Текст книги "Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления"

Автор книги: Ленс Ронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Ленс Ронг
Гарри Поттер и Методы Рационального Мышления

Глава 1. Крайне маловероятный день

В лунном свете серебром блестит лезвие кинжала…

(падают тёмные одежды)

…кровь льётся литрами, и слышится предсмертный вопль.

Каждый дюйм стен занят книжными шкафами. Каждый шкаф, высотой почти до потолка, состоит из шести полок. Часть полок плотно заставлена книгами в твёрдом переплёте: математика, химия, история и так далее. На других полках в два ряда стоит научная фантастика в мягкой обложке. Под вторым рядом книг лежат коробки и деревянные бруски, так, что он возвышается над первым, и можно прочитать названия книг, стоящих в нём. И это еще не всё. Книги переползают на столы и диваны и образуют небольшие стопки под окнами.

Так выглядит гостиная дома, в котором живут известный профессор Майкл Веррес-Эванс и его жена, миссис Петуния Эванс-Веррес, а также их приёмный сын, Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес.

На столе в комнате лежит распечатанный конверт из желтоватого пергамента на имя мистера Г. Поттера (надпись сделана изумрудно-зелёными чернилами).

Профессор тихо спорит с женой. Он считает, что ругаться на повышенных тонах некультурно.

– Это ведь шутка, да? – сказал Майкл, отказываясь верить в серьёзность слов жены.

– Моя сестра была ведьмой, – нервно, но настойчиво повторила Петуния. – А её муж – волшебником.

– Это абсурд! – отчеканил Майкл. – Они же были на нашей свадьбе и приезжали на Рождество.

– Я просила их ничего тебе не рассказывать, – прошептала Петуния, – но это чистая правда.

Профессор закатил глаза:

– Дорогая, я знаю, ты не читаешь скептическую литературу и можешь не понимать, как легко для обученного фокусника делать невозможные на первый взгляд вещи. Помнишь, я учил Гарри гнуть ложки? И если вдруг тебе казалось, что они угадывали твои мысли, то такой приём называется холодное чтение.

– Это было не сгибание ложек.

– Что тогда это было?

Петуния прикусила губу.

– Так просто не рассказать. Ты подумаешь, что я… – она сглотнула. – Послушай, Майкл, я не всегда была… такой. Лили изменила мою внешность. Потому что я… я умоляла её. Долгие годы я умоляла. Всё детство я плохо к ней относилась, потому что она была красивее меня, а потом у неё проявился магический дар. Можешь представить, как я себя чувствовала? Я годами умоляла её сделать меня красивой. Пусть у меня не будет магии, но будет хотя бы красота.

В глазах Петунии стояли слёзы:

– Лили отказывала мне по разным нелепым причинам, отговаривалась наступлением конца света или запретами кентавра. Я возненавидела её за это. В колледже я была одинока, никто не общался со мной, кроме толстяка Вернона Дурсля. Он говорил, что хочет детей, и чтобы его первенца звали Дадли. Я тогда подумала: «Какие же родители назовут своего ребёнка Дадли Дурсль?». Картина всей будущей жизни, встававшая перед глазами, была невыносима. Я написала сестре, что, если она мне не поможет, то я…

Петуния запнулась и тихо продолжила:

– В конце концов она сдалась. Она говорила, что это опасно, но мне было наплевать. Я выпила зелье и серьёзно болела две недели. Зато потом моя кожа стала чистой, фигура похорошела и… Я стала красивой, люди начали по-другому относиться ко мне, – её голос сорвался, – моя ненависть к сестре прошла. А потом Лили умерла. И в этом тоже была замешана магия.

– Дорогая, – нежно ответил Майкл, – ты заболела, набрала правильный вес, пока лежала в кровати, твоя кожа стала лучше сама по себе. Или болезнь заставила тебя изменить диету.

– Она была ведьмой, – настаивала Петуния. – Я видела, как она творила чудеса.

– Петуния, – в голосе Майкла появилось раздражение, – ты же знаешь, что это не может быть правдой. Мне точно нужно объяснять почему?

