Текст книги "Сэр Гарольд и король гномов"

Автор книги: Лайон Спрэг де Камп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Если вам известно, где находится Ознев, то почему бы вам с помощью Пояса не перенести его домой?

– Потому что королевство гномов настолько сильно защищено всякого рода волшебными преградами и контр-заклинаниями, что никакое магическое средство, подобное нашему Поясу, не может помочь проникнуть внутрь. Единственное, что нам под силу, так это увидеть в нашем волшебном зеркале все, что там делается. Все эти защитные средства напридумывал придворный чародей королевства Гномисия доктор Потару. Кроме того, он постоянно придумывает все новые и новые трюки. Другие чародеи за глаза называют Потару никчемным словоблудом, однако, что касается магии, назвать его никчемным нельзя никак.

– Насколько я понимаю, – сказал Ши, – королевство Гномисия – это не что иное, как лабиринт из пещер и туннелей, в котором постороннему ничего не стоит заблудиться.

– Вот именно! – воскликнул Эвардо.

– А как тогда я, по-вашему, должен найти дорогу в этом лабиринте? Вряд ли мои многомильные блуждания по туннелям кончатся добром для вашего сына. Может, у вас есть надежный проводник?

– Единственный человек в стране Оз, кто способен ориентироваться в этих туннелях, это Руджеро… – вступила в разговор Озма.

– Что! – вскипел Эвардо. – И думать нечего о том, чтобы освободить этого мерзкого старого живодера и дать ему возможность жить в добропорядочном мире!

– А может, он даст слово исправиться… – начала Озма.

– Дорогая моя! Он не один раз уже давал слово, и что? Он хоть раз сдержал его? Об этом не может быть и речи, сэр Гарольд.

– Тогда, – сказал Ши, – как ни прискорбно, но я действительно не знаю, как помочь вам в такой ситуации. Конечно, ведь ваши величества и несколько ваших высокородных родственников, например принцесса Дороти Гейл, уже побывали в этих пещерах и вышли из них, но я и не предполагаю, что…

– И правильно делаете, что не предполагаете, – резко оборвал его Эвардо. – Вы не погрешили против истины, упомянув о том, что королева и кое-кто из наших друзей побывали в Гномисии, но их визиты туда были кратковременными и видели они лишь малую часть всего лабиринта. У вас были бы неплохие шансы найти Ознева, если бы вы вошли внутрь, когда снаружи становится холодно и все обитатели Гномисии собираются вместе, но вошли бы не один, а с таким проводником, как, скажем, Пуганый Ворон или Тик-Ток…

Спор на повышенных нотах еще долго не затихал: Ши не соглашался предпринимать освобождение Ознева без надежного проводника, будь то человек или документ; королевская чета отказывалась содействовать возвращению Байярда до тех пор, пока Ши не выполнит поставленного условия. Наконец Ши предложил:

– А может быть, Руджеро настолько обрадуется представившейся возможности сместить Калико с трона и вновь сесть на него самому, что с великой охотой будет не только сопровождать меня, но и останется там, не выдвигая никаких дополнительных условии. Насколько мне известно, он ведь однажды обрел вновь свое королевство, но не смог удержать его.

Эвардо вздохнул:

– Я все еще не доверяю ему ни на йоту. Иногда вы, обитатели земного мира, слишком уж стараетесь обхитрить нас, простых бедных жителей волшебной страны. Давайте сейчас оставим этот разговор, а продолжим его завтра утром, после того как мы с королевой еще раз все обсудим. А пока приглашаем вас на обед и на ночлег в нашем дворце.

Аудиенция возобновилась в десять часов утра. Эвардо объявил:

– Сэр Гарольд! Мы с королевой решили принять ваше предложение и возвратить Руджеро внешность гнома. Затем придется выяснить, поддержит ли он наш замысел. А сейчас прошу вашу милость не отказать в любезности и пройти вместе с нами в оранжерею!

Следуя за королевской четой и сопровождающим ее эскортом, Ши лавировал, чтобы не напороться, в зеленых растениях, переплетенных между собой и образующих плотную чащу. Воздух был тяжелым от испарений. Эвардо и Озма остановились возле длинного стеллажа, на котором стояли ряды цветочных горшков с растениями, покрытыми колючками и шипами, наподобие кактусов, агав и чертополоха.

