Текст книги "Зай по имени Шерлок"

Автор книги: Леонид Резников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Предисловие

Зовут меня Уотерсон Кряк – я селезень, если вы не догадались. Что же касается моего имени, то мои папа с мамой обожали давать своим детям звучные имена, причем, все как на подбор заграничные. Не то чтобы я сильно уж против, но любят сейчас у нас это дело. Нет, там назвать нашими, родными и греющими душу Пушистиками, Пятнышками, Перышками, Поночками и Клювиками!..

Водный Сын11
  Water son (англ.) – водный сын


[Закрыть] – это же надо такое придумать! Захочешь, так специально ни в жизнь не дотумкаешь. На мой скромный вкус, фантазия у родителей все-таки слишком богата. Воду я, конечно, люблю, как и любая другая утка, но всему же должна быть мера, согласитесь! Есть у меня брат – червяков просто без меры обожает, так его Гурмэн назвали, хотя запросто могли и Глаттоном22
  Glutton (англ.) – обжора


[Закрыть] окрестить. Сестру вот Сплэшка33
  Splash (англ.) – всплеск


[Закрыть] зовут, то бишь, Буль-булька по-нашему – уж очень долго она плавать не могла научиться, вот и не повезло девчонке. Вот такие, в общем, дела…

Но я не в претензии к родителям. Пусть я по фамилии и стандартный Кряк, коих у нас пруд пруди, да лопатой откидывай, но зато единственный на всю округу Уотерсон – тут уж точно ни с кем не спутаешь. Зато в школе сколько проблем было! Купит, бывало, мама мне новую шляпку, так все сразу из зависти Шляперсоном величать начинают, гетры – Гетерсоном, клювогрейку надену – Грейклювсоном, а самым обидным был случай, когда мне темные очки подарили… Больше я очки не ношу. Принципиально! Привык, конечно, со временем не обращать на балбесов всяких внимание, но народ у нас на языки колкий и застойный, как наше родное болото, и нет-нет, да и ловишь на себе взгляды всех этих банальных Лапочек да Перышек, мол, откуда ты такой уотерсонестый нарисовался?

Надоело мне все это до чертиков, прихватил я свои вещички да и двинул ласты. Не в том смысле, конечно, двинул – это у нас, у Кряков выражение такое образно-расхожее: с места снялся, ласты сальцем смазал. Тесно мне в нашем болоте, тесно, душно и скучно. Да и профессия у меня особенная – дегустатор тонких блюд и, по совместительству, запаховед или нюхач, как вам больше нравится. А что в нашем болоте дегустировать, скажите на милость? Рыба с коготь да комары двух сортов. О запахах я и вовсе не говорю: так за день гнили нанюхаешься – к вечеру с души воротит.

Перебрался я в Среднелесье. Климат там помягче, болот поменьше, лесов с чистыми реками и прудами побольше, да и питание куда как разнообразней: водоросли разносортные, рыбка разная, большая и малая – только клювом успевай щелкать. А запахи там такие, словами не передать!.. Поля раздольные цветочные благоухают, дубы с соснами да березами вяжут. Одно плохо – человеки рядом. Не люблю я человеков – страшные они какие-то, уродливые: клюв короткий, уши несуразные, перепонок на ногах нет, с перьями вообще напряг и лапы загребущие-е. Что не так лежит – пиши пропало! А уж если чем не потрафишь им, тут же в ощип да в котел. Это же форменное безобразие! С другой стороны, раздолье, запахи, еда…

Но не все так гладко в том Среднелесье. Места хорошие заняты, а пролезть к вкуснотище разной еще умудриться надо, да и огузок пристроить особо некуда – везде плати, плати, плати. Этим рыбу надо, тем комары по вкусу, третьим ягоды подавай. Так к концу дня намаешься, что клюв уже до себя не доходит. Решил я было икебаной заняться, чутье свое применить, себя показать. Букеты начал стряпать с балансом аромата и цвета, да кому тут эта самая икебана сдалась: жрать ее невозможно, а травоядным – так тем ароматно-цветовой баланс до одного места – главное, чтоб пучок побольше был, посытнее. В общем, загнулось дело на корню, так толком и не начавшись. А уж осень на носу, и надо что-то решать: либо приткнуться куда, либо в родное болото повертывать. И вдруг случайно объявление на глаза попалось: «Сдается недорого комната. Спец. навыки приветствуются». Вот, думаю, счастье привалило, откуда и не ждали. Обрадовался – рот до ушей. А потом призадумался: очень уж странное объявление – ни цены, ни условий, только навыки какие-то, да еще и с приставкой «спец». Что бы это значило? Вдруг аферист какой, навроде того медведя, что у нас на болоте дурочка отыскал для совместного медвежье-утиного предприятия по выпуску писчих перьев. Как же того идиота звали-то, дай бог памяти? Кажись, Пышный Уть. Или Серенький?.. Так вот этот самый серо-пышный Уть по собственной глупости всех перьев лишился, и пуха заодно – медведь его на подушечки для иголок пустил…

