Текст книги "Академия Легиона (СИ)"

Автор книги: Лена Летняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 4

Вопросы, родившиеся в голове после разговора с ректором, Хильда проигнорировала. Она решила, что если ректор Академии Легиона, боевик с десятилетним стажем и следователь с двадцатилетним что-то делает, то знает лучше, чем какая-то сопливая курсантка второго года обучения. Поэтому она не стала никому озвучивать собственные мысли и сосредоточилась на выполнении задания.

Хильда и не думала, что ей будет настолько приятно снова оказаться в Орте. Хотя стоило думать, ведь это место очень много для нее значило: оно стало первым шагом в мир, о котором она грезила с раннего детства.

Здесь ничего не изменилось. Все те же ослепительно белые стены, цветные витражи на окнах, просторные холлы и коридоры, залитые солнцем или светом магических шаров, который порой ничуть не уступал солнечному. Орта создавалась задолго до Академии Легиона и первое время была школой, университетом стала много позже. Эти учебные заведения разительно отличались по архитектуре: Академия унаследовала от Легиона строгость линий, скупость отделки, мрачность интерьеров, сдержанность убранства и освещения, а Орта походила на волшебный дворец из сказки. Во всяком случае, когда Хильда попала сюда первый раз, она окрестила ее про себя именно так.

Последний раз она была тут не так уж и давно: всего полтора года назад. Успела застать даже смену портрета. Когда Хильда только поступила в Орту, в главном холле висели портреты ее официальных основателей – Гордона Геллерта и Роны Риддик. Они же были последними королем и королевой магического мира. На уроках истории студентам из семей Покинувших рассказывали о светлой и преданной любви последней королевской четы. И о том, каким ужасным был их друг и современник, еще один король, ставший впоследствии первым канцлером Республики, – Норд Сорроу, внезапно исчезнувший без следа много веков назад.

Примерно два года назад эту историю пришлось переписать. Оказалось, что «светлая и преданная» у Риддик была как раз с Сорроу, а «замечательный» Геллерт сначала что-то сделал с соперником, а несколько лет спустя убил и саму Риддик, поскольку она так и не ответила ему взаимностью. Да к тому же пыталась лишить трона. Когда все это стало известно, портрет Гордона Геллера сменили на портрет Норда Сорроу.

Новый вариант истории миру поведала та самая Таня Норман, в девичестве Ларина, с которой Хильда делила комнату во время прохождения спецкурса. Она оказалась ревоплощением магического потока Роны Риддик, что в местной мифологии воспринималось как версия реинкарнации с сохранением памяти о прошлой жизни. Теперь Таню почитали ничуть не меньше, чем до сих пор любимую народом древнюю королеву. А ведь Таня собиралась отучиться год и вернуться в привычный и родной для нее мир обычных людей.

Хильде она однажды призналась, что никакая не Рона Риддик. В нее действительно ревоплотился магический поток древней королевы, но при этом ни одной черты ее личности и ни одного воспоминания она не приобрела. Унаследовала только магическую силу и дар предвидения. Однако роль свою Таня играла достаточно убедительно. И так старательно обеляла память Норда Сорроу, что даже наиболее скептически настроенные граждане Второй Магической Республики заподозрили, куда он делся и почему ее муж носит иллюзию. Одного никто не понимал: почему сам Норман так и не признал, кем является на самом деле.

– Ностальгия? – неожиданно прозвучало над ухом.

Тоном куратора можно было морозить лед, и Хильда поняла, что дерзость в кабинете ректора ей еще припомнят.

– Есть немного, – признала она тихо.

– Я бы и хотел предложить вам не торопиться, но боюсь, времени у нас не так много, – заметил Мор, зачем-то поправляя форму, которая и так сидела на нем прекрасно.

Хильда заподозрила, что он по какой-то причине нервничает, но не смогла придумать почему. Чтобы не терять ни свое, ни его время, она уверенным шагом направилась к лестнице: кабинет ректора в Орте находился на самом последнем этаже. Мор последовал за ней.

