Текст книги "Сделка миллиардера - 2 (ЛП)"
Автор книги: Лайла Монро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Лайла Монро
Сделка миллиардера – 2
Посвящается настоящему Гранту Девлину
1.
Ладно, признаюсь: когда я была в седьмом классе, я сделала настоящий свадебный альбом.
С розовой обложкой. Полностью девичий альбом. В нем были аккуратно вырезаны и приклеены картинки свадебных платьев, туфель и букетов из свадебных журналов, которые я брала в каждом супермаркете, парикмахерской, библиотеке, газетном киоске в радиусе двадцати кварталов от моего дома. К этим фотографиям были такие любовно подобраны многочисленные детали и соответствующие заметки, как правило, носившие средневековый библейский комментарий, хотя в большинстве своем приклеивались сердечки, нижняя половина была заполнена восклицательными знаками и точками над i.
Я также проработала место проведения свадьбы: Париж, Лондон, или на крайний случай, действительно хорошая церковь с образцом совершенства витражами на главной улице. Я даже не обошла личность подружки невесты (хотя у меня никогда не было другого выбора, кроме Кейт, чьи игривые надписи периодически появлялись рядом с моими в этом альбоме, добавляя комментарии к выбору платья, типа «сексуальная бестия!» или же «супергорячее!»), и жениха, или я должна сказать женихов? Потому что, видите ли, было очень много кандидатур. Джастин Тимберлейк следил за мной на своем концерте и моментально понял, что я была той самой. Леонардо Ди Каприо не торопясь гулял по городу из кинотеатра после премьеры и заглянул в одно из кафе мороженых, в которое я тоже решила забежать, и мы тут же поняли, что нас тянет к друг другу. Томми из пятого сезона наконец-то заметил меня, а не свою чертову стервозную подружку, которая даже не понимает важность классического «British spy», показываемому по кабельному телевизору.
И конечно же, Джастин или Лео, а может и Томми, делали мне предложение самым романтическим образом. Возможно, под красивой полной луной, обещая совместно прожить жизнь, и оркестр вдалеке негромко играл завораживающую «Карибскую мелодию», воздух был наполнен ароматом сирени, а он – несмотря на то, что прервался —изящно закружил меня в вальсе по зеленой траве и цветущим просторам парка, где у нас было наше первое свидание. Кто-то из них с бесконечной нежностью дотрагивался до моих волос, смотря в глубину моих глаз, и тихо прошептал на ухо, что сначала мне покажется, будто послышалось: «Любовь моя, ты выйдешь за меня замуж?»
Хорошо или плохо, но моя нынешняя личная и интимная жизнь идет не по этому сценарию, который я составила сама себе в седьмом классе.
И так или иначе, но в тридцать лет я уж точно никак не могла предположить сценарий с предложением выйти замуж, от мужчины периодически надувающего губы, для которого я точно не могла быть кандидатом, и то, что я сказала «да» этим губам, ну, я имею ввиду этому мужчине, с которым у меня даже нет никаких отношений. Но его губы не имеют никакого отношения к текущему разговору, независимо от того, насколько хорошо он целуется. И проторяя дорожку из поцелуев от моего бедра и ниже к моей… да, эти губы не имеют абсолютно никакого отношения. Я просто перестану говорить о них сейчас же. Точно.
Ох, если бы я знала тогда то, что я знаю теперь.
Но тогда я ничего не знала, сейчас я уже старше, но не могу сказать, что стала мудрее, аплодисменты и поздравления обрушились на меня, словно лавина, я ощущала себя, словно все население планеты Земля (и, возможно, несколько дополнительных посетителей из космоса) окружили меня, поздравляя и радуясь моему предстоящему замужеству на Гранте Девлине.
...предстоящему замужеству на Гранте Девлине. Святое дерьмо.
