Текст книги "Путь, который мы спели (СИ)"

Автор книги: Лёна Лазарева

Соавторы: Ольга Мазева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Так звали тебя, когда... когда была та битва с летающими монстрами?

– Битва?.. – машинально спросил Кантор, не понимая уже вообще ничего. – Кастель Агвилас?

– Кастель Агвилас – да, наверное, кажется именно так и называл эту битву Орландо, – сказал незнакомец. – Он пел про битву, а я в какой-то момент увидел тебя... на стене. С оружием...

Кантор скосил глаза на свой пистолет, который всё ещё был у него в руке – словно тот волшебным образом преобразился в плазменную винтовку.

– Орландо пел тебе про Кастель Агвилас?! Когда?

– Сегодня, – спокойно ответил Даллен и добавил с еле уловимой иронией:

– После того, как мы выпили...

"Жак мог бы мне и рассказать про ваши художества! Что же там Плакса наболтал обо мне спьяну, придурок?!" – выругался про себя Кантор. Вслух он сказал:

– Значит, ты... увидел то, что он пел?

– Да. Это бывает... редко, но мне удалось... Так же, как я понял, что эта баллада – тоже твоя... Потому что я Поющий, – тихо произнес Даллен. – И я чувствую такие вещи.

– Бард?

– Ну... в общем... наверное, я и бард тоже. Можно и так назвать...

– Ладно, – проговорил Кантор и, убрав пистолет, усмехнулся чему-то своему, – мне кажется, здесь не очень подходящее место для такого вороха вопросов.

Он огляделся, покосившись в сторону певца. Тот больше не фальшивил. Что было неудивительно – для тех, кто сталкивался хоть раз с Поющими. Впрочем, Кантор об этом ещё не знал – но мистралиец за сегодня услышал уже столько всего интересного, что сам по себе факт внезапного улучшения слуха и голоса у уличного певца был лишь отмечен им где-то на краю сознания.

– Пойдем со мной, – сказал Диего.

_______________________________________________________________

* Стихи Татьяны Толстовой-Морозовой.

Пятый Путь. Глава 5

Даллен послушно следовал за своим необычным спутником. Почему необычным? Даллен не мог бы ответить на этот вопрос, да он и не стремился сейчас понять. Слишком много тут было всего намешано... Как в оркестре, где ни один инструмент не повторяет чью-то партию, а каждый – солирует. Скрипки, гитары, барабаны, флейты – всё это вместе звучало, пело, звенело. Порою получалась ужасная скрежещущая какофония, не лишенная какой-то варварской, завораживающей прелести... А порой – страстная, яркая, гармоничная мелодия, и все невидимые инструменты, кажется, играли так, что вот закончится музыкальная фраза – и лопнут струны, разорвется сердце. Странный человек, таких не встречал ещё Поющий... А самым странным было то, что иногда Даллену казалось, что он видит – себя. Только непонятно, себя ли прошлого – до казни – или себя в будущем?

Размышляя об этом, он не переставал впитывать в себя и запоминать тихий шепот, хныканье или веселое бормотанье тех домов, близко к которым они подходили. Тут у него возникла новая мысль, и Даллен чуть не остановился – она была слишком важна... Ведь раньше он никогда так ясно не слышал дома, улицы... саму музыку города... и людей тоже. Значит ли это, что в этом мире всё немного по-другому? Или изменился он сам? Но тогда...

Тогда он достанет из дальнего уголка сознания своё страстное желание увидеть родной город – и свою непоколебимую решимость этого добиться. Он долго старался об этом не думать. Почти получалось.

– Ну что? – обернулся к нему Кантор. – Больше не будешь исчезать?

– Да нет, пока не собираюсь, – усмехнулся Поющий. – А ты что, тоже кэрье?

– Я шархи, – угрюмо отозвался тот. – А кто такие кэрье, я не знаю.

Шархи... значит, не человек? Может, потому от барда и веяло этой чуждостью, как от эльфа или орка? Кстати... а вот эльфом он тоже, кажется, был... в некотором роде. Похоже, Поющему повезло с провожатым... Даллен подумал, что он мог бы попасть куда-нибудь в другое место, в другой город или даже в другой мир и не встретить всю эту необычную компанию... Короля-полуэльфа с замашками нерадивого студента, угрюмого барда с навыками убийцы и воина... А ведь жаль было бы! Он точно ещё не знал, почему. Но ему надо было быть здесь. Здесь и с Кантором. Откуда эта увереннгость, Даллен не знал.

