Текст книги "Тайна Скорпиона (СИ)"

Автор книги: Лена Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Когда мы покидали корабль, успела промелькнуть мысль, что я впервые в жизни оказался так глубоко под водой. Но после выхода в открытый космос это уже не казалось мне чем-то из ряда вон выходящим.

Правда, длилось наше подводное путешествие всего несколько секунд (и это очень хорошо, иначе Кобра имела бы все шансы задохнуться). Не успели мы сделать и пары шагов по каменистому дну, как нас ослепила внезапная вспышка белоснежного света. А когда она погасла, и мы снова сумели открыть глаза, оказалось, что мы стоим уже не на дне океана, а в каком-то тесном зале, оканчивающимся огромными каменными воротами, разумеется, закрытыми.

Я снял ужасно неудобный шлем от скафандра, в котором теперь отпала нужда, и огляделся по сторонам. Было жутко холодно, и я мысленно посочувствовал Кобре, стоявшей рядом со мной в насквозь промокшей одежде. Окружали нас неровные каменные стены, почти как в том подгорном зале в Нибльхельме, ставшем прибежищем для демона-отшельника. Хотя нет, здесь стены были не каменными, мне только сначала так показалось. Приглядевшись повнимательнее, я понял, что сделаны они из какого-то неизвестного нам материала. От этих стен веяло древностью и тайнами. Мне было страшно к ним прикоснуться, даром, что руки надежно защищены перчатками.

– Выходит, мы уже… там? – мой голос предательски дрожал, выдавая мое волнение с головой.

– Судя по всему, да. Вспышка и была переходом. – Кобра тоже пыталась держаться уверенно, но выходило у неё это из рук вон плохо.

– И куда нам дальше? Тут повсюду стены, а ворота заперты.

– Через ворота нам, похоже, и предстоит пройти, – задумчиво протянула девушка. – То место, где мы оказались, видимо, что-то вроде… междумирья. Мы уже не у себя, но еще и не у них. Их мир там, за воротами. Но встает вопрос, как их преодолеть.

– Смотри! На них появилась надпись! – удивленно воскликнул я, заворожено разглядывая огромные буквы, горящие синим пламенем.

– Такие же буквы были на стене моего дома, когда я пришла с работы и не нашла ребенка! – сообщила мне Кобра и тоже принялась читать текст.

Надпись гласила:

Для того чтобы пройти, вы должны принести нашему миру жертву: наполнить чашу собственной кровью. Лишь когда она будет заполнена до краев, ворота откроются.

– Да уж, гостеприимные товарищи, ничего не скажешь, – мрачно хмыкнул я, оглядываясь в поисках этой самой чаши.

Чаша появилась прямо из воздуха на наших с Коброй глазах в самом центре зала. Сделана она была из какого-то прозрачного материала, чем-то напоминающего хрусталь, только светящийся изнутри таинственным синим светом.

– Дороговатый что-то входной билет, не находишь? – спросил я у девушки, пытаясь не терять самообладания: объем чаши на глаз составлял литров шесть.

– Будь цена меньше, сюда бы уже давно выстроилась очередь экскурсантов, – проговорила Кобра, не отрывая от светящегося сосуда завороженного взгляда.

– Но это сколько же крови нужно отдать? – я в ужасе приложил пальцы ко рту.

Ответила мне, как ни странно, не Кобра, а стена, на которой появилась вторая надпись:

Столько, сколько есть в одном человеке. И смешивать кровь нельзя. Один из вас должен принести себя в жертву, чтобы второй мог пройти.

Прочитав этот текст, мы с девушкой замерли, как громом пораженные. Мое сердце гулко колотилось в груди, на лбу проступили капли холодного пота, и стало очень жарко. Первые несколько секунд я даже не мог дышать, осознавая весь смысл этой ужасной фразы: «Один из нас должен принести себя в жертву…»

Я оглянулся назад: в глубине души зародилось трусливое желание бросить всю эту затею к йотунам и вернуться назад. Это было уже слишком. К такому испытанию мы не были готовы. А точнее, я не был готов.

