Текст книги "Барбара и осенние собаки"

Автор книги: Леэло Тунгал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

7

Как только начинаются чудеса, так им не бывает конца! Чудо, что Маргит предложила кофе, померкло перед новым и более ярким чудом: посреди золотого октября, в немного прохладный вечер, вдруг пошёл снег! Клёны стояли золотисто-жёлтые, ольховые листья тёмно-коричневые, а с неба падали большие белые хлопья, которые быстро таяли. Но снегопад ещё не закончился: хлопья всё падали и падали до тех пор, пока на деревьях не образовалась корочка снега, а лежащие на земле листья очень скоро стали выглядеть как маленькие жёлтые совки для муки, в каждом – с ладонь снега.

– Смотри-ка, хозяйка Тэдди была права, похоже, что в этом году будет ранняя зима! – подтвердила Барбара.

– Ну да, как ты видишь, у Мими и свадьба в самом разгаре, посмотри, как они с Чапой вдвоём скачут! – сказал Лаури. – Да, тут долго бродить нельзя, иначе случится беда!

– Какая беда?

– Ну, поженятся. – Мальчик нахмурился, потому что девочка не поняла его: – И тогда у Мими будут щенки смешанных кровей!

– Не выдумывай! Чапе только год исполнился, да он совсем бэби!

– У собак совсем другой отсчет времени, в одной твоей книжке есть даже таблица, где сказано, что годовалой собаке столько лет, сколько шестнадцатилетнему человеку, а двухлетняя собака такая же, как человек двадцати четырех лет! Так что Мими как раз в том возрасте, когда собаки выходят замуж! – умничал Лаури.

– И что будет? – испугалась Барбара. – Что, мы должны съехаться в одну квартиру? Мои наверняка не согласятся!

– Не будь младенцем, – засмеялся Лаури. – Во-первых, собаки никогда не живут семьями, а во-вторых, мы должны строго следить за Мими: спаниеля можно вязать только со спаниелем, иначе испортится порода! Ты сама знаешь, как это происходит!

Лаури свистнул и позвал Мими, но собака сделала вид, будто и не слышала своего хозяина. Да и Чапа вдруг стал непослушным: навострив уши, виляя хвостом, собаки бегали рядышком по свежему снежку. Мими прихватила с земли какую-то ветку, повиливая хвостом, потрусила. Чапа то бежал рядом со спаниелем, то убегал вперед, то поднимал лапы за её спиной. Когда Мими выплюнула кусок дерева изо рта, Чапа молодцевато взял его зубами и стал кружиться вокруг спаниеля. Сделав несколько кругов, он бросил деревяшку, согнул передние лапы и, виляя хвостом, стал ждать подругу. Мими остановилась перед Чапой, также согнула передние лапы и прихватила с земли полный рот снега. Не переводя взгляда с Мими, Чапа тоже прихватил снега и стал с хрустом его грызть.

– Жених и невеста в баре-мороженом! – засмеялась Барбара.

За игрой собак было действительно весело наблюдать, хотя Лаури, успокаивая себя, время от времени сообщал:

– Последний круг, потом идём домой!

Но после одного долгого круга собаки не вернулись вовсе. Барбара и Лаури, у каждого в руках поводок, свистели, заманивали, угрожали каждый своей собаке, но ольховник, за которым пропали собаки, молчал.

– К сожалению, снега не так много, чтобы найти их по следам! – посетовал Лаури. – Мими, немедленно ко мне!

– Как сквозь землю провалились!

Они ещё некоторое время искали своих собак, уже руки стали замерзать, уже наступили сумерки.

– Наверное, Мими опять вернётся ночью, – сказал Лаури. – Долго мы будем тут стоять! Не беспокойся, да и Чапа притащится вместе с Мими к нам, я тебе позвоню!

У Барбары не было настроения что-либо ответить Лаури. Разве Чапа мог быть таким предателем? Её Чапа, который умел даже читать мысли своей хозяйки, незамедлительно её слушался и везде её сопровождал, только посвисти! Нет, теперь эта собака получит от неё, пусть только придёт домой!

