Текст книги "Фантастика и Детективы, 2013 № 11"

Автор книги: Леонид Каганов

Соавторы: Юлий Буркин,Владимир Марышев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Как поиски, дружище? – раздался знакомый бодрый голос, на плече легла крепкая рука.

Григорий присел за стол и, подмигнув, добавил:

– МакКейн уже, поди, дома? – он зашелся смехом.

Я сподобился лишь на кислую улыбку.

– А вы думали все так просто? – догадался он о моей неудаче, хмыкнув. Официант принес большую миску супа и два ломтя белого хлеба, и мужчина с удовольствием принялся за еду. – Эх, старина, придется вам задержаться, – продолжал Гриша, хлебая суп. – Некоторые искатели провели в Вильмоте несколько лет в попытках пройти лабиринт. Видите поджарого мужчину за столиком у окна? Это Франческо, опытнейший искатель, он здесь уже третий год, и почти каждый день отправляется попытать счастья у стражей. – Он наклонился ко мне и тихо произнес: – Угостите его кружечкой темного и, быть может, что-то из его историй сгодиться для дела, м? – Григорий подмигнул и вопросительно взглянул на меня.

– Да, конечно, хорошая мысль…

Я купил в баре три пива, а Гриша, тем временем, направился к своему знакомому. Мужчины коротко переговорили, затем оба подошли и сели за мой столик. Григорий представил нас друг другу. Франческо оказался очень общительным и компанейским человеком. Он щедро делился забавными историями, в которых побывал за годы жизни в Вильмоте, и постепенно разговор зашел о лабиринте.

– Так вы, стал быть, надумали вытащить тихоню Роджера, – с ноткой сомнения, произнес мой новый знакомец. – Скажу, как на духу: бросайте это дело. МакКейн ушел несколько месяцев назад, и, держу пари, здорово отощал, ха! – он звонко рассмеялся. – Посудите: без пищи и воды его могло спасти только чудо! – Григорий метнул в Франческо тяжелый взгляд, и тот проглотил смешок. – Впрочем, может быть, паршивец и жив… лабиринт более чем странное местечко, но лично я считаю – худышка отдал концы. А соваться за ним – бесполезная затея, но дело ваше… Могу только дать несколько скромных советов.

Заказав еще пива, я достал блокнот и обрубок карандаша.

Франческо рассказывал, что заметил одну любопытную особенность в словах привратников. По его мнению, напутствие после верного ответа стража Каменных врат – своего рода подсказка, как следует себя вести у следующего привратника. По словам искателя, когда он это понял, и следовал смыслу напутствий, то гораздо чаще добирался Бронзовых Врат, а однажды ему посчастливилось дойти и до Серебряных. Правда, понять о чем говорит сторож, удается не всегда. Иногда привратник говорил прямо, мол, залог удачного пути – внутренний покой, а порой настолько туманно, что и сотня мудрецов не разберет. Сложность загадок также самая разная. Могут идти три простых подряд, а в другой раз – на первых вратах можно голову сломать. Франческо знал нескольких парней, которым никогда не удавалось продвинуться и за первую дверь, сколько те ни пытались. Однажды искатель выкупил загадку у одного из тех ребят, и та оказалась просто неподъемной.

Начав вторую кружку, Франческо деловито окинул взглядом нас с Гришей и спросил, обратили ли мы внимание на статуи воинов с обратной стороны врат. Мы утвердительно кивнули. У искателя и на этот счет имелась версия – якобы, те привратники действовали раньше, а путь лежал наоборот: от Золотых Врат к Каменным, но смысл этого для Франческо был пока не ясен. Мне показалось, что в этом присутствует определенная логика.

Еще я узнал, что продолжать путь может только искатель, открывший первые врата, и хитрость многих новичков – объединяться в группы, чтобы выиграть время, – изначально обречена.

Мы еще недолго поговорили о лабиринте и его тайнах, а затем, распрощавшись, разбрелись по своим делам.

Я вернулся в гостиницу, решив остаток времени, до ужина, разобрать и осмыслить впечатления и записи.