– Даже не думай, Скорпион, – жестко отрезала Кобра, угадав мои мысли. – Там, за этими воротами, мой ребенок! Но если тебе на это плевать, то подумай про нашу вселенную. Что с ней будет, когда демоны вырвутся из своего мира и начнут у нас тут хозяйничать?

– И что мы будем делать? – напряженно поинтересовался я, покосившись на надпись.

Я понимал, что по законам жанра героически отдать жизнь полагается мне, но… не был готов этого сделать.

«Не важно, готов или не готов!» – строго сказал мой внутренний голос. – «Ты должен это сделать. Просто должен и все. Ради той, кого любишь».

А девушка, вместо того, чтобы ответить, вдруг подошла ко мне близко-близко, взяла мою ладонь, закованную в железную перчатку скафандра, своими тонкими изящными руками и проговорила, глядя мне прямо в глаза, не отрываясь:

– Моё настоящее имя – Амора. И я – светлый эльф. Поэтому наш ребенок и обладает необычными свойствами: прежде кровь темного и светлого эльфов никогда не смешивалась. У представителей наших рас не может быть детей, и то, что на свет появился этот малыш – самое настоящее чудо. В детстве я была недовольна тем миром, что меня окружал – миром любви и добра. Он казался мне невыносимо скучным и даже приторным. Я читала книги о тьме, войнах, интригах, и это притягивало и завораживало меня. Я хотела стать злодейкой, – на этом месте девушка горько усмехнулась. – Думала, это очень… круто. Начала тайно изучать темную магию, но произошла ошибка, и в результате… погибло несколько моих сородичей. Я не желала им смерти, это вышло непреднамеренно, но мне не поверили. На меня обрушились гонения, и мне пришлось бежать. Вот так мы с тобой и познакомились.

– А я… Локи. – Это внезапное откровение так сильно меня впечатлило, что на какой-то миг я даже и думать забыл про страшную надпись, настолько был счастлив. – О себе, наверно, не буду рассказывать, ты ведь и так знаешь достаточно.

– Локи? Быть не может… Хотя, ты знаешь, такая мысль пару раз посещала меня, но всегда казалась какой-то… дикой. – Девушка улыбнулась и провела рукой по моей щеке. Её прикосновение было нежным, едва ощутимым, но у меня от него пошли мурашки по коже. – Знай, Локи, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. – Прикосновение ее губ было таким же воздушным и легким. Даже не знаю, можно ли назвать это поцелуем. – Прощай.

Сказав это, Амора резко отстранилась, и не успел я сообразить, что именно она собирается сделать, как в её руке ослепительно блеснул кинжал, а в следующую секунду она… вонзила его себе в сердце.

– Нет! – хриплый крик сорвался с моих уст, и я подхватил падающую девушку на руки, краем сознания понимая, что ей это уже не поможет. Теперь ей уже ничего не поможет. – Это должен был сделать я!

– Нет, ты не был готов, я видела это, – с трудом проговорила Амора и даже попыталась улыбнуться.

Чаша притягивала её кровь, словно магнит, и это было воистину странное зрелище, но сейчас оно меня ни капли не интересовало.

– И что с того? Я сделал бы это… для тебя.

– Я знаю, Локи. Но я не хотела бы этого. Ведь это мой ребенок, а, стало быть, и моя судьба. В конце концов, – Амора снова выдавила из себя болезненную улыбку, – мне уже давно пора было научиться решать свои проблемы самостоятельно, а не уповать на старых друзей.

А я держал её тело, чувствуя, как его оставляет жизнь, и даже не знал, что говорить. Да даже если бы и знал, вряд ли смог бы произнести что-то членораздельное.

– Спаси моего ребенка, Локи. – Девушка уже не могла говорить в полный голос, и потому еле слышно шептала. – Останови демонов. Это все, о чем я тебя прошу. Возьми это, – последним усилием она стащила с себя цепочку со скорпионом и вложила в мою ладонь. – Там… заключена моя душа. – Это стало её последней фразой.

Мгновение спустя девушка закрыла глаза навеки, а чаша продолжала хищно впитывать её кровь.

Я стоял в середине зала и не мог поверить в произошедшее. Просто не мог… Так неожиданно, так внезапно, как бывает только… в жизни.

