Текст книги "Клан зверя (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 18
Ральф величественно гарцевал на своей псаре у самой опушки, полный сил и преисполненный своего обычного высокомерия, когда он увидел, как из лесу вышел Войт, а следом за ним Джар, несущий на руках безвольно повисшее тело Мэг. … Так сумрачно вдруг стало вокруг, лишь её фигура светилась ярким пятном этим блеклым летним днём, сжимаемая сильными руками воина. … Потянуло прохладой, но холод этот шел из груди Ральфа, страх на быстрых лапках успел оббежать всё его тело, пробираясь к всполошенному разуму.
– Что с ней?! – прорычал он, подъезжая ближе.
– Ты её убил! – зло бросил Войт, не останавливаясь. – Можно подумать, что ты не знал, что так будет!
Вместо ответа Ральф выкрикнул имя чародея, которое гулким эхом отразилось от ближайших сосен.
– Положите девушку на землю! – возник перед Джаром сдержанный и сухопарый Магнус, тут же повелительно указывая себе под ноги своим когтистым пальцем. Нехотя, Джар заворчал, но всё-таки опустил Мэг на землю.
Чародей склонился над её лицом, приподнимая веки и прислушиваясь к её дыханию.
– Нужно смастерить носилки и как можно скорее доставить её в Фархад! – произнес он, обращаясь к князю.
– А пока ты сам, с помощью своих чар, побываешь в Фархаде и захватишь из своих сосудов нужные порошки, чтобы напоить её уже в селении! – Стальным тоном, требующим беспрекословного подчинения, проговорил Ральф. Не дожидаясь приказа, Джар тут же подхватил девушку и понес её дальше, провожаемый суровым взглядом своего вожака.
– Что ты так уставился на меня? – бросил Ральф, покосившись на застывшего Войта.
– Пытаюсь понять, что же в тебе такое есть. И понимаю, что не вижу ничего такого, чем бы ты мог стать так дорог её сердцу. Ты испуган за свою шкуру, Мэг же не волнует тебя совершенно!
– А я не собираюсь тебя ни в чём разубеждать! – зло процедил Ральф, подстегивая псару.
Пока отсутствовал Магнус, Шер пыталась привести бедную Мэг в чувство, но все её попытки оказались безрезультатными. Девушка оставалась глуха, нема и невосприимчива к внешним раздражителям. Шер сочувственно склонила на бок голову и провела тыльной стороной ладони по её щеке, в глазах женщины лугару светилась материнская забота и печаль.
– Девочка так слаба, жизнь едва трепещет в ней. Все силы она отдала твоему ребёнку, … ради твоей жизни, Ральф, – прошептала Шер, не поднимая глаз.
Ральф молчал. Никто не знал, что твориться в душе этого тщеславного великого лугару. Никто даже не подозревал, как сейчас согнулась, упав на колени его душа, как она захлебывается горечью и страхом потери, как рвётся его сильное сердце к этим закрытым небесным глазам. Он ведь так тосковал по ней, ему жёсткому необузданному бесстрашному мужчине так не хватало этой хрупкой девушки, которая одна могла заставить его окунуться в этот ужас уничтожающих чувств, этой убийственной любви, которая даже сейчас выжигает его душу, испепеляет его мечущееся сознание.
Поэтому Ральф молчал, невзирая ни на слова Шер, ни на колкие взгляды Войта, он просто их не замечал, ему нужна была … Мэг. Ведь она принадлежала только ему, как она могла без его ведома покинуть этот мир?! Её бледное лицо вытесняло всех из этой убогой лачуги, её мягкий голос возник в его памяти и не переставал звучать, оглушая разум.
