Текст книги "Удар в спину"

Автор книги: Леонид Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Сюда, – Николай направил Антона к расположенной левее коридора двери. – Проходи, гость ты наш ненаглядный.

Стахов молча повиновался.

– Я, наверное, пойду спать, – объявил шедший позади Петрович и, судя по звуку, сладко зевнул. – Если что – разбудите…

Когда прошедший вперед Виктор распахивал дверь, Антон успел заметить, как Петрович проследовал в коридор.

За дверью находился большой – достойный крупного работника государственного масштаба – кабинет. По левой стене находились два окна колоссальных размеров. Окна шли от потолка до самого пола. Теневые шторы были раздвинуты, и Антон увидел сверху освещенную фонарями неширокую асфальтированную дорогу, по которой несколько минут тому назад его подводили к дому. Между окон был простенок, у которого стояла пара кресел. Справа вдоль стены теснились высокие шкафы. В средине стены была ещё одна дверь, выводившая, очевидно, в коридор.

– Ну что же вы остановились? – повернулся к вошедшим стоявший у дальнего окна человек. – Проходите, уважаемый господин Стахов. Проходите.

Хозяин кабинета обошел огромный стол и занял за ним место в кресле. Продолжавшие стоять по обе стороны от Антона провожатые подтолкнули его вперед и вместе с ним подошли к столу.

Теперь Стахов мог разглядеть человека, организовавшего его похищение. А в том, что именно этот невысокого роста сухощавый господин был виновен в последних его злоключениях, у него практически не было ни малейших сомнений.

ГЛАВА 14

Возраст обладателя хорошо поставленного голоса Антон оценил приблизительно в сорок пять лет. Несмотря на теплый вечер и поздний час человек этот был одет в отлично пошитый темно-серый пиджак с галстуком.

У хозяина кабинета было асимметричное удлиненное лицо с длинным слегка искривленным носом и с широким тонкогубым ртом. Левый уголок рта слегка изогнулся вниз в какой-то застывшей гримасе капризной брезгливости. Контрастируя с приветливым тоном, которым он обратился к Антону, его светло(серые глаза глядели внимательно и холодно. Так обычно смотрят на объект – на непонятную находку, на попавшуюся в ловушку мышь или же на покупаемого с кулинарными целями барашка, но никак не на человека. У Антона даже пронеслись в уме написанное им некогда четверостишие:

 
На тропе лежит червяк,
И на солнце корчится.
Раздавить его, иль как?
Сам, дурак, ведь просится.
 

И теперь сидевший за столом человек смотрел на него именно так скучающе и оценивающе, как бы взвешивая пока неизвестные собеседнику «за» и «против», от которых зависела его жизнь. По всему чувствовалось, что этот господин привык командовать и принимать решения. И сейчас ему явно доставляла удовольствие эта затянувшаяся пауза, когда стоявший перед письменным столом молодой человек конечно же должен был испытывать перед устремленным на него испытующим взглядом известное замешательство. И, верно, Антон отвел взгляд. Но отвел он его только для того, чтобы, сделав несколько шагов вправо, сесть на легкий стул из неизбежной тут хромированной трубки и (имитации?) кожи.

– Куда?!! – возмутился было оставшийся стоять перед столом Николай.

– Оставь, – хозяин кабинета успокаивающе слегка приподнял с поверхности стола правую ладонь и затем вновь опустил её на место. – Пусть себе…

Он помолчал немного и все тем же несколько скучающим тоном оповестил:

– Сегодня нам с вами, Антон, предстоит решить несколько достаточно важных для вас вопросов.

Сидевший за столом мужчина замолчал, явно ожидая со стороны Антона проявления интереса. Однако молодой человек никак не реагировал, он был занят поиском более удобной позы.

– Вы не против, что я обращаюсь к вам по имени? – прервал затянувшуюся паузу хозяин кабинета.

Молодой человек лишь слегка пожал плечами.

– Меня зовут Владиславом Андреевичем, – счел необходимым представиться элегантный господин. – И я давно искал возможности побеседовать с вами.

