Текст книги "Оторва с пистолетом"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

Вместе с тем на фабрику Гундос, видимо, прошел спокойно, и ему дали там задержаться до девяти вечера. Более того, он туда прошел с пистолетом в кармане. Стало быть, при входе его не досматривали. Значит, Гундос заранее знал, что приходящих на фабрику не досматривают, а выходящих через проходную

– шмонают. Отсюда опять вывод: Гундос не только пришел на фабрику не впервые, но скорее всего работал там. Не охранником, а скорее всего рабочим или техником каким-нибудь. Причем довольно давно, видимо. Ибо ему, возможно, надо было еще узнать, где лежит то, за чем его отправили, изучить территорию фабрики и тамошние порядки.

То есть поездка Андрюхи и Гриба в помощь Гундосу была не каким-то, сиюминутным решением Драча, а загодя спланированной операцией. Причем, несмотря на кажущуюся простоту, довольно рискованной, если, кроме Андрея, послали еще и Гриба с «Макаровым» и сам Гундос был вооружен. Иными словами, если б молодцов сцапали, они готовы были открыть стрельбу. А это по пустякам не делают. Или делают, но законченные дураки и отморозки. Андрюха, конечно, к таковым не относился, в этом Лера была уверена. Если б ему угрожала опасность угодить к ментам и получить срок, он предпочел бы сдаться, а не отстреливаться. Стрелять он стал бы только в том случае, если б дело шло о разборке с конкурирующей братвой. Потому что там уже терять нечего – или – или… Скорее всего и Гундос с Грибом придерживались тех же правил. Стало быть, на этой фабричке хозяйничали братки, возможно, производившие на ней что-то нелегальное. Например, какую-нибудь новую синтетическую наркоту. А Драч внедрил Гундоса на сие производство в качестве промышленного шпиона. Конечно, не для того, чтоб выведать рецептуру или технологию – навряд ли у Гундоса было больше восьми классов образования! – а для того, чтоб спереть образцы сырья, например…

Стоп! Лера даже притормозила от осенившей ее догадки. А что, если все это как-то связано с Анатолием Олеговичем Шиповым, царствие ему небесное?!

«ЛАВРОВКА» И «КУРОПАТКА»

Ей захотелось вспомнить, как начиналась вся эта история, в которую оказались завязаны Драч, Чернобурова, Шипов, Андрей и она, грешная. А также господин Алексей Сенин, скромный начальник охраны оптовой базы АО «Белая куропатка». Впрочем, последний в определенных кругах был больше известен как Сенсей. Но для начала из глубин ее памяти всплыло все, что она знала об истории соперничества между здешними братанами…

Еще пять лет назад в данном областном городе доминировало примерно три равновесные группировки, поделившие между собой практически все, что приносило доходы. Некоторое время они блюли джентльменские соглашения, но всем своего казалось мало. Первой почти в полном составе полегла группировка, которую возглавлял некий Черный. Ее – многие подозревали, что не без участия правоохранительных органов! – заманили в засаду и расстреляли «курбашисты», которых именовали так от кликухи их уже ставшего в области легендарным лидера – Курбаши. Несмотря на этот среднеазиатский псевдоним, под ним скрывался всего лишь разжалованный майор-«афганец» Юрий Курбатов. Он действовал поначалу только в соседней области, где скупил на корню чуть ли не все начальство. Однако вскорости и сюда стал наведываться. Зацепился за АО «Белая куропатка», номинально возглавляемое неким господином Портновским, вкачал в него не самые чистые деньги и начал помаленьку наращивать обороты. Разобравшись с Черным, он вышел было на первые роли, но и его, увы, ждал трагический финал. Омоновцы застрелили его при оказании вооруженного сопротивления. Третий лидер, по кличке Штангист, одно время собиравший дань с шоферов-дальнобойщиков и обеспечивавший транзит наркоты через область, тоже сгинул. Менты изрядно прошерстили братву, похватали и спровадили на нары одних, а многих заставили надолго слинять из этих мест. На некоторое время областной криминал вновь рассыпался на мелкие конторки, и начались всякие территориальные споры с войнушками. Исключение составила только бывшая команда Курбаши, которую возглавил железный человек по кличке Фрол. К этому времени за ней уже закрепилось название «Куропатка». Она строго держала свою территорию и «экологическую нишу», но на другие не зарилась. Остальные мочили и подставляли друг друга как хотели, отчего в рыночной экономике города и области царил беспредел.

