Текст книги "Исход"

Автор книги: Леон Юрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 46 страниц)

Зеев вспоминал, как последний раз был дома, в кибуце Сде-Шимшон – Поле Самсона. Лиора сказала, что скоро снова родит. Он ужасно обрадовался. До армии Зеев пас скот. Но как давно это было. Какое счастье – облазить с сыновьями горы, где он пас и еще будет пасти овец…

Впрочем, до этого еще далеко. Сейчас надо занять Форт-Эстер и снять осаду с кибуца Манара, затем организовать патрулирование границы, чтобы преградить путь диверсантам.

Бетонная крепость возвышалась над долиной Хулы. Конечно, станет гораздо легче, когда над ней взовьется флаг со звездой Давида.

Пальмахники в кузове пели песни, грузовик петлял по извилинам горной дороги. Зеев посмотрел на часы. До назначенного срока осталось пятнадцать минут. Наконец показалось бесформенное здание крепости. Внизу белело арабское село Абу-Йеша, над ним утопало в зелени плато Ган-Дафны.

Метров за сто до въезда в крепость Зеев почувствовал что-то неладное. Он сбросил скорость и высунул голову из кабины. Почему не заметно никакого движения? Зеев посмотрел вверх, в сторону крепостной башни. Над ней развевался флаг армии Кавуки. Внезапно со стороны форта раздался залп.

Зеев резко затормозил и свернул на обочину.

– Рассредоточьтесь!

Пальмахники попрыгали с машины и бросились врассыпную. Грузовик загорелся. Зеев собрал людей, дал команду отступать вниз, в кибуц Эйн-Ор.

Узнав, что Форт-Эстер отдан арабам, Ари немедленно помчался в Сафед. Он ворвался в кабинет майора Хокса – рослого, смуглого мужчины со следами бессонницы на лице.

– Иуда! – бешено зашипел на него Ари.

– Я тут ни при чем, – смущенно оправдывался Хокс. – Поверьте мне…

– Нет, не поверю.

Хокс схватился за голову.

– В десять вечера мне позвонили из генштаба в Иерусалиме и приказали немедленно покинуть Форт-Эстер.

– Вы должны были предупредить меня.

– Не мог, – пробормотал Хокс. – Нельзя было. Я солдат, Бен Канаан. Всю ночь глаз не сомкнул. Сегодня утром звонил в Иерусалим и просил, чтобы мне разрешили вернуть Форт-Эстер.

Ари окинул майора презрительным взглядом.

– Все, что вы обо мне, вероятно, думаете, – правильно…

Ари не сводил с него глаз.

– Вы, Хокс, не первый и не последний солдат, который идет на сделку с совестью.

– Что толку теперь говорить. Этим дело не поправишь.

– Может быть, начальство вас похвалит за то, что вы натворили, но мне вас жаль. Не у кого-нибудь, а у вас на совести будет осада Ган-Дафны, если, конечно, у вас еще осталась хоть капля совести.

Хокс изменился в лице.

– Неужто вы оставите детей на горе? Ради Бога, Бен Канаан, заберите их оттуда!

– Раньше надо было думать. Без Форт-Эстер нам остается сражаться за Ган-Дафну до последнего патрона, иначе мы потеряем долину Хулы.

– Слушайте, Ари, я сам вывезу детей.

– Их некуда везти.

Хокс сжал кулак, ударил по столу и выругался. Он поставил Ган-Дафну в безвыходную ситуацию. Ари смотрел на него не сводя глаз. Майора действительно мучили угрызения совести.

Еще по дороге в Сафед Ари лихорадочно искал выход из положения. Его план был весьма рискован, но все же мог спасти Ган-Дафну.

– Что же теперь делать, Бен Канаан?

– Как командир района вы имеете право приехать в Ган-Дафну и посоветовать нам эвакуироваться.

– Да, но…

– Вот так к сделайте. Возьмите с собой полсотни грузовиков и завтра же отправляйтесь. Да не забудьте захватить бронемашины для охраны колонны. Если кто-нибудь спросит, куда едете, отвечайте, что собираетесь эвакуировать детей.

– Не понимаю. Вы что же, согласны на эвакуацию?

– Нет. Остальное предоставьте мне. Вы только организуйте завтра конвой.

