Текст книги "Зай по имени Шерлок"

Автор книги: Леонид Резников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Не понимаю, что вы в них такого нашли, – пожал плечами Листрейд. – Из этих снимков нам удалось выжать лишь одно: Колобок ушел с поляны живой и невредимый.

– Вы не правы, дорогой Листрейд, – отрицательно покачал головой Шерлок Зай. – Эти снимки содержат гораздо больше информации, если к ним приглядеться повнимательнее. Вы их, случайно, не захватили с собой?

– Увы, – развел лапами инспектор и тут же подлил себе в блюдце еще немного сметаны.

– Хорошо, постараюсь пояснить на словах. На снимках очень много следов – и медвежьих, и Колобка. Вся поляна буквально истоптана их лапами. Но вот в чем странность! Колобок, вроде бы, заехав в глаз медведю, должен спасаться бегством, но – увы! – он почему-то этого не делает.

– Из чего же вы это заключили, коллега? – морда Листрейда еще больше вытянулось, и он даже позабыл на время о сметане.

– Я заключил это из нижеследующего. Первое, бросившееся мне в глаза – это следы удаляющегося от малинника Колобка. Зная его приблизительные размеры, а также размер медвежьей лапы, я пришел к выводу, что Колобок шел без спешки. Именно шел, а не бежал без оглядки, как ему следовало бы, спасайся он от преследования разъяренного медведя. Второй момент, на который я обратил внимание, слишком много следов Колобка у самого малинника, будто он долго топтался на одном месте, причем эти следы иногда перекрывают медвежьи, а иногда – наоборот. Из этих деталей вырисовывалась довольно интересная картина. Подобное изобилие следов может говорить о том, что медведь с Колобком долго препирались о чем-то, причем беседа была крайне напряженной – Колобок нервничал и ходил все время туда-сюда, а медведь топтался на одном месте. Это мне показалось не совсем обычным и подозрительным: что может обсуждать медведь с едой? А принимая во внимание несостоятельность версии об избиении Колобком медведя, сразу возникает подозрение, не решил ли этот самый Колобок чем-нибудь откупиться от зверей, пытающихся его съесть? Скорее всего, сцена драки была разыграна именно для Лисье, проходившего в этот самый момент мимо, после чего Колобок добрался до норы лиса и бросил сухую корку рядом с ней, а медведь, крутившийся в этот момент где-то поблизости, забрал Колобка и унес его к себе. Теперь все выглядело так, будто Колобок пропал у норы Лисье.

– Но почему в таком случае на снимках, сделанных возле норы Лисье, отсутствуют следы медведя? – выразил свои сомнения Листрейд.

– Вокруг норы много травяных кочек, и если аккуратно ступать по ним, то следов не останется, – охотно пояснил ему Шерлок Зай. – Так вот, приняв все это во внимание, я пришел к выводу, что, скорее всего, имел место сговор Колобка со зверями. Ему нужно было чем-то выкупить собственную жизнь. А чем может откупиться Колобок, если у него нет ничего, кроме информации о том, где и как без лишних усилий можно достать еду? Поэтому я и спросил вас, не обращалась ли к вам с каким-либо заявлением особь, именующая себя бабой.

– Гениально! – всплеснул лапами Листрейд, чуть не перевернув свое блюдце.

– Будет вам, инспектор. Это не более, чем обычная логика, – скромно отозвался, откашлявшись, Шерлок Зай. – А далее все оказалось куда как проще.

– Теперь-то мне все понятно! – воскликнул Листрейд. – Услышав о заявлении, вы сразу предположили о сговоре Заяйса, Лохматого и Топтопыча с Колобком.

– Именно так, мой друг.

– Лохматого и Заяйса Топтопычу пришлось взять в долю, поскольку те могли выдать его полиции, и Колобку пришлось сильно поднатужиться, снабжая зверье лакомой едой. Я уверен, все именно так и было! Но, черт побери, ваше расследование все равно великолепно!

– Очень рад был вам помочь. И Лисье тоже. Мне кажется, инспектор, будет совершенно нелишним принести ему извинения от лица полиции, а возможно, и наградить за содействие в поимке опасных преступников. Как вы считаете? – Шерлок Зай, закинув последнюю щепотку салата в пасть, поставил на стол пустую тарелку и потянулся к своей трубке.