– Угу, – кивнул Стахов. – Понимаю. Из-за чрезвычайной занятости у вас просто не нашлось времени позвонить мне. Поэтому меня чем-то оглушили и с комфортом доставили сюда. Как овощи с рынка – в багажнике.

– У меня были основания полагать, что наш разговор будет существенно более плодотворным при непосредственном контакте. – Левый уголок рта у Владислава Андреевича слегка дернулся и ещё более опустился вниз. – А потом, видите ли, мне хотелось бы, чтобы после нашего разговора вы ещё пару дней погостили у меня.

– Я почему-то так сразу и решил, что меня привезли сюда на званый ужин… в дружеской компании.

– Вы зря иронизируете, молодой человек, – несколько раздраженно заметил хозяин кабинета. – Действительно, мне нужно было, чтобы вы появились здесь. И вас привезли сюда.

Чувствовалось, что Владиславу Андреевичу не очень нравится слишком независимая реакция Стахова, а потому он счел за благо напомнить, кто здесь является хозяином.

– Коль скоро меня пригласили погостить, я вначале предпочел бы привести себя в порядок, а затем хорошенько выспаться. Перед важной беседой, – заметил Антон.

– Увы. Боюсь, разговор наш должен состояться до вашего отдыха.

И снова возникла пауза, в течение которой Владислав Андреевич и Антон несколько секунд не отрываясь смотрели в глаза друг другу. Это напоминало детские соревнования – кто кого «переглядит».

– Дело в том, что я хочу дать вам поручение, – первым сдался хозяин кабинета.

– А почему вы решили, что вправе поручать мне что-то? Почему я должен что-то делать для вас?

– Могли бы, кажется, и догадаться, – изображая легкое разочарование, пояснил господин за письменным столом. – Потому что от этого зависят жизнь и судьба ваших близких. Да и ваша, естественно, тоже.

– Вы хотите сказать, что…

– Что жена ваша и дочь находятся… тоже в гостях.

У Антона внезапно снова нестерпимо заболела голова. Он упер локти в колени и зажал вески между грязных ладоней. Посидев несколько секунд в этой позе, он вновь выпрямился и откинулся на спинку удобного стула.

– Откуда мне знать, что ты не врешь? – внезапно переходя «на ты», спросил он.

– Вы, молодой человек, забываетесь, – вкрадчиво бросил Владислав Андреевич и пальцами левой руки потрогал узел галстука.

– Да шел бы ты… – и Антон резко поднялся со стула.

Тут же рядом с ним оказались Николай и Виктор. Антон немного помедлил и затем вновь сел.

– Если хотите, я могу показать вам несколько фотографий, – предложил своим бархатистым голосом Владислав Андреевич.

– Показывайте.

Элегантный господин выдвинул ящик стола и достал из него обычный желтый конверт из тех, что вместе с выполненным заказом дают во всех проявочных. Тут же, не дожидаясь распоряжений, к нему подошел Виктор и взял конверт, чтобы предупредительно передать его Стахову.

Антон вытащил из конверта пяток цветных фотографий. Прежде чем просмотреть их, он на долю секунды прикрыл глаза, и лишь после этого перевернул стопку фотографий изображениями вверх. На первой из них он увидел жену и дочь в абсолютно незнакомой для него обстановке. Судя по всему, они находились в довольно уютной квартире. Обе сидели на диване. Жена положила руку на плечо дочери. Лицо Лиды было сосредоточенно-печальным. Ника же казалась как всегда беззаботно веселой.

– Когда были сделаны эти фотографии? – поинтересовался Антон.

– Совсем, совсем недавно.

«Странно, – подумал молодой человек. – Ника тут выглядит абсолютно здоровой», – и он переложил первую фотографию под низ стопки.