– Выйдете, все, вон, – еле слышно прошептал он, глядя перед собой немигающими глазами. И только за ними захлопнулась дверь, как он порывисто поднялся и закрылся изнутри. Затем на ватных ногах, Ральф подошел к ложу, рухнув на его край, и обнял неподвижную девушку, приподнимая её, и кладя её голову себе на грудь. Одной рукой он гладил её по волосам, тихо шепча:
– Мэган, моя маленькая Мэган, ты выдержишь, ты не сможешь уйти, оставив меня здесь одного, я ведь умру без тебя. Зачем ты убиваешь меня, маленький филин? Ведь ты вырвала моё сердце и запихнула в своё, даже не спросив, хочу я так мучиться или нет. Теперь я знаю, что значит «плохо», Мэг. Мне очень плохо. Я слишком многое тебе прощал, этого я тебе не прощу. Ты же знаешь, хитрая фурия, что нужна мне. Прошу тебя, очнись! Ну!
– Она не слышит тебя, мой князь! – прозвучало рядом. И Магнус затарахтел глиняной посудой, приготавливая какую-то смесь, продолжая краем глаза подозрительно следить за Ральфом. Князь осторожно опустил Мэг, напрягшись и сжавшись, как пружина. Он подошел к чародею и процедил сквозь зубы:
– Она может умереть?
– Это может произойти, но я обязательно спасу ребёнка, – успокаивающе ответил старик, продолжая хлопотать над зельем. Опомнился он уже, когда цепкие пальцы князя сжимали его дряхлое горло:
– Они должны выжить оба! Мэг и мой сын! Если ты этого не сделаешь, я разорву тебя на куски и мне плевать на твою магию. Ты слышал меня, Магнус?! И больше никогда, никогда не смей подкрадываться ко мне сзади, возникая из воздуха, и подслушивая мои разговоры!!! Это ещё одна причина, из-за которой ты можешь лишиться головы старый облезший колдун! – Ральф рычал, пока его рука стальным кольцом сжималась вокруг горла пунцового чародея. Князь отпустил его, когда тот уже начал судорожно хрипеть. Ральф знал, что чародеям запрещено пользоваться чарами против князя, и Магнус не посмел под его натиском растаять в воздухе. – Ты сделаешь всё, так как я сказал, иначе никому не жить, а первым сдохнешь ты!
Магнус отлетел в сторону, испугано растирая посиневшую шею. Это был первый и беспрецедентный случай, когда князь так яростно выступал против своего чародея, становясь на сторону жертвы. Сознание старика изворотливо металось, боясь упустить что-то ещё, он чувствовал, что с этой минуты перед ним стоит враг. Магнус корил себя за то, что позволил Ральфу так далеко зайти с этой людской девчонкой, что не предотвратил его серьёзной привязанности к ней. Он испугался, что её беззащитная слабость, может вызвать лавину ярости сметающей все на своем пути, поднимая из недр души князя всю заложенную в него силу.
Пока чародей продолжал готовить порошки, его разум лихорадочно искал выход из создавшейся, неблагоприятной для него и для всей провинции в целом, ситуации. Он во что бы то ни стало, должен будет скрыть образовавшуюся постыдную слабость Ральфа. От неё нужно избавится, но так, чтобы не пострадать самому.
Напоив Мэг каким-то зельем, Магнус дал разрешение воинам погрузить её на носилки. И процессия тронулась в Фархад. Несколько дней он бился над ней, чтобы вернуть её из сумрачного безвременного состояния, но даже чары и его знания врачевателя не могли пробиться к сознанию девушки. С каждым днём, взгляд Ральфа становился всё тяжелее и тяжелее, пугая своим смертельным осуждением. С каждой минутой жизнь Мэг ускользала сквозь его пальцы. Магнус больше не мог ждать, нужно было решаться.
Совпадение ли это было? В одном из пограничных селений вспыхнуло восстание и Ральфу волей неволей пришлось срочно покинуть город, отправившись подавлять бунт. С Мэг оставался один лишь Магнус, других врачевателей он категорично отослал прочь. Никто не слышал ни криков, ни стонов. Только к утру замок огласил бодрый крик младенца.
Задумчивый чародей самолично встречал князя у ворот крепости.
– У тебя родился сын, Ральф. Замечательный здоровый малыш лугару! – дребезжащим голосом произнес старик.
– А Мэг? – выдохнул князь, упавшим голосом.
– Вызванные мною роды, позволили ей прийти в себя. Теперь она поправляется. Больше её здоровью ничего не угрожает. – Развел руками чародей, оборачиваясь на поднятое облако пыли. Ральф уже мчался к замку.