Но вот обескровленное тело Аморы исчезло, словно растворившись в воздухе, а я еще стоял секунд десять и держал на руках пустоту… Жадная чаша, наконец-то насытившись кровью, исчезла следом за девушкой, а ворота бесшумно и медленно отворились, приглашая меня войти.

========== В мире демонов ==========

Всего несколько секунд мне понадобилось для того, чтобы собрать свою волю в кулак и шагнуть в неизвестность. По правде говоря, для меня это было совсем не сложно: после того, как я потерял Амору, мне казалось, что больше терять уже нечего, и даже смерть утратила в моих глазах свой мрачный ореол безотчетного ужаса. Вы можете мне не верить, но в этот миг мне было не страшно шагнуть в её объятия и исчезнуть в них навсегда. Даже странно, что всего несколько минут назад смерть казалась мне чем-то немыслимым. Просто тогда меня что-то держало в этом мире, а сейчас… уже ничего. За исключением священного долга перед Аморой.

От открывшихся ворот, а, точнее, от того, что скрывалось за ними, веяло чем-то нездешним и по-настоящему ужасающим. Несмотря на мое отрешенное состояние, у меня волосы на голове дыбом встали.

Едва я перешагнул незримую черту, за которой и начинался мир демонов, как меня обдало немыслимым холодом. Будто ведром жидкого азота окатили. Я инстинктивно отпрыгнул назад, но затем взял себя в руки и, вновь надев шлем от скафандра, двинулся дальше.

Меня окружала первозданная, непроницаемая Тьма, по сравнению с которой даже меркло космическое пространство. В космосе, по крайней мере, есть звезды, а здесь совсем ничего не было. Наверное, у нас так темно может быть только внутри черных дыр. И, самое странное, я не мог определить, по какого рода поверхности иду. Но ощущения от этого были очень непривычными. Делая очередной шаг, я неизменно чувствовал нечто, сравнимое с легким ударом тока.

Сначала, шагая в этом кромешном мраке, я очень боялся налететь на какую-нибудь преграду, но в скором времени каким-то неведомым мне образом осознал, что двигаюсь… в абсолютной пустоте. Вокруг меня не было ничего материального, и даже шагал я по какому-то сгустку чистой энергии. Да, мир демонов явно для нас непригоден.

Было страшно. А что почувствовали бы вы, оказавшись в мире, начисто лишенном какой бы то ни было материи? Абсолютная тьма пагубно воздействовала на мое сознание: еще ни разу я не попадал в подобные условия. Наверное, излишним будет говорить, что мне жестоко хотелось вернуться назад, в такой родной и привычный человеческий мир, и совершенно неважно, Асгард это будет, Мидгард или даже Свартальфхельм. Там, по крайней мере, нет этой всеобъемлющей пустоты. Но я знал, что не поверну назад. Знал, что не сдамся. Потому что у меня был долг, который я не мог не исполнить. Не исполнить его – означало предать. Не только Амору или наш мир. Прежде всего, собственные чувства.

И едва я только об этом подумал, как увидел мягкий, синеватый свет, льющийся из моей правой ладони. Сначала я изумился, но секундой позднее понял, что светится энергетический амулет – фигурка скорпиона, созданная мною же в незапамятные времена.

Несколько воспрянув духом, я поднял руку со скорпионом над головой, чтобы он освещал мне дорогу. Фактически это, правда, ничем мне и не помогло (ведь я находился в абсолютной пустоте), но мне сразу стало легче, когда я смог различать в этом демоническом мраке хоть что-то. Серебряный скорпион стал для меня словно путеводной звездой.

Но мир демонов, видимо, решил окончательно сломить мою волю, уничтожив её изнутри. Я будто бы вступил с ним в отчаянное, неравное единоборство и на подсознательном уровне ощущал: мир не хочет, чтобы я выбрался из него живым.

Меня преследовали жуткие видения. Странные, неописуемые образы всплывали…нет, не передо мной (передо мной была все та же пустота), а в самом моем сознании. И образы эти были явно навязаны извне, поскольку в нашем мире попросту не могло существовать чего-то подобного. Это были не мои фантазии, это было оружие демонов, пытающихся свести меня с ума, испепелив разум и чувства. Никакими словами не передать, что я испытывал в тот момент. Меня словно рвали на части изнутри.