Последующие пять дней были посвящены походам в лабиринт, и все они оказались безуспешны. Энтузиазм и задор во мне поугас, благоговейный трепет перед таинственным сооружением постепенно иссяк. Теперь это занятие больше напоминало надоедливую работу, нежели захватывающее приключение. Вещи удивительные, мистические, становятся серыми и будничными, когда сталкиваешься с ними постоянно.

Дни складывались в недели, недели в месяцы. Я понял, что застрял в Вильмоте надолго, но отзывать свое назначение пока не решался. А руководство не спешило меня отзывать. Каждую субботу я отправлялся в банк, чтобы получить денежный перевод из управления на неделю, воскресенье посвящал отдыху и походу в канцелярский магазин – запастись бумагой и карандашами, а с понедельника вновь плелся к лабиринту, уже и не надеясь закрыть дело МакКейна. По правде говоря, теперь и мне казалось, что бедняги Роджера нет на этом свете, а его дело – глухое. Но честь и долг, все же, заставляли предпринимать попытку за попыткой. Я совершенно позабыл о словах Франческо, они попросту затерялись среди сотен сплетен и бесконечных загадок.

Наверное, так продолжалось бы и дальше, но у сторожа Каменных Врат кое-что имелось для меня.

Очередная загадка оказалась легкой, и первые двери сухо захрипели, уходя в скважину на полу. Я по привычке направился дальше, не обращая внимания на напутствие стража, но тут же замер, вслушиваясь:

 
«Ты верно сказал, и намерен дальше идти.
Но скажи: для чего, —
Вот ответ на все загадки пути».
 

По спине пробежали мурашки, я невольно сделал шаг назад и взглянул в каменное лицо привратника. Фраза могла показаться неясной, абстрактной, но я, кажется, догадывался, о чем шла речь, и готов поклясться – страж сказал это не просто так.

Медленно развернувшись, я нырнул в густой мрак коридора – к выходу. Двигаясь вдоль стены, я будто ощущал спиной тяжелый взгляд привратника.

Запершись в номере, первым делом, я выгреб из тумбочек и ящиков письменного стола исписанные блокноты.

Просидел над записями почти всю ночь, сжег весь запас свечей, что имелся в комнате, и выпил огромное количество кофе. Когда же я понял, о чем говорил первый сторож, с облегчением повалился на кровать, но долго не мог уснуть. Сон пришел только с первыми лучами солнца.

В лабиринт я отправился через день, пораньше, чтобы никто не мешал.

Франческо оказался прав относительно напутствий. Вот только самое главное упустил – за множеством форм скрывалась одна и та же суть. И если моя догадка подтвердится, останется лишь одна неувязка – для чего МакКейн скупал загадки. Впрочем, Роджер мог просто изначально ошибаться.

Из темного провала входа тянуло сыростью. Сглотнув выросший в горле ком, я достал карту и шагнул в прохладную мглу.

Сердце часто забилось, едва пальцы коснулись грубой поверхности статуи.

– Моя цель… – голос дрожал. Сделав глубокий вдох, я медленно произнес: – Найти и вернуть Роджера МакКейна.

Привратник молчал. В голову закралась мысль, что идея заговорить с каменной глыбой – бред, но вскоре зазвучал низкий, раскатистый голос привратника:

 
«Честен ответ и побужденье светло,
Ступай же, искатель, тебя ждут давно».
 

Врата опустились. Меня охватила волна восторга и беспокойства. Последующие двери открывались от одного прикосновения к стражу – и тут же закрывались, стоило войти в очередной зал.

Когда Золотые Врата отворились, передо мной открылась огромная комната, залитая бледным светом, проникавшим через узкие прорези под потолком. Посреди помещения возвышалась невысокая постройка, окруженная ступеньками. Я медленно вошел и неторопливо двинулся вперед по выложенному крупной мозаикой полу. В зале стояла давящая тишина, а воздух был более влажный и прохладный, чем снаружи.

МакКейна не было видно.

Врата за спиной протяжно загудели, закрываясь.

– Не-ет! – раздался хриплый крик позади.

За широкой колонной у входа, в густой тени, кто-то двигался.

– Нет-нет-нет… – простонали из темноты.

Опираясь рукой о стену, на свет вышел Роджер МакКейн. Его лицо покрывала жидкая борода, слипшиеся волосы отросли до плеч, но я узнал его.