С другой стороны, «спец. навыки» это вроде как и не перья вовсе, а кроме перьев что с меня еще возьмешь, окромя помета, и то при условии кормежки. Отчего, думаю, не попробовать. Оторвал кусок бересты с адресом, принюхался – зайцем пахнет, серым. Ну, заяц – не медведь, справлюсь, случись что. Кстати, а вот рядом и медведево объявление: «Возьму в долю дикобраза для организации совместного предприятия по выпуску дартс». Нет, ну нахал!..

Выспросил я у прохожих общее направление и потопал. Топал долго – долететь быстрее было бы – и вышел наконец на поляну на окраине леса. Огляделся. Избушка лубяная стоит, плетень высокий вокруг нее, в самые деревья на краю поляны упирается, калитка деревянная, резная, а на калитке вывеска: «Шерлок Зай. Сыщик».

Вот дела, думаю! Не иначе как на подобного себе несчастного напоролся – где это видано, чтобы зайцев Шерлоками какими-то звали. Это, знаете ли, почище Уотерсона и Сплэшки вместе взятых будет. Постучал в калитку – тишина. Открыл, закрыл – калитка скрипнула. Никого. Прошел к дому, стукнул в дверь, а оттуда доносится:

– Входите, несчастный бездомный селезень, открыто!

Ну, чудеса! Откуда этот заяц знает, что к нему селезень пожаловал, да к тому же несчастный и бездомный? Открываю дверь, вхожу.

– Комната сдается? – спрашиваю с самого порога.

– Сдается, – доносится из кресла, повернутого спинкой к двери. Кто в нем сидит – не видать, а только над спинкой кресла уши серые торчат да дымок сизый вьется. – Заходите. Нет здесь медведей.

Не понял! Откуда, думаю, этот ушастый знает, что я про медведя вспомнил?

– Все просто, мой друг! Да вы входите, не стесняйтесь.

Вхожу и медленно приближаюсь к креслу. А ну как не заяц это вовсе, а кто пострашнее под него маскируется. Боязно все-таки! К тому же и мысли, гад такой, читает. Не иначе телепат…

– Не телепат я, а сыщик, – кресло поворачивается, и на меня в упор смотрят два черных глаза. Заяц как заяц, серый, в меру поджар, задние лапы одна на другой, передние расслабленно лежат на подлокотниках. В правой лапе заяц держит дымящуюся трубку.

– Не крутите мне мозги, господин косой, – перехожу в атаку, попутно отмахиваясь крылом от противного едкого дыма. – Откуда тогда вы знаете, что я бездомный несчастный селезень, думающий о медведях?

– Для начала давайте обойдемся без грубостей.

– Прошу прощения. Я немного разволновался, – устыдился я собственной несдержанности.

– Хорошо, – кивнул заяц, видно, принимая мои извинения. – Я говорил не о медведях вообще, а о конкретном медведе! – уточняет он, поводя ушами и топорща прямо-таки генеральские усищи.

– Предположим, – соглашаюсь я, – и все же?

– Все очень просто, мой друг, – заяц вставляет свою вонючую трубку себе в пасть и задумчиво попыхивает ей. Затем вновь отнимает ее. – Все очень просто: во-первых, я слышал, как вы по-утиному шлепали, когда шли сюда…

– Почему это по-утиному? – непонятно с чего, но меня это несколько задело. – Может, пеликан какой-нибудь или гусь лапчатый?

– Не может! – категорично заявляет заяц. Да, с самомнением у него явно не все в порядке. – У меня оч-чень тонкий слух, и я специально изучал, кто как ходит.

– Возможно и так, – пожал я крыльями.

