Текст книги "Таблетки"

Автор книги: Леонид Каганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– А что, молодой человек, – спросила старушка фальшиво, останавливаясь перед Митей, – раз вы такой добрый, поможете даме, дадите сто рублей?

Митя про себя удивился, что этот эпизод волшебного везения выражается в расставании с деньгами – он предполагал, что будет, наоборот, получать их до конца дня самыми удивительными способами. Но сам устыдился своих мыслей, полез в карман и протянул старушке сторублевку. Однако старушка ее не взяла.

– Ага! – торжествующе сказала она. – Это была проверка!

– Проверка? – растерянно переспросил Митя.

– Ты и впрямь добрый мальчик. Вот тебя-то мне и надо, – подытожила старушка. – Пойдем-ка за мной…

Паспорт с собой есть?

– Куда пойдем? – удивился Митя.

– Вон туда, – старушка уверенно указала пальцем на противоположную сторону бульвара, где висела табличка «Нотариус» и добавила: – И даже не вздумай сопротивляться, это решено!

– А что случилось? – спросил Митя, едва поспевая за ней.

Пока они переходили на другую сторону, пока ждали светофора, старушка успела рассказать всё. Рассказ оказался ярким, но нехитрым. Ее бывший муж – известный скрипач-виртуоз Пораженский умер пять лет назад в Париже, оставил ей неплохое состояние. Сын Валера – поздний ребенок, исчадие ада, тиран и бандит. Половину денег промотал, теперь мечтает о ее смерти, чтобы прибрать к рукам остальное. И лучше уж отдать кому попало… как тебя зовут?

– Митя, – представился Митя.

– Я же вижу, человек ты честный и добрый. Квартиру, дачу и счета получишь после моей смерти, а машину я тебе прямо сейчас отдам, она хорошая, тебе понравится.

– Подождите… – запротестовал Митя ошеломленно, но старушка была непоколебима.

– Никаких но! Ты хочешь, чтобы он меня убил за наследство? Он мне уже угрожал! Теперь ему ничего не достанется, и в его интересах, чтобы я прожила подольше и подкидывала ему деньги. Ты думаешь, мне самой хочется первому встречному написать завещание? Но у меня выхода нет! Никого больше не осталось. А ты человек добрый, я так решила, и точка!

С этими словами она распахнула дверь под табличкой «Нотариус» и толкнула Митю внутрь.

Им повезло – очереди не было, дополнительных вопросов тоже не возникло, и через двадцать минут все нотариальные формальности были улажены.

Без промедлений старушка потащила Митю во дворы, где за забором со шлагбаумом высилась пара элитных новостроек. Деловито провела через охрану в подземную парковку, погремела ключами, понажимала кнопки на пульте, и рулонная дверь гаражной секции уползла вверх. Вспыхнул холодный неоновый свет, и Митя увидел машину. Она и впрямь была хорошей…

Права у Мити были – он когда-то закончил автокурсы. А вот машины никогда не было. Кое-как с пятой попытки сдав экзамены в ГАИ, Митя за руль так ни разу не садился. А теперь перед ним стояла машина. Даже нет, с большой буквы: Машина.

Он не знал, как называется эта модель. Судя по хищно вытянутому носу, круглым фарам, хромированным рукояткам и кожаной крыше, она была бешено, музейно стара. Но в превосходном состоянии – даже паутина спиц внутри колес серебрилась и блестела. Митя никогда раньше не видел автомобилей со спицами в колесе.

– Нравится? – хищно спросила старуха. К тому времени Митя уже знал, что зовут ее Ангелина Фроловна. Она аристократически опустила ключи на блестящий темно-зеленый капот: – Катайся, Митя, на здоровье! А остальное получишь после моей смерти.

– Дай вам бог долгих лет! – растроганно ответил Митя. – Чем я могу вас отблагодарить?

– Лишь бы сыну не досталось, – зловеще ответила старуха Ангелина: – Удачи тебе!