На морду Листрейда набежала тень.

– Да, вы правы, дорогой Шерлок! Это обязательно будет сделано, – он поднялся из-за стола. – За сим разрешите откланяться. Не смею вам больше докучать своим присутствием.

– Ну что вы! Заходите в любое время, инспектор.

– С удовольствием, дорогой Шерлок, с удовольствием, – Листрейд чуть склонил голову в прощальном жесте и вышел в ночь.

Я продолжал сидеть за столом, стараясь разложить в своей голове все обстоятельства этого дела, не упустив ничего, ни одной мельчайшей детали. Тогда-то у меня и возникла мысль записывать самые интересные и захватывающие истории с участием моего друга Шерлока Зая – гениального, но скромного сыщика.

Сам же Шерлок Зай тем временем неторопливо набил трубку табаком, раскурил ее и уставился в потолок. Потом закрыл глаза и о чем-то задумался. Морда его светилась непередаваемым счастьем и блаженством.

Нужно заметить, версия Шерлока Зая подтвердилась в точности. Через пару недель в «Вестнике Среднелесья» мы прочитали о судьбе осужденных по этому делу. Заяйса, Лохматого и Топтопыча признали виновными в краже у бабы посредством Колобка овощей, кур и меда, отчего те даже не отпирались, и приговорили их к году принудительных работ соответственно: в огороде, в курятнике и на починке ульев и ухода за пасекой. Что же касается Колобка, то разбирательство его дела грозило затянуться на месяц с лишним, столько грехов висело на этом шаровидном прохвосте: от сколачивания банд-формирования, до побега из дома и воровства. Но до приговора он не дожил. Просидев в КПЗ месяц, он сплошь покрылся плесенью, став похожим на поседевшую кладофору, и сильно размяк от сырости, так что в один прекрасный день в клетке вместо него обнаружили расползшуюся квашню, к которой даже вездесущие и всеядные крысы брезговали подходить. Но дело его, несмотря на это прискорбное обстоятельство, было рассмотрено в судилище до конца – как вы понимаете, закон есть закон, и никуда от него не денешься…

Черная Дама

За окном завывала вьюга, в неистовой злобе бросая заряды снега в окна. Лубяной домишко содрогался под порывами ветра, но, построенный умелой лапой Шерлока Зая, упорно противостоял непогоде. Я с грустью смотрел в заросшее ледяными узорами стекло на укрывшийся белым покрывалом лес. На улице было очень холодно, намело приличные сугробы, и ветки деревьев сильно клонились к земле под весом снежных шапок, но в доме у нас царили тепло и уют. В жарком камине потрескивали березовые дровишки, распространяя приятное сухое тепло по комнате. Сырость пряталась лишь где-то в углах, образуя ветвистые разбеги плесени, но с этим ничего не поделаешь до весны.

Шерлок Зай сидел в кресле, пробуя свои силы в музыке в безуспешных попытках извлечь из неизвестно где раздобытой им скрипки мало-мальски чистые звуки – пока выходило не очень. Скрипка подвывала, шипела, порой визжала, будто сопротивляясь такому отношению с ней, но Шерлок Зай невзирая ни на что продолжал мучить и ее, и мой несчастный слух. Наконец ему это наскучило, и он, отложив скрипку в сторону, отчего я незаметно вздохнул с явным облегчением, потянулся к другой напасти – курительной трубке. Но лучше уж этот противный дым, нежели совершенно невыносимое завывание, которое сам Шерлок Зай гордо именовал музыкой.

– Дорогой Уотерсон, – обратился ко мне Шерлок Зай, плотно набив и раскурив трубку, – что вы можете сказать о личности писавшего это письмо?

Я отвернулся от окна.

Мой друг держал в лапе распечатанный конверт из плотной желтоватой бумаги, протягивая его мне. Приблизившись к креслу, я принял конверт, извлек из него сложенный вдвое лист бересты и развернул его, вглядевшись в написанный корявым почерком текст письма:

«Уважаемый Шеррлок Зай!

Всвязи с вазникшей у миня прраблемой, вынуждина пррасить вашей помащи в рраследовании однаво очинь непрриятнава дела, кррайне досаждающева мине. Я уверрина, вы найдете вазможным выслушать миня. Я буду у вас завтрра вечиррам.

С уважением, инкогнита».

