Текст книги "Путин, Буш и война в Ираке"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

ИГРЫ В ТАЙНЫХ АГЕНТОВ

В середине восьмидесятых три человека взялись вновь сблизить Израиль и Иран – это Яков Нимроди, бывший военный атташе в шахском Иране, Аднан Хашогги, саудовский мультимиллионер, и Ал Швеймер, создатель израильской авиапромышленности и близкий друг премьер-министра Шимона Переса.

К этой тройке присоединился таинственный торговец оружием из Ирана и бывший агент шахской разведки САВАК Горбанифар. Он внушительно рассказывал своим собеседникам, что действует не от собственного имени, а представляет умеренные элементы в Иране, которые придут к власти после падения Хомейни. В ЦРУ Горбанифара знали и ему не доверяли. Но Нимроди и Швеймер ему поверили или хотели верить.

Они отправились прямо к премьер-министру Израля Шимону Пересу. Перес запросил мнение Моссад. Оно было отрицательным, потому что разведчики сомневались в успехе этой операции. Тогда Моссад просто исключили из этой операции. Перес, посоветовавшись с министром обороны Ицхаком Рабином и министром иностранных дел Ицхаком Шамиром, одобрил контакты с Горбанифаром.

Шимон Перес, конечно же, никогда не признавался в решении снабжать Иран оружием. Он специально поручил это не Моссад и не военной разведке, чтобы в случае скандала иметь возможность отрицать всякую связь с этим делом.

Координатором израильской политики в отношении Ирана был назначен Шломо Газит, бывший начальник военной разведки, но он быстро отказался, увидев, что Моссад, который и должен был этим заниматься, исключен из дела.

Вместо него ключевым человеком стал Давид Кимхе, генеральный секретарь министерства иностранных дел и бывший разведчик. Доктор наук Кимхе был признанным интеллектуалом, но после двадцати семи лет в Моссад привычка к тайным операциям стала его второй натурой.

У него установились тесные отношения с Робертом Макфарлейном, советником президента Соединенных Штатов по национальной безопасности. Макфарлейн, несмотря на занимаемый им высокий пост, был авантюристом по натуре.

В июне 1985 года Макфарлейн предложил поставлять американское оружие Ирану, несмотря на то что аятолла Хомейни продолжал удерживать пятьдесят два американских дипломата в качестве заложников.

Сверхсекретное предложение Макфарлейна прислали на согласование министру обороны и государственному секретарю.

Министр обороны Каспар Уайнбергер решительно воспротивился поставкам оружия Ирану и написал на бумаге Макфарлейна: «Слишком абсурдно, чтобы это комментировать».

Раздраженный Макфарлейн явился в Пентагон уговаривать министра. Он убеждал Уайнбергера, что это единственный шанс поладить с умеренными иранцами.

– Единственные умеренные в Иране, – сказал Уайнбергер, – находятся на кладбище.

Уайнбергера поддержал государственный секретарь Джордж Шульц. Оба министра полагали, что опасная идея похоронена.

Они недооценили возможности советника президента по национальной безопасности. Пользуясь неограниченным доступом в Овальный кабинет, Макфарлейн уговорил президента Рейгана, который хотел только одного – освобождения американских заложников, захваченных в Тегеране и Бейруте.

Первая партия противотанковых ракет – девяносто шесть штук – отправилась с тайного одобрения Соединенных Штатов из Израиля в Иран в конце августа 1985 года.

Каспар Уайнбергер узнал об этом совершенно случайно. Макфарлейн от имени президента приказал директору Агентства национальной безопасности не показывать министру обороны радиоперехваты, касавшиеся поставок американского оружия Ирану. Хотя Агентство национальной безопасности, которое занимается электронным подслушиванием всего, что происходит на планете, входит в состав министерства обороны.

Но чиновники в Пентагоне дали знать Уайнбергеру, что от него утаивается важнейшая информация. Министр возмутился, но вынужден был отступить, потому что такова была воля президента Рейгана.