Говорить слова благодарности за все добрые пожелания, пожалуй, было единственным, что удерживало мой мозг от разрушения, под действием того неправдоподобного факта (я выхожу замуж за Гранта Девлина), и мне казалось, что я словно стала веточкой под ногой слона. Я потеряла счет улыбкам и слезам счастья (по крайней мере, я предполагаю, что это действительно были слезы счастья), но возможно, все были убиты горем, из-за того, что Грант теперь не котировался на рынке женихов. Каждый, казалось, испытывал различные варианты английского языка, переделывая фразу по-новому, чтобы произнести: «Я так счастлив за тебя!», хотя на самом деле смысл скорее был в следующем: «Ну, что ты сделала, чтобы он хотя бы посмотрел на тебя изначально?!»
– Поздравляю, – раздался голос крестной Гранта Порции, пробивающейся сквозь толпу. – Как вам повезло, Лейси. Экий...поворот. И тебя, Грант, ... у меня нет слов.
– Спасибо, – ответила я сквозь стиснутые губы, про себя уговаривая свои слезные протоки, чтобы они не смели активироваться сейчас в ее присутствии. Ну и что, что она воплощает в себе неодобрение всего высшего класса, который активно гадит всю мою профессиональную карьеру? Есть и пострашнее люди в мире, по крайней мере должны быть.
– Я так рад, что ты одна из первых узнала эту новость, – сказал Грант Порции. – Ты же знаешь, как я надеюсь на тебя.
– Конечно, – ответила Порция с таким холодом, что я удивилась, как это люди рядом с ней не получили тяжелые случаи обморожения и переохлаждения. – Встретимся за ланчем завтра, Лэйси, дорогая. В полдень. – произнесла она, а слова: «Лейси дорогая», как «пуп земли», а «в полдень» прозвучало, как будто я должна запланировать свое публичное выступление. – Я уверена, нам стоит получше познакомиться друг с другом. Я не могу дождаться, чтобы побольше узнать о вас и ваших... многих достоинствах.
Прежде чем я успела ей ответить, репортер сунул микрофон чуть ли не прямо мне в лицо и задал вопрос: «Лейси, расскажите нашим зрителям: как вы двое познакомились?»
Я открыла рот, чтобы ответить, но даже не успев моргнуть, двое других журналистов, подскочили ко мне, словно акулы, почуявшие кровь в воде, с микрофонами и блокнотами наперевес, и затараторили, перебивая друг друга: «Когда свадьба? Что он за человек? Что вы чувствуете, выходя замуж за главу бизнес-династии Сан-Франциско? Какое ваше любимое…»
В моей руке еще по-прежнему оставался бокал шампанского, поэтому я залпом осушила его.
«Сколько детей вы хотите?»
«Возникли ли у вас какие-то этические проблемы из-за знакомства с вашим боссом?»
«Что бы Вы сказали тем, кто думает, что вы выходите за него замуж только ради денег?»
Я сравнила журналистов с акулами? Нет, я явно была не права, они, как тараканы, роились вокруг меня, зажав в кольцо своими вопросами и камерами, так что я не могла двигаться, и мне хотелось раздавить их, в конце концов, разве это не хорошая реклама, вирусное видео невеста Гранта Девлина с бокалом в руке уничтожает невинных репортеров. Я пыталась сохранить свою улыбку на лице и отвечать безобидным клише – я очень счастлива, я парю в облаках, Боже, что за замечательное событие – но они продолжали наседать на меня, и я не понимала, как они могут услышать меня, если постоянно задают град вопросов (черт мне явно нужно больше шампанского)…
На мое плечо опустилась твердая рука Гранта, и он вытянул меня из этого круга, словно спасатель, вытаскивающий из океана.
– Сожалею, дамы и господа... – репортеры тут же расступились перед ним, словно Красное море. Мне необходимо попросить его научить меня, как он это сделал, потому что мне может пригодится такая маленькая хитрость. – Добрался до прекрасной леди, чтобы забрать ее домой, пока она не пришла в себя и забрала свой ответ!