– Вот они, – сказал Эвардо, указывая на два горшка, в которых стояли толстолистные колючие кактусы. – А вы уверены, что знаете, кто из них кто, моя дорогая?

– Конечно, – ответила Озма, – вот этот высокий – король Серебряных гор, а этот поменьше – Руджеро. Он всегда был толстым, как бочка, и все его усилия заставить жителей страны Оз видеть его иным были лишь пустой тратой сил.

– Отлично, моя дорогая, – сказал Эвардо, – только подожди чуть-чуть: я велю прислать сюда еще солдат охраны, чтобы скрутить Руджеро, кто знает, что ему взбредет на ум…

Несколько минут Эвардо отсутствовал. За это время Озма показала Ши редкие растения, росшие в оранжерее, и поведала об их происхождении и свойствах. Эвардо вернулся, ведя за собой еще двух стражников при саблях и в дворцовых ливреях. Он протянул Озме палочку и какой-то маленький флакончик.

– Номер тридцать четыре: вы ведь просили именно этот?

– Да. Сейчас всех прошу вести себя спокойно.

Королева проделала какие-то пассы с палочкой, произнося тихим голосом что-то похожее на команды. Затем она вылила содержимое флакона на один из кактусов, прокричав:

– Проснись!

Цветочный горшок вмиг разлетелся на мелкие кусочки, усеяв комками мокрой земли и стеллаж, и пол, а кактус превратился в старого гнома, сидящего на стеллаже среди цветочных горшков с растениями и комков земли, служившей ему до этой минуты питательной почвой. Он заговорил, и первым словом, которое он произнес, было:

– Ох!

Руджеро схватил большой с зазубринами черепок расколовшегося горшка и отшвырнул его от себя. После этого он сполз со стеллажа и, склонившись в поклоне перед королевской четой, обратился к ним со словами:

– Ну, ну! Да это ж королева Озма, чтоб мне треснуть! Как же вы сильно выросли! Я бы и не узнал вас, если бы не эта дурацкая лента, с которой вы никогда не расстаетесь. Ну а что происходит в стране Оз? Сколько веков миновало с того дня, когда этот проклятый эльф заколдовал меня?

– Да нисколько, – ответила Озма. – С тех пор как Самсобой заколдовал тебя и короля Серебряных гор, один юноша, изучающий магию, случайно снял заклинание, дававшее многовековую жизнь.

– Так, значит, теперь жители страны Оз умирают от старости, так же как и другие люди, не дожидаясь несчастного случая со смертельным исходом? – презрительно усмехнулся Руджеро.

– Да, это так. Но это обстоятельство повлияло на нас не так сильно, как это может кому-то показаться, хотя бы потому, что продолжительность нашей естественной жизни больше, чем у жителей земных миров.

– Ну а что произошло с королем Серебряных гор, его тоже превратили в растение?

Озма указала палочкой на один из стоящих на стеллаже горшков:

– Ваш собрат-кактус.

– Да, ну что ж, надо убирать паруса! Вы должны дать мне некоторое время, чтобы прийти в себя. А кто все эти люди?

Ши припомнил, что Руджеро в течение короткого времени был пиратским капитаном, и об этом свидетельствовали употребляемые им выражения.

После некоторого молчания Озма сказала:

– Это мой обожаемый супруг, король Эвардо из Ива, а это – доктор сэр Гарольд Ши, обитатель земного мира.

Руджеро захихикал:

– Ну-ну, крошка Эвардо! Ты вырос намного больше, чем она!

– А ты сильно похудел, – парировал король Эвардо, – с того времени, как превратил меня в bric-a-brack [8]8
  Безделушка (фр.).


[Закрыть], стоящую на полке в твоем дворце. – После чего добавил: – Как вы, наверно, уже догадались, сэр Гарольд, вы видите перед собой Короля гномов Руджеро Грубого, известного под именем Пустобреха Красного, а также под именем Металлического Монарха. В прежние времена об был округлым, как грейпфрут.

