Текст книги "Поверить в счастье"
Автор книги: Лавиния Бертрам
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
8
– В чем дело, дорогая? Ты нервничаешь? Почему?
Карина расправила юбку и осторожно опустилась на сиденье лимузина.
– Гостей гораздо больше, чем я предполагала.
– Ты же знаешь, что мы пригласили только самых близких. Представь, что тебе просто надо выйти на сцену в спектакле-импровизации.
Карина вздохнула. Конечно, он прав. Три десятка приглашенных, среди которых ее мать, Малкольм и Эрика, Рафаэлла и Крис Рэндольфы. И отец Мигеля Хавьер.
– Твой отец сочтет меня шлюхой.
Мигель вздрогнул, словно от удара, и сердито посмотрел на Карину.
– Почему ты так говоришь? Разве ты стала шлюхой, выйдя за меня замуж?
Его прямота иногда поражала ее. И как только ему удается вести переговоры с деловыми партнерами?
– Разумеется, нет. Но ведь до твоего отца наверняка дошло то, что писалось в нью-йоркских газетах. И, возможно, он винит меня за то, что ты так и не женился на Рафаэлле.
– Уверяю тебя, он вполне рассудительный человек. За что ему винить тебя, если она уже замужем за Крисом? Рафаэлла сделала свой выбор. Так же, как и я сделал свой. Если отец и винил кого-то, то только меня.
– Ты его сын, а родители всегда прощают детей. Поставь себя на его место. Представь, что это твой сын женится на какой-то бывшей певичке с огромным животом и кучей бедных родственников. Кто я для него? Чужая, совершенно незнакомая женщина, поймавшая его сына в ловко раскинутые сети.
– Успокойся, я все объяснил отцу. Мои родители рады. У них скоро появится внук. Ничего другого им и не надо. Вот увидишь, отец примет тебя как родную. Если уж на то пошло, у твоей матери были все основания отнестись ко мне, по меньшей мере, настороженно. Но ведь мы с ней отлично поладили.
– Это совсем другое дело. Моя мать рада тому, что ее дочь наконец-то вышла замуж. Для нее этот брак – это спасение от позора и избавление от стыда. К тому же, по ее словам, ты был с ней очаровательно обходителен.
Лимузин остановился, и через минуту новобрачные уже поднимались по ступенькам. Дверь открылась, и Мигель подхватил жену на руки.
Он перенес ее через порог и направился по широкому коридору к банкетному залу.
– Что ты делаешь?! – вскрикнула Карина. – Я же тяжелая!
Он рассмеялся – громко, весело и беззаботно. Как раньше.
– Я готов нести тебя на край света.
Зал встретил их приветственным гулом голосов. Следующий час прошел в обычной для таких случаев суете: в речах и поздравлениях. И только после того, как новобрачные по традиции разрезали многоярусный свадебный торт, сфотографировались и сделали тур вальса, Карине удалось немного передохнуть.
– А он не такой уж и негодяй.
Карина повернулась – рядом с бокалом шампанского стояла Эрика. За ее спиной маячил Малкольм. Они прилетели в Нью-Йорк только накануне, как и Джулия. Отец Карины остался дома, но Мигель уже поговорил с ним по телефону и заверил в том, что в ближайшее время они обязательно посетят родной город его жены.
– Тебе нравится? Правда, все хорошо?
– Более чем хорошо, просто восхитительно.
– Да, Мигель такой милый. Я даже удивляюсь, как ему удалось все так быстро организовать.
Карина поискала взглядом своего новоиспеченного мужа. Она увидела его в компании двух незнакомых мужчин и роскошной брюнетки с вьющимися волосами и глубоким декольте. Рафаэлла?
– Деньги позволяют решать почти любые проблемы. – Эрика отпила шампанского и поманила к себе мужа. – Малкольм, ты уже со всеми познакомился? Кто тот пожилой мужчина рядом с Мигелем?
Малкольм проследил за взглядом жены.
– Вы еще не знаете? Это же отец Мигеля. Он должен был прилететь еще два дня назад, но по каким-то причинам задержался. Приехал сюда прямо из аэропорта буквально час назад. А что касается женщины…
– Женщина нас не интересует, Малкольм, – решительно перебила его Эрика. – Лучше позаботься о своей матери. У нее разболелась голова, и она сказала, что поднимется в свой номер. Сходи к ней.