Как и его предшественник, ректор Норман не прятался от посетителей за приемной с секретарем, поэтому они могли беспрепятственно войти, но тем не менее нерешительно замерли у двери, услышав за ней голоса. Беседа шла на повышенных тонах и больше походила на ссору, что было довольно неожиданно и очень некстати.

– И не подумаю этого делать!

Именно это восклицание Тани заставило их остановиться и переглянуться. В тоне подруги было столько возмущения, что Хильда растерялась. До сих пор она даже не представляла себе, чтобы та могла кричать на Нормана. Она наблюдала их отношения только первые полгода, пока оставалась в Орте и готовилась к поступлению в Академию. У них тогда шел затянувшийся медовый месяц. Теперь же их браку исполнилось два года, вполне могли вылезти некоторые... нестыковки характеров и мировоззрений, которые неизбежно должны были существовать у людей с восемнадцатилетней разницей в возрасте, выросших в разных мирах.

– Боги, Таня, разве я так часто тебя о чем-то прошу? – Норман отвечал не менее раздраженно.

– Можно подумать, я запрещаю тебе меня о чем-то просить! Из нас двоих запрещать что-либо склонен ты. Но когда я слышу подобные просьбы, я хочу понимать, в чем, черт побери, дело! Особенно учитывая наш разговор недельной давности!

– Ладно, я понял, ты не готова сейчас к конструктивной дискуссии, давай обсудим это позже, – после небольшой паузы голос Нормана прозвучал уже тише и спокойнее. Хоть и довольно холодно. – У меня сейчас назначена встреча, и ко мне могут прийти в любую минуту.

– О, ну конечно, как всегда я неконструктивна, – Таня и не думала успокаиваться. – Дело ведь не может быть в тебе, ты уже у нас идеальный! Это я вздорная девчонка, которой все время что-нибудь не так. Ты не воспринимаешь меня всерьез!

– Не понимаю, чем я заслужил подобный тон и подобные упреки, – в голосе Нормана снова прорезалось раздражение.

– Похоже, в раю наступили темные времена, – тихо хмыкнул Мор. – Мы и дальше будем подслушивать под дверью или все-таки постучимся и обозначим свое присутствие?

Хильде отчаянно хотелось продолжить подслушивать. Она не понимала, что такого могло произойти между Таней и Норманом, что подруга так разбушевалась. Дело было даже не в природном любопытстве. Послушав достаточно долго, она, возможно, смогла бы понять, как действовать дальше. Однако куратор смотрел на нее так выразительно, что Хильда не решилась выбрать эту стратегию. Вместо этого она подняла руку и громко постучалась.

Как и стоило ожидать, голоса в кабинете моментально смолкли, но громкое и четкое «Войдите» прозвучало только через довольно внушительную паузу.

Мор толкнул дверь и пропустил Хильду вперед, хотя по уставу Легиона и Академии старший легионер должен был входить первым, независимо от пола младшего. Хильда от неожиданности замешкалась на несколько секунд, но потом уверенно шагнула вперед. Они остановились в центре куда более просторной, чем в Академии Легиона, комнаты. Мор остановился чуть позади нее, как бы подчеркивая, что он только сопровождающий.

Хильда постаралась быстро оценить ситуацию. Таня стояла в стороне, сердито скрестив руки на груди и пытаясь успокоить дыхание. В ее манере одеваться почти ничего не изменилось: светлая блузка, строгая юбка. Разве что раньше она так одевалась только в особых случаях, в повседневности предпочитая джинсы и удобные джемперы. Но в мире магов джинсы никто не носил, а женщины и вовсе носили брюки не так часто. Прическа тоже осталась прежней: длинные рыжеватые волосы беспорядочно вились и свободно спадали с плеч. На щеках у нее играл яркий румянец. Она всегда быстро краснела, но сейчас это было особенно заметно. Зеленые глаза лихорадочно блестели, Хильде даже показалось, что в них застыли непролитые слезы.