Хокс не стал допытываться, что у Ари на уме. Он в точности выполнил просьбу Бен Канаана, взял с собой пятьдесят грузовиков и под охраной бронемашин поехал в Ган-Дафну. Растянувшись чуть ли не на километр, автоколонна выехала из форта Тагарта, миновала шесть арабских деревень и повернула в сторону Хулы. Затем свернула в гору, проехала по Абу-Йеше на виду у бандитов, завладевших крепостью, и в полдень добралась до Ган-Дафны. Майор Хокс предложил эвакуировать село, доктор Либерман, по совету Ари, ответил официальным отказом. После обеда автоколонна покинула Ган-Дафну и вернулась на свою базу в Сафед.

Тем временем Ари сообщил кое-кому из арабских друзей в Абу-Йеше, что майор Хокс оставил в Ган-Дафне тонны оружия и боеприпасов – от пулеметов до мортир.

– В конце концов, – сказал Ари под большим секретом, – Хокс всегда сочувствовал евреям. Должен же он был искупить сдачу Форт-Эстер арабам.

Поползли слухи. Через несколько часов в районе все были убеждены, что теперь Ган-Дафну взять нельзя. То, что детей не эвакуировали, придавало слухам вес: арабы знали, что при серьезной угрозе евреи непременно бы их вывезли.

Тем временем Ари снова отправился в Абу-Йешу.

Он вошел в каменный дом у реки, где жил Таха, его старый друг и мухтар села. Араб обязан оказать гостеприимство каждому, кто вошел в его дом. Это очень древний обычай, и Таха исполнил его как следовало, но Ари почувствовал холодок, которого раньше никогда не замечал в этом доме.

Они вместе пообедали, болтая о пустяках. Когда приличия были соблюдены, Ари приступил к цели своего визита.

– Не кажется ли тебе, – начал Ари, – что пора поговорить открыто о том, чему ты отдаешь предпочтение?

– Сегодня это не играет никакой роли.

– В таком случае, боюсь, мне придется говорить с тобой как командиру Хаганы.

– Я дал тебе честное слово, что Абу-Йеша останется нейтральной.

Ари встал и посмотрел Тахе прямо в глаза. Затем он произнес слова, оскорбительные для араба:

– Правильно, ты дал мне честное слово, но ты же его и нарушил.

Таха бросил на него гневный взгляд.

– Нам известно, – продолжал Ари, – что люди Кавуки собираются в Абу-Йеше целыми шайками.

– А что я, по-твоему, должен делать? – зло ответил Таха. – Мне что – запретить им ходить здесь? Я их, во всяком случае, сюда не звал.

– Я их тоже не звал. Послушай, друг мой, когда-то мы с тобой разговаривали не так.

– Времена меняются, Ари.

Ари подошел к окну и посмотрел на мечеть по ту сторону реки.

– Ты знаешь, Таха, я всегда любил эти места. Мы с тобой провели немало славных дней в этом доме, на берегу этой реки. Помнишь, как мы отправлялись туда с ночевкой?

– Это было давно.

– Может быть, у меня и впрямь слишком хорошая память. В дни погромов мы с тобой, бывало, толковали о том, до чего все это глупо. Мы же кровью поклялись навек остаться друзьями. Перед тем как прийти сюда, я ночь глаз не сомкнул, все думал и вспоминал.

– Тебе, Ари, сентиментальность не к лицу.

– Еще меньше мне к лицу угрожать тебе. Мухаммед Каси и его головорезы, окопавшиеся в Форт-Эстер, ничуть не лучше тех, кто убил твоего отца, когда он стоял на коленях и молился. Как только англичане выведут отсюда войска, Каси немедленно перекроет дорогу в Ган-Дафну. Если ты это допустишь, он твоим людям сунет в руки винтовки и прикажет им напасть на Яд-Эль.

– Что же мне, по-твоему, делать?

– А мне что прикажешь делать?

Воцарилось тяжелое молчание.

– Ты – мухтар Абу-Йеши. Ты можешь распоряжаться своими людьми, как распоряжался, бывало, твой отец. Ты должен прекратить эти шашни с бандитами.

– А если нет?

– Если нет, то мы будем считать тебя врагом.

– И что тогда, Ари?

– Это может привести к гибели Абу-Йешу.