В Иран послали еще четыреста восемь ракет. Через несколько дней иранцы отпустили одного из американцев, взятых в Бейруте год назад.

Тем не менее Макфарлейну пришлось уйти в отставку.

Преемник Макфарлейна на посту советника президента по национальной безопасности адмирал Джон Пойндекстер, более осторожный человек, сказал израильтянам, что с этими тайными делами пора заканчивать.

Засомневался и Давид Кимхе. Он перестал заниматься иранской сделкой, сославшись на то, что у него масса дел в министерстве. Тогда на первое место выдвинулся советник премьер-министра Переса по проблемам борьбы с терроризмом Амирам Нир.

Нира сразу же не взлюбили в разведывательном сообществе Израиля. Когда Перес назначил его на этот важнейший пост, Моссад и Шин-Бет были в шоке. Бывший журналист не пользовался доверием спецслужб.

Директор Моссад пошел на такой демонстративный шаг, как изменение состава консультативного комитета по разведке. Он исключил из состава комитета советника премьер-министра по терроризму – только для того, чтобы поменьше иметь дело с Амирамом Ниром.

Нир быстро обнаружил, что разведчики не хотят с ним сотрудничать. Он не смутился и стал показывать политические зубы. Нир убедил премьер-министра поручить ему сотрудничество с Советом национальной безопасности Соединенных Штатов. Он отправился в Вашингтон и нашел родственную душу в заместителе Макфарлейна – подполковнике Оливере Норте.

В прошлом боевой офицер, Норт сравнительно недавно был переведен в бюрократические коридоры Вашингтона. Норт, бравый морской пехотинец и вьетнамский ветеран – вся грудь в орденах, – понравился Ниру.

Они прекрасно поладили. Молодые люди наслаждались ролью закулисных игроков, которые, отодвинув в сторону своих боссов, самостоятельно делают крупные ставки в геополитических играх.

Советник премьер-министра по своей должности имел доступ ко всей информации о международном терроризме, добываемой израильской разведкой. Он делился этой информацией с Оливером Нортом, который не упускал случая козырнуть в Белом доме своей осведомленностью.

Когда Макфарлейн ушел с поста советника президента и его сменил адмирал Пойндекстер, роль Оливера Норта в американской администрации возросла, и он стал еще теснее сотрудничать с Ниром.

В январе 1986 года у них возникла совсем уж нелепая идея: взять с Ирана побольше денег за оружие, поставляемое Соединенными Штатами и Израилем, и пустить эти наличные доллары на помощь повстанцам, которые сражались против сандинистского режима в Никарагуа. Это стало важным, после того как конгресс перестал финансировать «контрас».

Рейган подписал секретную директиву «Выбор по необходимости», в которой говорилось, что продажа оружия Ирану соответствует интересам Соединенных Штатов.

Пентагон получил указание передать ЦРУ четыре с половиной тысячи противотанковых ракет, чтобы иранцы могли остановить наступающие иракские танки.

Когда вице-президент Джордж Буш-старший прилетел в Израиль, Амирам Нир попросился к нему на прием. Осторожный Буш по спецсвязи связался с Вашингтоном и попросил к телефону вице-адмирала Пойндекстера. Телефонисты спецкоммутатора Белого дома не могли найти адмирала, и трубку взял Оливер Норт. Он сказал вице-президенту, что Ниру вполне можно доверять. Амирам Нир пояснил Бушу цель операции: во-первых, добиться от иранцев полного освобождения заложников, во-вторых, установить отношения с теми людьми, которые определяют политику в Тегеране.

Еще несколько партий оружия были отправлены в Иран, но американцев больше не освобождали.

В мае 1986 года Макфарлейн, Нир, который выдавал себя за американца, и еще несколько человек полетели в Тегеран на самолете «Боинг-707» с грузом пусковых установок для оперативно-тактических ракет.

В качестве личных подарков они привезли с собой Библию, на которой расписался президент Соединенных Штатов Рональд Рейган, большой шоколадный торт и несколько новеньких револьверов марки «кольт».