Руджеро вздохнул:

– Моей жизни не позавидуешь: особенно тяжелыми были эти пять лет – вот уж истинная тягомотина, я сравнивал себя с немым торговцем. Вы и представить себе не можете, какого труда стоит навязать покупателю товар, не имея голоса. И не удивительно, что, наголодавшись вволю, я стал похож на старую вытертую палубную швабру! Чего только не пришлось мне пережить, когда я пытался всего лишь вернуть свои законные права!

– Худым ты выглядишь гораздо лучше, – сказал Эвардо, – поскольку раньше ты был похож на виноградину или маслину, в которые воткнули зубочистки.

Руджеро уперся кулачками в бока:

– Очень смешно, ха-ха-ха. Ну а теперь не потрудитесь ли мне сказать, зачем вы меня воскресили? Только лишь по доброте сердечной? Что касается Озмы, я допускаю, что это так, но у вас-то, монаршего супруга, характер более твердый. Вы и в детстве были таким. Так что вам все-таки от меня надо?

Гном медленно обвел окружающих дерзким взглядом. Ответил ему Эвардо:

– Лишь затем, чтобы ты послужил проводником сэру Гарольду в Гномисии, и ничего более. И помог ему вызволить нашего, моего и Озмы, сына из заточения, в котором он находится по повелению твоего преемника Калико.

– Так, значит, Калико существует благодаря тому, что ворует королевских отпрысков? – усмехнулся Руджеро. – Будучи премьер-министром, он всегда напоминал мне о том, что не следует впадать в крайности, а в этом случае, как я вижу, он забыл о своих благородных намерениях! Последними словами, которые я сказал ему, когда он во второй раз сверг меня с трона, были: «Не трогай жителей страны Оз». Я сам предпринимал различные попытки, причем всеми способами, которые только мог придумать, и всякий раз они кончались крахом. Но некоторые люди не склонны принимать во внимание печальный опыт других.

– А узурпирование власти, – добавил Эвардо. – Как быть с этим? Собираешься ли ты что-нибудь предпринимать?

Руджеро бросил на него взгляд, в котором промелькнули хитрость и коварство.

– Конечно, если вы вернете мне мой Пояс.

– Без вопросов! С его помощью мы как раз и намереваемся доставить вас с сэром Гарольдом к западному входу в королевство.

– Не будет Пояса, не рассчитывайте на меня как на проводника, – выпалил Руджеро и скрестил руки на груди.

– Ну что ж, – сказала как бы между прочим Озма, – я всегда могу превратить тебя снова в кактус.

– Давай, действуй! Это, по крайней мере, не больно, ведь жизнь у всех такая же скучная, как у растений в горшках: такая же утомительная, как у орехового дерева или глиняного горшка. О том, как они живут, я знаю не понаслышке.

Ши решил, что наступил его черед вмешаться в спор.

– Король Руджеро, это путешествие даст вам шанс лишить трона Калико и снова стать королем.

– Хм, Над этим я подумаю. Если вы предлагаете мне выполнить миссию по спасению вашего сына и одновременно возвращаете Пояс, то мой ответ будет коротким, как выстрел: «Да!»

– Забудь о Поясе! – заорал Эвардо. – Проведи сэра Гарольда и окажи ему помощь, за это тебе представится шанс вновь получить свое королевство. А иначе…

Лицо Руджеро, которое за мгновение до этого было уныло-серым, вдруг вспыхнуло и стало багровым.

– Ты хочешь сказать, – закричал он, – что даже если я окажу тебе эту опасную для меня услугу, ты все равно не вернешь мне то, что я добыл с таким трудом? – От негодования гном даже запрыгал на одном месте, а его голос перешел в визг. – Да вы просто шайка бандитов, воров и грабителей! Вы стараетесь казаться благородными и утонченными, но каждому видно, что это всего лишь притворство! Лицемеры! Мародеры!

Гном схватил небольшой цветочный горшок, из которого торчал какой-то стебель, и с размаху швырнул его на пол; черепки горшка, комки земли и части растения разлетелись повсюду.

– Взять его! – скомандовал Эвардо страже.

Два здоровенных стражника схватили Руджеро за руки и, несмотря на его визг и отчаянное сопротивление, удерживали так крепко, что он не мог и шевельнуться.