Его заявление вызвало вежливые смешки, и репортеры расступились и дали нам пройти, задав всего лишь несколько вопросов, но Грант всего лишь отмахнулся от них мимолетным взмахом руки, как будто мимоходом прихлопнул несколько назойливых мух. Прохладный ночной воздух ощущался раем на моей коже, будто глоток сладкой холодной воды после большого похода через раскаленные джунгли внимания общественности. Тут же подъехала его машина, он придержал дверь для меня, пока я скрывалась за анонимностью тонированных стекол. Дверь закрылась за ним, отрезав шумные звуки вечеринки, как будто кто-то нажал кнопку отключения всех звуков моей жизни, какое облегчение.
– Мне нужно больше шампанского, – сообщила я ему.
– У меня есть три бутылки, – сказал он, потянувшись к мини-бару.
– Тогда держи их наготове, – ответила я, и он засмеялся, наливая мне бокал.
Я выпила его залпом, как будто это был эликсир жизни, и закрыла глаза. К сожалению, когда я снова открыла их, то была по-прежнему в машине.
– На что, черт возьми, я подписалась?
Я выпила еще шампанское, заранее обрекая свои усилия на провал, пытаясь успокоить нервы.
Грант усмехаясь приподнял бровь. Он самодовольно ухмылялся. Черт, конечно он ухмылялся.
– Это была твоя идея, Лейси.
Я чуть не выплюнула на дорогой кожаный салон свое шампанское.
– В какой сумасшедшей альтернативной Вселенной эта была моя идея? Ты просто похоже перепутал, где верх и низ в альтернативной Вселенной, или же Спок (Спок (англ. Spock) – персонаж научно-фантастического телесериала «Звёздный путь») имеет козлиную бородку, а я просто напичкана совершенно жуткими идеями? Потому что я ненавижу расхлебывать твои проблемы, но это не та Вселенная!
– Очаровательно выражаешься, как всегда, – почти промурлыкал он и положил свою руку мне на плечо, теплую, успокаивающую и сильную. Его пальцы поглаживали мою кожу, рассеянно поигрывая с шелковой бретелькой платья. – Расслабься, это всего лишь PR-стратегия.
Его рука скользила, поглаживая и успокаивая по моей руке, голос звучал мягко и нежно, моя голова кружилась от шампанского и желания, и мне хотелось положить голову ему на плечо, чтобы он успокоил меня, сказав, что все будет хорошо, что я могу доверять ему, что он позаботиться обо всем...
– Это не Красавица и Чудовище, я не собираюсь запирать тебя в замке с кучей работающей бытовой техники.
– У тебя что нет ни одного замка? – автоматически спросила я, усмехаясь. Моя голова предательски склонилась к его плечу. Ох, как уютно лежать на его плече. Я могла бы остаться здесь навсегда.
– Хм, у меня три замка, – небрежно ответил он, как будто мы говорили о трех велосипедах или трех креслах, или трех немного подержанных книгах в мягкой обложке, а не о трех чертовых замках. Его рука обняла меня за плечи, притягивая ближе к себе.
– Но работающую технику всегда переоценивают, она вечно ломается. Я возлагаю вину на дешевое производство, думаю, стоит привлечь внешние источники.
Я нахмурилась, поскольку не уверена, насколько серьезно он говорил о работающих приборах, и у меня нет уверенности язвит ли он, или…
Он поцеловал меня в макушку, воспользовавшись тем, что я повернула голову, и продолжил:
– В конце концов, это не пожизненное заключение, Лейси. Нам нужно остаться заинтересованными друг в друге достаточно долго, пока цены на акции не стабилизируются, и мы не сможем выкупить компанию Дженнингса. Все очень просто.
– На самом деле многие другие вещи намного проще, – пробормотала я ему в плечо. – Калькуляция проще. Предвыборные махинации гораздо проще. Мир на Ближнем Востоке черт побери намного проще по сравнению с этим запутанным бардаком…
Его рука очутилась в моих волосах, нежно, но настойчиво он приподнял мой подбородок вверх, чтобы поцеловать меня в губы. Это был медленный, теплый поцелуй, сначала нежный, но затем становящийся все более настойчивым, его рот жадно поглощал меня, он потянул меня на колени, моя грудь прижалась к его груди, его язык скользил между моими губами, а другой рукой он крепко схватил меня за бедра. Я почувствовала его эрекцию, упирающуюся мне в бедро, жар вспыхнул между моих ног, я была уже мокрой для него…
Он усмехнулся, отстранившись от моего рта всего на долю дюйма.