– Мигель такой молодец, – продолжила Карина, когда брат ушел. – Никогда бы не подумала, что мужчина может так глубоко во все вникать. Все взял на себя. И получилось…
Чьи-то руки легли ей на плечи.
– Перестань расхваливать меня, – сказал Мигель. – Я всего лишь выполнял твои инструкции. А сейчас, дорогая, если у тебя еще остались силы, давай поднимемся на один этаж. Я хочу познакомить тебя с моим отцом.
Карина повернулась к нему и подставила губы для поцелуя.
– Конечно. И спасибо тебе. О такой свадьбе можно только мечтать.
– Я рад, что сумел доставить тебе эту радость.
В его словах не было и намека на фальшь. Даже если Мигель и не любил ее, он делал все возможное, чтобы у гостей сложилось противоположное мнение.
Они направились к выходу из зала, но уже у двери едва не наткнулись на брюнетку и ее спутника. Карина мельком взглянула на Мигеля, но не заметила на его лице ни малейшего признака смущения.
– Дорогая, позволь представить тебе Рафаэллу и Криса Рэндольфов.
Крис, приятный молодой человек лет двадцати восьми, пожал протянутую руку.
– Я очень рад за вас, Карина. Поздравляю.
– Спасибо.
Карина с замиранием сердца повернулась к женщине. Теперь, вблизи, она могла рассмотреть ее получше. Тонкие черты лица. Прямой нос. Довольно высокие скулы. Темные глаза под густыми ресницами. И соблазнительные, в форме сердечка, губы. Как говорится, ни добавить, ни отнять.
– Мне так приятно с вами познакомиться, – низким грудным голосом проговорила Рафаэлла. – Не сомневаюсь, что Мигель сделает все, чтобы вы были счастливы. – Она со значением опустила взгляд на живот Карины. – Тем более что он уже многим вам обязан.
– Спасибо, – пробормотала Карина, мысленно сравнивая себя с этой утонченной, напоминающей изысканно благоухающий тропический цветок красавицей. – Надеюсь, у нас еще будет возможность познакомиться поближе.
Возможно почувствовав ее нервозность, Мигель счел нужным вмешаться.
– Извините, но нам надо идти. Я должен представить Карину своему отцу. Он прилетел только сегодня.
– Конечно. – Рафаэлла улыбнулась и взяла мужа за руку. На пальце ее сверкнул бриллиант в изящной платиновой оправе. – Передай ему привет от меня.
– Обязательно. – Мигель обнял Карину за талию и шагнул к двери. – Желаю хорошо повеселиться.
Глядя на Хавьера Гомеса, трудно было поверить, что этому человеку скоро семьдесят. Высокий и подтянутый, в прекрасно сшитом костюме, он казался скорее старшим братом Мигеля, чем его отцом. И только обильно тронутые сединой волосы и мудрые глаза, в темной глубине которых притаилась грусть многое пережившего и многое повидавшего человека, выдавали представителя другого поколения.
– Так вот она какая, моя дочь, – сказал он, легко поднимаясь из-за стола. – Иди ко мне, девочка, и позволь обнять тебя. Добро пожаловать в семью Гомес.
Карина смело шагнула вперед, понимая, что если хочет заслужить уважение свекра, то не должна выказать ни страха, ни смущения. Хавьер Гомес положил руки ей на плечи и расцеловал в обе щеки. Потом одобрительно кивнул и жестом пригласил садиться.
– Совсем не та, что на фотографиях. – Он повернулся к сыну. – Так мне нравится больше. Никаких глупых кудряшек, никакой краски. Моя Долорес никогда не красила волосы. Красота женщины в естественности. – Он снова посмотрел на невестку. – А какие глаза! Никогда не видел таких.
Карина почувствовала, что краснеет, и бросила умоляющий взгляд на Мигеля. Тот лишь улыбнулся.
– Боюсь, Мигель потому и женился на мне, что я уже не в состоянии выступать на сцене.
Мужчины переглянулись и, одновременно поняв, что Карина шутит, рассмеялись.
– Откровенно говоря, я выгляжу ужасно, – призналась она. – Ваш сын даже сравнил меня с бочкой.