* * *

Учился водить Митя на старых «Жигулях», поэтому ощущения оказались двойственные. С одной стороны, мотор здесь гремел и фыркал гораздо громче, а руль было крутить тяжело и непривычно. То ли руль был шире, то ли жестче. Митя даже не сразу сообразил, что руль в этом старинном автомобиле справа. Но несмотря на это, машина ехала плавнее, чем «Жигули» на автокурсах. Немножко поскрипывала, покачивалась, но сидеть в её салоне, отделанном кожей и хромом, было очень комфортно.

Немного тревожило, что водительские права Мити остались где-то дома в коробке со старыми документами – кто ж мог предположить заранее? И смущало отсутствие навыков вождения – за несколько лет подзабылось всё, чему учили на курсах. Однако сегодня Мите везло как никогда. Он сходу догадался, как завести машину и с первой попытки разобрался в управлении. Выехать на улицу удалось, не задев ни охранника подземного гаража, ни шлагбаум, ни бетонные направляющие. Он даже не заглох ни разу.

Минут двадцать Митя рулил по улицам – стоял в пробках, ждал светофоров, жал на педали и наслаждался густым теплым рокотом своей первой, но такой удачной машины. Вскоре он сообразил, что все это время ничего интересного с ним не происходит – разве что прохожие удивленно рассматривали диковинный музейный автомобиль. Митя с опаской подумал, что действие пуговиц рано или поздно начнет кончаться, и это может случиться, когда он за рулем. Митя хорошо представлял, скольким людям планеты за последнюю сотню лет автомобили помогли найти внезапные и неожиданные неприятности на свою голову. Но чтобы автомобиль кому-то помог найти внезапную удачу – нет, таких историй Митя не слышал. Как найдешь удачу, сидя в кабине автомобиля?

Митя решил для начала включить радио – вдруг удастся стать участником какой-нибудь викторины? Но радио найти на приборной панели ему не удалось. Да и было ли оно здесь? Тогда он вспомнил, что крыша его машины должна откидываться гармошкой. Как минимум, должно быть интересно прокатиться ранней весной с открытым верхом!

Митя притормозил на обочине, заглушил мотор и принялся вертеться на сидении, пытаясь сообразить, как кожаный потолок откидывается. Он нашел пару защелок над лобовым стеклом и принялся отодвигать гармошку. Ему удалось сделать лишь небольшую щель – воздух тут же наполнился свежим ветром и шумом. Но дальше крыша не двигалась. Тут позади машины раздался визг тормозов и сирена. Митя обернулся – это была карета скорой помощи.

– Ты что проход загородил, болван?! – заорал водитель «скорой», высунувшись из окошка. – У нас пациент умрет!

Тут только Митя сообразил, что перегородил своим автомобилем въезд в ворота больницы. Он завел машину и отъехал в сторону. Снова выключил и вышел наружу. «Не тот день, чтобы при мне люди умирали!» – решительно подумал Митя и шагнул к «скорой», которая медленно вползала в ворота. Он постучал ладонью по борту.

– Помочь чем-то могу? – крикнул Митя водителю.

– Нет! – грубо ответил водитель. Но внутри «скорой» что-то неразборчивое закричал женский голос, и водитель высунулся снова: – Группа крови у тебя какая?

– Первая…

– Первая, говорит! – передал водитель кому-то внутри, а затем высунулся снова: – Зайди кровь сдай грамм четыреста – вот будет помощь. Чем машинами проезд загораживать…

Митя охотно кивнул.

Медсестра распахнула заднюю дверь, словно боясь, что он передумает, Митя влез внутрь, а «Скорая» тронулась и покатилась по дорожкам больничной территории. На носилках лежала пожилая женщина в старомодном домашнем халате с розочками – она была жива, потому что иногда тихо охала.

– Автомобиль свой так и оставил открытым? – с изумлением спросил шофер, обернувшись.

– И пусть, – отмахнулся Митя, – что с ним будет? Тут человек умирает.

– Рисковый ты человек, – с уважением ответил шофер. – Да и правда, кто же посмеет тронуть такую машину…

В больничном корпусе пациентку сразу увезли вглубь на каталке, а Митю проводили в пункт сдачи крови. Через четверть часа он вышел на улицу с маленькой марлевой повязкой на локте и ощущением еще большей эйфории, чем была час назад – медсестра объяснила, что так бывает у доноров. Напоследок ему еще принесли чаю – невкусного, но до отвращения сладкого. Так, сказали, положено.