Петуния всплеснула руками. Она почти плакала.

– Милый, я всегда проигрываю тебе в споре, пожалуйста, поверь мне сейчас…

– Папа! Мама!

Они замолчали и оглянулись на Гарри, который, оказывается, тоже был в гостиной всё это время.

Мальчик сделал глубокий вдох.

– Мама, насколько я понимаю, у твоих родителей не было магического дара?

– Нет, – Петуния озадаченно посмотрела на него.

– Получается, что никто из членов вашей семьи не знал о магии, пока Лили не получила пригласительное письмо. Каким образом убедили их?

– Тогда было не только письмо. К нам приходил профессор из Хогвартса. Он… – Петуния бросила взгляд в сторону Майкла. – Он показал нам настоящее волшебство!

– Значит, вам не нужно спорить по этому поводу, – твёрдо заключил Гарри. Впрочем, надежды, что хотя бы сейчас родители прислушаются к нему, было мало. – Если всё правда, то мы можем просто пригласить профессора из Хогвартса. Если он продемонстрирует нам магию, то папе придётся признать, что она существует. А если нет, то мама согласится, что всё это выдумка. Нужно не ссориться, а провести эксперимент.

Профессор повернулся и, как всегда снисходительно, посмотрел на него сверху вниз:

– Гарри? Магия? В самом деле? Я думал, уж ты-то знаешь достаточно, чтобы не воспринимать её всерьёз, хоть тебе и десять лет. Магия – самая ненаучная вещь, которую только можно себе представить!

Гарри кисло улыбнулся. Майкл обращался с ним хорошо, вероятно лучше, чем большинство родных отцов обращаются со своими детьми. Гарри отправляли учиться в лучшие начальные школы, а когда с ними ничего не вышло, для него стали нанимать частных преподавателей из бесконечной очереди голодающих студентов. Его всегда воодушевляли изучать всё, что только привлекало его внимание, ему покупали все интересующие его книги, помогали с участием в различных математических и других научных соревнованиях. Он получал практически всё, что хотел, в разумных пределах. Единственное, в чём ему отказывали, так это в малейшей доле уважения. Впрочем, с какой стати штатному профессору Оксфорда, преподающему биохимию, прислушиваться к советам маленького мальчика?

Он, конечно, «проявит заинтересованность», ведь так положено поступать «хорошему родителю», к каковым профессор, несомненно, себя относил. Но воспринимать десятилетнего ребёнка всерьёз? Вряд ли.

Иногда Гарри хотелось накричать на отца.

– Мама, – сказал он, – если ты хочешь выиграть у отца этот спор, посмотри вторую главу из первого тома лекций Фейнмана по физике. Там есть цитата, в которой философы долго обсуждают, на каких принципах должно строиться научное познание, но в итоге выясняется, что в науке есть только одно правило: последний судья – это наблюдение. Нужно просто посмотреть на мир и рассказать о том, что ты видишь. И… я не могу вспомнить с ходу подходящую цитату, но, с научной точки зрения, решать споры нужно опытным путём, не прибегая к аргументации.

Мать посмотрела на него сверху вниз и улыбнулась:

– Спасибо, Гарри, но… – она с достоинством взглянула на мужа, – я не хочу выигрывать спор у твоего отца. Я лишь хочу, чтобы мой муж прислушался к любящей его жене и поверил ей.

Гарри на секунду закрыл глаза. Безнадёжны. Его родители были безнадёжны.

Разговор опять превращался в один из тех бессмысленных споров, когда мать пытается заставить отца почувствовать себя виноватым, а тот, в свою очередь, заставляет её почувствовать себя глупой.

– Я пойду в свою комнату, – слегка дрожащим голосом объявил Гарри. – Мама, папа, пожалуйста, постарайтесь долго не ругаться. В скором времени всё и так станет ясно.

– Конечно, Гарри, – отозвался отец, а мать обнадёживающе его поцеловала, после чего они продолжили пререкаться.

