Текст книги "Почти мой (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13
Летать на крыльях, не чувствовать земли под ногами, пропускать удары сердца и блаженно улыбаться сегодня – это было про меня. Что может огорчить влюблённую по уши девушку? Небо, которое уже с утра стало заволакивать тучами? Многозначительно-перекошенное лицо Тины? Сломанный микрофон, который не успели починить? Ничего из этого! Ведь пока я добиралась до ресторана, Тайвин успел прислать мне три сообщения: «уже скучаю», «у тебя всё получится, ведь ты отлично поёшь» и фото своей улыбающейся физиономии.
Платья мне понравились все семь! И я решила оставить их все. На сегодня выбрала искрящееся золотом. Ещё предстояло столько всего успеть: согласовать всё с пианистом, убедиться, что минусовка на песни, которые я выбрала, отличного качества, что аранжировка без погрешностей, выяснить у Энди будут ли танцевальные номера и конечно же …успокоиться.
Весь персонал на ушах, все в ожидании приезда босса именинника. Сегодня только лучшие блюда и по завышенной цене, как мне объяснили – это тоже традиция. В день рождения хозяина ресторана посетители готовы платить больше, потому что обычно в этот день приходят в основном те, кто хочет поздравить Тайвина Флэша и выразить ему свою признательность. Так что в свой день рождения Тай никого на халяву на угощает. И конечно же все столики заняты, расписаны до самого закрытия. Публика сегодня с шестью нулями как минимум, у генерала много влиятельных и богатых знакомых, и мне перед ними петь. Само собой я волнуюсь, трясусь, как липка, и Энди даже предложил мне хлебнуть виски для смелости. Правда я отказалась, ещё усну под роялем или наоборот пойду в разнос.
– Эй, – вначале в гримёрке показалась улыбающаяся голова именинника. – Ух, ты! Как ты изумительно выглядишь! Блестящее платье для блистательной девушки, – подходит ближе и собственнически притягивает меня к себе.
– Спасибо, конечно. Ты умеешь отвешивать комплименты. Но, Тай, отпусти …отпусти меня скорее, кто-то может увидеть! – начинаю нервничать ещё больше.
– Хм, правила номер два. Никогда не отталкивай интересующего тебя мужчину, когда он хочет к тебе прикоснуться. Не приучай его к дистанции, она программирует холодность. Мнение других тебя вообще не должно волновать, только твоё и мнение твоего мужчины, остальные на фиг! Важна близость, цельность и правила ваших отношений. Здесь сейчас никого нет и я пришёл пожелать тебе удачи.
– Ага. А если интересующая тебе женщина вдруг захочет повиснуть у тебя на шее в присутствии кучи народа?
– Ну, тут уже дело касается манер и приличия.
– Правда? – хмыкнула я, подчёркивая свою разочарованность. – А как же плевать на мнение остальных? Какие-то уже двойные стандарты. Я тебя не отталкиваю. Просто я помню, как ты заявил мне, что не приветствуешь проявление симпатии на работе. Здесь мы с тобой босс и подчинённая. Я пою – ты платишь мне за это деньги. А вот уже в другом месте, например, у тебя в квартире мы … Кто мы друг другу, Тай? Любовники? – смотрю на него в упор. Он молчит, мягко улыбается, но глаз не отводит. – А в твоей спальне мы любовники и там я могу тебе спеть уже совершенно бесплатно, и вот там действуют правила наших отношений.
– Не-а, кнопочка. Правила наших отношений действуют везде, – качает он головой. – Ты моя и здесь, и дома!
– А ты мой?
Тай вздохнул и вот теперь от отвёл взгляд. Что это там вдруг проскочило?
– Почти твой, Дженни, – выдавил он будто с трудом, а затем снова взглянул с каким-то невысказанным раздражением. – Мне уже пора. Весь вечер я буду в зале, буду слушать тебя и мысленно поддерживать. Помни об этом, – нежный поцелуй в щёку, лёгкий кивок головы и Тай снова исчез за дверью.
Почему он сказал «почти мой»? Что мешает? Или кто?