Первое, что увидел Митя, выйдя на улицу – пациентку из «скорой». Она была жива, сидела в том же самом своем халате с розочками на лавке справа у входа в корпус и бойко обсуждала с другой дамой диагнозы. Сперва Митя испугавшись, что она сейчас начнет его благодарить и тоже предлагать наследство – он даже прикрыл лицо ладонью, будто причесываясь, ускорил шаг и сделал вид, будто очень заинтересован трансформаторной будкой в противоположной стороне.

– А кровь-то чего? – донесся голос собеседницы.

– Кровь взяли, – степенно отвечала ей недавняя умирающая в халате с розочками, – из пальца взяли. Сказали, может аппендицит. А может, не аппендицит. До среды, сказали, меня тута оставят…

Тут настал черед изумиться такому волшебному исцелению – женщина, которую он со слов шофера считал умирающей, оказалась жива, бодра, и без опасного диагноза. Но было понятно, что митину кровь никак не успели бы перелить этой даме, тем более, зачем она ей, с подозрением на аппендицит… То есть, формально чудо было, не придерешься. Но чувствовался подвох, словно Митю ловко развели. Может, и впрямь действие пуговицы начало заканчиваться, и больше чудес не будет? Митя устыдился своих мыслей и помотал головой: пациентка жива, и прекрасно. Чего придираться-то? Митя рассудил, что возможность спасти чью-то жизнь – это, пожалуй, самое большое везение за сегодня. В приподнятом настроении он вернулся к машине.

Зеленый автомобиль с откинутым верхом ждал Митю, хотя возле него собралась небольшая толпа зевак – они почтительно рассматривали диковинку, а какой-то мальчик лет десяти даже пытался провести пальцем по зеленой блестящей поверхности капота, но отец его одергивал словами: «Не трожь, сказал! Щас выйдет дядя хозяин – застрелит тебя на фиг!»

Митя протиснулся между ними, сел за руль и завел машину.

– Дядя! – крикнул мальчик вдогонку. – А какого года ваша машина?

– Замолчи, сказал! – испуганно одернул его отец.

– Не знаю, мальчик, – улыбнулся ребенку Митя и уехал.

* * *

Еще полчаса Митя колесил по городу. Но ничего интересного снова не происходило – он лишь замерз от холодного весеннего ветра, пробивавшегося через приоткрытую щель в крыше. Вокруг тем временем стемнело. Митя не знал, сколько еще будет действовать пуговица, да и действует ли она вообще. Он решил выйти из машины и отправиться куда-нибудь пешком, благо вокруг был центр старого города. Он свернул в первую попавшуюся улочку, сразу оставил машину на обочине, и дальше пошел пешком.

Куда идти? Герой кино непременно отправился бы в казино и выиграл там миллион. Или в какую-нибудь лабораторию, чтобы сделать великое открытие. Или спас бы человечество, обезвредив террориста с атомной бомбой – с большим таким пузатым чемоданом с тикающими цифрами, как любят изображать киношники. Митя огляделся – ни казино, ни лаборатории, ни террориста с тикающим чемоданом в переулке не наблюдалось. Даже если пуговица была готова подарить Мите еще какое-то чудо, то этому чуду было негде произойти.

Митя прошел немного вперед по переулку, но путь оказался тупиковым: вдали маячили мусорные баки, по бокам высились глухие кирпичные стены с заложенными кирпичом окнами и неряшливыми нагромождениями вентиляционных труб. Что-то гудело, а по мостовой валялся мусор – то ли не донесенный до баков, то ли растащенный оттуда кошками: целлофановые пакеты, банановая кожура и фантики, мокнущие в луже. Тут явно были самые задние дворы жизни. Сама жизнь царила где-то на параллельных улицах. Припарковать машину в безлюдном переулке было неудачной идеей. Митя развернулся, чтобы пойти обратно, случайно наступил на банановую кожуру, пошатнулся, но чудом остался на ногах, пытаясь сообразить, чего в этом эпизоде больше – везения или невезения.