Её взгляд блуждал по потемневшему от копоти потолку, когда через резко распахнувшуюся дверь в комнату ударил яркий столп света. В проёме нарисовалась быстро приближающаяся фигура Ральфа. Сколько же времени она не видела его лица?! И вот оно склонилось над ней. Сквозь полуоткрытые пухлые губы блеснули кончики белых клыков, а во взгляде волчьих зелёных глаз мелькнула тревога и в уголках затаилась его тайная нежность. Он ничего не сказал, когда их глаза встретились. Сначала он улыбнулся, а потом просто ласково поцеловал её в губы. И это мгновенье, и этот взгляд заменили ей тысячи слов! Ещё слабой почти прозрачной исхудавшей рукой, Мэг дотянулась до его лица и нежно погладила его по щеке.
– Здравствуй, князь оборотней! Как долго я не видела тебя. Что-то случилось со мной. Помню, шла через топи, с Войтом, а потом только пустота, из которой меня выдернул плач ребёнка. Я потеряла его? – прошептала Мэг.
– Ему пришлось родиться немного раньше, чтобы дать тебе шанс выжить, но с малышом всё в порядке. Ты родила мне сына, Мэг!
– Странно, … я даже не почувствовала как это произошло, – растеряно произнесла она. – Где же он, почему мне его не показывают?
– Ты увидишь его, обещаю, только наберись побольше сил. Завтра ты увидишь того, кого носила под сердцем столько месяцев – нашего сына, который своим появлением разрушил это проклятье. Я дал ему имя. Следующего наследника рода Малика зовут Лукаш.
– Лукаш, – повторила за ним Мэг. – Неужели всё закончилось счастливым концом? – в её голосе чувствовались нотки сомнения.
– Я рад, что я дождался этого момента, и что все мы живы. А сейчас прошу, поспи, тебе нужны силы, маленький филин. – Ральф поднялся, и ещё раз улыбнувшись, вышел из комнаты. За дверью выражение его лицо резко изменилось. Выступила болезненность и категоричное упорство.
– Кормилицу уже нашли? – сухо спросил он у управляющего крепостью, – хорошо, тогда подготовь на завтра небольшой отряд всадников для сопровождения. И позови ко мне писаря.
В эту ночь Ральф так и не смог уснуть. Несмотря на его горячий нрав и стальную жесткую волю, это решение далось ему с огромным трудом. Он не знал, как он переживёт завтрашний день, но это было его решение и оно было твёрдо.
Когда Мэг шла по длинному коридору в зал оглашений, поддерживаемая одним из врачевателей, она ещё не знала, что её там ожидает. Смутные чувства до сих пор бродили в её душе, но она ещё не совсем пришла в себя после стольких дней беспамятства. Единственное, что её сейчас смущало, так это почему, чтобы увидеть ребёнка нужно идти в этот огромный зал.
Там был Ральф и колыбель, у которой стояло четверо воинов, словно в почётном карауле. Не в силах сдержать улыбки и нарастающего волнения, Мэг подошла к колыбели. В это просто невозможно было поверить! Это был её сын! Она, уже не замечая ничего вокруг, бережно взяла его на руки, сначала всё с тем же замиранием, погладила его по тёмному младенческому пушку на голове, коснулась острых кончиков малюсеньких ушек, потом она взяла в руку его крохотную ладошку с продолговатыми пальчиками и с вытянутыми розовыми ноготочками. Розовощёкий малыш насупился и открыл глаза. Какого они будут цвета ещё было не ясно, одно было определённо – это будут глаза лугару. По её щекам медленно поползли слёзы радости и умиления, Мэг поцеловала его в сморщенный лобик, почувствовав неповторимый запах младенца. Наконец-то она подняла глаза на Ральфа. Что-то было в его взгляде чужое, пугающее. Он посмотрел на воинов и громко произнес:
– Это мой сын Лукаш, которого ты должна была родить по условиям нашего договора. Чтобы доказать, что моё слово твёрдо и на него можно полагаться, я хочу чтобы условия этого договора были исполнены до конца. С твоей стороны, ты сделала всё, что от тебя требовалось, Мэг. С моей остаётся в силе, каждое обещание, которое я дал стае Аттила. Пять лет у них не будут изыматься первенцы, жизни стаи ничего больше не грозит, наоборот, я вознаградил их за особые заслуги перед кланом. Осталось лишь одно – дать тебе полную свободу. Больше условия договора тебя не держат в Фархаде, ты можешь ступать, куда захочешь в этом мире. Я больше тебя здесь не держу. На улице тебя ждет псара и отряд воинов, которые сопроводят тебя в селение кузнецов. Отныне ты не заложница этого города, ты свободна на все четыре стороны!