Но, несмотря на эти непостижимые пытки, сдаваться я не собирался. Ведь я нашел, что можно противопоставить демоническим образам. Нашел оружие, или же, скорее, щит. Собственные воспоминания.

Вот я, шестнадцатилетний подросток, спускаюсь к игривой горной речке, у каменистых берегов которой встречаю таинственную незнакомку, скрывающуюся от погони. Вот мы идем с ней по лесу, беседуя и узнавая друг друга получше. Вот поднимаемся в гору, и девушка смеется над моей неуклюжестью, но все-таки помогает. Вот прощаемся у пещеры. Вот лежим на травяном ковре и глядим на ясное, звездное небо, казавшееся таким далеким, и в то же время невероятно близким.

А потом встречаемся несколько десятилетий спустя (расставание у нас было несчастливым, и потому я намеренно убрал его из своих мыслей) и пускаемся в путь, полный опасностей и приключений. Вместе. Рука об руку. Вот Кобра называет мне свое настоящее имя. Едва ощутимо целует. Она все-таки любила меня. Искренней, чистой и глубокой любовью, настолько сильной, что она оказалась даже сильнее страха перед смертью.

Я нарочно вызывал в сознании её светлый образ, и он действительно защищал меня от психической атаки чуждого мне мира. А скорпион сиял все ярче и ярче, наполняя ослепительным светом не только пустоту вокруг меня, но и мою душу, даруя целительный покой, уверенность и надежду. Да, прав был демон-отшельник: если бы не фигурка, такая простая и бесхитростная на вид, даже не знаю, чем закончилась бы вся эта история…

Не могу сказать, сколько времени длилось мое путешествие в абсолютной пустоте. Вряд ли в этом мире вообще существует такое понятие. Ведь время всегда идет рука об руку с пространством… Но может быть я, появившийся здесь материальный объект, невольно притащил из нашего мира и время?

Так или иначе, настал момент, когда я увидел перед собой… младенца. Он неподвижно висел в воздухе (если в этом мире, конечно, присутствовал воздух, в чем я несколько сомневался) и, судя по всему, крепко спал.

Да уж, воистину странная картина – спящий ребенок посреди пустоты и темени. Хотя, если подумать, то и я, наверное, выгляжу не менее странно. Материя плохо сочетается с этим миром абсолютной энергии.

Но больше всего меня удивило то, что малыш спал. Спокойно спал посреди всего этого, в то время как я, разумный и взрослый человек, не мог прийти в себя от сковывающего мою душу ужаса. Невероятно… Хотя, возможно, демоны нарочно усыпили его своими чарами, ожидая, когда же наступит их час, и они смогут воспользоваться его удивительной кровью.

В тот миг, когда я взял младенца на руки, я тут же ощутил неистовую боль в висках и жуткий гул, раздавшийся внутри моей головы: демоны явно не хотели остаться без своего главного трофея и решили бороться за него до последнего. Из моих глаз брызнули слезы, а с уст сорвался нечеловеческий крик, хотя своего голоса я так и не услышал – его поглотила пустота.

Наверное, я бы не выдержал этого напора и сломался, если бы малыш вдруг не открыл глаза и не улыбнулся мне своей наивной, но такой светлой и искренней улыбкой. Маленький… Он ведь даже не понимает, какая безумная каша вокруг него заварилась. Не знает, да и знать не хочет, о том, что его отец оказался жалким ублюдком и бросил его еще до его рождения, а мать отдала свою жизнь за его спасение. Не знает, что его судьба тесно связана с судьбой нашей вселенной, не знает, как тяжело сейчас приходится мне. А просто живет и радуется жизни, как самый обычный ребенок. Да, дети обладают каким-то волшебным, непостижимым для нас навыком – не замечать грязи вокруг себя. Не понимать её. Жаль, что с возрастом это умение теряется, и я в тот ужасный момент не мог улыбнуться так же, как этот чудесный малыш.