Вдруг послышался лязг, и прямо перед ним распахнулась железная дверь в стене. Оттуда вылетел сначала сноп разноцветного света, затем – уханье громкой музыки, затем – горький и спрессованный запах сигарет. А затем – девушка в белоснежном платье невесты, но с длинным синим шарфом. Прямо как у Майи Львович во втором сезоне «Где нам всем» – в той серии, где ее заставили выйти замуж за комиссара.

Панически цокая каблуками, девушка выпорхнула на улицу, оглянулась и отчаянно крикнула: «Спасите кто-нибудь!» И Митя увидел ее лицо.

Это было невероятно – перед ним стояла Майя Львович. Самая настоящая актриса и певица Майя Львович – в этом не могло быть никаких сомнений. Было совершенно непонятно, как она попала к нам в страну, как оказалась на этой странной улице, что ее привело в подозрительный кабак, с черного хода которого она выпорхнула, а главное – откуда она так хорошо знает русский язык?

Но времени на размышления не оставалось. Следом за Майей из двери выскочили три крайне подозрительных типа. Один был толстый, с наглой багровой мордой, другой – маленький дрыщ, тощий и чернявый, в пестрой гавайской рубахе, а третий – накачанный верзила. Общим у них было одно – все трое оказались охвачены той нездоровой яростью, в которую иногда переходит нездоровая пьянка.

– А ну, стоять-б-ск! – невнятно проревел толстяк и ринулся вперед.

Майя Львович забежала за спину Мите и прошептала «спасите!»

Мите ничего не оставалось, как расправить плечи и шагнуть вперед. Рассчитывать он мог только на везение – троица обступила его со всех сторон.

Драться Мите не приходилось с незапамятных времен, поэтому он глубоко вздохнул, крепко закрыл от страха глаза, издал горестный вопль и бросился вперед, размахивая наугад руками – то ли плыл брассом, то ли взбивал подушку. Остановился он лишь когда почувствовал, что кулак больно наткнулся на что-то твердое. Митя открыл глаза и посмотрел на свои руки – костяшки пальцев на левой руке страшно болели и были все в крови. Но это была не его кровь: верзила с багровым лицом покачивался, обеими руками держась за нос. Затем верзила сел на асфальт и вдруг горестно зарыдал прямо в голос. Из-под его ладоней из разбитого носа капала кровь.

Второй спутник, толстяк, увидев, что произошло с верзилой, сразу запаниковал и отбежал на безопасное расстояние. Никакой агрессии в нем больше не было – жалкий и испуганный толстяк.

Митя удивился, как ловко ему удалось решить все проблемы одним случайным ударом. Он вынул носовой платок и принялся вытирать испачканную руку, которая уже совсем не болела.

Но проблемы остались: маленький чернявый дрыщ убегать не спешил. Он медленно и профессионально снял с руки часы и спрятал в карман, с хрустом повел плечами, выставил вперед локти и встал в стойку с такой легкой пружинистостью, словно выполнял обычную ежедневную гимнастику. Его двое товарищей притихли и следили за ним, словно он был главный. А сам он не мигая смотрел на Митю, и лицо его было совершено спокойным и даже каким-то злорадным. Затем задохлик двинулся вокруг Мити и вдруг сделал два молниеносных выпада рукой – просто так, примериваясь. Самих выпадов Митя не увидел, слишком они были быстрые – только услышал, как хлопает яркая гавайская рубашка. Задохлик вновь повел плечами, вдруг отклонился и взмахнул ногой, словно показывал для разминки еще один демо-ролик того, что сейчас произойдет. По крайней мере, хоть ногу Митя заметить успел – она взлетела выше головы и тут же вернулась обратно, лишь хлопнула в воздухе штанина. Митя инстинктивно отступил назад, а Майя взвизгнула за его спиной. Задохлик словно ждал этого сигнала – он бросился в атаку. Одним прыжком он оказался перед Митей в странной боевой стойке локтями вперед – Митя увидел лишь его глаза сквозь амбразуру локтей. А в следующий миг боец резко скрутился как пружина, и на миг повернувшись к Мите спиной и затылком, выкинул с разворота ногу, и Митя понял, что в следующую секунду боец разогнется, и эта нога снесет Мите голову. Но разогнуться бойцу не удалось – пока одна его нога летела по воздуху, другую вдруг резко повело, словно он был на коньках, и в следующий миг он со всей силы врубился лицом в асфальт. Мите даже показалось, что асфальт под ногами дрогнул. Боец так и остался лежать постанывая, а то место, где он секунду назад стоял, пытаясь выполнить прием, было красиво отрисовано раздавленной по кругу банановой кожурой.