Мэг побледнела. Она не сводила с него взгляда своих потемневших, затуманенных от слёз и горя, больших синих глаз. Мэг отрицательно трясла головой, пытаясь прогнать от себя это жуткое наваждение, она не хотела принимать то, что слышала, то, что говорил ей этот незнакомый холодный голос. Он разбивал её душу на мелкие неровные осколки! Она не могла дышать, она не хотела думать!
– Ты … прогоняешь меня? – выдавила она дрожащим голосом, не опуская умоляющих глаз. – Ты отберёшь у меня моего сына? … Я больше … не нужна тебе? – она говорила, а слёзы градом катились из её, ещё недавно счастливых глаз.
– Договор больше не имеет силы, так что тебе незачем оставаться здесь. Я говорю – ты свободна, возвращайся в свою стаю. И если быть точным, это мой сын. – Это ответил не Ральф, и даже не зверь, который был его сутью. Это было чудовище гораздо ужаснее, оно было неким эфемерным существом, которое ненавидело жизнь, но заполняло собой весь этот мир. Его яд был смертельным! И этот яд уже начал растекаться по её жилам.
Ральф кому-то кивнул, и из её рук забрали младенца. Мэг, опустошенная и раздавленная, всё ещё продолжала смотреть на князя умирающими глазами.
– Ты не можешь так поступить со мной, Ральф! Лучше бы ты отдал меня на жертвенный алтарь, чтобы меня в полнолуние разорвали лугару. Так бы мои мучения закончились со смыслом и быстро. А ты …, твоя жестокость не знает границ! Я … буду проклинать каждый день, … проведенный с тобой, – не своим, умерщвленным голосом прошептала она, дрожа всем телом.
Словно в лихорадочном бреду, Мэг развернулась и пошла по коридорам, вышла из замка, и, не глядя по сторонам, направилась к воротам. Она ничего не видела перед собой, ноги куда-то шли, сердце кровоточило, а растерзанная в один миг душа волочилась следом за ней. Перейдя мост, Мэг всё-таки заметила следующий за ней отряд воинов князя, у которых в запасе была ещё одна оседланная псара, предназначенная для неё.
– Убирайтесь! Пошли прочь! Мне ничего от него не нужно! – зло проговорила она. – Я ненавижу его, ненавижу! – сдерживая душившие её рыдания, Мэг продолжала идти пешком. Причём она шла, не разбирая дороги, свернув в лес, бредя через заросли и рощи. Сейчас её сознание существовало отдельно от её тела, тела она больше не ощущала. Её душили чувства, раздирали и выцарапывали забившееся в угол сердце. Мэг догадывалась, что Ральф способен на самые неимоверные жестокости, но она не думала, что он сможет сделать это именно с ней. Было так больно! Эта любовь, которая всё ёщё жила в этом плачущем сердце, не смотря ни на что, только усугубляла её боль. Боль тяжелым свинцом налила её тело, остужая горячую кровь, и, в конце концов, прижала её к земле.
У них был строгий приказ князя, поэтому воины, упорно следовали за девушкой на почтительном расстоянии, продираясь за ней сквозь кустарники, ведя за собой псар. Эти лугару не анализировали происходящее и поведение Мэг, не осуждали волю своего вожака, их разум был предан служению клану, они были вышколены и закалены в боях, чувственность была давно вычищена из их душ. Наткнувшись на лежащую в траве девушку, воины, сохраняя своё прежнее хладнокровие, погрузили её на псару и галопом направились в селение кузнецов, доводя поручение до конца.