Я пела сердцем. Иначе я и не умею. Специально для именинника выбрала первую песню «Пожелания счастья». Может, мой голос слегка и дрожал от волнения, но это, как ни странно, придало исполнению нужную трепетность. С последними аккордами раздались аплодисменты. Но когда я увидела Тайвина, который идёт ко мне с розой в руках – я еле себя сдержала, чтобы не разреветься влюблённой дурой от счастья. Цветов мне ещё не дарили, особенно с такой чувственностью в глазах. Одна единственная красная роза в его руках, но как много она для меня значит!
– Спасибо, – шепнула я, покраснев от волнения. Его жест, плюс то, что на нас все пялятся.
– И тебе, – так же шепотом ответил Тай, улыбнувшись.
– Теперь тебе нужно будет и Энди розу подарить за его танцевальный номер, чтобы никто ничего не заподозрил.
Тай рассмеялся, качая головой:
– Энди точно от меня цветов не дождётся!
После меня на сцену выходят глотатели шпаг, факелов и змей. Не знаю, как можно смотреть на такое и есть одновременно, меня бы уже стошнило. Уж лучше стриптизёрша из торта. Поэтому, отдыхая, я смотрю не на экстремалов-глотателей, а в зал. Как порхают девушки и парни официанты. Как Тай подходит то к одному, то к другому столику, собирая поздравления. Мне неприятно смотреть, как его целуют в щёку другие женщины, как они ему улыбаются, а он улыбается им в ответ. Меня жалит и душит ревность, хотя я понимаю, что такому мужчине другие женщины всегда будут строить глазки.
Сегодня мои перерывы между исполнениями затягиваются, потому что в виде исключения к микрофону подходят желающие поздравить генерала во всеуслышание. Чего ему только ни желали, как только ни хвалили его ресторан. Один дядечка даже заявил, что в «Генерал Флэш» простые смертные не ходят. Но что самое интересное, никто не пожелал ему любви, чистой, искренней, взаимной. Почему никто не придаёт этому значение? Только достаток, процветание, умножение капитала и расширение бизнеса.
Поэтому следующая моя песня конечно же о любви, может, они вслушаются в слова и задумаются, вспомнят о своём сокровенном.
Вот только в этот раз, когда я пела – я смотрела на Тайвина, и мне понравилось, что он смотрел на меня не отвлекаясь. Я чувствую, что между нами что-то есть, чувствую это притяжение и связь. Хочу, чтобы она крепла. Хочу, чтобы он дорожил этой связью.
Торт, естественно, был в программе, его выкатил шеф повар, который тоже сорвал кучу оваций. Оказывается, на вкус торты никогда не повторяются, каждый год пекут разные, и первую пробу всегда снимает именинник. На этот раз из огромного торта тоже выпрыгнула девушка, но не стриптизёрша, а девушка-каучук. Она выделывала такие вещи, что глотатели шпаг по сравнению с ней простые клоуны. Она сгибалась в разные стороны, немыслимо складывалась пополам и закручивалась в жуткий узел.
– Представь, каково с такой оказаться в постели, – тихонько протянул дружок Энди, обращаясь к нему. Они в этот момент стояли рядом со мной, созерцая эту нечеловеческую гибкость.
– Генерал точно знает. Я лично видел его пару раз с этой акробаткой, – шепнул ему Энди в ответ.
Я застыла. А когда Тай тоже подарил ей розу – моя потеряла для меня всякую ценность.
Но я продолжала петь, тем не менее, вкладывая чувства, страсть и нежность в слова песен. Это был мой первый большой дебют, каждый раз мне благодарно хлопали и под конец я уже даже забыла, что значит страх сцены и микрофона. И несмотря на то, что я дико устала было даже немного жаль, что на сегодня мои выступления окончены.
Переодевшись и собравшись домой быстрее, чем ожидалось, я как раз направлялась к Тайвину, который, как и обещал, дожидался меня в зале. Посетителей осталось мало, играла лёгкая фортепьянная музыка, я немного замедлила шаг, увидев, что Тай болтает с нашим мэром, будь он неладен. И фраза, сказанная Рубеном Таджи, поразила меня будто копьём. В самое сердце…
– Так как ты теперь мой зять, позволь мне сделать тебе подарок. Можешь не возвращать мне свой долг. Надеюсь, эти деньги вы с Мией используете для обустройства детской. Ты ведь стараешься, Тайвин? Я жду, что вы подарите мне внука.
