Текст книги "Проект «Вальхалла»"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Кристиан свернул в первый же переулок, собираясь взять такси и побыстрее приняться за дело. Задумавшись, он толкнул стоявшего к нему вполоборота широкоплечего человека. Тот гневно повернулся:

– Какого черта...

Кристиан, чувствуя себя виноватым, открыл рот, чтобы извиниться, и замолк. Перед ним стоял Хельмут Хайссе, племянник профессора Циммера из Японии.

Институт был надежно укрыт пышной шапкой густой экзотической растительности. Все постройки института были разбросаны на площади в два квадратных километра, обнесены со всех сторон колючей проволокой и сторожевыми вышками. Служба безопасности – ее сотрудники ходили в серо-зеленой униформе, сшитой из легкой немнущейся ткани, – повсюду установила электронные системы контроля. Ночью обитателей института часто будил рокот моторов – самолеты «Си-эй» покидали джунгли, когда темнело. В центре территории стояло напоминающее крепость единственное двухэтажное каменное здание (все остальные постройки были просто одноэтажными бараками) контрольного пункта, у дверей которого круглосуточно дежурили охранники с автоматами. Судя по антеннам, возвышавшимся над контрольным пунктом, институт располагал мощной системой связи.

Когда в Западной Германии начался митинг Национальной партии, руководители института собрались у включенного на полную мощность радиоприемника.

В комнате радиоцентра столпилось несколько десятков человек. Самым старым из них было около семидесяти, самым молодым чуть больше двадцати. Старшее поколение перебралось в Латинскую Америку после крушения нацистского режима. Много лет провели в джунглях, мечтая о том дне, когда они вернутся в Германию победителями. Молодые обитатели института родились и выросли в немецких поселениях, разбросанных по континенту, и никогда не видели страны, о которой говорили их родители. Они жили в нереальном мире, населенном мифами и мертвецами. Их воспитывали на национал-социалистских идеях, заставляли читать «Мою борьбу», «Миф двадцатого века», старые номера «Фёлькишер беобахтер», «Ангриф», «Дас шварце кор», пожелтевшие страницы которых были истрепаны страдавшими ностальгией по фашизму. Расовая теория, кровь и почва, культ фюрера, надежда на возрождение фашизма, почитание насилия и непоколебимая вера в возможность с его помощью добиться своих целей – в такой атмосфере они жили. Им внушали нордическую твердость, ненависть к врагу, учили презирать культуру, особенно городскую, «асфальтовую», несущую миазмы разложения.

Три года они трудились над проектом «Вальхалла». Вернее, работали ученые, те, кто прошел переподготовку в ядерном центре в Карлсруэ, и те, кого «коричневый фронт», как Норберта Хартунга, похитил и вывез в институт. Остальные обитатели института в основном были озабочены обеспечением секретности проекта «Вальхалла».

Когда из радиоприемника раздались аплодисменты и восторженные выкрики толпы, приветствовавшей лидера Национальной партии, в комнате все смолкло. Для «коричневого фронта» в целом атомная бомба, созданная в институте, была главной, но не единственной ставкой. Люди в институте все надежды вернуться – и вернуться победителями, хозяевами положения – связывали с проектом «Вальхалла».

Испытывая первое ядерное взрывное устройство, они уничтожили пассажирский корабль «Генерал Шерман», сбившийся с курса. Взрыв можно было и отсрочить, дав кораблю уйти, но обитателям института хотелось поскорее убедиться, что проект «Вальхалла» завершен. Судьба ста пятидесяти человек их не волновала.

Теперь в самолет погрузили вторую бомбу, большей мощности. Когда начался митинг Национальной партии, самолет с атомной бомбой был уже готов к вылету. Он стоял в начале пустой взлетно-посадочной полосы. Пилот и штурман тщательно осматривали машину.

Из «коричневой тетради» Редлиха.