Тряска вернула Мэган в чувство, но сопротивляться у неё уже не было сил. И так совпало, что когда её душа снова находилась на краю гибели, она опять упала на грудь Джару. Он был первым, кто выскочил навстречу отряду.
Мэг не слышала, что именно передали воины новому вожаку стаи, в это время она горько плакала, обнимая своего друга.
– Ну вот, снова, – утешая её, произнес Джар.
– Не могу больше, Джар! Я жить так больше не могу! Он убил меня! Ты мой друг, ты сделаешь для меня это, добей меня, прошу тебя, этот мир расчленил мою душу. Мне так больно!
– Этого я для тебя делать не стану! Ты возьмешь себя в руки, вытрешь слёзы, и снова будешь жить дальше. Глупо просить меня об этом второй раз, Мэган! – пробасил Джар, отстраняя её от себя.
– Что он сделал теперь? – это был глухой голос Войта, который неслышно подошел к ним, и с тяжёлым сердцем наблюдал её рыдания. Войт безошибочно определил виновника такого состояния.
Но Мэг не смогла ему ничего ответить, вместо этого она принялась рыдать с новой силой.
– Отойдите от неё, дайте девочку мне. Мужчины! Что вы понимаете! – проворчала Шер, обнимая Мэг за плечи. – Пойдём, милая, умоемся и попьем водички. Не думай пока об этом, просто расскажи мне. Ну-ну, тихо, тихо.
А в замке продолжался настоящий погром. Грозное отчаянное рычание Ральфа было отчетливо слышно снаружи, оно нагоняло ужас даже на привычных к этому воинов, которые устрашали противника подобными рыками во время сражений. Князь крушил всё, что попадалось ему под руку: мебель, посуду, домашнюю утварь. Он швырял это все об стены, надщербляя колоны, разрывая постель и драпировку. Картина хаоса была ужасна! Прислуга забилась в подсобные помещения и молча переглядывалась друг с другом. Все решили, что князь сошел с ума или подхватил бешенство.
Магнус, не естественным для себя образом, в этот раз постучал в дверь и вошел, как и полагалось. Обведя апартаменты князя удивлённым и проницательным взглядом, он осторожно заговорил:
– Я бы не советовал рушить замок до основания. В нем жить ещё твоему сыну. Умерь гнев, мой князь, наши лугару в замешательстве, скоро по городу поползут слухи. Что вызвало такую ярость?
– Убирайся! Я не желаю тебя видеть! Все убирайтесь! – прорычал в ответ взбешенный Ральф.
– Я догадываюсь, что причиной явился отъезд Мэг, но ведь это единственное и правильное решение, которое только может принять князь клана. Очень хорошо, что теперь чужачки нет в Фархаде, она не испортит мальчика своим людским воспитанием, не будет будоражить лугару своими слабостями. Ей больше нет здесь места. Теперь никто не усомнится в твоём крепком духе и твоей силе, теперь никто не сможет сказать, что ты не имеешь права править провинцией. Мы победили! Властвуй, Ральф! Прошлое погибло, новый день принёс новое начало жизни! Выбери себе другую жену, и всё станет на свои места.
– Ты так считаешь? – раздалось холодное шипение Ральфа. – Как же ты мне надоел со своими советами! Да, я получил власть, и теперь я сам решу, когда мне остановиться и как поступать. Ясно? А теперь скройся с глаз!
Появление чародея немного остудило его пыл, и Ральф направился в детскую комнату своего сына. Одного его взгляда было достаточно, чтобы кормилица пулей вылетела прочь, и оставила его с малышом наедине. Князь погладил сладко спящего малыша и печально улыбнулся.
– А у тебя крепкий дух, Лукаш. Спишь, невзирая на шум и страх окружающих. Правильно, сын мой, будь сильнее чем я или твоя мать. Мой сын, – прошептал он, вымучено. – А если она так и не простит меня? Как думаешь?