Беспредел прекратил некий уважаемый в блатном мире человек по кличке Степа, который стал «смотрящим» по области. То есть взялся по справедливости и по блатным понятиям вести «арбитраж» между братками. Конечно, не будь за его спиной сорока стволов Фрола и некой таинственной, но весьма могучей столичной «крыши», которая даже тогдашним облпрокурором Иванцовым вертела как хотела, ничего бы Степе не удалось. Как Степа столковался с Фролом, в точности никто не знал, но народ считал, будто посредничество между ними осуществляла та самая неведомая «крыша» из первопрестольной.

Тишь и благоденствие продолжались несколько месяцев, но потом произошло несколько загадочных событий. Сперва Степу и его охрану расстреляли на подступах к «Куропатке» неизвестные террористы, а потом Фрол по неизвестным причинам устроил в родной конторе побоище и бежал неведомо куда. Опять пошла резня-грызня, и вот в это смутное время относительно мелкая лавровская группировка, которая не вылезала за пределы родного поселка, подняла свой социальный статус и заставила себя уважать. Имя Фили Рыжего некоторое время звучало очень гордо.

Видимо, это возвышение не в последней степени произошло благодаря тому, что Филя нашел общий язык с начальником УВД области полковником Тепловым. Эта дружба началась еще в те времена, когда Теплов был только замом предыдущего начальника, Найденова. Правда, тогда Теплов чуть не сел, после того как на него внезапно наехали областные чекисты с ордером на обыск от прокурора Иванцова. Люди с холодными головами изъяли у него около 100 тысяч баксов, а кроме того, заактировали наличие в дачном баре импортного спиртного на 23 миллиона старых рублей. Объяснить происхождение всего этого Теплов не мог и в ужасе ждал посадки. На него действительно завели дело по статье 1733 УК РСФСР, но потом аккуратно закрыли, объяснив, какой великий смысл содержится в словах господина Лившица: «Делиться надо!»

Тем временем восстановила порядок в своих рядах и крепко пощипанная «Куропатка». Зиц-председатель Портновский, правда, отдал богу душу в СИЗО, то ли по причине слабого здоровья, то ли по причине излишних знаний. Но АО не закрылось и продолжило свою благородную деятельность под зиц-руководством вдовы покойного. Вот тут-то и утвердился на посту начальника охраны оптовой базы «Куропатки» господин Сенин, он же Сенсей.

Этот самый Сенсей во времена Курбаши занимал относительно скромное положение инструктора по рукопашному бою. Позже, при Фроле, он стал его замом, а после исчезновения Фрола сел в его кресло. Правда, не сам по себе, а при финансовой поддержке некоего Ворона, представлявшего тут, в области, очередную московскую «крышу», но не ту, на которую опирался покойный Степа, а совсем иную. Впрочем, ни Ворону, ни даже его «крыше» не удалось бы в столь короткий срок раскрутиться в области, если б они не нашли общий язык с Сенсеем и его сорока стволами. В данном случае прибрать Сенсея к рукам им удалось только потому, что господин Сенин почти ни хрена не смыслил в бизнесе, финансах и иных тонких делах, кроме мордобоя и стрельбы. Поэтому мозговой центр этой ОПГ переместился в другое АО, имевшее красивое название «Альгамбра». Ворон, конечно, числился там всего лишь консультантом при совете директоров, выставив на поверхность какого-то болванчика.