В отличие от нее, Норман выглядел совершенно спокойным. Он тоже встречал гостей стоя, но руки по обыкновению сцепил за спиной. Ни лицо, ни глаза не выдавали никаких эмоций, что, конечно, ничего не значило. Во-первых, лицо его было иллюзией, как и серые глаза, и аккуратно постриженные светлые волосы. Во-вторых, если он действительно был древним королем, каким-то образом оказавшимся в современности, то умел держать себя в руках. И насколько Хильда знала, умел он это очень хорошо.

– Госпожа Сатин, господин Мор, – поприветствовал он почти дружелюбно, пока Таня молча стискивала зубы, все еще пытаясь взять себя в руки. – Рад вас снова видеть. Чем обязан?

Хильда не знала, с чего начать, ведь она не рассчитывала разговаривать с ним в присутствии Тани. Тем более в присутствии чем-то крайне огорченной Тани. Мор не собирался ей помогать: она затылком чувствовала, что он смотрит на нее и ждет ответа ничуть не меньше, чем Норман.

– Я, пожалуй, оставлю вас, – наконец смогла выдавить из себя Таня. Голос ее довольно заметно дрожал.

– Нет, пожалуйста, – попросила Хильда, действуя исключительно по наитию. – Останься. Вообще-то мы пришли к вам обоим.

– Неужели?

Ее голос прозвучал удивленно. Она недоверчиво посмотрела на Хильду, потом перевела взгляд на Мора. На секунду обернулась к мужу, а потом на ее лице отразилось понимание.

– Они же не отправили тебя уговорить меня прийти на их глупую вечеринку? – со смесью раздражения и надежды почти простонала она.

У Хильды за спиной раздался едва различимый звук, как будто Мор поперхнулся словами, которые едва не вылетели у него изо рта. Было мило с его стороны все-таки их проглотить: не хватало только начать сейчас спорить, насколько глупа «вечеринка» в честь юбилея Академии Легиона.

– Боюсь, что именно это они и сделали, – Хильда изобразила на лице виноватое выражение, хотя на самом деле не чувствовала за собой никакой вины. Она же не в ловушку Таню заманивала, а звала на торжественное мероприятие. – Я понимаю, что руководство Академии вас обидело. Обоих, – она перевела взгляд на Нормана. – Но они же извинились.

– Не смотрите на меня, Хильда, – Норман вздохнул и повернулся к супруге. – Не я обиделся, а Таня. Мне совершенно все равно, как руководство Академии Легиона ко мне относится.

У Хильды возникло странное чувство, будто причиной ссоры Тани и Нормана стало то самое приглашение, ради которого они с Мором сюда и пришли. Неужели Норман пытался убедить Таню его принять? Зачем ему это?

– Ты прекрасно знаешь, почему на самом деле я не хочу туда идти, – процедила Таня, даже не посмотрев на мужа.

Хильда окончательно растерялась. Да что здесь происходит?

– А почему? – она обезоруживающе улыбнулась Тане, надеясь, что та в память о былой дружбе все ей расскажет.

Однако она не учла наличие в кабинете Мора. Его действительно стоило оставить у портала и идти одной. Потому что Таня уже набрала в легкие воздух, а потом скользнула по нему взглядом и резко выдохнула.

– Неважно. Тебе-то это зачем? – спросила она, неожиданно заметно смягчаясь.

– Меня послали, и я должна продержаться, – хмыкнула Хильда. – Может, меня даже наградят за это.

Таня внезапно рассмеялась и покачала головой. Она бросила на Нормана быстрый взгляд, на этот раз уже не раздраженный, а скорее печальный.

– Если мое согласие имеет значение для тебя, – она снова повернулась к подруге, – то передай своим командирам, что я приду. Мы придем. Пусть и не надеются, что я приду без мужа.

– Прекрасно, именно этого мы все и хотим, – заверил Мор, впервые за все время подав голос.

Норман демонстративно кашлянул. Иначе это и назвать было нельзя, на естественный кашель этот звук совершенно не походил. Хильда заметила, как по лицу Тани снова скользнуло раздраженное выражение, но она тут же справилась с собой.

