Текст книги "Последняя тайна рейха. Выстрел в фюрербункере. Дело об исчезновении Гитлера"

Автор книги: Леон Арбатский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 21. Борман не успел бы проглотить свой дневник.

…Но мы забыли еще об одном свидетеле – Мартине Бормане. Он тоже дал показания, правда, посмертно. 2 мая 1945 года берлинский гарнизон капитулировал. Стихла канонада, на улицах показались мирные жители с белыми повязками на рукавах – знак признания поражения. Кто-то из них обнаружил на мостовой записную книжку, которая оказалась дневником рейхслейтера Бормана. Дневник заканчивался записью от 30 апреля: рядом с именами Гитлера и Евы Браун стоял древнегерманский рунический символ, означающий смерть (три черточки, сходящиеся в одной точке; две из них направлены под углом вниз, третья – вертикально вверх). Записную книжку передали советским властям, она попала в СМЕРШ и затем в архив. Елена Ржевская увидела ее спустя много лет. Вот что она пишет по этому поводу:

«…Но этого дневника у нас не было. Он был найден на улице разведчиками соседней армии и к нам не попал. Правда, странные обстоятельства, при которых был найден этот дневник, наверное, не позволили бы… слепо довериться ему: он мог быть фальсифицирован, подкинут…» [88]88
  19


[Закрыть]. Подчеркнем: обстоятельства обнаружения дневника кажутся странными Е.М. Ржевской, которая с негодованием отметает любые сомнения в истинности факта самоубийства Гитлера, для подтверждения которого было приложено столько сил ею самой и ее товарищами.

Обстоятельства, что и говорить, странные. В ночь на 1 мая 1945 года рейхслейтер вместе с группой обитателей фюрербункера пытался прорваться из Берлина на Запад под прикрытием танка. Перед этим он переоделся в солдатскую шинель. Очевидно, чтобы не быть опознанным, он должен был уничтожить или спрятать где-то в бункере личные документы и бумаги. Борман погиб при попытке прорыва. Труп его был захоронен неопознанным, ибо никаких документов при нем не оказалось. И этот циничный прагматик, начисто лишенный сентиментальности, отправляясь в весьма рискованный рейд, берет с собой свой дневник, подобно романтической барышне из XIX столетия! Едва ли он успел бы проглотить его в случае задержания.

Странной является и эта последняя запись: Борман, который славится чудовищной памятью, фиксирует в дневнике одно из важнейших событий в своей жизни, как бы опасаясь позабыть о такой мелочи…

Странен и факт потери дневника – Борман педант до мозга костей, он никогда ничего не забывает и ничего не теряет.

Странной является и история его обнаружения. Вопреки приведенной выше распространенной версии, напечатанной во многих источниках, начиная с [89]89
  19


[Закрыть], в действительности дневник Бормана был передан советским военным властям мастером берлинского автозавода Эрнстом Отто, который, по его словам, отобрал этот документ у некоего французского рабочего (очевидно, угнанного нацистами в Германию. – Л. А.). Француз вскоре репатриировался на родину, и разыскать его не удалось. Со слов Отто известно, что француз обнаружил дневник в кармане кожаного пальто, которое ему подарили русские солдаты. Проведенным расследованием было установлено, что во время пребывания в фюрербункере (до 30 апреля 1945 г.) Борман был облачен в серый комбинезон, а во время прорыва в ночь на 1 мая на нем была надета солдатская шинель.

Указанные сведения содержатся в записке по «ВЧ», направленной 29 июня из отдела СМЕРШа 5-й ударной армии на имя начальника Управления СМЕРШа Группы Советских оккупационных войск в Германии генерал-майора Мельникова. Эрнст Отто передал в комендатуру дневник Бормана 18 мая, оттуда он попал в Военный совет 5-й армии, а 4 июня был вручен чекистам.

Содержание дневника убого и банально: хроника событий на фронтах перемежается с упоминанием о визите к тетушке. Деловые записи отсутствуют. Поистине странный документ! Подлинность дневника сомнений не вызывает. Последнее подтверждено графологической экспертизой.

Вывод, на наш взгляд, может быть только один: дневник явно «потерян» для того, чтобы его нашли и передали русским. Для них этот документ послужит еще одним подтверждением факта смерти фюрера.