Они прошли улицу до конца и повернули на какую-то другую в направлении, ведомом лишь Кантору, и Даллен уже хотел спросить его, куда же они направляются? Домой к хмурому барду, который, похоже, был сейчас менее всего расположен к приему гостей? Или обратно к королевскому шуту? Так это вроде в другую сторону...

Поющий не привык, чтобы его куда-то вели – он всегда сам выбирал, куда идти... Кроме... его первого появления в Найгете, но тут всё понятно. В конечном счете он тоже выбрал это САМ. Быть может, ему лучше сейчас попробовать вернуться, не создавая никому лишних проблем?

И в этот момент хлынул дождь.

Небо заволокло разом, тучи накрыли город – не прошло и минуты, как дождь перешел в ливень, по мостовой побежали пузырящиеся лужи...

– Твою мать! – с сердцем выдохнул Кантор. – Давай сюда, что ли... хоть переждем немного.

И потянул спутника под арку старого каменного дома. Там не капало сверху, хотя ветром и приносило особенно сильные струи. Становилось всё холоднее. Кантор поёжился и пробормотал ещё что-то, с ненавистью глядя на сплошные струи дождя...

Даллену вдруг пришла в голову неожиданная мысль, точнее – осознание фантастичности происходящего. Он стоит, вжавшись в стену непонятно чьего дома, непонятно в каком мире, непонятно с кем рядом... А ведь ещё недавно собственная жизнь казалась ему устоявшейся – вроде бы всё, что могло произойти с ним, уже произошло... вплоть до смерти, воскрешения и нежданного проникновения в чужую магию, которая стала своей. Но оказалось, это было ещё далеко не всё! И кто знает, что еще будет! Почему-то от этих мыслей вдруг стало как-то бесшабашно-весело, как в юности.

– Скажи, с тобою никогда такого не случалось? – спросил Даллен у спутника, угрюмо кутавшегося в уже промокший плащ. – Попадаешь куда-то – незваный-непрошеный... как орк в цветочной лавке...и тем не менее чувствуешь, что должен был оказаться именно там и именно сейчас. Вот только как бы убедить в этом окружающих? И ещё бы цветы не попортить...

Орк в цветочной лавке..

Кантору вдруг живо представился его персонаж – Зарби, оркский шаман при всех подобающих регалиях, поющий свою арию с букетиком цветов в руке. А букетик перевязан розовой ленточкой...

Бывший убийца захохотал.

– Не попортишь, не волнуйся! С этой колючкой вообще лучше не связываться...

"Этот наглый, неуживчивый тип..." – вспомнил бард и, усмехнувшись, спросил:

– Как тебя зовут? А то у меня странное ощущение, что ты всё обо мне знаешь – даже то, КАКУЮ музыку я сочинил! – а я даже не знаю твоего имени... Очень непривычное ощущение, надо признаться. И неприятное...

– Даллен, – просто ответил Поющий.

– А я Диего. Хотя Кантором меня называют, пожалуй, чаще... Ты ведь переселенец? Из Жаковых подопечных?

– Что-то вроде того, – уклончиво ответил Даллен.

– Тогда понятно, откуда ты обо мне столько знаешь, – усмехнулся воин-бард. – Увидишь Жака, передай ему, что он – трепло. Хотя... ладно. Похоже, не успел ты у нас появиться, как эти двое, Жак и Орландо, наперебой принялись рассказывать тебе про меня? Больше в Ортане никаких достопримечательностей не нашлось, что ли?

– Наверное, есть и что-нибудь ещё! – засмеялся и Даллен. – Но ты первый им в голову пришел. И твои... склонности к рукоприкладству. По отношению к коронованным особам... Наверное, всё дело в Жаковом питье.

– Так Жак тебя поил для лучшей адаптации? И сам прикладывался? Тогда понятно! – Вот чего Кантор не ожидал, что эти два раздолбая додумаются так запросто слить встречному переселенцу тайну Эль Драко. В голове не укладывалось. Алкоголики хреновы... Нет, ну не может такого быть!