Профессионалы были правы в своем скептицизме. Ничего из этой хитроумной операции не вышло. Более того, история выплыла на свет божий и закончилась грандиозным международным скандалом. В Соединенных Штатах было проведено расследование по делу «Иран-контрас».

Сенатор Арлен Спектер, республиканец и глава сенатского комитета по разведке, провел закон, который требовал от президента коренной реорганизации ЦРУ. Сотрудников администрации, начиная с Оливера Норта, кто пытался скрыть правду от конгресса, отдали под суд, а президенту был наказано не пытаться скрывать тайные операции от народных избранников.

Сенатор Спектер, чьи предки приехали в Америку из России, начал свою карьеру с работы в знаменитой комиссии Уоррена, которая расследовала обстоятельства убийства президента Джона Кеннеди.

Молодой юрист предложил и отстаивал версию о том, что одна и та же пуля убила Кеннеди, а затем ранила техасского губернатора Джона Коннэли, который сидел в машине рядом с президентом. Этот вывод вызвал массу сомнений у других юристов, но Спектер твердо стоял на своем. Он пришел к выводу, что именно Ли Харви Освальд убил Кеннеди.

Спектер стал одним из самых заметных американских прокуроров. В 1980 году его на горе Рейгану выбрали в сенат.

Президенту Соединенных Штатов Рональду Рейгану пришлось публично каяться, и премьер-министр Израиля Шимон Перес оказался в столь же дурацком положении.

Но аятолла Хомейни принял израильское и американское оружие, не побрезговал, хотя именовал эти страны «большим и малым сатаной». Иран получил возможность выстоять в войне с Ираком, который уже не знал, как прекратить боевые действия.

В 1988 году Саддам предупредил Хомейни, что обстреляет Тегеран боеголовками с отравляющим газом, а перед этим проведет бомбардировку города, чтобы в домах вылетели окна и газ мог отравить как можно больше людей. Считается, что именно эта угроза заставила Хомейни 20 августа 1988 года признать резолюцию Совета Безопасности № 598 и подписать перемирие с Ираком. Ирак не подписал Женевскую конвенцию о запрете химического оружия, производил его в больших количествах и уже использовал на поле боя. Так что у Хомейни были основания серьезно отнестись к угрозам Саддама.

Война с Ираном, затеянная Саддамом, продолжалась восемь лет и закончилась ничем, кроме гибели людей.

Считается, что во время войны погибло около трехсот тысяч иранцев и примерно сто двадцать тысяч иракцев. На самом деле, видимо, потери были значительно большими. И обе стороны никак не хотели обменяться пленными.

Только после свержения Саддама, в апреле 2003 года, Ирану передали, наконец, тела восьмидесяти трех иранцев, которые погибли на территории Ирака. А иранцы 5 мая вернули в Багдад последние пятьдесят девять иракских военнопленных. Некоторые из них провели в плену двадцать лет.

Несмотря на огромные потери, официальная иракская пропаганда называла войну победоносной, а Саддама рисовала великим полководцем. Он произвел себя в маршалы, хотя ни дня не служил в армии. 9 августа 1988 года был объявлен днем «великой победы».

Саддам сохранил ненависть к Тегерану и поддерживал оппозиционную иранскую группу «Моджахеддин аль-Хальк» ( «Народные воины»), которая нашла приют в Ираке. Численность ее отрядов достигала пятнадцати тысяч человек. Время от времени они устраивали Тегерану какую-нибудь неприятность, что доставляло радость Саддаму. В 1992 году боевики «Моджахеддин аль-Хальк» захватили иранские посольства сразу в тринадцати странах…

КАК РАЗБОМБИЛИ РЕАКТОР «ОЗИРАК»

Саддам Хусейн получил советского оружия примерно на тридцать миллиардов долларов. Четыре с половиной тысячи танков, больше тысячи самолетов, триста с лишним вертолетов. Ему передали немалое количество лицензий на производство военной техники, в том числе на танк Т-72М1 (в экспортном варианте).

Но он хотел иметь такое оружие, от которого нет защиты. Он выкладывал деньги на самые фантастические проекты.