Кожаное пальто, в кармане которого был оставлен дневник, представляло собой (как рассчитывали специалисты СД) завидный трофей для русских, его обязательно подберут – а это гарантия, что дневник не затеряется среди сугробов документов, устилавших полы правительственных учреждений и прилегающие улицы.

Немцы поостереглись бы его поднять: еще недавно в кожаных пальто щеголяли чины гестапо. До 1944 года гестаповцы не имели форменной одежды, они ходили в штатском; лишь после передачи тайной полиции в ведение СД люди Мюллера получили звания офицеров СС и соответствующую форму, а до того ее заменяли кожаные пальто.

Поистине загадочная ситуация: с одной стороны, делается все возможное, чтобы скрыть от русских и всего остального мира гибель Гитлера: его выносят из кабинета, где он покончил с собой, завернутым в одеяло; сжигают, чтобы труп не удалось опознать; хранят в строжайшей тайне от многочисленной охраны и обслуги фюрербункера сам факт и обстоятельства самоубийства главы Третьего рейха – в начале расследования подполковнику Клименко и его людям пришлось добывать информацию буквально по крупицам – никто ничего не знал! И в то же время кто-то позаботился о том, чтобы развеять сомнения русских по поводу гибели их злейшего врага.

Непротиворечивое объяснение этого феномена: убит, сожжен и похоронен «не тот Гитлер», дымовая завеса секретности должна была скрыть это обстоятельство от очевидцев и свидетелей; а дневник Бормана призван убедить русских в том, что умер именно тот Гитлер, которому следовало умереть. Дневник Бормана представлен на выставке.

Глава 22. Отрублена часть головы, но это не смертельно.

В заключении судмедэкспертизы (Акт № 12 от 8.05.45 г.) сказано: «На значительно измененном огнем теле видимых признаков тяжелых смертельных повреждений не обнаружено…» И далее: «…часть теменной и левой височной костей черепа отсутствует». Обратите внимание на слово «отсутствует». Оно означает, что верхняя часть черепа на месте захоронения не обнаружена. Хотя искали тщательно – нашли медальон с цепочкой, когда-то висевший на шее у любимой овчарки Гитлера (отравленной 28 апреля 1945 года по приказу ее хозяина для того, чтобы испытать эффективность яда, и похороненной в той же воронке, что и Гитлер с супругой), а также стеклянные ампулы, денежные купюры, «обгорелые листы из книг» [90]90
  Совершенно непонятно, каким образом люди подполковника Клименко ухитрились столь тщательно исследовать место захоронения. 4 мая, когда рядовой ОКР СМЕРШ Чураков обнаружил два обгоревших трупа в воронке от авиабомбы в трех метрах от аварийного выхода из бункера, этой находке не придали значения: в тот день внимание было сосредоточено на трупе двойника – проводилась процедура его опознания, которая дала отрицательный результат. На другой день, 5 мая, розыскников Клименко не пустили в рейхсканцелярию и останки фюрера и его жены были ими тайно похищены глубокой ночью из сада рейхсканцелярии и вывезены в место расположения ОКР СМЕРШ 79 CK в пригороде Берлина. Оба акта – обнаружения трупов «предполагаемых Гитлера и Евы Браун» и обнаружения трупов отравленной овчарки и ее щенка, находившихся в той же воронке, – датированы 5 мая 1945 г. Неужели раскопки производились ночью, при свете карманных фонарей, с риском привлечь внимание часовых 5-й гвардейской армии, охранявших рейхсканцелярию? Похоже, что оба акта составлены задним числом.


[Закрыть]… Но осколок кости размером в ладонь не обнаружили.

Что поразительно: согласно Акту № 12 отсутствие свода черепа не считается «видимым признаком тяжелых смертельных повреждений»! Пока в саду рейхсканцелярии пылал погребальный костер, там непрерывно рвались снаряды и мины. Осколок мог снести верхнюю часть черепа Гитлера, раскрошить ее либо отбросить в сторону.