– Смотри, какой-то велосипедист едет со стороны озера. Вдруг это Андрес? – Лаури вышел на шоссе.

– Ну да, этого ещё не хватало! – рассердилась Барбара. – Эй, Хого, удалось вам изучить английский язык по книжке о собаках?

– Маленькие дети так поздно не должны одни находиться на улице! – засмеялся большой мальчик в ответ.

– У нас пропали собаки! – пожаловался Лаури. – Ты не видел их там, на берегу озера?

– Нет, я даже запаха собаки не почувствовал, – ответил велосипедист. – Сегодня снег так неожиданно свалился на нас! До сих пор на краю поля можно было найти отдельные колоски, Людвигу они очень нравятся, а теперь торчат только пустые стебли. Не знаю, как мы переживём с Людвигом зиму? Хотите покататься? Мальчик может сесть на багажник. А Барбару я посажу на раму.

Снег на дороге уже растаял, она блестела, как мокрая, и Барбаре показалось, что вот-вот они вчетвером – Хого, Людвиг, Лаури и она – полетят кувырком. Она вздохнула облегчённо, когда Хого-Андрес довёз их до троллейбусной остановки:

– А дальше езжайте на четырёх колёсах!

Они хотели сесть на троллейбус, но остановились: прямо перед ними из троллейбуса вышел тот мужчина, который назвал Чапу аризонским терьером. Вор собак на этот раз был не один: с ним вместе был мужчина в таком же помятом пиджаке, он был на голову выше своего спутника и здоровее. Мужчины, не обращая внимания на детей, дружно повернули на дорогу, ведущую к озеру.

– Постой, – остановила Барбара Лаури. – Я спрошу у этого мужчины…

И бросилась к мужчинам:

– Дядя, вы случайно не видели мою собаку?

Мужчины обменялись взглядами и ответили почти одновременно:

– Какую собаку? Нет здесь никаких собак! – Они хотели продолжить свой путь, но к ним подошли Лаури и Хого-Андрес:

– Скажите по-хорошему, куда вы дели собак! – Хого-Андрес своим велосипедом преградил дорогу мужчинам.

– Да что вы тут болтаете? – бросил им зло высокий мужчина, а второй добавил:

– Сами смотрите внимательней за своими собаками!

– Мы… мы сообщим в полицию! – угрожал Лаури плаксивым голосом.

– Вас самих следует отвести в полицию! – Высокий мужчина толкнул велосипед Хого, вроде бы легко, но Хого вместе с велосипедом упал на асфальт. Вдруг белая крыса выскочила из пазухи, фыркнула и подскочила высоко вверх, почти до лица высокого мужчины.

Длинный, испугавшись, отпрянул назад, но его друг оказался проворным: он сбил рукой крысу и поддал её ногой так сильно, что зверёк пролетел несколько метров и остался лежать на земле.

– Людвиг! – крикнул Хого. – Вьють, Людвиг!

Но зверёк не пошевельнулся, и Хого бросился к нему. Когда Барбара и Лаури подбежали к Хого, мальчик держал на ладони маленькое неподвижное тельце. Глаза крысы были закрыты. Из треугольного рта торчали желтоватые зубы, сквозь которые текла струйка крови.

– Жива? – спросила Барбара, но Хого ничего не ответил, только его глаза заблестели от влаги и гнева.

– Убью! – пробормотал, наконец, мальчик зло.

– Эти мужчины убежали, – сообщил Лаури.

– Всё равно убью! – с угрозой произнёс большой мальчик.

Следующий троллейбус проехал мимо них с визгом. Пожилая пара, держась под руки, медленно подошла к детям. Мужчина и женщина пренебрежительно посмотрели на Хого, держащего на ладони крысу, а когда они прошли несколько шагов вперед, женщина произнесла осуждающе: «Смотри, какие они, эти современные дети, – ничего другого не делают, как мучают зверей! Эти, кажется, поймали ласку!».

