Текст книги "Проект «Вальхалла»"

Автор книги: Леонид Млечин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Около побережья, почти перед самой посадкой самолет попал в грозовое облако. Автоматически поворачивая штурвал, чтобы уйти от опасности, Мэрфи не испытывал обычного облегчения при мысли, что долетел. Он вымотался за этот перелет. Проблема состояла в том, что он не мог перелететь через Латинскую Америку и по прямой добраться до аэродрома, где его ждали. Ему приходилось делать большой круг, огибать континент и садиться со стороны Атлантики. Совершать такие полеты одному, без штурмана, – самоубийство.

Маленький аэродром затерялся в глубине густого леса. Его почти невозможно было заметить, но Мэрфи садился здесь десятки раз. Аэродром был спроектирован и построен безукоризненно, взлетно-посадочная полоса позволяла принимать даже тяжелые транспортные самолеты.

Далеко внизу оператор диспетчерской службы увидел на локаторе приближающийся самолет. Специальное устройство показало на экране «я – свой», оператор связался с пилотом по радио. Его ждали. Когда, гася скорость, самолет пронесся мимо служебного здания, от подъезда отъехал микроавтобус и устремился вслед за самолетом.

Пилот, отдуваясь и вытирая рукой пот, выбрался из кабины. Как ни было жарко в Токио, здесь он попал просто в пекло. Вылезшие из микроавтобуса люди сразу бросились к грузовому люку. Мэрфи, заинтересовавшись, подошел поближе.

Четверо крепких мужчин, одетых в одинаковые зеленовато-серые брюки и рубашки, выгружали из самолета ящик. Не обращая внимания на остановившегося рядом пилота, они быстро отодрали верх и вытащили оттуда бледного, без кровинки в лице человека. Пилот сделал непроизвольный шаг вперед: вот, значит, какой скоропортящийся груз он вез!

Неизвестный был без сознания, его положили на сиденье машины. Один из четырех поднес к его лицу пузырек с нашатырным спиртом, похлопал по щекам.

Хартунг – а это был он – медленно открыл глаза.

Мэрфи стало не по себе. Еще никогда он так явно не участвовал в преступлении. Его замутило, и, чтобы удержаться на ногах, он прислонился к дверце микроавтобуса. Человек, нагнувшийся над лежащим, оглянулся на пилота. Этого человека Мэрфи знал. Нитце, руководитель службы безопасности института.

Нитце нахмурился:

– Вам пора зайти в диспетчерскую службу, приятель. Поторопитесь.

Пилот кивнул и медленно побрел к зданию.

Даже когда он летал над Лаосом и сбрасывал там оружие, он не испытывал страха, хотя и рисковал быть сбитым и попасть в руки к коммунистам. Но вывозить из страны человека в деревянном ящике!

Он проклинал своих начальников, втравивших его в такое дело.

Нитце подозрительно посмотрел вслед пилоту и кивнул шоферу: «Поехали». Машина развернулась и, набирая скорость, исчезла в лесу, по которому была проложена расчерченная белой краской дорога.

Дверь сама закрылась, и Кристиан оказался в темноте. Он замер, ощущая, как бешено колотится сердце, и несколько секунд прислушивался. Тишина. На ощупь он двинулся вперед. Никаких признаков присутствия людей. Пройдя три шага вперед, он уперся в стену, вытянув руки, пошел вдоль нее. Ему стало жутко. Один в кромешной тьме в этом загадочном доме. Зачем только он полез сюда? Не предупредив никого, не сообщив в полицию. Он опять уткнулся в стену. Провел по ней руками и наткнулся на ручку двери, повернул, и в лицо ему брызнул ослепительный сноп света. Кристиан, зажмурившись, инстинктивно отпрянул. Его тут же схватили за руки. Он бешено рванулся, но сзади его держали железной хваткой. Вдруг Кристиан почувствовал что-то мокрое, мерзкое у своего лица. Острый резкий запах одурманивал его. Кристиану показалось, что он задыхается, он плевался, крутил головой, но все было напрасно. Острый запах заглушил все, мысли стали путаться. Он перестал сопротивляться, тело его обвисло.