– Я получил это загадочное послание со вчерашней почтой и вынужден был признать, что меня крайне заинтересовала эта особа.

– Возможно, я и ошибаюсь, но, мне кажется, это письмо писал какой-то безграмотный двоечник-подросток, решивший подшутить над вами. К тому же почерк как курица лапой.

– И это все, что вы можете сказать?

– А что же еще? – пожал я плечами, возвращая письмо Шерлоку Заю.

Тот взял кусок бересты, повертел его в лапах и хитро прищурился.

– Насчет курицы лапой вы почти угадали. Это писала ворона, старая подслеповатая ворона. И относительно учебы в школе вы тоже угадали верно – от силы два-три класса. Но еще могу добавить следующее: эта дама крайне своевольна, спесива, не терпит возражений – в общем, обладает очень дурным характером, – к тому же она, несомненно, богата. У нее слабое зрение, тремор конечностей и она просто обожает сыр.

– Поразительно! – воскликнул я, не уставая удивляться своему другу. – И все это вы вывели из вот этого клочка бумаги?

– Именно так, дорогой Уотерсон. Все это здесь, – Шерлок Зай положил письмо на край стола и постучал по нему когтем.

– Но как?

– Давайте сначала проверим истинность моих умозаключений, а потом уж я вам поясню мои умозаключения.

– Вы меня заинтриговали, дорогой Шерлок.

– Глупости! – отмахнулся Шерлок Зай, выпуская в потолок колечко дыма. – Вы увидите, здесь нет ничего экстраординарного – всего лишь обычная наблюдательность.

– С трудом верится, – проворчал я себе под нос, но, зная непреклонность своего друга, мне оставалось лишь опуститься на стул в ожидании визита таинственной особа.

Время тянулось медленно. За окном начинало смеркаться, и вдруг в дверь отчетливо постучали. Окончательно теряя терпение, я вскочил со стула и кинулся к входной двери, резким движением распахнув ее настежь. На пороге нашего дома, зябко кутаясь в шаль, топталась старая ворона. На пальцах ее лап, утопавших в снегу, поблескивали два перстня – один с бриллиантом, а второй с изумрудом – и еще золотая печатка с вензелем. Ворона таращила на меня свои подслеповатые глаза, подернутые поволокой, и мелко дрожала от холода.

– Р-разр-решите? – спросила она и, не дожидаясь приглашения, ворвалась в дверь, отодвинув меня крылом в сторону. – Шер-рлок Зай, если не ошибаюсь?

– Ошибаетесь, – я затворил дверь, задвинул засов и прошел к столу. – Шерлок Зай – вот он, – указал я лапой на сидящего в кресле моего друга. – А я, с вашего позволения…

– Ах, это неважно! – не дала мне закончить ворона, ковыляя к столу, где она тут же взобралась на стул, закинула лапу на лапу и уставилась на Шерлока Зая.

– Чем могу быть полезен, мадам? – учтиво спросил Шерлок Зай, поднимаясь из кресла и откладывая в сторонку трубку.

– Значит, это все-таки вы! Мне о вас много говор-рили, – всплеснула ворона крыльями. И тут я обратил внимание на ее ноги – когтистые пальцы действительно чуть подрагивали.

– Надеюсь, только хорошее? – Шерлок Зай, покончив с учтивостями, опустился обратно в кресло.

– Исключительно хор-рошее, – согласилась с ним ворона.

– В таком случае, я вас внимательно слушаю, мадам…

– Кар-рконта. Фьюить Кар-рконта, – назвалась ворона, распушив перья, отчего стала похожей на пушистый шарик с клювом и лапками.

– Очень приятно, мадам Карконта, – кивнул Шерлок Зай. – Итак, чем могу, так сказать?

– Ах, это ужасно! Кошмар-р! Пр-росто невыносимый кошмар-р! Я так подавлена!

– Ближе к делу, если можно.

– Вы так нетер-рпеливы, молодой человек! – обиделась ворона, щелкнув огромным клювом.

– Видите ли, мадам, у меня не слишком много свободного времени.

– Ах, понимаю! Тогда конечно, да-да. Значит, дело в следующем: мне иногда бог посылает кусочек-др-ругой сыр-ра. Ах, сыр-р, я его так обожаю! – ворона прижала крылья к груди и закрыла при этом глаза.