Роджер плакал. Раскинув руки, он прижался к вратам, беспомощно ударив по ним кулаком.

– Нет-нет-не-е-е… – Искатель опустился на колени, сжался, и закрыл лицо руками, продолжая что-то бубнить. Очевидно, длительное одиночество отразилось на его рассудке.

– Роджер, все в порядке. – Я подошел и осторожно тронул его за плече. МакКейн вздрогнул, резко повернулся, и я увидел полные ужаса и отчаяния глаза.

– Зачем ты сюда пришел? – простонал он.

– Я детектив. Твой отец обратился…

– Зачем ты сюда пришел?! – зарычал он, прослезившись. – Ну зачем…

– Роджер, успокойся, все в поряд…

Он вскинул голову и гневно прошипел:

– Теперь мы оба здесь застряли! Оба! – Его трясло от ярости. Он вскочил и вытянул худую руку, указывая на сооружение посредине комнаты.

– Вот его сокровище! Вот! – Он вдруг сгорбился, прижав руки к груди, приблизился ко мне и шепнул: – Ступай, взгляни. Ступай, ступай…

Только сейчас я почувствовал насколько вспотел, нижняя одежда отвратительно липла к телу. Слова и поведение Мак-Кейна пугали.

Это был небольшой мелкий бассейн, заполненный водой. Из-за темного, почти черного дна, поверхность больше походила на зеркало. Мое отражение едва заметно подрагивало. Вот она – тайна лабиринта. Каждый искатель пробирался сквозь путаницу загадок и коридоров, чтобы в конце концов увидеть себя.

Я присел на бортик, задумавшись. МакКейн боязно подошел и опустился рядышком.

– Видел? – тихо спросил он. Поймав мой озадаченный взгляд, добавил, улыбнувшись: – Смешно, да?

Иначе не скажешь, у создателей лабиринта определенно имелось чувство юмора.

– Роджер, ты пробыл здесь около пяти месяцев, чем ты питался?

МакКейн сидел, прижав колени к животу, и перебирал пальцами в воздухе.

– Роджер! – я толкнул его в плечо.

– А?., чем… вода, – он указал через плечо. – Когда хочется кушать, делаю глоток… и все.

Догадка жаром окатила грудь. Вот и настоящее сокровище.

– Надо выбираться отсюда. – Я поднялся и подошел к стражу Золотых Врат, коснулся его.

– Не выйдет! – Голос МакКейна прозвучал как-то радостно, торжествующе. Привратник и вправду молчал.

Положение усугублялось. Дойти удалось, а вот об обратном пути я совсем не подумал.

Роджер уже стоял рядом и довольно потирал руки.

– Все наоборот, – начал весело он. – Теперь мы должны задавать ему загадки, а он – отвечать.

Меня охватили злость и отчаяние.

– Так какого же черта ты еще здесь?! – гаркнул я. МакКейн втянул шею и опустил взгляд.

– Он все отгадывает, – виновато просипел искатель, делая шаг назад.

Теперь понятно для чего привратники с другой стороны – лабиринт не собирался отпускать своих гостей так легко. Франческо был бы в восторге.

Прислонившись спиной к вратам, я сел. Следовало собраться и как следует поразмыслить. Итак, чтобы вернуться, надо придумать загадку для стража. И судя по всему, его неверный ответ открывает врата. А идти, конечно же, может только один. Я протяжно застонал. Вот так влип. Что ж, по крайней мере, с голоду не умру. Оставалось сидеть и придумывать загадки, но, сколько я ни пытался – ничего путного на ум не приходило, волнение путало мысли.

Роджер бродил по залу и то что-то напевал, то о чем-то спорил сам с собой. Чем больше я наблюдал за ним, тем острее понимал в какую передрягу угодил. Не знаю, сколько прошло времени, но вскоре пришло чувство голода. Съестного я с собой не брал, разве что во внутреннем кармане пиджака держал фляжку с коньяком. Пить из водоема, откровенно говоря, желания не было. И все же, когда в животе начало урчать, решил попробовать. Зачерпнув пригоршню холодной воды, я поднес ее ко рту, – без запаха, кажется нормальной, – и втянул жидкость губами. На вкус – обыкновенная вода. Напившись вволю, я поискал взглядом Роджера – тот угомонился и сидел у колонны.