– Готов, – прошептал тот, кто держал его. – На улице все чисто?

– Да.

– Давайте в машину.

Немного приоткрыв дверь, один из троих, державших Кристиана, быстро осмотрелся и кивнул:

– Пошли.

Втроем они быстро вынесли Кристиана через черный ход на маленькую улочку, где стоял микроавтобус «Скорой помощи» с потушенными фарами. Уже в автобусе один из японцев при свете фонаря вынул из аптечки ампулу, завернутую отдельно от других, и шприц. Задрав рукав куртки Кристиана, сделал ему инъекцию. По телу пробежала нервная дрожь. Японец выбросил использованную ампулу на мостовую и рывком захлопнул дверцу. Микроавтобус мягко двинулся.

Минуты через три из темноты появилась неясная фигура. Посвечивая себе небольшим фонариком, постоянно оглядываясь по сторонам, неизвестный долго шарил по асфальту. Наконец нашел то, что искал, выключил фонарь и вновь растворился в темноте.

Получив приказ в очередной раз лететь в Японию, Мэрфи вздохнул с облегчением. И раньше-то он с трудом выдерживал атмосферу института, где отдыхал между рейсами, а теперь – после истории с деревянным ящиком – не мог дождаться, когда сможет покинуть этот скрытый от внешнего мира лесной городок.

Мэрфи дал себе слово никогда больше не участвовать в подобных операциях. Правда, пилот не очень представлял себе, как ему это удастся. Но решение было твердым. Всему есть предел. Участвовать в преступлении – нет уж, увольте. Угодить на скамью подсудимых как-то не входило в его планы. Естественнее всего расторгнуть контракт с «Си-эй», но не хотелось остаться без привычной уверенности, которую дает плотно набитый бумажник.

Эдвард Малькольм поднял глаза на своего помощника. Ворвавшийся в кабинет Джексон оторвал его от чтения важного доклада.

– В чем дело?

– Началось!

Джексон протянул Малькольму стандартный бланк расшифрованной телеграммы. Отправитель – резидент ЦРУ в Мадриде.

«Сегодня в 17.30 большая группа (около 200 человек) вооруженных гражданских гвардейцев под командованием подполковника Техеро захватила помещение нижней палаты парламента в тот момент, когда проходило голосование по вопросу о доверии главе правительства.

Угрожая оружием, они заставили депутатов, находившихся в зале, и членов бывшего правительства лечь на пол. Спустя несколько минут всем было разрешено занять свои места, однако гражданские гвардейцы приказали им положить руки перед собой на пюпитры.

Каких-либо дополнительных данных о положении в парламенте пока нет, так как вся связь со зданием прервана. Известно лишь, что гвардейцы разрешили покинуть здание всем журналистам и приглашенным на заседание.

По распоряжению министерства внутренних дел к зданию парламента стянуты подразделения национальной гвардии. Полиция заняла помещение радиостанции».

Малькольм поднял глаза на Джексона.

– Это все, что он передал? Какие болваны сидят у Фергюсона в ключевых точках Европы! У нас кто-нибудь сейчас есть в Мадриде?

Джексон кивнул утвердительно.

– Немедленно связывайтесь с ним. Пусть сообщает как можно скорее, что там происходит и есть ли у путчистов шансы на успех.

Малькольм снял трубку аппарата прямой связи с директором.

– Надеюсь, Фергюсон уже доложил вам?.. А госсекретарь уже спрашивает, что ему отвечать? Лучше всего не комментировать события, пока не ясен исход. – Прикрыв ладонью телефонную трубку, Малькольм шепотом приказал Джексону: – Собирайте людей ко мне, Пусть подберут все, что у нас есть по этой проблеме.

Через несколько минут в кабинете Малькольма уже сидело несколько человек, ответственных за тайные операции в Европе. Малькольм напряженно просматривал принесенные ему бумаги, откладывая в сторону все, что могло сейчас представлять интерес.