Это была волшебная победа! Пуговица действовала! Надо было сказать что-то пафосное в стиле Джеймса Бонда сперва противникам, а потом даме, но Митя не любил театральные номера, поэтому обернулся к Майе Львович и просто предложил: «Бежим отсюда скорее!» Ее глаза сияли неподдельным восхищением.

Они добежали до машины, и Митя галантно распахнул дверцу.

– Это… ваш автомобиль?! – только и выговорила Майя Львович.

– Можно на ты, меня зовут Митя, – галантно представился Митя.

– Спасибо, вам… тебе, Митя. А меня зовут…

– А я вас очень хорошо знаю, – ответил Митя, заводя мотор. – Вы же Майя Львович!

Она секунду решала, признаться или нет, а затем кивнула и снова посмотрела на Митю благодарным взглядом.

– Давно вы у нас в стране? – Митя неспешно вырулил на проспект, наслаждаясь ситуацией.

Майя поморщилась:

– Пригласили провести одно мероприятие, – неохотно пояснила она. – Частный юбилей в клубе. Сначала все шло как обычно – посидеть за столом, спеть песню, произнести поздравления… А потом сын хозяина со своими дружками решили, что им все можно. И если б не вы… не ты, Митя, я не знаю, чем бы все кончилось.

– Может в полицию заявим? – предложил Митя.

Майя помотала головой.

Митя неспешно вел машину. Хотелось сказать что-то удачное, но ничего удачного в голову не приходило. Что делать дальше, куда ехать, о чем говорить – пока тоже оставалось неясным.

– Майя, куда вы хотели бы, чтобы я вас отвез? – аккуратно спросил Митя, забыв, что они уже на ты.

– Куда угодно! – ответила Майя и посмотрела на Митю таким благодарным и таким откровенным взглядом, что он смутился.

Как и где можно провести вечер с мировой знаменитостью в этом вечереющем городе – он даже не представлял. Пригласить в театр или кино? Зачем это великой актрисе, которая знает всю киноиндустрию с изнанки. Это же как пригласить Митю на прогулку в магазин смартфонов. Может, предложить сходить в ночной клуб? Впрочем, она только что из клуба и, похоже, не горит желанием снова оказаться в подобном месте. Конечно, надо бы пригласить ее поужинать. Как обычно говорят? «Вы не откажете мне в одолжении поужинать вместе? Я знаю неподалеку один уютный итальянский ресторанчик!» Беда в том, что уютных ресторанчиков Митя не знал, потому что никогда ими не интересовался. Он бывал разок лишь в районном спортбаре с боулингом на втором этаже и сомнительными типами в трениках, но это место было решительно недостойно Майи Львович…

– Может быть, поужинаем вместе? – вдруг пришла на помощь Майя, словно прочитав его мысли. – Я знаю тут неподалеку одно уютное местечко…

Тут Митя вспомнил, что денег на ужин в ресторане у него нет.

– Честно говоря, всегда мечтал с вами поужинать! – Митя улыбнулся, пытаясь включить максимум обаяния. – Может быть, завтра? Дело в том, что мне сегодня нужно еще поработать…

– Вы сейчас поедете на работу? – удивилась Майя.

– Вообще-то я работаю дома…

– Простите, я могла бы и сама догадаться, что такие люди на работу не ездят, – улыбнулась Майя. – А чем вы занимаетесь, если не секрет?

– Ну, моя работа связана с техникой… – замялся Митя. – Электроника…

– Обожаю технику! – заверила Майя. – У вас торговый бизнес? Какие-нибудь магазины смартфонов?