Он финансировал идею канадского ученого Джералда Булла, обещавшего построить гигантскую пушку «Вавилон», способную стрелять снарядами весом до десяти тонн на расстояние в тысячу километров. Джералд Булл был талантливым конструктором артиллерийских систем. Но развитие ракетной техники поставило крест на его амбициозных планах.

В отчаянии он стал искать тех, кого могут заинтересовать его идеи. Сначала предложил свои услуги белому правительству Южно-Африканской республики, которая нуждалась в оружии, поскольку на нее распространялись санкции ООН. В результате, когда Булл оказался на территории Соединенных Штатов, американцы посадили его за участие в незаконной торговле оружием.

В 1986 году его пригласили в Ирак, где он приступил к строительству пушки с длиной ствола в сто семьдесят метров. Но построить пушку он не успел. 22 марта 1990 года в Брюсселе он получил две пули в голову. Считается, что его устранила израильская разведка Моссад.

Опытный образец пушки обнаружили после первой войны в Персидском заливе. Если бы Джералд Булл достроил «Вавилон», снаряды могли бы достичь территории Израиля. Но одной пушки Саддаму в любом случае было недостаточно. Поэтому Ирак первым в арабском мире попытался создать ядерное оружие.

Ядерная программа Ирака начала осуществляться еще до Саддама. 17 августа 1959 года Советский Союз обещал новому правительству Ирака построить исследовательский реактор, обучить персонал и провести геолого-разведочные работы на предмет обнаружения радиоактивной руды.

В пятнадцати километрах от Багдада построили небольшой реактор ИРТ-2000 мощностью в две тысячи киловатт. Он вступил в действие в 1968 году и находился под контролем МАГАТЭ.

Тут уже во главе страны оказался Саддам. Его не интересовали исследовательские работы. Ему нужно было оружие. В 1975 году он прилетел в Москву и попросил поделиться ядерными технологиями. Но советские руководители никому не хотели давать ядерную бомбу. Максимум, на что согласились в политбюро – увеличить мощность реактора в два с половиной раза.

Помимо Москвы Саддам наведался в Париж. Переговоры с ним вел премьер-министр Франции Жак Ширак. Он не удивился желанию нефтедобывающего Ирака обеспечить страну ядерной энергией. Он увидел в предложении Саддама исключительно выгодный контракт. В ноябре 1975 года французы подписали секретные соглашения о поставке атомного реактора, ядерного топлива (обогащенный уран) и обещали прислать французских специалистов. Разумеется, речь шла исключительно о мирном атоме. И так же совершенно естественно иракцы попытались превратить мирный атом в военный. Они закупили в Италии дополнительное оборудование, позволявшее выделять из отработанного топлива плутоний, начинку ядерных бомб.

Специалисты прикинули, что уже в 1983 году Ирак будет обладать ядерным взрывным устройством.

ДЕНЬГИ – ЛУЧШИЙ ИНСТРУМЕНТ РАЗВЕДКИ

Когда стало ясно, что амбициозный президент Ирака Саддам Хусейн пытается создать ядерное оружие и, возможно, близок к цели, больше всего испугались в Израиле. Израильтяне имели все основания полагать, что, когда Ирак создаст ядерное оружие, оно будет пущено в ход против еврейского государства. Ни у кого не было сомнений в том, что Саддам Хусейн не замедлит это сделать.

На всеобщих выборах в мае 1977 года впервые за всю историю существования Израиля Рабочая партия потерпела поражение. Новым премьер-министром стал Менахем Бегин, бывший лидер боевой группы «Иргун цвай леуми» («Национальная военная организация») и основатель правой партии «Херут». Министром обороны стал военный летчик Эзер Вейцман. Но в 1980 году он ушел в отставку. Бегин некоторое время исполнял и его обязанности. В августе 1981 года министром обороны стал бывший десантник Ариэль Шарон.

Бегин и Шарон считали, что иракский реактор должен быть уничтожен раньше, чем Саддам получит бомбу.