– Во-вторых, – продолжал заяц, – вы пришли сюда спросить о комнате, следовательно, у вас нет дома. А раз нет дома, то вас преследуют всевозможные проблемы. А проблемы любого делают несчастным. Вот я и сказал: «несчастный бездомный селезень».

– Круто! – задохнулся я от восторга. – А медведь? Откуда про медведя узнали?

– Это тоже совсем несложно. В вас сразу видно провинциала, причем с болота, а большое болото здесь поблизости лишь одно…

– Почему это сразу с болота? – упираю я крылья в бока, не дав ему закончить.

– А у вас до сих пор на перьях тина болотная, и пахнет от вас, знаете ли, далеко не фиалками.

– Нет, не знаю! – огрызаюсь я. Да что ж это такое, в самом деле?! Порядочного селезня оскорбляют почем зря.

– Прошу прощения, но я всего лишь объясняю, почему вы именно с болота.

– Хорошо, я с болота. И что дальше?

– А дальше вы прочли мое объявление и нашли его довольно странным. Рядом же висело объявление медведя про дикобраза и дартс, и вы вспомнили, как этот самый медведь у вас в прошлом году навел шороху на болоте.

– Гениально! – взмахнул я крыльями. – Как все просто. Только все было не совсем в этой последовательности.

– Нет, в этой! – возмущенно топнул заяц лапой. – Не спорьте со мной!

– Как это не спорить, когда мне виднее! Это ведь я читал объявления и думал про медведя, а не вы.

– Оставим эту скользкую тему. Главное, что вы о нем вообще думали, – успешно выкрутился заяц. – Значит, вы ищете дешевое жилье?

– Откуда знаете, что дешевое? – этот заяц со своей железной логикой уже порядком начинал мне действовать на нервы.

– Ну, это, по-моему, и вы могли догадаться, – махнул лапой заяц с каким-то весьма туманным намеком. – Ведь будь у вас приличная работа, то разве пошли бы вы снимать комнату за какой-то непонятный спецнавык?

– Возможно, – уклонился я от прямого ответа. – Кстати, а что это такое, этот самый спецнавык?

– То, что вы умеете делать отменно.

– Я умею отменно дегустировать и нюхать.

– Нюхач! – подскочил в кресле заяц, подаваясь вперед. Трубка выпала из его лапы, тлеющий табак просыпался на пол. От лубяного пола потянуло горелым. – Вот это повезло!

– Знаете, у вас, кажется, пол горит, – подсказал я.

– Да-да, вы правы, мой друг! – заяц выскочил из кресла и заколотил лапой по дымящемуся табаку. К запаху горелого дерева прибавился еще и запах паленой шерсти. – Но это неважно! Подумать только, нюхач!

– Э-э, простите… а что в этом такого особенного? – уставился я на зайца, отмахиваясь от вони крылом.

– Особенного? Да вы что! Это же… это же… – заяц как ненормальный забегал по дому, потом опять уселся в кресло и уставился на меня немигающим пронзительным взглядом. – Решено: будете жить здесь!

– Спасибо, но я хотел бы сначала уточнить условия.

– Условия? Они просты: будете работать со мной, а жить – наверху. В свободное время можете помогать по хозяйству.

– А что за работа? – насторожился я. Слишком уж заманчивыми мне показались условия: ни платы, ни обязательств – как сыр в мышеловке!

– Будете работать по своему профилю. Когда понадобится, разумеется. А так – на подхвате.

– Согласен! – несказанно обрадовался я. Такая удача выпадает раз в жизни. Это же надо, работа по профилю! В общем, не бей лежачего. – А что нужно подхватывать?

– Преступников, мой друг. Исключительно преступников – это мой профиль.

– Не понял, – честно признался я, разведя широко в стороны крылья.

– Чего ж тут непонятного? Я занимаюсь расследованиями, ищу преступников.

– Бр-р, – помотал я головой. – Нет, так дело не пойдет.

– Почему? – вдруг расстроился заяц. – Дело это благородное и прибыльное. Хотя и, надо признать, несколько хлопотное.

– И опасное, – указал я ему на главный недостаток.

– И опасное, – согласился тот, вертя в лапе пустую трубку. – Но если вас это не устраивает… – Он сделал паузу, вопросительно уставившись на меня.

– Нет, я согласен! – Перспектива вернуться в свое болото меня пугала гораздо больше, чем ярость загоняемых в угол преступников. Мало мне было насмешек над собственным именем, так к ним еще прибавятся насмешки над моими неудачами.