«Валь – совокупность погибших на поле боя героев... Вальхала или Вальхалла – в древнегерманской мифологии место почетного пребывания павших воинов, которые избраны богом битвы Одином... Валькирия – легендарная боевая дева, которая несет погибших воинов в Вальхаллу».

Взято из «Дас дойче ворт». Правописание и объяснение немецкой лексики, а также иностранных слов. Обработано в соответствии с нормами, установленными государственными учреждениями, Рихардом Пекруном, штудиенратом в гимназии Лессинга (Берлин). Издательство Георг Дольхаймер. Лейпциг. 1933».

Кристиан и Хайссе молча смотрели друг на друга. С площади доносился рев толпы, а в переулке было тихо. Здесь находилось несколько контор фирм, закрытых по случаю выходного дня. Чуть поодаль стоял длинный серебристый «мерседес» с затемненными стеклами, за которыми маячили силуэты голов. Мотор чуть слышно работал на холостых оборотах.

Боковое стекло машины медленно опустилось, Кристиан машинально посмотрел туда поверх головы Хайссе. Тот невольно оглянулся и сунул руку в карман. Тогда Кристиан, повинуясь инстинкту самосохранения, бросился бежать. Он не успел пробежать и трех метров...

Кристиан рухнул лицом на грязный асфальт, истоптанный тысячами ног спешивших на площадь поклонников Национальной партии. Несколько секунд он еще жил и успел подумать почему-то, что никогда не любил автомобили серебристого цвета...

Выстрелив, Хайссе бросился к машине, задняя дверца которой была уже предупредительно открыта. Въехав на тротуар, водитель развернулся и погнал «мерседес» прочь от пустынного переулка, где, раскинув руки, лежал убитый Кристиан Редлих.

– Быстрее! – бросил Хайссе водителю в темных очках.

– Зачем ты это сделал? – прошипел Циммер, который решился приехать в Федеративную республику с чужим паспортом, чтобы самому присутствовать при торжестве движения. Теперь он проклинал Хайссе и самого себя. – Сейчас нас остановит полиция. Ты понимаешь, что будет со мной, если я попадусь ищейкам? Пятнадцать лет как минимум.

– Заткнись, – огрызнулся Хайссе. – Что же было делать? Этот Редлих донес бы на нас, если бы ушел живым.

Водитель выжимал из машины все, что мог, торопясь выбраться из лабиринта узких переулков. От рева мотора, который гоняли на слишком высоких оборотах, звенели оконные стекла. Вильнув в очередной раз, серебристая машина свернула направо и вылетела на полосу встречного движения. Мотоциклист, мчавшийся навстречу, уходя от удара, врезался в столб.

– Полиция! – завопил Циммер, потерявший остатки своей профессорской вальяжности.

На перекрестке расположился моторизованный патруль. Полицейских, удобно устроившихся в машине, нисколько не интересовали проезжающие автомобили, но на такое вопиющее нарушение они не могли закрыть глаза. Старший из них начал нехотя вылезать из машины, чтобы заняться проколом, но с удивлением увидел, что нарушитель, вместо того, чтобы покорно ожидать блюстителя закона, пытается скрыться.

Серебристый автомобиль рванулся к выезду на магистраль. Этого патруль допустить не мог, полицейская машина перегородила дорогу. Водитель «мерседеса» резко затормозил и начал выворачивать руль, собираясь опять развернуться. Теперь только до полицейских дошло, что тут дело серьезное. Двое из них бросились к «мерседесу». В ту же секунду из серебристого автомобиля выскочил водитель и бросился бежать. Задние дверцы тоже распахнулись, и показались еще двое. Один из них, поменьше ростом и помоложе, выстрелил в спину водителю. Тот упал.

Шофер патрульной машины начал вызывать по рации подкрепление.

Хайссе, прижавшись к стене дома, стрелял уже по полицейским. Те отвечали огнем. Бессмысленно метавшийся Циммер угодил под пулю, споткнулся и медленно повалился на землю.

Хельмут Хайссе ушел.

Слушая по радио репортаж о выступлении лидера Национальной партии, в институте не уловили более сдержанной, чем обычно, интонации оратора. Он избегал выражений, которые могли бы показаться призывом к «походу на Бонн». Это был результат ночной беседы в доме лидера партии.

В институте поддались на демагогический пафос обвинения в адрес «продажных политиков», «предателей нации». К середине речи все собравшиеся в комнате радиоцентра были уверены в успехе своих западногерманских единомышленников. Был отдан приказ о вылете самолета. В принципе они должны были ждать подтверждения от Гонсалвиша, но рев многотысячной толпы казался достаточным основанием.

Норберта Хартунга держали в третьем блоке – бараке с зарешеченными окнами, выполнявшем роль карцера. Узнав, чем занимается лаборатория, в которой его заставили работать, Хартунг сознательно сделал в расчетах ошибку, которая должна была свести на нет работу всей группы ученых. Мысль о том, что он станет помогать фашистам создавать атомную бомбу, была для него нестерпимой. Но он недооценил институт. Все расчеты Хартунга тщательно проверялись. Ошибку быстро нашли, поместили непокорного физика в третий блок. Его судьба должна была решиться после успешного завершения плана «Вальхалла».

Он услышал рев самолетного двигателя и посмотрел в маленькое окошко.

Стреловидный силуэт взмыл вверх, набирая скорость, вдруг качнулся вперед, словно клюнул кого-то, и резко устремился вниз... «Катастрофа?» – мелькнуло в голове Хартунга.

Мгновением позже раздался взрыв, языки пламени взметнулись к небу. А затем, затмевая полуденное светило, сверкнула вспышка, которая и в самом деле была «ярче тысячи солнц», как успел подумать Хартунг.

Президент начал свой день с папки, на которой значилось: «Для президента. Разведывательная контрольная сводка. Совершенно секретно». За ней следовали телеграммы от послов в особо важных странах, а также сверхсекретная «Черная книга» Агентства национальной безопасности. Закончив чтение, президент снял очки и взглянул на часы: на завтрак был приглашен Уайт.

Сложные отношения связывали президента с помощником по национальной безопасности. При прежнем хозяине Белого дома статус помощника невиданно укрепился: в вашингтонской иерархии он потеснил даже госсекретаря. Без Совета национальной безопасности не принимались никакие внешнеполитические решения. В принципе это устраивало президента. Но следуя до поры советам Уайта, президент имел обыкновение время от времени взбрыкивать и поступать совсем не так, как того ожидал помощник по национальной безопасности.

Уайт почувствовал, что разговор будет неприятным. Он только что прилетел из загородного домика, где прекрасно провел уик-энд, отключившись от всех проблем, и с трудом настраивался на обычный деловой лад. Президент бросил короткий взгляд поверх очков.

– Вы видели сводку?

Уайт не понял.

Он начинал свой рабочий день раньше президента, и ему уже доложили, что разведывательный спутник опять зафиксировал взрыв атомной бомбы малой мощности примерно в том же районе земного шара, что и предыдущий. Неприятный сюрприз для Уайта. Эдвард Малькольм уверил его, что ЦРУ держит руку на пульсе в этом деле.

– Что вы скажете?

– Господин президент, во-первых, я отложу все дела, чтобы немедленно заняться взрывом. Во-вторых, уверен, что та вспышка и этот инцидент не связаны между собой. Если разрешите, я позднее представлю вам подробный доклад.

Уайт говорил, как типичный университетский профессор, прочитавший не одну сотню лекций, ясными, округлыми фразами, четко выговаривая каждое слово и правильно расставляя ударения.

Президент, слушая его, всем своим видом выражал неудовольствие. Когда Уайт закончил, президент кивнул:

– Хорошо.