На второй фотографии можно было видеть, как некто, чье лицо он не мог разглядеть, помогает жене выйти из задней дверцы темно-серого «Мерседеса» с тонированными стеклами. У машины, так же спинами к снимавшему, стояли трое крепких ребят. На третьей фотографии Ника удобно устроилась у матери на коленях. Девочка уткнулась ей носиком в плечо, а потому выражения её лица Антон видеть не мог. Еще на одной фотографии стоявшая у покрытой деревянными панелями стены Лида держала дочь на руках. Судя по всему, девочка уже засыпала, и жена собиралась перенести её в постель. На последней фотографии спящую Нику из рук матери принимал мужчина. И опять нельзя было разглядеть его лица. Антон подержал несколько мгновений последнюю фотографию перед собой, а затем добавил её к другим и аккуратно положил всю стопку назад в конверт.

– Как вы могли убедиться, ничего страшного с вашими близкими не произошло, – заметил наблюдавший за ним господин. – И – поверьте мне наверняка не произойдет, если вы не будете делать глупостей.

– Так о чем вы хотели меня попросить? – спросил Антон.

– Это нужно понимать так, что теперь вы готовы выполнять мои поручения? – Владислав Андреевич покривил губы в улыбке и снова потрогал пальцами левой руки узел галстука.

– Зависит от того, что бы вы хотели поручить мне.

Некоторое время хозяин кабинета молча смотрел на своего собеседника.

– Ладно, – пожевав тонкими губами, наконец промолвил он своим красивым баритоном. – Я думаю, вы достаточно хорошо осознали ситуацию. А чтобы вы прочувствовали её ещё лучше, добавлю, что в наших руках находится и ещё одна дорогая вам особа. Я имею в виду вашего «домашнего доктора» Викторию.

– Что!?? Неправда!

– Пусть посмотрит… – Владислав Андреевич вытащил откуда-то очередную стопку фотографий, бегло просмотрел их и бросил одну из них на стол.

На этой фотографии у стены с осыпающейся штукатуркой была запечатлена Виктория. Глаза её были широко раскрыты. На левой скуле ясно просматривалась небольшая ссадина. Девушка испуганно подняла правую руку к лицу. Казалось, будто она хочет прикрыть глаза от неожиданной вспышки.

– Сволочи!

– Я не люблю, когда при мне выражаются.

– Плевать я хотел на то, что ты любишь, а чего нет, – зло глядя на человека за столом, бросил Антон

– Николай!

В следующее мгновение сильнейшая оплеуха сбросила молодого человека со стула, и на него обрушился шквал ударов. При этом били в основном ногами. Антон «сгруппировался», стараясь в первую очередь защитить лицо и нижнюю часть живота.

– Довольно, – прозвучала очередная команда. – Посадите его на стул и выйдите за дверь.

Стахова подхватили под мышки и усадили на стул.

– Надеюсь, вы поняли, – играя своим выразительным голосом, выговаривал продолжавший сидеть за столом господин, – со мной лучше не ссориться. Будьте разумным, и все закончится хорошо. И для вас, и для ваших близких.

Антон молча глядел на слегка развернувшегося в его сторону Владислава Андреевича и думал о том, что теперь, когда они остались в кабинете вдвоем, ситуация ещё может кардинально поменяться. Но, будто читая его мысли, господин за столом вновь выдвинул ящик стола и извлек из него пистолет.

– Я знаю, человек вы миролюбивый, – кладя оружие перед собой, заметил он. – И все-таки, если вам вдруг захочется сделать глупость, на всякий случай имейте в виду, – я ежедневно упражняюсь с этой игрушкой в тире. Так что…

– Я понял.

– Тогда поговорим о наших делах, – Владислав Андреевич замолчал, и как бы между делом слегка коснулся пальцами узла галстука.

Антон отметил про себя, что этот жест скорее всего говорит о том, что его собеседник тоже не совсем спокоен. Во всяком случае, такое внимание к галстуку свидетельствовало далеко не о безупречном состоянии нервов этого внешне спокойного господина.

– Так чего же вы от меня хотите? – устало поинтересовался Стахов.

– Во-первых – абсолютного повиновения. Повторяю: в этом случае я готов гарантировать, что ни с вами, ни с вашими близкими не случится ничего плохого.

– Почему я должен верить вам?

– Потому, что вам не остается ничего иного, – слегка улыбнулся человек за столом. – А кроме того и потому, что, как вы вскоре поймете, не в наших интересах, чтобы с вами и теми, кто вам дорог, произошло что-нибудь плохое.