– Кажется, мы ладим намного лучше, когда общаемся таким образом, не так ли? – пробормотал он, голосом похожим на темный шоколад, перемешанный с морской солью пополам с грехом.
Он попытался поцеловать меня снова, но я оттолкнула его. Я не могла позволить ему сделать это. Мы не должны были целоваться. Тем более опять. Мне необходимо было сохранять трезвую голову.
– Не следует ничего такого делать, – сказала я, пытаясь слезть с его колен, но он обнял меня еще сильнее. – Черт возьми, Грант, это бизнес!
Ах, зачем я только выпила шампанское, почему он должен быть таким комфортным, настойчивым и очаровательным, почему он должен быть моим боссом и «находится под запретом», почему он должен быть таким засранцем, единственное, что мне больше всего хотелось, это прикоснуться к нему и почувствовать его крепкие плечи, словно фундамент здания, точеные скулы, мягкие и уступчивые губы, которые разжигают огонь во мне – нет, нет, нет!
– Я серьезно, Грант, мы немного под задержались с игрой.
– Я думаю о совершенно других вещах сейчас, и мне хотелось бы, чтобы мы продолжили, – пробормотал он с лихой улыбкой.
Черт возьми, никто в реальной жизни не улыбался такой лихой улыбкой! Лихие улыбки были у сексуальных пиратов и стремительных французских шпионов семнадцатого века в гофрированных рубашках! Я отказалась смягчиться даже от такой лихой улыбки.
– Ты не пират, – сообщила я ему. – У тебя нет попугая или крюка вместо руки, у тебя нет ничего кроме сексуальности, поэтому перестань изображать из себя пирата сейчас же и вернемся к делу.
Весьма возможно, что я стала немного пьяной. Может быть. Но мне показалось, что я достойно аргументировала свою гипотезу в подвыпившем состоянии.
Грант даже не проявил никакой реакции на мое словесное излияние по поводу пирата.
– Дело, ммм? Ах, девушка с глазами, достойными награды. Ты в бриллиантах? Или ты видела фильм про кровавые бриллианты и предпочитаешь сапфиры? – его рука поднимается, поглаживая меня по щеке, я оперлась на нее без раздумий. – Рубины, несомненно, будут волшебным образом сочетаться с твоим цветом лица и комплекцией.
– Пожалуйста, замолчи, – сказала я ему в ладонь. Оооо, какая прекрасная кожа на ладони. Просто слегка обветренная и шероховатая, но такая теплая.
– Если ты настаиваешь, – ответил он с блеском в глазах и наклонился ближе.
Я уперлась ему в грудь рукой, удерживая его.
– Не таким образом! Я уверена, что ты можешь замолчать, не используя мои губы, как разрушающий меха… мехамизма твоей бесконечной болтовни!
Он надулся. Мне почти удалось побороть в себе страстное желание поцеловать его, чтобы он перестал дуться. Я успокаивала себя тем, что это для блага всего человечества, но он обижался так, как будто готов рвануть ко всему женскому населению Земли и заняться сексом, базирующемся явно на невменяемости.
– Это так ты хочешь поощрить своего жениха? – спросил он, широко удивленно раскрыв глаза, пародируя как бы трагическое разочарование. – Лейси, таким образом, ты можешь создать у меня комплекс.
– Ты не мой жених, – пробормотала я. – Вопрос не взаправдашний.
– Мне известно несколько сотен людей, которые могут с тобой не согласится, – ответил он.
– К черту этих людей, – тихо сказала я.
– Я бы предпочел трахнуть тебя, – сказал он без обиняков, и все мое тело обдало жаром, словно от вулкана, магма начинала пульсировать в моих венах, я разомлела и похоже медленно стала таять. – Хотя, если ты предпочитаешь дождаться первой брачной ночи, то я бы позволил себя уговорить.