При упоминании о сыре я вздрогнул и бросил взгляд на Шерлока Зая, но тот оставался невозмутимым и, казалось, был полностью поглощен повествованием гостьи.

– Но случилось беда, – между тем продолжала ворона. – Кто-то повадился таскать у меня сыр-р. Пр-ричем этот нахал умудр-ряется стащить его пр-рямо из-под моего клюва каждый р-раз, как я собир-раюсь им полакомиться.

– Значит, у вас кто-то ворует сыр, я правильно вас понял?

– Ах, как вы пр-равы! Именно вор-рует. Я бы хотела, чтобы вы изловили этого вор-ришку и положили конец безобр-разию.

– Скажите, мадам Карконта, вы обращались в полицию?

– Ах, какая там полиция! – отмахнулась ворона. – Р-разве от нее дождешься помощи! Они только посмеялись над бедной стар-рой вор-роной.

– Бедной? – уточнил Шерлок Зай.

– Это я так, пр-риукрасила. А на самом деле я достаточно обеспечена, но, согласитесь, это не повод кор-рмиться кому-то еще за мой счет, тем более, без моего ведома.

– О, разумеется, вы правы, мадам! – поспешно согласился с ней Шерлок Зай. – Значит, кража происходит каждый раз в вашем доме во время завтрака?

– Пр-ри чем тут дом? – округлила глаза ворона. – Р-разве я говор-рила о доме? Вы, сэр-р, по-моему, туги на ухо! Сыр-р у меня пр-ропадает, когда я собир-раюсь им полакомиться на пр-рир-роде.

– Ага! Значит, сыр пропадает у вас на пикнике? – Шерлок Зай проигнорировал выпад вороны.

– Пикник? – задумалась Карконта. – Можно и так сказать. Я обычно усаживаюсь на ель и ем сыр-р. Нет, знаете ли, ничего лучше, чем вкушать ар-роматный нежный сыр-р, сидя на ели.

– Возможно, ни разу не пробовал.

– А вы попр-робуйте, – ворона ткнула крылом в сторону моего друга.

– Нет уж, спасибо, – смущенно закашлялся Шерлок Зай. – Давайте лучше вернемся к пикникам и уточним некоторые детали.

– Давайте, – согласилась ворона, склонив голову набок.

– В какой момент пропадает сыр?

– В самый неподходящий, – с серьезным видом ответила та.

– Кхм-м… Вероятно, я не совсем точно выразился. Меня интересует, при каких именно обстоятельствах пропадает сыр?

– Пр-ри самых загадочных, – похлопала круглыми глазищами Карконта. – Он есть – и его нет!

– Мадам Карконта, – Шерлок Зай потер лапой лоб. – Так не бывает.

– Ах, какое неуважение! – тут же надулась ворона, вновь распушив ухоженные перья. – Молодой человек, вы ставите под сомнение мои слова?

– И в мыслях не было! – воскликнул Шерлок Зай, прижимая уши к голове, что было явным признаком нервозности. Мне нечасто приходилось видеть моего друга в подобном состоянии, но ворона действительно могла вывести из себя кого угодно. – Но я не смогу помочь вам, если не буду знать всех подробностей дела.

– Так спр-рашивайте!

– Хорошо, – обреченно вздохнул Шерлок Зай. – Расскажите, пожалуйста, обо всем, что происходит с вами до самого момента пропажи сыра.

– Вам не кажется, что это несколько интимные подр-робности?

– Не понимаю. Что может быть интимного в поедании сыра?

– Ах, я гр-решным делом подумала… – показно обмахнулась крылом ворона, будто ей стало вдруг невыносимо жарко.

– Нет-нет, – запротестовал Шерлок Зай, – меня интересует исключительно время с момента начала вашего пикника и до исчезновения сыра.

– Но это др-ругое дело! Совсем др-ругое. Что вас конкр-ретно интересует?

– Все.

– Все? Значит, так… – Карконта задумчиво покачала лапой. – Обычно в полдень я вылетаю из дома пер-рекусить на прир-роде. Пер-ред моим домом р-растет высокая пушистая ель, и я всегда устр-раиваюсь на тр-ретьей ветви слева. Понимаете ли, она самая удобная, более пр-рямая, более пр-рочная и не так качается. Я, знаете ли, уже не в том возрасте, молодой человек…

– Я понимаю, – нетерпеливо кивнул Шерлок Зай. – Продолжайте, прошу вас.