– Ой, мой бедный раджбадианский нарцисс, – вскрикнула Озма; она наклонилась и стала собирать с пола остатки растения.

– А вы двое, – обратился Эвардо к двум другим стражникам, – возьмите целый горшок, соберите в него столько земли с пола, сколько сможете, и посадите в нее эту луковицу. Может, мы спасем цветок.

– У нас, в земном мире, – сказал Ши, – в те времена, когда монархи действительно правили странами, любой, осмелившийся заговорить с королем или королевой в таком тоне, немедленно лишился бы головы.

Озма улыбнулась:

– Нам не впервой слышать подобную истерику старины Руджа. – Затем, обратившись к гному, она сказала: – Может, тебе успокоиться, Рудж? Ты приложил немало усилий, чтобы сделать Пояс своей собственностью. Но вспомни прежде всего, что мы знаем, как ты заполучил его.

– Это вовсе не одно и то же! – ответил Руджеро. – Тем более что ты не слышала моей версии этой истории…

– Только не сейчас: у нас еще будет время тебя послушать, – перебил его Эвардо. – А сейчас вернемся к нашему предложению. Ты участвуешь в нашем деле или нет? Но не рассчитывай на то, что, оказавшись в Гномисии, ты сможешь организовать против нас еще один заговор. Мы глаз с тебя не спустим.

Руджеро принял вид человека, оскорбленного в наилучших чувствах.

– Что? Да чего ради мне плести интриги против ваших величеств? Выбросьте эти мысли из головы! Я уже несколько раз за прожитые столетия безуспешно пытался это проделать, а теперь оставил подобные намерения. Если уж сейчас я принял решение согласиться на ваши условия, то, хотя и считаю их несправедливыми, свое слово сдержу.

– Отлично, – сказал Эвардо. – Когда нам проводить вас? Завтра?

– Погодите, ваше величество, – обратился к нему Ши, – вы ведь еще не доставили сюда Байярда.

– После того, как вы вызволите принца Ознева, – ответил Эвардо, – и не раньше.

– Но Байярд – крупный, здоровый мужчина и очень ловкий. Нам без него не обойтись, особенно если дело дойдет до потасовки.

– Нет.

– Что ж, тогда забудьте о миссии спасения. Можете снова превращать Руджеро в кактус.

– Дорогой, – обратилась к супругу Озма, – может, нам стоит посоветоваться? Джентльмены, вы не обидитесь на нас?

Она, шурша платьем, отошла, сопровождаемая Эвардо и двумя стражниками. Два других стражника оставались на месте и смотрели на Руджеро в сердитом недоумении. Обратившись к Ши, гном спросил:

– А кто этот Байярд? И из-за чего вся эта суматоха? Поймите, ведь я пробыл бессловесным растением невесть сколько лет, и сейчас наивно было бы вам рассчитывать на то, что я буду выражаться на интеллигентный манер. Ши повторил историю о том, как Байярд оказался в Эри. Он отвечал на вопросы Руджеро, одновременно коротко описывая ему историю земного мира в двадцатом столетии, когда вернулась королевская чета. Эвардо сказал:

– А что вы, сэр Гарольд, ответите на такое наше предложение? Мы отдаем Пояс и доставляем Байярда из того варварского мира, в котором он пребывает. Но в Гномисию с вами мы его не пошлем. Для выполнения миссии спасения нашего сына вполне хватит двух человек, а три – это уже толпа, которую наверняка сразу обнаружат.

Итак, мы считаем, что Байярд должен находиться здесь и ждать вашего возвращения. Если вам суждено погибнуть или ваша миссия не увенчается успехом, несмотря на титанические усилия, мы в любом случае отправим его и вас, если вы останетесь живы, назад в ваш земной мир. Ну как?

– Короче говоря, – ответил Ши, – вы хотите удерживать Байярда в качестве заложника.

– Ну зачем думать так примитивно: здесь он будет окружен заботой и вниманием. А что касается меня, то я никогда не унижусь до того, чтобы оскорбить посвященного в рыцари человека подозрением в том, что он может сбежать, не исполнив своих обязательств.

– Ладно, договорились, – ответил Ши, – при условии, что вы снабдите меня достаточным набором магических средств, которые помогут успешному выполнению миссии.