– Превосходно, мой друг! Я знал, что вы согласитесь. Давайте сразу уточним некоторые детали: как вас зовут?

– Мое имя Кряк. Уотерсон Кряк, – смущенно произнес я, шаркая лапкой по полу.

– Как?! – Заяц вновь подпрыгнул в кресле. – Уотерсон? Это просто невероятно!

– Да знаю, знаю, – вздохнул я. – Но так меня назвали родители.

– Я не об этом говорю. Вы слышали что-нибудь о Шерлоке Холмсе? – заговорщицки зашептал заяц.

– Никогда! – честно признался я, раскрывая от удивления клюв. Напряженная таинственность в голосе зайца передалась и мне. – А это что еще за птица такая?

– Это не птица, дорогой мой Уотерсон – это человек!

– Час от часу не легче!

– Нет-нет, вы ничего не поняли. Шерлок Холмс был гениальным сыщиком, и меня мой папаша – большой любитель детективов – назвал именно в честь него, предопределив мою судьбу сыщика, сам того не ведая. Папаша интересовался в жизни исключительно детективами и больше ничем! Посмотрите на шкаф, – заяц простер лапу в сторону дальней от двери стены. Та представляла собой одну огромную полку, сплошь уставленную книгами. – Половина этих книг – любимые детективы моего папаши. Остальное – моя специальная литература. Но дело не в этом. Дело в том, что Шерлоку Холмсу сопутствовал в его делах доктор Уотсон, – взмахнул трубкой заяц.

– Не мо-жет быть! – пробормотал я восхищенно. – Получается я…

– Да-да, мой друг, выходит, мы просто должны были с вами встретиться. Это нам предначертано самой судьбой! Да мы с вами таких дел натворим!

– Э-э… вы уверены? – меня стали одолевать некоторые сомнения относительно умственной полноценности этого любителя детективов, видимо, порядком свихнувшегося на своем хобби.

– Не просто уверен, а убежден! – воскликнул заяц. Глаза его округлились, уши встали торчком. – Я как сейчас вижу: Шерлок Зай и Уотерсон Кряк идут на дело и…

– Знаете, я, наверное, пойду, – сказал я, медленно пятясь к двери. – Мне пора.

– Стоп! – вскочил заяц на лапы. – Куда?

– Я туда, в дверь, – втягивая шею и ища на ощупь дверную ручку, ответил я. – Мне нужно сходить… по одному очень важному делу. Ну, просто во как нужно! – полоснул я крылом по горлу.

– Вы считаете меня ненормальным, – разочарованно вздохнул заяц. – Многие так считают. Ну и пусть! Мне это только на лапу.

– Это как? – заинтересовался я. Если заяц действительно того, с отклонениями, то, по крайней мере, хоть небуйный.

– Преступники меня недооценивают и совершают ошибки, а я их ловлю! – сделал заяц хватательное движение лапами, едва не угодив себе чубуком трубки в глаз.

– И много вы их уже того, поймали, этих самых преступников? – уточнил я, наконец нащупав дверную ручку. Теперь я медлил, так как можно было сбежать в любой момент.

– Не одного, – честно признался заяц и горько вздохнул. – Но ведь я только начинаю карьеру сыщика и потому ищу себе помощника.

– Так вы еще и дилетант к тому же?

– Почему это дилетант? – Шерсть на щеках зайца от возмущения встопорщилась. – А как я вас с медведем раскусил?

– А может, вы это специально подстроил? – не унимался я.

– И каким же образом?

– Не знаю! Мало ли у сыщиков разных фокусов. Кстати, забыл уточнить: откуда вы узнали, что я думал про телепата?

Заяц уставился на меня, похлопав огромными глазищами.

– Ну, это еще проще, чем про медведя.

– Возможно. И все же.

– Когда я сказал вам, что медведя здесь нет, вы долго стояли на пороге. А поскольку вы думали о нем, и я сказал вам о нем же, то вы решили, будто я читаю ваши мысли. А кто читает чужие мысли?

– Телепат!

– Вот именно! Как видите, опять ничего сложного, если подумать хорошенько вот этим местом, – заяц постучал лапой себе по черепушке. – Ну что ж, мой друг, я вас больше не задерживаю. Можете идти, – заяц отвернулся к книжной полке и важно сложил лапы на груди. – И я не предлагаю вам отужинать у меня, поскольку вы сильно торопитесь.