– А почему ты решил, что я написал ту песню, что пел парень на улице? – спросил Диего и тут же пожалал об этом.

– А разве я ошибся? – произнес Поющий. И, не дождавшись ответа, продолжил:

– Я и сам не могу тебе объяснить этого как следует... Ну, как почерк написавшего письмо... как рисунок художника или движения мастера-фехтовальщика... Но и это не совсем то. Как звук знакомого голоса... только у меня в голове возникают ешё и зрительные образы. Ту балладу о битве пел Орландо, но он очень старался! И когда я услышал песню на улице... словом, мне кажется, ты понял?

– Не совсем, – честно признался Кантор. – Мда, любопытная магия у вас там! Интересно... Слушай, а ты дождь заклинать не умеешь?

– Увы, – признался Даллен. – И вообще. Это не дождь. Это демон знает что!

– Сейчас и мы это узнаем, – пообещал Кантор. – Потому что я предлагаю не ждать тут второго пришествия эльфов и идти ко мне домой. Там мы всяко обсохнем и согреемся.

Как оказалось, решение было правильным. Потому что за время их пути не появились ни эльфы, ни просвет в затянувших небо тучах.

* * *

Ольга вздохнула и закрыла кастрюлю с борщом. Борщ обиженно булькнул. Есть совершенно не хотелось, даже аппетитный запах вполне удавшегося национального блюда не будил аппетит. Просто готовка позволяла хоть как-то отвлечься. Вот только... надо было сварить что-то другое.

Борщ... При воспоминании о том, как она готовила его, чтобы удивить вырвавшегося ненадолго с Зеленых Гор товарища Кантора необычным переселенческим кушаньем, вновь едва не навернулись слезы.

Где сейчас Диего? Ну, вот куда он делся?

Даже куртку оставил! А вдруг он простудится? Перед премьерой! И кто будет в этом виноват? Ольга вновь хлюпнула носом и в который раз покосилась в окно, постаравшись отогнать пугающую мысль, что Диего завалился куда-нибудь на свою старую холостяцкую квартиру и возвращаться не собирается вовсе. Именно поэтому она и не пошла искать его там, а не потому, что забыла. Просто, окажись он там, это означало бы... В общем, понятно, что бы это означало.

Поэтому оставалось надеяться на лучшее и ждать.

Хотя Ольга понятия не имела, что она скажет Кантору, если... когда тот придет.

И речь даже не о ее безобразном поведении утром!

Сегодняшняя встреча с Азиль...

Признаться, Ольга до сих пор не могла уложить в голове то, что радостно объявила ей нимфа, едва увидев подругу.

Счастье еще, что Мафей, переместив девушек, тут же испарился по своим делам, а Зинь поспешила откланяться. Видимо, несмотря на присущее хинеянке любопытство, она все-таки не решалась навязывать свое присутствие члену королевской семьи, пусть даже герой в отставке никогда не страдал сословными предрассудками.

Принц-бастард, как всегда, трогательно обрадовался, увидев Ольгу. И, конечно, немедленно заметил ее встрепанное состояние и глаза на мокром месте.

– Ольга! – вскричал он, вставая из-за стола, на котором лежали какие-то бумаги. – Как хорошо, что заглянула! Ты теперь реже у нас бываешь... Что с тобой?

– Ничего, Элмар, не обращай внимания, – быстро отозвалась Ольга. – Я просто хотела спросить – к тебе Диего не заходил?

– Нет... – слегка удивленно отозвался Элмар, разворачивая подругу лицом к себе. Простодушное лицо варвара выражало искреннюю тревогу. – Как это – не обращай внимания? Я же вижу – ты плакала! – и добавил воинственно: – Кантор тебя обидел? Что он натворил на этот раз?

– Ничегооооо... – не выдержала Ольга и разревелась, уткнувшись носом в могучий бицепс. – Я сама виноваааа...

– Ну-ну, успокойся, – Элмар с нежностью, труднопредставимой при его габаритах, утер маэстрине слезы и усадил ее на диванчик.