Как уже упоминалось в разговоре между Лерой и Андреем, и возбухшая «Лавровка», и альянс «Альгамбра» – «Куропатка» сразу почуяли опасность для своих жизненных интересов. Мелкие конторки, попав между двумя мощными полюсами притяжения, дергались туда-сюда, не зная, к кому прислониться. Было несколько мелких стрелок-перестрелок, более-менее мирных переговоров, временных соглашений о разделе сфер влияния, которые тут же нарушались. Все понимали, что должно быть какое-то решающее сражение.

Началось с того, что Ворона, собравшегося было слетать в столицу, не то убили, не то похитили. Джип его был найден сожженным из огнемета «шмель», но среди обгорелых останков опознали только охранников. Позже выяснилось, что с ним разобралась Москва, то есть те конкуренты московской «крыши» Ворона, которые прежде курировали Степу и Фрола. С Сенсеем эта прежняя «крыша» договорилась и стала работать с ним напрямую, без «Альгамбры», которая сразу же затухла.

Вот после этого и произошло «бодание теленка с дубом», где в роли «телка» выступила «Лавровка», а в роли «дуба» – «Куропатка». Московская «крыша» «Куропатки» организовала лавинообразный налет правоохранителей на «лавровцев» и похватала всех, кого смогла, включая Филю Рыжего. Правда, у последнего был шанс отмазаться, но сумму, приготовленную на этот случай, у Фили сперли его же собственные братки, оставшиеся на свободе. Конечно, генерал-майор Теплов опасался, что угодивший за решетку Филя даст слишком обширные показания, и закрытое дело по статье 1733 УК РСФСР достанут на свет божий и перешьют на 2903 УК РФ. Но волновался он зря, потому что в СИЗО, как уже упоминалось, с Филей Рыжим случился инсульт и он скончался от кровоизлияния в мозг. Правда, народ подозревал, что такой же «инсульт» можно организовать, если хорошо дать клиенту по голове резиновой дубинкой, но никто не стал требовать независимой медицинской экспертизы.

Именно поэтому, кстати, Лавровку не извели под корень. Никакого громкого процесса над ОПГ, как единой конторой, проводить не стали, а раздробили дело на несколько мелких производств. Там убили, там избили, там машину угнали – вроде бы ребята сами по себе духарились и никаких сверхзадач не ставили. Несколько подобных дел вообще под бытовуху подогнали, и сам потерпевший на суде начинал говорить, что менты чуть ли не под дулом пистолета заставляли его писать заявление о том, что его избили «лавровцы» с целью вымогательства денег. А на самом деле, дескать, просто подошли какие-то пьяные, спросили закурить…

Как ни удивительно, немаловажную роль в спасении «Лавровки» сыграла «Куропатка» и лично Сенсей. Он повел себя как благородный пират, который, победив в жарком бою и пустив ко дну неприятельское судно, дает команду спустить шлюпки и спасать побежденных врагов. Хотя, конечно, он преследовал цели куда более прагматические.

Сенсей, конечно, понимал, что поселок Лавровка, в котором треть населения безработные или нежелающие работать, где половина несовершеннолетних состоит на учете в милиции, а половина взрослых мужчин и четверть женщин имеет судимости, рано или поздно опять выдвинет из своей среды какого-нибудь Филю или Васю. Снова начнутся разборки, опять подсуетятся правоохранители и начнут изображать борьбу с преступностью – то есть сажать тех, кто приносит меньший доход, и покрывать тех, кто платит больше. Ну и, конечно, немалую роль сыграет в этом сила московских «крыш». В прошлый раз Сенсею повезло, но кто знает, повезет ли в следующий?

Поэтому господин Сенин, благо был человеком хорошо информированным, знал, кто есть who в Лавровке, в том смысле, кто уперт и зациклен на самостийности, а кому она по фигу – лишь бы бабки капали. Шибко упертых он отмазывать не собирался – пусть на лесоповал едут, а вот покладистым готов был помочь. Одним из таких покладистых оказался Тема Драч, он же Артем Драчев по паспорту.