– Иди ты! – зло прокричал Хого. Это было сказано очень некрасиво, но Барбара почувствовала, что и она хотела бы ответить что-то подобное в ответ.

8

На тротуаре, перед входной дверью, от только что выпавшего снега остались лишь лужицы. Барбара держала руку на дверной ручке и надеялась, что вот-вот из-за угла или из-за кустов зелёной изгороди появится Чапа. На всякий случай она тихонько позвала: «Чапа!» и посвистела. И – о чудо! Из-за угла дома послышалось топот собачьих лап и кряхтение собаки.

– Ах ты, Чапа!

В голосе Барбары прозвучали и радость, и укоризна. Но оба чувства были преждевременными: тот, кто подбежал к Барбаре и положил свои тяжёлые лапы ей на плечи, так что девочка чуть не упала, а большим тёплым языком облизал её лицо, был вовсе не Чапа.

– Нильс!

Большая собака выглядела довольно смешно, когда она, как щенок, стала радостно танцевать вокруг девочки.

– Как ты здесь очутился? – удивилась Барбара.

– Здравствуйте! – последнее слово было сказано соседскому дяде, который стоял в дверях и пристально разглядывал Барбару и сенбернара. – Давай лучше пойдём к пруду, – сказала девочка. – Здесь нельзя спокойно поговорить.

Они пошли к пруду, Барбара села на скамейку, а сенбернар положил свою большую голову ей на колени.

– Расскажи теперь, как живут там другие – Рекс и Лырри, и все остальные! – попросила Барбара, гладя голову собаки со сбившейся шерстью.

– Рекс… Рекс, кажется, погиб, – вздохнул Нильс. – Я боюсь, что все они там погибли.

– Что, лесные собаки?

– Да нет, лесные собаки после того, как ты нам сделала костёр, стали намного осторожнее, они больше не показывались на территории собачьего дома. Зато они смелее стали нападать на людей. Говорят, Нинну и её злой жених даже напали на одну дачу, украли со стола, накрытого во дворе, мясо и вонзили клыки в руку хозяина дачи. После этого охотники организовали большую облаву, но, к сожалению, не на лесных собак. Они пришли к нашему собачьему дому и, поскольку точно не знали, как выглядят лесные собаки, посчитали, что мы, да-да, именно мы и есть лесные собаки, и открыли огонь. Рекс – вечная ему память! – к счастью всё понял, в то время как семейство гончих потеряло голову: их учат держаться блике к людям с ружьями… боюсь, что из семейства Сирки никто не остался в живых… Люди стреляли в собачьем доме по всему, что хоть немного двигалось. То, что Рекса ранило, это я видел, но когда он на трёх ногах допрыгал до кустарника, он не жаловался и не охал, как собаки поменьше, а наставлял других: убегайте как можно дальше! В этих краях в ближайшее время не следует показываться людям на глаза! А если побежите на городские улицы или даже на поезд, держитесь поближе к какому-нибудь человеку, от которого пахнет добротой, тогда все посчитают, что это его собака и оставят в покое! Помните, не все люди плохие!

Барбара вытерла глаза:

– Должен Рекс остаться в живых! Должен!

Нильс покачал головой:

– Я тоже надеюсь на это. Он был… есть… всё-таки очень умной собакой. Я убегал всё дальше и дальше от шума стрельбы, иногда немного отдыхал, а потом бежал опять. В конце второго дня я прибежал на железнодорожную станцию и помаленьку обнюхал воздух вокруг. Вскоре я почувствовал запах хорошего человека – это был маленький мужчина с седыми волосами и в очках, который в ожидании поезда читал газету и грыз бутерброд. Естественно, я не стал выпрашивать у него кусочек, но когда я посмотрел в упор на этого мужчину, у меня, наверное, полились слюнки. Он поднял глаза от газеты и засмеялся: «Что, захотелось сырной булочки, а?», вытащил из сумки целый бутерброд и бросил мне. Он целым и невредимым оказался в моём желудке. Мужчина дал мне ещё печенья и конфету, а когда поезд, свистя, подъехал к станции, я сделал вид, что иду за станцию, но на самом деле тихонько ступал за хорошим мужчиной по ступенькам вагона. Я смог проехать довольно долго, прежде чем пришла тётя и сердитым голосом стала спрашивать: «Чья собака сидит в тамбуре? Ведь люди боятся переходить из одного вагона в другой, когда такая мордастая собака там несёт охрану!». Конечно, никто не признал меня своей собакой и на следующей станции меня согнали с поезда. Дальше я путешествовал с одной большой семьёй, потом с двумя девочками с длинными косами…