Хавьер Гомес грозно сдвинул брови и укоризненно взглянул на сына.
– Никогда не говори беременной женщине, что она плохо выглядит, даже если от ее вида разбегаются дворовые собаки. Глазом моргнуть не успеешь, как переселишься на диван в гостиную, а слез будет столько, что придется надевать спасательный жилет. Я сам однажды имел неосторожность сказать Долорес, что она растолстела. К несчастью, это случилось во время обеда. Она запустила в меня тарелкой с чечевичным супом, слава Богу, что тот слегка остыл.
– И вы спали на диване в гостиной? – с улыбкой спросила Карина.
Хавьер хитро улыбнулся.
– Нет, я поступил мудрее. В тот же день купил жене жемчужное ожерелье. А ночью пробрался по крыше и влез в окно спальни. Она кричала так, что разбудила соседей, и утихла только тогда, когда увидела подарок. Потом поняла, что это я. Женский гнев короток, как весенний дождик.
Карина вспомнила, как вышел из похожего положения Мигель, открывая замок двери, за которой она пряталась. Похоже, мужчины семьи Гомес недостатком сообразительности не страдали. Ей стало вдруг так смешно, что она громко расхохоталась.
– Вам уже есть что вспомнить? – Хавьер перевел взгляд с невестки на сына. – Надеюсь, ты не подкачал?
Мигель, похоже, не расслышал вопрос отца.
– Тебе нельзя так смеяться, – мягко пожурил он хохочущую Карину. – Ребенку может не хватить воздуха.
Они поболтали еще немного, потом Мигель спросил, как дела у матери. Хавьер сразу посерьезнел.
– Она сейчас дома. Ждет вас. Я понимаю, что перелет дело нелегкое, поэтому не буду настаивать. Но Долорес была бы очень рада увидеть мать своего внука или внучки. – Он посмотрел на Мигеля. – Твоей жене нужно отдохнуть. Не утомляй ее. Пусть гости веселятся без вас. Кстати, ты уже познакомил Карину с Рафаэллой?
– Да, отец, – коротко ответил Мигель.
Хавьер задумчиво посмотрел на него и кивнул.
– Что ни делается, все к лучшему. Идите, дети. У нас еще будет время поговорить о делах.
Тронутая его доброжелательностью и искренностью, Карина поцеловала Хавьера в щеку.
– Спасибо вам за доброту.
– И тебе спасибо, девочка.
Они вышли в коридор.
– Похоже, вы понравились друг другу, – сказал Мигель и неожиданно подхватил Карину на руки. – А теперь нам пора спать. Ты же слышала, что сказал отец.
– Уронишь! Я же тяжелая! – слабо запротестовала Карина. – Кроме того, спать надо мне, а тебе еще рано.
– Думаешь, я поддамся на уловку и скажу, что ты толстая? – Он хитро усмехнулся. – Ну уж нет. Я не хочу провести ночь на диване в гостиной.
– Я вовсе не собираюсь заманивать тебя в ловушку, – рассмеялась она, – но подняться на два этажа вполне в состоянии.
– А если убежишь? Где мне опять тебя искать?
– А если ты истратишь все силы, что мне делать с тобой всю ночь? – возразила Карина.
Мигель уже одолел половину пути.
– Мы еще посмотрим, кто придет к финишу первым.
Он внес ее в спальню, такую большую, что даже огромная кровать казалась в ней почти крохотной.
– Фу, запыхался. – Он осторожно поставил Карину на пол, но не выпустил из объятий.
– Твой отец рекомендовал сон, не забыл? – глядя в его наполненные желанием глаза, сказала Карина.
– Сначала надо убедиться, что ты достаточно устала, чтобы уснуть, – ответил он, расстегивая крючки на ее свадебном платье. – Черт бы побрал эти женские штучки.
Она окинула взглядом комнату. Роскошные высокие зеркала в тяжелых рамах, предусмотрительно задвинутые шторы, бутылка шампанского в ведерке со льдом и рядом хрустальный кувшин с соком. И цветы, цветы, цветы…
В следующий момент Мигель закончил наконец схватку с платьем, и мир отступил на задний план.
9
Через две недели Карина и Мигель поднялись на борт «боинга», следующего рейсом до Буэнос-Айреса, откуда им предстояло добираться до Ла-Плата.