Ни Таха, ни сам Ари не верили этим словам. Ари очень устал. Он подошел к другу, положил ему руки на плечи.

– Пожалуйста, Таха, – сказал он, – помоги мне.

– Я араб, – ответил Таха.

– Ты в первую очередь человек. Ты умеешь отличать хорошее от дурного.

– Я грязный араб.

– Так ты сам о себе думаешь?

– Еще скажешь, чего доброго, что я – твой брат?

– Ты им всегда был.

– Если я действительно твой брат, отдай мне Иордану. Ты не ослышался, отдай ее мне в жены, пусть она станет матерью моих детей.

Ари размахнулся и ударил Таху в челюсть. Араб упал на четвереньки, но тут же вскочил на ноги и схватился за кинжал.

Ари стоял неподвижно. Таха отвернулся и бросил оружие на каменный пол.

– Что я наделал! – прошептал Ари.

Он подошел к Тахе, всем своим видом умоляя о прощении.

– Ты мне сказал все, что я хотел знать. Вон из моего дома, жид!

ГЛАВА 4

Ситуация в ООН обострилась до предела. Опасаясь, что раздел Палестины потребует военного вмешательства, и не желая, чтобы Советский Союз занял место в войсках ООН, США объявили, что намерены отказаться от резолюции о разделе.

Ишув отчаянно убеждал американцев отказаться от своей позиции. В самый разгар уговоров Барака Бен Канаана срочно вызвали во Францию. Барак был весьма удивлен этим приказом, но немедленно сел в самолет и улетел в Париж.

Его встретили два агента ишува. Выяснилось, что его вызвали для участия в секретных переговорах, касающихся важной сделки по закупке оружия. Палестинское еврейство считало, что в связи с неблагоприятным развитием дел в ООН этот вопрос надо решать в первую очередь и именно он. Барак, самый подходящий, человек для подобных переговоров. Старый друг Ян Масарик подсказал, в каких странах можно достать оружие.

Через несколько недель тайных переговоров сделка была заключена. Но как доставить оружие в Палестину?

Агент Алии Бет отыскал в Вене списанный американский бомбардировщик «либерейтор», который был приобретен от имени «Альпийской авиакомпании».

Затем подобрали экипаж. Шесть еврейских летчиков – четверо из Южной Африки и двое из США, ветераны мировой войны, выразили готовность работать и дали подписку о неразглашении тайны.

Труднее всего было создать в маленькой Палестине под носом у англичан секретный аэродром. Выбор пал на заброшенное летное поле в Ездрелонской долине, которое служило в годы войны базой для английских истребителей. Оно находилось в районе, населенном евреями; именно здесь «либерейтор» имел шанс приземлиться незаметно.

Тем временем в Европе организовали тайный сбор оружия. Первую партию собирались отправить через две недели.

Каким-то чудом евреи пока удерживали свои позиции в Палестине. Арабы не сумели захватить ни одного населенного пункта, зато систематически громили еврейские автоколонны. Были перерезаны водопроводные линии, ведущие в Негев. Кое-где жители уже питались картофельными очистками да маслинами.

Самые упорные бои шли вокруг Иерусалима, где арабская тактика давала все более заметные результаты. Шоссе Баб-эль-Вад было усеяно останками сгоревших машин. Лишь изредка удавалось прорваться конвоям, но за это приходилось платить человеческими жизнями.

Впервые в истории по Иерусалиму был открыт артиллерийский огонь. Совершили этот «подвиг» бандиты Кавуки.

Кавуки, Сафвату и Кадару была нужна хоть какая-нибудь победа. Их хвастливые предсказания не сбывались, и палестинские арабы начинали проявлять беспокойство.

И вот Кавуки, самозваный генералиссимус «Войска Ярмука», решил покрыть себя славой завоевателя первого еврейского населенного пункта. Он тщательно выбирал цель по зубам.

Выбор пал на село Тират-Цви – Крепость рабби Цви, казавшееся беззащитным. Это был кибуц в южной части долины Бет-Шеан, созданный религиозными евреями, многие из которых прошли через немецкие концлагеря. Его построили как форпост в районе, населенном арабами. К югу лежал «треугольник». С востока кибуц омывался Иорданом; с противоположного берега реки село насквозь простреливалось. Севернее находился арабский город Бет-Шеан.