– Мы с королевой должны тщательно это обсудить, чтобы уже утром все было готово в дорогу.

На маленьком столике, стоящем перед троном Озмы, лежали две круглые шерстяные плоские шапочки. Взяв в руки одну из них, Озма сначала решила, что это обычный берет, которым жители Средиземноморья покрывают головы. Уверенность ее в этом была настолько велика, что, заглянув внутрь шапочки и не найдя там этикетки с надписью Fabrique en France [9]9
  Сделано во Франции (фр.).


[Закрыть]или Producto de Espaca [10]10
  Сделано в Испании (исп.).


[Закрыть], она сильно удивилась.

– Пока не надевай ее, – сказал Эвардо, стоявший возле трона. – Это лучшее из того, что мы смогли выбрать в своем арсенале магических средств. Другие наши магические орудия и приспособления окажутся бессильными в Гномисии из-за контр-заклинаний, которые произнесет Потару. Эти шапочки там помогут, я уверен. Они настроены на максимальный заряд, и их силы хватит на то, чтобы сделать невидимыми и одежду, и тело.

– От заряда меньшей силы, который сможет воздействовать лишь на мое физическое тело, – заметил Ши, – навряд ли будет много пользы, не так ли?

Эвардо улыбнулся:

– Вам совершенно не обязательно будет раздеваться догола перед тем, как войти в королевство гномов. А я подумал знаете о чем? Ведь люди с низкими моральными принципами могут использовать эти шапочки для достижения своих низменных целей, ну к примеру…

– Эвардо! – строго оборвала его Озма.

Эвардо тяжело вздохнул:

– Моя дорогая! Мне ведь пришло в голову только то, что добычей невидимых воров может стать что угодно, а поэтому нам надо пуще глаза беречь эти шапочки. А ты что подумала?

– Ничего! – ответила она, подавив улыбку.

Жители страны Оз, думал Ши, наделены ярко выраженными викторианскими взглядами и настроениями. Озма и Дороти Гейл были близкими подругами в детстве и, повзрослев, по всей вероятности, усвоили одинаковые приемы управления мужьями.

– Ваши величества! – обратился Ши к королевской чете. – Нам нужны три шапочки: ведь для Ознева тоже потребуется шапочка, если нам удастся его освободить. Вы ведь сами сказали, что не сможете использовать Пояс, для того чтобы перенести нас сюда, пока мы не выберемся из пещер. Может, нам имеет смысл посмотреть в ваше магическое зеркало и с его помощью определить, что нам может понадобиться в пещерах?

– Вы абсолютно правы, сэр Гарольд, – ответил Эвардо, – давай посмотрим, моя дорогая.

Глядя в магическое зеркало, Ши сказал:

– У нас, обитателей земного мира, есть нечто похожее на это и называется оно телевизионным экраном. Но на нем мы не всегда можем увидеть то, что нам хочется, к тому же довольно часто изображаемое просто наводит скуку.

Озма, не отводя глаз от зеркала, сжала пальцами виски; ее губы беззвучно шептали что-то. Вдруг изображение в зеркале – непримечательный пейзаж с деревьями и водопадом – померкло. Пейзаж сменился темным фоном, на котором возник молодой человек, находящийся то ли в склепе, то ли в темнице. Стальные браслеты на его запястьях и лодыжках соединялись крепкими цепями с массивными скобами, вмурованными в каменную кладку стены.

– Камеру держат на запоре? – спросил Ши.

Озма прошептала еще что-то, а затем отвела взгляд от узника. Несомненно, дверь камеры, отчетливо видимая на заднем плане, была снабжена целой системой засовов и замков, но сейчас эта дверь была полуоткрытой.

– Эх вы, корабельные крысы! – не сдержался Руджеро. – А Калико… этот рассеянный король, боже мой… В те времена, когда королем был я, любой тюремщик, забывший запереть дверь камеры, отправлялся прямиком на гильотину!

– Так, – сказал Ши, – предположим, мы проникнем в камеру. А что делать с цепью и браслетами? Подбирать ключи я не умею. Может, у вас есть волшебная палочка или что-то похожее, способное помочь разорвать цепи?