Устроившись в мягком, удобном кресле, Карина выпила охлажденного сока и откинулась на спинку.
– Взлет через пятнадцать минут, – взглянув на часы, заметил Мигель. – Надеюсь, тебе удастся немного поспать.
Карина невесело улыбнулась.
– Нам бы еще взлететь. Я всегда плохо переношу набор высоты. – Она посмотрела на свой живот. – Боюсь, с ремнем будут проблемы. Кстати, сколько продлится полет?
– Если все пойдет по графику, то часов двенадцать. У нас запланированы две промежуточные посадки. Можно будет выйти и размяться, подышать воздухом.
– Если бы ты знал, как мне нравилось летать! Путешествовать по стране, бродить по улицам незнакомых городов, встречаться с новыми людьми, дышать другим воздухом. А потом – на сцену. Прожектора, публика, аплодисменты… Я чувствовала себя так, словно стояла на палубе над бушующим морем.
Мигель погладил ее по щеке.
– Хочешь вернуться на сцену?
Она покачала головой.
– Нет. Сейчас у меня, как ты говоришь, другие приоритеты.
– Я попросил отца встретить нас в Буэнос-Айресе и захватить нашего семейного доктора, но, надеюсь, его помощь не потребуется. В Ла-Плата с врачами проблем не будет. Тебя будут наблюдать самые лучшие специалисты.
Мигель обо всем позаботился. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь речь шла о его ребенке.
– Мы выберем для тебя самую лучшую клинику. Если тебе что-то не понравится…
Он продолжал говорить, но Карина уже не слушала. Ее тревожил не столько перелет, несомненно долгий и утомительный, сколько предстоящий крутой поворот жизни. Последние месяцы оказались богатыми на события. Нью-Йорк… Портленд… опять Нью-Йорк и вот теперь Аргентина. Что ждет ее там? Сумеет ли она приспособиться к новой обстановке, не зная языка и культуры, оказавшись в совершенно необычном окружении, среди практически чужих людей? Мигель планировал, что она останется в Ла-Плата надолго, но не мог позволить себе отойти от дел даже на пару месяцев. Не грозит ли ей полное одиночество? Да, ей понравился Хавьер Гомес, но ведь общаться придется не только с ним одним.
– …Три дня назад. Эй, ты меня слушаешь?
– Прости, что? – Карина повернулась к мужу. – Немного отвлеклась. Так о чем ты говорил?
– Я сказал, что отослал копии всех твоих медицинских документов в Ла-Плата три дня назад.
– Боже, как ты об этом вспомнил? Я совершенно выпустила из виду, что мне понадобятся результаты анализов и прочее. Ты такой предусмотрительный.
– Лучше сказать организованный. Кстати, о дате родов. Так вот…
Карина остановила его движением руки.
– Нет, не говори. Я не люблю, когда кто-то определяет мою жизнь. Кстати, у вас в стране мужьям разрешается присутствовать при родах?
Мигель озадаченно пожал плечами.
– Даже не знаю. Ты поставила меня в тупик.
– Но если разрешается, то как ты поступишь?
– Я, конечно, с удовольствием, но окончательное решение за тобой.
Карину это удивило. Во-первых, удивила его положительная реакция. Во-вторых, то, что он предоставил право выбора ей. Господи, какой же он заботливый! В глазах вдруг защипало, и она всхлипнула.
– Карина, милая, что случилось? – Мигель заботливо наклонился к ней. – Тебя что-то расстроило? Не надо.
Она покачала головой и, открыв сумочку, достала носовой платок. Соленые капли уже ползли по щекам и падали на бежевую шелковую юбку, оставляя темные, расплывающиеся пятна.
– Я… не… не расстроилась. Все в порядке.
– Иди ко мне. – Мигель обнял ее за плечи и нежно привлек к себе. – Скажи, из-за чего ты плачешь.
– Мне так хорошо с тобой. И мне так не хватало тебя в Портленде. Я столько раз просыпалась ночью и звала тебя. Мне так хотелось позвонить тебе, рассказать о нашем ребенке, но я думала, что ты женат. Господи, как же мне тебя не хватало…
Мигель обнял ее крепче. Припав к его груди, Карина плакала и плакала, изливая боль и отчаяние, скопившиеся в душе за месяцы одиночества.