Израильтяне попытались по дипломатическим каналам воздействовать на французов, чтобы те перестали помогать Ираку в ядерных делах. Но это не дало никакого результата.

Тогда в действие вступила израильская разведка.

Первый удар был нанесен в апреле 1979 года, когда агенты Моссад проникли на склад французского ядерного завода, где строился реактор для Ирака. Там раздался взрыв, ответственность за который взяла на себя мифическая «Французская экологическая группа».

Второй удар был нанесен через год с небольшим, в июне 1980 года. Физик Яхья аль-Мешад, один из создателей иракского ядерного проекта, был найден мертвым в парижском отеле. Он приехал во Францию на переговоры о доставке ядерного топлива в Ирак.

В середине октября в Иерусалиме у премьер-министра Бегина состоялось секретное совещание. Обсуждали, что делать с иракским реактором. Начальник оперативного управления военно-воздушных сил Израиля полковник Авием Селла получил указание разработать план бомбардировки. Премьер-министр Бегин считал, что уничтожить иракский реактор «Озирак» – меньшее зло в сравнении с опасностью подвергнуться ядерному удару.

В отличие от других арабских стран Ирак так и не согласился подписать соглашение о перемирии с Израилем. Следовательно, решили в Иерусалиме, Ирак и Израиль даже формально находятся в состоянии войны и атака на Ирак не будет нарушением международного права.

Уходивший в отставку министр обороны Эзер Вейцман по-прежнему возражал против уничтожения иракского реактора. Его заместитель тоже был против. Ирак находился в состоянии войны с Израилем, это так, но мир все равно разозлится на Израиль. Стоит ли портить отношения с друзьями из-за иракского реактора?

Директор Моссад, начальник военной разведки и начальник оперативного управления генерального штаба считали, что бомбардировка закончится тем, что Ирак и Иран перестанут воевать между собой, объединятся и вдвоем обрушатся на Израиль. К тому же иракский реактор еще не скоро вступит в строй, а бомбардировка подорвет только что достигнутый мир с Египтом.

Но вторые лица в военной и политической разведке поддержали Бегина. Заместитель начальника военной разведки и заместитель директора Моссад считали, что удар будет хорошим предупреждением арабскому миру.

Начальник генерального штаба Рафаэль Эйтан считал, что уничтожение реактора необходимо. Ирак – фанатичный враг Израиля. Правительство после долгих дискуссий поддержало начальника генерального штаба и приняло решение разбомбить реактор. Бегин боялся, что, если на будущих выборах он проиграет, следующий премьер-министр не решится отдать приказ уничтожить реактор.

Разведка доложила, что в июле-августе иракский реактор будет введен в действие. Следовало спешить, чтобы при бомбардировке не погибли рабочие и ученые.

Атаку на иракский реактор должен был возглавить полковник Йорам Эйтан, сын начальника генерального штаба Рафаэля Эйтана. Израильтяне как раз получили новые самолеты F-16. В пустыне Негев построили для тренировок макет иракского реактора. 4 мая, в воскресенье во время тренировочного полета самолет Йорама Эйтана рухнул на землю. Пилот не успел катапультироваться и погиб. Генерал Эйтан потерял сына, но продолжал руководить операцией.

Новым ведущим пилотом был назначен полковник Шамир, сын будущего премьер-министра Ицхака Шамира.

Для этой атаки были разработаны бомбы, которые должны были взорваться через долю секунды, после того как они пробьют крышу реактора.

Кроме того, бомбы должны были наводиться по радиомаяку, который следовало установить внутри реактора. Это казалось невозможным делом. Но деньги решают многие проблемы.

Ирак и Иран все еще воевали между собой. Иранская авиация несколько раз пыталась разбомбить иракский реактор, но советские системы противовоздушной обороны надежно прикрывали «Озирак». Только один раз иранские «фантомы» прорвались к реактору, но причинили строительству лишь небольшой ущерб.

Тем не менее французские и итальянские специалисты уехали домой, напуганные бомбардировками. Потом они все же вернулись. За это время Моссаду удалось завербовать несколько французов, которые пронесли на тщательно охраняемую стройку радиоустройство. За три дня до намеченного срока Моссад сообщил, что радиомаяк установлен.