Пришлось много пройти пешком, и, наконец, природа стала как будто бы знакомой. Тогда я почувствовал, куда я точно должен идти. Я искал тебя много дней, местные собаки оказались в основном отзывчивыми и разговорчивыми. Как только я описал тебя и Чапу, мне показали, где ты живёшь. Только я вначале не осмеливался спрашивать про Чапу, прости, я совсем не был уверен, оставила ли ты его себе…

– Конечно, Чапа моя собака! – подтвердила Барбара. – Папа-мама и даже Маргит уже почти освоились с ней. Хотя иногда бывают и неприятности. Папа каждое утро бегает и гуляет с Чапой, говорит, что благодаря собаке у него пропал живот и всё такое, что как-то странно взрослому человеку бегать просто так, а когда с собакой, то это хорошее объяснение! Только… только Чапа убежал сегодня вечером! Просто побежал в кусты и пропал! Честное слово, я ему не сказала ни одного плохого слова, не говоря о том, чтобы его пошлёпать!

– Как он мог быть таким глупым! – Нильс покачал головой. – Послушай, а не была ли здесь замешана лапа какой-нибудь собачки-девочки?

– Ну да, был один спаниель, Мими, с ней они и убежали! – посетовала Барбара. – Хозяин Мими – мальчик из нашего класса, и он получит от мамы сильную головомойку, если порода Мими будет испорчена!

Нильс засмеялся:

– Ну и Чапа! Уже превратился во взрослого! Ох, тогда не бойся ничего, в таком случае он скоро вернётся домой! Тогда можешь его немного поругать, но это особенно не поможет – я помню из своей юности, что значит получить приглашение на свадьбу! Ты просто должен идти, будь что будет, еда, вода и даже хозяйская семья вдруг вычеркиваются из головы, ты сорвёшься даже с цепи и побежишь на свадьбу. Рядом с моим настоящим домом когда-то жила маленькая пекинская собачка Фифи, вспоминаю, с чрезвычайно истеричным характером собачонка, но когда я ранней весной почувствовал на лужайке с подснежниками запашок её свадебного приглашения, ох, перед глазами запестрило, я вырвался из рук маленькой хозяйки и убежал под окна Фифи! Там уже была дюжина собак нашего района, которые несли вахту: там были овчарки, колли, дворняги и пудели. Когда наступила ночь и на небе появилась луна, мы, соревнуясь, пели Фифи романсы до тех пор, пока хозяин дома не прогнал нас лопатой для снега… Но мы на это не обращали внимания, через некоторое время мы возвращались обратно и начинали всё сначала. Особенно упрямым оказался пудель Ресси, у него было около ста куплетов в голове, один из них, как я помню, был таким: «Фифи! Слава тебе, Фифи с пушистым хвостом! Из-за тебя я с радостью принял бы яд! Во имя тебя отказался бы от вкусной косточки, даже от хвоста слона и даже от хобота!». Были драки и толкучки, но Фифи вышла замуж за похожего на себя носатика Боба, и как ему было неудобно перед своими хозяевами! Так, очевидно, будет и с Чапой, так что не переживай.

Барбаре стало легче:

– Да, а где ты, Нильс, сейчас живёшь? – вдруг догадалась она спросить.

– Ах, да так, то здесь, то там, – пробурчал Нильс. – Я ещё не нашёл свою маленькую хозяйку, ни одна собака ничего не знает про неё. Я подумал, может, удастся попасть в собачий дом или парк, как ты там его называла… Временно, конечно.