Но его улыбка зажгла в моем сердце надежду и придала сил, а глаза, яркие, яблочно-зеленые, напомнили мне Амору. У неё были точь-в-точь такие же глаза.

Я крепко прижал ребенка к груди, шепча «все будет хорошо», то ли ему, то ли самому себе, собрал в душе все самое доброе и светлое, что там только было, и невербальным усилием выбросил эту энергию в пространство.

Серебряный скорпион в моей руке неистово вспыхнул, вновь заставляя закрыть глаза, а в следующую секунду я с удивлением обнаружил, что нахожусь на борту нашего с Аморой космического корабля.

«Неужели примерещилось?» – мелькнула в голове мысль, однако мгновение спустя я её отбросил, поняв, что прижимаю к себе ребенка, закутанного в белую ткань и продолжающего тепло улыбаться.

========== Старый знакомый ==========

– Ну что ж, выбрались, – с невероятным облегчением выдохнул я, стянув с себя шлем и запустив его в дальний угол: больше он мне не понадобится.

Сняв скафандр целиком и поставив корабль на автопилот, я снова взял младенца на руки. Не знаю почему, но его близость успокаивала. Такой живой, такой теплый… До этого момента я никогда не питал особой любви к маленьким детям, считая их бестолковыми и бесполезными, но мое путешествие в мир пустоты, темноты и холода многое изменило, научив по-настоящему ценить то, что окружает меня каждый день.

Я мог до бесконечности разглядывать лицо ребенка, а в особенности его глаза. Малышу я тоже, судя по всему, понравился. Его крошечные пальчики изучали мою одежду и волосы, а сам он глядел на меня, не отрываясь.

Общение с ребенком, пусть и без слов, которые малыш еще просто не понимал, отвлекало меня от страданий и боли на протяжении всего пути до Свартальфхельма, куда я отправился, чтобы вернуть эльфу корабль. Конечно, этот подонок этого не заслужил, но мне самому было бы неприятно остаться перед ним в долгу.

Когда мы приземлились возле ангара, я побоялся, что не смогу отыскать дом эльфа, который видел всего один раз, да и то мельком. Но, к счастью, искать его мне и не понадобилось: хозяин корабля ждал нас возле ангара.

– Откуда ты знал, что я прилечу? – даже не потрудившись поздороваться, поинтересовался я, сходя по трапу.

– А я и не знал, – голос эльфа подводил, а его координация хромала на обе ноги. Никаких сомнений не оставалось, что накануне он несколько перебрал с алкоголем. – Я уже несколько дней подряд вас здесь жду. Где Амора? Я хочу перед ней извиниться.

– Поздно, – жестко ответил я и, поймав удивленный взгляд собеседника, пояснил: – Амора погибла, спасая жизнь своему ребенку. Точнее, вашему с ней ребенку, ради которого ты и палец о палец не ударил! – я понимал, что эльф в случившемся нисколько не виноват, но все равно был дико зол на него за то, что тот бросил Амору, когда она в нем так сильно нуждалась.

– Мне стыдно, – заплетающимся языком признался эльф. – Ты знаешь, в какой-то момент я понял, что она… не похожа на других девушек. И мне никто не нужен, кроме нее. И я бы хотел повернуть все вспять, да уже не могу. Даже пить от горя начал.

– Ну да, это тебе непременно поможет стать умнее и в следующий раз думать, прежде чем бросать того, кто доверил тебе свою жизнь, – съязвил я, с отвращением поглядев на эльфа: терпеть не могу пьяных. Начал пить, значит, пытаешься убежать от жизни, от проблем, от трудностей и, главное, от самого себя. Трусливо и жалко. Да, он вызывал у меня какую-то странную смесь отвращения и жалости.

– А ты сам-то разве лучше? – этот вопрос заставил мое сердце похолодеть. – Почему она умерла, а ты остался жив, не просветишь?

– Ты говоришь о другом! – в словах эльфа прозвучала жестокая правда – она, как бы парадоксально это ни звучало, и пробудила в моем сердце ярость, она и заставила перейти на крик. – Я не бросил её, подобно тебе! Я был с ней рядом до самого конца! Я сделал все! Все, что было в моей власти!