– Отужинать? – при упоминании о еде живот у меня просительно заурчал. Я, честно признаться, уже и забыл, когда в последний раз мне довелось толком поесть.

– Да-да, мне только сегодня бобер принес целую корзину рыбы за помощь, оказанную в розыске его исчезнувшего бревна. Но рыбу, как вы догадываетесь, я не ем. А у вас, к сожалению, нет времени.

Заяц замолчал, похлопав себя зачем-то по бокам, хотя прекрасно знал, что в заячьей шкуре карманов не бывает. Затом он прошел к небольшому секретеру, достал из него кисет с табаком и принялся неторопливо и вдумчиво набивать свою трубку.

Я все это время, мучимый сомнениями, топтался у дверей, не в силах ни уйти, ни остаться. С одной стороны, заяц однозначно не в своем уме – бобер, бревно какое-то исчезнувшее! – а с другой, рыба – это, безусловно, стоящая вещь! Просто кошмар, как есть хочется. К тому же дым в комнате немного рассеялся, и теперь я понял, чем так аппетитно пахло: рыба, очень свежая рыба и, судя по структуре запаха, не иначе карпы! Да вот же они, в корзине лежат, прикрытые лопухом! И как я их только раньше не заметил. Превосходные, просто отменные маленькие карпики!

Заяц раскурил трубку, и довольно тесную комнату вновь заволокло едким дымом. В горле у меня запершило, глаза заслезились, а в носу ужасно засвербело. К тому же дым вновь перебил аромат рыбы, и меня взяла злость.

– Послушайте, если вы будете травить меня этой своей гадостью, то от моего острого нюха вскоре ничего не останется.

– Так ведь вы все равно собирались уходить, – пожал плечами заяц и, не оборачиваясь, чуть подвинул лапой ко мне поближе корзину с рыбой, будто она ему мешала.

– Думаю, я могу задержаться ненадолго, – сказал я, пожирая глазами прекрасных упитанных карпов. – Дело у меня вовсе не столь срочное и неотложное.

– Я почему-то так и подумал, – кивнул заяц, обернувшись, и еще чуть-чуть, будто случайно, двинул корзину в мою сторону.

Нет, это было просто невыносимо! Он меня покупал, покупал со всеми моими потрохами. Ну разве может утка устоять против такого аппетитного обеда?

– В таком случае пойдемте, я покажу вашу комнату, – сказал заяц, нахально продолжая пыхтеть своей отвратительной трубкой, держа ее в зубах.

– А может, сначала пообедаем? – с надеждой спросил я облизнувшись.

– Это всегда успеется, – заявил заяц и сделал приглашающий (скорее даже, принуждающий) жест следовать за ним.

Нет, ну это уже в самом деле было форменное издевательство: сначала подсовывает мне под нос благоухающую аппетитными рыбьими ароматами корзину, а после тащит смотреть комнату, не дав утолить голода!

Вздохнув и повесив крылья, я послушно двинулся за хозяином дома вверх по лестнице – спорить с этим странным зайцем со столь же странным именем было совершенно бесполезно.

Мансарда оказалась куда как меньше комнаты внизу, хотя, надо признать, вполне приличной и светлой. Свет, проникавший в комнату через два небольших квадратных окошка, падал на низкую лежанку, устеленную стареньким лоскутным покрывалом. Рядом с кроватью расположились стол и два стула. Узкий и высокий двухдверный шкафчик выглядел вполне вместительным и уютно вписывался в интерьер. На окнах висели легкие занавесочки. Больше в комнате ничего не было.

– Как вам комната? – спросил заяц, продолжая и здесь дымить трубкой. – Вас устраивает это жилище?

– Вполне, – я вынужден был признать, комната действительно меня полностью устраивала. – Вот только лежанку я, с вашего позволения, заменил бы на сенцо, – я вопросительно взглянул на Шерлока Зая. – Думаю, мне так будет привычнее.

– Если мне позволено будет заметить, мой друг, то я бы предпочел, чтобы вы обошлись именно лежанкой. Мне совершенно не улыбается, чтобы мне на голову все время сыпалось прелое сено, – тонко, хотя и не очень тактично запротестовал заяц.

– Печально, конечно, – вздохнул я. К кроватям я как-то не привык. У нас дома их отродясь не бывало, так как родители считали сено более здоровой подстилкой. Может, потом незаметно сюда натащу, когда этого въедливого зайца не будет?