– Какой был смысл собирать загадки? – спросил я, подойдя к нему. МакКейн неопределенно передернул плечам.

– Чтобы понять, – вяло отозвался искатель. – Научиться загадкам… – Он уставился пред собой и зашевелил губами.

– Так ты знал, что на обратном пути придется загадывать стражам? – удивился я.

Он покивал и указал на привратника.

– Они с двух сторон, я долго не мог сообразить… но я понял, да, понял… и сочинил много загадок, да-а… но золотой истукан отгадал все… а остальные я забыл… – Он закрыл лицо ладонями и заплакал.

Правду говорили о Роджере – умный парень, жаль, что для него все так повернулось…

Странно, но голод не отступал. Я вновь пил воду, но есть хотелось все равно. Может так и должно быть?.. Я спросил Роджера нормально ли это, он сказал, что после одного глотка забывает о еде на несколько дней.

Сделав очередной глоток, я прислушался к ощущениям. Ничего особенного. Я вновь задумался. Мысли приходили самые разные и… стоп! Мысли. Еще недавно я не мог выдавить из себя ни единой, а сейчас был совершенно спокоен, разум полонился идеями.

– МакКейн! Быстрей сюда! – позвал я, зачерпнув воды. Искатель лениво поплелся ко мне. – Пей! – велел я, подставив сложенные ковшиком ладони. Он с подозрением покосился на меня, но ничего не сказав, наклонился и, засопев, сделал несколько глотков. Я стряхнул влагу, пристально глядя на Роджера. Некоторое время в нем ничего не менялось. Затем парень вздрогнул, обхватил себя руками и испугано осмотрелся по сторонам. Поволока безумия в серых глазах сменилась недоумением.

– Роджер?

– Как же здесь холодно, – отозвался он, поежившись. Голос был тот же, но в нем появилась мягкость, осмысленность. Я достал фляжку с коньяком, свинтил колпачок и протянул МакКейну.

– Глотни, сейчас пиджак дам. – Он, дрожа, взял спиртное и впился губами в горлышко, глотнув, закашлялся.

– Зачем ты пошел в лабиринт? – я протянул ему пиджак, он благодарно кивнул, набросил на плечи, не выпуская фляги.

– Моя семья всю жизнь провела в бедности и унижениях. Я стремился к жизни, в которой ни в чем не стану нуждаться. – Он еще раз приложился к коньяку и вернул фляжку. – Спасибо… Никто не знал точно, что скрывает лабиринт, но я чувствовал: его секрет – шанс выбраться из злыдней. А когда понял, что к чему – было уже поздно.

Вода отражала искателя изнутри, его настоящие стремления. Каждый шел в надежде обогатиться, найти другую, лучшую жизнь. А впереди ждала встреча с самим собой. Пожалуй, это действительно сокровище – понять кто же ты, к чему стремишься.

Для Роджера главным была сытая, спокойная жизнь, и он, испив, получил то, за чем шел. Корысть заперла его здесь.

– А чего хотел ты? – спросил МакКенйн, оборвав мои размышления.

– Просто выполнить свою работу, – ответил я.

Роджер хмыкнул, и покосился на стражника Золотых Врат:

– Тогда пора заканчивать.

Едва в воображении родился образ, как рифмованные строчки покорно оплели его, надежно скрыв суть, и я двинулся к привратнику…

Прошло несколько дней, прежде чем шумиха вокруг Мак-Кейна немного поутихла. Я отправил в управление телеграмму о закрытии дела, и собрался отбыть следующим днем.

Накануне отъезда, вечером, я собрал в таверне всех, с кем успел подружиться в Вильмоте, дабы отметить возвращение Рождера и под шумок – попрощаться.

И все же, не удержавшись, спозаранку, пока еще было время до поезда, отправился в лабиринт. Но, как и ожидал, коснувшись статуи, ответа привратника не услышал.

Горький глоток свежего воздуха…
Светлана Федорова

Наш долг – это право, которое другие имеют на нас.

Ф. Ницше

Светлана Федорова

27 августа 1963 г.

На цветочной клумбе, подминая под себя нераспустившиеся кусты пионов, неподвижно лежало тело незнакомой мне девушки…

Несколькими часами ранее.