Мэган уже не рыдала. Она просто лежала, отвернувшись к стене, живя в своем мире беспорядочных воспоминаний и безутешных попыток анализа поступков князя. Эта жизнь перестала её интересовать, её больше не радовали беседы с Войтом и Шер, не завлекал закат и сияние звёзд, она отказывалась принимать пищу и отвечать на вопросы. Уже третий день подряд Войт заходил в хижину и, не замечая никаких изменений, раздраженно уходил прочь. К концу третьих суток его терпение лопнуло. Подойдя к девушке, он бесцеремонно перевернул её на спину и, заглянув в глаза, твердо спросил:
– Всё-таки любишь его?
От проснувшейся боли и обиды, Мэг только закрыла глаза.
– Нет, смотри на меня, Мэг, и слушай! Ты столько времени боролась за жизнь в этом мире, столько вынесла, а теперь вот так просто сдашься? Джафрат-Кир расположен только к тому, кто не прекращается борьбу, опустишь руки – тебя сожрут, если не оборотни, так собственные мысли! Вставай! Давай, давай, поднимайся! – Войт стал стаскивать её с топчана. – У меня уже не хватает сил видеть, как ты себя убиваешь, знаешь, это зрелище не для слабых, поэтому избавь меня от подобных мучений. Вставай, Мэг и уходи!
– Что? – уронила она со стоном.
– Уходи из селения, возвращайся в Фархад!
– И ты гонишь меня? – еле слышно пролепетала она.
– Какое же ты глупое существо! Я хочу помочь тебе! Была бы моя воля, я никуда бы тебя не отпускал, но судьба распорядилась по-другому, ты здесь зачахнешь. Иди в город, найди распорядителя крепости, он хранитель законов клана, и задай ему несколько вопросов. Ральф отдал приказ не забирать первенцев из нашей стаи, а ты этой стае принадлежишь, твой сын – твой первенец, значит, он не может его у тебя забрать. И ещё он дал тебе полную свободу, а значит, ты вольна выбрать Фархад, как место для жизни. Иди, борись, если не за князя, то хотя бы за своего сына! Если ты этого не сделаешь – я больше не желаю тебя знать!
Ошарашенная Мэг, смотрела на Войта округлившимися глазами, борясь со смутными чувствами радости, страха и благодарности. Он подарил ей такой элементарный ответ, до которого ей самой мешали додуматься её неверие и упадок духа. Она крепко обняла его, затягивая эти объятья, и поцеловала в щеку. Всё же Войт так и остался для неё самым великим лугару, у него одного были такие качества, каких не хватало даже правящим вожакам.
Сидя на псаре, Мэг обернулась и помахала им на прощание, прежде чем скрыться за поворотом.
– Я бы так не смог, – тихо произнес Джар, стоя рядом со своим младшим братом.
– Что, подсказать ей правильный путь? – невесело спросил Войт.
– Нет, ты знаешь, о чём я!
Теперь дорога в Фархад показалась ей вдвое короче. Мэг скакала во весь опор, нетерпеливо подгоняя псару, она уже видела перед собой тщеславное ухмыляющееся лицо Ральфа и представляла, как она бросит ему в это лицо неоспоримые факты. Он не сможет нарушить собственное слово. Этот шанс наградил девушку необычайным приливом сил и веры. Уже утром, она была у стен Фархада, наблюдая, как медленно опускается деревянный мост. Стража пустила её в крепость, так как каждый житель Фархада знал её в лицо. Мэг, не слезая с псары, направилась к дому распорядителя Бурхана, застав его почти на пороге.
– Бурхан! Я приветствую тебя. Я пришла к тебе искать правду. Можно спросить совета у хранителя закона?
– И я приветствую тебя, Мэг. Лучше пройдём внутрь, на пороге правды не ищут.
– Тебе ведь известно, что князь отдал приказ не забирать первенцев из стаи Аттила, теперь уже Джара, и что я по их воле принадлежу этой стае?
– Естественно, – кивнул головой Бурхан, сидя в своем широком, оббитым мехом, кресле.
– Тогда надо полагать, что Ральф не имеет права забрать у меня моего сына?
– Но он отец, Мэг.