Драч, после того как «куропаточники» успешно отмазали его от роли организатора по трем убийствам, направив следствие в нужном направлении, которое позволило все свалить на покойного Филю, ощутил себя в неоплатном долгу. Поскольку в связи с особой гуманностью российского правосудия должен был сесть на пожизненное и не мог рассчитывать на то, что президент его помилует как заслуженного американского шпиона. Хотя бы потому, что шпионажем Тема никогда не занимался.

Буквально в день выхода Драча из СИЗО его навестил Сенсей и дружески побеседовал. Альтернатива была хорошо понятная и простая: или Драч берется за формирование в Лавровке новой команды, которая будет вась-вась с «Куропаткой», или в самое ближайшее время уголовное дело будет возобновлено по «вновь открывшимся обстоятельствам». Особо пикантным со стороны Сенсея явилось упоминание о том, что у одного из тех жмуриков, которых Драч «организовал», объявился дальний родственник, грузинский вор в законе Гоча Хачапуридзе, который сидит где-то на строгом режиме. И вроде бы этот генацвале через своих ребят на воле добивается возобновления дела. Причем почему-то жаждет, чтоб Драчу дали не пожизненное, а какую-нибудь пятнашку строгого. Возможно, ему очень хочется повидаться с Драчом на зоне…

Драч все понял правильно, и «Лавровка» стала неким автономным филиалом «Куропатки». Ясно, что среди тех, кого по его рекомендации «отмазали», не было ни одного упертого сторонника Фили. Эта группа и составила ядро обновленной конторы. С теми, кто не садился и не убегал шибко далеко, Драч наладил контакты и провел разъяснительную работу. Большинство систему одобрило и поддержало, хотя было несколько случаев, когда пришлось напоминать о бренности всего живого. Двое вообще категорически заявили, что не хотят вставать под «куропаточников», и стали жертвами несчастных случаев.

Конечно, Сенсей не являлся излишне доверчивым и совершенно откровенно предупредил, что будет внимательно следить за тем, как ведет себя обновленная «Лавровка». Прежде всего, разумеется, за ее финансовым положением. После этого он познакомил Драча с Лиисой Карловной Чернобуровой и объявил, что эта симпатичная дама (вопреки своей фамилии, натуральная блондинка) должна стать заместителем главного бухгалтера будущего ТОО «Фристайл». «Фристайл», естественно, должен был стать отмазной фирмушкой «Лавровки», такой же, как АО «Куропатка». Сенсей без обиняков предупредил, что Лииса Карловна будет исполнять при Драче обязанности не то комиссара, не то резидента. То есть информировать Сенсея и его «экономических консультантов» о том, где, как и на чем «Лавровка» делает деньги. Десять процентов всей нелегальной прибыли «Фристайл» должен был отстегивать «Куропатке». Ясно, что без каких-либо переводов со счета на счет – черным налом. Опять же, Сенсей посоветовал Драчу не пытаться что-либо укрыть от «Лисы-Чернобурочки» и уж тем более – беречь эту нежную дамочку от всяких напастей и несчастных случаев. «Если что не так, – заметил Сенсей в рабочем порядке, – помыль жопу и готовься к встрече с Хачапуридзе. Или сам застрелись – это тоже выход».

В принципе, учитывая, что Сенсей являлся хозяином положения, он мог бы и три четверти в отстежку потребовать, а потому, попросив только десять процентов, стал выглядеть в глазах Драча сущим бессребреником.

Кроме того, оказалось, что Лииса Карловна – дама не просто приятная, а приятная во всех отношениях. И к тому же разведеная, то есть свободная от всяких лишних хлопот. Неизвестно, имела ли она на этот счет специальные указания от Сенсея или это была ее личная инициатива, но только между ней и Драчом довольно быстро закрутился роман. Драч, вестимо, хорошо понимал: все сказанное в постели будет доходить в «Куропатку» и надеялся, что это лучший способ уверить Сенсея в своей лояльности. А насчет того, чтоб попытаться использовать свой роман с Чернобуровой в иных чисто практических целях, он, судя по всему, и не думал…

Зато об этом подумала Валерия Михайловна Корнеева, имевшая официальный статус заведующей «Клубом любителей природы». Клуб этот обосновался посреди почти девственного леса километрах в двадцати от окраины Лавровки. Именно туда она гнала сейчас свой «Буран»…

Часть вторая. БЕЛЫЕ ТАНЦЫ

СНЕГОПАД, СНЕГОПАД…

Лена проснулась, и ей показалось, будто она спала совсем недолго.