Ольга немедля вспомнила, как на этом самом диване кормила бутербродом едва оклемавшегося после ранений Диего, и едва не разлилась по-новой – не то от печали, не то от умиления, пожалуй, она сама не смогла бы сказать.

– Рассказывай! – решительно скомандовал принц.

Ольга утерла слезы и принялась в который раз за сегодняшний день излагать историю своей непроходимой глупости. А впрочем – в который? Во второй. Первым благодарным слушателем была Зинь.

К чести Элмара, он не стал задавать нелепых вопросов типа "А что на тебя нашло-то?"

– Ты, главное, не расстраивайся раньше времени, – утешил он. – Никуда Диего не денется. Вернется. Он же тебя любит. Ты это знаешь. И я это точно знаю. Забыла разве, как он тебя добивался? И все ради того, чтобы после первой же ссоры бросить и уйти на все четыре стороны? Не может такого быть. Все люди ссорятся, все мирятся.

– Не могу представить, чтобы ты вдруг поссорился с Азиль, – всхлипнула Ольга, по-детски утирая глаза тыльной стороной руки.

– Азиль – другое дело, – возразил принц-бастард. – Она – нимфа. С ней невозможно поссориться. А посмотрела бы ты на моего кузена с Кирой!

– У Киры уважительная причина, – невесело улыбнулась Ольга.

– Это да, но Шеллару-то от этого не легче! Знаешь что, а может, тебе с Кирой поговорить?

– Это идея, – согласилась Ольга. – Я ее, кстати, со свадьбы не видела. Ей рожать вот-вот, а я и не навещу подругу, забыла совсем, свинюка... – А кроме того, лучше было посидеть некоторое время в апартаментах Ее Величества и потрепаться за жизнь с Кирой, чем возвращаться в пустой дом. – Ты проведешь меня во дворец?

– А зачем тебе я-то? – удивился Элмар, – Нет, я, конечно, провожу, если хочешь, но ты же теперь ортанская и мистралийская дворянка, бывшая фрейлина Ее Величества, имеющая заслуги перед короной. Попробовал бы кто тебя не впустить!

– Я забыла. Но все равно... Проводишь?

– Конечно! – вздохнул принц-бастард. – Ладно, пошли...

Дверь он открыть не успел, она распахнулась сама, впустив солнечные лучи... и окутанную ими нимфу.

– Ой, Ольга! – радостно вскрикнула Азиль, яркой бабочкой впархивая в дом и кидаясь гостье на шею. – Как хорошо, что ты пришла! Я так по тебе соскучилась! Ой! – глаза нимфы расширились удивленно и радостно. – У тебя внутри маленькое солнышко, и оно так пульсирует... словно сердечко бьется... Как здорово! Это же замечательно!

– Ты уверена? – удивился Элмар.

– Конечно, я же вижу! Ольга, милая, поздравляю!

– Э... С чем?

Солнышко внутри... Сердечко бьется... Поздравляю...

Господи! Можно было не гадать, что должно значить! Особенно учитывая проклятую тошноту по утрам и внезапно вспыхнувшую страсть к маринованным улиткам... Но как?! Ведь этого не может быть!

– Азиль так видит... – немного смущенно пояснил Элмар. – Ну... в общем, когда женщина ждет ребенка.

– Да, – радостно кивнула нимфа. – Ольга, что с тобой?

Сильная рука Первого паладина вовремя подхватила Ольгу под локоть, не дав осесть на пол там же, где стояла.

– Азиль, мне кажется – ей дурно...

– Да нет, – совершенно истерически засмеялась Ольга, – что вы! Мне просто прекрасно! Особенно если учесть моё состояние!А главное, что я не представляю, как это вообще могло произойти! И как я буду объяснять это Диего!

И тут она опять заревела.

– Но ведь Диего знает... про то, как вы с этим эльфом... – почесав в затылке, нерешительно проговорил принц-бастард. – Или ты... или это ещё кто-нибудь?

Растерянность и какая-то стыдливая неловкость настолько не вязались с мужественной фигурой и суровым лицом Элмара, что Ольга нервно хихикнула, продолжая одновременно всхлипывать:

– Никого у меня больше не было! В том-то и дело! И... я вообще не понимаю, что случилось... потому что после Раэла у меня...

Тут она опомнилась, что всё-таки в комнате находится первый паладин, и замолкла.