И вновь на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Антон сидел, слегка откинувшись на спинку стула, и ждал, когда хозяин кабинета соизволит продолжить разговор. Тот же рассеянно смотрел на свою руку, пальцы которой негромко отбивали какой-то ритм на рукоятке пистолета.

Стахов невольно обратил внимание на то, что его собеседник сказал о «наших» интересах. Либо он страдал комплексом величия, либо ему приходилось считаться ещё с чьими-то интересами. В последнем случае следовало предположить, что у него имелся либо компаньон, либо – даже – начальник.

– Если ничего не изменится в ближайшее время, – продолжил меж тем Владислав Андреевич, – вам придется помочь нам устранить вашего приятеля. Я имею в виду Филимонова.

– Да вы с ума сошли! – не удержался от восклицания Стахов.

– Не больше, чем вы. И не уверяйте меня, что этот уголовник значит для вас больше, чем ваши близкие. Кстати, не забывайте, что если вы нас к тому вынудите, мы можем заняться ещё и вашей матушкой. Пока что мы решили не беспокоить её.

– Ну вы и…

– Снова напоминаю, что судьба ваших родных зависит только от вас. И если все-таки с ними что-нибудь случится, то именно вы в первую очередь будете в ответе за это. – Прежде чем продолжить, господин за столом слегка прокашлялся. – Кстати, устранение Филимонова делает вас единственным владельцем вашей фирмы. А это – гарантия счастливого будущего всего вашего семейства. Так что, как видите, мы печемся о ваших интересах.

– Вы просто на удивление заботливы, – хмыкнул Антон. – Вот уж никогда бы не подумал, что на свете есть люди, до такой степени обеспокоенные моим экономическим благополучием…

– Ваше благополучие – наше благополучие.

– Ну естественно! Иными словами, мне придется делиться своими доходами с вами, – констатировал Антон. – Понятно. – Он помолчал немного. – Но тогда не поясните ли вы недогадливому – что в этом случае дает вам право так пренебрежительно отзываться об уголовниках?

– Ничего и никому вам не придется платить, – покачав головой, собеседник Стахова вновь проверил, на месте ли его галстук. – Запомните это. Никто не претендует на ваши доходы. Но со смертью вашего приятеля воздух в городе станет существенно чище. И, поверьте мне, очень многие вздохнут с облегчением.

– Вот никогда бы не подумал, что такое возможно. Это ж надо – для знакомства с благородным альтруистом, пекущемся исключительно об общественном благе, меня «отключают» и доставляют в багажнике буквально черт-те куда…

– Не надо юродствовать, – слегка нахмурился Владислав Андреевич. – Не стоит… Кстати, можете не беспокоиться и о том, что без Филимонова вас обложит данью кто-нибудь еще. В этом плане для вас ничего не изменится. Мы побеспокоимся об этом.

– Чем же это я заслужил такое расположение? Ради чего вы вдруг решили облагодетельствовать меня?

– Экий вы, оказывается, любознательный молодой человек! Ну хорошо. Скажем так – вы помогаете нам избавиться от Филимонова. И мы понимаем, что подобная услуга должна быть оплачена, причем оплачена хорошо. Такой ответ вас устраивает?

Антон пожал плечами и отметил про себя, что его собеседник снова говорил во множественном числе – «мы». Хотя стоило ли удивляться? Наверняка речь тут шла о большой и хорошо структурированной организации. Но в таком случае – почему они сами не «убрали» Мишку? Хотя – они уже пытались убрать его. Очевидно, теперь хотят действовать наверняка.

Немного помолчав, Антон заметил:

– Насколько я понимаю, Игоря Снитко «ликвидировали» также вы. А ведь он не был уголовником. И никому не сделал ничего плохого. Он просто честно делал свое дело. И несмотря на это…

– Я мог бы сказать, что не понимаю, о чем вы говорите. Но врать не буду. – Владислав Андреевич вновь поправил левой рукой узел галстука. – Мне незачем объяснять вам, что в жизни не все так просто. Помимо черного и белого, как вы знаете, есть ещё и полутона. И если Снитко погиб, то для этого, поверьте, были весьма основательные причины.