Всему приходит конец, даже женским слезам. Когда Карина успокоилась, Мигель вытер ее лицо платком и протянул стаканчик с соком.
– Ты такой заботливый… Из тебя получилась бы хорошая няня, – неуклюже пошутила она.
Мигель не поддержал шутку.
– Ты никогда больше не будешь одинока, – твердо сказал он.
Слезы Карины убивали его. Неужели она вот так проплакала целый месяц в Портленде? Мигель поёжился, представив себе эту удручающую картину, и поспешил отогнать рвущий душу образ.
Все, хватит терзаний. Теперь она не просто женщина, не просто его любовница, но жена. Он едва не потерял ее и уже никогда не повторит прежней ошибки. Она нуждалась в нем, а его не оказалось рядом. Все, хватит слез. Он покажет ей будущее, покажет, что жизнь может быть другой.
Теперь он знал ее лучше. Знал, чем определялся ее выбор карьеры. Знал, для чего ей требовались деньги. Знал, что она помогала брату и родителям. Он сам выбрал ее для себя. С ней познал то, что можно было назвать только одним словом – счастье.
Хавьер Гомес встретил их в аэропорту, а еще через три часа они вышли из автомобиля, остановившегося во дворе белоснежной трехэтажной виллы.
После ужина Хавьер объявил, что возвращается в городской дом.
– Вы останетесь здесь на пару дней, а потом приедете к нам с матерью. Будем надеяться, что хорошая новость подействует на нее лучше иного лекарства.
Все было прекрасно. Карина и Мигель гуляли по окрестностям, катались на яхте, делали покупки, бездельничали и занимались любовью. Вызванный Мигелем врач внимательно осмотрел Карину и заверил, что беременность протекает нормально.
– Все, что вам сейчас нужно, сеньора, это побольше свежего воздуха и хорошее питание. Я бы посоветовал морепродукты. На следующей неделе вы пройдете углубленный осмотр, и тогда я смогу дать вам более детальные рекомендации.
Мигель позвонил отцу. Разговор продолжался недолго, но Карина успела понять, что состояние ее свекрови не улучшилось.
Положив трубку, Мигель несколько секунд смотрел в окно, потом медленно повернулся и подошел к жене.
– Нам надо ехать, милая.
– Как она?
Он опустил глаза.
– Боюсь, не очень хорошо. Ей назначили повторную операцию. Через неделю.
Карина хотела что-то сказать, как-то поддержать его, но только вздохнула.
– Я буду готова через час.
– Отлично. – Мигель обнял ее и направился в свой кабинет на втором этаже. – И не тревожься, ты ей понравишься.
Она проводила его долгим взглядом. Возможно, ей было бы не так тревожно, если бы он хоть раз сказал, что любит ее. Заботливый и внимательный, страстный и отзывчивый, Мигель, казалось, тщательно избегал употребления слова «любовь». Он называл ее самыми ласковыми словами, но никогда, даже в моменты экстаза, не называл любимой.
Это слово как будто попало под запрет.
Долорес Гомес лежала на широкой кровати, укрытая тонким пуховым одеялом. Ее высохшие руки казались безжизненными ветками пораженного болезнью дерева. Совершенно седые волосы, впалые щеки, тонкий, резко выдающийся на изможденном лице нос. Хавьер сидел на стуле рядом с кроватью жены. Услышав шаги, он повернулся и приложил палец к губам.
– Кажется, она уснула. Не станем ее будить, бедняжке нужен отдых. Мигель, проводи Карину в ее комнату. Ланч через полчаса.
Стараясь не шуметь, они вышли из комнаты.
– Мне так жаль, – прошептала Карина. – Она давно в таком состоянии?
Мигель кивнул.
– Да, уже два месяца. Временами лучше, временами хуже. Мы надеялись на операцию, но, как оказалось, она принесла только временное облегчение. Вторую будут делать хирурги из американского госпиталя.
Комната, отведенная Карине, оказалась не очень просторной, но зато заботливо обставленной и обеспеченной всем необходимым.
– Здесь мило, – заметила она, подходя к высокому окну, из которого открывался вид на парк. – А где твоя комната? Надеюсь, не очень близко?