Сидеть за рулем собственного джипа доставляло истинное удовольствие, хотя допускалась я к нему крайне редко.

По моему офисному статусу предполагалось, что меня всегда и везде должны были сопровождать водитель и телохранитель. Но еще вчера я путем длительного измора собственного и единственного шефа, а в прошлом моего одноклассника, отвоевала свое право на свободу передвижения в течение нескольких дней. Еще бы! Пока он в очередной раз грел свой пузан на берегу Тихого океана, я, как стойкий оловянный солдатик, охраняла спокойствие и работоспособность вверенного мне огромного коллектива сотрудников.

А вот и поворот налево. Я нажала на тормоз и включила полный привод всех колес. Здесь заканчивалась езда по нудному, прямому шоссе и начиналась проселочная дорога, ведущая к долгожданному дачному поселку, построенному еще в далекие послевоенные годы, где меня ожидал совсем не постаревший от времени, старинный двухэтажный дом, который укромно прятался за ветками разросшихся до небес берез и сосен.

– Мамуль, мы уже подъезжаем? – с заднего сидения раздался чуть хриплый ото сна голос моего шестилетнего сына. И он, как маленький медвежонок нетерпеливо завозился, внимательно вглядываясь в проплывающий за окном джипа пейзаж. – Представь, как все наши сейчас обалдеют?! А мы точно ничего не забыли купить? Ноутбук и игровую приставку взяла? И AC/DC свое любимое погромче врубай! Пусть слышат, что мы едем!

– Антошка, не отвлекай меня от дороги! И во всех случаях, если что и забыли, то не возвращаться же обратно.

В ответ раздалось только недовольное фырканье, и я спокойно смогла отдаться своим мыслям. Как только жизнь не ломала меня: полуголодное детство с матерью-одиночкой, но в престижный институт на дневное отделение безо всяких репетиторов поступила; предательство любимого мужчины, но сынулька-лапонька; безденежье с новорожденным ребенком на руках, но зато сейчас финансовый директор, правая рука босса в крупном холдинге с заоблачным окладом. Почему же судьба до сих пор так несправедлива к моей Вичке, единственной подруге, сокровенному человечку, которому я доверяла практически все? Наши судьбы изначально, с самого детства, были очень схожи. Один ребенок в малообеспеченной семье, ясли, детский сад, школа, институт, первая любовь, замужество, рождение ребенка и развод. У нас даже сыновья погодки. А дальше одни отличия. Я ухоженная, выхоленная, умная стерва, живущая в пятикомнатной квартире. Она уже с волосами, чуть тронутыми сединой, девушка, которая выглядит старше своих лет, полностью закрывшаяся от жизни со своим пятилетним сыном в моем загородном доме. Что я только не делала, чтобы вернуть ей вкус к жизни! Нет, она просто однажды сломалась, как кукла, от которой потерялся заводной ключик.

А вот и знаменитое трио наших местных аборигенов. Как всегда, они представляли собой колоритное зрелище. Трое из ларца, одинаковых с лица. И сегодня они меня своим внешним видом в очередной раз порадовали: на одном из них гордо красовалась футболка МВД России, на втором – МЧС России, а третий (красавец!) поразил футболкой с логотипом центра подготовки космонавтов имени Гагарина! И откуда что берется?

Еще издали, заметив мой красный американский «Додж-Дюранго», невозмутимо преодолевающий все преграды на своем пути, оставленные вчерашним ливнем, старички, шустро вскочив с лавочки, прятавшейся в тени веток боярышника на самом подъезде к поселку, нетерпеливо стали переминаться у самой обочины дороги и загадочно перешептываться друг с другом.

– А ведь не к добру, – как-то непривычно екнуло внутри меня. – Вот и ворота открыты нараспашку. Атаман, пес нашего сторожа, не выскакивает поприветствовать меня… И старики обычно, ввиду преклонного возраста, не покидают свои годами насиженные места. Я, подъехав к ним, не глуша машину, просто открываю окно джипа, чтобы выслушать последние поселковые новости.

– Владимировна! А в поселке чёй-то неладное творится! – почему-то забыв поздороваться, сходу поспешил озадачить меня самый бойкий из них. – Ты бы сестренку свою с ребеночком забрала от греха подальше в город. Можем не углядеть за ними!

Вот уже сколько лет для меня оставалось загадкой: почему все местные упорно считали Вичку моей родной сестрой, а ее сына Максимку моим племяшкой?

– Так, мужики: давайте-ка, спокойно и без эмоций расскажите, в чем суть дела, – на этот раз, нарушив ранее заведенный порядок, мне пришлось заглушить мотор и полностью открыть дверцу машины, тем не менее, не рискуя покидать джип и наступать в жидкое, глинистое месиво дорожного покрытия. В свою очередь сзади, сгорая от любопытства, Антошка не удержался, вскочил с сиденья и практически перелез ко мне на колени, приготовившись принимать самое активное участие в происходящем. Он даже ротик приоткрыл в предвкушении услышать что-то захватывающее и леденящее душу. – Вы, мужики, говорите, а я сама разберусь – насколько все серьезно.

Но услышать страшилку, а в том, что это будет именно страшилка, я ничуть не сомневалась (старички от вселенской скуки еще не то себе надумают), нам с сыном не пришлось. Звук подъезжающей сзади машины обломал весь кайф.

И кого это нелегкая несет в такое время? Большинство хозяев домов с семьями предпочитают летний сезон для проживания в поселке, а он еще не наступил, не успела подумать я, подозрительно выворачивая голову назад, напрочь забыв о зеркалах заднего вида в машине. Ах, ну конечно! Кто бы мог подумать?! Интересно и что ты забыл в нашей глуши?

А позади уже нетерпеливо сигналил, мол, проезжай, не задерживай движения, мой приятель Женька. Стоит отметить, что для всех у нас на работе, несмотря на свой возраст, он Евгений Александрович. Еще бы! Это про него – «владелец заводов, домов и пароходов»! На первый взгляд этакий мажор, удачно вложивший деньги в городские особняки, а на второй еще и успешный ресторатор. Но я-то знала: это все напускное. Большего трудоголика, чем Женька, я еще не встречала. Поэтому он до сих пор и не обзавелся семьей.

Антошка, почуяв какой-то подвох, покинул мои колени и занял сиденье рядом со мной.

– Мамуль, это кто? Ты его знаешь? Он что, за нами ехал? Если этот дяденька твой знакомый, почему я до сих пор не знаком с ним?

Забыв про все на свете, я зло хлопнула дверцей машины и, газанув, едва не окатив грязью местных мужичков, с места дернула в сторону дома: ведь сыну запросто так не объяснишь обо всех нюансах и тяготах взрослой жизни, и что такой, как Женька, просто опасен для молодых незамужних женщин – не дай боже влюбиться!

Резко остановившись около калитки, где возбужденно, с радостными улыбками, маячили Вичка с Максимкой, я, возмущенно покинув джип, было рванула к Женькиной машине, но вовремя остановилась (чай, не барин и моих эмоций не дождется). Наконец, обнявшись и вдоволь расцеловавшись с близкими мне людьми, я потопала открывать ворота на участок.

– Ланка, ты чего рассердилась на меня?! Так я так, мимо ехал. Смотрю – твой джип впереди маячит, и места красивые вокруг, дай, думаю, проеду за тобой, вдруг домик для себя присмотрю.

– Просто удачно, как все сложилось! Ты и без охраны, да и на природе в будний день? Женька, не юродствуй! Не делай из меня дурочку!

– А меня Антоном зовут, – радостно сообщил мой сыночек, внимательно наблюдавший за разыгравшейся сценой. – Дядя, а вы кто? Вы с мамой работаете?

И мне пришлось перейти к ритуалу знакомства членов моей семьи с Женькой. Затем к выгрузке продуктов, игрушек и подарков из джипа и к другим привычным для меня делам, столь необходимым для выполнения, когда я приезжаю в свою загородную «резиденцию». Надо отдать должное, но мой приятель практически сходу вписался в наш небольшой коллектив. Нам с Вичкой он под ноги не попадался, сразу вытащив из автомобильного холодильника целую кучу ресторанных лоточков со всевозможными яствами (ага, точно мимо проезжал!) и полностью (даже, казалось, с удовольствием) отдался игре с мальчишками. Они ему, в свою очередь, устроили экскурсию по огромному участку и дому.