– Не сомневаюсь, что моя смерть будет оправдываться причинами не менее вескими, – криво усмехнулся Антон.

– Я уже объяснил вам, что вы нам нужны живым. «Убрав» Филимонова, вы автоматически становитесь нашим человеком, на которого в любой ситуации мы сможем положиться целиком и полностью. И в этом качестве вы нас более чем устраиваете.

– Тогда позвольте поинтересоваться: а почему именно я? Чем это я заслужил такую честь?

– Увольте, – покачал головой элегантный господин. – Не сейчас. Когда-нибудь вы это наверняка узнаете. Но только не сейчас.

И снова на некоторое время в воздухе повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь едва слышимым звуком работающего кондиционера.

– Я могу подумать? – спросил Антон.

– Да, конечно. Но не более, – хозяин кабинета поглядел на часы, – не более пяти минут. Через десять минут я уже должен буду сообщить о вашем решении тем, кто ждет моего звонка. – Владислав Андреевич неожиданно поднялся и оперся обеими руками о стол. – Не забывайте, пожалуйста, что сейчас вы решаете не только свою судьбу. Вы также решаете судьбу своих близких. И имейте в виду – если вы решите схитрить, если попытаетесь водить нас за нос, они наверняка погибнут.

– Боюсь, вы не оставляете мне выбора.

– Я так и полагал, что вы будете вести себя, как разумный человек, удовлетворенно заметил своим красивым баритоном Владислав Андреевич.

Не успел он закончить фразы, как открылась дверь, и в кабинет вошли Николай с Виктором. «Очевидно, он нажал какую-нибудь кнопку и тем самым подал звуковой или световой сигнал», – понял Антон.

– Проводите господина Стахова в его комнату, – распорядился хозяин кабинета. – Потом вернетесь.

* * *

Антон почему-то ожидал, что его поведут по тому коридору, в который около получаса тому назад удалился Петрович. Но нет. Хотя после выхода из кабинета сопровождающие действительно направили его налево, коридор они миновали и прошли вдоль легкой балюстрады по галерее дальше, чтобы затем повернуть направо. Здесь Николай придержал Антона, а Виктор прошел к единственной двери и отпер её.

– Проходи, – коротко распорядился Николай. – Но не чувствуй себя как дома.

Антон выразительно поглядел на парня, но тот только хмыкнул:

– Ишь ты! Не нравится.

Они оказались в большом помещении, лишенном какой-либо мебели. Лишь в углу слева стоял новенький концертный рояль, да на полу покоился колоссальных размеров палас. Расположенная напротив входа стена была глухой. Окна тут имелись лишь в стене справа. Точнее, сама стена была тут одним большим сплошным окном.

– На пра-а-во! – скомандовал Николай при входе и за локоть развернул Антона лицом к стене. – Руки в гору и обопрись ими о стену.

Стахов повиновался, злорадно подумав, что на стене наверняка останутся отпечатки его ладоней.

Через доли секунды ему натянули на голову что-то вроде плотной шапочки. Она была очень длинной и закрывала ему теперь не только глаза, но и нос, и подбородок.

– Жди, – приказал Николай и, кажется, отошел. Во всяком случае, хотя Антон и не слышал удаляющихся по мягкому паласу шагов, он почему-то был уверен, что рядом с ним уже никого не было.

По прошествии не менее трех минут его неожиданно вновь взяли за локоть и голос Николая приказал: «Пошли!». Некоторое время они шли по паласу, а затем последовала команда: «Покрутись-ка на месте». Антон сделал несколько оборотов. «Еще», Антон покрутился еще. «В обратную сторону». Он повиновался. Затем его взяли за локоть и куда-то повели. Вскоре под ногами мягкий ворс паласа сменился гладкой поверхностью покрытого лаком паркета.

– Осторожно, – предупредил Николай. – Сейчас будем подниматься по лестнице… Так. Поднимай ногу. Пошел!

