантном боку автомобиля будет как бельмо на глазу…
Я сказал «забывчивому» конструктору:
– Почему бы вам не развернуть чертеж и не дорисовать цепочку? Проблема, по-моему, не стоит выеденного яйца.
– Э, не все так просто! – усмехнулся он в ответ. – Сразу поднимут шум технологи: «Мы уже продумали до мелочей, как делать пробку бензобака, а теперь из-за тебя надо думать заново!» Возмутятся плановики и снабженцы: «Почему нам не сказали о цепочке раньше, когда мы заказывали металл на будущий год?!»
– Боитесь неприятностей? Но вы же сами виноваты. Забывать не надо было!
– Ничего я не забывал.
– Почему же пробка без цепочки?
– Потому что нужен легкий автомобиль. Мы урезаем вес, где только можно.
– Вес губят – цепки летят! – сострил Гена, который слышал наш разговор.
Отказ от цепочки был ошибкой. Конструктор явно перестарался: выиграл каких-нибудь тридцать грамм, а сколько огорчений водителям! Но не стоит его слишком винить. Ход его мысли, в целом, понятен и справедлив: «Здесь тридцать, там тридцать – и набегают килограммы…»
Врачи постоянно напоминают, что человеку противопоказан лишний вес: он создает повышенную нагрузку на сердце, не дает быстро двигаться. По тем же причинам вреден избыток веса и для автомобиля, только у него роль сердца играет мотор. Ветеран наших дорог «Москвич-2140» в полтора раза мощнее нового «Запорожца», но уступает ему и в разгоне, и в скорости. Одна из главных причин – «Москвич» чересчур тяжел. «Нагрузка на сердце» составляет у него 14,4 килограмма на каждую лошадиную силу, а у «Запорожца» – только 13,8.
Полный человек ест сверх меры – организм требует! Точно так же сжигает лишнее горючее чересчур тяжелый автомобиль. И ему, в отличие от людей-толстяков, не поможет никакая диета. Он обречен перемещать в пространстве избыточный вес, то есть выполнять бессмысленную, бесполезную работу.
Вот почему автоконструкторы так беспощадно воюют с лишним весом. Сокращают по возможности и длину кузова: ведь чем она меньше, тем легче автомобиль. ЗАЗ-1102 на шесть сантиметров короче своего предшественника. А не верится! «Меньший брат» кажется, наоборот, более длинным за счет удачно найденной формы.