– Так что, вы согласны остаться? – нетерпеливо забарабанил лапой Шерлок.

– Согласен! Только нельзя ли уже перейти к главному? – обернулся я к нему.

– О! – глаза зайца увеличились скачком раза в два: похоже, я в один миг сильно вырос в его глазах. – Вы имеете в виду работу?

– Нет, я имею в виду обед.

Морда у зайца вытянулась. Ага! Значит, ты все-таки не телепат. Вот я тебя и подловил, проклятый шарлатан! Тоже мне, шаман выискался.

– Ну что ж, если вы больше ни о чем думать не можете, как только о еде, то, пожалуй, в этом есть резон, – согласился Шерлок Зай, поворачиваясь ко мне спиной и подходя к лестнице. – Я думаю, и вправду пора утолить голод. Только я полагал, вас больше мучит интеллектуальный голод, нежели…

– Интеллект спит, пока желудок требует внимания, – важно заявил я.

– Не обижайтесь, но, по-моему, он у вас спит независимо от потребностей желудка, дорогой Уотерсон, – хмыкнул заяц, спускаясь вниз по лестнице. – Но мы его обязательно пробудим. Можете в этом не сомневаться.

Тоже мне, ушастый академик выискался!

Меня столь пренебрежительное отношение к моим умственным способностям порядком задело, но, надо отдать должное проницательности Шерлока Зая, я действительно никогда не блистал особыми способностями к учебе, и всегда больше внимания уделял, так сказать, практической стороне дела. Что поделать. Похоже, пришло время окунуться в теорию. Одно мне было совершенно неясно: какого рода знаниями он собирается меня пичкать. Но над этим вопросом я даже голову ломать не стал – какой в том прок, если и так все скоро прояснится само собой…

Вот так я и поселился у Шерлока Зая, начинающего детектива, не оставляющего попытки сделаться известным и заслужить всеобщее признание, но пока все ограничивалось лишь мелкими делами: то у хомяка кто-то все припасы на зиму стыбзил (оказалось, в заброшенную чужую нору прятал, да в какую – позабыл); то у аиста, пока тот клювом щелкал, лягушек из садка увели (меньше щелкать будет); то старый маразматик волк очки потерял (как водится, на лбу сидели). Дела эти, как вы понимаете, ни славы, ни удовлетворения, детективу не приносили. Шерлоку хотелось чего-нибудь такого-эдакого, да растакого. А где его, этого самого растакого с эдаковым в нашем спокойном Среднелесье взять?

Изнывая от скуки, Шерлок Зай изливал потоки своей неуемной энергии на меня, хотя его никто об этом и не просил. Моя жизнь превратилась в сущий кошмар. Шерлок Зай не оставлял попыток вдолбить в мою несчастную голову основы криминалистики и прочей сопутствующей мудреной ерунды, к чему у меня, как оказалось, не было совершенно никакой склонности. Но бывали в моей жизни и светлые моменты, когда Шерлок Заотсутствовал по вызову очередного хорька с поруганной честью или белки, печальным образом лишившейся кулечка орешков. Вот тогда я чувствовал себя настоящей уткой – ешь, пей, валяйся в свое удовольствие и ни о чем не думай!

Кстати, гнездо из сена я себе все-таки устроил втихомолку, но радость моя оказалась недолгой. Вернувшийся тем же вечером домой, Шерлок Зай, когда я выставил на стол ему кочан капусты, а себе тарелку с молодыми и нежными побегами пшеницы, некоторое время молчал, хрустя капустным лицом, а потом посмотрел на меня как-то странно и произнес:

– Знаете, дорогой Уотерсон, сегодня произошло странное событие: встретился мне по дороге один лось, жаловаться мне взялся, мол, у него какой-то гусь лапчатый сено таскать повадился.

– Правда? – спросил я, состряпав невинную и наивную физиономию. – Какой кошмар!

– Я тоже так считаю. Причем делает он это регулярно, – Шерлок Зай покончил с первым листом и с треском оторвал от кочана следующий. – Вы ничего об этом не слышали?

– Я? Откуда! Я из дома не вылезаю, зарылся в этих книгах, аж подмышки взопрели.

– Подмышки – это хорошо. Только вот лось сказал, если этот гусь еще хоть раз к его сену подойдет, то он ему рога поотшибает.