Антон сделал шаг и стал падать вперед. Сопровождающие с хохотом подхватили его с двух сторон за локти, и молодой человек наступил на ступеньку ведущей вниз лестницы.

– Надо же быть таким бестолковым! – насмешливо выговаривал Николай, Я же предупредил тебя, что будет лестница. А ты…

Антон молча шел дальше. Вскоре один марш лестницы закончился, и они повернули налево. «Осторожно», – вновь предупредил Николай, и они продолжили спуск по следующему отрезку лестницы. Потом некоторое время его вели по какому-то коридору, близкие стены которого глухо отражали звуки их шагов, а затем они снова спускались по лестнице.

В конечном итоге после непродолжительного путешествия по очередному коридору Николай вновь приказал Антону остановиться и ждать. Судя по всему, Виктор прошел дальше и извлек из кармана ключи. Во всяком случае, вскоре раздался звук отпираемого замка. Затем Стахова взяли за локоть и, как он догадался, ввели в отпертую дверь. «Сними с него колпак», – приказал своему приятелю Николай, и через доли секунды Антон уже имел возможность оглядеться. Он находился в небольшой уютной комнате, напоминавшей номер дешевого пансионата. Тут справа и слева от двери у противоположных стен стояли две кровати с прикроватными тумбочками и с укрепленными в их изголовьях бра. Напротив двери над журнальным столиком висел телевизор. На столике стопкой лежали газеты и журналы. По обе стороны журнального столика стояли низкие удобные кресла. В ногах правой кровати возвышался массивный шкаф. В противоположном углу стоял большой холодильник. Рядом с ним находилась узкая горка, за стеклами которой виднелись бутылки и посуда.

– А ты говоришь – купаться! – неизвестно к чему сказал Виктор и засунул себе в карман черную вязаную шапочку с подкладкой. – Живи себе, не тужи. Хочешь спать – спи. Хочешь выпить – пей. Хочешь читать – в горке найдутся и книги. Там же тебя ожидают и кассеты с фильмами. А ещё и по телеку можно поглядеть несколько десятков программ на разных языках! Не жизнь, скажу я вам, а сказка.

– А умыться тут есть где? – прервал восторженного парня Антон.

– Из тамбура двери в сортир и в ванную, – показал себе за плечо Николай. – Если что – нажмешь вот эту кнопку. – Он положил руку на клавишу рядом с выключателем. – Тебе ответят… Давай, расслабляйся. А мы пойдем.

Когда, заперев за собою дверь, охранники ушли, Антон ещё раз бегло огляделся по сторонам, а затем поспешил в ванную. Он был приятно удивлен, обнаружив там большую ванну с современным удобным душем, необходимые туалетные принадлежности, а также несколько махровых полотенец, новенький мужской халат и шлепанцы.

Голова Стахова была занята далеко не веселыми мыслями. Ему следовало хорошенько подумать о том, что делать и как вести себя в ближайшие часы и дни. Пока что перспективы на будущее были не слишком радужными, и следовало разработать какой-нибудь план, который позволил бы ему освободить заложниц, не придавая при этом друга. Но был ли в принципе такой план возможен? В конце концов, он имел дело явно не с идиотами. Они наверняка продумали все на много-много ходов вперед, наверняка предусмотрели возможные варианты его действий в сложившейся ситуации и свои контрмеры на случай, если он попытается обмануть их. Хотя, о каком обмане тут может идти речь? Его же недвусмысленно предупредили о последствиях любых попыток схитрить…

«Стоп, – скомандовал себе Антон. – Довольно. Пока что время у меня есть. Поэтому нечего пороть горячку. Вначале нужно отдохнуть». Он отдавал себе отчет, что сообразительность его все ещё оставляет желать много лучшего. Голова продолжала болеть и была крайне тяжелой. Поэтому – вперед, под воду.