Барбара почувствовала, как загорелись щёки:

– Знаешь, Нильс… Этого парка для собак ещё не существует. Мне показалось, что в нашем районе не так много бездомных собак и… да и дел было так много.

Челюсть Нильса разочарованно поникла, но он добавил безразличным тоном:

– Ну, конечно, люди должны делать человеческие дела… И сейчас на улице не так холодно, видишь, снег сразу растаял. А у меня толстая шуба, как у медведя!

– Ой, Нильс, мне сейчас пришла в голому замечательная идея: до тех пор, пока Чапа на свадьбе, ты мог бы спать на его месте в прихожей! Пойдём сейчас же к нам!

Казалось, что поначалу дома всё было спокойно: из большой комнаты раздавались приглушенные выстрелы – папа-мама смотрели какой-то приключенческий фильм, в коридоре, лицом к стене стояла Маргит и говорила по телефону.

– Пойдём пока в мою комнату, – прошептала Барбара. – Не стоит их сразу пугать.

Нильс улёгся на ковёр перед кроватью Барбары – всё-таки большой зверь, этот сенбернар, он накрыл своим телом весь ковёр, а хвост расположился на голом полу. Барбара пошла на цыпочках в кухню, нашла там пачку печенья. В миске Чапы были каша и несколько кусочком ветчины.

– Ага, друг всех собак мира добрался до дома, – сказала Маргит через плечо, услышав, как Барбара прошмыгнула мимо неё. – Нет, нет, Марион, это я не тебе, моя маленькая сестра-обезьянка вернулась после прогулки с собакой.

«Хорошо бы эта Марион ещё долго болтала с ней!» – подумала Барбара и поставила миску Чапы перед носом Нильса.

– О-о, – удивился Нильс. – Какие лакомства! – Пёс открыл рот, и в одно мгновенье миска была пуста. Хрум-хрум – и от печенья не осталось ничего кроме крошек. – Извини, – пробормотал сенбернар. – Я не помню, когда был в комнате человека и ел из миски. Такое удовольствие, что глаза просто закрываются!

– Спи, спи, – прошептала Барбара. – Я пока немного поучу уроки, а то завтра опять будет большой скандал. Не обращай внимания, что Маргит там болтает, у неё есть одна подруга, с которой она все вечера подряд чешет язык.

– Да нет, Марион, – прокричали в прихожей, – он совершенно нормальный мальчик, довольно много читал и вообще. На самом деле он никакой не панк, только в знак протеста против домашнего террора он себя маскирует, так он сказал. Представь себе, они живут вдвоём с отцом, абсолютно дом мужчин, даже Крыса – мужского рода, по имени Людвиг.

Барбара догадалась, что речь идет о Хого-Андресе, и навострила уши.

– Нет, родители Андреса несколько лет назад разошлись из-за одной женщины, которая выглядела очень приятной, но характером оказалась совершеннейшая ведьма. Нет, сестра тоже есть, но она живёт с матерью. Ну да, и эта ведьма отправила Андреса в санаторную школу-интернат, представляешь, здорового мальчика хотела запихать к чахоточным, теперь Андрес надеется, вдруг мамуля вернётся назад. Представляешь, он сам стирает бельё! Что? Нет, что ты говоришь, я совсем не втюрилась, просто говорю, как дело обстоит! Ах, не говори глупости! Ладно, завтра увидимся!

По тону голоса Маргит Барбара поняла, что подруга Марион чем-то испортила настроение старшей сестре, значит, младшей сестре предстоит головомойка. И вот уже Маргит стоит в дверях.

– Ну что, нашла время зайти домой, – начала Маргит подтрунивать над сестрой и вдруг вытаращила глаза: – Что? Что это за собака? Где ты оставила Чапу?

– Тсс! – Барбара приложила палец ко рту, но разве Маргит это остановит.

– Мама! Барбара поменяла собаку на льва! Ужас!