– И у меня будет одна просьба лично к ректору Шадэ, – добавила она без всякого энтузиазма. – Яну нужно разрешение на работу с литературой в библиотеке вашей Академии.

Хильда оглянулась на Мора, поскольку вести подобные переговоры не имела права. Тот тоже нахмурился, не зная, как поступить. Похоже, никто не ожидал, что Таня начнет торговаться.

– Мне нужен разовый допуск буквально на час, – заметил Норман. – Если мне категорически не доверяют, я согласен на присутствие любого представителя Академии или Легиона.

– Я думаю, ректор Шадэ удовлетворит эту просьбу, – медленно, как будто неохотно ответил Мор. – Но вы же понимаете, что подтверждение может исходить только от него лично. Ни у меня, ни у курсантки Сатин нет соответствующих полномочий, чтобы это обещать.

Таня кивнула, на мгновение задерживая на нем взгляд и сосредоточенно щурясь, словно пытаясь что-то разглядеть.

– Тогда передайте ректору Шадэ, что мое окончательное согласие зависит от его ответа. Как только он направит мне свое решение, я официально передам ему свое. Скажите, а почему у вас форма черная, а не синяя? – внезапно спросила она.

Мор снова обменялся удивленным – даже растерянным – взглядом с Хильдой. Смена темы оказалась слишком неожиданной.

– Синюю носят действующие легионеры, – после недолгого молчания пояснила Хильда. – А мы ими не являемся. Я курсантка, а господин Мор преподаватель и куратор Академии. Фактически мы не состоим на службе в Легионе.

Таня кивнула и задумчиво пробормотала, улыбаясь почему-то с заметной грустью:

– Так странно видеть тебя в форме. И без разноцветных прядей.

Хильда изобразила горестный вздох и развела руками.

– Что поделаешь? Устав запрещает выглядеть иначе. Это еще что! Если попаду в боевой отряд, придется постричься под мальчика, – она едва заметно кивнула на Мора, ссылаясь на его короткую аккуратную стрижку.

Таня изобразила на лице ужас и покачала головой. Теперь она была почти похожа на себя прежнюю, просто чем-то расстроенную. Хильда решила расспросить ее подробнее во время бала, а сейчас было самое время откланяться. Однако стоило им попрощаться и сделать несколько шагов к двери, как Норман неожиданно обратился к Мору:

– Вам так и не удалось полностью оправиться от того... ранения?

Мор обернулся, вопросительно глядя на него. Он снова казался удивленным и растерянным, как будто не ожидал и того, что Норман начнет вдруг интересоваться его здоровьем.

– Вы все еще заметно хромаете, – пояснил тот. – Когда вы преподавали в Орте, все выглядело хуже, но прошло уже больше двух лет, а вы так полностью и не восстановились.

– Доктора считают, что лучше уже не станет, – признался Мор после недолгого колебания.

– Вот как? – удивился Норман. – А вы пробовали показываться специалисту по темной магии?

На одно короткое мгновение лицо Мора перекосило от ненависти. И хотя он очень быстро с собой справился, Норман и Таня это заметили. Даже Хильда заметила, а она стояла рядом, и ей было хуже всего видно его лицо.

– При всем должном уважении к вам, ректор Норман, я не очень доверяю темным, – вежливо, но очень холодно ответил Мор.

Норман криво улыбнулся.

– Что ж, если захотите, можете как-нибудь показать ногу мне. Я больше не темный, но мои знания в этой сфере никуда не делись. Я не настаиваю, просто имейте в виду, что готов попробовать помочь, если вы решитесь.

– Благодарю, – все так же отстраненно ответил Мор, но было очевидно, что к Норману он не обратится, если только нога не начнет отваливаться.

Хильда поторопилась уйти, пока реакция куратора снова не обидела Таню. Она и сама не разделяла этой странной слепой ненависти к темным, которая у действующих и бывших легионеров была в крови, но старалась не говорить об этом вслух.