Гарри поднялся по лестнице в свою спальню, закрыл за собой дверь и попытался всё обдумать.

Самым интересным был тот факт, что он должен был согласиться с отцом. Никто и никогда не видел никаких признаков магии, а из слов мамы следовало, что рядом существует целый волшебный мир. Как его можно было сохранять в тайне всё это время? С помощью магии? Довольно подозрительное объяснение.

В лучшем случае мама шутила или лгала, в худшем – сошла с ума.

Если она послала письмо самой себе, то это объясняет, как оно попало в почтовый ящик без штампа. В конце концов, небольшое сумасшествие более вероятно, чем вселенная, содержащая в себе магию.

Но всё-таки какая-то часть Гарри была совершенно уверена в том, что магия существует. Это чувство возникло в тот самый момент, когда он увидел письмо из Хогвартса, Школы Чародейства и Волшебства.

Гарри потёр лоб, скривившись. Не верь своим мыслям, было написано в одной книге.

Но эта странная убеждённость… Он как будто знал заранее, что профессор из Хогвартса в самом деле появится на их пороге и сотворит настоящее волшебство. Эта убеждённость не пыталась защищаться, не искала заранее оправданий, если вдруг никакой профессор не придёт, а если и придёт, то сможет показать лишь фокус со сгибанием ложек.

Откуда ты взялось, странное маленькое предчувствие? Гарри крепко задумался. Почему я верю в то, во что я верю?

Обычно он достаточно быстро справлялся с этим вопросом, но сейчас у него не было никакой зацепки.

Гарри мысленно пожал плечами. Двери созданы, чтобы их открывали, а гипотезы – чтобы их проверяли.

Он взял лист разлинованной бумаги со стола и написал: «Заместителю директора».

Гарри остановился, собираясь с мыслями, потом взял другой лист и выдавил ещё один миллиметр графита из своего механического карандаша – писать следовало красиво.

«Заместителю директора Минерве МакГонагалл или другому уполномоченному лицу.

Недавно я получил от Вас пригласительное письмо в Хогвартс на имя мистера Г. Поттера. Вы можете не знать, что мои биологические родители, Джеймс Поттер и Лили Поттер (в девичестве Лили Эванс), мертвы. Я был усыновлён сестрой Лили, Петунией Эванс-Веррес, и её мужем, Майклом Веррес-Эванс.

Я крайне заинтересован в посещении Хогвартса, при условии, что такое место на самом деле существует. Моя мама, Петуния, утверждает, что видела проявления магии, но не может это доказать. Мой отец настроен скептически. Сам я до конца не убеждён. К тому же я не знаю, где приобрести все книги и материалы, указанные Вами в пригласительном письме.

Мама упомянула, что вы присылали представителя Хогвартса к Лили Поттер (бывшая Лили Эванс), чтобы продемонстрировать её семье существование магии и, я полагаю, чтобы помочь ей с приобретением школьных принадлежностей. Если Вы поступите подобным образом в отношении моей семьи, это существенно поможет делу.

С уважением,

Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес».

Гарри дописал адрес, сложил письмо пополам и засунул в конверт, адресовав его в Хогвартс. Затем взял свечку и, капнув воском на угол конверта, выдавил на нём кончиком перочинного ножа свои инициалы: Г.Д.П.Э.В. Сходить с ума – так со вкусом.

Затем он открыл дверь и спустился вниз по лестнице. Его отец сидел в гостиной и читал книгу по высшей математике, чтобы показать, какой он умный муж, а мама готовила на кухне одно из любимых блюд отца, чтобы показать, какая она любящая жена. Похоже, они не разговаривали друг с другом. Споры могут быть ужасны, но иногда молчание почему-то ещё хуже.

– Мама, – голос Гарри нарушил тишину, – каким образом, согласно твоей теории, я должен послать сову в Хогвартс?

Мать отвернулась от кухонной раковины и озадаченно посмотрела на него.

– Я… Я не знаю. Думаю, для этого у тебя должна быть волшебная сова.