И случилось то, чего Барбара больше всего боялась. Вся семья стала упрекать младшую:

– Ты – бессердечная девочка, ты предала свою собаку! Кто тебе позволил принести в дом такого телёнка? Где ты его нашла? Он тебя не укусил? Немедленно уведи этого громадного пса!

Нильс стоял посреди комнаты с опущенной головой и виновато вилял хвостом, а когда мама крикнула: «Вон! Немедленно вон!» и открыла входную дверь, он медленно пошёл на лестницу.

– Нильс, вернись! Нет, тогда я тоже уйду! – всхлипнула Барбара, но мама закрыла перед её носом дверь и повернула ключ в замке. – Всё – сказки о собаках закончились, начинается настоящая жизнь, – сказала мама строго. – Марш в свою комнату учить уроки!

Барбара открыла окно и посмотрела на сумеречную улицу. Ей показалось, что Нильс остановился под деревом и посмотрел наверх.

– Нильс, не уходи далеко! – крикнула Барбара.

– Не беспокойся! – ответил тихий басистый голос. Или это был лишь далёкий лай собаки?

9

К утру Мими не вернулась домой. По лицу Лаури было видно, что он мало спал и, может, даже плакал.

– Я не знаю, что скажу маме, когда она вернётся домой, – сказал мальчик мрачно.

– Подожди, не уходи из класса, – сказала Барбара. – Мы с Кайри сегодня дежурим, так что целую перемену можем спокойно посидеть в классе. Кайри куда-то пропала, а мне надо много рассказать тебе. – И Барбара рассказала Лаури о Нильсе, Рексе и доме для собак, рассказала также и об утешительном сообщении Нильса, что во время свадеб собаки часто надолго пропадают из дома, иногда даже на две недели, а потом возвращаются, держа стыдливо хвост меж ног.

Лаури был первый человек, который, услышав рассказ о доме для собак, не стал махать руками и называть Барбару сказочницей, он внимательно выслушал рассказ Барбары и задал вопрос:

– А что ты скажешь о Крысобое? Свадьбы свадьбами, но пока этот грабитель ходит по нашему району, я не могу спокойно ждать, когда Мими придёт домой!

– Это так, – вздохнула Барбара. – И ещё одна забота: я ведь пообещала Нильсу, что скоро у нас будут парки для собак: ну, как зоопарки, где все бездомные собаки смогут спокойно жить. Но о каком парке для собак можно говорить, если мама выгнала даже самого Нильса – того сенбернара, который спас мне жизнь! Она просто не верит, что Нильс притащил меня на спине в собачий дом, а потом принёс обратно к даче. Бедный Нильс ушёл в одиночестве в холодную ночь…

– Несколько дней он мог бы побыть у меня, – сказал Лаури. – Мама уехала в спортивный лагерь в Кяэрику, но когда она вернётся, то вряд ли позволит сенбернару остаться у нас.

– Я и не знала, что твоя мама – спортсменка! – удивилась Барбара.

– Нет, моя мама – спортивный врач, и когда она ездит на соревнования или в многодневные лагеря, то зарабатывает вполовину больше, чем в поликлинике, – объяснил Лаури. – Мы живём с мамой вдвоём, а зарплата у мамы маленькая. Сенбернара мы содержать, наверное, не смогли бы… Но, может, Мими ещё вернётся домой…

– Обязательно вернётся, – убедительно сказала Барбара. – Но что делать с Нильсом?

– Я знаю! – это сказала Кайри, которая, сияя, вышла из шкафа для щёток. – Не пугайтесь, я спряталась, потому что подумала, может, вы начнете ф-лир-товать, я хотела узнать, как это флиртуют.

– Вот дур-ра! – презрительно вымолвил Лаури и хотел выйти из класса.

– Как ты можешь нам помочь? – удивилась Барбара. – Да у тебя аллергия на собачью шерсть, к тебе Нильса так и так нельзя привести.