Писатель Л. А. Безыменский в 1965 году встретился с председателем судебно-медицинской комиссии 1945 года, подполковником медицинской службы Ф. И. Шкаравским. В дальнейшем они обменялись письмами. На вопрос, почему в акте судмедэкспертизы № 12 от 8 мая 1945 года не уделено должного внимания вопросу об отсутствии части свода черепа, последовал ответ: часть теменной и височной костей откололась случайно, в результате небрежного погребения или эксгумации. Достаточно было случайного удара лопаты, чтобы обожженная кость раскололась. Кстати, в акте экспертизы зафиксировано отсутствие не только свода черепа, но и левой стопы. Оторванная стопа в «яме Чуракова» также не была обнаружена.

Гюнше дал показания, что когда производили захоронение трупа после сожжения, то «головы почти не было»; «остатки головы завернули в плащ-палатку». (Никакой плащ-палатки не обнаружили; во всяком случае, в акте проведения раскопок от 5 мая 1945 г. и 30 мая 1946 года об этом не упоминается). Впрочем, тот же Гюнше сообщил одному из свидетелей, показания которого приведены в английском меморандуме (см. гл. 9), что «трупы горели до тех пор, пока от них ничего не осталось». Куда же девались отсутствующие части теменной и височной костей?

Не зря сказано в Писании, что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Год спустя после обнаружения и экспертизы останков по приказу замминистра внутренних дел И. Серова образована новая судебно-медицинская комиссия для повторной экспертизы (в рамках дела «Миф»). В нее входит консультант Московской городской судебно-медицинской эспертизы профессор Семеновский. В соответствии с планом работ по делу № 1-Г-23 «об исчезновении Гитлера» комиссия должна была обследовать останки, обнаруженные 4 мая 1945 года в саду рейхсканцелярии, которые первой судмедэкспертизой были идентифицированы как останки Гитлера.

Останки к тому времени были доставлены в город Финов и захоронены на территории расположения отдела контрразведки 3-й армии. Контрразведчики отказались выдать захороненные трупы прибывшему из Москвы профессору для новой экспертизы. Замминистра внутренних дел им был не указ, они подчинялись Министерству госбезопасности. Дело о самоубийстве Гитлера было объявлено государственной тайной, и получить доступ к любым материалам можно было, лишь получив специальное разрешение из МГБ. У москвичей допуска не было, и ответственный за соблюдение режима секретности вполне резонно отказал им в выдаче останков. Возмущенные москвичи обратились за содействием в разрешении конфликта к московскому и берлинскому начальству…

Однако времени комиссия не теряла. 30 мая были предприняты раскопки на месте первоначального захоронения останков в саду рейхсканцелярии. Согласно представленному на выставке акту в яме обнаружили много металлического лома, собачий ошейник и кости мелкого животного (видимо, одного из щенков). А еще комиссия обнаружила в воронке недостающую часть черепа. Каким образом розыскники подполковника Клименко ухитрились ее не найти в 1945 году? А может, она не случайно осталась не обнаруженной?

…Осколок черепа представлен на выставке. За стеклом витрины зазубренная по краям желтая вогнуто-выпуклая кость. Под ней созрели идеи мирового господства «высшей расы», уничтожения целых «этнических единиц»… Странное чувство испытываешь перед этой витриной. Гитлер приказал сжечь свой труп, так как опасался, что «враги выставят его в паноптикуме». Отчасти его опасения сбылись… (Разумеется, сказанное справедливо при условии, что эта кость действительно принадлежала Гитлеру.)

Внимание посетителей привлекает маленькая – несколько миллиметров – дырка со скошенными, так называемыми «кратерными», краями. В акте судебно-медицинской экспертизы от 31 мая 1946 г., подписанном профессором Б. Семеновским, эта дырка квалифицирована как «выходное отверстие пули на левой теменной кости». В этом все и дело. Именно из-за этого отверстия кость осталась не обнаруженной в 1945 году. Остается удивляться интуиции московской комиссии, которая принялась искать в воронке от авиабомбы неведомо что – ведь год назад все, что там было, уже извлекли, включая собачью бляху на цепочке, заполнявший воронку мусор чуть ли не через мелкое сито просеяли…

Впрочем, это была не только интуиция. Комиссия располагала показаниями Линге о том, что «на левом виске (Гитлера. – Л. А.) было видно входное отверстие пули». Приведенная выше цитата содержится в протоколе допроса от 31 мая 1946 года (представленном на выставке) – т. е. допрос состоялся в тот самый день, когда профессор писал свое заключение. Но это ведь наверняка был не первый допрос – дело «Миф» начато осенью 1945 года. Не исключено, что между находкой, сделанной 30 мая 1946 года, и допросом Линге на следующий день существует связь: из Берлина позвонили в Москву, рассказали о находке и попросили проверить «вновь открывшееся обстоятельство», допросив об этом главного свидетеля.