Это прозвучало весьма подозрительно.

«Значит, мама, твою теорию невозможно проверить», – но странная уверенность в Гарри стала только крепче.

– Письмо каким-то образом сюда попало, – рассуждал Гарри, – так что я просто помашу им на улице и крикну: «Письмо в Хогвартс!» Посмотрим – прилетит ли сова, чтобы забрать его. Папа, ты хочешь пойти со мной?

Его отец отрицательно покачал головой и продолжил чтение.

«Конечно, – подумал Гарри. – Магия – это ерунда, в которую верят только глупцы. Если отец начнёт проверять гипотезу или даже просто будет наблюдать за ходом проверки, то это будет выглядеть так, как будто он допускает вероятность её существования…»

Выходя через заднюю дверь во двор, Гарри вдруг осознал, что если сова в самом деле прилетит и заберёт письмо, то он не сможет доказать это отцу.

«Впрочем, это надуманная проблема. Что бы ни говорил сейчас мой разум, но если сова действительно спустится с небес и схватит конверт, то у меня будут заботы поважнее мнения папы на этот счёт».

Гарри глубоко вздохнул и поднял конверт в воздух.

Кричать «Письмо в Хогвартс!», размахивая конвертом, на заднем дворе своего дома оказалось вдруг весьма нелепым занятием.

«Нет, я лучше, чем мой отец. Я использую научный метод, даже если буду при этом глупо выглядеть».

– Письмо, – прошептал Гарри.

Затем он собрался с духом и закричал в пустое небо:

– Письмо в Хогвартс! Можно мне сову?!

– Гарри? – произнёс почти над ухом удивлённый голос.

Гарри резко опустил руку, словно она была объята пламенем, и спрятал конверт за спину, как будто в нём были деньги от продажи наркотиков. Его лицо покраснело от стыда.

Над соседским забором появилось женское лицо – растрёпанные седые космы торчали из-под сетки для волос. Это была миссис Фигг, его приходящая няня.

– Что ты тут делаешь, Гарри?

– Ничего, – ответил он сдавленным голосом. – Просто… проверяю одну весьма глупую теорию…

– Ты получил пригласительное письмо из Хогвартса?

Гарри застыл на месте.

– Да, – сказали его губы после короткой паузы, – я получил письмо из Хогвартса. Они написали, чтобы я отправил им ответ с совой к 31-му июля, но…

– Но у тебя нет совы. Бедный мальчик! Даже не представляю, о чём они думали, посылая тебе стандартное приглашение.

Морщинистая рука с раскрытой ладонью высунулась из-за забора. С трудом понимая, что происходит, Гарри отдал конверт.

– Я всё сделаю, дорогой, – сказала миссис Фигг, – сейчас с кем-нибудь отправлю.

И её лицо, торчавшее над забором, исчезло.

Во дворе надолго воцарилась тишина, которую, в конце концов, нарушил тихий возглас мальчика.

– Что?!

Глава 2. Всё, во что я верю – ложь

«Конечно, это моя вина. Лишь я несу за всё ответственность».

– Давайте ещё раз всё проясним, – сказал Гарри. – Если ты, папа, действительно взлетишь и будешь уверен в отсутствии скрытых верёвок, то это будет считаться достаточным доказательством существования магии. Ты не будешь отпираться и называть происходящее обычными фокусами. Так будет честно. Если подобная демонстрация уже сейчас кажется тебе недостаточной, то мы можем придумать другой эксперимент.

Отец Гарри, профессор Майкл Веррес-Эванс, закатил глаза:

– Да, Гарри.

– Теперь ты, мама. Твоя теория заключается в том, что профессор сможет сделать это, но если ничего не произойдёт, то ты признаешь, что ошибалась. И не будешь говорить, что магия не работает, когда люди настроены скептично и тому подобное.

Заместитель директора Минерва МакГонагалл с удивлением смотрела на Гарри. Она выглядела как настоящая ведьма – одетая в чёрную мантию и остроконечную шляпу. Но разговаривала официальным тоном с шотландским акцентом, что совсем не вязалось с её внешним видом.