– Значит, я сажусь на эту самую ветвь, достаю сыр-р. Ах, сыр-р… – вновь мечтательно зажмурила глаза Карконта.

– Простите, что перебиваю, но мне хотелось бы уточнить, откуда вы его достаете?

– Как откуда? – встрепенулась ворона. – Из кор-рзинки, р-разумеется! Откуда же еще?

– Значит, вы берете с собой корзинку?

– Именно! Не в клюве же мне его тащить, – пожала крыльями Карконта. – А вы действительно Шер-рлок Зай?

– У вас есть сомнения на сей счет? – вопросом на вопрос ответил мой друг.

– Знаете, начинают возникать. Мне говор-рили, вы зр-рите в корень, а на самом деле спр-рашиваете какие-то глупости.

– Ну, знаете! – развел лапами Шерлок Зай, с трудом сдерживая порыв негодования. – Это вы обратились ко мне, а не я к вам, поэтому если вас что-либо не устраивает, мадам, мы можем на этом остановиться.

– Ну что вы! – повела крылом Карконта. – Ах, какие все обидчивые, слова сказать нельзя. Мр-рак!

– Мадам Карконта, давайте договоримся сразу: или я веду расследование так, как считаю нужным и задаю вам те вопросы, которые считаю нужным задать, а вы на них прямо отвечаете, или я вам ничем не смогу помочь.

– Какой вы, пр-раво… – буркнула ворона, скосив клюв набок. – Хор-рошо, задавайте ваши вопр-росы!

– Как я понял, вы достаете сыр из корзинки. И что происходит дальше?

– Он пр-ропадает! Тр-рах, и его нету!

– Прямо из клюва? Невероятно! – возбужденно взмахнул лапами Шерлок Зай.

– Не говор-рите глупостей, молодой человек! – пожурила его ворона. – Я еще пока в своем уме. Сыр-р пр-ропадает, когда я его кладу на ветку.

– А вот это уже кое-что, – воспрял духом Шерлок Зай. – Может быть, он падает вниз?

– Ах, я не такая дур-ра, в самом деле! Неужели я не заметила бы, если б сыр-р упал на землю?

– Я имел в виду, что возможно, вы могли отвлечься и не заметить его падения.

– Нет, не могла. Под елью живет бар-рсук, и он всегда выходит поболтать со мной, когда я пр-рилетаю пер-рекусить. Он бы обязательно заметил, если бы сыр-р упал ему прямо на голову. Вы же не полагаете, будто он таскает у меня сыр-р? – ворона подозрительно скосила правый глаз на Шерлока Зая, будто это он, а не барсук таскает у нее сыр.

– Барсук? – Шерлок Зай недоуменно воззрился на ворону. – А не просит ли этот самый барсук вас случаем спеть?

– А что тут такого? – озадаченно моргнула ворона. – У меня, между пр-рочим, кр-расивый контр-ральто.

– Любопытно… – Шерлок Зай помял лапой подбородок, прикидывая варианты.

– Может, вы хотите, чтобы я вам спела? – ворона, не дожидаясь ответа, раскрыла клюв, но Шерлок Зай протестующе замахал лапами.

– Нет-нет, покорнейше благодарю вас, мадам Карконта! Давайте сэкономим и ваше, и мое время. Получается, сыр пропадает в тот самый момент, когда вы поете?

– Стр-ранно… – задумалась ворона, уставившись в потолок. – Я почему-то никогда над этим не задумывалась… Знаете, а ведь вы пр-равы, господин Зай! Все именно так. Енот пр-росит меня спеть, я откладываю сыр-р на ветку, а после уже не могу его найти.

– Постойте, – спохватился Шерлок Зай. – Если мне не изменяет память, вы только что утверждали, будто это был барсук, а теперь говорите про какого-то енота.

– Р-разве? – Карконта удивленно уставилась на Шерлока Зая. – Хотя, знаете, я их постоянно путаю. У одного из них полоски на голове, а у др-ругого на хвосте. А вот кто из них кто – ума не пр-риложу.

– А у того, с кем вы общаетесь во время пикника,– где у него полоски?