Возможны три объяснения происхождения этой находки.

Объяснение первое. Отколотая часть свода черепа действительно принадлежит Гитлеру, и отверстие в ней доказывает, что он застрелился, а не отравился. От удара пули часть свода черепа откололась и удерживалась лишь кожей, обтягивающей череп. Когда та сгорела, отколовшаяся часть отвалилась.

Отсюда следует вывод, что розыскники подполковника Клименко преднамеренно «не заметили» осколок черепа, а значит, осколки стеклянной ампулы были положены в пасть уже мертвому Гитлеру.

Сделано все это было с целью доказать, что он отравился. Еще раз напомним: такая смерть для немецкого офицера считалась позорной. Правда, после публикации в 1968 году книги Л. А. Безыменского, где приведен акт № 12 от 8.04.1945 г., некоторые западногерманские СМИ принялись утверждать, что это предрассудок: главное – не попасть живым в руки врага, а выбор средства для этого – личное дело самоубийцы.

Ответственность за фальсификацию несут либо контрразведчики из СМЕРШа, либо судмедэксперты; а точнее – некое высокое начальство, отдавшее соответствующий приказ. Однако существуют версии, объясняющие упомянутый феномен – осколки ампулы во рту в сочетании с выходным отверстием пули в черепе – обстоятельствами самоубийства. Мы их еще рассмотрим.

Объяснение второе. Доктор x. Томас обращает внимание на то, что выходное отверстие пули расположено весьма странно [91]91
  24


[Закрыть]: единственно возможное направление выстрела – почти вертикально вверх. На это указывают также «кратерные» края выходного отверстия – угол скола почти один и тот же по всей окружности; если бы пуля летела под углом к поверхности кости, характер скола по периметру отверстия был бы разным.

Правда, эксперт комиссии МГБпрофессор Б. Семеновский определил направление выстрела иначе: «снизу вверх, справа налево, кзади» (так в оригинале. – Л.А.), при этом он считал наиболее вероятным выстрел в рот, но допускал и возможность выстрела в правый висок.

Таким образом, вывод X. Томаса о том, что единственная возможность получить такого рода выходное отверстие на теменной кости (которую X. Томас почему-то упорно называет «затылочной») – это отделить ее от черепа и затем прострелить, направив ствол пистолета перпендикулярно поверхности кости, – этот вывод оспаривается профессором Семеновским. Кстати, подобное выходное отверстие можно получить и выстрелив себе под подбородок вверх – но в данном случае такой вариант исключен.

Но доктор X. Томас выдвигает новые аргументы: если выстрел был произведен в рот или в висок, то на трупе должно остаться входное отверстие пули – его не было! – и пулевой канал внутри мозга или хотя бы следы разрушений, произведенных пулей в мозгу – ни того ни другого также не было! Во всяком случае, в акте № 12 об этом ни слова, хотя там и указано, что мозг сохранился.

X. Томас отмечает еще одно странное обстоятельство – и здесь уж с ним не поспоришь – край отломанной от черепа кости на довольно большом участке покрыт ровными мелкими зубцами, похожими на половинку застежки «молния». Это – разлом по шву. Но швы на черепе человека зарастают в юном возрасте – когда он перестает расти.

Значит, это осколок черепа какого-то молодого солдата, скончавшегося в полевом госпитале, который располагается в «угольном бункере». От его черепа откололи часть височной и теменной кости, прострелили ее тем самым способом, который описал доктор X. Томас, и подкинули ее в захоронение фюрера. Предварительно позаботились о том, чтобы соответствующая (примерно) часть черепа у покойного Гитлера также была отколота.

В спешке забыли удалить изо рта Гитлера осколки ампулы – и безупречная картина «офицерской смерти» фюрера оказалась не такой уж безупречной.