– А я мать, и Лукаш мой первенец, Ральф не может не разрешить мне жить в Фархаде и видеться с моим сыном! – не сдавалась она.
– В этом случае всё равно придётся решать князю, – ровным голосом ответил Бурхан, с любопытством сверля её своими светло-карими волчьими глазами. – Ты, как и мальчик, принадлежишь Ральфу.
– Нет, я больше ему не принадлежу! Наш договор истёк! – возмутилась Мэган, хмуря тонкие брови.
– Нет, принадлежишь! – раздался за её спиной вкрадчивый голос.
Мэган не желала оборачиваться, не желала встречаться глазами с Ральфом! Но она чувствовала, что он стоит за её спиной, и из-за этого по коже побежали мурашки, обволакивая её сначала холодом, а затем жаром.
– Ты принадлежишь мне, Мэг, и об этом знает каждый в Фархаде, об этом знает и Шер, но она поклялась мне держать всё это в тайне от тебя и своих сыновей, пока я сам не решу сказать тебе об этом, – продолжал князь. – Своими вопросами, ты очень развеселила Бурхана, и поставила его в сложное положение.
– И о чём же я не знаю? Кажется, время пришло, давай, говори, … повесели и меня! – раздраженно произнесла Мэг, не оборачиваясь.
– Скажи ей, Бурхан! – усмехаясь, велел Ральф.
– Ты можешь жить в Фархаде, и ты принадлежишь князю, по одной причине, Мэг – потому что ты его жена!
– Что?!! – Мэг подскочила как ужаленная.
– Тогда во время зачатия, в полнолуние, на жертвенном алтаре произошёл обряд лугару, с тех пор ты вторая жена князя, а со смертью Сирены, стала его единственной женой.
Мэг недоверчиво покачала головой, лишившись дара речи:
– Вы сумасшедшие! Вы все абсолютно ненормальные чудовища! Как такое могло случиться, почему у меня никто не спросил, а потом мне не соизволили сказать об этом?! – теперь почти прокричала она.
– Потому что я так приказал! – ответил Ральф. – Это пришлось сделать для снятия проклятья, ты же тогда согласилась отдаться зверю, разве тебя остановила бы такая мелочь? Все остальные были согласны, включая и Сирену. И вот теперь ты – моя жена, и ты принадлежишь мне!
Мэг почувствовала, что у неё начинается истерика. Её била нервная дрожь и перехватывало дыхание, а на глаза накатывали слёзы, которые пекли жгучей злостью.
– Бурхан, оставь нас! Больше советы хранителя законов клана не понадобятся! – князь повелительно взглянул на распорядителя, который тут же заторопился к выходу.
– Как же долго тебя не было! – произнес Ральф, беря её за плечи.
– Нет! Не трогай меня! – взвизгнула она, отскакивая в сторону. Но Ральф поймал её дрожащее тело в свои объятья и, наконец, развернул её к себе лицом. Заключив её в стальное кольцо своих рук, князь не дал ей шанса даже пошевелиться.
– Отпусти меня, немедленно! Монстр! Ты же сказал, что я тебе не нужна! Зачем теперь ты сгрёб меня своими лапами?! Я не хочу быть твоей женой!
– Правда? А кто же тогда говорил мне, что любит меня?
– Тогда я не знала, что ты можешь так жестоко поступить со мной! Ты меня предал, ты хотел растоптать меня. Я не хочу ненавидеть тебя, но и любить больше не могу! – гневно прошептала, задыхающаяся Мэг.
– А я могу, – сощурил свои зелёные глаза Ральф, – поэтому и сделал так. Ты, правда, поверила, что я отдам тебя хромому Войту? Ха! Успокойся! Прекрати вырываться и послушай меня! Я ждал, что ты вернёшься, я верил твоим чувствам. Я сдержал слово и отпустил чужачку на свободу. Я дал шанс уйти рабыне и вернуться уже моей жене, сильной, способной бороться за себя, не угнетённую договором.
– Сама бы я не пришла, так бы и умерла там, в селении, от разорванного сердца! Сюда меня отправил Войт! – зло сверкнула глазами Мэг.