– Не хотите поздравить меня с успешно выполненной миссией? – не удержалась она от вопроса, дожидаясь, пока Мор настроит портал для обратного путешествия в Академию.

– Я бы поздравил вас, – не отрываясь от своего занятия, ответил тот. Даже не посмотрел на нее. – Если бы в качестве награды за это вы не попросились в рейд.

– Вы считаете, что я не справлюсь? – к ее собственному неудовольствию в тоне Хильды прозвучала обида.

Он наконец оторвался от артефакта, управлявшего работой портала, и посмотрел на нее. Лучше бы он этого не делал: у Хильды моментально пересохло в горле и внутри все болезненно сжалось. Но взгляд она не отвела. Напротив, гордо вздернула подбородок и посмотрела на куратора с вызовом.

– Я считаю, что вы поставили меня в крайне неудобное положение перед ректором Шадэ. Это во-первых. Во-вторых, вы дали мне понять, что мое мнение для вас ничего не значит. Очевидно, я недостаточно авторитетен для вас. Пусть так. Но тогда не ищите моего одобрения. Ведь оно точно так же ничего не должно для вас стоить.

Заявив это, он повернулся и стремительно шагнул в портал. Хильде оставалось только последовать за ним, проглатывая ком обиды, вставший в горле. Вместе с чувством вины.

Глава 5

Уже на следующий день Хильда и думать забыла о странном конверте на столе ректора и ссоре Норманов. Ее больше заботило то, что она так неосторожно испортила отношения с собственным куратором. С одной стороны, она была рада тому, что все-таки попадет на практику: ректор подтвердил это, когда она отчиталась ему о визите в Орту. Условие Тани его, конечно, не обрадовало, но он счел его выполнимым. С другой – пока Хильда не могла предсказать, какие последствия будут у ее поступка, если куратор все же затаит на нее обиду.

И это не говоря о том, что у нее было муторно на душе от самого факта ссоры с ним. Дилан Мор вызывал у Хильды вполне искреннюю симпатию. Его мнение на самом деле очень много для нее значило. Отчасти еще и поэтому она так хотела попасть в рейд: чтобы снова услышать от него похвалу, признание в том, что он ошибался на ее счет. Ей оставалось надеяться, что она действительно сможет проявить себя в рейде с лучшей стороны, и он оттает. В конце концов, он всегда ей все прощал. Раньше.

Обо всем этом она и думала утром в среду, бессмысленно пялясь на витрину с блюдами из молочных продуктов, вместо того чтобы выбирать себе завтрак.

– Древние боги, как же он хорош собой, – чуть ли не простонала Валери ей на ухо, отвлекая от тревожных мыслей.

Хильда попыталась проигнорировать, сделать вид, что ничего не слышала. Страдания соседки по парню с судебного факультета за полтора года успели ее утомить. Она искренне считала, что за такой срок можно или соблазнить парня, или решить, что он тебе не подходит, если не обращает на тебя внимания. Сама Хильда за эти полтора года успела влюбиться минимум дважды. И еще три раза заинтересоваться парнем. Ни в какие серьезные отношения это не вылилось, но она к ним и не стремилась: карьера боевика для нее сейчас стояла первой в списке приоритетов, а серьезные отношения и тем более брак могли этому серьезно помешать.

Однако Валери думала иначе. По всем пунктам. Она не грезила о серьезной карьере и очень даже хотела замуж. Муж и административная должность в Легионе для нее означали стабильность и уверенность в завтрашнем дне. При этом она предпочитала наблюдать за объектом страсти издалека, избегая всяческих контактов с ним. Она регулярно делилась с Хильдой восторгами и страданиями, а перед сном чуть ли не каждый вечер по несколько минут разглядывала неизвестно как попавший к ней портрет парня, но старалась не попадаться на глаза ему.

Хильда часто предлагала ей сделать первый шаг, но Валери только испуганно округляла глаза и спрашивала:

– Ты с ума сошла? Кто я и кто он! Да это просто смешно...