Вопреки этому заявлению, его руки неспешно начали путешествовать, словно по незнакомому городу, вверх по моему бедру, изредка останавливаясь, чтобы познакомиться с достопримечательностями и впитать царящую атмосферу. Я разрывалась между полностью окунуться в его исследования или же сказать ему прекратить, и продолжить лишь снимать отпускные фотографии, добираясь до своего конечного пункта назначения, прежде чем он потеряет забронированный номер в отеле.
– Сейчас, словно ты в свадебном платье с обручальным кольцом…
Замаячившие неоновые огни указателя «Steddy Tatts» никогда не выглядели для меня, так привлекательно, похожие на сияющий луч маяка, который спас меня от бурного моря гормонов, которое на самом деле могло оказаться действительно плохим принятым решением и будущим унижением. Я практически пулей выскочила из лимузина прежде, чем водитель успел полностью остановиться, при этом мне удалось избежать растяжения лодыжки, только Господь знает, каким чудом, и выпалила на ходу:
– Мы поговорим об этом завтра, спокойной ночи, до свидания!
Голос Гранта продолжал следовать за мной вверх по ступенькам в мою квартиру, и его акцент только усиливал очевидное удивление:
– Не оставляй меня в неопределенности, Лэйси, ты предпочитаешь длинное колье из жемчуга или же обычной длины?
Длинное колье, чтобы не было пути вернуться назад в ад, и я сказала ему об этом.
2.
Я проснулась со всеми барабанами, собранными в оркестр, известными мне в городе, которые стучали в моей голове, создавая импровизации в своеобразном музыкальном жанре между меренгой, сальсой и малоизвестным барабанным боем, который я могу назвать только лишь: «Черт побери, Лейси, на кой хрен, ты так сильно и много пила, ты просто чертовая идиотка. Господи я хочу умереть, дайте мне просто тихо и спокойно умереть, если только от этого перестанет стучать эта боль в моей голове». Наверное, со стороны это не совсем понятно, но я сама лично хорошо знакома с многими увлекательными вариациями барабанной дроби.
– Чееееееерт, – застонала я, переворачиваясь и сонно моргая на будильник. Нечеткие красные цифры сообщили мне, что сейчас полдень. Полдень… По-моему, в полдень было назначено что-то очень важное. Работа? Мое сердце испытало момент паники, прежде чем я вспомнила, что сегодня выходной, хотя я не планировала отдыхать до понедельника. Поэтому, сегодня не нужно спешить на работу. Ну, и ладно. Это мне как раз подходит.
Поэтому я позволила своей голове упасть обратно на подушку. Подушки были отличными. Во всем мире должны изготавливаться такие подушки, большущие мягкие, на которых легко засыпать и манящие своей тишиной. О Господи. Вчера вечером явно был перебор шампанского. Интересно, можно ли на самом деле умереть от похмелья? Я могла точно проверить эту теорию сегодня утром, вернее… э-э, днем. О Господи. Почему именно мне так плохо? Не может мое похмелье и раскалывающаяся головная боль уйти к тому, кто это действительно заслужил, например, к террористу или аферисту, или Гранту, черт побери, Девлину? В мире явно нет справедливости. Этот полуденный свет, который, не переставая ярко слепит глаза, и эта бесконечная барабанная дробь, звучащая…
БАМ, БАМ, БАМ. БАМ.
Минуточку.
БАМ.
Барабанная дробь слышится не в моей голове. Она явно слышится от... моей входной двери? И давно кто-то колотит мне в дверь? Причем этот кто-то настроен чертовски решительно.
Если это Грант, то ему лучше всего привезти с собой годовой запас аспирина и такой же, годовой урожая кофе какой-нибудь латиноамериканской страны, если он хочет, чтобы я не оторвала ему голову.
– Подождите одну минутку! — заорала я, тут же жалея о своем крике, который такой болью отразился в моей голове, что заставил меня морщиться и бормотать проклятия, любые какие приходили мне в голову, я встала с постели.
Бешенный стук в дверь только усилился.