Тай меня не видел, он стоял ко мне спиной. И я уже не слышала, что он ответил Рубену. Я только слышала, как у меня в ушах колотиться пульс, готового разорваться сердца. Казалось вот-вот, ещё один вдох и оно остановится. На глаза упала чёрная пелена, от ужаса осознания я перестала соображать, мыслей не было вообще. Только одна – бежать отсюда. Не было ни обиды, ни злости, ни желания всё выяснить, глядя ему в глаза. Была только боль. Будто сразившая меня мечом. Один взмах и нежный распустившийся в душе бутон …срезан. … Я побежала. Выскочила на улицу прямо под дождь и рванула куда глаза глядят. Я не знала куда я бегу, я просто убегала от страшной правды, которая мне открылась. Когда ноги меня принесли к какому-то заброшенному зданию, огороженному сеткой, на которую я налетела в темноте, уцепившись пальцами за проволоку я, наконец, разрыдалась. Я рыдала промокшая до нитки и, кажется, хуже мне ещё никогда не было… Жалея себя, я оплакивала своё разбитое сердце и несбывшиеся мечты о любви, не обращая внимание на разрывающийся в кармане телефон…
Я знаю, что это был он, но я больше не хочу его ни слышать, ни видеть. Я просто не смогу…
Не знаю, куда мне идти… Хочется свернуться калачиком прямо здесь под забором и ждать пока дождь выполощет все беды, мысли и боль. Думать боюсь, потому что, если начну анализировать, вспоминать все его слова, взгляды, прикосновения – сойду с ума. Поэтому я слушаю чечётку дождевых капель, отдалённый вой полицейских машин и свои собственные всхлипывания. Застыла и дрожу, мучимая вопросом, что будет, если перестать дышать? Телефон наконец успокоился. Не пойму радует меня или огорчает, что он так быстро оставил свои попытки.
Вдруг пространство около меня резко осветили автомобильные фары. Напротив остановились два джипа, хлопнули дверцы и показались мужские фигуры. А когда они направились в мою сторону, я дёрнулась бежать, догадываясь, кто это может быть. Кто-то из них быстро кинулся мне наперерез и меня в два счёта скрутили сильные мужские руки, лишая возможности двигаться! Явно работал профессионал. Я, конечно, попыталась сопротивляться:
– Отпусти, скотина! Не имеете права! – даже умудрилась укусить его за руку, за что он тут же сдавил мою нижнюю челюсть.
– Ты поедешь с ними, Дженифер. Советую успокоиться. Не вынуждай применять к тебе силу, связывать тебя и заклеивать рот. Генерал хочет с тобой поговорить! – жёстко отрезали мне в ответ, таща к машине.
– Но я этого не хочу! Я буду орать всю дорогу, пока вы, придурки, не оглохнете! А потом я подам на него в суд! И слушать его не ста… – кто-то безцеремонно заклеил мне рот, залепив мне пластырем чуть ли не половину лица. После, эти же хамские рожи связали мне руки и ноги, уложив на заднее сидение, невзирая на моё мычание.
– Спасибо, что предупредила. Тихонько полежи, мы тебя быстро домчим! Дольше искали. …Гаррет, дебил, это ведь женское личико, ты ей и нос залепил! Хочешь, чтобы она задохнулась? Потом Тай скормит тебя своей любимой акуле, – почти заботливым жестом, мне отлепили край пластыря, и я судорожно вдохнула, перепугано на него таращась. Мне действительно стало страшно. Одно дело задумываться что будет, если не дышать, а другое дело лишиться такой возможности. Я впервые вижу этого парня, но похоже, он знает обо мне многое. Судя по тому, как он усмехнулся, глядя на меня.
Я уже ничего не могу сделать, мычать и дёргаться бесполезно. Эти громилы отнесут меня к Тайвину и мне снова придётся слушать его ложь! Видеть его лицо! Как это вынести? Как пережить?
Их даже не волнует, что может кто-то увидеть, заявить в полицию, о том, что из машины выволокли связанную девушку, перекинули её через плечо, как смотанный ковёр, и понесли в сторону дома.