– Ах, молодой человек! У меня слабое зрение. Иногда мне кажется, будто у моего собеседника полоски на голове, а иногда – на хвосте. Я уж и сама не знаю, в чем истина.

– Значит, вы не можете с уверенностью утверждать, разговаривает с вами барсук или енот? Вернее, кто конкретно из них?

– Не могу, – согласилась ворона. – Но р-разве это так важно?

– Все может быть, – уклончиво ответил ей Шерлок Зай. – Ну что ж, суть проблемы я уловил. Осталось уточнить, где конкретно находится та ель, на которой вы изволите проводить свои пикники?

– На кр-раю леса, у р-речки, – ворона неопределенно махнула крылом. – Она самая высокая, не ошибетесь. Так вы поможете мне?

– Постараюсь, – Шерлок Зай, судя по его задумчивой морде, уже утерял всякий интерес к гостье, пытаясь разложить по полочкам в голове те скудные крохи информации, которые ему удалось вытянуть из вороны. – Скажите, мадам, а вы не пробовали есть сыр дома? В таком случае, мне кажется, проблема разрешилась бы сама собой.

– Уж не вздумали ли вы учить меня, молодой человек! – тут же вспыхнула ворона, словно пропитанный сосновой смолой трут от случайной искры.

– Ну что вы, мадам! Как вы могли подумать такое? И в мыслях не было! – Шерлок Зай поднялся из кресла, давая тем самым понять Карконте, что разговор завершен, и той волей-неволей пришлось сползти со стула. – Я берусь за ваше дело и буду держать вас в курсе.

– Ах, я так надеюсь на вас! – расчувствовавшись, ворона полезла было целоваться, но Шерлок Зай предупредительно выставил перед собой лапу.

– Всего доброго, мадам Карконта!

Когда я, проводив гостью и затворив за ней дверь, вернулся к столу, Шерлок Зай уже сидел в своем кресле, раскуривая давно погасшую трубку.

– Крайне неприятная, вредная и сварливая особа, – произнес он, тряся лапой в попытке затушить горящую спичку. – Как вы считаете, Уотерсон?

– Полностью с вами согласен, Шерлок, – ответил ему я. – Но вы обещали объяснить, как вы по записке так детально смогли охарактеризовать ее. Особенно мне неясно про сыр.

– Вы до сих пор не догадались? – Шерлок Зай уставился на меня, распрямляя уши.

Под этим пристальным изучающим взглядом я, признаюсь честно, почему-то почувствовал себя исключительным болваном. Мне стало даже чуточку стыдно.

– А все же?

– Ну, это же тривиально, Уотерсон! Вы просто невнимательно изучили записку. Во-первых, почерк, – Шерлок Зай потянулся к письму и взял его в лапы. – Взгляните еще раз: буквы гуляют вверх и вниз, нет четкой опорной линии, иногда Карконта пытается дорисовать прерванную букву, но не попадает точно на кончик конца линии – это однозначно указывает на слабое зрение. Также все линии как бы дрожат, а это возможно, лишь когда в когтях нет уверенности – то есть наличествует тремор. То, что это писала ворона, предельно понятно становится из желания подчеркнуть, сделать акцент на раскатистости звука «р» в словах – как видите, Карконта ставит их сразу по два. И вообще, пишет она так, как говорит, следовательно, с образованием у нее не ахти, а это уже привилегия богатых бездельников – многие из них считают образование совершенно никчемной вещью, недостойной их положения. К тому же на статус Карконты указывает давленный печаткой вензель на верхнем левом краешке листа – так поступают богачи, чтобы подчеркнуть свою значимость. Характер же этой дамы просматривается в ее стиле письма. Вы обратили внимание, как она обращается с просьбой: «Я уверена, вы найдете возможным…»? Она уверена, Уотерсон! Тон, не терпящий возражений. Что же касается любви к сыру, так в надломах бересты и между ее чешуек застряли крошки сыра, причем разных сортов, сам листок также пропах сыром насквозь и его поверхность покрывают жирные следы от левой лапы. Как видите, Уотерсон, ничего сложного.

– Гениально! – воскликнул я, взмахнув крыльями. – Действительно, все очень просто.

– Вам обязательно нужно тренировать наблюдательность. Это очень полезное качество, и не только для детектива, смею заметить.

– Я стараюсь, но у меня пока ничего не выходит. Видимо, это мне не дано, – расстроился я, повесив клюв.