Кавуки был в восторге от своего выбора. Одна атака, заверял он, и евреи будут уничтожены. Сосредоточив арабов на военной базе в Наблусе, главном городе «треугольника», он стал готовить нападение.

Кавуки заранее объявил о своей победе. Его бандиты еще не начали атаку, а из Бет-Шеана уже повалили арабские женщины с мешками и корзинами, чтобы вслед за бойцами войти в кибуц и принять участие в грабеже.

Арабы выступили туманным утром. У евреев было сто шестьдесят мужчин и женщин, способных держать оружие. Они окопались и сколотили кое-какие укрепления. Детей спрятали в амбаре в центре кибуца. Из артиллерии у защитников была лишь двухдюймовая мортира.

Раздались звуки горна. Офицеры Арабского легиона с саблями наголо возглавили атаку. За ними повалили бандиты, рассчитывавшие захватить кибуц с ходу.

Защитники кибуца дали арабам подойти поближе и встретили их залпом. Арабы повалились, как скошенные колосья.

Вторая, третья и четвертая атаки были отбиты так же: евреи подпускали врагов на близкое расстояние и открывали огонь.

Поле покрыли убитые. Раненые громко молили о помощи и милосердии во имя Аллаха. Остатки нападавших позорно отступили. Кавуки обещал легкую победу и богатую добычу, говорил, что евреи пустятся наутек, едва завидят его орлов. На сопротивление он не рассчитывал…

Офицеры попытались остановить паническое бегство, пустив в ход оружие. Они собрали своих людей и заставили их готовиться к новой атаке, но от первоначального воодушевления арабов не осталось и следа.

В кибуце между тем положение было весьма нелегким: чтобы выдержать еще одну атаку, не хватило бы боеприпасов. Если же арабы пойдут на приступ с разных сторон, их и вовсе нельзя будет остановить. Почти все оставшиеся боеприпасы кибуцники отдали двум десяткам снайперов и отступили к центру села, готовясь защищать детей врукопашную.

На этот раз арабы приближались гораздо медленнее, офицеры легиона шли не впереди, а сзади и подталкивали своих воинов пистолетами.

И вдруг разверзлись небеса, полил проливной дождь. За несколько минут поле превратилось в сплошное болото. Атака захлебнулась точно так же, как три тысячи лет назад налет хананейских колесниц на воинов Деворы.

Снайперы уложили тех, кто все-таки достиг окраины кибуца, и тогда рыцари «Войска Ярмука» сочли, что с них на сегодня хватит.

Кавуки пришел в бешенство, когда узнал о разгроме у Тират-Цви. Чтобы спасти лицо, он решил срочно нанести ответный удар и затеял рискованную операцию.

Стратегически шоссе между Тель-Авивом и Хайфой было важнее иерусалимского. Если перерезать линию Тель-Авив – Хайфа, евреи не смогут координировать свои действия, так как Галилея будет отрезана от Саронской долины. Вдоль главной автострады стояли арабские деревни, их евреям приходилось объезжать. На одной из объездных дорог стоял кибуц Мишмар-Газмек – Страж долины. Кавуки решил захватить его, чтобы отрезать Тель-Авив от Хайфы.

На этот раз он не повторил ошибку, допущенную у Тират-Цви. Прежде чем начать атаку, он окружил кибуц и начал обстрел из 75-миллиметровых орудий. У евреев был всего один пулемет.

Артподготовка продолжалась целый день. К вечеру англичане потребовали от арабов прекратить огонь, приехали в кибуц и предложили евреям эвакуироваться. Те отказались, и англичане убрались восвояси, сделав, так сказать, все возможное. От них Кавуки узнал, что в кибуце мало бойцов. Однако он не позаботился о разведке. Между тем долина кишела бойцами Хаганы. На следующую ночь два батальона Хаганы тайно пробрались в кибуц.

Наступил третий день. Кавуки двинулся в наступление, но вместо победоносного вступления в побежденное село попал под огонь хорошо обученных батальонов. Он отступил с большими потерями, кое-как собрал людей и попытался атаковать еще раз, но снова был отбит. Вновь и вновь Кавуки посылал солдат в атаку. Арабы падали духом, их с трудом удавалось сдвинуть с места.

