Текст книги "Темень"

Автор книги: Леонид Сурженко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Петь, ты чего тут? Давай в дом…

– А?! – встряхиваюсь я. Сон улетучивается. Бог ты мой, это ж надо… На скамейке вздремнул… И сон-то какой… Тёмный. А голос – голос это не Санькин, хотя такой родной… Мама это. Моя мама. А Санька… Я помню, что он кричал во сне. Его голос эхом отзывается в моей голове:

– Вытащи меня, Петя, пожалуйста, вытащи! Ты же обещал!

Меня продирает до костей. Сна как небывало.

– Счас, мам… Мне бы поесть чего… Не, не нашли. Ничего, найдём.

Я вяло отбиваюсь от вопросов, иду в дом, нужно переодеться, нужно поесть, да и поспать бы… Только не теперь. Санька помощи просит, а значит, не теперь… Найду – тогда и отдохнём. Пока – привести себя в форму и…

Мобила надрывается в широком кармане. Надо же… Вишня… Чего ему?

– Да?

– Слышь, Птица… Я тут Чечена выщемил. Так он твоего малого вечером видел. Его какой-то мужик увёз. Ты у него лучше сам спроси, а то он со мной больше говорить не желает…

Мужик какой-то? Что за чушь? Кто ж тут такой завёлся, чтобы мальцов по машинам раскидывать? Маньяков вроде тут не замечено, быстро с ними местные расправляются, почище ментов… Кто ж ещё? Кому Санька понадобиться мог? Заезжий дорогу спрашивал, что ли? Санькин старик уже два месяца не появляется… Разводятся они с Веркой. Кто ж ещё? А если… Если….

– Су-у-ка…

Я хватаю мобилу и набираю номер Мастёвого. Телефон отвечает мгновенно, как будто моего звонка только и ждали… Голос Мастёвого весел и бодр.

– Что, одумался? Я рад за тебя. Я всегда верил, что ты не дебил, Птица…

– Где малой? – едва сдерживая ярость, выплёвываю я в трубку.

– Какой малой? – невинным голосом переспрашивает Мастёвый. Врёшь, сволочь, меня не проведёшь…

– Малой. Санька. Из наших.

– Так у тебя малой пропал? – так же издевательски-сочувственно тянет Мастёвый, – Сочувствую.

Пауза. И снова – спокойный, ироничный голос Мастёвого:

– Так что, ты собрался, Птица?

– ГДЕ САНЬКА?!!! – ору я в трубку.

Голос Мастёвого не меняется. Он всё так же спокоен:

– Да не волнуйся ты так… Тебе ж в турпоход предстоит. Утомительный… Береги силы… Найдётся твой малой. Вот принесёшь, чего надо, и найдётся…

Я молчу. Я задыхаюсь от ярости. Я готов растерзать Мастёвого сейчас. Разорвать на куски, задушить мотком колючей проволоки, сунуть жопой в Ведьмин студень… Я его…

– Сегодня к обеду чтоб как штык был. За тобой заедут. Развилку на Малые Луки знаешь? Там и подберут. Так что давай, до скорого. И не парься так… Всё нормалёк.

– За Саньку я… – завожусь снова.

– Не кипятись, Птица, – перебивает Мастёвый, – Я ж говорю, нормально всё будет. Ты работу сделай, ладненько? Вот и чики-пуки…

Короткие гудки. Вот так… И никакой мистики. Мастёвому надо, Мастёвый своего добьётся. Может, не в одиночку. Или не сам. Не важно… У него друзей-уголовников хватает. И Санька теперь вроде как в заложниках получается. И что остаётся? Остаётся тебе, Птица, срочно откапывать ствол, экипироваться по полной и идти щемить Мастёвого. Щемить так, чтобы от ужаса визжал, сука… Чтоб вены себе зубами грыз, чтобы… Ладно-ладно, успокойся, Птица… Давай, не кипятись. Кого ты щемить собрался? Ну ладно, найду я Мастёвого. Так ведь не факт, что Санька у него. Да к гадалке не ходи, не будет он с собой малого таскать. Значит, держит где-то, или с кем-то. И если я рыпаться стану, очень даже возможно, что Саньке туго придётся. Мастёвый – это не фраер какой-то. Его на «понял» не возьмёшь. Да и наверняка он готов к такому повороту…

Да что делать-то тогда? В Зону идти? Так сдохну я там… Нельзя в Зону после того, как нарвёшься… Нельзя. Вообще я в Зону не хожу, пока она сама не пустит. Не позовёт… А теперь я её даже не слышу… Не до того.