Хильда не видела тут ничего смешного. Возможно, Валери не тянула на роковую красотку. Она была невысокой, рыжеватой и веснушчатой, со вздернутым маленьким носом, но при этом хорошо сложена, довольно мила и достаточно интересна в общении. Хильда даже назвала бы ее умной, если бы не ее поведение в отношении объекта страсти. Оно как-то смазывало впечатление.

Однако Ларс Фарлаг тоже был далек от идеала. В понимании Хильды, разумеется. Он казался ей чересчур худощавым – к судебным не предъявляли требований по физической подготовке, а Хильда не воспринимала мужчин без мускулов – и болезненным. Трудно было сказать, что создает такой эффект: то ли излишняя бледность, то ли заметные синяки под глазами, то ли все вместе. Черные волосы и всегда какие-то пустые, холодные глаза усугубляли впечатление. Из привлекательных черт Хильда находила в нем только внушительный рост и королевскую осанку, но общее впечатление в любом случае портило непомерное самомнение на почве того, что он относился к так называемой «старой аристократии».

До Академии Хильда не была знакома с этим термином, поскольку родители его никогда не упоминали. Оказалось, что так здесь называют семьи, которые в прошлом, еще во времена монархии, имели титулы или сами относились к королевским. Несмотря на то, что магический мир уже пять веков существовал как республика, многие состоятельные люди до сих пор хранили память о тех временах и пытались таким образом отгородиться от «новой элиты» – тех, кто разбогател уже во времена республики. Тонкости эти понимали только сами представители местного высшего общества, остальным по большей части было совершенно наплевать на то, имела чья-то семья когда-то титул или нет.

Тем не менее Ларс Фарлаг был представителем этой самой «старой аристократии», сыном министра образования и просто довольно состоятельным молодым человеком двадцати двух лет. Поэтому по нему вздыхали многие, не только Валери. Хильде оставалось радоваться тому, что в этом году он заканчивал учиться, то есть ей оставалось слушать восторги и нытье подруги всего полтора триместра.

И все же пока приходилось слушать.

– Нет, ты посмотри, как ему идет синий! Глаза сразу синие становятся.

Она толкнула Хильду в бок, поэтому и дальше притворяться глухой или просто слишком увлеченной выбором еды для завтрака та не могла. Пришлось посмотреть в указанном направлении: Ларс Фарлаг как раз шел к выбранному столу, синей у него была рубашка. Судебные не носили форму, поэтому парни как правило одевались в костюм и рубашку, реже – брюки и свитер.

Глаз Ларса Хильда не видела, но смутно помнила со слов все той же Валери, что они серо-голубые. Зато она заметила, как его неожиданно перехватил Дин Вейн, ее сокурсник, и принялся что-то говорить, неуверенно улыбаясь. Хильда моментально задалась вопросом: что может объединять студента второго года факультета поддержания порядка и без пяти минут выпускника судебного? Насколько она знала, Дин ни к какой «старой аристократии» не относился, как и к элите вообще, так что едва ли они могли быть знакомы вне Академии.

Валери еще что-то говорила ей, но она уже не слушала, наблюдая за тем, как Ларс коротко кивнул в ответ на тихую тираду Дина и пошел вместе с ним к другому столику. Столику, за которым сидел Петр Кросс.

С этим парнем Хильда некоторое время встречалась в прошлом году. Поначалу он показался ей довольно милым и симпатичным, но потом выяснилось, что он крайне негативно относится к боевикам, а сам стремится попасть в следователи. На том они и разошлись.

Глядя на то, как Ларс Фарлаг в сопровождении Дина Вейна подсаживается к Петру, Хильда почувствовала странный зуд под кожей. Интуиция подсказывала ей, что происходит что-то важное и интересное, но она не могла даже предположить, что именно. Просто это было странно: будущие легионеры не очень-то общались с судебными несмотря на то, что формально они принадлежали к одной организации.