– Клянусь Богом, – тихо бормотала я себе под нос, пытаясь не тревожить свою пронизывающую головную боль криком, плетясь к двери, – я отрежу ему яйца и отправлю их в Китай самолетом в первом классе и пришлю ему за это счет. Я разрежу его на ломтики и скормлю ведьме Порции в мастерски приготовленном сэндвиче.
Произнесенное мной последнее предложение заставило меня призадуматься о чем-то, вообще-то оно напоминало первый звоночек психического расстройства, в том, что я сказала было что-то знакомое, предположительно, я должна была что-то вспомнить, но не смогла. Ах, ладно. Нелепые угрозы, которые я посылала в его адрес, заставили почувствовать себя немного лучше, поэтому я продолжила экспериментировать с ними, пока продвигалась через квартиру к грохоту, доносившему от моей входной двери, специально еле-еле передвигая и шаркая ногами, боясь наступить на что-нибудь на полу, и ощущая извращенное удовольствие от удовлетворения требований какого-то осла… я уже знала, что это был Грант, засранец, вероятно решил поиздеваться надо мной еще немного.
– Я созову пресс-конференцию и поведаю всему миру, что у него малюсенький член и неопровержимый взгляд на реалити-шоу, – я вспомнила, что Грант испытывает отвращение к современному телевидению, и позволила себе злую ухмылку при мысли о том, как я вворачиваю этот нож.
Я попыталась посмотреть в глазок, но там была темнота, черт, подростки находят смешным затыкая глазок жевательной резинкой, воспринимая это, как шутку. Я спросила на всякий случай:
– Кто там, черт возьми?
– Уже полдень, Лейси, ради бога, – послышался голос Кейт в замочную скважину. Я вздрогнула, я люблю свою подругу, но сейчас ее голос разрезал мне череп, словно жужжащая пила. – Открой, открой, открой!
Моя рука только закончила открывать замки, когда Кейт рванула дверь, ворвавшись, как торнадо, видно сметя на своем пути все ежедневные печатные издания. «The San Francisco Chronicle», «The San Francisco Examiner», «The SF Weekly», «The San Francisco Bay Guardian»...подборка газет, которую она держала в руке, опустошив печатный киоск.
Она тут же бросила их на пол передо мной.
– Какого черта…, – заорала я с удивлением, забыв, что мне этого лучше не делать, потому что в очередной раз мгновенно пожалела о том, что повысила голос.
– Это происходит, как раз не со мной, какого черта, Лэйси Ньюман, – сказала Кейт.
Она схватила первую попавшуюся газету наугад, и я съежилась от полноцветного фото себя в элегантном маленьком черном платье, которое смотрелось значительно изящнее на фото, чем на мне сейчас полностью помятое от ночного сна и отпечатков махрушки от зеленой простыни, которой была покрыта моя кровать, полностью запутавшись я в удивлении и очевидном восторге, посмотрела вниз на свою руку и огромный бриллиант, казался настолько ненастоящем, словно он был от идола какого-то забытого Богом фильма про Индиану Джонса.
Кейт смотрела на меня во все глаза, а затем взяла мою руку и внимательно посмотрела на обручальное кольцо, по-прежнему остававшееся у меня на пальце и сверкающее издали.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? Может ты хочешь мне рассказать, почему ты не сказала мне это прошлой ночью, или, когда мы сидели в баре и пили «счастливый час», или почему ты не рассказала мне об этом в любой другой наш разговор на прошлой неделе?
Господи, черт возьми, с чего же начать? Я избегала даже думать об этом, пытаясь распутать вчерашние события прошлой ночи, но для Кейт несомненно было преимущество, посмотреть со стороны печатных газет, которые она побросала на пол.
На всех страницах были мои фотографии с удивленно раскрытым ртом, который превращается в букву «О», я выглядела очень удивленной, и рядом было фото Гранта, с обожанием смотрящего мне в глаза, дальше шла фотография нас двоих улыбающихся друг другу, держащими за руки в объятиях друг друга, как будто мы только что вышли из сказки. «ПЛЕЙБОЙ ПРЕДЛОЖИЛ РУКУ И СЕРДЦЕ», гремел один заголовок. «ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ВЕЧЕР НЕ ЗАБУДЕТСЯ НИКОГДА», настаивал другой. «КТО ЖЕ ЭТА СЧАСТЛИВИЦА», – спрашивал третий.