– Да, но одноклассник моего папы – директор зоопарка, – сообщила Кайри. – Что до вас так долго доходит? Где парк для собак можно основать, как не при зоопарке! Папа каждый раз говорит, что директор зоопарка уже с детства был ужасным фанатом зверей, ну, как вы со своими собаками, так что, может быть, он – единственный человек, который сможет нам помочь.

– Это хорошая идея! – Лаури почесал затылок. – думаешь, стоит пойти к этому человеку на разговор?

– Я думаю, сегодня же! – возвестила Кайри. – Не беспокойтесь, я пойду с вами! Ведь без знакомства в наше время ничего не получить, – добавила она назидательным тоном.

Барбара с сомнением отнеслась к предложению Кайри – по своему опыту она знала, что взрослые любят зверей, но только тогда, когда они смотрят на них из книжки с картинками или с телеэкрана. Но она понимала, что только своими силами они не смогут с Лаури создать парк для собак. Так что, когда Кайри постучала в дверь кабинета директора зоопарка, сердце Барбары трепетало как от страха, так и от надежды.

– Да, войдите! – раздалось из кабинета. Дети вошли и остановились около двери. Директор зоопарка – Барбара знала его по телевизионным передачам – говорил по телефону довольно разгорячённым тоном, потом прикрыл рукой трубку и показал рукой на ряд стульев: – Садитесь, пожалуйста! Вы должны уже сегодня отослать эти бананы, я повторяю, должны! Да именно, обезьяны! О плане на ноябрь поговорим завтра. Благодарю вас.

– С этим мужчиной можно вести дела, – прошептал Лаури Барбаре. – Он немного похож на Моцарта.

– А по-моему, на медведя, – прошептала Барбара в ответ.

– Ты сама медведь, – улыбнулся Лаури. Да, он был прав, поскольку фамилия Барбары была Кару[1]1
  Karu – в переводе с эст. яз. «медведь» (прим. перев.).


[Закрыть], то она могла быть похожей на медведя.

– Я вас слушаю, – сказал директор зоопарка.

– Должно быть, у ваших детей хорошая жизнь, – начала Кайри, желая польстить директору. – Бананы и всё такое…

Мужчина засмеялся:

– Мои дети – не обезьяны! Бананы едят у нас обезьяны, а северным детям полезна и брюква!

– А что будет с северными собаками? – спросила Кайри, а Барбара и Лаури обменялись взглядами: вот, оказывается, какая умелая собеседница наша одноклассница!

– Северные собаки грызут кости! – сообщил директор.

Барбара ничего не смогла бы на это ответить, но Кайри продолжала смело:

– А мы пришли к вам на разговор из-за тех собак, которые не получают косточек. Мой папа – ваш одноклассник Андрус.

Лаури кашлянул:

– У нас такая идея, что надо создать парк для собак, где могли бы жить бездомные собаки. Так много собак без хозяев, некоторых бросили, некоторых выгнали на улицу… У них очень тяжёлая жизнь.

– Я об этом знаю, – кивнул директор головой. – Но, дорогие друзья, у меня и без ваших собак забот выше крыши Нет дома для слонов, да и на медведей смотреть жалко в их узких клетках, вы всё сами видели.

– Да, да, видели, – сказал Лаури, вставая. И Барбара встала.

– Подождите, – остановила их Кайри. – А кто лучший друг человека? Собака! И если человек не заботится о своём лучшем друге, то кто о нем позаботится?

– Ну ты и хитрая собеседница! – улыбнулся директор. – Тогда я скажу вам прямо: у нас просто нет денег.

– Мы объявим сбор денег! – пообещала Кайри.

– Мы подумали, что в парк для собак дети могли бы приходить поиграть с собаками, ну, те дети, которым не разрешают взять собаку домой. И там можно было бы иногда и продавать собак, некоторые с удовольствием купили бы собаку, но не знают, где. И тогда вы за это получили бы деньги.

– Собаки могли бы работать в зоопарке сторожами, – предположил Лаури. – Большие сторожевые собаки не всегда самые лучшие: маленькие дворняги больше всех умеют шуметь!