Наконец люди перестали подчиняться Кавуки. В это время евреи внезапно контратаковали. Диверсанты в панике бросились бежать. Бойцы Хаганы преследовали их до самого Мегиддо, где в течение тысячелетий сходились сотни армий. Здесь, на историческом поле Армагеддона, Кавуки потерпел сокрушительное поражение. Бой закончился только после вмешательства англичан, которые потребовали прекратить огонь.

Так было выиграно первое сражение в Войне за независимость.

Горная бригада Пальмаха ежедневно проливала кровь, чтобы не дать арабам перерезать иерусалимский коридор. Отряды евреев рыскали по ущельям и чащобам Иудейских гор, нападали на деревни, где скрывались бандиты. Они не спали сутками, изнемогали от усталости, но всегда были готовы отправиться в рейд.

– Здесь партизанил еще царь Давид!

С глазами, красными от бессонницы, пальмахники отправлялись в новый поход.

– Помни, ты сражаешься на том самом месте, где рос Самсон!

– В этой долине Давид победил Голиафа.

– Здесь Иисус Навин остановил солнце!

По ночам они читали вслух Библию, и это вселяло в изнемогающих бойцов силы, которые помогали им подняться на ноги утром. Здесь, на территории, которую контролировал Кадар, бои не прекращались ни на минуту, и арабы слепо шли за своим вожаком.

…В Тель-Авиве собрали большой конвой, чтобы спасти Иерусалим от голода. Бойцам горной бригады поручили взять расположенную на развалинах крепости крестоносцев арабскую деревню, господствовавшую над важным перевалом в горах.

Штурм Кастеля стал первым еврейским наступлением в этой войне. Ценой нечеловеческих усилий бойцы под покровом ночи вскарабкались на почти неприступную гору, добрались до вершины и в рукопашном бою захватили деревню.

Взятие Кастеля приободрило ишув. Огромная автоколонна тут же выехала из Тель-Авива и через Баб-эль-Вад добралась до Иерусалима. Население города было спасено.

Кавуки вызвал к себе в штаб в Наблус окопавшегося в Форт-Эстер Мухаммеда Каси, командующего арабскими силами в долине Хулы.

Каждый месяц Кавуки выпускал бюллетени, в которых хвастался несуществующими успехами. Он мечтал возглавить арабское войско, которому будет подвластна территория от Евфрата до Гибралтара. Каждый раз, терпя поражение, он ссылался на «британское вмешательство», не позволившее ему расправиться с евреями. Когда, однако, англичане вывели свои войска, ссылаться стало не на кого.

Кавуки поцеловал Мухаммеда Каси в обе щеки, потом они долго говорили о своих блестящих победах. Каси хвастал, как он захватил Форт-Эстер, а Кавуки рассказывал об ударах, которые он нанес кибуцам Тират-Цви и Мишмар-Гаэмек.

– Я получил послание от Его Святейшества из Дамаска, – сказал Кавуки. – Пятнадцатого мая, в день, когда истекает срок британского мандата, Хадж Эмин эль-Хусейни победоносно вернется в Палестину.

– Какой это будет праздник для всего ислама! – воскликнул Мухаммед Каси.

– Его Святейшество избрал Сафед временной резиденцией, пока не будут полностью уничтожены сионисты. Теперь, когда нет майора Хокса, этого друга евреев, нам понадобится меньше недели, чтобы взять Сафед.

– Несказанно рад слышать такие новости!

– Однако, – продолжал Кавуки, – пока в долине Хулы останется хоть один еврей, Сафед будет небезопасен и, значит, муфтий не сможет туда въехать. Долина Хулы – кинжал, направленный нам в спину. Нужно во что бы то ни стало стереть их с лица земли. Хула, если не ошибаюсь, ваш район, брат мой. Нужно, чтобы вы немедленно захватили Ган-Дафну, тогда мы возьмем долину в свои руки.

– Мой генералиссимус, разрешите заверить вас, что каждый из моих добровольцев отважен как лев и воодушевлен благородной задачей истребить сионистов. Мои бойцы поклялись драться до последней капли крови.

– Вот и прекрасно. Кстати, мы им и платим почти по доллару в месяц.

Каси погладил бороду, затем поднял указательный палец, украшенный бриллиантовым кольцом.