Выбирая вместе с Валери фрукты и десерт, Хильда продолжала наблюдать за троицей, которая о чем-то увлеченно шепталась. Говорил теперь Петр, Дин сосредоточенно пил сок, а Ларс слушал с непередаваемым выражением лица. Хильда на полном серьезе завидовала людям, которые умели взглядом и положением бровей демонстрировать одновременно скуку, внимание, насмешку и высокомерное презрение. Ларсу это удавалось.

О чем же они говорят? Ее разрывало от любопытства.

Идея, которую она воплотила в жизнь в следующие несколько секунд, пришла ей в голову внезапно в тот момент, когда они с Валери шли к их обычному столику. Хильда даже не успела ее толком обдумать и взвесить все за и против. Просто в один момент сменила курс и под возмущенное шипение подруги пошла к столику секретничающих парней.

– Не против, если мы приземлимся тут у вас? – поинтересовалась она, уже опускаясь на стул рядом с Ларсом и не давая никому шанса возразить. – Вал, садись, они не против.

Хильда кивнула вмиг ставшей пунцовой подруге. После недолгого колебания та осторожно села на стул напротив нее и бросила быстрый неуверенный взгляд на Фарлага.

– Привет, Ларс, – едва слышно пробормотала она.

– Мы разве знакомы? – несколько недовольно поинтересовался он.

Валери сразу сникла и уставилась в тарелку, а Хильде захотелось стукнуть высокомерного придурка.

– Вот и познакомимся, – невозмутимо заявила она. Уж кто-кто, а надменные красавчики ее никогда не смущали, какими бы богатыми и знаменитыми они ни были. – Я Хильда, это Валери, ребят, как я понимаю, ты и так знаешь. Что странно, если задуматься, – она выразительно посмотрела на Петра, который выглядел еще более недовольным, чем Ларс.

– Мы с Ларсом посещали один и тот же факультатив в прошлом году, – подал голос Дин. – То есть, конечно, один и тот же предмет. Преподаватель посоветовал мне его в качестве старшего наставника. Так и познакомились.

– Да? А что за предмет? – она старалась, чтобы вопрос прозвучал как обычная попытка поддержать беседу, но Ларс посмотрел на нее, прищурившись, как будто что-то заподозрил.

– Отрабатываешь навыки ведения дознания, Хильда? – хмыкнул он. Голос у него, невзирая на худобу, был звучным и насыщенным. Даже у Хильды внутри что-то отозвалось на него. – Если так, то подумай еще раз над выбором специализации.

– Уже подумала, – если ее и задели его слова, то совсем чуть-чуть. – Я мечу в боевики, а не в следователи.

Ларс с сомнением окинул ее взглядом и громко фыркнул:

– Удачи.

– Вообще-то она хороша, – вмешался Дин.

Он был почти таким же мощным, как Виктор, но в отличие от того никогда не демонстрировал приверженность позиции «девчонкам не место в боевиках». Этим Хильде и нравился. Не нравилось ей то, что они умело ушли от обсуждения своего знакомства с Ларсом, и теперь она не знала, как вернуть разговор к теме, которую они обсуждали до ее появления.

Впрочем, если это было что-то секретное, они все равно не признаются. Хильда запоздало подумала, что стоило просто сесть поближе и попытаться подслушать, а не врываться в их тесную компанию, но теперь уже было поздно жалеть об этом.

– Спасибо, Дин, – отозвалась она, досадуя на себя.

– Да не за что, – пожал плечами тот. – Куратор часто тебя хвалит.

Это заявление заставило ее искренне удивиться. Мор ее хвалит? Видимо, тогда, когда ее нет поблизости. Как же все эти разговоры о том, что она не готова для практического задания? Но услышать это все равно оказалось приятно. Пусть и от Дина, а не от Мора напрямую.

– Вот уж не сомневаюсь, что он ее хвалит, – неожиданно хмыкнул Петр, продолжая недовольно поглядывать на меня. – Вопрос только, в чем именно она хороша.