Засыпала она после того как Федюсик с Ромасиком завершили довольно долгую и нудную процедуру фотографирования. После того, как Ромасик подготовил Лену к съемке в роли двадцатипятилетней, а Федюсик отснял три или четыре кадра при разном освещении, ей пришлось переодеваться и надевать какую-то кофточку образца 80-х, паричок с девчачьими косичками и выслушивать нудные ЦУ Федюсика, который объяснял ей, как должен выглядеть взгляд невинной шестнадцатилетней девочки. Даже пытался наглядно продемонстрировать, но при наличии бороденки у него это плохо получалось. В общем, наконец на пятом или шестом дубле он удовлетворился тем, что изобразила Лена, и разрешил ей отдыхать.

Вообще-то, спать Лена захотела гораздо раньше, еще после того, как явилась полная, вежливая и обходительная дама по имени Шурочка и принесла завтрак, то есть ранее обещанные чай, ветчину с зеленым горошком и бутерброды, а также абрикосовый йогурт, который в сообщении Ромасика не упоминался. Умяв все это, Лена сразу почувствовала желание придавить подушку и доспать то, что не доспала рано утром. Но из-за высокого профессионализма Федюсика и Ромасика это желание удалось реализовать только через час с лишним. Все та же Шурочка проводила Лену в некое подобие одноместного гостиничного номера, где она уже в полусне смогла бросить кости на свежее и даже ароматизированное бельишко. Окно было зашторено, но не так плотно, как в фотостудии, и через щели было видно, что за окном все еще до конца не рассвело.

Именно поэтому Лена, проснувшись и увидев, что за окном темно, подумала, будто проспала всего ничего. Но, поглядев на часы, она быстро сообразила, что на самом деле проспала весь короткий световой день, ибо на часах значилось уже 16.35. Выспалась она вполне нормально. В принципе можно было бы и еще поваляться, потому что Федюсик обещал сделать паспорт к восьми часам вечера, не раньше.

Но все-таки расслабляться не стоило. Как-никак, в этом городе она отметилась не самым лучшим образом. Если от усталости чувство опасности здорово притупилось, то теперь, когда Лена восстановила силы, все вернулось на круги своя.

В общем, она встала и оделась.

Первым делом ей захотелось проверить «маргошку». Поленилась ведь перед сном положить пистолет под подушку, оставила в куртке. Что стоило, пока она спала, утащить пистолет или разрядить его? Нет, ничего с «марго» не случилось, четыре патрончика в магазине, пятый в стволе, все на месте. Это немного ее успокоило. Значит, либо истории на Федотовской и Коммунистической еще не дошли до здешних мест, либо просто-напросто не имели к данной конторе никакого отношения. Соблазнительно, конечно, было поверить во второе, но Лена по привычке стала рассчитывать на худшее. На всякий случай она подошла к окну – проверить, не удастся ли в случае чего выскочить.

Окно выходило на задний двор лесного заведения. Там располагалось несколько дощатых, обитых ржавой жестью гаражиков, две или три «ракушки» поновее, а также пара легковых машин, укрытых брезентом. Собаки поблизости не просматривались, но до забора от окна было далековато. Запросто успеют прибежать. К тому же в темноте Лена не могла толком разглядеть, каков этот забор в натуре. Если такой же, как со стороны ворот, то перелезть через него трудно, если же какой-то гараж к нему примыкает или сугроб метра на полтора высотой – уже проще.

Разглядеть что и как мешала не только темнота, в которой тускло светилось две или три неяркие лампочки, но валом валивший снег. Настоящая вьюга! И похоже, снегопад не собирался кончаться в ближайшее время. Наоборот, и ветер явно усиливался, и снега больше падало.

Снегопад заставил Лену задуматься. От этого погодного явления, в котором для данной географической широты не было ничего необычного, могли произойти далеко идущие и даже роковые для Лены последствия. Конечно, в том случае, если инциденты на Федотовской и Коммунистической все-таки затрагивают интересы здешней конторы.

Во-первых, припомнив, как выглядела дорожка, по которой ее везли сюда из Лавровки, Лена могла уверенно сказать, что сегодня вечером она отсюда не уедет. Снегопад, конечно, может, и кончится до восьми вечера, но дорогу заметет наглухо и по ней никакой джип сюда не доедет, не говоря уже о «Жигулях». Конечно, местные обитатели не меньше Лены заинтересованы в том, чтоб она нормально уехала отсюда – естественно, пока им не прикажут ее задержать. Какие у них возможности в организационном плане, Лена могла только догадываться. Но вряд ли они смогут вытребовать для нее вертолет и доставить, допустим, в аэропорт. Да и не сядет тут вертолет, даже маленький «Ми-2»… Скорее единственное, что здешние или их главная контора в Лавровке могут организовать – так это бульдозер или грейдер, чтоб расчистить дорогу. Но это операция жутко долгая, тем более в темное время суток.

Но самое неприятное, что с каждым лишним часом, про – веденным тут, среди леса – да что там «часом», с каждой минутой! – увеличивается вероятность обнаружения трупов Гундоса и Гриба, а также выяснения роли Лены во взрыве на Коммунистической.

Конечно, по поводу стрельбы в подвале на Федотовской все не так однозначно. Там всего один свидетель – Рекс. Если менты ночью не пришли в квартиру бабушки Нюши, то трупы, если и обнаружили вообще, то не раньше утра. Во всяком случае, уже позже того, как Лена уселась в Андреев джип. Вчера ночью тоже шел снег, и все капитально замело. Идущий утром на работу народ затоптал все отпечатки обуви и смешал запахи – вряд ли ищейка взяла след.

Ну а если все-таки взяла? Что тогда? Тогда менты доберутся до Федотовской, 45, квартиры 30. Лены там нет, пистолета 5, 6 тоже, но есть бабушкин внук из Ташкента, Валечка. Еще соседка, Александра Семеновна, которая тоже видела Лену. И, наконец, вторая соседка, сорокалетняя толстуха. Она, правда, в отличие от Семеновны, преступницу в Лене не заподозрила и даже заступилась за нее, когда старая ведьма принялась свои умозаключения высказывать.

Так или иначе, но три человека могут составить весьма приличный словесный портрет Лены. Правда, менты такой народ, что могут сперва заинтересоваться Валентином. Тем более что он из Ташкента приехал и какие-то большие сумки привез. Конечно, у него, возможно, билет сохранился, и убийство на него в принципе повесить трудно, хотя, если очень захотят от лишнего висяка-глухаря избавиться, смогут подогнать. Особенно если в сумках у пацана невзначай анаша или героин окажется. Правда, нет главного – ствола, но стволы и людям покруче подбрасывают, а выбить из Валечки это показание, будто он пистолет в канализацию выбросил, – еще проще. В здешнем СИЗО, говорят, такая «пресс-хата» существует, что не только Гриба с Гундосом, а Кирова с Горьким на себя возьмешь…

Лене даже неприятно стало, что несчастный парень, который приехал навестить бабушку, из-за нее, стервы приблудной, может угодить в большие неприятности. Поэтому она постаралась перестать думать об этих «обознатушках» и решила исходить из того, что менты окажутся честными ребятами. То есть начнут искать настоящего убийцу – стало быть, ее, грешную.

Наверняка отправятся во Вторую горбольницу и побеседуют с бабушкой Кузовлевой. Та им подтвердит только одно: да, такая девушка была, помогла мне домой добраться со сломанной ногой, дай ей бог здоровья, а потом «Скорую» по сотовому вызвала. А как она из подвала выходила, бабуля не видела. Но тот факт, что девица в черной кожаной куртке, черной вязаной шапке и высоких ботинках на шнуровке по имени Лена находилась во дворе дома 47 по улице Федотовской рядом с бывшей квартирой 91, ментов заинтересует. Тем более что Лена, дубина стоеросовая, болтанула бабке по простоте душевной, что, мол, перепутала Федоровскую с Федотовской. Если менты не совсем ум пропили, то тут же наведаются в Лавровку. На Федоровскую, 47, в квартиру 91. Да уж, точно, язык мой – враг мой!

Лена почуяла, как на сердце заскребли кошки. Только героическими усилиями воли ей удалось унять мандраж и заставить себя размышлять хладнокровнее.

Может, она опять все со страху напридумывала? Ну, допустим, что все произошло именно так. Неужели менты, имея почти десять часов времени на труды, не добрались бы до этого лесного заведения? Если они вычислили адрес на Федоровской, то вряд ли отправили туда одного участкового, который, к тому же, наверняка закуплен на корню Лавровкой. И даже ментам из Лавровского отдела УР скорее всего доверять не стали. Послали бы городских оперов, и, может быть, даже при омоновцах для поддержки штанов. Сцапали бы этого детину, который с Леной беседовал, а также, возможно, и того, чином повыше, который прятался в маленькой комнате и ей на глаза не показывался. Конечно, если у этих ребят на квартирке лежала пара пулеметов, килограммов пять тротила или пятьдесят кило героина – был бы повод их забрать и побеседовать всерьез. Ну и если бы в тюбике «Аквафреш» нашлось что-нибудь жутко криминальное. Однако сомнительно, чтоб в квартире, расположенной в обычном доме с соседями и соседками, куда приезжают такие иногородние граждане, как Лена, могли держать оружие, взрывчатку или наркотики. Да и тюбик в принципе могли оттуда отправить сразу же после того, как Лена уехала. Но даже если и не успели, ментам надо прямо-таки гениями сыска уродиться, чтоб заподозрить, будто в тюбике с запечатанным горлышком лежит что-то интересное.

В общем, единственное, что останется ментам, так это спросить вежливым тоном: «Извините, граждане, к вам тут не заходила чернявая девушка в кожаной курточке и шнурованных ботинках?» Поскольку такой же вопрос могут и соседям по лестничной клетке задать, которые, возможно, что-то слышали, ребята, не дразня гусей, скажут: «Да, приезжала тут утречком одна черненькая, передавала привет от нашего старого знакомого Оскара Гаврииловича, который вот-вот в Израиль уехать обещался, да что-то никак не уедет, небось палестинцев опасается. Она тут проездом по каким-то делам, сегодня же уезжает. Попила чайку, да и уехала. А больше мы о ней знать ничего не знаем…» Возможно, что у них на подобные случаи уже давно все расписано, как и что говорить, и даже адрес подлинный этого самого Гаврииловича имеется, только вот сам Гавриилович намедни умом рехнулся и в дурдом попал… Или к сестре в Бердичев уехал – возможны варианты.

Во всяком случае, сюда, в лесное заведение, где фальшивые ксивы изготовляют, ментов они не направят – себе дороже. А вот от Лены, конечно, постараются избавиться. Потому что она не только про квартиру знает, но и про этот райский уголок в глухомани. Если б менты уже побывали на Федоровской, то Лена к этому часу наверняка не в кроватке бы нежилась, а в снегу где-нибудь от жизни отдыхала. Возможно, к апрелю – маю, когда снег сошел, ее бы и нашли. Впрочем, если тут какая-нибудь зубастая живность водится, то она под весеннюю голодуху сожрет размороженное мясцо с косточками за милую душу!

Как ни странно, Лена обо всей этой перспективе подумала без особого ужаса, даже с каким-то нервным смешком. Потому что до нее отчетливо дошло, что менты до Федоровской, 47, не добрались, а возможно, и на Федотовскую, 45, не приходили. Вполне могло быть даже так, что они еще и вовсе не нашли Гриба с Гундосом. Но, в общем, утешаться этим, конечно, не следовало. Все худшие предположения еще могли сбыться.

И все же прикол на Коммунистической гораздо опаснее. Ведь соседка господина Шипова из 13-й квартиры совершенно точно подсматривала в глазок и видела, как Лена входит в квартиру с букетом и свертком, а выходит с пустыми руками, после чего Анатолий Олегович со своей квартирой взлетел на воздух. Как говорил Винни-Пух: «Это з-з-з – неспроста!» То есть если на Федотовской менты в принципе никаких явных доказательств в пользу того, что девушка в черной куртке кого-то застрелила, не имеют, то про взрыв на Коммунистической такого не скажешь. Цветочницы тоже через окно видели, как Лена с букетом и свертком вылезала из джипа. Правда, они не могли видеть, как Лена выбежала из-под арки и куда направилась дальше. Зато они видели, как «Чероки» сразу же после взрыва сорвался с места. Запросто могли подумать, будто где-то там, около арки, Лена могла усесться в джип и укатить вместе с Андреем и этой самой Валерией Михайловной.

Наверно, подсказать, что все это не так, могли бы те несколько человек, проходивших мимо арки, в тот момент, когда оттуда выскочила Лена. Но где этих прохожих искать? Даже если объявить по телику, мол, тех, кто проходил мимо арки у дома номер такой-то по Коммунистической в такое-то время и видел девушку в черном, просьба позвонить по телефону, то мало кто откликнется. Даже в том случае, если в конце объявления будет сказано: «Анонимность гарантируется!» Времена добровольных стукачей прошли, демократическая пресса пригвоздила их к позорному столбу.

Так что, возможно, никто и не прояснит ментам – а возможно, и чекистам, которых наверняка подключат к расследованию взрыва, – что девушка в черной куртке не садилась в «Чероки». Поэтому небось все усилия будут направлены на поиск джипа.

Нет, все-таки очень странно, что Андрей и Валерия отправились подрывать Шипова на такой приметной тачке! Лена еще по дороге в Лавровку над этим размышляла. Конечно, навряд ли у Андрея избыток ума, но уж Валерия эта, стервоза хитрая, точно не дура! Да и Андрей, каким бы тупым ни был, все-таки мог додуматься, что на такой машине сам себя подставит…

Стоп! А если эта парочка, гусь да гагарочка, действительно работали на подставу? То есть собирались подставить кого-то, создать впечатление, будто взрыв кто-то другой устроил. Скажем, нарядились как некие товарищи, может, даже загримировались под них, поставили на «Чероки» липовые номера, такие, как на чужом джипе, и провернули свою авантюру. Возможно, что Шипов действительно ждал подарка от какой-нибудь Лисаньки-Чернобурочки, а упоминание ее кликухи было рассчитано на любопытную соседку из 13-й квартиры. Запросто запомнит и доложит ментам. И эту самую «Чернобурочку», возможно, очень легко вычислят, загребут и начнут выяснять, по какой причине она решила Шипова поднять на воздух. Конечно, если «Чернобурочка» богатая, то сможет отмазаться и убедить следователей, что никого она не взрывала, а просто ей кто-то заподлянку состроил. Но ежели она при этом бизнес ведет, то финансово крепко пострадает. Гонорары адвокатам, взятки слугам закона – это уже немало. А партнеры по бизнесу разбегутся – стремно ведь с такой дела иметь, если даже не удалось уличить ее в организации взрыва.

Лена опять поймала себя на мысли, что слишком много придумывает. Ладно, ей точно от этого не отделаться! Может, нужно было совсем дурой уродиться? Ладно, лучше пока мозги не загружать, а то еще придет идея чего-нибудь отчебучить от большого ума. Телевизор, что ли, глянуть или кассеты посмотреть по видаку?