– Но мы не должны забывать, что майор Хокс оставил в Ган-Дафне три тысячи винтовок, сто пулеметов, десятки орудий.

Кавуки вскочил.

– Вы что – боитесь детей?

– Клянусь бородой пророка, евреи направили в Ган-Дафну тысячу пальмахников. Я их видел собственными глазами.

Кавуки влепил Мухаммеду Каси две пощечины.

– Ты возьмешь Ган-Дафну, ты сровняешь ее с землей, ты умоешь руки в крови проклятых жидов, не то я брошу твой вонючий труп стервятникам!

ГЛАВА 5

Первым делом Мухаммед Каси послал сотню человек в Абу-Йешу. Вскоре об этом доложили Ари. Ари знал, что большинство жителей Абу-Йеши на стороне евреев, и ждал, как они поступят.

Арабы Абу-Йеши были не слишком рады появлению людей Каси. Они десятки лет жили в добрых отношениях с жителями Яд-Эля, даже их дома строили евреи. Они были доброжелательны к соседям и не хотели воевать с ними. Они ожидали, что Таха прикажет прогнать бандитов. Однако Таха бездействовал. Его молчание решило судьбу Абу-Йеши, феллахи смирились с оккупацией села.

Каси быстро воспользовался бездействием Тахи. С каждым днем его головорезы становились все наглее и активнее. Они отрезали дорогу в Ган-Дафну. Жители села возмущались ими, но дальше дело не пошло. Затем четверых жителей Абу-Йеши поймали на тайной доставке продовольствия в Ган-Дафну. Каси велел отрубить им головы и выставить на сельской площади. С этого момента село покорилось оккупантам целиком и полностью.

Ари ошибся. Он был уверен, что жители Абу-Йеши заставят Таху принять справедливое решение, тем более что речь шла о судьбе Ган-Дафны. Но теперь Каси перерезал дорогу в Ган-Дафну и каждый день обстреливал детский поселок из горных орудий, размещенных в Форт-Эстер.

Ган-Дафна готовилась к защите со дня своего создания. Каждый точно знал свои обязанности. Переход от мирной жизни к чрезвычайному положению произошел быстро и спокойно.

Дети старше десяти лет активно участвовали в обороне. Цистерну с водой обложили мешками с песком. Генератор, медикаменты, скудный арсенал и продовольствие были спрятаны в подземелье.

Жизнь шла своим чередом, но школьные занятия, обеды, игры и прочие дела переместились в убежища. На ночь дети отправлялись в подземные спальни с двухъярусными нарами, расположенные в бетонных тоннелях под толстым слоем грунта и для верности накрытые сверху мешками с песком.

Когда обстрел прекращался, дети выходили из убежищ, чтобы размяться и поухаживать за газонами и клумбами. Через неделю дети привыкли к взрывам снарядов, как к обычной житейской неприятности.

Внизу, в кибуце Эйн-Ор, Ари лихорадочно искал выход из положения. Остальные населенные пункты сами могли позаботиться о своей обороне, но в Ган-Дафне шестьсот душ детей, к тому же селение расположено в очень опасном месте, прямо под Форт-Эстер. Правда, запасов продовольствия здесь на месяц, в воде тоже не будет недостатка, если только в цистерну не попадет снаряд. Хуже с топливом. Ночи в горах холодные, и Ари знал, что доктор Либерман согласится скорее замерзнуть, чем пустить на топливо драгоценные молодые деревца.

Бандиты перерезали телефонную линию – пришлось установить между Ган-Дафной и Яд-Элем световую сигнализацию. Детское село оказалось совершенно отрезано от внешнего мира. Добраться туда можно было только по крутому западному склону, карабкаясь по скалам на высоту шестьсот метров, да и то лишь ночью.

Но не снабжение и не связь волновали Ари. Он боялся кровавой резни. Кто знает, сколько продержится пущенный им слух о неприступности Ган-Дафны.

Осмотрев все запасы оружия, Ари набрал для селения дюжину испанских винтовок выпуска 1880 года, двадцать три самодельных ружья и разобранное на части ветхое венгерское противотанковое орудие с пятью зарядами. Зееву Гильбоа с двадцатью пальмахниками пришлось тащить это оружие на себе. Когда стемнело, отряд отправился в путь и всю ночь карабкался по крутому склону. В одном месте они прошли в нескольких шагах от Абу-Йеши. Это был самый опасный участок: пальмахники четверть километра ползли по-пластунски под самым носом у бандитов.