– Так этого будет достаточно, мистер Поттер? – уточнила волшебница. – Можно начинать демонстрацию?

– Достаточно? Скорее всего, нет, – ответил Гарри, – но это точно поможет. Начинайте, заместитель директора.

– Можно просто «профессор», – сказала она, – Вингардиум левиоса.

Гарри посмотрел на отца.

– Гм.

Тот посмотрел на него и повторил эхом:

– Гм.

Затем он перевёл взгляд на профессора МакГонагалл и сказал:

– Ладно, можете опустить меня вниз.

Майкл Веррес-Эванс медленно приземлился на пол.

Гарри провёл рукой по волосам. Может, дело было в том, что некоторая его часть заранее знала результат, но…

– Почему-то меня это не впечатлило, – сказал он. – Я думал, что моя реакция будет более драматичной, учитывая, что я стал свидетелем события бесконечно малой вероятности.

Он остановился – мать, МакГонагалл и даже отец снова смотрели на него с тем самым выражением лица.

– Я имею в виду ситуацию, когда всё, во что веришь, оказывается ложью.

В самом деле, увиденное должно было шокировать гораздо сильнее. Сейчас его мозгу следовало бы перебирать все возможные гипотезы об устройстве вселенной, которые говорили бы о невозможности того, что только что случилось. Вместо этого его рассудок говорил: «Ладно, я видел, как профессор из Хогвартса махнул палочкой, и мой отец поднялся в воздух. И что тут такого?»

Колдунья немного удивлённо улыбнулась ему:

– Вы хотели бы продолжить демонстрацию, мистер Поттер?

– Вы не обязаны, – ответил Гарри, – мы провели необходимый эксперимент. Но…

Он колебался. Хотелось увидеть больше. В конце концов, сейчас, учитывая обстоятельства, любопытство было правильным и уместным.

– Что ещё вы можете показать?

Профессор МакГонагалл превратилась в кошку.

Гарри отскочил назад так быстро, что споткнулся о стопку книг и звучно шмякнулся на пол.

В тот же миг маленькая полосатая кошка вновь стала женщиной в чёрной мантии.

– Извините, мистер Поттер, – с сочувствующей улыбкой сказала МакГонагалл. – Я должна была вас предупредить.

Гарри еле дышал от потрясения:

– Как вы это сделали?!

– Это просто трансфигурация, – ответила МакГонагалл. – Трансформация анимага, если говорить точно.

– Вы превратились в кошку! В МАЛЕНЬКУЮ кошку! Вы нарушили закон сохранения энергии! Это же не какое-то условное правило, оно определяется формой квантового гамильтониана! Без него целостность системы будет нарушена, и вы получите превышение скорости света! И кошки СЛОЖНЫЕ! Человеческий разум просто не в состоянии представить себе всю кошачью анатомию и всю кошачью биохимию, не говоря о неврологии. Как можно продолжать думать, используя мозг размером с кошачий?

МакГонагалл улыбнулась шире:

– Магия.

– Магии недостаточно, чтобы делать такое. Вы должны быть богом!

МакГонагалл моргнула:

– В первый раз меня называют подобным образом.

Взгляд Гарри затуманился, его разум принялся подсчитывать причинённый ущерб. Вся идея цельной вселенной с математически обоснованными законами, все представления физики пошли коту (точнее, кошке) под хвост.

Три тысячи лет люди по маленьким кусочкам складывали картину мира, узнавали, что музыка планет имеет ту же мелодию, что и падающее яблоко, искали истинные универсальные законы, для которых нет исключений и которые, принимая простую математическую форму, управляли даже малейшими частицами…. И ещё тот факт, что сознание находится в мозге, и что мозг состоит из нейронов, и что мозг равен личности….

А тут женщина превращается в кошку, только и всего.

Гарри хотел задать тысячу вопросов, но в итоге вырвался один:

– Что это за словосочетание Вингардиум Левиоса? Кто придумывает слова к этим заклинаниям, дети дошкольного возраста?