В его словах послышался грязный намек. В первый год обучения Хильда слышала подобное довольно часто, но с тех пор, как Мор резко изменил свое отношение к ней, слухи и сплетни на их счет сошли на нет. Хильда считала, что все уже и думать про это забыли. А Петр, оказывается, не забыл. Или просто до сих пор не мог простить ей их последнего свидания? Она, конечно, была в тот вечер несколько резка в выражениях, но только потому, что не терпела хамства в свой адрес, даже если оно выражалось опосредованно. Например, через отношение к боевикам.

Или через грязные намеки.

Хильда наклонилась к Петру и, доверительно понизив голос, поинтересовалась:

– Мне показалось, или ты действительно напрашиваешься на то, чтобы я разбила тебе нос прямо посреди завтрака?

Петр недовольно поджал губы, Дин прыснул в кулак, а Ларс повернулся к Хильде, как будто она его вдруг заинтересовала.

– А ты дерзкая, – заметил он, улыбаясь. – Люблю дерзких и уверенных в себе.

Всего на мгновение он скосил глаза на Валери, лицо которой мрачнело с каждой секундой, но Хильда успела это заметить. И сразу поняла: этот паршивец знал, что Валери к нему неравнодушна. Впрочем, для этого не требовалось быть семи пядей во лбу. Смутило ее другое: он явно пытался столкнуть их, демонстративно заигрывая с ней в присутствии Валери. Хотя знал обеих минуты полторы. Зачем?

– Осторожнее, Ларс. Не перебегай дорогу куратору Мору, – Петр все никак не унимался. – Он мужик серьезный, на твое происхождение не посмотрит.

Хильда демонстративно привстала, как будто собираясь обойти стол и все-таки ударить его, но Петр тут же примирительно вскинул руки.

– О, прости, я не подумал, что не стоит говорить об этом вслух.

– Не можешь мне напомнить, как тебе удалось год назад уболтать меня на те три свидания, что у нас были? – она брезгливо поморщилась, глядя на него.

– Вот кого я не боюсь, так это вашего Мора, – заметил Ларс таким тоном, словно его пытались напугать кухаркой. – Если бы не мой отец, он бы сейчас в охране где-нибудь работал, а не в Академии.

Хильда тут же забыла про Петра и навострила уши. Она слышала отголоски этой истории и не совсем понимала, что именно могло связывать семью Фарлаг с Мором. С чего вдруг министр образования помог уволенному из Легиона следователю?

– Так это правда? – удивился Дин. – Он ваш протеже?

– Протеже – громко сказано, – Ларс поморщился. – Он вроде как оказал услугу старшему сыну отца, за что и потерял работу. Отец его так отблагодарил.

– Старшему сыну отца? – удивленно переспросила Хильда. – Первый раз слышу, чтобы так называли старшего брата.

По лицу Ларса прокатилась едва заметная судорога. Видимо, оно пыталось неприязненно скривиться, но он сумел удержаться.

– Найт – сын от первого брака отца, братьями в полном смысле этого слова мы никогда не были.

Сказав это, Ларс, судя по всему, потерял аппетит, потому что внезапно встал, сдержанно со всеми попрощался, отлевитировал поднос с едва начатым завтраком к стойкам для грязной посуды и быстро ушел.

Вслед за ним ушел и Дин. Меньше минуты спустя Валери тоже пробормотала, что ей пора. В итоге Хильда осталась наедине с Петром. Выглядел он при этом не очень довольным: очевидно, она помешала какому-то важному для него разговору.

– Что ты на меня так смотришь? – с вызовом поинтересовался он.

Его вопрос заставил Хильду очнуться от скачущих в голове разрозненных мыслей: она и не заметила, что все это время сверлила его взглядом.

– Петр, что ты задумал? – спросила она напрямик. – Я печенкой чую, что ты что-то задумал.

На его губах появилась самодовольная ухмылка.

– Скоро узнаешь, Сатин. Все узнают. Это будет лучшая итоговая работа для кандидата в следователи. Меня вполне могут зачислить в Легион досрочно.

С этими словами он поднял поднос и тоже покинул столик.