Ган-Дафна выглядела ужасно. Здания повреждены, клумбы перерыты, статуя Дафны сбита с пьедестала. Тем не менее дети хранили удивительное хладнокровие, а оборона работала безотказно. Зеев не удержал улыбки, когда им навстречу вышел доктор Либерман с пистолетом на боку. И все же поселок облегченно вздохнул, когда пришло подкрепление.

Артиллерийский обстрел продолжался еще дней десять. Горные орудия разрушали одно здание за другим. Снаряд, разорвавшийся неподалеку от входа в убежище, убил двух детей.

Кавуки требовал решительных действий, и Каси попытался организовать две-три вылазки. Каждый раз его люди попадали в засаду и погибали, так как Зеев выстроил оборону Ган-Дафны чуть ли не до самых стен Форт-Эстер. Пальмахники, парни и девушки, пробравшись к крепости и к Абу-Йеше, следили за каждым движением арабов.

Тем временем из тель-авивского штаба Хаганы явился курьер. Ари немедленно созвал командиров всех селений. В Тель-Авиве приняли решение перевезти детей, живущих прифронтовой полосе, в кибуцы и мошавы Саронской долины, поближе к Тель-Авиву и к морю, где было не так опасно. Между строк читалось: положение настолько тяжелое, что Хагана готовит меры на случай эвакуации детей морем.

Это не было приказом: кибуцы и мошавы могли самостоятельно принять решение. Конечно, если дети будут ее взрослыми, люди станут драться до конца, но нельзя было не считаться с угрозой массовой резни.

Для ишува эвакуация детей означала отступление. Большинство евреев приехало сюда, спасаясь от преследований Здесь был их последний рубеж, за который отступать некуда – вне Палестины надеяться не на что.

Каждое селение решало этот вопрос по-своему. Кое-где наотрез отказались отпускать детей, решив стоять до последнего, умереть всем вместе. Там не хотели, чтобы дети узнали, что такое отступление. Села, отрезанные в горах, предпочли детей вывезти.

Все беспокоились за Ган-Дафну.

Разведчики донесли Ари, что Кавуки требует от Мухаммеда Каси наступления. Продовольствия становилось все меньше, топливо закончилось, прямые попадания повредили цистерну с водой. Никто не жаловался, но жизнь в подземельях сказывалась на всех.

Командиры долины Хулы единогласно решили – младших детей необходимо вывезти. Но как это сделать? Просить о временном прекращении огня означало подвергнуться двойной опасности. Во-первых, Каси непременно нарушит соглашение, во-вторых, такая просьба показала бы слабость Ган-Дафны. К тому же если направить в Ган-Дафну автоколонну, то придется собрать все наличные силы. Поражение в такой операции равносильно гибели детей.

Не в первый и не в последний раз Ари искал выход из безвыходного положения. И он придумал фантастический план, который превосходил по дерзости все, что ему доводилось до сих пор совершать.

Ари поручил Давиду подобрать надежных ребят, а сам отправился в Ган-Дафну. Он карабкался по скалам с большим трудом. Нога болела и почти отказывалась служить Зато эти места он знал с детства и мог пройти по ним с закрытыми глазами. На рассвете Ари добрался до Ган-Дафны и немедленно созвал в штабном бункере совещание, на которое явились все начальники отделений, в том числе Зеев, Иордана, доктор Либерман и Китти.

– Здесь двести пятьдесят детей младше двенадцати лет, – начал Ари без предисловия. – Завтра ночью мы их вывезем.

Он взглянул на изумленные, измученные лица собравшихся.

– В Яд-Эле сейчас собирается отряд, – продолжал он. – Нынешней ночью Давид приведет сюда четыреста человек со всей Хулы. Если их не обнаружат, они доберутся завтра на рассвете. Следующей ночью двести пятьдесят мужчин отнесут детей вниз. Остальные полтораста будут их сопровождать и охранять. Мы отдали им все оружие, какое только у нас есть.

Те, кто был в бункере, смотрели на Ари, как на сумасшедшего. Прошла минута, никто не проронил ни слова.