– Боюсь, что нет, – ответил Эвардо, – даже если бы и было, то наверняка не сработало бы в Гномисии.

– А кто-нибудь в стране Оз использует устройство для срезания болтов?

– Я не знаю, но выясню.

Утро следующего дня застало Ши в королевской кузнице, где он с помощью эскизов старался объяснить королевскому кузнецу принцип действия устройства для срезания болтов.

Придя затем в одну из комнат дворца, где его ждали король и королева, Ши поделился с ними своими мыслями:

– Я думаю, что внятно растолковал кузнецу принцип работы устройства для срезания болтов, но боюсь, что первая попытка изготовить такое устройство не принесет удачи. Последнее, что я видел, уходя из кузницы, как кузнец бормотал какие-то заклинания над куском стального прута. Так вы собираетесь доставить сюда Байярда сейчас?

– Да, мы ждали вас, чтобы сообщить об этом, – ответила Озма.

На ней был надет широкий пояс, похожий на те, которыми подпоясываются хулиганствующие рокеры. Она, наклонившись вперед, закрыла глаза и палочкой начертила в воздухе какой-то сложный узор, беззвучно шевеля при этом губами. Послышалось шипение, словно откуда-то выходил воздух, а затем что-то большое и тяжелое внезапно с грохотом опустилось на ковер. Широко раскрыв от изумления глаза, Ши увидел стоящий на ковре объект, в действительности являющийся большой кроватью примитивной конструкции: с деревянной рамой из грубо обтесанных досок и веревочной сеткой вместо матраса.

К тому же на кровати лежали двое, их тела были накрыты одеялом, и только головы торчали снаружи. Одна голова принадлежала крупному мужчине с большой темной бородой, вторая – рыжеволосой бледнолицей молодой женщине. Когда они, проснувшись, сели и одеяло сползло вниз, оказалось, что оба они совершенно голые, по крайней мере до талии. Женщина, вскрикнув, ухватилась за край одеяла и потянула его на себя, силясь прикрыть наготу.

– Фоморианцы! [11]11
  Фоморианцы (ирл.) – темноволосые и чернокожие мореплаватели из Африки или из Азии, которые селились в Ирландии; согласно некоторым легендам они были чудовищами и обладали магическими способностями.


[Закрыть] – кричала она. – Мы просто два мертвеца, вот кто мы!

Бородач водил вокруг широко раскрытыми глазами и, наконец увидев Ши, закричал:

– Ха, Гарольд! Я знал, что рано или поздно вы вытащите меня оттуда. А кудавы нас доставили?

– В страну Оз, – ответил Ши. – Это королева Озма и ее супруг король Эвардо Ивский. Это Руджеро – бывший король гномов. Ваши величества, а это – доктор Уолтер Байярд. Просим прощения, Уолтер, за то, что доставили вас сюда в не совсем удобное для вас время.

Байярд поклонился, стараясь сделать это настолько церемонно и изящно, насколько позволяло ему сидячее положение на шаткой кровати.

– Рад приветствовать вас, ваши величества. Прошу прощения, что не могу приветствовать вас стоя, но, как вы, должно быть, видите, на мне сейчас не та одежда, в которой следует появляться при дворе. А это (он показал на рыжеволосую девицу) – моя  cane dhonn [12]12
  Девушка с карими глазами (кельт.).


[Закрыть] – иными словами, мистрис Боан Ни Колам. Скажите, Гарольд, а почему все эти люди так взбудоражены, видя обнаженных людей, совсем как это бывает с обитателями мифической Ирландии?

– Мы соблюдаем обычные правила приличия, – ответила ему Озма.

– Тогда, – невозмутимо продолжал Бай-ярд, – не одолжите ли вы нам что-нибудь из одежды? Если бы мы знали заранее…

Озма подала знак одному из придворных, и он тут же побежал исполнять приказание королевы.

– Я не узнал бы вас с усами, Уолтер, – сказал Ши.

– Друид без бороды – это не друид.

– Так вы сейчас друид?

На лице Байярда появилась довольная усмешка.

– Я удостоился третьей степени в Ордене ватесов, или мудрецов. Использовав самым тактичным образом совсем немногое из научного багажа современной психологии, я обеспечил себе такое преимущество в состязании с местными мудрецами, что практически оказался вне конкуренции.