– Я понимаю, – заявила Азиль, задумчиво гладя Ольгу по голове. – Ты ведь любишь только Диего. И значит... – нимфа просияла, словно внезапно сделала научное открытие. – И это значит, что ребенок – от него!

... Почему именно Азиль так считает – Ольга так и не получила от нимфы ответа. Да его, похоже, и не было. И если не рассматривать какие-то малореальные возможности типа того, что на Дельте крутым образом поменялся Ольгин организм и вообще вся физиология (тем более раньше ничего такого она не замечала!) – то оставалось... либо ребенок от мужа, либо непорочное зачатие! Во что поверить было всё-таки трудновато. А Раэл... и всё-таки нет. Не похоже. Но Диего?!

В конце концов, он мог и вылечиться! А то "не будет детей, не будет детей..." Когда-то, в другой жизни, Ольга слышала о подобном... правда, тогда дело казалось женщины, родившей вопреки прогнозам врачей. Ну и хорошо! Нормальные люди в таких случаях радуются... А она, выходит, не рада?

Бедная маэстрина задумалась.

За окном начинало темнеть... На душе стало ещё тревожней, а тут ещё и дождь пошел, сперва слабенький, а потом – настоящий, щедрый ливень, вызывающий ассоциации с тропиками, селевыми потоками и наводнениями. Раньше Ольга любила курить, вглядываясь в блестящие струйки и высунувшись в окно. Теперь не хотелось ни курить, ни смотреть на дождь. Непрошеной гостьей пришла мысль о том, что ее муж выбежал из дому даже без куртки, а тут мало того, что просто прохладный вечер – так ещё и дождь... Да, Диего – сильный мужчина. Который сейчас, похоже, был уязвим почти как мальчишка.

Только сейчас мысль о ребенке окончательно оформилась в ее голове. "Я – мать?! Господи, ну какая из меня мать! Ох, хлопот-то сколько... а ведь и это нужно будет предусмотреть... и это... А если парень будет, хулиган?! Я ж с ним не справлюсь... А вот Диего справится, у него не похулиганишь..."

Ольга представила себе Кантора, с пистолетом в руке заставляющего непослушное чадо убрать на место игрушки или не дергать за хвост соседского кота, и захихикала... Мгновением позже она осознала, что сам Кантор уверен, что никаких детей у него быть не может, и в таком случае радостная новость становится... чуть менее радостной.

"Ну, пусть только попробует сказать мне, что я ему изменила!!" – воинственно подумала она.

И в этот момент, словно судьба тут же и вознамерилась испытать ее решимость, раздался стук в дверь. Девушка рванулась вперед... потом остановилась.

"Что я ему скажу? Надо же решить сначала... Попросить прощения? Или просто позвать ужинать? А может... сообщить новость?"

А если Азиль ошиблась? Эта мысль пришла в Ольгину голову впервые. И довершила смятение. А дверь нужно было открывать...

"Хватит тут сопли жевать", – подумала маэстрина, не замечая, что повторяет как раз слова мужа. – "Он, там, небось, промок как... Ихтиандр! Что я – боюсь дверь открыть?! Сама вон бегала по городу, искала...

"Если бы можно было вернуть то настроение, что было с утра, пока мы не поругались!" – в который раз подумала она и отодвинула задвижку.

От Кантора веяло дождем и вечерней свежестью, а в глазах не было ни обиды, ни гнева. Скорее... нежность?

– Диего... – тихо произнесла Ольга и положила руку ему на плечо. Ну так что же ей сказать? "Прости, я сегодня наговорила всякой ерунды"? Или "где ты пропадал весь день!!" Или...

В темно-лиловых сумерках, сгустившихся в их расцветающем саду, она даже не сразу заметила, что Ихтиандров-то оказалось двое.

– Доброго вечера, – поприветствовал маэстрину молодой мужчина с необычными, удлиненными к вискам золотистыми глазами. Длинные темные волосы схватывала на лбу расшитая лента.

– Диллан, – смутилась Ольга, узнав мага-переселенца, представленного ей Жаком сегодня днем. Называть фактически незнакомого человека по имени было не совсем удобно, но его заковыристая фамилия напрочь вылетела у маэстрины из головы. Равно как и название города, откуда он прибыл... Что-то на "эн", кажется...