– Моя находится рядом, так что ты можешь вызвать меня, просто постучав в стену. – Он указал на дверь, ведущую в ванную. – Тебе, наверное, надо переодеться, а потом мы спустимся в столовую. Все остальное я покажу потом.
– А чем пока займешься ты?
– Сделаю пару звонков и тоже переоденусь.
Оставшись одна, Карина достала из дорожной сумки просторное платье, а прочие вещи разложила по ящикам старинного комода. Она думала о том, как будет жить в этом пропитанном печалью доме. Мигель заверил ее, что большую часть времени они проведут на вилле, но Карина понимала – ему хочется быть поближе к матери и отцу. Долг перед родителями играл в его жизни большую роль.
Она жила в семье, члены которой редко находили слова поддержки друг для друга, в семье, где каждый существовал сам по себе, в коконе собственных проблем. Да, родители, конечно, любили ее и Малкольма, но совершенно не понимали их и не стремились понять. На каждый вопрос у них существовал один-единственный ответ: «Делай так, как я говорю».
Закончив раскладывать вещи, Карина постучала в стену, а затем, так как Мигель на зов не явился, вышла в коридор и открыла дверь в соседнюю комнату.
Она была немного меньше отведенной ей и выглядела скромнее: ни цветов в вазах, ни ярких безделушек на полках и столике, ни кружевных занавесей на окне. На стуле лежал брошенный Мигелем пиджак, рядом, на полу, валялся галстук.
Карина убрала пиджак в шкаф, повесила галстук и проверила ящики. Рубашки, брюки, белье – все содержалось в отменном порядке. Она уже собиралась выйти из комнаты, когда заметила вероятно выпавшую из пиджака бумажку, и, наклонившись, подняла ее.
Справка о беременности!
– Что это ты тут делаешь? – раздался у нее за спиной громкий шепот, и в тот же момент сильные руки обхватили ее сзади.
– Боже, Мигель! Ты же мог меня напугать!
Он повернул ее к себе и крепко поцеловал в губы.
– Где ты был?
– Звонил в Нью-Йорк. Разговаривал с Крисом. Через три дня мы должны подписать важное соглашение с одной крупной компанией, которая намерена построить в нашей стране автомобильный завод.
– Тебе придется лететь в Штаты?
– Нет. Крис наделен всеми соответствующими полномочиями. В ближайшие месяцы основная тяжесть ответственности ляжет на него. Он еще молод, так что пусть доказывает свою полезность.
– Ты так ему доверяешь?
– Я ему доверяю. В большом бизнесе невозможно проследить за всем самому. Самое главное, что требуется от хозяина, это уметь находить настоящих профессионалов.
– Но ведь профессионалы могут сыграть и против тебя?
– Только в том случае, если у них нет ясных перспектив. У него такие перспективы есть. – Взгляд его упал на листок в ее руке. – А это что такое? Надеюсь, ты не нашла у меня под подушкой ничего компрометирующего?
Карина развернула листок.
– Это справка о моей беременности. Я оставила ее в нашей нью-йоркской квартире, когда уходила оттуда. Оставила для тебя. Зачем ты сохранил ее?
Повернувшись так, чтобы Карина не видела его лица, он сказал:
– Я не знаю, как тебе объяснить. Тогда этот листок был единственным доказательством, что у меня есть ребенок. Я не мог найти тебя. Я не знал, где тебя искать, но знал, что он существует, что он живет в тебе. – Смуглое лицо Мигеля потемнело от проступивших на нем темных пятен румянца. – Этот листок давал мне надежду.
Тронутая столь явным проявлением чувств у обычно сдержанного и постоянно контролирующего себя человека, Карина обвила его за шею.
– О, Мигель…
Он уткнулся лицом в ее волосы и молча привлек к себе. Какое-то время они стояли неподвижно, словно объединенные общей надеждой, потом Мигель глубоко вздохнул и мягко разнял ее руки.
– Нам уже надо идти, но прежде возьми свою одежду.
– Какую еще одежду? – удивилась Карина.
Он подошел к шкафу и снял с верхней полки увесистый чемодан.
– Ту, которая здесь.
Заинтригованная Карина расстегнула «молнию» и подняла верх. Одного взгляда на то, что лежало там, оказалось достаточно, чтобы все понять.
