Текст книги "Исход"

Автор книги: Леон Юрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 46 страниц)

На почетном месте, в кресле, лежала подушка, чтобы тому, кто будет читать рассказ об Исходе, было удобно. В древние времена только свободные люди могли сидеть развалясь – рабам полагалось сидеть прямо.

В центре стола, рядом с подсвечником, стоял золотой пасхальный поднос, а на нем символические пасхальные блюда. Опресноки – в знак того, что сыновьям Израиля пришлось спешно покинуть Египет и у них не было времени дать хлебу взойти. Яйцо символизировало добровольность жертвы; смоченная зелень – наступление весны; кусок баранины – жертвы, которые приносили Господу в храме; смесь из толченых орехов и яблок – раствор, который евреям-каменщикам приходилось месить в египетском рабстве; марор, горькая трава, – горечь неволи.

После стола Сара пригласила гостей обратно в гостиную. Войдя в комнату, Иордана первая увидела Ари. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, бледный, непривычно взволнованный. Все уставились на него. Он попытался говорить, но спазм сжал ему горло.

– Карен! Где Карен? – закричала Китти.

У Ари задрожали губы, он опустил голову.

– Где Карен?

– Карен больше нет. Фидаины убили ее прошлой ночью.

Китти вскрикнула и потеряла сознание.

…Веки Китти зашевелились. Рядом с ней на коленях стояли Брюс и Иордана. Внезапно она вспомнила все, отвернулась и зарыдала:

– Мое дитя… моя девочка!

Китти медленно села. Иордана и Сазерленд, потрясенные случившимся, растерянно смотрели на нее.

– Карен… моя Карен!

– Боже, почему погибла она, а не я! – вырвалось у Иорданы.

Китти с трудом поднялась.

– Полежите, милая, пожалуйста, не вставайте, – взмолился Сазерленд.

– Нет, – ответила Китти, отталкивая его руку. – Где Дов? Мне нужно к Дову.

Она вышла, пошатываясь, и нашла Дова в комнате рядом. Дов сидел в углу с опухшими от слез глазами. Его лицо было искажено болью. Китти обняла его.

– Дов, мой бедный мальчик!

Дов опустил голову ей на грудь и зарыдал. Китти гладила его по волосам, и они вместе плакали, пока ночь не опустилась на дом Бен Канаанов, а у них не иссякли все слезы.

– Я останусь, Дов… Буду ухаживать за тобой, – сказала Китти. – Мы как-нибудь справимся, Дов.

Дов встал на ноги.

– Обо мне не беспокойтесь, Китти. Я сам справлюсь. Карен не придется стыдиться меня.

– Об одном прошу, Дов, ради Бога, не становись прежним.

– Нет, – ответил он. – Я не раз думал об этом. Я не могу ненавидеть их – ведь Карен не питала к ним вражды. Она не знала ненависти. Она всегда говорила, что мы не достигнем своей цели, ненавидя.

В дверях появилась Сара.

– Нам всем очень тяжело, – сказала она, – но седер отложить нельзя.

Китти посмотрела на Дова, тот кивнул.

Они печально потянулись в столовую. У дверей Иордана подошла к Китти.

– Ари сидит один в сарае, – сказала она. – Вы не позовете его?

Китти вышла во двор. Во всех домах мошава горел свет, везде уже справляли седер. В эту минуту главы семей рассказывали своим близким древнюю историю Исхода, как ее рассказывали испокон веков и будут рассказывать всегда. Шел небольшой дождь, и Китти ускорила шаг, направляясь к мерцающему свету фонаря. Она вошла в сарай, оглянулась. Ари сидел на сене спиной к ней. Китти подошла к нему, дотронулась до плеча:

– Ари, сейчас начнется седер.

Он обернулся и поднял глаза. Китти отшатнулась, словно ее ударили. Никогда в жизни она не видела столько страдания на человеческом лице. В глазах Ари застыла смерть. Он посмотрел на нее невидящим взглядом, затем опустил голову на руки, и его плечи затряслись.

– Ари, пора… седер…

– Всю жизнь я смотрю, как убивают моих близких. Всех убивают… всех…

Он был полон отчаяния. Китти испуганно глядела на этого убитого горем, совершенно незнакомого ей человека.

– Я каждый раз умирал с ними. Я умирал сотни и тысячи раз. У меня пусто внутри. У меня ничего больше не осталось в жизни.

– Ари… Ари!

– Почему мы должны посылать детей в такие места? Эта чудная девочка, этот ангел… за что они ее убили?..

Ари с трудом поднялся на ноги. От его энергии, мощи и самообладания не осталось и следа. Перед ней стоял усталый, разбитый старик.

– Почему мы каждый день должны драться всего лишь за право жить?

Ари поднял искаженное от боли лицо и потряс кулаками над головой.

– Боже! Боже! Почему нас не оставляют в покое? Почему не дают нам жить?

Его мощные плечи поникли, голова опустилась на грудь… Китти вдруг поняла то, что раньше ускользало от нее.

– О, Ари, – прошептала она. – Что я наделала? Как же я не понимала? Ари, родной мой, как же ты настрадался. И я тебя мучила. Ради Бога, прости.

– Не знаю, что на меня нашло, – пробормотал Ари. – Пожалуйста, никому не рассказывайте.

– Идем. Нас там ждут, – сказала Китти.

– Китти!

Он медленно подошел к ней, опустился на колени, обнял ее и прижался головой.

Знаменитый воин Ари Бен Канаан плакал, и в его рыданиях изливалось бесконечное горе. Китти обняла его, гладила по голове, шептала ласковые слова.

– Не оставляй меня, – умолял Ари.

Как давно она мечтала услышать эти слова! Да, я останусь, подумала она. Я останусь с тобой сейчас, и не уйду, пока буду тебе нужна. Но даже сейчас, когда ты первый раз в жизни заплакал, ты стыдишься своих слез. Сегодня я тебе нужна, а завтра… завтра ты снова станешь прежним, непобедимым Ари Бен Канааном, снова заберешься в свою скорлупу, будешь опять презирать всякие чувства, и тогда я, может быть, уйду.

Она помогла ему подняться, вытерла его слезы, обняла за плечи.

– Все в порядке, Ари. Обопрись на меня.

Они медленно вышли и увидели в окно, как Сара зажигает свечи, произнося слова молитвы.

Он остановился, снял ее руку с плеча и выпрямился. Это снова был прежний Ари Бен Канаан. Как быстро, печально подумала Китти.

– Китти, я должен вам сказать, что я никогда не любил Дафну так, как люблю вас. Но вы знаете, что за жизнь вам предстоит со мной.

– Знаю, Ари.

– Я не похож на других. Может быть, я никогда уже не скажу вам, что вы мне нужны больше всех на свете. Сможете ли вы это понять?

– Смогу, всегда смогу.

Они вошли в столовую. Мужчины надели ермолки.

Дов, Иордана, Ари и Китти, Сазерленд и Сара. У всех сердца обливались кровью от горя.

Ари направился к столу, чтобы занять место Барака.

– Не обижайтесь, пожалуйста, – сказал Сазерленд, – но я тут старший. Разрешите мне править седер.

– Сочтем за честь, – ответил Ари. Сазерленд подошел к столу, занял место главы семьи. Раскрыли «Агаду». Сазерленд кивнул Дову. Тот откашлялся и начал:

– Чем отличается нынешняя ночь от всех прочих ночей? Нынешняя ночь отличается от всех прочих ночей тем, что в эту ночь мы празднуем самое выдающееся событие в истории нашего народа. В эту ночь мы празднуем свое победоносное шествие от рабства к свободе.