– Заходите быстрее, льет как из ведра!

– Даллен, – мягко поправил гость.

А Кантор крепко обнял жену.

"Переселенец" вошел в дом, каким-то непостижимым образом просочившись мимо обнявшейся парочки, и прикрыл за собою дверь. Иначе стоять бы ему на дожде ещё некоторое время, а это было бы уж совсем нехорошо... Но об этом Ольга подумала не сразу. Вначале она просто растворилась... потеряла сознание... взлетела... в общем, забыла обо всём. Потому что Кантор ее поцеловал, как он мог. А ведь она, кажется, успела немного подзабыть, как он целуется – с утра? или со вчерашнего вечера? В общем, она ненадолго сошла с ума, и это было здорово... Хорошо бы завернуться, как в плед, в это ощущение покоя, что тихо качало ее, когда она приникла к мужу... Ох, неужели они так долго обнимались?

– Даллен! Раздевайся... сейчас горячего выпьем... и просто выпьем, – гостеприимно махнул рукою бард, передернув плечами. Казалось, ему хотелось встряхнуться, как это делают мокрые собаки. Даже Ольга после их объятий чувствовала себя изрядно подмокшей.

– Ой! Простите, пожалуйста... – Ольгу настигла неловкость, живо напомнившая маэстрине придворный прием у Его Величества. – Да что же я... Вы же промокли оба насквозь!

– И правда, – согласился Кантор.– Пошли, Даллен, найдем что-нибудь сухое...

– А я пока поесть... налью! – подхватила Ольга, улыбнувшись навстречу удивленному взгляду Поющего.

Граф йен Арелла, правда, думал, что наливают обычно, чтобы выпить, а не поесть – хотя кто их знает, местное население? Впрочем, видение солдатской похлебки, сваренной у костра в промежутке между боями, заставило его улыбнуться. Только вот так ли уж неуместно было это видение? Скорее наоборот... Пожалуй, хозяин дома был и в походах, и в боях, один-то бой Даллен сам видел.

Он шел вслед за Кантором, радуясь, что смог помочь. Поющий ясно почувствовал музыку этого дома. Напряженность хозяйки, обиды, неловкие слова, непонимание – всё это было не столь важным. Главным оказалось то, что их соединяло... Когда Кантор с Ольгой обнялись, Даллену было очень легко обвить своей мелодией те страстные, бархатные звуки виолончели, что он слышал. Потому что то, что он видел перед собой и то, что СЛЫШАЛ в этом доме, было настоящим. Остатки напряжения исчезали, развеивались, сходили на нет, подчиняясь голосу Поющего. Еле слышному, как вздох или далекое дрожание струны...

Возможно, кто-то сказал бы, что Даллену не следовало вмешиваться не в свое дело, но он не сожалел. Боги знают, из-за чего повздорили странный этот бард с замашками кэрье и заплаканная белокурая девочка. Это наверняка была какая-то ерунда. Они же любят друг друга, это видно. И слышно. А теперь их любовь нежно звенит и переливается в воздухе, как звук флейты на площади перед Домом Песен... Вот теперь всё хорошо.

Когда Кантор привел его в свою комнату и, недолго думая, вручил какую-то одежду, Поющий машинально скинул свою, мокрую, оставив только то, что языкатая маэстрина, будь на месте Поющего Диего, не преминула бы назвать "оригинальными семейными трусами". Он продолжал успокаивать хозяина дома – легко, еле уловимо касаясь сознания усталого и изнервничавшегося барда. Со стороны это было почти невозможно заметить – словно человек напевает себе под нос, а может и не напевает, а просто громко вздохнул...

Он уже натянул штаны и взялся за рубашку, когда заметил изучающий и очень выразительный взгляд.

* * *

... Кантор вдруг с удивлением осознал, что кроме вполне понятного дискомфорта из-за мокрой одежды, его больше ничего не беспокоит! Ни запальчивые слова Ольги, ни ее возможная беременность от него или непонятно от кого, ни феерическое предположение о его собственной "нимфической" (или как? "нимфястой"?) сущности. Он был спокоен и благостен... ну примерно как сытый падре Торо!