Почти двадцать пять лет Малькольм прослужил в системе управления планирования, и тайные операции были его стихией. Анализ разведывательных данных, составление справок и докладов Малькольм презирал. Поэтому его назначение на пост заместителя директора расценили как стремление Вашингтона сделать упор не на пассивный сбор разведывательной информации, а на активное вмешательство в ход событий на мировой арене.

Сенатская комиссия по разведке единогласно одобрила его назначение. Выступая перед сенаторами за закрытыми дверями, Малькольм клятвенно обещал предпринять максимум усилий для «стабилизации» положения в мире, в первую очередь – в Западной Европе.

– Только что получено еще одно сообщение из Мадрида, – сообщил Джексон, – командующий третьим военным округом генерал-лейтенант Хайме Миланс дель Боск распространил коммюнике о введении военного положения. На улицах Валенсии танки, бронемашины, военные патрули. Власть в городе перешла к военным. Подполковник Техеро сразу после захвата парламента связался по телефону с Валенсией и произнес такую фразу: «Мой генерал, все в порядке, все в порядке!» Одна из радиостанций передала: Техеро заявил какому-то журналисту, что покинет помещение парламента и освободит заложников только после того, как будет принято решение о роспуске парламента и создании военной хунты.

– Ну что ж, – сказал заместитель Малькольма. – Эти ребята настроены серьезно, глядишь, добьются своего.

Джексон подошел к столу Малькольма и положил перед ним короткие объективки на подполковника Техеро и Миланса дель Боска. Первый из них был участником антиправительственного заговора в ноябре 1978 года, известного под названием «Операция «Галаксия». Второй воевал в составе «голубой дивизии» Франко против Советского Союза, получил гитлеровский Железный крест, известен своими фашистскими взглядами.

Сверху Джексон положил листок, в правом углу которого значилось: «Отпечатано в одном экземпляре».

Малькольм пробежал несколько машинописных строчек.

«1. Захват парламента с помощью гражданских гвардейцев (подполковник Антонио Техеро).

2. Выступления командующих военными округами во главе с генералом Хайме Милансом дель Боском в поддержку роспуска парламента и создания непартийного правительства.

3. Занятие всех ключевых объектов в Мадриде бронетанковой дивизией «Брунете».

4. Утверждение королем состава поддерживаемого военными правительства во главе с генералом Альфонсо Армадой, который долгое время был военным адъютантом короля.

Источник: граф Гонсалвиш».

Мэрфи до крови ободрал себе руки. Как назло, не оказалось подходящего инструмента, приходилось орудовать обычной отверткой, а ящик сколотили на совесть.

Когда к самолету подъехал микроавтобус «Скорой помощи» с зашторенными окнами и четверо молчаливых японцев потащили к грузовому люку точно такой же деревянный ящик, как и три дня назад, Мэрфи покачал головой и подумал: «Э, нет, милые мои. Больше я грузы с такой начинкой не принимаю».

Его позвали в диспетчерскую, передали приказ лететь туда же, в Латинскую Америку. Мэрфи молча кивнул и ушел.

Проще всего было бы тут же уехать в Токио, купить билет и на следующий день разгуливать по Лондону или Парижу (в одном из этих городов он и собирался пересидеть несколько лет, не рискуя сразу возвращаться в Америку). Но, решив круто изменить свою жизнь, он подумал о человеке, который лежал в деревянном ящике...

Мэрфи вскрывал ящик прямо в самолете – одному не под силу его вытащить. Отодрав доски, увидел скрюченное тело довольно высокого бледного человека со спутанными белокурыми волосами. Пилот потряс его за плечо и по глухому стону убедился, что человек жив. Он вытащил его из ящика. Осторожно приоткрыл люк. Уже стемнело – вылет опять назначили на ночное время. Человек был выше Мэрфи на целую голову и тяжелее килограммов на двадцать. Обливаясь потом, пилот стащил его на землю, попытался привести в сознание. Но тот не открывал глаз, вяло ворочал головой, бормотал невнятное.

Сжав зубы, Мэрфи потащил его дальше от взлетной полосы в лес: в диспетчерской могли поинтересоваться, почему самолет не готовится к вылету. Мэрфи с трудом разглядел стрелки на темном циферблате: в его распоряжении не более получаса.

Тот, как пьяный, мотал головой и временами что-то нечленораздельно бормотал. Мэрфи принюхался, но запаха алкоголя не чувствовалось. Когда за листвой исчезли силуэты аэродромных служб, пилот устало опустил его на траву. Далеко он его так не утащит. А уходить необходимо. В конце концов, он спасает жизнь этому человеку. Мэрфи несколько раз сильно ударил его по щекам.

– Где я? – пробормотал тот по-немецки, затем что-то сообразил и повторил вопрос по-английски.

– В лесу, – устало ответил пилот. – Как вас зовут?

– Кристиан. Кристиан Редлих. А вы...

– Дональд Мэрфи, пилот. Боюсь, что бывший, – сделал он попытку пошутить.

Кристиан понемногу приходил в себя. Он потер лоб, пытаясь сосредоточиться. Чуть приподнялся на локте, но тут же опрокинулся назад.

– Что же со мной такое? Подождите, подождите... Я был...

– Кто вы? Откуда вы?

Кристиан сжал виски.

Мэрфи озабоченно посмотрел на часы и с тревогой сказал:

– Нам надо уходить. Сможете подняться?

– Попытаюсь.

От усилий на лбу у него выступили крупные капли пота. Опираясь на Мэрфи, он кое-как передвигался. Мэрфи дотащил вконец обессилевшего Кристиана до автобусной остановки и посадил на скамейку. Вид Кристиана был ужасен: мертвенно-бледное лицо, глаза закрыты; он жадно вдыхал воздух. На остановке было немного народу. Какая-то женщина, склонившись над Кристианом, что-то быстро спросила у Мэрфи. Тот растерянно покачал головой: он не знал японского языка. Не получив ответа, женщина отошла к другим, ожидавшим автобуса людям. Через минуту вернулась с небольшим пузырьком. Увидев настороженный взгляд Мэрфи, дружелюбно улыбнулась. Поднесла пузырек к носу Кристиана. Он открыл глаза. Пилот понял: женщина принесла нашатырь.

Кристиан, слабо улыбнувшись совершенно белыми губами, пробормотал вежливые слова. Женщина удовлетворенно отошла. Мэрфи раздраженно посмотрел ей вслед: ему меньше всего хотелось, чтобы на них обращали внимание.

– Как вы себя чувствуете?

Пилот потянулся за сигаретой, хотя обычно курил редко, несколько раз нервно щелкнул зажигалкой, прежде чем появился язычок пламени. Кристиан почувствовал его раздражение.

– Знаете что, – произнес он, – давайте мы с вами так сделаем: вы поезжайте, меня не ждите. Я немного посижу, приду в себя и тоже поеду.

– Куда? – хмуро буркнул Мэрфи.

– В Токио.

Мэрфи с сомнением покачал головой. В Токио Редлих отправится к себе домой, где его уже наверняка ждут. На сей раз его вряд ли кто спасет. Дважды чудо не случается. Мэрфи далеко отбросил окурок, ярким огоньком мелькнувший в высокой траве, поймал неодобрительный взгляд одной из женщин и решительно сказал:

– Одного я вас не оставлю.

За поворотом показался рейсовый автобус.

– Попробуйте все-таки подняться, – Мэрфи нагнулся, чтобы помочь Кристиану, – не стоит вам так долго здесь оставаться.

К дому № 75 на улице Серрано одна за другой подкатывали машины, из которых в невероятной спешке выскакивали пассажиры. Внутри здания тоже никто не ходил спокойно, все бегали. Пулеметная дробь пишущих машинок смешивалась с дребезжанием бесконечных телефонных звонков, хлопаньем дверей. Посольство Соединенных Штатов Америки в Мадриде лихорадило.

Первые сообщения о начавшемся военном путче заставили усилить охрану посольства. Офицеры безопасности внимательно наблюдали с помощью телекамер за всеми подходами к посольству. Впрочем, американское посольство и так было одним из самых строго охраняемых зданий в Мадриде. Бронированные двери, открывающиеся только с помощью кодированной пластинки пропуска и после набора постоянно менявшегося трехзначного кода, надежно гарантировали безопасность персонала посольства.

На седьмом этаже появились дополнительные наряды морских пехотинцев. Доступ сюда был перекрыт для всех, кроме тридцати человек, составлявших аппарат сотрудников ЦРУ, работавших под посольской крышей. Здесь внимательно анализировали все, что происходило сейчас в стране, подсчитывали шансы путчистов на успех. Три задачи поставила штаб-квартира ЦРУ перед своими мадридскими работниками: помешать усилению коммунистов в стране, привести Испанию в НАТО, помочь правым силам укрепиться у власти. И обитатели седьмого этажа надеялись на успех военного переворота.

Шифровальные машины работали безостановочно: в Лэнгли сплошным потоком шла информация о ходе военного переворота. Последним сообщением, надеялись на седьмом этаже, станет короткая шифровка с именами генералов, которые сформируют военное правительство.

«– Теоретически есть два пути создания атомной бомбы. Первый – приобрести регенерационную установку для переработки плутония. Плутоний – продукт работы обыкновенной атомной электростанции, достать его в конечном счете не так сложно. А уж имея регенерационную установку, можно обзавестись неплохим атомным арсеналом.

Корреспондент «Нью-Йорк трибюн» предпочитал получать информацию из первых рук. Его собеседник, один из ведущих специалистов Комиссии по атомной энергии, рассказывал как раз то, что нужно газете: не слишком заумно – не то читатели обидятся, но и не совсем просто – ученый не должен спускаться на землю.

– А второй? – спросил корреспондент, сменив кассету в магнитофоне.

– Используя обогащенный уран. Это путь более трудный, но в достаточной степени реальный. Урановый концентрат вполне можно раздобыть в Западной Европе через третьих лиц. Развелось немало разного рода дельцов, занимающихся темными махинациями. Они свободно обходят все имеющиеся на этот счет законодательные ограничения и обеспечивают всех желающих приобрести урановый концентрат. Ну а когда у вас в руках урановый концентрат, возможность создания бомбы обретает уже вполне зримые очертания. Необходимое оборудование – вроде установок для концентрации газа, центрифуг и прочего – вы приобретете у английских и швейцарских фирм. Фирмы будут даже настолько любезны, что пришлют вам специалистов для монтажа оборудования.

– А как же инспекторы Международного агентства по атомной энергии, всякие международные договоры, обязательства, общественное мнение, наконец?

– Юрисконсульты компании докажут, что они и не подозревали о намерении использовать их оборудование для создания бомбы. Тут ведь все намного сложнее, чем с обычным оружием. Понятно, что если вы покупаете пистолет, то, вероятно, не для того, чтобы вскапывать им землю. А оборудование для производства бомбы не является оружием. Сделки вокруг атома приносят баснословные барыши. Мало кто решится отвергнуть выгодное предложение; тем более что контракт охотно перехватят конкуренты. Мы полагаем, что уже сейчас примерно сорок стран располагают достаточной технической информацией, расщепляющимися материалами (это может быть плутоний, обогащенный уран, или изотопы урана U = 233, U = 235) и всем прочим, чтобы в непродолжительный срок после принятия соответствующего решения испытать ядерное устройство. К 2000 году число таких государств достигнет шестидесяти.

– Наших читателей интересует еще такой вопрос: только ли государство в состоянии создать собственную бомбу?

– А кому еще она может понадобиться?

– Предположим, крупной террористической организации.

– Всем интересующимся этим вопросом могу рекомендовать только что вышедшую книжку. Она называется «Физические принципы ядерных взрывных устройств», стоит долларов десять. В ней на 144 страницах изложен полный план создания атомной бомбы, как говорится, на дому.

Ну а если говорить серьезно, то, как ни странно, с технической точки зрения такой вариант вовсе не представляется мне нереальным. В свое время Управление технических оценок конгресса США определило, что производство атомной бомбы мощностью несколько килотонн (в тротиловом эквиваленте) вполне может осуществить группа, состоящая из десяти-двенадцати хорошо подготовленных специалистов с опытом работы в нескольких областях науки и техники. Программа создания бомбы потребует примерно двух лет работы и нескольких десятков миллионов долларов.

Как видите, задача вполне выполнима. Однако, к счастью, никакая террористическая группа ядерным оружием пока не обзавелась, не так ли?..»

Когда часы, поставленные по мадридскому времени, показали, что в Испании уже утро, всем, кто сидел у Малькольма, стало ясно: путч не удался.

Огромный стол был завален грудами телеграмм, постоянно поступающих из мадридской резидентуры, сообщениями информационных агентств и радиостанций. Здесь же, в кабинете заместителя директора ЦРУ, работали радиоприемники, настроенные на волну мадридского радио.

Один из сотрудников Малькольма составлял хронику переворота. Теперь события минувшей ночи представлялись так.

«Гражданские гвардейцы (жандармерия) под командованием Техеро ворвались в здание парламента за мгновение до того, как пробило 17.30.

Крикнув: «Не двигаться! Всем лечь!», подполковник Техеро вытащил пистолет и сделал несколько выстрелов в воздух.

К зданию подъехали шесть автомобилей. Три из них были служебными, с номерными знаками гражданской гвардии.

Гражданские гвардейцы приказали находившимся в зале прессы и других помещениях парламента журналистам повесить телефонные трубки, не высовываться из окон. «Все нормально, все нормально. Спокойствие! Здесь все нормально», – сказал офицер, объявив, что скоро приедет один из военачальников, который объяснит, что делать дальше.

Генерал Миланс дель Боск вывел танки на улицу. Он же приказал начальнику разведотдела бронетанковой дивизии «Брунете» привести части в боевую готовность и захватить радио– и телестанции.

Однако другие части испанской армии не поддержали заговорщиков. Король отказал в предоставлении каких-либо полномочий генералу Армаде. Милансу дель Боску было приказано вернуть войска в казармы. Командующий дивизией «Брунете» сделал это, не дожидаясь приказа. Убедившись в бесперспективности своих действий, к десяти часам утра сдались первые 11 гражданских гвардейцев, участвовавших в захвате парламента, через полчаса их примеру последовали еще двадцать жандармов. Позднее сдались другие».

Последние сообщения Малькольм уже не стал читать. Он был раздражен: события в Испании закончились слишком быстро, чтобы можно было успеть что-то предпринять.

– Дайте отбой всем нашим, – приказал он.

– А может, надо было... – начал заместитель Малькольма.

Малькольм бросил на него уничтожающий взгляд:

– Что надо было? Вмешаться, чтобы оказаться в дураках? Нет уж, увольте. Акции должны быть хорошо подготовлены.

Джексона не интересовали теперь события в Испании. Он подумал, что, поскольку испанская попытка не удалась, руководители «коричневого фронта» вновь обратятся к нему за помощью. На очереди у них Италия, если тогда в «Восточном экспрессе» Гонсалвиш сказал правду.

Поздно ночью в номер Уорнера постучали. Начальник спецгруппы ЦРУ лежал в кровати и при свете ночника читал толстую книгу. Отложив ее и сняв очки, он откликнулся:

– Да, да, пожалуйста.

В комнату вошел один из его сотрудников с тонкой папкой в руках.

– Все нормально, шеф, – усталым голосом произнес он. – Они накачали парня наркотиками и отправили, судя по всему, к самолету. Как мы с вами и предполагали. Я оставлю вам папку. Здесь отчет моего агента, фотографии, которые ему удалось сделать, и использованная ампула из-под наркотика. Они выбросили ее на дорогу – сразу видно, непрофессионалы.

– С профессионалами легче, – отозвался Уорнер. – Они следуют определенным правилам, всегда знаешь, чего можно ожидать. Нам достались орешки потруднее. Но хорошо, что ваш агент не сплоховал. Теперь будет о чем беседовать с нашими подопечными.

Уорнер подмигнул своему сотруднику.

– Спокойной ночи, шеф, – без улыбки сказал тот и вышел.

Уорнер вновь принялся за книгу. Начальник спецгруппы читал книгу древнекитайского ученого Сунь-цзы «Трактат о военном искусстве», где излагались некоторые принципы разведки, с успехом применявшиеся китайскими полководцами. Уорнер был малообразованным человеком, да и характер его деятельности больше требовал практической сметки, нежели теоретического багажа. Но тот разговор с Джексоном накануне назначения в Токио заставил его по-иному взглянуть на роль знаний в работе разведчика. Открывшаяся перед ним перспектива вдохновила Поля Уорнера на необычный для него поступок. Он отправился в библиотеку, где упросил выписать ему несколько названий из формуляра Джексона.

Первым в списке стоял классический труд Сунь-цзы, который со времен Аллена Даллеса штудировали все руководящие работники ЦРУ. И теперь Уорнер, чуть позевывая, одолевал страницу за страницей.

– В конце концов, скажите спасибо, что я вас там не бросил или еще хуже – не вывез в институт! – в раздражении выкрикнул Мэрфи.

Они спорили уже давно. В Токио Мэрфи отвез Кристиана куда-то на край города в крохотную гостиницу, где они и остановились.

Это спасло их обоих.

Исчезновение Мэрфи и Кристиана заметили через час после того, как пилот вскрыл ящик с живым грузом. Удивленный диспетчер базы ВВС, отчаявшись связаться с Мэрфи по радио, послал одного из аэродромных служащих узнать, что произошло с этим чертовым штатским, который все время мешался у них под ногами.

Среди ночи двое юрких японцев аккуратно, без шума проникли в комнату, которую снимал Кристиан, и просидели там до утра. Хозяева домика ничего не заметили. Среднего роста молодой человек с невыразительным лицом целый день болтался возле посольства ФРГ. Несколько агентов караулили Кристиана и Мэрфи в обоих аэропортах столицы.

Кристиан чувствовал себя плохо и целый день спал как убитый. Сказалось отравление наркотиками, длительное нервное напряжение. Мэрфи тоже не испытывал особого желания выходить на улицу. Сидя в кресле, он перелистывал старые журналы, сожалея, что японские варианты «Плейбоя» и «Пентхауза» куда менее откровенны, чем американские.

Впервые за долгое время Мэрфи не надо было никуда торопиться. Никто им не командовал, не распоряжался. Мэрфи всегда мечтал о таком спокойном житье.

Но когда осунувшийся, как после болезни, бледный, с синяками под глазами Кристиан почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы встать, Мэрфи воспротивился его намерению пойти в полицию.

– В полицию? Вы с ума сошли, – бросил он Кристиану. – Кто с вами станет разговаривать? Какие у вас доказательства?

– Но вы же свидетель, Дональд. Вы же все знаете. Вы везли Хартунга, вам поручили вывезти меня. Вы опознаете людей, которые отдали такой приказ.

Мэрфи насмешливо посмотрел на него.

– Полеты моего самолета нигде не регистрировались. Я летал с американских военных аэродромов, а они пользуются правами экстерриториальности. Да и самолет давно исчез – его перекрасили, дали другие номера, и мои коллеги перегнали его куда-нибудь на остров Сайпан или на Гуам, мы повсюду напихали свои базы. И слава богу. – Мэрфи тяжело вздохнул. – Иначе пришлось бы мне выступать на этом суде, только не в роли свидетеля, а в роли подсудимого.

– Об этом я не подумал, – искренне сказал Кристиан, но тут же поднял голову. – Так что же, забыть обо всем, позволить этим людям безнаказанно действовать и дальше?

– Говорите за себя, Редлих, меня все это как-то мало беспокоит, – вяло отреагировал Мэрфи.

– Но это же... подло, – тихо произнес Кристиан.

Пилот побагровел от гнева. Таких слов он не ожидал от Кристиана. Тогда-то Мэрфи и высказался насчет неблагодарности.

Несколько минут они стояли друг против друга, стараясь не встречаться взглядами. Первым извинился Кристиан.

– Я был не прав, Дональд. – И протянул ему руку.

Не успевший окончательно остыть Мэрфи пожал ее и отвернулся.