– Закончим на этом, мистер Поттер, – остановила его МакГонагалл, её глаза весело поблёскивали. – Если вы хотите изучать магию, нам необходимо обговорить все детали вашего поступления в Хогвартс.

– Верно, – задумчиво ответил Гарри. Он собрался с мыслями. Несмотря на всё произошедшее, у него ещё оставался экспериментальный метод, и об этом стоило помнить. – Так как же мне попасть в Хогвартс?

МакГонагалл коротко усмехнулась.

– Подожди, Гарри, – вмешался его отец. – Ты же знаешь, по каким причинам ты до сих пор не посещаешь школу. Что будем делать с ними?

МакГонагалл повернулась к Майклу:

– Какие причины? О чём вы говорите?

– У меня нарушения сна, – сказал Гарри, беспомощно разводя руками. – В моём биологическом дне двадцать шесть часов, я каждый день ложусь спать на два часа позже. Десять вечера, двенадцать, два часа, четыре утра и так по кругу. Даже если я заставлю себя встать раньше, это не поможет – весь следующий день я буду разбитый. Поэтому я до сих пор не хожу в обычную школу.

– Это одна из причин, – уточнила его мать, награждённая за это свирепым взглядом Гарри.

– Хмм, – протянула МакГонагалл. – Не сталкивалась с подобным прежде. Нужно будет спросить у мадам Помфри, знает ли она подходящее лекарство.

Её лицо смягчилось:

– Но не думаю, что это может быть препятствием. Так или иначе – выход будет найден, – она снова сдвинула брови. – Каковы же другие причины?

Гарри посмотрел на родителей:

– Я сознательно возражаю против идеи посещения школы, основываясь на перманентной неспособности системы школьного образования предоставить мне учителей и учебные пособия минимально приемлемого уровня.

Родители Гарри рассмеялись, как будто вдруг услышали отличную шутку.

– Ага, – сказал отец Гарри, сверкнув глазами, – теперь понятно, почему в третьем классе ты укусил свою учительницу математики.

– Она не знала, что такое логарифм!

– И, конечно, укусить её – весьма взрослый способ решения проблемы, – вторила мать.

Отец Гарри кивнул:

– Продуманная стратегия в отношении учителей, которые не понимают логарифмы.

– Мне было семь лет! Как долго вы ещё собираетесь вспоминать этот случай?

– Да, понятно, – с участием в голосе сказала его мать. – Ты укусил одного учителя математики, и они теперь никогда тебе этого не забудут.

Гарри повернулся к МакГонагалл:

– Вот, видите, с чем мне приходится иметь дело?

– Извините, – сказала Петуния и выбежала за стеклянную дверь гостиной, впрочем, её смех было слышно даже оттуда.

– Гм, значит так, – по какой-то причине МакГонагалл было непросто продолжить разговор. – Никакого кусания учителей в Хогвартсе. Это понятно, мистер Поттер?

Гарри насуплено посмотрел на неё:

– Хорошо, я не укушу, пока меня самого не укусят.

Услышав это, профессор Майкл Веррес-Эванс тоже был вынужден покинуть комнату.

– Итак, – вздохнула МакГонагалл, дождавшись, когда родители Гарри возьмут себя в руки и вернутся. – Думаю, учитывая обстоятельства, мы должны отложить покупку ваших учебников на день перед самым началом занятий.

– Что? Почему? Ведь другие дети уже знакомы с магией! Я должен начинать готовиться прямо сейчас!

– Смею вас заверить, мистер Поттер, – ответила Профессор МакГонагалл. – В Хогвартсе вы сможете начать обучение с самых основ. К тому же, мистер Поттер, подозреваю, что если я оставлю вас на два месяца с вашими учебниками даже без волшебной палочки, то, вернувшись сюда, я найду лишь кратер, полный лилового дыма, опустевший город и полчища огненных зебр, терроризирующих остатки Англии.

Мать и отец Гарри согласно кивнули.

– Мама! Папа!

17.07.2011