Стоп, Птица… Так вот оно как получается? Саньку-то ты обещал из любой беды вытащить, пока в безопасности да в уюте сидел… А теперь, когда реальный выбор встал – он либо ты – так в кусты сразу? Отмазки пошли – мол, нельзя мне, мол, опасно… Загнуться можно… А с Санькой что будет, если этот отморозок меня не дождётся? Ежели я ему хрен с маслом покажу?

Нет, Птица, нельзя так… Нужно идти. На месте разберёмся… Пока – хоть бы время выиграть, хотя бы что-то разнюхать.

Я сбросил высыхающую куртку, закинул её на забор – пускай досыхает. Кожанка моя теперь мне без надобности: с такими дырами на спине грош ей цена на Зоне. Кожа, оно, конечно, не в пример лучше… Но тут особо выбирать не приходится. Всё равно конец один… Тьфу, чёрт, не думай об этом. Нечего раньше срока… Поживём ещё. Может быть… Сколько там времени? Ещё успею собраться. Выйду за полчасика – как раз успею к полудню. Перекрёсток этот недалеко – километра три, если по дороге, и два, ежели по лесу. Успею. Фляжку с водой не забыть… Без своей воды на Зоне не выжить. Пить в Зоне почти нигде нельзя, да и там, где сегодня можно было, завтра может быть очень даже нельзя. В Зоне нет уверенности ни в чём, на то она и Зона. А бывает, и подойти к воде никак нельзя – повадится туда тварь какая ходить, и всё… Есть ребятки, которые по Зоне со стволами ходят, считают, что её можно ружьём обуздать. Мол, тварюгу любую можно замочить, по радиации да химии с костюмами да противогазами пробраться, аномалии детекторами обойти. Что ж, и так делают… И даже выживают как-то. По мне, так нельзя в Зону со своей силой ломиться. Не любит она этого. Очень не любит… Посему сам в Зону беру только нож свой охотничий, пакеты целлофановые, флягу с водой да камешек янтаря на нитке. Детектор мой… Хотя это – на крайняк, когда молчит внутри. Вообще-то по Зоне походивши, всячину опасную нутром чуешь: ноги не ведут туда, где вляпаться можно. А если в Зоне тихо да незаметно, то и пускает она в себя. И предупредит, и тварей на тебя не натравит, и выпустит живым. Только вот грозить ей не надо, стволами размахивать да Рэмбо себя считать. Это самое опасное: как только себя Суперменом возомнил, самое время тебе гроб заказывать. Этого Зона ни кому не прощает… Здесь крутых нет. Есть только их кости, солнцем выбеленные…

Так, перчаточки мои специальные я захватил. Поесть тоже – колбаски сухой да хлебца мягкого. Вообще это скорей на всякий случай: я по Зоне хожу вовсе без всякой пищи: и время отнимает, и как-то расслабляет, что ли… Да и привычно мне сутки – двое безо всякой еды по Зоне шарить: есть-то вообще порой не хочется. Правда, не понятно, насколько сегодняшняя экспедиция затянется… Так что возьму, пусть будет. Была у меня и ТТ-шка старая припрятана, с полной обоймой. В Зоне нашёл. Там и не такое найдёшь… С собой я его не носил, от греха… Так, на всякий пожарный, в лесу закопал. Впрочем, брать с собой не стоит… Наверняка обыщут.

Кажись, собрался. Всё, как есть… Пора. Как раз скоро полдень Только вот ещё одно дельце: зайду по дороге к Чечену. Чечен – то ещё чудо. Местный мелкий отморозок. Двенадцатилетний монстрик. Чёрный и злой, как Шамиль Дудаев. Любимое занятие – издеваться над малышами или делать пакости тем, кто постарше. Никто его особенно не любил, и если Чечен попадался, то его и не жаловали: только эта мелкая сволочь от регулярных «воспитательных действий» становилась разве что злее да осторожнее.

Чечена я нашёл дома. Он был один, что, в общем, меня ничуть не удивляло: Чечен наш рос байстрюком, папаньку вряд ли помнила даже его мамочка – Зоська. Было ли это её настоящее имя – не знаю, и знать не хочу. Зоська да Зоська, стерва и забулдыжка, дома практически никогда не появлялась. Чечен жил, как полынь под окном: жрал, что удастся стащить либо выпросить, ночевал дома, когда маманька бродила по округе в поисках нового «спонсора», и по сараям, когда Зоська с очередным хахалем возвращалась в родные пенаты.