Наконец поднялся Зеев Гильбоа.

– Ари, боюсь, я тебя не понял. Неужели ты в самом деле собираешься нести двести пятьдесят детей вниз по обрыву, да еще ночью?

– Именно так.

– Это очень опасно для мужчины, идущего днем налегке, – вмешался Либерман. – Нести на спине детей, да еще ночью, просто немыслимо. Кто-то обязательно оступится.

– Придется рискнуть.

– Но, Ари, – снова заговорил Зеев, – им же придется пройти под носом Абу-Йеши. Их непременно обнаружат.

– Мы примем меры, чтобы не обнаружили.

В бункере зашумели.

– Молчать! Без паники! – крикнул Ари. – У нас не митинг. Расходитесь, и прошу соблюдать тайну, У меня еще куча дел.

Ари разработал план эвакуации до малейших подробностей. Был составлен график, рассчитанный по минутам. Те, кто знал об операции, замирали от страха. Все может случиться! Кто-то может поскользнуться, могут залаять собаки в Абу-Йеше. Каси может что-то пронюхать и, узнав, что все селения в долине остались без оружия, нападет на них.

И тем не менее все понимали, что другого выхода нет. Еще неделя, от силы десять дней – и положение Ган-Дафны станет катастрофическим.

Вечером Давид просигналил в Ган-Дафну, что с темнотой его отряд отправится в путь.

Всю ночь четыреста добровольцев карабкались по скалам и усталые добрались до селения еще до рассвета. Ари встретил их в окрестностях села и велел спрятаться в лесу. Нельзя было допустить, чтобы из Форт-Эстер заметили новых людей. Да и в самом селении лучше до поры до времени не показываться.

Они оставались в лесу до самого вечера. Операция началась без десяти шесть, за сорок минут до захода солнца.

Детям в молоко подсыпали снотворное и в четверть седьмого уложили спать. Вскоре они крепко заснули.

В 18.32 солнце зашло за Форт-Эстер.

В 18.40 Ари собрал взрослых на последнее совещание.

– Слушайте внимательно, – сказал он. – Через несколько минут начинаем эвакуацию. Каждый получит задание. Все должно идти строго по графику. Помните: малейшее его нарушение смертельно опасно для детей, для бойцов, да и для вас самих. Никаких вопросов или споров.

В 18.45 Иордана выставила вокруг Ган-Дафны усиленный караул из старших детей. Зеев Гильбоа и двадцать пальмахников поднялись в горы, чтобы прикрыть Ган-Дафну сверху.

Как только караулы были расставлены, двадцать пять жителей селения спустились в убежище, чтобы одеть спящих детей. Китти обошла всех и убедилась, что снотворное подействовало. На губы каждого ребенка налепили пластырь, чтобы он случайно не закричал во сне. В 19.30 все было готово, и Ари вызвал отряд из леса.

Детей привязали ремнями к спинам бойцов.

В 20.30 двести пятьдесят мужчин двинулись к воротам селения, где их ждала охрана – полтораста бойцов с автоматами. Ари первым шагнул к краю обрыва.

Жители Ган-Дафны молча толпились у ворот. Им оставалось только ждать и молить Бога о спасении детей.

Китти Фремонт тоже стояла у ворот. Больше часа она смотрела в темноту.

– Ночь будет длинная, – раздался голос у нее за спиной. – Не лучше ли вам вернуться, здесь холодно.

Китти обернулась. Рядом с ней стояла Иордана. Впервые за время их знакомства Китти была искренне рада видеть эту рыжую дикарку. В последние недели она все больше проникалась к ней уважением. Благодаря воле и хладнокровию Иорданы в Ган-Дафне сохранялся образцовый порядок. Иордана сумела внушить юношам и девушкам из отрядов Гадны поразительное спокойствие, и они вели себя как бывалые вояки. Несмотря на трудности, обрушившиеся на Ган-Дафну в дни осады, Иордана оставалась уравновешенной и энергичной. А ведь ей не было еще и двадцати лет.

– Да, предстоит очень длинная ночь, – ответила Китти.

– Посидите со мной, – предложила Иордана. – У меня есть коньяк. Думаю, самое время выпить. Подождите в бункере. Мне надо только сменить часовых. Вернусь через полчаса.