Я не плачу, не плачу. Я дико злюсь! Если мне развяжут руки – я выцарапаю Тайвину глаза! Брошусь на него дикой кошкой и пусть меня потом пристрелят, но я ему этого так не оставлю!
– Колин, … твою мать! – слышу недовольный надломленный голос Тайвина, когда меня заносят в его квартиру. – Иначе никак нельзя было?!
– Она сопротивлялась и визжала. Я бы тебе советовал её пока не развязывать. Просто выскажи, что хотел, и только потом развязывай, снимай пластырь и … драпай.
– Ты находишь это забавным? – Тай выругался так, что я даже зажмурилась и пожалела, что мне не заткнули уши. – Как-нибудь без твоих советов разберусь. …Будь на связи.
Меня положили на диван в гостиной. Тай подошёл ко мне, когда смолкли шаги и хлопнула входная дверь. Наверное, это означало, что мы с ним остались одни. Он присел на край дивана, нежно убрав волосы с моего лица, наградив меня грустным виноватым взглядом. Похоже, что он жутко расстроен и не знает с чего начать. Вот только я ему уже не верю! И, видимо, он это понимает!
Смотрю на него и шумно дышу, раздувая грудь, как кузнечные меха. Столько слов мне хочется выплюнуть ему в лицо, но вместо этого на глаза снова наворачиваются слёзы.
– Что ты наделала, кнопочка? Сбежала, промокла до нитки. Нужно снять мокрую одежду и растереться жёстким полотенцем. А лучше принять тёплую ванну. Не хотелось бы чтобы ты простудилась, – произносит он, на что я возмущённо мычу.
– Дженни, нам нужно поговорить, многое обсудить. Я понял, что ты услышала слова Рубена. И я понимаю, почему ты злишься. Но я лишь прошу, чтобы ты позволила мне высказаться и выслушала меня. Знаю, ты у меня девушка эмоциональная, тебе будет сложно себя сдержать, поэтому сразу хочу предупредить, что ты не уйдешь отсюда пока мы не обговорим все моменты. Что если понадобиться, я свяжу тебя снова, но добьюсь того, чтобы ты меня поняла. А теперь давай освободим тебя от этого всего и позаботимся о твоём здоровье, для меня это важнее, – с этими словами он резко содрал с меня пластырь.
– Врун!!! Врун несчастный, я для тебя ни капли не важна! Если бы это было правдой – ты бы от меня не скрывал столько всего! – первое, что прокричала я ему в лицо. – Не поверю ни единому слову! Ненавижу тебя! Жалею о каждой минуте, проведённой с тобой! … Не прикасайся ко мне! – вскочила я на ноги, как только он развязал мне ноги.
– Не дури, Дженни. Дай я помогу, – бросил Тай, глядя на то, как я пытаюсь зубами стащить с запястий пластиковый зажим. Судя по всему, мне действительно без него не справиться, поэтому я позволила ему ко мне подойти. И как только он освободил мои руки – залепила ему пощёчину. Затем вторую, потому что он даже не собирался уворачиваться.
– Ты хоть представляешь, какую боль мне причинил?! – плачу и злюсь одновременно.
– Ты ведь не поверишь, если скажу, что представляю. Ты имеешь право психовать, но ты не имеешь права подвергать своё здоровье опасности. Немедленно снимай мокрую одежду! – его тон стал жёстче, потому что такой интонацией ему было говорить привычнее.
– У тебе нет права мной командовать! Нечего здесь распоряжаться и изображать заботу! Мокрая одежда – это меньшая из зол! А худшая из них – это, что я поверила подонку, позволила себя увлечь, задурить себе голову, подарила девственность сволочи, который просто развлекался со мной, посмеиваясь втихаря с наивной дурочки!
– Прекрати истерику и выслушай меня!!! – рявкнул Тайвин, неосмотрительно шагнув ко мне ближе.
– А я не хочу тебя слушать, не хочу прекращать истерику, потому что хочу выцарапать твои лживые глаза! – бросилась я на него снова, но он прикрыл лицо, и я ударила его …по рёбрам. Тай застонал и согнулся пополам.
– Бей ещё. Тебе от этого станет легче? Тогда бей. Чтобы я тоже перестал верить, что что-то значил для тебя, – прохрипел Тай, закашлявшись. Я замахнулась, но не смогла ударить его снова. Вместо этого я развернулась и рванула к входным дверям, которые конечно же оказались закрыты на все замки.
– Один из них закрывается специальным ключом, и я его спрятал, – держась за стену проговорил Тайвин, видимо я ему здорово вмазала. – Я ведь сказал, что тебе отсюда не уйти. Стёкла на окнах бронированные, так что их не разбить. Сними чёртову одежду, переоденься и давай поговорим, как взрослые люди. Пойми, ты важна для мне, поэтому я не отстану.
– Я не могу сейчас тебя видеть, Тайвин. Не могу, – отворачиваюсь, прижимаюсь любом к двери и качаю головой.
– Хорошо, давай поговорим завтра. А сейчас прими тёплый душ и ложись спать. Заодно немного успокоишься.
– Я не усну.
– А кто сказал, что я усну? Меня тоже это рвёт изнутри. Потому что я люблю тебя.
– Не верю. … Не смей … не смей манипулировать этими словами, – застонала я в ответ, начав всхлипывать ещё сильнее. – Признание в любви тоже входит в развлекательную программу?
– Нет, в мою программу входило заигрывать с тобой как можно дольше, томить и дразнить, доведя до состояния аффекта, а потом трахнуть и забыть. Мне было интересно соблазнить девственницу, такую глупую, наивную, неопытную, тугую, быть первым. Надеялся, что меня это отвлечёт от навязанной мне жены и её конченного папаши. Это было до того, как я стал думать о тебе иначе, Дженни. До того, как у меня появились чувства к тебе. Если бы я был последней сволочью, если бы мне было на тебя плевать, стал бы я тебя здесь удерживать, ведь я уже получил от тебя всё, что хотел? Если бы я ничего к тебе не испытывал, я бы отнёсся «убежала, ну и хрен с ней». Вместо этого я отправил своих людей, которые отследили тебя по маячку в твоём телефоне, отыскав дыру, в которую ты забились, и теперь я как дурак уговариваю тебя выслушать меня. Думаешь это игра? На хрена? Если это, по-твоему, игра, то ради чего мне теперь стараться, а? Посмотри на меня.
Я не реагирую. Поэтому его голос прозвучал совсем близко. Подойдя ко мне сзади, Тай повторил свою просьбу, коснувшись моей руки:
– Дженни, посмотри на меня, прошу тебя.
Минуту поколебавшись, я всё-таки повернулась и взглянула ему в глаза. Он смотрел на меня с такой отчаянной надеждой, с такой любовью. … Не пойму, как у него так получается разыгрывать любовь.
– Я ещё ни одной девушке не говорил слов любви. Это правда, клянусь самым дорогим для меня человеком – моей бабушкой. С которой, кстати, очень хотел бы тебя познакомить. – Я даже ещё точно понять не могу за что я тебя люблю, просто это случилось и всё. Теперь я боюсь тебя потерять. Но так как я человек по характеру очень жёсткий, я сделаю всё возможное, чтобы ты осталась со мной, вплоть до того насилия, которое сегодня над тобой совершили, притащив силой в мой дом. Ты нужна мне, Дженни, и верю, что тоже не безразличен тебе. Давай я сейчас не буду мучить тебя разговорами. Ты заберёшься под одеяло, согреешься и попробуешь отпустить этот непростой день. А завтра на свежую голову мы с тобой спокойно поговорим. Я отвечу на все твои вопросы…
– Ты меня не любишь или твоя любовь неправильная, – не дала я ему договорить. – Иначе ты бы подарил розу одной лишь мне. А так ты преподнёс её ещё и своей бывшей любовнице, приравнял мой статус к своим игрушкам. У тебя нет чувств, Тай.
– Если бы я выделил тебя одну, я бы подчеркнул для своих врагов, которых было полно в том зале, твою значимость. Я не хочу, чтобы кто-то копался в моём сокровенном, пусть лучше думают, что я бабник, повеса, который обожает развлечения и деньги. Так мне легче наблюдать за хищниками и защищать то, что мне дорого. Иди в спальню, Дженни. Ты устала. Я переночую на диване, – он первым развернулся и отправился в гостевую зону, на свой шикарный эксклюзивный диван. И похоже, мне ничего не оставалось, как принять его условие, согласившись на передышку до утра.
Но когда я вошла в спальню – несмотря на своё состояние, я обалдело застыла. Вся комната была заставлена красными розами, а на стене висела огромная фотография, видимо её сделали сегодня, где я с микрофоном в руках, пою, счастливо прикрыв глаза.
Глава 14
Так странно теперь смотреть на всё это, осколки разбитой романтики. Видимо, Тай планировал горячую ночку, с чувственными взрывами, сладкими стонами и восторженным шепотом. …Да уж, взрыв действительно был, но не тот, на который он рассчитывал. Вряд ли я здесь сегодня усну, под насмешки этих роз. А на своё «счастливое» фото я вообще смотреть боюсь, на это мгновение «в двух шагах от слёз». До сих пор глаза болят, так наревелась дурочка. Каждый вдох ранит, потому что каждый раз я будто вдыхаю осколки разбившихся надежд.
Посидев с минуту на кровати, всё-таки стащив с себя мокрую одежду, закутавшись в мягкое тонкое одеяло, я снова вернулась в гостиную, застыв возле дивана, на котором растянулся Тайвин.
– Что случилось?
– Давай поменяемся местами, – буркнула я в ответ. – Не могу там находиться. Они лишь подчёркивают рухнувшие иллюзии наивной дуры.
– Тогда я сейчас же всё это выброшу, – устало произносит Тай, поднимаясь на ноги.
– Нет! – останавливаю его, резко схватив за руку. Теперь мне становится жалко до боли, что такие прекрасные цветы вышвырнут на помойку. – Оставь. Зачем сразу так. Они ведь не виноваты. Просто мне нужно пережить эту ночь в другом окружении.
– То есть мне свалить? – цедит он сквозь зубы. Сердится. А усталость и боль в рёбрах, наверное, ещё сильнее его накручивают.
– Мы всего лишь поменяемся местами, – настаиваю я, укладываясь. Специально отворачиваюсь, чтобы ему было легче уйти. Но Тайвин почему-то не уходит. Чувствую, как он стоит рядом. Из меня невольно вырывается тяжёлый вздох, он через минуту тоже сокрушенно вздыхает, будто повторяет за мной. И всё равно не уходит. Садится на диван и молча берёт мои ледяные ступни в свои большие ладони. Первая моя мысль – отдёрнуть ноги. Но его руки такие тёплые, что я колеблюсь, оттягиваю этот момент.
«Ладно, ещё минутку так полежу, позволю ему меня согреть, а потом отползу от него подальше»
На свою голову я начала считать секунды, чтобы отмерить ровно минуту и … где-то на пятьдесят четвёртой я потеряла связь с реальностью провалившись в сон. Измотанный организм на сегодня поставил точку в наших разборках.
Моя мама права лишь в одном – много реветь вредно. На утро чувство, будто я прошла все уровни мясорубки, голова чугунная, в глаза будто кто-то песка насыпал, конкретная разбитость и настроение на нуле. Чувствую, что-то давит мне в бок …колено Тайвина. Приподнимаю свою несчастную головушку – он так и уснул, обнимая мои ступни, умостившись рядом со мной. Так мы и спали всю ночь валетом. …Вопреки моей злости в душе шевельнулась дурацкая нежность. С одной стороны, это так мило, спит, прижавшись щекой к моей пятке. Его даже не остановило, что я могу ему во сне ещё пару раз хорошенько двинуть, совершенно случайно. Где-то даже отозвалось раскаянье, может зря я его вчера по сломанным рёбрам ударила, не честно бить по больному месту. Вот за пощёчины совершенно не жалею, это он заслужил.
Пытаюсь осторожно и тихонько сползти с дивана, но даже с моей комплекцией я кручусь как слон, от чего Тай тут же просыпается.
Убирает свои длинные ноги, садится и молчит. Видно, утро сегодня недоброе.
– Как тебе спалось? – выдавил он, когда я прошлёпала мимо него.
– Такое впечатление будто меня били, как снаружи, так и внутри.
– Та же фигня. …Сварю кофе, – он мрачен, но вроде бы спокоен.
Пока я выбралась из душа, он не только сварил кофе, а ещё успел сделать тосты намазав их арахисовым маслом, зная, что это моё любимое лакомство.
– Позавтракаем и поговорим? – ловит мой взгляд, будто ныряя в мою душу. Киваю и сажусь за стол. На сердце ещё кошки скребут, но уже не хочется бросаться обвинениями и плеваться колкими словечками. Теперь мне хочется услышать его версию, чтобы потом подумать, взвесить со своими ощущениями и принять решение.
– Я тут подумал, ты же обо мне так мало знаешь. А чтобы понять мотивы поступков человека – о нём нужно знать больше. Поэтому я кое-что тебе расскажу, – заговорил он. – А ты ешь! – ох уж эта привычка вечно командовать! Тай продолжает только после того, как я сделала глоток кофе и надкусила тост. – Я родился не с золотой ложкой во рту. Как ты помнишь, меня вырастила бабушка, и мы особо не шиковали. Но по натуре я упёртый, я всегда добиваюсь чего хочу, это ты тоже скоро поймёшь. Поэтому я учился, двигаясь в выбранном направлении. Свои первые миллионы я заработал на стартапе, разработав программу для банковской системы безопасности. Программа оказалась настолько удобной и надёжной, что ею пользуются в разных странах мира. Затем я открыл свой ресторан забавы ради, параллельно основав компанию «Guar», мы разрабатываем и производим системы слежения, сигнализации и прочие вещи. Компания молодая, я только её развиваю, мечтая сотрудничать с NASA, и в этот бизнес я вложил почти все свои деньги в купе с инвесторами. Одним из которых является наш «любимый» мэр. …Однажды, будучи чуть моложе я сделал для себя вывод, что если ни к кому не привязываться, не прирастать сердцем, не мучатся влюблённостью, кусая себе локти, если что-то идёт не так – то жить намного интереснее и проще. Ощущения ярче, ты просто гребёшь удовольствие и никому, и ничему не обязан. Полная свобода! Когда твоё сердце никем не занято – ты принадлежишь сам себе. И я кайфовал от этой свободы, ощущая себя неуязвимым, сильным, практически баловнем судьбы. Это удобно. Себя ведь нужно любить, да? Пока мне не дала под дых глазастая девчонка, с которой я пытался отвлечься от проблем. Видно, я был слишком огорчён, что меня взяли за яйца и заставили жениться на какой-то избалованной дуре. Я открылся, пропустил удар, отвлёкся, а в это время ты заползла ко мне в душу. Не могу назвать конкретный момент, просто вдруг пришло осознание, что мне так с тобой хорошо. И то прошлое удобное существование без тебя мне уже не интересно. Мне нравится с тобой спорить, готовить для тебя, слушать, как ты поёшь и …ощущать себя в тебе. Признаюсь, меня это пугает, я себя не узнаю. А ещё меня дико огорчает, что ты не веришь в мою искренность. Я можно сказать впервые по-настоящему полюбил женщину, а меня оттолкнули ногой. Про розу я уже объяснил. Мне казалось важен не подаренный цветок, а то, что вечером я ждал именно тебя.
– Просто мне никто и никогда не дарил цветов. И когда ты подошёл ко мне с розой, для меня это было так важно, так значимо, я чуть от восторга не задохнулась. А потом… – выдавила я, не договорив.
– Дженни, – вздохнул Тай, попробовав взять меня за руку, которую я вовремя отдёрнула. Еще не время подпускать его ближе, мы ещё не всё выяснили.
– Почему ты не …сказал мне, что ты …что Мия … что у тебя есть жена? – насилу выдавила я. Это была самая сложная часть. Смотрю на него не отрываясь, срисовываю каждую эмоцию, чтобы потом ещё сто раз промотать в голове.
– Об этом так просто не скажешь. Вначале я был в шоке от этого рокового совпадения. Нарочно просто не придумаешь. Пока продолжалась наша игра, я думал, что тобой можно манипулировать, используя вашу дружбу. После мне стало интересно узнать, что она планирует, поэтому я позволил вам встретиться. Но чем больше проходило времени, тем сложнее было произнести фразу: «знаешь, кнопочка, я вообще-то женат на твоей подруге, это я тот монстр, который держит бедную Мию взаперти». Потому что я предполагал подобную реакцию.