– Ты, что ограбила газетный киоск? Где ты взяла все это?
– Я купила в аптека рядом с винным погребком, который находится рядом с моим домом, но не меняй тему, – ответила моментально Кейт. — И я купила их после, как услышала об этом по радио утром, когда успокоилась, что с тобой все в порядке, а потом я услышала об этом на остановке, когда сплетничали три маленькие старушки и девочка-подросток. Лейси! Ты ничего не сообщила мне, когда мы выпивали! Ты говорила в основном полную противоположность всему этому! Ты не можешь сама себе противоречить, иначе ты не будешь Лейси Ньюман, потому что она бы так никогда не поступила, насколько я знаю, поэтому мне придется взять тебя в заложники, пока ты не признаешь себя русским шпионом, которая заменила Лейси, чтобы вкрасться ко мне в доверие и украсть образцы моего нижнего белья.
Это была длинная тирада даже для Кейт, и я видела, как она выплескивала свои слова повышая голос, и старалась не показывать, что ей горько.
– Серьезно, подруга, я знаю, что мой дизайн сотворит чудо и поднимет боевой дух российской экономике, находящейся на спаде, но почему ты ничего не сказала своей лучшей подруге? Тем более прошлой ночью?
– Я еще ничего не знала вчера вечером! — поспешила я ее успокоить. – Клянусь, если бы я что-нибудь знала, что у этого осла в рукаве припасен козырь, я бы умчалась оттуда в такси к тебе через две секунды. Он внезапно сообщил о нашей женитьбе вчера вечером, сказав, что полностью прислушивается к моим советам о пиаре.
– Вау, – Кейт понадобилась буквально секунда, чтобы все осознать. – Может ему стоит уточнить в словаре или где-нибудь еще, что обозначает слово «прислушиваться»?
– Лучше не говори мне об этом, – я вздохнула и сжала ее руку. – Я должна была позвонить тебе снова, когда вернулась домой с гала-вечера. Я не подумала. Прости.
– Извинения приняты! – ответила Кейт и обняла меня крепче. – Просто вернуть потерянное время и то, что упущено. Как ты справляешься со всем этим? И как ты себя чувствуешь? Как ты собираешься пройти через все это? Могу я поближе взглянуть на кольцо?
Последний вопрос не требовал ответа, поэтому я стянула кольцо с пальца и передала его Кейт, которая ахала и охала над ним, вертя его в руках, а я тем временем рассматривала заголовки всех местных газет, разбросанных по полу…
Все крупные местные газеты были разбросаны по полу…
И во всех крупных местных газетах…
– Вот черт, – сказала я вслух, прерывая монолог Кейт о отличном вкусе Гранта, выбравшем округлую бриллиантовую огранку, которая являлась более ультрамодной по сравнению с огранкой розы, являющейся, как ей казалось, только предлогом, чтобы продать драгоценные камни странной формы. – Кейт, ты сказала, что слышала, как люди судачат об этом? Ты… моя семья… а не кто попало?
– Ер…, – глаза Кейт метнулись в сторону.
Как бы придя на помощь Кейт, мой телефон завибрировал достаточно громко, что я даже услышала вибрацию, доносившуюся из своей сумочки, находящейся в другом углу комнаты.
И поэтому я легко проигнорировала взгляд Кейт, одурманенный блеском бриллианта, побежала проверить смски, от которых разинула рот. Шестьдесят два сообщения?! Мой маленький бедный уцененных сотовый телефон никогда за всю свою жизнь не работал в таком режиме. Я просматривала смски, удивленными расширенными глазами, стоя с отрытым ртом, не веря своим глазам, что их может быть такое огромное количество. «Поздравляем, девочка!» «Милая, какие хорошие новости! Позвони мне, чтобы я смогла свести тебя с моим любимым флористом. Люблю, бабушка!» «Вау!» «Эй, детка, посмотрели новости, и мне кажется, что ты не можешь реально хотеть этого урода. Напиши мне что-нибудь ободряющее». «Лейси, это шутка?! Позвони мне.»