В подтверждение своей версии Томас приводит мнение специалистов по сжиганию костей (каких только специалистов нет на свете!). Научные сотрудники соответствующего профиля одного из британских университетов авторитетно пояснили Томасу, что при сжигании трупов даже при высокой температуре черепа остаются целыми. Но при этом их поверхность покрывается сетью мелких трещин, образующих как бы рисунок мозаики. Еще обгоревшая поверхность черепа напоминает рыбью чешую. Томас не поленился провести следственный эксперимент и сжег, облив бензином, несколько голов свиней и баранов – и получил предсказанный специалистами результат.

Так вот: на обнаруженном в «яме Чуракова» обломке свода черепа – никаких признаков пребывания в огне! (Здесь с X. Томасом можно поспорить: кость, которую ему показали в хранилище Государственного архива СССР, действительно даже копотью не была покрыта; в таком же девственно чистом виде она предстала перед глазами посетителей выставки.

Но в протоколе исследования «ямы Чуракова» от 31 мая 1946 г. упомянуты «2 частично обуглившиеся части черепа». Будь они действительно «обуглившиеся», они бы такими и остались. Очевидно, они были просто покрыты копотью, которую затем удалили. Стало быть, в огне эти кости все же побывали?)

Итак – явная инсценировка, причем грубая: стоило бы только сравнить этот обломок с уцелевшей частью черепа – и все стало бы ясным. Совершенно очевидно, что эта инсценировка – дело рук нацистов, в чем, кстати, профессор Семеновский отчасти солидарен с X. Томасом – он допускает такую возможность.

Третье объяснение. Злополучный обломок кости подкинут по секретному приказу начальства кем-либо из сотрудников МВД с целью скомпрометировать результаты расследования, проведенного конкурирующей фирмой СМЕРШ МГБ годом ранее.

К весне 1946 года отношения между Абакумовым и Кругловым [92]92
  Круглов С. Н. (1907—1977) – родом из тверской деревни, с 1929 по 1930 г. служил в Красной Армии, затем за 7 лет окончил два вуза. С 1937 по 1938 г. работал в ЦК ВКП(б). С начала 1939 г. С. Н. Круглов – особоуполномоченный НКВД, а уже в марте того же года – начальник отдела кадров НКВД и замнаркома. После начала войны Круглов становится членом военных советов нескольких фронтов, в том числе самого ответственного – Западного. Одновременно с октября 1941 года Круглов возглавляет Управление оборонно-строительных работ НКВД. С 1943 года Круглов – первый замнаркома, а с декабря 1945 года становится наркомом НКВД, сменив на этом посту Берию. Последний должен был, согласно постановлению, сосредоточиться на работе в ЦК (важнейшим аспектом этой партийной работы был проект создания советской атомной бомбы). После ареста Берии в 1953 году Круглов вновь возглавляет МВД, но через три года вынужден уйти с этого поста (напомним, что в 1956 году состоялся XX съезд).


[Закрыть] (за спиной которого стоял Берия) накалились в связи с тем, что абакумовский СМЕРШ был преобразован в Министерство государственной безопасности (вернее, влит в МГБ, но при этом возглавил ведомство Абакумов). Бывшее управление НКО превратилось в самостоятельное мощное ведомство с широкими правами и возможностями, значительная часть которых перешла к нему от МВД.

Если Читателю плохо верится в столь изощренное коварство – то зря: такая провокация как раз в стиле Берии. Мы не приводим примеров аналогичных операций только из-за нежелания затягивать и без того нудное повествование.

Сведения о «вечной склоке между разведкой и контрразведкой» (по выражению Штирлица) почерпнуты из книги Л. А. Безыменского [93]93
  3


[Закрыть]. Автор ссылается на рассказы старых чекистов.

Глава 23. Глава кровавая, но бескровная, или суета вокруг дивана.

Комиссия МВД обследовала также подземный кабинет Гитлера, а кроме того, все помещения по пути из кабинета к запасному выходу из фюрербункера.

Сразу же отметим несоответствия в исходящей от Линге информации: в книге «О Гитлере» сказано, что он выстрелил себе в левый висок, а на допросе 31 мая 1945 года Линге заявил, что входное отверстие пули было расположено на правом виске.

Фюрер не был левшой, кроме того, в конце апреля 1945 года левой рукой он почти не владел. Гитлер не мог выстрелить в левый висок: даже если б ему это удалось, то выходное отверстие от пули никак не могло бы располагаться в левой теменной кости! Линге явно ошибся, когда писал свою книгу. Но между тем он приводит там же еще одну подробность: лужа крови на ковре «величиной с тарелку» находилась справа от дивана. (Не запутайтесь, Читатель: Линге и члены комиссии МВД определяли правую и левую стороны, стоя лицом к дивану. Когда же они говорят о ране на виске самоубийцы, то, естественно, определяют стороны с обратной позиции, как если б сами они сидели на диване).