– При чем тут ларьки со смартфонами? – испугался Митя. – Я… я занимаюсь скорее разработкой, производством… – Он наконец нашел нужное слово: – Стартап! У меня стартап, связанный с вертолетами. Знаете, небольшие такие дроны, квадрикоптеры…

– Обожаю квадрикоптеры! – воскликнула Майя. – У вас наверно весь дом ими завален?

Митя кивнул.

– Как бы я хотела посмотреть на ваш дом! – с чувством произнесла она. – Честно сказать, я живу далеко за городом… в коттедже… это так далеко, что… если бы вы пригласили меня в гости, сами поработали, а я бы не стала вам мешать, а просто порассматривала вашу коллекцию вертолетов…

– Нет-нет! – торопливо перебил Митя.

Он представил великую голливудскую актрису посреди своей несчастной кухни: как Майя оглядывает горы мусора, старается ничем не выдать разочарования, и лишь брезгливо подергивается ее изящная верхняя губа – точь в точь как в той серии про суп из трепангов…

– Боюсь, не получится, – вздохнул Митя.

– Я должна была догадаться… – грустно кивнула Майя. – Это было бестактно с моей стороны. Вы же наверняка женаты?

– Нет-нет, даже не в отношениях! Просто сегодня я вас никак не могу пригласить. Может, поужинаем завтра? Ведь сегодня вы так переволновались. Я вас отвезу домой! Где, говорите, ваш коттеджный поселок?

Майя растерялась.

– Нет, нет, это очень далеко за городом – час езды… А вам надо работать!

– Нет-нет! Решено! – уверил Митя. – Не каждый день выпадает возможность проводить до дома великую актрису!

– Но там у меня не слишком хорошие трассы для такой раритетной машины! – забеспокоилась Майя. – У вас же Ягуар Е-Тайп, шестьдесят девятого года, если не ошибаюсь?

– Майя, откуда вы так хорошо разбираетесь в машинах? – воскликнул Митя и мысленно несколько раз повторил название, чтобы покрепче запомнить.

– Нет-нет, я вовсе в машинах не разбираюсь! Просто мой отец… Впрочем, не важно…

– Так где, говорите, ваш коттедж?

– Это поселок Соболевское и чуть дальше… – сдалась Майя.

– Прекрасно знаю те живописные края! – на всякий случай соврал Митя, включая навигатор в смартфоне и пытаясь его установить на приборной доске так, чтоб не падал. – С большим удовольствием отвезу вас в Соболевское!

– Спасибо, вы так добры, – улыбнулась Майя.

Они выехали из города за объездную, вокруг сразу стало темно и лишь сверкали придорожные ларьки. Машина стала ощутимо подпрыгивать на выбоинах в асфальте. Митя пытался вести с Майей светскую беседу, но она отвечала невпопад и казалась чем-то разочарованной. Вот только Митя никак не мог понять, чем. Наконец он решил снова включить обаяние и спросить прямо.

– Я разочарована? – удивленно переспросила Майя. – Что вы! Поверьте, у меня наверно никогда не было настолько яркого вечера, как сегодня!

– Почему? – удивился Митя. – При вашей-то блистательной карьере?

– Ну сами подумайте! Этот мерзкий ночной клуб, страх, ощущение обиды, опасности и беззащитности, и вдруг появляетесь вы! Словно посланник с неба! С вашей силой, обаянием, эрудицией, манерами, приемами боевых искусств… Этот ваш удивительный автомобиль… Это ваше конструкторское бюро вертолетов… Сказать, что я очарована – ничего не сказать!

– Спасибо… – кивнул Митя. – Очень приятно слышать, даже как-то незаслуженно.

– И вы так добры! – продолжала Майя. – Вы ради меня делаете такой дальний крюк! А я даже не могу пригласить вас на чашку чая…

– Почему?! – огорчился Митя, у которого к тому времени в голове уже успело пронестись штук шесть увлекательных трейлеров этого романтического вечера, включая два эротических.

– Мой дом, к сожалению, сегодня совсем не готов для приема таких дорогих гостей… – вздохнула Майя.

Митя приуныл.