И тут же мой телефон загудел от очередной смски, словно кофе машина экспрессо, израсходовавшая свою кофейную таблетку. Хуже всего, что он запел рингтоном «Imagine» Джона Леннона, соответствующим моей маме, я застонала.
– Когда-нибудь тебе все равно придется ей все объяснить, – сказала Кейт. – Каковы шансы, что она знает? Может твои родители не читают напечатанные новости органическими темными чернила на местной бумаге из пеньки?
– Остается только понадеется на это, – ответила я и взяла трубку.
– Тыквочка! – голос мамы был настолько пронизан электрическими разрядами, словно она являлась модемом, который подключили к интернету, но даже это не могло скрыть восторга, сквозящего в каждом ее слоге. – Ты меня слышишь, тыквенный пирожок? Я звоню из леса, мы с твоим отцом решили уединиться в Санта-Круз! Мне позвонила тетя Джесс сегодня утром, сообщив прекрасные новости!
– Прекрасные новости, – эхом повторила я, в тайне надеясь, что она имела в виду мое повышение или может новый ковер, который я нашла для ванной комнаты в комиссионном магазине, или, на худой конец, мумбо-юмбо, дающие космические силы, о которых она только что прочитала в моем астрологическом гороскопе…
– О твоей помолвке, глупенькая! Ох, я всегда знала, что у тебя обязательно произойдут хорошие вещи, как только ты выровняешь свои чакры. Разве я не говорила тебе, что хорошие вещи, предназначенные исключительно для тебя, обязательно произойдут, как только ты сбалансируешь свои энергетические каналы?!
– В самом деле, мама, – ответила я, стараясь не закатывать глаза, и чтобы мое состояние не слышалось в голосе. – И на том спасибо. Я не задумываясь отправилась выпрямлять свои чакры к профессионалу, сразу же после того, как ты мне сказала об этом.
– Какая загадочная и красивая Вселенная с нашим «космическим домом» человечества в виде планеты Земля, блуждающей по ней! — бормотала она. – Помнишь, как сказал Толкиен «Не все, кто блуждают потеряны»!
– Да, мама.
Мои родители не всегда были ярким примером стареющих хиппи.
До моего восемнадцатилетнего возраста, папа носил свитер-безрукавку, играл в гольф, и работал в архитектурной фирме, проектируя хранилища материалов для определенных целей в банке. Мама работала не полную рабочую неделю кассиром в местном банке (собственно, так они и встретились) пекла шоколадное печенье для родительских собраний и шила стеганные одеяла в свободное от работы время.
Все произошло, когда я уехала учиться в колледж, хотя мама и записала себя и отца на занятия по йоге в местный колледж, но у отца случился сердечный приступ, который напугал ее, и она стала полна решимости более бережно и внимательно относиться к его здоровью. С этого все и пошло, от йоги они перешли к медитации, спонсировали тибетских монахов, приехавших в Соединенные Штаты, и бесконечно говорили о мире, любви и горловом пении. Нельзя было пройти к дому, чтобы не споткнуться о молитвенный флажок, или «ловца снов», или партии мыла из козьего молока, принесенное с фермерского рынка.
В этом не было ничего ужасного, конечно, но бывали дни, когда я смотрела на своих родителей и задавалась вопросом, насколько преданы они идеи этой крайне затянувшейся первоапрельской шутки.
– Когда твоя карма хорошая, Вселенная просто помогает тебе, – бормотала мама на другом конце провода. – Когда твой отец и я встретились с последователями этого дара, я почувствовала от него такие чудесные вибрации, и все, что он говорил в статьях настолько глубоко отзывалось во мне…
Мне было больно разрушать мамины счастливые фантазии, особенно, если учесть, что всю свою жизнь она провела чистя, скобля и жертвуя всем, чтобы я получила лучший шанс в жизни, нежели тот, что она смогла дать мне, но я не могла врать ей.