– Но ведь пришла же. Значит, что-то тебя толкало примчаться в Фархад.
– Мой сын!
– Да? Значит, твои слова были просто дымом, а нежность притворством? Ты уже успела проклясть мир, который мы создали друг для друга? Люди оказывается, такие лживые существа? Но ты забываешь, Мэг, что я чуял запах твоей любви, и сейчас ты пытаешься меня обмануть. Посмотри мне в глаза, и скажи, что я не прав! – победно усмехнулся Ральф.
– Зачем ты так поступил со мной, Ральф? – не поднимая глаз, спросила обмякшая Мэг. – Зачем сделал мне больно?
– Это Джафрат-Кир, мой маленький филин! Они будут уважать тебя, только если увидят в тебе сильного борца, я хотел, чтобы ты сама показала себя! Иначе они не разглядят в тебе то, что так привязало меня, что заставило меня полюбить тебя!
Не веря собственным ушам, Мэг медленно подняла на него свои удивленные выразительные глаза, и встретилась с играющим счастливыми лучиками зелёным взглядом. Она смотрела на него, словно видела впервые! Это было даже неожиданнее, чем её изгнание из Фархада. …Ральф сказал это!
Их взгляды сплелись, утопая в бездонности друг друга, обволакивая и затягивая в теплую обещающую нежность. В тишине этой комнаты, их дыхание стало одним целым, как и губы, слившиеся в долгожданном поцелуе. Чтобы она не говорила ему, Ральф знал, что она любит его до беспамятства, так в его мире любить никто не смел. Это было слишком дерзко для лугару, слишком опасно!
– Поверь, мне было больнее, – прошептал он, целуя её в висок. – Ты нужна мне, Мэг. И если бы ты могла ощущать запахи чувств – ты бы поняла, что я тогда тебя обманывал. Ты бы уже давно почувствовала, что я не могу без тебя жить. Скажи мне теперь, хочешь ли ты прожить со мной эту жизнь, хочешь быть моей женой?
Мэг задумалась, нерешительно хмурясь, она то смотрела в его ожидающие глаза, то отводила взгляд в сторону.
– Я уже боюсь, что после примирения ты снова можешь унизишь меня или оттолкнуть, я не знаю чего ожидать от тебя в следующее мгновение. Сегодня ты нежен со мной, а завтра едва замечаешь. Я боюсь, что не выдержу следующей боли. Ты так же убедителен и в своей ярости и когда признаешься в любви. Какому из Ральфов мне верить?
– Ты знаешь, что я такой и все же это не мешало тебе отдать мне своё сердце. Да, … я легко впадаю в гнев и ярость! Мне достаточно того, чтобы увидеть, как ты мило улыбаешься своему хромому другу или перечишь мне. Да, я бываю груб и высокомерен, и ещё мне присущи многие «прекрасные» черты лугару и даже более, но таковы мы есть. Просто несмотря ни на что, ты не должна сомневаться, что в глубине моей души – ты будешь жить всегда. … Ты нужна мне, Мэг, но в тоже время только я буду повелевать тобой, а ты должна полностью подчиниться мне. Ты принимаешь такую любовь лугару?
– А если нет, ты убьёшь меня? – горько усмехнулась Мэг. – Беда в том, что и ты мне нужен, Ральф. – Она вздохнула. – Ты хитрый зеленоглазый волк, ты знал, что я не смогу устоять перед тобой, перед этой твоей очаровательной улыбкой, которую ты вытаскиваешь из глубины своей сути.
– Заметь, что это только для тебя! – заговорщицки усмехнулся князь, не выпуская Мэг из своих объятий. – Итак, я принял твоё согласие, и мы можем попробовать жить вместе и дальше, тебе придется меня терпеть, потому что больше я тебя никуда не отпущу! А сейчас … мы можем выпить по этому поводу холодного мьячи. Отметим это как день победы над всеми нависшими над нами проклятьями! За нашу силу! Устроим пиршество? – подмигнул он.
– Как самый спокойный и счастливый день в нашей жизни? – поддержала его Мэг. – С удовольствием, мой князь! – добавила она с притворной покорностью, и хитро улыбнулась.