– В твоих глазах ложь, – я просто поражался проницательности этого подвыпившего эльфа. – Ты сделал не все. Ты струсил, как и я, только на более позднем этапе. В противном случае, она сейчас стояла бы здесь и говорила со мной, а ты был бы павшем героем, о подвиге которого сложат легенды. Так что неизвестно еще, кто из нас больший урод. Но если я этого не стесняюсь, то ты из кожи вон лезешь, желая казаться хорошим парнем.

– Возможно, именно это и поможет мне измениться! – выкрикнул я, еле сдерживаясь от того, чтобы не запустить в эльфа чем-нибудь тяжелым. – А ты так навсегда и останешься ничтожным и жалким!

– Ладно, не гони волну, – эльф примирительно выдвинул правую руку вперед. – И так тошно. Скверная история получилась, ничего не скажешь. И… давай уж этого карапуза сюда.

– Тебе?! – от такого предложения я даже опешил. – Чтобы ты его тут же выронил своими трясущимися от пьянства руками? Да ни за что на свете! Уж лучше было бы его в мире демонов оставить, чем отдать такому, как ты.

– А самому себе ты, стало быть, представляешься просто идеальным отцом-одиночкой? – скептично хмыкнул эльф.

– Не буду лгать, нет. Но я что-нибудь придумаю.

– Тогда хотя бы пообещай, что этому ребенку будет хорошо.

– Неужели тебе есть до этого какое-то дело?

– Можешь мне не верить и считать бесчувственным подлецом. Просто пообещай.

– Ладно. – Я вгляделся в мутные глаза эльфа и сумел разглядеть в них неподдельную печаль: он и в самом деле раскаивался. – Я позабочусь о малыше, но не ради тебя, не думай! Ради неё.

– Да мне плевать. Ты, главное, позаботься. И давай обойдем корабль. Я хочу убедиться, что ты вернул мне его невредимым.

Обход оставил эльфа довольным. Правда, его удивил космический спрут, до сих пор живший в техническом отсеке, но, поворчав с минуту, он сказал, что это даже забавно, и махнул рукой: мол, придумаю, что с ним делать.

Когда мы уже покидали корабль, эльф вдруг схватил валяющийся на кресле датчик аномалий и протянул его мне:

– Возьми, может еще понадобится когда-нибудь. Наверное, Амора хотела бы, чтобы он достался тебе.

Я кивнул, принимая подарок, и ушел, размышляя о том, что мы с этим эльфом, как бы противно это ни звучало, похожи куда больше, чем кажется на первый взгляд.

========== Семья для ребенка ==========

Возвращение в Асгард я запомнил плохо. Мир вокруг меня будто бы выцвел, утратив все яркие краски, а сам я погрузился в состояние некого транса: я просто шел по хорошо известному маршруту, не обращая внимание на то, что происходит вокруг меня. Наверное, и внешне это как-то на мне отражалось, поскольку Хеймдалль, взглянув мне в лицо, даже не спросил ни о чем, а просто отошел на несколько шагов, пропуская.

Когда я добрался до дворца, увидевшие меня асы начали изумленно перешептываться и даже показывать в мою сторону пальцами. В любой другой раз я непременно поставил бы их на место за подобное неуважение, но сейчас мне было все равно. Единственное, чего я хотел – поскорее найти маму. Это был единственный человек, с которым я мог поделиться всем тем, что творилось у меня на душе. Но сперва еще надо было пристроить куда-нибудь ребенка.

Фригга обнаружилась в своих покоях. Едва я переступил порог и встретился с ней глазами, как она поднялась на ноги и, подойдя ко мне, спросила:

– Что случилось, Локи?

– Я потом расскажу. Сначала нужно решить, что делать с этим ребенком. Не могла бы ты взять его себе и воспитать, как воспитывала нас с Тором? В твоих руках он точно будет в безопасности.

– Нет, Локи, я не могу, к сожалению, – покачала головой Фригга. – Сейчас не те времена.

– В каком смысле? – не сообразил я.

– Не важно, – мама на краткий миг отвела глаза в сторону, и мне в этот момент показалось, что она явно что-то скрывает. – Но я знаю подходящую семью для него.

– И какую же?

– Отнести малыша Тору и Джейн. Они будут счастливы и очень тебе благодарны, вот увидишь.

– Ты уверена?

– Они давно мечтали о ребенке, но…

– У них не может быть детей! – догадался я.

– Верно. Их так это расстраивало. И расстраивает до сих пор.

– Так вот почему Джейн плакала, когда я зашел к ним с Тором, – догадался я, вновь переведя взгляд на ребенка. – Если так, то, наверное, отдать малыша им будет самым лучшим решением.

– Сходи, обрадуй их. А потом возвращайся. – Мама глядела на меня с неподдельной тревогой, сердцем чувствуя, что со мной творится что-то неладное. – Я буду ждать.

– Хорошо, – кивнул я и отправился в покои брата.

На мое счастье, Тор и Джейн были у себя и занимались тем, что разглядывали фотографии Мидгарда, привезенные Фостер из всевозможных путешествий.

– Я, по-моему, предупреждал тебя, чтобы без приглашения не заходил, – угрюмо произнес Тор, отрываясь от этого увлекательного занятия. – И где ты, кстати, шатался все это время?

– Я тоже скучал по тебе, брат, – я выдавил из себя болезненную улыбку.

– Откуда у тебя такой чудесный малыш? – вмешалась тем временем Джейн, подойдя поближе и с непередаваемым восхищением разглядывая белый сверток. – И где его мама? – очень надеюсь, девушке не пришло в голову, будто отец ребенка – я.

– Его мама… мертва. – Я с трудом сдерживал слезы, но все же сдерживал: не хватало еще разныться на глазах у смертной. – И ему нужна семья, которая могла бы о нем позаботиться. И вот я подумал, может быть вы…

– Тор! – Джейн с мольбой поглядела на громовержца. – Тор, мы же возьмем это чудо? Возьмем?

– Обязательно, – услышав мое предложение, брат просто просиял. – Мы ведь с тобой так мечтали об этом.

Девушка протянула руки и бережно, словно дорогую хрустальную вазу, приняла у меня ребенка. На её глаза навернулись непрошенные слезы – она сама не могла поверить свалившемуся на неё счастью. Но Джейн быстро совладала со своими чувствами и спросила у меня деловым тоном:

– Как давно он ел?

– Э…– вопрос поставил меня в тупик. Я сейчас не мог ответить, как давно ел я сам, не то, что этот ребенок. – Откровенно говоря, не знаю. Но вряд ли демоны кормили его из бутылочки.

– Демоны?! – хором переспросили супруги.

– По-моему, ты опять что-то выдумываешь, брат, – не поверил Тор, когда я утвердительно кивнул головой.

– Так и знал, что ты начнешь сомневаться. – Я вновь улыбнулся, натягивая на лицо привычную маску беззаботности и насмешки над миром – она всегда спасала в трудные минуты. – Я даже хотел привезти тебе магнитик, но, к сожалению, там сувенирами не торговали, да и за вход пришлось немало отдать.

– Что за бред ты несешь? – нахмурился Тор, пытаясь понять хоть что-то из моей болтовни.

А я нарочно нес несуразицу и абсурд. Не открывать же, в самом деле, перед Тором душу, не рассказывать, через какие муки мне пришлось пройти. Пусть уж он лучше думает, что это была легкая увеселительная прогулочка, в которую я отправился чисто от скуки.

– Тор, сходи и отыщи кормилицу. – Джейн теперь могла думать только о ребенке. – Я пока с малышом побуду, пусть привыкает ко мне.

– Да, конечно. – Громовержец, вмиг позабыв про мою историю, выскочил из покоев, а его молодая жена нежно прижала ребенка к себе и начала баюкать.

Глядя на эту трогательную картину, я понял, что Фригга не ошиблась с выбором: эта семья действительно способна подарить малышу тепло, любовь и заботу.

Убедившись, что с ребенком Аморы теперь все будет хорошо, я вслед за братом выскользнул из покоев и отправился к матери.

========== Эпилог ==========

Когда я зашел, Фригга закрыла дверь заклинанием, чтобы нас никто не потревожил, и пригласила присесть.