– Ты просто струсил. Потому что не хотел создавать себе любимому неудобства!
– Может быть, отчасти. А ещё я просто не знал, как сделать больно любимой девушке. Как делать женщинам больно я знаю, знаю даже несколько способов, ни раз практиковался. Знаю, как можно унизить, заставить чувствовать вину, страх, ненависть. А вот проделать это с той, кто стала мне бесконечно близка и дорога, я не знал.
– Поздравляю, у тебя получилось с первого раза!
– Я не собираюсь становиться её мужем на самом деле! Дженни, мы с ней женаты только на бумаге, я к ней пальцем ни прикоснулся. И дарить Рубену внуков я точно не планирую!
– Зачем тогда позволил ему себя заставить?
– Ты ведь его знаешь, знаешь, насколько опасен этот человек. Он меня прижал и у меня не было выхода. Конечно, я мог психануть и послать его на хер, дать волю эмоциям, высказать ему в лицо, как я его презираю и что, когда он сдохнет, я обязательно пойду поссать на его могилу. Но я поступил мудрее, я сдержался, потому что хочу сохранить свой бизнес, в который я вложил столько сил и труда, а ещё я хочу выжить. Поэтому теперь я ищу способы избавиться от этого ярма с минимальными для себя потерями. Развестись с его дочуркой он мне не позволит. Спрятать её за границей и делать вид, что я убит горем, потому что от меня сбежала жена, тоже чревато, он поймёт, что без моей помощи ей не сбежать. Остаётся два надёжных способа: нанять профессионального киллера или нарыть на Рубена Таджи компромат, который поможет засадить его за решётку. Многие были бы этому только рады, некоторым он будто кость в горле, но эта тварь умело заметает следы. Хотя я и мои люди работаем над этим, когда-нибудь кто-то в его команде ошибётся, и мы этим воспользуемся. Что ещё ты хочешь узнать? Какие ещё будут претензии?
– Такой возможности можно ждать годами. Легче уже стать Мие настоящим мужем, сделать её своей женщиной и спокойно зарабатывать свои капиталы.
– Я из принципа не собираюсь ложиться с ней в постель. К тому же она мне не нравится, хоть ты и уверена, что твоя подруга аппетитная конфетка. Для меня это не так! – вспылил Тай, насупившись.
– А каково же ей? За что она наказана?
– Блин, Дженни, тебя послушай так я должен с ней спать из жалости! Ты этого хочешь?
– Нет. Но ты её запер, превратил её дом в тюрьму. Это не по-человечески. Она ведь такая же жертва своего отца, как и ты.
– Если она не дружит с мозгами, то так и будет. Мия неуравновешенна. Мне не нужны её атаки, забастовки и бунты. Если я дам ей свободу – она мне будет только мешать!
– Мы с ней поговорим. Расскажем ей правду и всё объясним. Ты научишь её как нужно себя вести. Мия вовсе не глупая, просто она в бешенстве.
– Ты сказала «мы»? Это стоит понимать как «мы остаёмся вместе, и я на тебя больше не злюсь»? – впервые за это утро улыбнулся Тай.
– Ещё злюсь, но … но как последняя дура хочу дать тебе ещё один шанс. Потому что ты тоже заполз ко мне в душу, Тайвин Флэш.
Он пересел ко мне как можно ближе, потянувшись к моим губам. Видимо решил проверить градус моей обиды. И я очень сдержанно ответила на его осторожный поцелуй.
– Значит, ты хочешь как можно скорее рассказать обо всём своей подруге?
– Да. Будет лучше, если мы сделаем это сегодня.
– Хорошо. Поедем к ней вместе. А теперь я поцелую тебя так, как на самом деле хочу это сделать! – прошептал он, впиваясь в мой рот, и такой страстью он меня ещё не накрывал…
– Если ты не начнёшь думать о своём здоровье, ты ещё долго будешь носить этот бандаж, потому что в итоге твои рёбра срастутся неправильно. Или ты подсядешь на обезболивающие. Я переживаю, – всё ещё тяжело дыша, выдохнула я, после того как этот безумно влюблённый преподал мне урок примирительного секса. Конечно было бурно, что-то немыслимо горячее, но вкусное.