Молодой человек забрался в ванну и принял душ. Затем немного подумал и решил понежиться в теплой ароматной воде. Закрыв сливное отверстие и открыв кран, он накинул халат и, пока ванна наполнялась, вернулся в комнату. Здесь некоторое время постоял в раздумье, потом открыл холодильник и заглянул в него. Да, голодать ему явно не придется. Тут было все, начиная с мясных и рыбных продуктов и кончая фруктами. Взяв бутылочку темного пива, Антон открыл её, и вновь направился в ванную.

О том, что давно уже наступило утро, Стахов мог судить лишь по голубым цифрам электронных часов. Он не сразу сообразил, где находится. А когда вспомнил события минувшего дня, то остатки сна сняло как рукой. Теперь, когда он отоспался в тишине и покое, голова уже не болела. Мысли уже не путались, не толкались и не набегали бестолково одна на другую. От вчерашнего «тумана в голове» не оставалось и следа.

Повалявшись несколько минут в блаженном покое, Антон зажег бра и взял в руки пульт дистанционного управления телевизором. Он «прошелся» по каналам и в конечном итоге остановился на какой-то музыкальной программе. Затем Стахов поднялся. Мышцы ещё побаливали, но тело уже обрело прежнюю гибкость и готово было во всем повиноваться мозгу.

Стахов начал делать зарядку, когда от притолоки раздался какой-то бесцветный, чуть ли не «механический» голос:

– Доброе утро.

– Доброе.

– Вам нести завтрак?

– Если можно, минут через пятнадцать, – попросил Антон.

– Хорошо, пусть будет через пятнадцать… Вы предпочитаете чай или кофе?

– Кофе. Желательно – черный.

– Через пятнадцать минут вам доставят ваш завтрак.

– Спасибо.

Точно через пятнадцать минут дверь отперли, и затем абсолютно лысый человек в добротном костюме и с галстуком вкатил в комнату на сервировочном столике обещанный завтрак. Хотя лысый господин и вошел к нему без сопровождающих, Антон подозревал, что в коридоре остались охранники.

Окинув взглядом столик на колесиках, Стахов поблагодарил доставившего завтрак господина.

– Если вам понадобится что-нибудь еще, вы всегда можете сообщить об этом по переговорному устройству, – лысый служитель показал на клавишу рядом с выключателем.

– Спасибо. Я знаю.

– Могу я забрать вашу одежду? – спросил вежливый господин и тут же пояснил, – Чтобы почистить.

– Да, конечно, – кивнул Антон и подумал, – «Зачем им все эти церемонии? Могли бы, кажется, забрать одежду и без этих реверансов…»

– Я вернусь минут через пятнадцать, – объявил лысый. Последняя фраза прозвучала полувопросительно.

Антон кивнул. Служитель в ответ вежливо склонил голову и вышел из комнаты. Почти сразу же раздался звук запираемого замка.

Оставшись в одиночестве, Антон быстро позавтракал.

На всякий случай он заглянул в шкаф – в нем обнаружились два костюма, ветровка, а также джинсы. На полках лежали рубашки и белье. Все было новым и его размера. Антон не сомневался – одежда предназначалась именно ему. По сей видимости, к его пребыванию тут тщательно подготовились. Не забыли и о мелочах. Так, на створке шкафа висела по крайней мере дюжина галстуков предпочитаемой им расцветки.

Не колеблясь, молодой человек извлек из шкафа рубашку с короткими рукавами и джинсы. Он быстро переоделся, а затем, подумав, выкатил в тамбур сервировочный столик. Потом Антон переместил к двери в тамбур оба кресла. Одно из них он поставил прямо в дверном проеме, а второе разместил перед ним в ногах. Придвинув к двери прикроватную тумбочку, он перенес на неё пару бутылочек пива и положил стопку взятых с журнального столика газет и журналов. Все они оказались довольно свежими. Затем, предварительно развернув на консоли в удобное положение телевизор, он уселся в стоящее напротив телевизора кресло, а ноги положил на подушки второго кресла. Некоторое время молодой человек подыскивал устраивающую его позу, а потом вновь принялся «путешествовать» по многочисленным каналам. За этим занятием его и застал вернувшийся за сервировочным столиком лысый служитель. Прежде чем выкатить столик за дверь, он поинтересовался, не будет ли у господина Стахова каких-либо просьб или пожеланий относительно обеда. Ни просьб, ни пожеланий у Антона не оказалось, и дверь в коридор за покинувшим тамбур служителем вновь заперли на замок.