Жена его любит? Любит. Собственные эмпатические способности работали на полную мощность, уж насчет Ольги он не мог ошибиться! Даже непонятно откуда взявшийся маг этот, знающий о Канторе явно больше, чем следует и чем это вообще было возможно – не мог нарушить гармонию... "Вот мы сейчас выпьем и побеседуем по-мужски", – решил бард. "Не может же быть, что в другом мире, откуда он прибыл, меня кто-то знает. А вообще, наверное, я всё усложняю – просто Плакса трепач, каких мало... да и Жак тоже..."

В этот миг споро переодевавшийся гость стащил рубаху и досадливо сдернул с волос насквозь промокшую ленту.

И Кантор как-то сразу понял, что отнюдь не только сожалением о предавшем или погибшем друге объясняется та волна – да не просто волна, а целая буря! – эмоций, захлестнувших его возле места казни... Как же он сразу не догадался. Наверное, потому, что после ТАКОГО обычно не остаются в живых.

Впрочем, а кто бы выжил после того, что с ним, Кантором, было в Кастель Милагро?!

Они стояли друг против друга...

Однажды убитые – очень основательно, постепенно и... медленно.

И воскресшие – тогда, когда не было уже надежды. Два воина-барда.

Шестой Путь. Глава 6

Ольга разливала в тарелки свежеприготовленный борщ, удивляясь сразу двум вещам. Во-первых – и как это ей хватило сегодня решимости и терпения всё же сделать что-то позитивное дома, а не только проливать слезы и упиваться запредельным идиотизмом ситуации, в которой она очутилась?

Несмотря ни на что, борщ удался, и, внюхиваясь в аппетитный пар, Ольга сама с радостью предвкушала вкусный ужин. Поесть домашней еды и вправду бы не помешало. Когда она в последниц раз что-то готовила?!

А сегодня и кухарка была выходная, словом, одно к одному...

Второе, что Ольге было непонятно, это куда делась ее депрессия, истерика и ворох совершенно ненужных мыслей? Неужели колебания настроения – это один из признаков беременности? Ох, не хотелось бы...

Сейчас ей было спокойно, уютно и нежно, она ловила на себе любящие взгляды мужа, и было ясно как день, что никуда он не денется, и нет между ними никаких обид и недоразумений... Она двигалась легко и ловко, и даже сама удивлялась радостно, как же это всё у нее здорово получается?

Может быть, стены помогают? Она всегда любила проводить время на кухне, ещё до... до переноса сюда. Там было теплее, именно там можно было засидеться с друзьями до утра, покурить в форточкуи и признаться в чем-то таком, о чем не повернулся бы язык сказать в комнате...

И даже тут, в небедном особняке, что обставили для них по приказу Его Величества Шеллара и руководствуясь в основном мистралийскими мотивами, – маэстрина сумела создать совершенно особые уголки, напоминающие ей то общежитие института, то собственную квартиру в Лоскутном квартале... Кроме всепоглощающего беспорядка, живучего и неистребимого, в таких местах чувствовался отпечаток ее собственной личности и ЕЕ уюта (который человек, привычный к порядку, уютом бы скорее всего не назвал. Ну и ладно!) Кухня была одним из таких мест. Безделушки, газеты, книжка, шкатулка с булавками и заколками, вязаные салфетки, подаренный Кирой чехол для пистолета – всё это и многое другое стояло и лежало в самых немыслимых сочетаниях, тесно общаясь с продуктами и пряностями...

Не дожидаясь просьбы, Ольга налила мужчинам по рюмке водки и поставила перед ними тарелки с борщом и хлеб. «Заметьте, холодными закусками и супом закусывают только не дорезанные большевиками помещики», – вспомнила она булгаковского профессора и хихикнула. Помещиков было целых двое: высококлассный киллер-партизан, владелец имения Муэрреске, и их гость – что-то подсказывало Ольге, что простым пахарем, ремесленником (или кто там живет в их мире?!) Даллен точно не был. Впрочем, и солдатом тоже. Черты лица, взгляд, непринужденность разговора... А движения! Она невольно залюбовалась – в исполнении гостя простейшее соло на бутылке со стаканом (взять, налить, поставить) выглядело как балетный номер... или хирургическая операция, или...