Уайт вышел, собираясь сквитаться с Малькольмом за унижение, которое он только что вытерпел в Овальном кабинете.

Президент встал из-за стола, полистал библию, за которую всегда брался, когда был не в духе, и вслух прочитал:

«Всякий советник хвалит свой совет, но иной советует в свою пользу: от советника охраняй душу свою и наперед узнай, что ему нужно, ибо, быть может, он будет советовать для самого себя...»

Труп Кристиана Редлиха обнаружили еще до того, как митинг закончился. Журналисты, которые были уже по горло сыты митингом Национальной партии, переключились на убийство и перестрелку с полицейским патрулем.

В понедельник утром полицей-президиум сообщил, что один из убитых – нацистский преступник, давно разыскиваемый и приговоренный заочно к пятнадцати годам тюремного заключения. Этот эпизод, наложившийся на митинг Национальной партии, испортил ее руководству весь эффект. Левая печать с фактами в руках заговорила о политическом терроре, который развязывают неонацисты. Некоторые места из речи лидера партии до удивления напоминали выступления вождей «третьего рейха», что газеты доказали, опубликовав соответствующие выдержки. Последовал запрос в бундестаге. Лидеру партии пришлось объясняться и оправдываться. Выстрелы из бесшумного пистолета Хельмута Хайссе спутали карты и ему, и его единомышленникам.

Еще до наступления утра в аэропорте Кельна было неожиданно раскуплено значительное число билетов на заграничные рейсы.

За несколько утренних часов Уайт успел сделать довольно много. Прежде всего помощник президента принял все меры, чтобы информация о новом взрыве никоим образом не попала в печать.

– Что толку? – засомневался один из сотрудников Совета национальной безопасности. – Сейсмические лаборатории отметили толчок, рано или поздно эта история все равно всплывет наружу.

– Ну, это мы еще посмотрим, – задумчиво проговорил Уайт, – а сейчас главное – не раздражать президента. Его тоже надо понять: если пресса заговорит о неизвестном атомном взрыве, поднимется шум. – Он посмотрел в окно. – А список лабораторий, которые могли зафиксировать толчок, на всякий случай принесите. Попробуем с ними побеседовать. В конце концов, они ведь заинтересованы в государственных субсидиях на свою деятельность.

После обеда к Уайту приехал Эдвард Малькольм с документами, в спешном порядке подготовленными его аппаратом.

Уайт просидел над ними до вечера. На утро была назначена пресс-конференция помощника президента по национальной безопасности.

Небольшая группа доверенных сенаторов была срочно приглашена на совещание. Как им сказали, по личной просьбе президента. В комнате «С-407» на Капитолийском холме, которую считают самой надежной – в смысле обеспечения безопасности (она оборудована сложными электронными устройствами, исключающими любую возможность подслушивания, у дверей усиленная охрана), – первый заместитель директора ЦРУ сообщил законодателям подробности относительно атомных взрывов. Рассказал все без утайки. На этих людей администрация могла положиться.

Стенограмма пресс-конференции помощника президента по национальной безопасности Уайта:

«Добрый день, дамы и господа. Вначале я сделаю небольшое заявление, а потом отвечу на ваши вопросы.

В последнее время мы с вами стали свидетелями расцвета международного терроризма. В целом ряде демократических государств, являющихся нашими союзниками, совершаются убийства, взрываются бомбы, льется кровь.

Все эти преступления – их количество достигло опасного уровня – наводят на мысль о существовании центра международного терроризма, угрожающего идеалам нашей демократии. Я могу вас уверить, что администрация проявляет к этой проблеме особый интерес, диктующийся соображениями нашей национальной безопасности.

В докладе, подготовленном Центральным разведывательным управлением, собраны серьезные доказательства причастности одной великой державы к террористическим актам в Европе. Настало время, когда западные демократии должны эффективно заняться этой проблемой.

Наша страна, которая уже два столетия служит защитницей демократии, выражает свое возмущение наглым попранием прав человека, которое осуществляется теми, кто поддерживает международный терроризм. Нужно ли объяснять этой аудитории, что я имею в виду Россию.

Международный терроризм вызывает у нас беспокойство. Будьте уверены, что в ближайшем будущем мы будем считать борьбу с ним нашей первоочередной задачей. Нам мешало отсутствие надежной информации. А ведь ее можно получить, если очень постараться.

А теперь, когда я все это сказал, наступила ваша очередь задавать вопросы. Я всегда стараюсь чаще встречаться с журналистами, пользующимися репутацией честных, объективных и осведомленных людей. Диалог с вами полезен для администрации. Итак, пожалуйста, вопросы...»

Пресс-конференция имела огромный резонанс. «Советский Союз поощряет терроризм». «Русские стоят за убийствами в ФРГ и Италии». Этой теме были посвящены первополосные материалы газет, последние выпуски теленовостей, выступления обозревателей. Выдержки из заявлений и ответов Уайта на пресс-конференции под огромными шапками напечатала почти вся западноевропейская пресса.

В этом шуме практически незамеченной прошла маленькая заметка о том, что группа научных экспертов, назначенных Белым домом, после тщательного изучения пришла к выводу: таинственная вспышка в Атлантике, зарегистрированная американским спутником, не была ядерным взрывом. «Это естественное явление природы, – добавил представитель госдепартамента на ежедневном бриффинге для журналистов. – Причиной необоснованных слухов насчет ядерного взрыва послужила элементарная неисправность аппаратуры».

На волне этой же шумихи президент обратился в конгресс с просьбой выделить дополнительные ассигнования на отпор международному терроризму, на усиление сил быстрого развертывания в соответствии с памятной запиской, подготовленной комитетом начальников штабов.

После пресс-конференции Уайт позвонил по телефону спецсвязи Малькольму:

– Мне все же удалось исправить ваши ошибки. Но не подумайте, что я выручал лично вас. В ваших действиях было слишком много авантюризма. Вся эта история с бомбой – сплошное безумие. В дальнейшем ничего подобного быть не должно. А в принципе, идеи, которые вы разрабатываете, мне нравятся. Идеи, но не исполнение.

Малькольм был менее великодушен. Джеймсу Джексону пришлось расстаться со службой в ЦРУ. Впрочем, для него давно было припасено местечко в корпорации «Боинг».

Его преемник через неделю после вступления в должность вызвал к себе Уорнера.

– Я ознакомился с деятельностью вашей специальной группы в Токио и нашел ее весьма эффективной, – сказал он. – Руководство управления по планированию предлагает вам продолжить работу. После смерти Гонсалвиша ваш партнер профессор Симидзу приобретает особую ценность и как источник информации, и как канал связи с «коричневым фронтом». Института больше не существует, ну и слава богу – это был неуправляемый механизм. Теперь организации «коричневого фронта» будут еще больше зависеть от нас. Пока что нам придется воздерживаться от активных контактов. Используйте это время для дальнейшего сближения с Симидзу и его людьми. Во-первых, нас интересуют их шансы в политическом мире Японии, во-вторых...

ПОСЛЕСЛОВИЕ

«Проект Вальхалла» обращает читателя к живым событиям современной международной жизни. Л. Млечин разворачивает острый сюжет, сочетая реальную основу с вымыслом, без которого невозможно художественное творчество. В этом сочетании, собственно, и есть смысл и суть политического детектива.

Разумеется, неонацисты не располагают собственной атомной бомбой, и надеюсь, подобного не случится. Но этот вымысел имеет право на существование. Имеет потому, что в действиях империализма наших дней слишком много авантюризма и беспринципности, готовности использовать любые силы и средства для достижения своих целей.