Ставя свое кресло в проем двери, молодой человек руководствовался подозрением, что за ним и его поведением могут следить скрытые телевизионные камеры. Здесь же, как ему казалось, он мог чувствовать себя более-менее спокойно, не особенно беспокоясь о выражении своего лица. Хотя в его положении задумчивость и была естественной, ему совсем не хотелось, чтобы возможные наблюдатели видели, насколько он поглощен своими не очень веселыми мыслями.

Взяв с тумбочки бутылочку пива, он сделал несколько хороших глотков, и поставил пиво на место. Затем, беря по одному, Антон принялся рассеянно перелистывать лежащие рядом журналы. Просмотренные он опускал на пол рядом с креслом. В конце концов Стахов «увлекся» каким-то еженедельником.

На экране телевизора чередовались клипы, а Антон, склонив голову, делал вид, будто читает газету. Так прошло не менее получаса. Время от времени Стахов перелистывал страницы и даже, дойдя до последней страницы, взял затем очередную газету. Немного «почитав» её, он потянулся и откинул голову на спинку кресла, после чего приглушил звук телевизора и прикрыл лицо разворотом газеты. Человека охватила дремота – поведение более чем естественное, если учесть далеко не спокойный день накануне и принять во внимание ограниченный сон минувшей ночью.

Отгородившись газетным листом от действительности, Антон погрузился в свои мысли.

Итак, от него ожидают помощи в ликвидации Мишки и, очевидно, искренне верят, что он находится в безвыходном положении, а потому будет вынужден сделать все то, чего от него потребуют. Но почему его заперли тут? Почему не отправили сразу обратно? Имеется в виду – почему не отправили, получив согласие на сотрудничество? Чего они могут ждать? Чего? «А вот чего, мысленно ответил он себе. – Скорее всего, сейчас они уже реализуют какой-нибудь очередной план „устранения“ Филимонова. Результаты им пока неизвестны. И они вынуждены ждать». Его же, Антона, почти наверняка придерживают тут на всякий случай. И если тот план сорвется, тогда уже после соответствующего инструктажа задействуют и его.

«Ну хорошо, – продолжал Антон свой внутренний монолог, – чего „они“ могут ожидать от меня? Что я войду к нему в офис и застрелю Мишку? Наверняка нет! Как минимум в дальнейшем это означало бы для меня длительное тюремное заключение. Мне же обещана потом долгая и счастливая жизнь под их патронажем. Что же тогда остается? Также маловероятно, чтобы мне поручили отравить его или поставить в его квартире адскую машинку. Следовательно, от меня ждут чего-то иного. Скорее всего, я должен буду помочь им выманить куда-нибудь Мишку. Они хорошо знают о нашей дружбе и наверняка захотят воспользоваться именно ею. Например – предложат мне под каким-либо неотложным предлогом обратиться к нему за содействием».

Ну хорошо. Если будет контакт с Мишкой, всегда можно будет дать понять ему, что что-то неладно. Друг друга они понимают не только с полуслова, но, если так можно выразиться, и с «полузвука». Мишка наверняка поймет и подключится к игре. Но это в будущем, потом, когда его после соответствующих формальностей отпустят отсюда. А сейчас следовало хотя бы в основных чертах представить себе, как добиться освобождения заложниц, не предавая при этом в действительности Филимонова. Наверняка они не отпустят заложниц до тех пор, пока со стопроцентной уверенностью не убедятся в его, Антона, покорности или, скорее всего, в смерти Филимонова. Следовательно, если его выпустят отсюда, то затем их как-то нужно будет уверить в том, что Мишка мертв. Но это можно сделать лишь с помощью самого Мишки. Иными словами, все упирается в организацию как можно более ранних контактов с Мишкой. Однако Владислав Андреевич наверняка предусмотрел этот вариант и сделает все от него зависящее, дабы исключить возможность подобного общения друзей.