– Глупости! Вы способны на многое, мой друг, но вам мешает ваш пессимистичный настрой.

– Возможно, вы и правы. Но что вы думаете об это деле? По мне, так это совершенно пустая трата времени.

– Я думаю, здесь много странного, – Шерлок Зай потянул дым. Алый огонек лизнул табак, и из пасти Шерлока вырвалось густое облачко дыма. – Очень много странного.

– Вы так считаете?

– Уверен, Уотерсон! Если сыр пропадает, значит, это кому-то нужно. Здесь определенно что-то нечисто, начиная с престранных пикников зимой и кончая двуликим барсуком-енотом.

– Вы правы, Шерлок. Мне тоже показалась крайне необычной эта двуликость. Неужели ворона настолько слепа, чтобы не отличить одно животное от другого?

– Возможно, да, а, возможно, и нет. Здесь кроется какая-то загадка, и нам с вами предстоит ее разгадать, дорогой Уотерсон!..

Утро следующего дня выдалось солнечное, безветренное и морозное. Пришлось одеться потеплее, и я нацепил клювогрейку и шарф, а Шерлок Зай, ограничился меховыми наушниками – ему-то что, у него шерсть пышная да белая, и сам весь компактный такой! А у меня? Так, смех один – перья, шея тонкая и клюв нежный, в один момент какую-нибудь инфекцию надуть может.

Нет, не люблю я все-таки зиму. Холодно, голодно и вообще. Но дело не могло ждать, и я, утеплив тело и скрепя сердце, поплелся за моим другой на край света, то бишь, на другой край леса, где отродясь моя нога не хаживала.

Белый девственный снег, выпавший за ночь, похрустывал под нашими лапами. Идти было легко. В смысле, мне легко – у меня ведь ласты как-никак, – те же снегоступы. Как шлось Шерлоку Заю, не спрашивал, но было заметно, что лапы у него проваливаются в снег, и ему приходится нелегко. Можно было, разумеется, пройти по тропинке, но нам не терпелось поскорее попасть на место, и мы решили срезать приличный угол напрямик через нехоженый лес. Вот и мучились теперь. Вернее, мучился Шерлок Зай, а мне приходилось его дожидаться, когда же он выберется из очередного сугроба.

В общем, к нужной нам ели мы добрались не раньше, чем через час с небольшим. Солнце уже успело подняться довольно высоко над горизонтом, и снежно-белое покрывало слепило нам глаза своим нестерпимым блеском. Стоило нам с моим другом миновать последние деревья на краю леса, как перед нами раскинулось бескрайнее снежное поле, рассеченное надвое лентой реки. Река, разумеется, замерзла, но у нескольких прорубей, видимо, оставленных человеками, кормилась пара лис. Лисы пытались выловить из воды лакомую рыбешку. Они перебегали от проруби к проруби и тыкали в нее чем-то наподобие острог. Судя по их утомленному и крайне недовольному виду, занятие это не имело большого успеха.

Понаблюдав немного за пустыми потугами рыболовов-дилетантов, мы с Шерлоком Заем отправились на поиски ели. Та обнаружилась довольно быстро – не заметить могучей разлапистой ели среди осин да березок было просто невозможно.

Ель была почти сплошь укрыта снегом. У самого ствола также не было видно ничьих следов. Оно и понятно: если они и были, то за ночь их занесла метель. Ветки ели, нагруженные лежащими на них сугробами, пригибались к самой земле, и нам далеко не сразу удалось заметить под одной из них небольшую землянку, похожую на шалаш. Под двумя дощечками, образующими крышу землянки и прикрытыми хворостом, таилось отверстие входа, заткнутое изнутри пучком соломы. Рядом с крышей была свалена кучка хвороста, присыпанная снежной пудрой.

– Если это то самое место, – произнес Шерлок Зай, останавливаясь у самой землянки и разглядывая незатейливую конструкцию из дощечек, – то здесь, судя по всему, проживает наш Янус.

– Кто-кто? – переспросил я, впервые в жизни услыхав это имя. – Вы уверены, что здесь живет именно он?

– Стыдитесь, мой друг! Янусом звали двуликое божество.

– Тогда все понятно, – сказал я, но меня взяло сомнение. – Хотя мне кажется, эта тесная нора не слишком подходит божеству. Скорее, какому-нибудь хорьку.