– Серьезно? – я ощутил некоторое неудобство и поерзал на стуле. Пусть рогов у меня и не было, но все же боязно, что ни говори.

– Думаю, очень серьезно. Так что, если встретите этого гуся, передайте ему, чтоб сено вернул.

– Обязательно передам, дорогой Шерлок! Если, разумеется, встречу, – я уткнулся изрядно покрасневшим клювом в тарелку.

– Лучше бы вы его как можно раньше встретили, – Шерлок Зай быстро обгрыз капустный лист по краешку и опять уставился на меня. – Это в его же интересах.

Что мне оставалось делать? Пришлось незаметно тащить все сено обратно и извиняться перед этим лосем. Но оказалось, тот лось даже и не в курсе был, что кто-то спер у него сено – пучком больше, пучком меньше. Моя охапка-то ему на один зуб! Лось даже пытался всучить мне его в виде подарка – еще бы, друг такого известного сыщика Шерлока Зая! Но сено я не взял. Из принципа! Подумаешь, известный сыщик! Зато меня разобрало любопытство, как это Шерлок Зай догадался о сене, о лосе и обо мне. Мучился я этим вопросом два дня, а потом не выдержал. Но стоило мне приблизиться к отдыхающему в кресле с трубкой в зубах Шерлоку Заю и раскрыть клюв, как тот опередил меня.

– Дорогой Уотерсон, вы никак хотите спросить меня о сене?

Я так и остался стоять с раскрытым клювом.

– Поразительно! – Лишь спустя некоторое время ко мне вернулась способность говорить. – Но как вы догадались об этом?

– Тривиально, Уотерсон! – выпустив облако дыма в потолок, Шерлок повернул ко мне свою хитрую морду с двумя торчащими из-под губы верхними резцами. – Вы ходите вокруг меня кругами с тех пор, как избавились от сена.

– Но откуда вы о нем узнали?

– О! Если бы вы хоть иногда задирали голову, то непременно заметили бы, что сквозь потолочные доски торчит сено. Что же касается лося, – Шерлок Зай протянул лапу и взял со стола бумажный пакетик, раскрыл его и сунул мне под нос. – Взгляните, коллега.

Я засунул в пакет нос, но тут же поворотил его. Из пакета отвратительно пахло и напоминало это нечто небольшой коричневый продолговатый камешек.

– Фи! Что это такое?

– Это, дорогой Уотерсон, навоз лося.

– Какая гадость! – отшатнулся я от пакета, невольно выронив его. – Зачем вы его притащили в дом, да еще и сунули мне под нос?

– Это не я его притащил, а вы. – Шерлок Зай поднял пакет с пола, закрыл его и с размаху запустил им в мусорное ведро, стоявшее в углу комнаты. Не попал. Но вставать с кресла и убирать не стал. Пришлось поднимать мне.

– Делать мне больше нечего, как только навоз всякий домой таскать! – проворчал я, двумя перьями брезгливо приподнял пакет и бросил его в ведро.

– И все же это сделали вы. Вероятно, он прилип к сену, а у самого порога дома упал вам под ноги, и вы изволили растоптать его.

– Не может быть! – меня аж передернуло от такого предположения, захотелось поднять лапу и проверить, но я с трудом сдержался.

– Успокойтесь, мой друг. Это было пару дней назад. По возвращении домой я обнаружил сено, торчащее между досок потолка, а на лестнице следы… ну, вы понимаете, о чем я. На пороге отыскался раздавленный навоз. А уж после не стоило большого труда установить, где вы взяли сено.

– Гениально! – воскликнул я, взмахнув крыльями. – И правда, все просто. А если бы не было навоза?

– Дорогой мой Уотерсон! В лесу, где не так ветрено, дорожка из сена сохранилась и по сей день, – хитро прищурился Шерлок. – Но зарубите себе на клюве: соломы, сена и, тем более, навоза, я в своем доме не потерплю!

– Мда-а, – протянул я, смущенно почесав затылок. И тогда я понял: преступник из меня не получится – логика у меня изрядно хромает…

Однако, хотя со временем я и не очень продвинулся в науках, которыми так усердно пичкал меня мой новый друг Шерлок Зай, но загорелся желанием записать несколько самых удивительных дел, непосредственным участником которых привелось быть вашему покорному слуге. И я очень надеюсь, из меня получился хотя бы неплохой историограф Шерлока Зая. Но об этом судить, разумеется, не мне, а вам.