– Понимаю, – сказал он, – вы в отношениях…

– Нет-нет! – возразила Майя. – Просто у меня сегодня настолько не прибрано…

– Беспорядком меня не удивить! – воскликнул Митя. – Я сам фактически живу в мастерской!

Майя печально покачала головой:

– Ну вы сравнили: беспорядок в рабочих мастерских бизнесмена и беспорядок в загородном доме, где не подготовились к приему гостей!

– Клянусь вам! – Митя сделал последнюю попытку. – Нет такого беспорядка, которым можно меня удивить!

– Нет, Митя, – мягко, но категорично ответила она. – Неужели вы не понимаете, какое значение мы, женщины, придаем внешнему виду? Костюмы, косметика, интерьеры… Если женщина, скажем, вдруг оказалась не накрашена – она предпочтет отложить свидание под надуманным поводом, лишь бы предстать во всей красоте перед тем, чьим знакомством дорожит. Хотя, возможно, мужчина на это не обратил бы никакого внимания. Но так уж мы, женщины, устроены. Вы понимаете меня?

Митя грустно кивнул.

– Беда лишь в том, – честно ответил он, – что это сегодня у меня был удачный день. А завтра будет обычный, я не планировал отныне повторять удачу… – Он испугался, что болтает лишнее и покосился на Майю: – В общем, если не вникать в подробности, а использовать вашу аналогию, то это я сегодня мужчина в косметике, какой с завтрашнего дня больше не будет… Черт, вы, Майя, великая актриса – вы меня прямо заразили высокопарной речью. Откуда вы все-таки так хорошо знаете русский?

– Желаю, чтобы у вас каждый день был удачным! – улыбнулась Майя и вдруг чмокнула Митю в щеку. – Мы приехали, высадите меня у этой остановки.

Митя притормозил и с недоумением оглядел темный покосившийся столб с табличкой «Соболевское» и прибитый жестяной листок с расписанием маршрутки номер 1666.

– Вы здесь живете? – спросил он, недоуменно оглядывая местность.

– Коттеджный поселок чуть дальше, но я дойду сама, – уверила Майя. – Спасибо вам!

– Как вам угодно, – грустно кивнул Митя. – Я вам тогда напишу, у вас на официальном сайте есть какие-то контакты?

Майя достала листочек, быстро написала номер и протянула Мите. Митя приготовился его набрать, но Майя мягко остановила его.

– Я просто хочу, чтобы у вас высветился мой номер, – пояснил Митя.

– Только не сейчас! – попросила Майя. – Сейчас я не хочу доставать свой телефон. Завтра я с удовольствием с вами поужинаю! – сказала она с чувством, снова чмокнула его в щеку. – Я пойду?

Митя выключил мотор, наступила тишина, погасли фары и дорога казалась необитаемой – ни машин, ни людей, лишь поля справа и слева и одинокая остановка. А в небе над лобовым стеклом горят звезды.

– Красиво как, – сказала Майя, разглядывая их.

Митя думал, что наверно так и выглядит наступающая полоса невезения. «Если бы пуговица еще действовала, все было бы иначе, – подумал он. – А если пуговица еще действует? Как проверить?»

И он вдруг сделал то, чего никогда бы себе не позволил – протянул руку, мягко обнял Майю Львович за плечо, притянул к себе и поцеловал. Майя от удивления дернулась, но не очень уверенно. А потом ответила на его поцелуй. Не веря своему счастью, Митя провел рукой по ее белому платью, нащупал коленку и уверенно полез выше.

– Нет! – вдруг сказала Майя и отодвинулась.

– Да, – сказал Митя и снова потянулся к ней, изумляясь собственной наглости.

Он был уверен, что Майя сейчас даст ему по щеке и выскочит из машины. Но Майя еще раз сказала «нет» – уже шепотом. А потом с ними произошло то чудо, которое Митя и помыслить не мог. А потом они еще долго лежали, обнявшись, на откинутом назад сиденье машины и смотрели на звезды.

Наконец Майя со вздохом сказала, что теперь ей точно пора. Она надела чулки и платье, надела свои туфельки на каблуках, ласково чмокнула Митю последний раз и выпорхнула из машины.