Уже поздно вечером, после обильного ужина, ворочаясь в своей постели, я неожиданно вспомнила, что в суете так и не поинтересовалась у подружки о том, какие такие события вдруг стали твориться в поселке. Впрочем, если бы ее что-то взволновало, она не преминула бы сообщить мне об этом… Несмотря на усталость, сон так и не приходил. К тому же, обычно молчаливый, сейчас весь дом оказался пронизан шорохами и тихими звуками. Вот ветки деревьев бьются в оконное стекло, хотя ветра нет. Вот в ванной на втором этаже капает вода из крана, хотя все оборудование импортное и новое. Вот вздыхают деревянные перекрытия над головой, хотя чердак закрыт на амбарный замок. И в тот момент, когда мои сонные веки должны были сомкнуться, высокая темная фигура внезапно появилась в дверном проеме и стремительно направилась к моей постели. Казалось, я еще не успела испугаться, но оцепеневший организм сработал подленько и молниеносно, полностью сковав себя и пригвоздив к кровати.

– Ты чего здесь разлеглась? А если кто чужой пришел тебя убивать?! – надо мною склонилась ухмыляющаяся физиономия Евгения. – Давай, тихо вставай и бегом ко мне! Я тебе такое покажу – обалдеешь!

Наверное, со стороны вся эта ситуация выглядела бы нелепой: среди ночи в комнату к девушке врывается ее бой-френд и требовательно зовет к себе в спальню, но только Женькины глаза были полны тревоги и не присущей ему озадаченности. Поэтому я незамедлительно, накинув на пижаму халат, двинулась за ним. Женька в буквальном смысле возбужденно проволок мое тело через всю отведенную ему комнату (так некстати расположенную рядом с моей) и, вытащив на балкон, приказал смотреть. Его балкон выходил на два соседних дома, но один из них находился в глубине участка, и поэтому сейчас я могла любоваться видом только одного из них. И он принадлежал Петровичу, знаменитому писателю и сценаристу, который, как и Вичка, постоянно проживал в поселке. Подчиняясь даже не приказу, а какому-то смутному чувству надвигающейся беды, мои глаза внимательно рассматривали соседское строение, пока в свете полной луны не наткнулись на светящуюся надпись SOS в черном провале чердака.

– Черт, Женька, что все это значит? – увиденное до глубины души потрясло меня.

– А я по наивности думал – ты мне объяснишь. Вдруг у вас здесь так принято развлекаться и пугать соседей. Между прочим, я в честь своего приезда предпочел бы скромный фейерверк.

– Ух, ты! – откуда-то сзади раздался восхищенный голос Антошки. Одновременно вздрогнув, мы с Евгением обернулись и увидели мое чадо, отчаянно балансирующее ногами на плетеном кресле. – Мам, так это люминесцентные чернила. Помнишь, ты Вичке привозила, а она покрыла ими клавиатуру на компе, чтобы можно было работать в темноте и не мешать Максу дрыхнуть, – все это сын выпалил на одном дыхании и, не дожидаясь ответной реакции, стремительно рванул из комнаты, кубарем скатываясь по лестнице на первый этаж.

– Ну и постреленок он у тебя! Сейчас он друга поднимет, и вместе они разбудят Вику. А потом все они поднимутся сюда. Называется: поспал на новом месте, и ведь заветное желание, как последний дурак, загадал. Ладно, что будем делать? Совершать вылазку к дому соседа? Или сразу вызывать полицию?

– Ну, допустим, до полиции дозвониться не так легко. Мобильник здесь не берет, разве что у тебя есть спутниковый. А к Петровичу идти надо. Такими надписями он шутить не будет. Ему под восемьдесят, и он очень солидный дядечка. Нет, тут явно что-то не так, – и тут меня как обухом по голове ударило. – Женька, а дела-то и впрямь серьезные и непривычные творятся! Въездные ворота в поселок распахнуты настежь, а сторож со своим псом исчезли. Дальше – еще интереснее. Когда я приезжаю, и Петрович, и баба Клава обязательно вечером заглядывают на огонек, а сегодня ни тот и ни другая так и не объявились! Если бы не ты, я уже давно обратила бы на это внимание! Да и аборигены пытались до меня что-то донести. И опять ты помешал! А теперь эта надпись…

– Кто такая тетя Клава? – не к месту задумался Женька, но его мыслительный процесс был прерван топотом «стаи антилоп, спешащей на водопой» и грохотом опрокидывающейся мебели, оказавшейся в темноте на пути сонной Вички, взбудораженных Макса и Антона (сынишка сделал свое дело!).