Посланный королевой придворный вернулся с четырьмя здоровенными слугами, которые вынесли кровать вместе с лежащей на ней парой.

– Я хочу разместить их в гостевом покое номер четырнадцать, туда же я послала для них одежду. Сэр Гарольд, а они в этой мифологической Ирландии ходили в одежде?

– Ну конечно! В таком климате, как там, любого, кто ходит без одежды, ждет неминуемая смерть от пневмонии.

Появился Байярд, одетый в зеленые бриджи до колен, рубашку и жилет, и мистрис Боан, на которой было платье из тонкой просвечивающей материи, как предположил Ши, извлеченное из шкафа, где хранили обноски королевы Озмы. Байярд церемонно поклонился со словами:

– Ваши величества, примите мою глубокую благодарность вместе с сердечной признательностью.

Монаршие супруги сделали знак руками, свидетельствующий о том, что столь незначительная услуга не стоит горячей благодарности. После этого Байярд обратился с вопросом к Ши:

– Гарольд, а где Бельфеба? Я надеялся увидеть ее здесь, с вами.

– Она осталась дома, потому что ждет ребенка, – ответил Ши.

– Примите мои поздравления. Но я удивляюсь тому, что она отпустила вас из дому даже ради вызволения меня из страны охотников за головами, воспетых поэтами.

Ши нахмурил брови:

– Как раз наоборот: именно она настояла на том, что я должен идти. Я думаю, что она чувствует себя виноватой, так как должна родить девочку. Она пришла из мира, где сыновья ценятся намного выше дочерей. Я объяснял ей роль Y-хромосом в установлении пола и неоднократно повторял, что для меня пол нашего ребенка не имеет никакого значения и что я буду одинаково любить и мальчика, и девочку. Но я, к сожалению, так и не смог убедить ее и избавить от чувства вины из-за невозможности оправдать мои ожидания. Поэтому она практически вынудила меня исчезнуть до рождения ребенка. Глупо, но ничего не поделаешь.

Позже в этот день состоялся следующий разговор.

– Сэр Гарольд, – обратился Эвардо к Ши, – могу ли я побеседовать с вами, пока королева показывает дворец нашим гостям? Прошу вас оказать мне любезность и пройти со мной в мой кабинет.

– Конечно, ваше величество, – ответил Ши, – давайте поговорим.

Усевшись за массивный письменный стол, Эвардо в волнении постучал пальцами по его крышке.

– То, что я намереваюсь обсудить с вами, – сущий пустяк, но королева настаивает на необходимости этого. Ваш товарищ Байярд и его… как бы это сказать… мистрис Ни Колам состоят в близких отношениях. Но… хм… является ли их союз законным?

– Вы хотите спросить, состоят ли они в законном браке?

– Абсолютно точно, сэр Гарольд. Понимаете, королева настаивает на строжайшем соблюдении всех формальностей, по крайней мере в своем дворце. Наши гости, кажется, надеются получить временное пристанище и обосноваться в покое, куда их поселили, но по нашим правилам мы не можем предоставить такового тем, чей союз не скреплен формальной процедурой. А ведь в их случае отсутствовал обряд бракосочетания?

Выслушав Эвардо, Ши едва не рассмеялся:

– Я не знаю, как они жили в мире ирландских мифов. Мне помнится из легенд, которые, возможно, не совсем точно описывают условия жизни в Эри, что нравы обитателей этой страны весьма вольные и они не придерживаются строгих правил в сексуальном общении, хотя, что касается наготы, здесь они больше чем пуритане. Там сюзерен может потребовать от своего вассала, чтобы тот на несколько ночей уступил ему свою жену.

– Разрази меня гром! – вскричал Эвардо, придя в неописуемый ужас от услышанного. – Здесь такого мы допустить не можем!

– Конечно нет, – успокоил его Ши. – Эри – это же в общем-то варварская страна; я там побывал. По моим наблюдениям, там если мужчина и женщина устроили себе жилище и живут в нем, то они считаются мужем и женой. Вы можете объявить, что Уолтер и Боан сочетались браком в соответствии с законами и обычаями той страны, в которой они встретились.