– Поймите же меня правильно, Дональд! Ведь они похитили Норберта Хартунга, моего друга, и я не знаю, что с ним, жив ли он. Простое чувство долга требует что-то предпринять. Я понимаю, что обязан вам жизнью, и никогда этого не забуду.

Бледное лицо Кристиана покрылось красными пятнами. Мэрфи не мог больше отмалчиваться.

– Ладно. Все равно больше мне там не работать. Год назад я получил команду перегнать свой самолет на одну из наших военно-воздушных баз в Японии. Сам поселился в гостинице. Примерно через неделю после прилета в Японию ко мне в номер пришли двое: японец, хорошо говоривший по-английски, и какой-то иностранец.

– Американец?

– Нет, – поколебавшись, сказал Мэрфи, – по-английски он говорил с ошибками. Назвали пароль. С тех пор я три-четыре раза вылетал из Японии с грузом в больших деревянных коробках, вроде той, что чуть не стала твоим гробом.

Кристиан вздрогнул.

– Что было в ящиках, я разумеется, не знал. До последнего времени не имел опасной привычки интересоваться чужими тайнами. – Мэрфи сделал попытку усмехнуться. – Летал всегда в одно и то же место, в Латинскую Америку. Пункт назначения – не город, не деревня, просто точка на карте. Когда летел первый раз, минут десять кружил над этой самой точкой, но ничего не мог разглядеть в густом лесу. Настоящие джунгли. Наконец со мной связались по радио. Вся штука в том, что аэродром виден при заходе со строго определенного курса. У постороннего пилота практически нет шансов отыскать аэродром.

– Аэродром? – ошеломленно переспросил Кристиан. – Настоящий аэродром? Кому он принадлежит?

– Самый что ни на есть настоящий. А вот то, что рядом с ним...

Мэрфи неожиданно замолк. Тяжелая складка пересекла его лоб.

– Продолжайте, Дональд, – нетерпеливо проговорил Кристиан.

– Называют они это институтом. Огромная территория в лесу, огороженная колючей проволокой. Разделена на несколько зон. Я был только в одной, там я ел и отдыхал в бараке. Выходить из него мне запрещалось. Повсюду стоят мрачные ребята в форме с оружием – ни малейшей охоты у меня не было вступать с ними в беседу. Долго мне там не разрешали отдыхать. Приду в себя – и назад. По правде сказать, задерживаться там – удовольствие небольшое.

– А кто же они такие? – спросил потрясенный Кристиан. – Преступники? Бандиты? Что они там делают?

Мэрфи пожал плечами.

– На обычных преступников непохожи. Что интересно, местных там ни одного человека. И разговаривают между собой только по-немецки. Правда, там, в Латинской Америке, немцев полно. А двое там таких, что не приведи господь встретиться, – Вальтер Хансен и Хельмут Хайссе...

– Хайссе – переспросил Кристиан. – Где-то я слышал эту фамилию. Какой он из себя?

Мэрфи, немного удивленный, описал человека, в точности похожего на мрачного племянника респектабельного профессора Карла Циммера.

Кристиан, взволнованный, вскочил. Что-то неладное было в расспросах, которые вели тогда Циммер и Хельмут Хайссе. Неужели они как-то связаны с трагической историей Хартунга? И профессор Симидзу тоже?.. Кристиан потер виски, пытаясь сосредоточиться. Таинственный институт в дебрях Латинской Америки, куда регулярно посылают грузы из Японии? И немцы... Много немцев. Что все это значит?

Агенты перерыли всю комнату Кристиана, надеясь обнаружить хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы узнать, где он скрывается. Но в ящиках письменного стола, в многочисленных папках, разбросанных по всей комнате, они нашли лишь выписки, рефераты, конспекты – словом, целую кучу подготовительных материалов к диссертации и почти никаких личных бумаг. Единственным японцем, чей адрес записал Кристиан, был профессор Симидзу. В бумажнике Кристиана нашли несколько его фотокарточек. Одну из них пересняли и размножили. Сложнее оказалось с фотографией Мэрфи. Удалось раздобыть лишь десятилетней давности фото, выдранное из какого-то документа.