Я кивнул, затем опустился, а, точнее, просто упал в ближайшее кресло и невидящим взором уставился перед собой. Наконец-то можно было снять маску и не притворяться, будто бы у меня все хорошо. Нестерпимо хотелось выговориться, выплеснуть наружу свои эмоции и чувства, не заботясь о том, как это выглядит со стороны, и что обо мне подумают. Но что-то не давало мне это сделать. В горле прочно засел отвратительный тугой комок, мешавший не только говорить, но и дышать.

Мама меня не торопила. Она просто сидела напротив и глядела на меня с нескрываемым сочувствием. И я был очень ей благодарен за проявленное терпение. От Тора с друзьями и даже от Одина подобного такта не дождешься: будут пытать. Поэтому с ними и не хотелось быть откровенным.

А потом в какой-то неуловимый момент меня вдруг прорвало, словно старую трубу, не выдержавшую слишком сильного напора воды. Грязной, зловонной, отвратительной.

Я рассказал все. Правда, мое повествование основывалось исключительно на эмоциях, и потому было сбивчивым, невнятным и прерывистым. Это был просто нескончаемый поток боли, отчаянья и раскаянья, напоминающий, наверное, бред сумасшедшего или, скорее, умирающего.

А мама глядела на меня, не отрываясь, и время от времени серьезно кивала головой. Неужели она понимает хоть что-то из этого запутанного и нелогичного сплетения слов? Неужели ей удается выловить из моего бессвязного рассказа хоть какую-то информацию?

– Я не знаю, что мне теперь со всем этим делать! Не знаю… – произнес я, когда закончил объяснять ситуацию. – Я должен был отдать жизнь, должен был умереть, но я струсил, и в результате Амора… Я поступил ничуть не лучше того эльфа, который бросил её с ребенком. Я также испугался, что придется чем-то жертвовать. Я эгоист, только о себе и думаю, я сволочь, я урод, и не заслуживаю прощения! – слезы катились по щекам, мешая говорить, а каждое слово давалось с невыносимой болью.

– Ты не должен винить себя, – спокойно сказала мама, взяв меня за руку. – Страх перед смертью – совершенно естественная вещь. В случае того эльфа это действительно был эгоизм, а у тебя – просто инстинкт. Нет ничего постыдного в том, что ты испугался умирать. Любой бы на твоем месте испугался.

– Но только… не Амора.

– И ей тоже было страшно, Локи, я уверена.

– Но она победила свой страх! Её любовь ко мне оказалась сильнее. Она была готова отдать за меня жизнь, а я нет! Выходит, что я… не умею по-настоящему любить?!

– Только ты сам можешь ответить на этот вопрос. Я лишь могу сказать, что ты умеешь быть преданным и надежным другом, готовым прийти на помощь. А это уже немало.

– Но смерть Аморы… Я никогда себе её не прощу. Буду вечно помнить, что на её месте мог бы оказаться я. И должен был оказаться по-хорошему. Мне так стыдно… Я живу благодаря её жертве. И, самое страшное, я уже никогда не смогу вернуть этот и без того неоплатный долг!

– Ты уже вернул его, Локи. Ты спас малыша и всю нашу вселенную заодно с ним. Лично я поражена тем, что ты смог выжить в мире демонов. Другой бы на твоем месте сломался.

– Я никогда не смог бы пройти этот страшный путь, если бы на Амора. Её любовь, оставшаяся со мной даже после её смерти, оберегала меня от бед и дарила надежду. Это Амора спасла меня от демонов. Её жертва, её любовь. А я тут и вовсе не при чем.

– Ты ошибаешься. Любовь может спасти лишь того, кто умеет по-настоящему ею дорожить. Так что и твои личные качества сыграли не последнюю роль. Ты герой, Локи, и я очень тобой горжусь.

– А сам я себя последним уродом ощущаю…

Эмоции с новой силой ударили в голову, и я почти перестал соображать, где нахожусь, с кем разговариваю, и что вообще происходит. Перед глазами все расплывалось (наверное, из-за пелены слез), все предметы казались какими-то неясными и смутными, а в сердце будто бы горел огонь, сжигая изнутри душу. Огонь, который ничем нельзя было потушить.