Эвардо нахмурил брови:

– Не знаю, насколько убедительной покажется королеве эта сказка, но я тем не менее попробую. Меня слегка удивило, что доктор Байярд ничуть не возражал против того, чтобы остаться здесь на правах почетного заложника, пока вы с Руджеро будете совершать свои подвиги в Гномисии.

Ши пожал плечами:

– Уолтер весьма непосредственный человек, воспринимающий вещи и события такими, какие они есть, и он столько всякого повидал на своем веку, что уже не стремится искать какие-либо приключения ради собственного удовольствия. Я уверен, что, попроси мы его прийти сюда, он непременно пришел бы. А оставшись здесь, он наверняка испытает некие удовольствия… хм… которых мне сейчас не хватает.

На лице Эвардо появилась улыбка:

– Я понял, что вы имеете в виду мистрис Ни Колам. Я считаю себя человеком, не склонным придерживаться излишних формальностей, но, умоляю вас, не говорите об этом с королевой, тем более в шутливом тоне. Она может воспринять это как оскорбление.

– Как прикажете, ваше величество. Моя жена тоже не допускает вольностей в подобных вещах.

– А как, позволю вас спросить, продвигается изготовление устройства для срезания болтов?

– Первое устройство оказалось неудачным: кузнец утверждает, что для него вся трудность заключается в правильности расположения соединительных штифтов. Он хорошо знает, как делать ножницы и щипцы, но они имеют по одному штифту, а когда их пять в одном инструменте, тут есть над чем поломать голову. Сейчас он работает над другой конструкцией.

– Если мне не изменяет память, – произнес Руджеро скрипучим старческим голосом, – вход должен быть вот на этом гребне.

– В этом месте он и обозначен на карте, – ответил Ши.

Ши доел свой обед, и Руджеро отложил в сторону концертино, на котором до этого услаждал слух Ши, наигрывая грустные мелодии.

– Ну что ж, пошли, – сказал Ши, прилаживая мешок за спиной и поправляя висевшую сбоку саблю. – Ведите, ведь вам знакома эта страна.

Мрачные скалы западного Ива окружали их со всех сторон, а просветы между ними и справа, и слева, и спереди, и сзади, казалось, были закупорены облаками. Руджеро вышагивал впереди и как будто набирался сил, прикасаясь ногами к родной земле. Забавно было смотреть, как он опирался при ходьбе на алебарду, полученную из арсенала страны Оз, за которым неусыпно наблюдал Эвардо, став супругом королевы.

Руджеро выбрал именно алебарду из огромного набора сабель, топоров, пик, секир, арбалетов и аркебузов. (Когда Ши увидел в арсенале это примитивное рубящее, колющее, режущее оружие, то пожалел о том, что не взял с собой пистолета, поскольку в стране Оз он был бы в диковинку.) Когда Ши спросил у Руджеро, почему он выбрал именно алебарду, тот, выпрямившись во весь свой рост в четыре с половиной фута, предложил продемонстрировать возможности длинного копья с насаженным боевым топором против жалкой сабли Гарольда.

Подложив под одежду на груди мягкие вещи и защитив лица масками, они встали в боевые стойки. Почти сразу же Руджеро начал с того, что сделал три выпада, целясь острием алебарды в живот Ши. Два выпада Ши отразил. Во втором раунде он сумел, отступая и наступая, продержаться до тех пор, пока у Руджеро не сбилось дыхание и он не ослабел, а уж затем Ши, сделав выпад, упер саблю ему в грудь.

Перед началом третьего раунда Ши был убежден в своей победе. Но едва поединок начался, как он получил удар по голове, от которого у него искры посыпались из глаз.

– Видишь, мой мальчик, – оскалился в улыбке Руджеро, – это оружие кажется ничем не примечательным лишь тому, кто не знает, как им пользоваться.

Алебарда, которой был вооружен Руджеро, имела шестифутовое древко, увенчанное стальным шириной в полфута топориком, одна сторона которого имела острое лезвие, а вторая была заточена на острие. Венчал алебарду заостренный бронзовый наконечник, предназначенный для нанесения колющих ударов. Ши вложил саблю в ножны. Руджеро, вышагивающий со своей алебардой впереди, ворчал: