Текст книги "МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева"
Автор книги: Леонид Млечин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 82 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]
6 октября 1939 года, выступая в рейхстаге, Гитлер рассказывал о разгроме Польши:
– Заключенный между Германией и Советской Россией пакт о дружбе и сферах интересов дает обоим государствам не только мир, но и возможность счастливого и прочного сотрудничества.
Имперский министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс 10 октября 1939 года записал в дневнике, что только что появившаяся в «Известиях» статья «вполне отвечает нашей точке зрения. Предполагают, что ее написал сам Сталин. В данный момент она пришлась нам чрезвычайно кстати и будет отмечена с благодарностью. До сих пор русские все свои обещания сдерживали». Статья, видно, была так хороша, что Геббельс обсудил ее с Адольфом Гитлером, как выяснилось, еще одним поклонником «Известий» образца 1939 года.
30 ноября 1939 года Сталин в интервью французскому информационному агентству Гавас назвал Францию страной, «выступающей за войну», а Германию – страной, «отстаивающей дело мира».
В апреле 1940 года Молотов поздравил немцев с удачным вторжением в Норвегию и Данию. В мае – по случаю вторжения в Бельгию, Голландию и Люксембург. Выполняя условия пакта, посол Шуленбург за три дня до начала наступления немецких войск на Западе предупредил об этом Молотова.
Нарком ответил:
– Советское правительство проявляет полное понимание того, что Германия должна защититься от англо-французского нападения.
В советском полпредстве в Париже на очередном собрании приняли приветственную телеграмму Сталину, в которой осудили англо-французских империалистов, развязавших войну против Германии. Но случилось непредвиденное: молодой сотрудник полпредства отнес текст не шифровальщику, а прямо на парижский телеграф. На следующий день телеграмму напечатали французские газеты. Советского посла Якова Захаровича Сурица власти объявили персоной нон грата. После его отъезда исполнять обязанности посла остался советник посольства Николай Николаевич Иванов. В 1941 году в Москве его арестовали и приговорили к пяти годам «за антигерманские настроения»…
Когда немецкие войска входили в Париж, некоторые сотрудники советского полпредства приветственно махали им рукой. Советские дипломаты сразу же вступили в дружественные отношения с немецким оккупационным командованием и восторженно говорили о союзниках-немцах.
После того как Сталин заключил союз с Гитлером, все коммунистические партии получили из Москвы распоряжение прекратить антифашистскую пропаганду. Компартии Франции было велено сотрудничать с немецкими оккупационными властями. Но от позора французских коммунистов спасли сами немцы, которые, войдя в Париж, отказались иметь с ними дело…
Геббельс записал в дневник: «Сталин твердо остается с нами». Он с восторгом отмечал каждое выступление Молотова – это лучшее, что Москва может сделать для Германии.
Сталин и Молотов разорвали дипломатические отношения с правительствами оккупированных европейских стран в изгнании. И признали все марионеточные правительства, которые были созданы немцами в оккупированных странах. Это было фактическое одобрение всех завоеваний Гитлера.
КРЕПКИЙ ОРЕШЕКМосква фактически стала союзником Берлина. Взамен Сталин и Молотов получили все, что хотели. Осечка вышла только с Финляндией, которая оказалась крепким орешком и не пожелала отказываться от своей независимости. Сталин требовал от Финляндии подписать такой же договор, какой был подписан с Прибалтийскими странами и предусматривал создание на их территории советских военных баз.
Переговоры с финнами шли почти целый месяц, с 12 октября по 9 ноября 1939 года. Советскую делегацию возглавлял Сталин, финскую – будущий президент страны Юхо Паасикиви. Сталин требовал передать Советскому Союзу часть островов Финского залива, часть Карельского перешейка, полуостров Рыбачий, сдать в аренду часть полуострова Ханко. В ответ СССР готов был передать территорию в Восточной Карелии. Финны отказались. Сталин решил, что если глупые финны сопротивляются, то придется забрать эти территории силой, а может быть, и полностью включить Финляндию в состав Советского Союза.
26 октября 1939 года, когда переговоры еще шли, нарком обороны Ворошилов приказал начать формирование особого стрелкового корпуса из советских финнов и карелов. Комкором был назначен Аксель Антила, воевавший в Испании. Корпусу предстояло стать основой народной армии, которая восстала бы против финского режима. Русские офицеры, зачисленные в корпус Антилы, получили финские фамилии.
Военные действия начались 30 ноября 1939 года: советская авиация бомбила Хельсинки, Красная армия перешла границу. Война продолжалась сто пять дней и завершилась в марте 1940 года. Поводом Москва назвала обстрел финнами советской погранзаставы в деревне Майнила. Но за шесть десятилетий, прошедших с того дня, не нашлось ни одного факта, который бы подтвердил, что финны действительно начали стрелять первыми. Более того, есть свидетельства того, что эту провокацию устроил НКВД для того, чтобы получить желанный повод для вторжения.
30 ноября нарком Молотов заявил, что действия Красной армии – вынужденный ответ на враждебную политику Финляндии, а цель боевых действий – обеспечить безопасность Ленинграда. Сразу же появилось сообщение о создании «народного правительства» Финляндии во главе с одним из руководителей Финской компартии Отто Вильгельмовичем Куусиненом, который с 1921 года работал в Москве в аппарате Коминтерна.
1 декабря правительство никогда не существовавшей Финляндской Демократической Республики, которое будто бы разместилось в финском приграничном городке Териоки, занятом советскими войсками, призвало финский народ встретить Красную армию как освободительницу. На следующий день Молотов подписал договор о взаимопомощи и дружбе с Отто Вильгельмовичем, который, как и сам Вячеслав Михайлович, не только возглавил народное правительство, но и одновременно возложил на себя обязанности министра иностранных дел.
Молотов немедленно обратился в Лигу Наций с заявлением, что «Советский Союз не находится в состоянии войны с Финляндией и не угрожает финскому народу. Советский Союз находится в мирных отношениях с Финляндской Демократической Республикой, с правительством которой 2 декабря заключен договор о взаимопомощи и дружбе. Этим документом урегулированы все вопросы». По части цинизма Молотов кому угодно мог дать сто очков вперед.
Но молотовские маневры не помогли. Поскольку мир был возмущен нападением на Финляндию, Советский Союз из Лиги Наций исключили. В Москве даже не огорчились, считая, что настало время не слов, а дел… Японию и Германию уже исключили из Лиги. Формально Лигу Наций распустят только 8 апреля 1946 года. В женевском Дворце наций соберутся бывшие функционеры лиги и примут решение о самоликвидации. Ее имущество поделят поровну между ООН и Международной организацией труда.
В финской войне Гитлер публично поддержал Советский Союз, заявив, что Сталин всего лишь хотел получить выход к незамерзающему морю. Гитлер не ограничился словами. Он довольно активно помогал Москве в этой войне, пишет военный историк профессор Михаил Семиряга. Немецкие суда снабжали советские подлодки в Балтике продовольствием и горючим. Немцы помогли блокировать Ботнический залив, чтобы Запад не смог помочь Финляндии. Гитлер не разрешил итальянским самолетам с грузом для финнов лететь через немецкую территорию и пригрозил Швеции, что ей будет плохо, если она поддержит Финляндию.
В своих дневниках Георгий Димитров писал, как 21 декабря 1939 года, по случаю шестидесятилетия вождя, застолье затянулось до восьми утра. В какой-то момент Сталин сказал гостям:
– В Союзе стало тесновато. Финляндия, Бессарабия, Черновцы нам не помешают.
Через месяц, 21 января 1940 года, на дружеской вечеринке по случаю дня рождения Ленина Сталин произнес тост:
– Пока мы убили в Финляндии шестьдесят тысяч человек. Теперь надо убить остальных, и тогда дело будет сделано. Останутся только дети и старики.
Советские войска получили приказ разгромить финские войска, освободить финский народ от гнета помещиков и капиталистов и выйти на границу со Швецией и Норвегией, то есть изначально речь шла о полной оккупации страны, а вовсе не о том, чтобы отодвинуть границу от Ленинграда. Но отчаянное сопротивление финской армии опрокинуло все планы Сталина. Завоевать маленькую Финляндию не удалось. Выяснилось, что Красная армия не готова к современной войне.
Потери Красной армии составили 131 тысячу человек. Финская армия потеряла 29 тысяч. Пришлось прекратить войну и вступить в переговоры. Но и финны вынуждены были отдать все, что от них требовал Сталин. Переговоры с финнами велись в Москве. 12 марта 1940 года мирный договор был подписан. Сталин получил все территории, которые хотел, а сверх – в аренду весь полуостров Ханко, где должна была появиться советская военно-морская база.
Молотов был очень огорчен, что не удалось решить «финский вопрос», как хотелось. Но надежда присоединить Финляндию не исчезла. На партийном съезде в Карелии в апреле 1940 года говорилось, что скоро «пролетариат и трудящееся крестьянство Финляндии… поднимутся с новой сокрушающей силой и сбросят в мусорную яму всю эту продажную шайку маннергеймов. В нужный момент мы протянем братскую руку помощи народу Финляндии в его борьбе против эксплуататоров».
Уже после Второй мировой войны член политбюро Андрей Александрович Жданов, который занимался отношениями с Финляндией, с большим сожалением сказал члену югославского руководства Миловану Джиласу:
– Мы сделали ошибку, что не оккупировали Финляндию. Теперь все было бы уже кончено.
Сталин добавил:
– Да, это была ошибка, – мы слишком оглядывались на американцев, а они бы и пальцем не пошевелили.
Молотов с сожалением заметил:
– Да, Финляндия – это орешек.
Может быть, Сталин с Молотовым действительно опасались резкой реакции Соединенных Штатов, но более вероятно – помнили, какое ожесточенное сопротивление оказали им финские войска, и не хотели рисковать во второй раз…
В 1939–1945 годах, когда Советский Союз и Финляндия в два приема вели войну, маленькое северное государство потеряло 87 тысяч человек – это 2,3 процента населения (каждый погибший был доставлен в родные места и там похоронен). Финляндия лишилась десятой части своей территории, отошедшей к Советскому Союзу. Почти полмиллиона жителей Карелии уклонились от получения советского гражданства и, бросив дома, перебрались в Финляндию.
РОМАН ПО ПЕРЕПИСКЕСталин полагал, что Германия надолго увязнет в войне с Францией и Англией. Быстрый разгром французской армии стал для него неприятным сюрпризом. 17 мая 1940 года Молотов просил немецкого посла Шуленбурга принять «самые горячие поздравления в связи с успехами германских войск во Франции». Одновременно Молотов так же откровенно предупредил посла, что во все Прибалтийские республики отправлены эмиссары, которым поручено сформировать там новые правительства, более приемлемые для Москвы. Сталин ни в чем не хотел отставать от Гитлера.
Еще через несколько дней Молотов сказал послу, что принято решение ввести войска в Северную Буковину и Бессарабию, принадлежавшие Румынии. Гитлер, выполняя взятые за себя обязательства, рекомендовал румынскому королю не оказывать сопротивления. Северная Буковина в разные времена принадлежала Турции и Австро-Венгрии, но ее население в основном составляли украинцы. Бессарабия триста лет принадлежала Турции, с 1812 года она входила в состав Российской империи. В 1918 году Бессарабию присоединила к себе Румыния.
В Москве долго не могли решить, как следует поступить в отношении Бессарабии. Максим Литвинов считал, что нужно отказаться от прав на Бессарабию, потому что важнее поладить с Румынией. Сталин и Молотов придерживались иной точки зрения и, договорившись с Гитлером, добились своего.
На VI сессии Верховного Совета СССР 29 марта 1940 года Молотов заявил:
– У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного вопроса, вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя никогда и не ставил вопроса о возвращении Бессарабии военным путем.
Вечером 26 июня 1930 года Молотов пригласил румынского посланника в Москве Георге Давидеску и сделал ему представление:
«Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а создавшаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения полученных в наследство от прошлого нерешенных вопросов для того, чтобы заложить, наконец, основы прочного мира между странами, Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу.
Правительство СССР считает, что вопрос о возвращении Бессарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава… Правительство СССР ожидает ответа Королевского Правительства Румынии в течение 27 июня с. г.».
28 июня части Красной армии уже перешли границу. Северную Буковину включили в состав Украины. А на территории Бессарабии 2 августа 1940 года была образована Молдавская ССР. Но три уезда тоже передали Украине.
В одном из разговоров с немецкими дипломатами в Москве Сталин заметил, что готов и к войне с Японией. Он с удовольствием констатировал, что в боях на Халхин-Голе японцы потеряли не меньше двадцати тысяч человек.
– Это единственный язык, который понимают азиаты, – сказал Сталин. – Впрочем, я сам – один из них и знаю, что говорю.
Молотов утверждал позднее, что они со Сталиным сразу разгадали коварные замыслы Гитлера. Но как-то слабо верится в эту прозорливость. Слишком быстро немецкие войска летом сорок первого дошли до Москвы, слишком много советских людей погибло на поле боя, в плену, в оккупации, и слишком тяжкой ценой далась победа в мае сорок пятого.
Почему же Сталин и Молотов пошли на сближение с Германией? Официальная версия: договор с Гитлером помог избежать гитлеровского нападения уже в 1939 году, оттянуть войну насколько возможно, лучше к ней подготовиться. Но она неубедительна – Гитлер не собирался нападать на Советский Союз в 1939 году и не смог бы это сделать, имея за спиной враждебную Францию. Хуже того, получив отсрочку в два года, Сталин не сумел подготовить армию к страшной войне. Так что дело в другом. Гитлер дал Сталину и Молотову то, что не могли дать ни Англия, ни Франция. Он предложил им поделить мир. Для начала он отдал им Прибалтику, часть Польши, часть Румынии. И все это Москва получила буквально в один день, без борьбы, без уступок, без переговоров с Западом!
В партнерстве с Гитлером Сталин стал ключевой фигурой мировой политики. Он приобрел вес в мировых делах. Сталин и Молотов осваивали роль вершителей судеб мира и быстро вошли во вкус. Они присоединили Литву, Латвию и Эстонию. Попытались отхватить и кусок Финляндии, но финны отстояли свою страну. И в Кремле думали, что все это лишь начало. В июне 1941 года член политбюро Андрей Александрович Жданов, выступая на заседании Главного военного совета, говорил:
– Мы стали сильнее, можем ставить более активные задачи. Война с Польшей и Финляндией не были войнами оборонительными. Мы уже вступили на путь наступательной политики.
Кроме того, были и личные причины для сближения. Между Гитлером и Сталиным возник короткий роман. А Молотов стал почтальоном влюбленных. И по сей день ходят слухи о тайной встрече Гитлера и Сталина на западной границе. Но ее не было. Они так и не увиделись. У них был роман по переписке. И они пристрастно расспрашивали Молотова друг о друге. Министр пропаганды Йозеф Геббельс записал в дневнике: «Фюрер увидел Сталина в одном кинофильме, и тот сразу стал ему симпатичен. Тогда, собственно, и началась германо-русская коалиция».
Гитлер считал Сталина самым значительным из своих современников. Во время беседы с Молотовым в декабре 1940 года фюрер сказал:
– Я считаю Сталина выдающейся исторической личностью. Да я и сам рассчитываю войти в историю. Поэтому естественно, чтобы два таких политических деятеля, как мы, встретились. Я прошу вас, господин Молотов, передать господину Сталину мои приветы и мое предложение о такой встрече в недалеком будущем.
К этому времени Гитлер уже подписал директиву о подготовке нападения на Россию, но определенное уважение к Сталину у него сохранялось. Уже во время войны он сказал:
– После победы над Россией было бы лучше всего поручить управление страной Сталину, конечно при германской гегемонии. Он лучше, чем кто-либо другой, способен справиться с русскими…
Сталин был менее сентиментален, но он высоко ценил способность фюрера добиваться своего. Он выспрашивал своих послов в Берлине о Гитлере, ревниво сравнивая фюрера с собой. Генеральному секретарю нравились именно те качества, которые стали роковыми для Германии. Наверное, он видел в Гитлере настоящего партнера, вдвоем с которым они смогут управлять миром. При этом Сталина вполне устраивала бы долгая война на западе Европы, которая истощила бы силы и Англии, и Германии и предоставила бы ему свободу действий на континенте.
Во время второй встречи с Риббентропом Сталин успокоил нацистского министра:
– Советское правительство не собирается вступать в какие-либо связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция. Премьер-министр Англии – болван, а премьер-министр Франции – еще больший болван…
И тут Сталин произнес неожиданную фразу:
– Если Германия вопреки ожиданиям попадет в тяжелое положение, то можете быть уверенными, что советский народ придет на помощь Германии и не допустит, чтобы Германию удушили. Советский Союз заинтересован в сильной Германии.
Риббентроп понял Сталина в том смысле, что он готов поддержать Германию, если ее война с западными державами сложится неудачно. Нацистский министр ответил, что в военной помощи Германия не нуждается, но рассчитывает на поставку военных материалов.
В Берлине отказывались верить, что Сталин действительно произнес такую фразу. Шуленбурга уполномочили сходить к Молотову и попросить у него точную запись сталинских слов. Немцы получили выписку и убедились, что Риббентроп правильно понял советского вождя: Сталин прямым текстом предлагал Германии помощь, если она начнет терпеть поражение в войне с западными державами. Сталин, конечно, не хотел усиления Германии, но и не желал ее разгрома, потому что, пожалуй, по-прежнему главным врагом считал Англию.
Германия в больших количествах получала из Советского Союза нефть, сырье и продовольствие. На Кольском полуострове была создана база снабжения для немецких подводных лодок. И Советский Союз не остался внакладе. Была запланирована пятилетка дружбы с Германией, которая помогала создавать советскую военную промышленность. Германия была переполнена советскими специалистами, которым все показывали и рассказывали.
Будущий крупный партработник Леонид Николаевич Ефремов в своих воспоминаниях описывает командировку в Германию. До войны Ефремов был старшим инспектором по оборудованию на Воронежском авиационном заводе номер 18. Его по линии «Станкоимпорта» командировали в Германию для закупки оборудования. Отправляли советских специалистов небольшими группами. Ехали через Вильнюс, Каунас, Кенигсберг. В Берлин группа Ефремова прибыла 4 июня 1940 года, когда немцы отмечали свои победы на Западном фронте: «Стоявшие на тротуарах жители городов и селений, по которым проходили со знаменами и оркестрами воины-победители, забрасывали их цветами, приветствовали неистовыми возгласами восторга. Некоторые выбегали к маршировавшим солдатам, обнимали и целовали их…»
В Германии действовала карточная система. Советским специалистам по дипломатическим нормам выдавали карточки на хлеб, мясо, масло, сахар и так далее.
«Причем для удобства, – вспоминал Ефремов, – эти карточки имели отрывные талоны вдоль перфолиний по 5, 10, 25, 50, 100 граммов каждый. И если, например, в пансионате, ресторане или в железнодорожном буфете вы решили поесть, то в меню рядом с денежной стоимостью каждого блюда указывалось, сколько и какие продуктовые талоны нужно дать официанту, чтобы получить первое, второе, кофе, чай. Без талонов за деньги в ресторанах подавалось только пиво и другие спиртные напитки.
При торгпредстве СССР действовал магазин «Конзум», где можно было приобретать различные товары, частично и продовольственные (консервы, чай, сгущенное молоко). А одежду, обувь, белье по дипломатическим паспортам мы заказывали в специально отведенных для этих целей властями магазинах или ателье…»
Советских специалистов размещали в пансионах. Многое из увиденного произвело на них сильное впечатление – порядок, царивший на немецких предприятиях, мастерство рабочих, бережливость немцев: «Раз в неделю удавалось принять ванну. В квартире для этих целей имелась газовая колонка, и, при опускании в определенное отверстие монет, быстро появлялась горячая вода. Немцы во всем были весьма аккуратными и бережливыми. Так, при входе в дом, когда ключом открывалась парадная дверь, зажигался свет, и он гас уже после того, как дойдешь до квартиры».
На крупнейших немецких станкостроительных заводах Ефремов и коллеги принимали новейшие станки, сделанные специально для Советского Союза. Немцы продали Красной армии самый современный для того времени крейсер «Лютцов», заказанный наркомом Тевосяном, тридцать самых современных самолетов, образцы новейших артиллерийских орудий и танков (а к ним формулу брони). Словом, Гитлер щедро делился военными технологиями. Наши авиационные делегации даже не верили, что им действительно демонстрируют новейшие машины. Немцы позволили купить экземпляры боевых машин, которые через год будут господствовать в советском небе, – «Мессершмитт-109 и -110», «Юнкерс-88 и -52», «Дорнье-215» и даже еще не принятый на вооружение опытный образец «Хенкель-100». Осмотр немецких самолетов показал, что советская авиация далеко отстала от люфтваффе.
Почему же Гитлер, уже зная, что нападет на Россию, делился со Сталиным оружием? Потому что твердо знал: Советский Союз уже ничем не успеет воспользоваться.