Однажды, ещё в ТОЙ жизни, в гостях у подруги девушка случайно встретилась с известным в городе чемпионом по карате. Неужели это его движения и пластика сейчас вспомнились ей? Трудно сказать... У мужа тоже порой... движения напоминали, пожалуй, леопарда – недаром когда-то он их держал, ещё мальчишкой.

Они были похожи друг на друга. И дело было даже не в длинных темных волосах, в данный момент одинаково распущенных по плечам, движениях, и чем-то неуловимом, крывшемся в двух взглядах – черном и почти золотом. Или... Может быть, как раз в этом?

– Вы ешьте, а я... сейчас музыку включу, – чуть смущенно улыбнулась Ольга, словно застеснявшись своего открытия, и встала.

Там, в шкатулке с кристаллами, лежал один... Переписанный с диска, принесенного из родного мира. Мафей изыскал-таки способ зарядить батарейку плеера!

Будь здесь Его Величество Шеллар – надо думать, в очередной раз удивился бы умению Ольги мыслить ассоциациями. А ей нестерпимо захотелось именно здесь и сейчас послушать эту песню.

«Maybe I, maybe you...»

Ольга английский знала так себе и даже не особенно старалась вслушаться и перевести все слова песни. Ее захватывала сама мелодия и что-то неуловимое, что заставляет сердце тихо сжаться – то ли от боли, то ли от счастья... И хочется взлететь – или, может быть, петь... Или смотреть в эти шальные, родные глаза, сжать плечи мужа: «Не отдам никому!»

А ему тоже нравилась эта музыка. Ну ещё бы.

– О, как хорошо! – мистралиец обернулся, услышав первые аккорды. – Ты молодец! Даллен, а вот это... – Кантор запнулся на миг, – музыка из мира Ольги...

Ему не хотелось долго объяснять, хотелось послушать. Но Поющий просто кивнул...

Maybe I maybe you

Can find the key to the stars,

To catch the spirit of hope,

To save one hopeless heart...

«Жаль, они не знают языка!»– подумала Ольга, чувствуя, как на глазах выступают слезы... и вдруг услышала голос того, кто назвал себя Далленом.

Что изменилось? Как же он звучал, голос Поющего?

Самое обидное, что потом, спустя время, она не могла сама себе однозначно ответить!

То казалось ей, что целый оркестр подхватил припев...Или по крайней мере ансамбль струнных – скрипки, альты, виолончели, в едином порыве и слаженно, и ещё... наверное, трубы!

Или... Даллен пел в унисон с солистом? Или как? Что же это было? Ольга с завистью поглядела на Диего – он-то, небось, понимает, что же такое изменилось и что вообще происходит!

А через мгновение – она услышала слова.

Клаус Майне пел ПО-РУССКИ?! Нет, но... эти слова звучали в голове – так, словно она придумала их сама.

Может я, может ты

К звездам ключ обретём,

И надежду вернём

Той душе без мечты...

Может я, может ты

Лишь фантазий рабы,

Но без нас – нет борьбы,

Мир лишён теплоты.

Может я, может ты

Лишь солдаты любви:

Пламя душ оживим

В том краю темноты.

– Ольга! Я... понимаю, о чем он поет! – изумленно проговорил Диего. – Раньше такого не было...

– Я тоже слышу, – тихо сказала девушка, когда песня кончилась. – Это же о вас... О вас обоих.

Мужчины переглянулись – с какой-то недоуменной настороженностью.

Ольга была права, Диего еще тогда, на площади, ощутил некую общность с иномирским гостем. Сходство? Сродство? Но – видит Бессмертный Бард! – именно это ему сейчас менее всего хотелось бы обсуждать вслух. И Даллену тоже, по глазам видно.

"Ох, Ольга, ну неужели обязательно всё облекать в слова?! – мысленно вздохнул Кантор.

"Да уж! – ехидно поддакнул внутренний голос. – Сходство просто потрясающее! Тебя с твоим нынешним голосом только Поющим и называть. Самый поющий орк во всем Ортане, главное, хорошо, что конкурировать не с кем!")

– Как это ты сделал, что мы слышали слова? – спросил он у Даллена, когда песня закончилась.