– Здесь все те вещи, которые я оставила в нашей квартире. Все то, что ты мне подарил. Вот шелковое платье… Ты купил его мне, когда мы только познакомились. Вот эти туфли ты подарил мне в тот день, когда на моих старых сломался каблук. Белье… украшения… Боже, я и забыла, сколько у меня всего. – Она рассмеялась. – Как жаль, что теперь у меня совсем другие размеры.
– Мы купим тебе все, что нужно, – поспешно уверил Мигель. – Завтра же пройдем по магазинам и…
– Следует ли понимать это так, что я слишком толстая? – воинственно спросила Карина. – Может быть, ты еще скажешь, что я ужасно выгляжу?
Мигель замахал руками.
– Нет, нет, что ты! Ничего подобного! Ты стала еще более соблазнительной. А фигура у тебя просто идеальная.
Они рассмеялись одновременно. Карина чувствовала себя так, словно только что выпила бокал шампанского.
– Вы отъявленный лгун, сеньор Гомес. Я не верю ни единому вашему слову и требую доказательств.
Лукавая улыбка скользнула по губам Мигеля.
– У меня есть доказательства, сеньора Гомес, и я имею возможность предъявить их прямо сейчас. Но в таком случае вы пропустите ланч.
Ее взгляд скользнул вниз и, наткнувшись на одно из заявленных доказательств, поспешно метнулся в сторону.
– Пожалуй, мы рассмотрим их позже. – Карина шагнула к двери. – Переодевайся и зайди за мной.
Мигель поймал ее за руку и притянул к себе.
– А может быть, мы все же задержимся? К черту ланч. Я хочу тебя.
Карина вырвала руку из его пальцев. Надо уходить. Иначе через несколько секунд ее саму придется вытаскивать отсюда.
– Ты сошел с ума! Нас же ждут твои родители. Что подумает обо мне твоя мать!
– Они все поймут.
– А я не хочу, чтобы они все понимали.
Долорес Гомес встретила Карину так, словно они были знакомы уже давно. Разговор шел непринужденно, причем говорили главным образом мужчины, а женщины в основном слушали. Время от времени Карина ловила на себе внимательный, но отнюдь не враждебный, а скорее доброжелательный взгляд Долорес. Мигель рассказывал о том, как прошли переговоры в Хьюстоне и в Нью-Йорке, Хавьер вспоминал о том, какое впечатление произвела на него Америка, когда он впервые приехал туда. Долорес изредка задавала ничего не значащие вопросы то сыну, то мужу, но почти ни о чем не расспрашивала Карину.
Ланч состоял из нескольких блюд, и каждый мог выбирать то, что хотел. Сев за стол, Карина обнаружила, что изрядно проголодалась, и взяла для начала овощной салат. Потом отведала запеченной в тесте рыбы и закончила сладким фруктовым желе.
– Расскажи мне о своей семье, – попросила Долорес.
Карина повторила то, что уже говорила Хавьеру, не забыв упомянуть о щедрости Мигеля, пообещавшего поддержать ее родителей.
Долорес удовлетворенно кивнула.
– Так и должно быть, дорогая. Наш сын – состоятельный человек, а твои отец и мать теперь и его семья.
Карина отложила вилку и покачала головой.
– Я вышла за вашего сына вовсе не для того, чтобы возложить на его плечи ответственность за моих родителей.
Хавьер раскатисто рассмеялся, Долорес едва заметно улыбнулась.
– Конечно нет, дорогая. Никто так и не думает. Если бы ты хотела вытянуть из него побольше денег, то никогда бы не уехала из Нью-Йорка.
Довольная тем, что ее поняли, Карина облегченно вздохнула.
– Вы правы. Я не заглядывала в его бумажник, мне был нужен только он сам. И о Рафаэлле я ничего не знала.
– Это нам тоже известно. – Долорес посмотрела на сына. – Мигелю следовало с самого начала рассказать нам о тебе. Никто бы и не подумал настаивать на его браке с Рафаэллой. Хорошо, что все так удачно разрешилось.
– Ты должна знать, – подхватил Хавьер, – что мы относились к Рафаэлле, как к дочери, и желали им обоим только счастья.
Карина опустила глаза.
– Мне очень жаль.
– Чего, девочка?
– Того, что из-за меня он нарушил данное вам обещание.
Хавьер понимающе закивал.
– Ты чувствуешь ответственность за судьбы других. Мне это нравится. Если бы все люди сознавали свой долг, на свете не было бы брошенных детей и одиноких матерей.
Карина промолчала.
– Но ты не переживай, – продолжил Хавьер. – В данном случае виноваты другие. Мне не следовало так давить на Мигеля.
– Мигель говорил мне, что его брак с Рафаэллой был запланирован давно, – сказала Карина, с болью вспоминая тот глубоко засевший в памяти день. – Вы были, наверное, очень огорчены.
Хавьер хотел что-то сказать, но Долорес остановила его, положив руку на его плечо.
– Мы не были огорчены тогда и счастливы сейчас. Может быть, Господь еще позволит мне увидеть вашего малыша.
Молчавший в течение всего разговора Мигель встал со стула и, подойдя к матери, обнял ее за плечи.
– Не надо, не говори так. Мы все будем молиться за твое выздоровление, и я уверен, что ты еще дождешься правнуков.
Карина отвернулась, с трудом сдерживая подступившие к глазам слезы.
– Не расстраивайся, девочка, – успокаивающе произнес Хавьер. – Посмотри на случившееся с другой стороны. Все счастливы. У нас будет внук. У вас с Мигелем есть семья. И Рафаэлла не прогадала. Возможно, это даже хорошо, что она вышла за Криса Рэндольфа. Он мне понравился. Серьезный и умный парень. По-моему, у них с Рафаэллой настоящая любовь. Жаль только, что она не рассказала нам обо всем раньше.
– Наверное, тоже боялась огорчить вас, – задумчиво сказал Мигель. – А может быть, они хотели удостовериться в прочности своих чувств.
– Как бы там ни было, – подвел итог Хавьер, – я рад тому, что мой сын выполнил второе обещание.
– Второе обещание? – удивилась Карина.
– Да, он пообещал мне, что женится на тебе, и сдержал слово. – Он помолчал, потом твердо сказал: – Да, я доволен. Теперь у нашей семьи есть будущее.
Карина растерянно посмотрела на Мигеля.
– Ты пообещал своему отцу, что женишься на мне?
Мигель кивнул и тут же поднялся из-за стола, сославшись на то, что ему надо позвонить.
Он пообещал отцу жениться на мне? Эта мысль билась в голове Карины, как посаженный в клетку зверь. Разговор за столом продолжался, ей даже удавалось отвечать на вопросы и смеяться шуткам Хавьера, но внутри у нее, где-то под сердцем, образовалась странная пустота, которая быстро распространялась. В какой-то момент Карина даже испугалась, что эта пустота захватит ее ребенка, и она в страхе прижала ладонь к животу. Словно ощутив тревогу матери, малыш отозвался привычным движением, и это немного успокоило ее.
Он пообещал отцу жениться на мне. Он женился на мне только из-за сына. Он женился на мне только потому, что дал обещание. Крис Рэндольф перешел ему дорогу, увел из-под носа Рафаэллу. Гордость не позволила Мигелю оставить удар без ответа. Он женился на мне только ради того, чтобы показать всем, как поступает настоящий мужчина, когда его невеста уходит к другому.
Теперь Карине стало ясно, почему Мигель так изменился, почему стал таким заботливым и внимательным. Данное отцу обещание не оставляло ему другого выбора, как только добиться ее руки. На пути к этой цели он не обращал внимания ни на какие препятствия. Он нашел ее. Соблазнил. Сыграл на ее чувствах. Очаровал ее мать. Договорился с ее братом. Деньги могут многое.
Раньше она еще допускала мысль, что, может быть, Мигель добивается ее согласия на брак, потому что любит ее. Потому что его влечет к ней. Теперь никакой надежды не осталось. Он любил не ее, а своих родителей. Любил настолько, что заставил себя жениться на еще недавно отвергнутой любовнице.
Как же это могло случиться? Как вышло, что она так легко позволила себя обмануть? Как забыла все то унижение, которому он подверг ее в Нью-Йорке? Впервые за все время, прошедшее с того дня, как она ответила согласием на его предложение, Карина почувствовала поднимающуюся к горлу тошноту.