– Так, не мешайте мне, причем слова моей подруги относились не только к ребятне, но и к нам с приятелем, – дайте-ка, я попробую зафиксировать все на камеру.

Фотография природы – Викино любимое хобби. Причем, оно приносит ей неплохой доход, и целый ряд ее шедевров мне на протяжении нескольких лет удается довольно удачно пристраивать в популярные журналы и издательства.

Одевшись потеплее (причем на Женьку я умудрилась напялить телогрейку, бог весть, откуда взявшуюся в прихожей), оставив детей под присмотром Виктории, мы с приятелем, зябко поеживаясь, оказались за калиткой дома. Дорогу освещал все тот же лунный свет. Немного замешкавшись, пусть глаза привыкнут к полумраку, решительно направились к дому Петровича. Возглавлял шествие мужчина, а я, судорожно оглядываясь по сторонам (а вдруг кто выскочит и нападет!), то и дело натыкалась на его спину и наступала ему на пятки, за что слышала возмущенное шипение, которое прерывало Женькино бормотание себе под нос. Озадачившись и прислушавшись к нему, я услышала фальшиво исполняемые строки из песни: «Темная ночь, только пули свистят по степи…».

Наконец, наш маленький рейдовый отряд приблизился к заветной цели. Женька замолчал, и в природе воцарилась зловещая тишина. Ни тебе шелеста листьев, ни тебе каких-либо звуков привычной ночной жизни. Как будто дачный поселок оказался погружен в вакуум. Только немного вдалеке тревожно горели огоньки первого этажа моего дома. Первый раз в жизни я столкнулась с тем, что высокая металлическая калитка Петровича оказалось наглухо закрытой. На звонки никто не отвечал. Отметая все муки совести, все-таки вторжение на частную территорию, пришлось перелезть через забор и несколько раз обойти вокруг всего дома, безуспешно теребя ручку входной двери и тревожно вглядываясь в черноту окон.

Иллюстрация к рассказу Виктории Шамыкиной

– Михаил Петрович, это я, ваша соседка, Ланка! – закричала я, чем подвергла своего напарника в шок. – Виктории плохо, мне бы давление ей измерить!

В ответ – гробовое молчание. Нужно было смириться с тем, что наши действия не дали никаких видимых результатов, и все-таки результат мы с Женькой бессознательно почувствовали независимо друг от друга. В доме кто-то находился, скорее, даже не один человек. Их присутствие выдавали резко подергивающиеся занавески на первом и втором этажах здания.

– Ланка, ты почувствовала это? За нами наблюдают, – зарывшись в мои волосы и вторгаясь в мое свободное пространство, прошептал Женька. – Будем дальше колбаситься или вернемся на исходные позиции? А хочешь, я дверь аккуратненько вскрою?..

– Эй, а ты случайно в тюряге не сидел? Ах, ну да, вспомнила – ВДВ, Рязанское училище, – благодаря своему секретарю и, как ни странно, водителю, я постоянно и своевременно получала полную информацию обо всех людях, так или иначе общавшихся с моей персоной. – Слушай, давай подобру-поздорову убираться отсюда. Ясно, сейчас мы не совсем желанные гости здесь. Надпись на окне существует, значит, есть надежда, что Петрович жив. Надо ехать на ближайшую железнодорожную станцию, там расположен пост полиции. Пусть они и принимают меры. Но вот что любопытно: наш писатель по своей сути одинокий рак-отшельник, родственников его я никогда не видела и не слышала про них. В доме у него только мелочь, основные деньги он держит на банковском счете, я сама консультировала его по надежности кредитных организаций. Тогда возникает основной вопрос: что же могло с ним случиться? Не рукописи же его пришли воровать? Бессмыслица какая-то. А давай-ка заодно проверим и дом Клавдии.