В хате было темно и грязно. Воняло мочой, давно немытым телом и гниющими тряпками. Бардак стоял страшный. Не представляю, как можно жить в таком сортире… Впрочем, наверное, можно. Живут же… Ну, существуют…

Чечен дрых на каком-то полуразваленном топчане. Сначала я не сразу его и заприметил – валяется груда тряпок на кровати, и всё… Только тряпки не шевелятся, а здесь движение – налицо. Подошёл. Откинул какую-то дерюгу – навроде как одеяло, и увидел Чеченову чёрную башку. Как ни крути, а кто-то из «ненаших» явно приходился Чечену папанькой. Чёрный весь, хотя и от грязи тоже, но вот глаза-то –тоже чернюткие, да злые, как у чёрта.

– А? Чего? – встрепенулся Чечен.

– Слышь, малой, Вишня сказал, что ты Саньку видел. Вечером.

Чечен хмур, как осеннее небо, глаза сонные, но – теперь я точно это знаю – не столько они злые, сколько затравленные, обиженные на весь мир.

– Ну и видел… Ну и что?

И тут я понимаю. Чечен не ждёт от меня ничего хорошего. Видимо, он свято уверен, что каждый, кто врывается к нему в дом, просто одержим желанием его поколотить. Да и считает ли он эту конуру домом? Похоже, нет. Иначе тут же принялся бы возмущаться, что я – вот так, запросто, без стука… А кто к Зоське иначе заходил? Зоська – и есть Зоська, это вроде как… Вроде как и не совсем человек, что ли? А уж Чечен – он тем более… Мне не то что жаль этого немытого хулиганистого пацана… Но я понимаю, почему он такой.

– Когда видел?

– Когда, когда… Откуда мне знать? Вечером видел.

– Ну и?

– И что?

– Как видел? С кем видел?

Чечен окончательно проснулся, уселся на свой топчан, и вяло, неохотно продолжил, будто сплёвывал сквозь зубы:

– С мужиком он каким-то разговаривал.

– А потом?

– Что потом? Сели в машину и поехали.

Я задумался. Как разговаривали? Если Мастёвый Саньку украл, то вряд ли Санька сам пошёл бы в машину. Да и не стал бы Санька разговаривать с незнакомым…

– Слышь, Чечен, так что, Санька сам в машину сел?

– Ну, сам, наверное…

– Так сам или нет?!

– Чего привязался? Что я, знаю? Видел, что в машину сел. Вроде…

– Вроде? Что-то я тебя не пойму. Так сел он или не сел? Не ври мне, Чечен, пожалеешь…

– Чего мне врать? Что видел, то и говорю… А ты, Птица, мне не грози… Не страшно.

– Так ты видел чего или так?

– Ну, как говорили – видел. Да я внимания не обратил… Болтают, мне какое дело? А потом пошли куда-то. Машина завелась и поехала. Иномарка. Я по мотору знаю… И всё.

– Чего всё?

– Чего-чего? Всё. Не видел я больше там ни малого, ни мужика. И машины тоже. Уехали, значит…

Времени оставалось мало, но, похоже, крутить дальше Чечена не имело никакого резону. Ничего больше он не знал или не видел. Или не хотел говорить… Что, впрочем, в моём положении было совершенно равнозначно.

Шёл я быстро. Я вообще хороший ходок. Отмахать сходу пятнадцать-двадцать километров для меня – не проблема. А за сутки мог и полсотни находить, бывало и такое. Когда по Зоне шатаешься, такое умение очень даже пригодится. Правда, сама-то Зона – не штат Айова, так, средний район, только вот незадача – ездить там никак нельзя, только вот ножки и выручают. Они, родимые, тебя и носят, и кормят, и от беды спасают. Посему ежели ты ходить любитель – радуйся. Не любитель – полюби. А коль не можешь – вешайся. Или вовсе в Зону не суйся. Вот так…

Вот и перелесок. Сейчас и перекрёсток будет. Вообще-то дорожки у нас – вообще никакие. Тут заниматься ими некому, людей мало, всякие там дорожные службы к нам и носа не суют. Так что с асфальтом у нас проблема… Там, где он когда-то был, сегодня вот дырки да островки от этого асфальта остались; а в большинстве своём – только былые гравейки – да и те за подарок считай. А проехать по этим трассам да не местному, без знания фарватера – это лучше не пытаться. Себе дороже… Ага, кажись, меня уж и поджидают.

Чуть правее от перекрёстка стоял пикапчик – типа УАЗика, только импортный. С открытым кузовом. Рядом разминали ноги четверо мужиков, – народ мне вовсе незнакомый. Мастёвого я пока не видел, но кто-то ещё сидел в кабине, так что, может быть, это как раз был он. Сразу было видно, что ребятки серьёзные, рангом, пожалуй, повыше моего Колотого. Получается, не для себя Мастёвый старался, видимо, «попросили» его. Хорошо «попросили». Ладно, разберёмся.

Я подошёл ближе, нарочно шумнув сухими ветками. Нужно дать знать, что кто-то приближается. А то неровен час, пальнут. У нас такое бывает… Из кустов появилась небритая физиономия, обыскала меня взглядом и обернулась к своим:

– Ну, пацаны, кажись, дождались…

Трое возле пикапа направились на голос. Высокий, плечистый мужик лет тридцати шёл чуть впереди, на шаг позади него вышагивал здоровенный бугай кило под сто двадцать, а правее как-то нервно двигался тощий, но жилистый тип совершенно неопределённого возраста. Тот, кто кричал, выполнил характерное движение в области талии, и выглянул из кустов. Был он виду богатырского: фигура борца тяжеловеса или культуриста, шея бычья, а вот лицо какое-то невыразительное, такое и не вспомнишь. Все четверо подошли близко, стали полукругом, причём самый здоровый зашёл мне за спину. Что не сбёг, надо полагать… И плечистый, который, насколько я понял, был у них за главного, весело поинтересовался:

– Это не ты Птицей будешь?

Я выдержал паузу, стараясь не показать своей тревоги, и медленно ответил:

– Ну, положим и так. И что?

Плечистый обернулся к толстому:

– Вишь, Бурый, Лосяра прав оказался. Наш клиент…

И опять обернулся ко мне:

– Ты чего опаздываешь, Птица? Видишь, люди тебя заждались…

Агаё люди. Знаем мы таких «людей». Встречали… Волки вы, а не люди. Бандюков я за версту чую, ихняя профессия на лбу у каждого прописана. Во-первых, морды наглые – это раз. Во-вторых, разговор, а точнее – «базар», это никак не скроешь – наглый и развязный. Как будто меня он сто лет знает. Друга нашёл, урка.… А в-третьих, в бандиты всё больше народ здоровый да накачанный идёт, особливо бывшие спортсмены да менты. Так что по одним фигурам можно догадаться – не экологи, точно…

– Как смог, так и пришёл, – резковато ответил я.

Толстый, которого только что назвали «Бурым», недобро ухмыльнулся:

– Ты понял, Змей? У него «дела»! Серьёзный пацан, не подкопаешься…

Я чуток отступил, – туда, где было свободное пространство. Чёрт его знает, чего они сейчас удумают. Может быть, самое время делать ноги…

– Нормально, Бурый. Человека попросили, он пришёл. Ну, чуток задержался, так это ж ничего, подождём. Ладно, пошли…

Видимо, этот Змей и был у них за главного. На моё плечо легла тяжёлая лапа Бурого, и мы направились к машине. Там действительно кто-то ещё был, но не на месте водителя, а рядом, на пассажирском. Разглядеть я его пока не мог, но, судя по тому, что он не присоединился к компании, это и был проводник. Сталкер… Что ж, вот и пообщаюсь с настоящим сталкером. А то видеть-то их видел, а вот чтобы так, в одной связке… Авось и вправду выведет, не отдаст Зоне? Ладно, время покажет…

Не теряя времени, начали рассаживаться в кузов пикапчика. Места, в общем, хватало. За руль сел Лось, самый здоровый из компании. Да, не хотелось бы стать такому поперёк дороги. Может, и хорошо, что он полез в кабину. Мы тронулись. Сидеть было не то, чтобы очень удобно, но терпимо. Да и до колючки отсюда – километров десять, не больше… Это, конечно, если они в окружную не поедут… Я уселся справа, с краю. Напротив устроился тощий мужик, и чем больше мы ехали, тем меньше мне он нравился. Узкое, настороженное лицо его напоминало мне морду шакала из «Маугли», такое же подлое и злобное. Был он каким-то нервным и дёрганным, постоянно изводил меня колючими вопросиками и, по всей видимости, пытался вывести из себя. Правда, рядом со мной уселся Змей, и, видимо, это слегка охлаждало дёрганого. Который, впрочем, не преминул намекнуть, что «ежели что», пристрелит меня с превеликим удовольствием. Спрашивать о Саньке не было смысла – наплевать им было и на меня, и на Саньку, это я понял сразу. С первых секунд. Одного мне было пока не понять, – зачем я вообще им понадобился. Вроде бы проводник у них есть, и, судя по всему, проводник опытный. Змей сразу сказал, что мне париться не придётся. А раз так, значит, группу поведу не я. Да и как бы я повёл, если отъехали мы от мест моих знакомых порядочно… В этой стороне я даже не бывал. Занятно…

– Ствол с собой взял? – как бы невзначай поинтересовался Змей.

– Нету у меня ствола… Я в Зону не стрелять хожу, – осторожно ответил я.

– А чё ты туда ходишь? – тут же оживился дёрганый.

– Воздухом дышать… Воздух там хороший, чистый…

– А что, в твоей деревне дышать нечем? – не унимался тощий.

– Ясный пень, есть чем… Навозом! – вставил свои пять копеек Бурый и громко заржал.

– Паук, тебе заняться нечем? – встрял Змей, – хочешь, работу дам?

Я промолчал. Собачиться с этими отморозками не хотелось. Пока… Пока их власть. В Зоне они присмиреют, факт… Так что не обращай внимания – скоро власть поменяется. На горизонте за берёзками появился какой-то хутор. Жилой вроде, хотя так сразу и не понять. Их тут мало, жилых. Народ тикает отсюда во все стороны, таки Зона рядом – это не Сочи… Да, занавески на окнах. Живут люди… Видать, нас услышали, ибо в окне шевельнулась занавесочка, а потом со скрипом отворилась дверь. Мы вырулили прямо к деревянной изгороди, когда наперерез пикапу выбежал мужик ли, дед ли – сразу и не разобрать. Он чуть не лёг на капот машины, и Лосю пришлось срочно затормозить. Вот новости…

Лось высунулся из кабины и что-то рявкнул, но расслышать я его не сумел, потому как одновременно заорали Бурый и Паук. Паук тут же слетел с кузова и кинулся к деду, схватив того за грудки. Дед упёрся, не давая Пауку стащить себя с дороги, и всё что-то лопотал, отчаянно размахивая руками. Наконец я расслышал отдельные фразы:

– Помогите, браточки…

– … отсюда, козёл старый…

– … срок ей, машины нету…

– … охренел совсем…

– … воды отошли, срочно надо…

– … убрался, пока я…

– … Богом прошу…

Змей поднялся с места и крикнул через кабину:

– Паук, чего ему надо?

Паук на секунду отпустил деда, подлетел к борту и доложил:

– У этого придурка дочка рожает… Типа, довези до города… Сейчас разрулю…

Змей уселся на место. Я глянул на него – из всей банды на сочувствие дед мог рассчитывать только у Змея. Паук, Бурый или Лось – этим я не верил ни на грош. Обычные отморозки. Им маму не жалко… Но Змей – Змей вроде не полный гад. Должен же помочь. Змей повернулся к Бурому:

– Иди, помоги Пауку… Нехрен на дороге тут стоять. Пусть такси вызывает…

Во, мля… Приехали. Чего от них ещё ожидать, от бандюг этих? Хотя там, в кабине, вроде бы ещё и сталкер… Может, он чего? Меня-то они точно слушать не будут. Но попробовать надо… Я уже поднялся на ноги, уж и с духом собрался, чтобы заявить Змею, что так не делают, как вдруг впереди обстановка изменилась. Мужика почти оттащили от машины, но он каким-то чудом извернулся, кинулся прямо к водительскому окошку и опять запричитал – быстро-быстро:

– Браток, спаси… Рожает, времени нет… Помрёт ведь… До города… Всё отдам… Дочка… Воды отошли… Богом прошу…

Паук был тут как тут, но оттянуть мужика было не так-то легко. Он прочно уцепился за ручку дверцы. Скоро подоспел и Бурый… Смотреть на дальнейшее не хотелось. Я отвернулся.

Но видно, что-то там, у кабины, пошло не так. Мужик вроде как немного успокоился, истеричные нотки в его голосе исчезли. Зато вовсю возмущался Бурый:

– Да чего ты его слушаешь, Лось? У нас и так времени в обрез…

Хлопнула дверца. Лось выбрался из кабины. Змей заинтересованно заглянул через борт:

– Чего у вас там?

Паук мигом нарисовался рядом:

– Да Лось чего-то мутит… Пошёл смотреть, как там эта баба…

Лось и вправду, сказав что-то Бурому и оттеснив его от мужика, шёл вместе с ним в сторону хаты. Змей окликнул его, но Лось даже не обернулся. Я никак не мог понять, что задумал Лось. Доверия к этим ребятишкам у меня не было никакого, как не было и оснований считать, что Лось чем-то лучше Бурого или Паука. И всё же… И всё же что-то тут не по плану. Змей явно недоволен, а значит… Впрочем, сейчас увидим.

Лось появился через несколько минут. Он был не один. Рядом семенил недавний мужик, а на руках у Лося длинным свёртком располагалась молодая девчонка – лет двадцати или чуть старше, бледная, как смерть, с выражением муки на лице. Впрочем, разглядеть черты лица было невозможно – она уткнулась носом в грудь Лося, видимо, чтобы заглушить стоны. Змей вскочил в кузове. Бурый подбежал к Лосю, попытался что-то сказать – но Лось, не останавливаясь, здоровенным плечом оттеснил его с дороги. Паук не решился подойти ближе. Змей перегнулся через борт:

– Лось, ты чего, с ума сошёл? Куда ты её тащишь? Мы через полчаса на месте должны быть!

Лось молчал. Он подошёл к кабине, что-то сказал пассажиру и тот молча и без возражений выбрался на улицу. Потом он аккуратно усадил девчонку в кабину, и только после этого обернулся к нам, обращаясь как будто ко всем сразу:

– Со мной попрётесь, или тут останетесь?

Змей снова взвился:

– Лосяра! Одумайся! Куда ехать! У тебя что, крыша обвалилась?!!!

Лось впервые поднял глаза на Змея:

– А что, её подыхать оставим?

Сказано это было таким тоном, что у меня не осталось сомнений: Змею придётся уступить. Я сбросил свой рюкзак на землю и спрыгнул рядом. Змей застыл, глядя в горизонт, медленно покачал головой… На секунду мне показалось, что сейчас что-то произойдёт. Что-то очень нехорошее. Но Змей лишь покачал головой, подцепил пальцем рюкзак и перемахнул через борт. Уже на земле он, отвернувшись, бросил сквозь плечо:

– Делай, как знаешь… Только не тормози там…

Бурый с Пауком едва успели схватить свои пожитки, как Лось развернул пикап и направился назад, к городу.

Мы остались одни. Мужик уехал тоже – в кузове, на месте Змея. Что ж, никак я не ожидал такого поворота. Надо же… Лось… Ладно Змей. Или сталкер… Но Лось! Да, самое время присмотреться к нашему сталкеру. Интересно всё же, кто поведёт тебя в Зону. Да и не просто интересно…

Сталкером оказался незнакомый мне мужик лет за тридцать. Может быть, он был и моложе, только вот Зона молодости не добавляет. Равно как и здоровья… Держался сталкер как-то отстранённо, лицо старался не светить, поэтому рассмотреть его как следует мне никак не удавалось. Рост средний, телосложение среднее… Лицо невыразительное. Встретишь такого на улице – ни за что не запомнишь. Да и не заметишь, пожалуй… Черная щетина по всей физиономии – видать, давно не встречался с бритвой… Не сталкер, а одно разочарование. Хотя жизнь не раз демонстрировала мне, как обманчиво может быть первое впечатление.

Змей огляделся вокруг, весело присвистнул и предложил:

– Ну что, братва? Чего сидеть, как немощные… Давай пешочком прогуляемся. Недалеко уже…

Бурый недовольно буркнул, но остальные без всяких комментариев взяли свои рюкзаки и направились за Змеем. Сталкер продвинулся вперёд, я с Пауком оказался в серединке, а замыкал шествие Бурый, из – за чего мне постоянно казалось, что меня ведут под конвоем.

К пешим прогулкам мне не привыкать, и, похоже, мои попутчики тоже преуспели в пеших переходах. На Бурого нагрузили сразу два рюкзака, один из которых казался мне подозрительным – слишком уж он был длинным и тяжёлым. Стволы, что же ещё… Такие ребята не суются в Зону без оружия. Одно радует: бандиты не ходят далеко. Так что наша прогулка обещала быть недолгой.

Паук поотстал, поравнялся с Бурым и затеял негромкий разговор, к которому я, за неимением лучшего занятия, прислушался. Говорили о Лосе.

– Совсем опух Лось, – вполголоса возмущался Паук, – из-за дуры беременной сейчас ножками топать будем… Пусть бы пешком тащил, раз такой добрый…

– Да… Хреново как-то без машины. Идти не ехать…– поддержал Бурый.

– Нет, ну ты подумай, нас уже ни во что ни ставит… Змей ему не в указ. Чего он с катушек слетел, не в курсе?

– Да хрен его знает. Хотя, вроде, Надька его в больнице лежит. Беременная… Может, оттого и Лось взбесился.

Так вон оно что… У Лося та же ситуация – беременная жена. Понятно теперь, почему он воспринял страдания той девчонки близко к сердцу. Что ж, Лось, уважаю… Извини, что я тебя за человека не сразу принял. Бывает…

Часа через полтора, когда мы устроили небольшой привальчик, Лось догнал нас на своём пикапе. Он ничего не сказал, но, судя по выражению его лица, всё прошло как нужно.

Змей тоже повеселел. Идти нам, насколько я понял, оставались считанные километры, но всё же… Рюкзаки снова полетели в кузов. Бурый, наконец, избавился от своего груза, и его необычный рюкзак тяжело лязгнул о металлический пол грузовичка. Нет, догадка моя будет правильная. Стволы. Что конкретно – увидим.

Расселись в том же порядке, только на этот раз рядом со мной уселся Паук. Меня не особенно обрадовало такое соседство, но – не детей же с ним крестить, верно? Потерпим…

Все оживились. Я знал это лихорадочное оживление – этот азарт, эту тревогу. Это всегда так, когда готовишься к встрече с Зоной. Будь ты хоть трижды профи, или полным идиотом, или шизофреником – ты всё равно не сможешь оставаться спокойным перед выходом Туда. Страна чудес. Зазеркалье, из которого можно не вернуться…

– Ну чё, сталкер, поделишься артами? Там, в деревне, вы их, наверное, вилами собирали? Прямо из-за колючки гребли, правда?

Я молчал. Препираться с Пауком не хотелось. Шестёрка, ему положено друганов развлекать. Вот и старается…

– А полетать хочешь? Это устроить можно, я тебя научу. Увидишь, что на земле листья вихрятся, так сразу туда беги: высоко так полетишь…

Бурый заржал, следом и сам Паук, довольный, что так удачно прикольнулся.

Я не выдержал:

– А сам что, уже попробовал?

Паук вылупил глаза:

– Чего?

Я отвернулся и тихо добавил:

– Да по тебе видно…

Паук побелел, попытался вскочить – но пикап бросало на кочках, и устоять на ногах не было никакой возможности. Бурый заходился, держась за живот. Змей тоже развеселился, а вот мне было не до смеха: Паук заорал мне в самое ухо весьма нелитературные эпитеты, и всё пытался схватить меня за грудки. Мешала только тряска и то, что, предвидя подобное развитие событий, я загородился рюкзаком.

– Ответишь, гнида! – кипятился Паук, – я тебе кадык вырву!

– Ага. Если из Зоны здоровеньким вернёшься, – не удержался я.

Я ожидал, что Паук взбесится окончательно – но он вдруг как-то сник, уселся на своё место и вроде как успокоился. И только короткие взгляды в мою сторону показывали, что теперь я нажил себе врага. Смертельного врага. Да чёрт с ним… Всё равно мне на Зону нельзя. Пикапчик вдруг свернул на какую-то тропку, сбавил ход и вскоре полностью остановился.

– Всё, приехали… – объявил Змей, – выгружайся…

Я спрыгнул первый. Тут же сверху взвизгнул Паук:

– Что, зашариться хочешь? А разгружаться что, Пушкин будет?

Я не стал спорить, схватил первый попавшийся рюкзак и сбросил его на землю. Похоже, сейчас наезды участятся. Как бы эти бравые парни не вздумали меня нагрузить, как лошадь. В Зоне лишний груз – ближе к смерти. Желания подохнуть первым у меня совсем не возникало…

Лось загнал машину куда-то вглубь леса. Возможно, где-то там был схрон. Змей собрал всех вместе, и я присоединился к плотно стоявшей группе, надеясь прояснить ситуацию.

– Значит так… Про бухло забудьте. Кого увижу – сам пристрелю.

Паук вроде как начал возмущаться, но Змей быстро его утихомирил:

– Ты первый будешь. Усёк? Это вам не фраеров на гоп-стоп брать. Тут не до расслабонов будет. Дальше. Поведёт Ухо. Слушаться его, как меня. Даже лучше… Стволы по рукам. Хавчик раскидаем по всем, каждый по рюкзаку. Руки чтоб свободные были. Да! Чтоб по дурному не палили. Не хватало, чтобы срисовали нас… Ухо, давай ты. Валяй, инструктируй…

Так, значит, сталкера нашего Ухом кличут… Нет, кликухи я разные слышал, и знаю, что просто так они не приклеиваются. Ухо… «Длинные» уши значит, у нашего провожатого…

Ухо, тихо стоявший в кругу, как все, вдруг преобразился. Он окинул нас внимательным взглядом, на секунду задержался на мне, затем быстро отвёл глаза. И заговорил. Голос у него оказался сиплым и невыразительным, но слушали его внимательно.

– Идти след в след. Не высовываться. Слушать, чего скажу. Ничего с земли не брать. Вообще ничего не трогать, пока не разрешу… Без команды не стрелять… И чтоб тишина. Чтоб не кричать там, громко не разговаривать…

Стандартный набор. Это любой сталкер скажет. Впрочем, чего я должен был ожидать? Что он прикажет на брюхе ползать или колесом по Зоне кататься? Всё верно… Тут Ухо неожиданно обратился ко мне:

– А ты, вроде, по Зоне ходил?

– Приходилось, – скромно ответил я.

– Так посматривай, где и чего… Ежели что, подскажи другим. Или мне шумни.

Я пожал плечами. Вообще-то в Зоне правило такое – проводник только один. Он ведёт, он отвечает. От него всё и зависит. А у семи нянек, как известно… Ну ладно, смотреть-то мне всё равно придётся. Хотя б потому, что жить-то хочется.

И всё ж непонятно: зачем я им понадобился? Людей у Змея хватает, проводник есть. Теперь, после «инструктажа», стало понятно – от меня ничего особенного не ждут и не требуют. Тогда зачем Мастёвый так старался? Зачем схватил Саньку? Что они вообще задумали? Ладно, ладно… разберемся. Одно понятно: нужно быть начеку. А теперь готовься – скоро будет Встреча с Зоной. А это – не рядовое событие.

Перед выходом я набрал Мастёвого. Думал, не возьмёт трубку, но он ответил уже после третьего гудка. Голос был весёлый, даже какой-то жизнерадостный:

– Да, Птица! Наслышан, наслышан. Знаю, что в дороге… Вот видишь, всё нормально, всё тип-топ. Малой твой в порядке… Эй, мелкий! Отзовись!

В трубке вроде как послышался тонкий голосок, но был ли это Санька, я не мог разобрать.

– Не забивай себе голову. Делай, что скажут, а за малым я присмотрю. Зуб даю… – окончил разговор Мастёвый. Я в каком-то оцепенении слушал последние гудки в трубке, но слышал не их, а эхо того далёкого голоса… Санька ли это был? Я не мог этого знать.

Мастёвый обернулся назад, к столу, стащил с него двухлитровик пива и отхлебнул изрядную дозу. Сидящий напротив него щетинистый пацан скалил зубы:

– Чё, смертничек наш звонил?

Мастёвый весело кивнул. Потом снова повернулся к запертой двери комнаты и громко высказался:

– Молоток, малый! Так держать. Будешь сидеть тихо, домой потопаешь.

Дружок Мастёвого громко рассмеялся:

– Домой, да?

– Ага…Домой, – и Мастёвый широко улыбнулся. Так, как улыбаются волки.

Зона встретила неприветливо. Хмурые облака заслоняли солнце, лишь иногда пропуская лучик-другой на замершую землю. Ветер, ветер типично зоновский, какой-то не живой, тревожный и тоскливый, немного оживлял пейзаж, приглаживая буро-зелёную траву. Сразу за колючкой лес кончился. Степь. Только степь. Трава да кусты. Там, левее, разваленный хутор. Туда мы, похоже, не идём. Ухо молчит – просто топает себе вперёд, почти не оглядываясь. Впрочем, можно и так, коли слух хороший. Можно и не видеть, можно просто слушать, как шагают за тобой другие, и не отвлекаться. Вперёдсмотрящий смотрит лишь вперёд, так, что ли?

Сразу за Ухом шёл Паук. Не знаю, почему Змей поставил его вторым. Может быть, ему было спокойнее, когда шестёрка шла впереди, может быть, были другие соображения. За Пауком шествовал сам Змей, и иногда я имел честь созерцать его спину. Хотя большую часть времени эту спину заслоняла другая, ещё более широкая спина – спина Лося. А уж за Лосём доверили топать мне. Замыкал шествие Бурый. Бурого опять нагрузили, но уже не так: оружие было на руках, боеприпасы тоже. Впрочем, каждый тащил какой-то груз, так что обидно Бурому не было. Я увильнул от чести быть загруженным, сославшись на то, что в случае чего не успею предупредить об опасности. Со мной нехотя согласились, хотя Паук, как и следовало ожидать, поднял превеликий хай, не без оснований опасаясь, что роль вьючной скотины придётся исполнять ему. Что частично и оправдалось – Змей нагрузил Паука значительным вещмешком, в то время как сам тащил груз довольно скромный. Я волок только свой рюкзак, что, в общем, было весьма привычным занятием и ничуть не напрягало.