Комиссия МВД, со своей стороны, отметила в акте обследования наличие пятен «красно-коричневого» и «черно-бурого цвета» на правом подлокотнике дивана.

Гитлер, по словам Линге, находился в правом углу дивана. Лужа крови могла натечь справа от дивана и кровь могла залить правый подлокотник только в том случае, если выстрел пришелся в левый висок. Где же истина?

Профессор Семеновский пишет в акте экспертизы: «Следует полагать, что выстрел был произведен снизу кверху, справа налево, кзади (последнее слово, в русском языке отсутствующее, означает, что ствол пистолета был направлен под углом назад, к затылку – Л. А.). Выстрел произведен в рот или в височную область справа. Выстрел произведен из оружия среднего калибра в упор или почти в упор… Утверждение Линге и Гюнше, что Гитлер застрелился в висок, не совпадает с фактами, однако не исключается».

Последняя фраза звучит загадочно. Но тем не менее можно понять, что профессор считает наиболее вероятным выстрел в рот.

Имеется три свидетельских показания, которые вроде бы подтверждают эту версию.

Обратимся к книге Ф. Кемпки [94]94
  10


[Закрыть], к той ее странице, где он приводит свой диалог с Гюнше:

«В тот момент, когда я вошел в бункер, Гюнше выходил из кабинета, так что мы встретились в приемной. Смертельно бледный, он смотрел на меня.

– Ради бога, Отто, что случилось?..

…Казалось, Гюнше не слышит моих слов. Он бросился к дверям и закрыл их (что именно, находящееся за дверьми, следовало скрыть от непосвященного Кемпки? – Л. А.). Затем он повернулся ко мне и сказал:

– Шеф умер!..

…Я засыпал его вопросами:

– Как это могло случиться?..

Гюнше не нашел слов для ответа, только поднял правую руку, имитируя выстрел в рот…»

Далее Кемпка приводит подробный рассказ Гюнше: «Шеф застрелился в своем рабочем кабинете выстрелом в рот и упал головой на стол»… Если б это было действительно так, то лужа крови должна была бы быть на столе, а не на ковре справа от дивана, и подлокотник дивана остался бы чистым. Гюнше, как мы знаем, не входил в кабинет (см. гл. 20) и свидетельствовать мог только со слов Линге.

Пришло время вызвать для дачи показаний еще одного свидетеля – «югендфюрера» Артура Аксмана. Информация к размышлению: Артур Аксман, капитан вермахта, имперский руководитель «гитлеровской молодежи» («рейхсфюрер гитлерюгенда»). Назначен на эту должность недавно в связи с болезнью своего предшественника на этом посту – Бальдура фон Шираха. На фронте потерял руку и заслужил Рыцарский крест – одну из высших военных наград. Фанатично предан фюреру. Был одним из его любимцев, хотя в ближайшее окружение диктатора не входил. Штаб «гитлерюгенд» (членство в которой являлось обязательным для всех немцев с 10 до 18 лет) располагался вне рейхсканцелярии, поэтому Аксман появлялся в фюрербункере сравнительно редко. Деятельность «югендфюрера» имела лишь одну направленность – мобилизацию в фольксштурм молодых людей, не достигших призывного возраста, на «добровольной» основе.

Ко дню рождения Гитлера 20 апреля Аксман преподнес ему подарок: «единодушно выраженное желание подростков 1929 года рождения немедленно вступить в СС и отдать свою жизнь за фюрера». В саду рейхсканцелярии был проведен «парад фольксштурма»: Гитлер обошел строй нескольких десятков мальчишек, наряженных в шинели не по росту и стальные каски. (Это был последний раз, когда Гитлер увидел небо и солнце). Сотни погибших весной сорок пятого года подростков в возрасте 12—16 лет – на совести «югендфюрера». За эти заслуги фюрер лично вручил Аксману одну из высших наград рейха – Золотой крест – за несколько дней до финала. Аксман попал в русский плен. Осужден Нюрнбергским трибуналом на тюремное заключение, как и его предшественник фон Ширах.