В последней тренировке участвовал начальник генерального штаба Рафаэль Эйтан. Все в армии, включая солдат, называли его просто Рафулом. Чинопочитание в израильской армии не принято. Эйтан хотел сам почувствовать, что будет испытывать летчик после такого долгого перелета. Он был солдатом до мозга гостей.

В 1956 году молодым офицером он побывал в Москве, возглавлял израильскую команду на международных соревнованиях по парашютному спорту и сам с удовольствием прыгал с советским парашютом. Он говорил потом:

– К нам отлично отнеслись в Москве. Мы чувствовали себя как дома.

Но поближе с советским оружием он познакомился тогда, когда израильская армия в больших количествах стала брать его в виде трофеев во время войн с арабскими государствами.

– Советское оружие отличное, – говорил Эйтан. – Но попало не в те руки.

Рафаэль Эйтан приказал сформировать в израильской армии две танковые дивизии, которые были оснащены исключительно трофейными танками советского производства.

Прямо с аэродрома генерал Эйтан приехал к премьер-министру Менахему Бегину:

– Я сам летал. Все видел. План отличный. Больше ждать нельзя. Если мы промедлим, иракцы могут изменить систему противовоздушной обороны, установить новые ракеты. Мы не будем об этом знать, и операция закончится провалом.

Крепкий, плотный, очень жесткий по характеру Рафаэль Эйтан склонился над тщедушным премьер-министром:

– Отдайте приказ на проведение операции.

Бегин согласно кивнул.

Перед вылетом генерал Эйтан беседовал с каждым из летчиков. Он откровенно говорил:

– Если с вами что-то случится, мы ничем не сможем помочь, но на чашу весов поставлена судьба народа и страны.

Только после этого Эйтан попросил показать ему комнату его разбившегося сына. Постоял в ней молча несколько минут. Потом отдал последний приказ командиру эскадрильи.

7 июня 1981 года в половине шестого утра шесть штурмовиков F-15 с бомбами на борту и сопровождавшие их восемь истребителей F-16 взлетели и взяли курс на восток.

Они беспрепятственно пролетели над территорией Иордании (там все отдыхали по случаю воскресенья), Саудовской Аравии (саудовцы купили у американцев самолеты дальнего радиолокационного обнаружения АВАКС, но все равно не засекли израильские самолеты) и незамеченными вошли в воздушное пространство Ирака. Соблюдая радиомолчание, они долетели до цели и один за другим круто спикировали прямо на ту точку, под которой находилась активная зона реактора.

Разведывательная информация была настолько точна, рассказывали потом летчики, что все прошло как по маслу. Над территорией Ирака они чувствовали себя вполне уверенно.

Ядерный объект прикрывали зенитно-ракетные комплексы советского производства с советским же персоналом. Но установленные истребителями F-16 помехи ослепили радиолокаторы.

Израильские самолеты сбросили шесть бомб на активную зону реактора. Две из них не взорвались. Но это не имело значения. Достаточно было всего одного удара в сердце реактора. Стало ясно, что современное оружие легко взламывает бетонную противоаварийную оболочку вокруг реактора.

Иракские зенитчики вместе с советскими инструкторами, спохватившиеся слишком поздно, открыли беспорядочный огонь. Вслед израильским самолетам полетели зенитные ракеты. Стреляли дивизионы зенитно-ракетных комплексов средней дальности – С-75, которыми сбили в 1960-м под Свердловском американский шпионский самолет У-2, и более современных С-125.

Иракцы подняли и свои истребители на перехват, но израильтяне вернулись без потерь.

Несколько часов генерал Эйтан провел на командном пункте, ожидая сведений об операции. Оттуда радостный позвонил премьер-министру, доложил:

– Реактор уничтожен. Все благополучно возвращаются.

Ночью в генеральном штабе просмотрели пленку, заснятую по время полета: было отчетливо видно, как разлетелся на куски разбомбленный реактор.