Когда закончилась вторая мировая война и прошли судебные процессы над нацистскими преступниками в Нюрнберге, народы мира содрогнулись – так ужасны, бесчеловечны и огромны по своим масштабам оказались злодеяния фашизма. Они выходили за грани человеческого разума. Демократическая общественность требовала не только наказания нацистских изуверов, но и уничтожения корней фашизма, чтобы стало невозможным повторение всего того, что свершилось за двенадцать лет существования фашистского рейха.

Однако правящие круги западных держав уже планировали новый крестовый антикоммунистический поход. Американские власти, взявшие на себя роль лидера в нем, сделали ставку на сохранение и использование нацистских кадров. Спецслужбы Соединенных Штатов начали вербовку нацистских преступников для подрывной деятельности против Советского Союза, прогрессивных сил в других странах. В США тайком было переправлено около 5 тысяч нацистов, лично участвовавших в уничтожении населения оккупированных фашистской Германией стран. Среди них был и палач Лиона К. Барбье, и изобретатель душегубки В. Рауфф, и многие другие омерзительные личности, которых ждали суд и виселица.

По сообщениям печати, до сих пор живы и скрываются от возмездия около 150 тысяч нацистских преступников. Они создали свои поселения в некоторых латиноамериканских странах, где существуют военно-диктаторские режимы. Правосудие могло бы добраться и до них, но они прикрыты высокими покровителями в Вашингтоне.

Поражает всеядность и беззастенчивость американской администрации. И сейчас на высоких должностях в ЦРУ работает несколько нацистских преступников. Один – в госдепартаменте, один – в Пентагоне. А более полутора сотен других находятся на постоянном содержании для выполнения заданий по подрывной деятельности и террору. На государственном уровне применяются методы мафии: чем больше человек совершил преступлений, тем лучше он для новых черных дел.

Чем отличались от нацистских преступления американской военщины во Вьетнаме? Жители Сонгми были уничтожены американской солдатней так же, как жители Хатыни, Орадура, Лидице нацистскими головорезами.

Чем отличаются от нацистских преступления израильской военщины – этого детища американского империализма? Методу и жестокости при массовом уничтожении мирных палестинцев – детей, женщин, стариков в лагерях Сабра и Шатила могли бы позавидовать самые матерые эсэсовцы.

В «Проекте Вальхалла» неонацисты, опекаемые ЦРУ, стремятся создать обстановку мирового хаоса, чтобы их хозяева могли продиктовать свои условия человечеству. Читатель окунается в западный мир, где политический кровавый терроризм и обыденная уголовщина гангстерского типа стали нормой жизни, такой же, как безработица, инфляция и многие другие уродливые явления, которыми неизлечимо болен современный капитализм.

Но и в этом мире есть честные и трезвомыслящие люди. Они все более осознают пороки общества, в котором живут, видят главную опасность – авантюристическую политику беспрерывного подстегивания гонки вооружений, которая, может поставить человечество на грань термоядерной катастрофы. И они борются против этой опасности. Широкое антивоенное движение нашего времени несет антиимпериалистический заряд. С ним не могут теперь не считаться власть имущие в Вашингтоне, в штабах НАТО. Это внушает оптимизм, оправданную надежду на то, что проекту Вальхалла и другим ему подобным не суждено осуществиться, что люди доброй воли, если они не потеряют бдительности, уберегут нашу планету от гибели.

Леонид Млечин – автор молодой. Он привлек к себе внимание остросюжетной повестью «Хризантема еще не расцвела», появившейся в журнале «Знамя» в 1980 году. Как и «Проект Вальхалла», она построена на актуальном и тщательно проработанном политическом материале. Детективно-приключенческая форма, в которую облекаются реальные и вымышленные события, делает их восприятие живым и интересным, помогает широкому читательскому кругу понять и правильно оценить опасные действия международных авантюристов.

Можно лишь пожелать автору продолжить работу в этом важном и удающемся ему жанре.

В. Ежов, профессор