Вот показания Аксмана в Нюрнберге:

«Когда я вошел в комнату, Гитлер сидел на диване, низко наклонившись вперед и опустив голову на грудь. Челюсть его отвисла, и было видно, что он мертв… У ног его лежал револьвер. Рядом с ним сидела Ева Браун. Ее голова покоилась на плече Гитлера».

Кроме того, Аксман заявил, что унес с собой из сада рейхсканцелярии пепел фюрера. Прямо как Тиль Уленшпигель – «Пепел Клааса стучит в мое сердце!» Но в действительности Артур Аксман никакого пепла унести не мог, потому что его не было. Для того, чтобы человеческая (и всякая другая) плоть обратилась в пепел, необходима особо высокая температура (1200), которую в крематории получают с помощью воздуходувок. В обычных условиях этого можно добиться лишь при сжигании с применением большого количества горючего материала, расположенного так, чтобы образовался поток воздуха, поддерживающий сильное горение (например, клеть из дров) в течение продолжительного времени. В данном случае горение продолжалось от нескольких минут, как подтверждает в своих показаниях Гюнше, до получаса, как утверждает Менгесхаузен. Горение в течение пяти часов, описанное Кемпкой [95]95
  10


[Закрыть], противоречит законам физики. Температура при горении бензина – не более 300°. Тела облитых бензином покойников не сгорели, а обгорели, обуглившись снаружи.

Все остальные показания Аксмана – той же степени достоверности, и нюрнбергские судьи должны были бы добавить ему срок за лжесвидетельство: каким образом Ева Браун могла склонить голову на плечо супругу, если тот сидел, резко наклонившись вперед? Читатель может провести следственный эксперимент и убедиться, что это технически невозможно.

Кроме того, расположение пятен крови подтверждает версию Линге о том, что Гитлер сидел в правом углу дивана, и если он куда-то наклонился, то только вправо.

Аксман лжет, утверждая, что рот фюрера был открыт: в акте судмедэкспертизы № 12 от 8.05.45 г. указано, что «кончик языка крепко прикушен зубами». Таким образом, версия Аксмана—Кемпки о выстреле в рот несостоятельна. Между тем еще один свидетель подтверждает, что Гитлер намеревался выстрелить себе в рот. Этим свидетелем, вернее, свидетельницей, является секретарша Гитлера Гертруда Юнге. В своей книге «Последние свидетели из бункера» она повествует, как накануне развязки ближайшее окружение фюрера обсуждало вопрос об оптимальном способе самоубийства.

«…Я до сих пор поражаюсь, с каким спокойным фатализмом мы обсуждали за едой самые удобные и наименее мучительные способы самоубийства. „Самый верный способ, – говорил Гитлер, – вставить ствол в рот и нажать на спусковой крючок. Череп разлетается на куски, и смерть наступает мгновенно…“

Как можно прокомментировать свидетельство фрау секретаря?

Во-первых, относиться к нему следует осторожно. В главе 24 читатель найдет доказательства того, что по крайней мере в одном случае Гертруда Юнге лжет.

Во-вторых, Гитлер (если это был действительно Гитлер) мог и передумать. Немецкая офицерская традиция требовала выстрела в висок в критической ситуации. Но, похоже, это был не Гитлер, и его убили, не спрашивая о том, что он предпочитает…

Итак, в рот себе Гитлер выстрелить не мог. В левый висок, как доказано выше, – тоже не мог. Остается единственный вариант – выстрел в правый висок. Но этому противоречит расположение пятен крови на подлокотнике дивана и лужи крови на ковре. Не могла ли попасть туда кровь из выходного отверстия? Нет, не могла – она запятнала стену за спинкой дивана – как сказано в акте 1946 года.

Следовательно, справедлива одна из двух версий, которые мы рассмотрим в дальнейшем:

• Гитлер покончил с собой, приняв яд;

• двойника застрелили до номинального «момента самоубийства», а затем посадили на диван рядом с Евой Браун.

Обе эти версии не отвечают на вопрос: каким образом кровь из раны на правом виске покойника, сидящего на диване, запятнала правую сторону дивана и образовала лужу на ковре справа от дивана?