– Или барсуку.

– Вы правы. Что будем делать?

– Я думаю, неплохо бы с ним побеседовать. Как вы считаете, Уотерсон?

– Вполне разумное предположение, дорогой Шерлок, – попытался пошутить я. – А не навредит ли это расследованию?

– Не думаю.

Приблизившись к шалашику из досок, Шерлок постучал по нему подобранной корявой палкой, валявшейся рядом, и замер в ожидании. Ждать пришлось не очень долго. Вскоре по ту сторону соломенной затычки послышался шорох, и кляп провалился внутрь. Из образовавшейся дыры высунулась заспанная острая мордочка барсука.

– Чего надо? – не очень любезно спросил тот.

– Прошу прощения за беспокойство, – учтиво начал Шерлок, – но нам хотелось бы переговорить с вами об одном очень деликатном деле.

– Я нищим не подаю! – грубо бросил нам барсук.

– Мы сами можем подать, если надо, – бросил я ему в морду. Терпеть не могу хамов! – И наподдать тоже.

Барсук в долгом раздумье пялил на нас свои черные глазки, потом буркнул что-то наподобие «входите» и исчез в землянке. Мы, пригнувшись, один за другим вошли следом за ним и очутились в довольно тесной норе, где со стен и низкого сводчатого потолка свисали белесые корешки и торчали начисто обгрызенные гладкие и толстые корни. Кроме самого барсука в норе присутствовали еще его жена и двое совсем маленьких барсучат, трусливо жавшихся друг к дружке на мягкой подстилке. В углу стояли две большие коробки, накрытые старыми газетами; возле них – небольшой шаткий столик. Больше ничего в норе не было.

– Слушаю вас, – барсук сложил лапы на груди и выжидающе уставился на нас.

– Разрешите представиться, – Шерлок Зай выступил вперед, стягивая с ушей наушники.

– Не стоит. Я знаю, кто вы. Ближе к делу.

Барсук был явно настроен крайне враждебно, и даже не старался скрыть этого.

– Хорошо, – согласился Шерлок Зай. – Видите ли, я расследую одно очень любопытное дело…

– Вас послала эта чертова ворона?

– Разрешите уточнить… простите, как вас зовут?

– Неважно, – грубо отрезал барсук. – Но можете уточнить, только покороче.

– Понимаю… Так вот, меня никто, как вы выразились, никуда не посылал. Она просила меня заняться ее делом.

– Никак не думал, что сыщик вроде вас может взять под свое крылышко такую сволочную натуру, как эта старая карга.

– Я не совсем понимаю вас, – растерялся Шерлок Зай. – По-моему, я вам ничего плохого не сделал. А что до вороны, то вы правы: характер у нее далеко не медовый.

– И не только характер, – кивнул барсук, изобразив на губах кривую пренебрежительную усмешку.

– Согласен, но это, по-моему, не дает вам права оскорблять меня.

– Возможно. А, возможно, и наоборот.

– И все-таки я не понимаю, чем мог так досадить лично вам, однако, ворона…

– Эта проклятая ворона, – перебил Шерлока Зая барсук, показывая острые клыки, – повадилась ошиваться тут каждый божий день. Мало того, что глотку по часу дерет (просто сил уже никаких нет слушать это карканье), гадит почем зря нам на голову, так еще и присылает сыщика, который чего-то пытается вынюхать.

– Вы заблуждаетесь, я ничего не вынюхиваю. Я всего лишь веду дело, которым мне поручили заниматься. И я бы попросил вас…

– А я не хочу, чтобы меня просили! – начал наступать на Шерлока Зая барсук. – Я хочу, очень хочу, даже невыносимо как хочу, чтобы меня и мою семью наконец оставили в покое!

– Вы знаете что-нибудь про сыр? – внезапно спросил Шерлок Зай в ответ на барсучью тираду, во время которой у него ни одна шерстинка на теле не шевельнулся.

– Про сыр? – тут же замер барсук на полушаге, опуская сжатые кулаки и выпрямляясь. Всем своим видом он выражал крайнюю степень непонимания и растерянности. – Какой сыр? При чем тут сыр?

– Значит, не знаете, – констатировал Шерлок Зай. – А вам, случайно, не знаком некий енот?