Митя грустно смотрел, как волшебное создание уходит на каблуках по грунтовке в темноту и думал, что вот так и выглядит наступающая полоса невезения.

Потом он забеспокоился, посмотрел на часы и решил, что самое время вернуться в город.

* * *

Сперва все шло хорошо, если не считать отчаянно дребезжавшего кузова, в днище которого стучали камни грунтовки. Настроение было прекрасное, ночь и небо были наполнены невыразимым чувством любви. От избытка нежности Митя слегка поглаживал замшевый руль автомобиля, представляя, что гладит ладони Майи, и сердце его сжималось от невероятного счастья. Казалось, пуговица продолжает действовать, и будет работать теперь вечно.

Затем у смартфона сел аккумулятор, а в машине ничего похожего на зарядку не нашлось. Митя остался без навигатора. На очередной развилке Митя не увидел указателей, а спросить было некого – вокруг тянулись поля, поросшие бурым прошлогодним сухостоем. Митя понял, что невезения начались.

Сперва он решил применить тактическую хитрость: он бросил монетку, загадав налево или направо, а когда монетка указала путь, поехал в строго противоположную сторону. Как ни странно, это сработало: вскоре мелькнул указатель, показывающий, что дорога в город угадана. Митя обрадовался, что нашел способ обмануть неприятности, и решил пользоваться трюком с монеткой отныне всегда. Но тут мотор обиженно чихнул, замер и снова заработал. Митя глянул на приборную панель и понял, что топливо на нуле. И никакой монеткой такие неприятности не обмануть.

«Только бы дотянуть до заправки! – взмолился он. – Пусть любые другие невезения, только бы не стоять с этой адской машиной в холодной ночи посреди полей!»

Мотор снова чихнул, затрясся и закашлялся, но машина еще ехала. Так продолжалось несколько километров – Митя старался не газовать, надеясь, что это поможет сэкономить капли топлива. Наконец машина вкатилась на горку, и тут мотор фыркнул в последний раз и заглох. Автомобиль по инерции бесшумно покатился под уклон, и тут к счастью впереди показалась заправка! Инерции хватило до самого поворота на заправку, а оставшиеся двадцать метров Митя толкал машину руками. Автомобиль оказался неожиданно тяжелым, приходилось налегать на него всем телом и долго раскачивать туда-сюда, прежде чем он начинал двигаться на следующие полметра.

Митя докатил машину до заправочного автомата и, после долгих поисков, нашел бензобак – крышка оказалась совсем не с той стороны, что он думал. К счастью, шланг удалось дотянуть.

Весь перепачканный, Митя нашарил в кармане последние купюры и протянул их в окошко кассирше, давно наблюдавшей за его манипуляциями на безлюдной заправке со смесью недоумения и злорадства.

– Какой бензин? – спросила она, брезгливо проверяя мятые купюры на ультрафиолетовом детекторе.

– Самый дорогой, конечно! На все деньги! – гордо ответил Митя. – Вы что, разве не видите, какая у меня машина?

– В машинах не разбираюсь, – спокойно ответила кассирша, пробивая чек. – Девяносто восьмой бензин, одиннадцать литров.

Митя боялся, что машина не заведется. Но она завелась, и дальше дело пошло хорошо. Митя обошел свой автомобиль и ласково протер тряпочкой, найденной в багажнике. Мотор работал бойко, шумно, а из выхлопной трубы даже вырывались голубые язычки пламени, напоминая какой-то добрый старый фильм – то ли «Назад в будущее», то ли «Пятый элемент».

Митя сел за руль и продолжил путь в город. Километров через десять дорога стала шире и лучше. Руки немного дрожали после напряженного толкания автомобиля, но приятно ныли, а настроение снова поднялось. Митя решил, что неприятности отступили, и попробовал поискать в машине бардачок – вдруг ему повезет, и в нем найдется зарядка для смартфона? Ему не повезло: он что-то неудачно дернул, и выпала вся приборная панель. Несмотря на респектабельный вид, внутри она оказалась из фанеры. Пришлось затормозить на обочине и выключить двигатель, чтобы поставить ее обратно, не закоротив никакие провода из тех, что торчали внутри пыльной гроздью.