Исследуем эту проблему. Прежде всего отметим, что ни один из четырех свидетелей, наблюдавших вынос тел, и ни один из троих, принимавших в нем участие, не упоминает о крови. Аксман, описывая картину самоубийства, тоже не упоминает о ней. Кемпка утверждает, что во время выноса тел видел верхнюю часть головы фюрера выше переносицы. Он разглядел «мертвенно бледный лоб» и «поседевшие волосы» шефа, не закрытые одеялом. Но ни пятнышка крови он не заметил!

Между тем комиссия МВД отмечает в акте наличие капель и пятен засохшей крови на всем маршруте погребального шествия от кабинета до выхода из убежища в сад рейхсканцелярии.

Что же это за кровь, которую видит только Линге?

Она похожа на ту, что запятнала белоснежную ручку леди Макбет и которую видела одна лишь леди Макбет. Впрочем, лужу крови на полу кабинета и брызги ее на обивке дивана видела секретарша Гитлера фрау Юнге, когда заглянула в опустевший кабинет после того, как тела самоубийц вынесли оттуда, но ее показания сомнительны (см. гл. 24). Похоже, что кровь появилась в кабинете и по пути следования траурной процессии после того, как состоялось огненное погребение.

Кровь видел еще один свидетель – Кемпка. Он пишет в своих воспоминаниях [96]96
  10


[Закрыть], что после того как он сжег Гитлера (!), он вернулся в бункер и заглянул в кабинет фюрера, где заметил лужу крови на столе (в соответствии с его версией, что Гитлер после выстрела в рот, который, казалось бы, должен был отбросить голову и все тело самоубийцы назад, упал вперед, головой на стол).

Наличие пятен крови на ручке дивана – факт непреложный, засвидетельствованный актом комиссии МВД, и он опровергает версию Кемпки. Если кровь лилась на ручку дивана, на стол она литься никак не могла. Сам стол к моменту обследования кабинета фюрера комиссией МВД не сохранился – кому-то (возможно, из комендатуры рейхсканцелярии) он потребовался. Будь стол залит кровью, едва ли кто-то решился бы посягнуть на него.

Отложим на время рассмотрение этих противоречий и последуем дальше за комиссией МВД и профессором Семеновским. Мы уже упоминали – на основании акта экспертизы – о том, что правая ручка дивана (подлокотник) была покрыта бурыми пятнами, напоминающими засохшую кровь. Ковер Линге распорядился унести в сад и сжечь сразу после выноса тел, так что относительно «лужи крови величиной с тарелку» надо верить ему на слово. Пока поверим. Ковра нет, зато сохранились мазки и засохшие капли крови на лестнице, ведущей к запасному выходу из бункера в сад, причем форма капель показывает, что тело несли вверх по лестнице. Мазки «предполагаемой крови» обнаружены и на притолоке двери тамбура у выхода в сад. Пока что все согласуется.

Но еще один шаг, предпринятый судмедэкспертами МВД, – и все рухнуло!

Сначала профессор Семеновский на месте, в Берлине, произвел экспресс-анализ субстанции, соскобленной с ручки дивана, и получил подтверждение, что это – кровь. Затем элементы каркаса дивана вместе с обивкой, покрытой «красно-бурыми и буро-черными» пятнами, отправили в Москву, в московскую городскую судебно-медицинскую лабораторию для определения группы крови (эти образцы представлены на выставке).

Результаты анализа, проведенного этим весьма авторитетным учреждением, ошеломляют: профессор, производя экспресс-анализ, ошибся!

СУБСТАНЦИЯ, ИССЛЕДОВАННАЯ ИМ, КРОВЬЮ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ! (Заключение МГСМЛ представлено на выставке.)

Такому обороту позавидует любой автор детективных романов, включая Агату Кристи, Жоржа Сименона и госпожу Маринину… Это значит, что, во-первых, когда труп посадили на диван, то рана уже не кровоточила (Линге отмечает этот факт в своих показаниях). Не кровоточила она потому, что двойник был застрелен давно и кровь успела свернуться. Вот почему никто из свидетелей не видел крови, когда выносили труп! Вот почему – заявим мы, забегая вперед, – никто не слышал выстрела! Вот почему никто, кроме Линге, не ощутил запаха пороховой гари! Вот почему не удалось найти ни гильзы, ни пули! Потому что в кабинете никто не стрелял.