– Мысль хорошая, – кивнул головой директор. – Но наскоком нельзя действовать. Мы снами свяжемся, когда дело сдвинется.

– Боже, у нас вчера поменяли номер телефона! – в отчаянии сказала Кайри. – Я помню только старый номер. Вот, подождите, я дам свой адрес…

– Я могу дать свой номер, – предложил Лаури и написал на данной директором бумаге свой номер телефона.

– И ещё у нас есть один сенбернар, – начала Барбара, но Кайри прошептала: – Нельзя сразу просить о нескольких вещах! Спасибо! Всего хорошего!

– И в другой раз посоветуйтесь со мной! – похвалялась Кайри, когда они втроем направлялись в сторону Ыйсмяэ. – Вашего Нильса я пристрою к своему старому дяде в деревню! Старый дядя – пасечник, ему как раз нужна большая и спокойная собака, а не какая-то там беспокойная и нервная собачонка.

Барбара попыталась представить, как Нильс медленным шагом ступает между ульями. Картина казалась довольно привлекательной. Но почему-то грустной. Ведь Нильс искал свою маленькую Марию. Если бы он жил в парке для собак, то у него сохранилась хотя бы маленькая надежда встретиться с хозяйкой. Но если он будет жить где-то далеко в деревне, то вряд ли…

– Не беспокойтесь, я всё сделаю! – пообещала Кайри друзьям.

– А может, ты поможешь найти Чапу и Мими? – усмехнулся Лаури.

– Да запросто! – пообещала Кайри. – Любую вещь следует искать там, где она потерялась! Другая возможность: если вещи нет там, где она пропала, тогда надо поместить объявление в газете. С какого варианта мы начнём?

– Да иди ты со своими разговорами! – Лаури махнул рукой. – А я, во всяком случае, пойду домой.

– Ладно. А мы с Барбарой пойдём туда, где пропали собаки, к озеру, как я понимаю?

Конечно, собаки не были какими-то вещами, поэтому в кустарнике возле озера не было ни Чапы, ни Мими.

– Некоторые вещи не лежат там, где они потерялись, – сказала Барбара. И, несмотря на это, она звала Чапу как по имени, так и свистом. На минуту ей показалось, что она услышала тревожный лай Чапы. Но она сразу догадалась, что это мог быть сигнал проезжавшей по шоссе машины.

– Смотри, смотри, вон там идет твой Чапа! – крикнула Кайри и показала рукой в сторону будки с мороженым. – Я ведь говорила, что устрою все дела!

– Нильс! – Сенбернар стал весело танцевать вокруг Барбары.

– Видишь, Кайри, это и есть тот Нильс, про которого я рассказывала!

Кайри робко протянула руку и погладила Нильса:

– Ты ведь не злой? Подумай, действительно не злой! Ой! – Кайри повернулась спиной и чихнула. Потом чихнула второй раз. А потом уже череда чиханий: апчхи-апчхи! Сенбернар посмотрел на неё недоуменно: на каком языке говорит эта девочка?

– Видишь, что я тебе говорила, – это и есть аллергия на собак! – пожаловалась Кайри, чихая без остановки. – Потом будет ещё кашель, а потом я начну задыхаться и…

– Мы отойдём с Нильсом подальше, – сказала Барбара. – Что, разве на расстоянии аллергия не заразна?

Кайри опять чихнула.

Нильс сразу согласился отойти подальше. Он даже торопился, будто стремился куда-то, и когда Барбара не успевала за ним, он нежно брал зубами край её куртки и тянул дальше.

– Иди впереди, я пойду следом, – предложила Кайри.

Нильс привёл Барбару к какому-то разрушенному строению. По прислонённым к стене сломанным вёслам и разбитой лодке Барбара предположила, что это – старый лодочный сарай.

– Ну да, Нильс, ты у нас теперь тоже босяк! – пожалела Барбара.

Нильс понюхал под дверью лодочного сарая и залаял.

В ответ послышался собачий визг, который прерывался лаем…