Текст книги "Клан зверя (СИ)"
Автор книги: Лаванда Риз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Глава 11
Он небрежно сдернул с неё капюшон и резко развернул к себе, прижимая девушку своими сильными руками. Ральф поцеловал её куда-то за ухо, слегка прикусив нежную кожу.
– Мэган, я не желаю видеть тебя злой и равнодушной. Я же знаю, ты можешь дарить мне свою странную искреннюю ласку. Мне нужно то, что ты прячешь! – тихо прошептал он.
– То есть, ты хочешь быть уверенным, что ты этим всем владеешь? Только вот незадача, князь, когда меня топчут и обижают, моя, как ты говоришь, странная нежность куда-то бесследно исчезает. Это невыносимо, когда к тебе относятся как к вещи! – жарко ответила Мэг, пряча от него лицо.
– Но, – Ральф удивленно рассмеялся, – но таковы наши правила и я не понимаю, как может быть по-другому. Ты действительно принадлежишь мне, и все в Фархаде об этом знают. И в чём я точно уверен, так это то, что ты даже понятия не имеешь, как я на самом деле отношусь к вещам. Идём со мной! – дернул он её за руку и повел в сторону замка.
– Нет! Я не хочу туда! – удивляясь своей силе, буйно запротестовала Мэг. Но князь, невзирая на её возмущенные вскрикивания, потащил за собой упирающуюся девушку. Только следуя за ним по длинному темному коридору, она перестала вырываться, бессильно покорившись следующей выходке князя. Крепко держа Мэг за руку, Ральф привел её в свою спальню и толкнул на ложе.
– Боюсь даже показывать тебе наглядный пример, что я делаю с неугодными, полагаю, твой рассудок не вынесет подобного. Тебе просто повезло в том, что ты мне нужна. Раздевайся! – коротко произнес он, стаскивая с себя одежду.
Опустив плечи, Мэг, с таким уже знакомым замирающим безразличием, заползающим в непонятое женское сердце, нехотя сбросила мокрую одежду на пол и подняла на Ральфа свои большие печальные глаза. Когда он, с несвойственной ему мягкостью, укрыл её меховым покрывалом, она почувствовала, насколько сильно она замёрзла, и ощутила, каким горячим было тело Ральфа, сжавшись под его первым прикосновением. Но его касания были лёгкими, слегка дразнящими, казалось, он просто гладил, растирал её продрогшее после дождя тело. Мэг робко заглянула в эти блуждающие волчьи глаза и поймала там тот же завораживающий взгляд, который уже не раз обезоруживал её, заманивая в свои сети. Ласкающийся зверь открыл ей свою нежность. Ральф, не отрываясь, смотрел ей в глаза, ослепляя её магическим зелёным мерцанием, медленно склоняясь над её губами. Мэган прикрыла веки и ответила ему, крепко обнимая его за плечи, прижимаясь к нему всё сильнее, отдаваясь этому затягивающему страстному поцелую, в который только Ральф мог вкладывать столько безудержного желания. Он слегка отстранился и его лукавые пронзительно зелёные глаза, снова поймали её затуманенный взгляд.
– Согрелась? – произнес он. – Ответь мне, с чего ты вдруг снова изменилась, стала прежней? Почему ты тянешься ко мне, только не ври, я почувствую. Ты видишь во мне слабость, поэтому отзываешься на ласки?
Его серьёзный тон, заставил Мэг улыбнуться. Упершись руками ему в грудь, и не отводя глаз, она произнесла:
– Слабость? Причём тут это, хотя, смотря, что ты называешь слабостью. Я вижу только, что у этой громадины полной ярости, у этой, казалось бы, бесчувственной глыбы, есть одна малозаметная грань, которая таит в себе нежность. Когда я вижу этот трепет в твоих глазах, этот идущий из глубины зов, я ничего не могу с собой поделать, я отвечаю, я доверяюсь тебе, и тогда мне хорошо рядом с тобой. …Я соврала или сказала правду?
Вместо ответа, Ральф довольно усмехнулся, снова накрывая её своим телом. И вот что странно, он сам был согласен с этой правдой. Ему было хорошо с ней, как ни с кем другим, только он так же знал, что это блаженство души запретно для лугару. Он не имел права показать свою привязанность к женщине. Это считалось слабостью среди их народа!
Только в такие минуты Ральф мог наслаждаться этой своей маленькой гранью и с удовольствием поглощать нежность Мэг. И пусть его это иногда пугало, но с ней он чувствовал себя другим. Из глубины его сердца вырывались такие спутанные незнакомые сжигающие его чувства, подчиняя себе его тело и его разум, одновременно вбирая в себя Мэг и отдаваясь ей, но рядом с этой девушкой, в её глазах его величие не унижалось сомнениями о слабости. Наоборот, он ощущал себя на вершине мира.
Поэтому его последние ночи с Мэг были такими длинными. Он растягивал своё необычное блаженство до самого утра не чувствуя изнеможения, не поддаваясь сну.
А Мэг просто таяла, переставая воспринимать окружающую действительность. Она растворялась в каком-то нереальном мире, созданном лишь для них двоих, где не существовало преград и различий. Не замечая хода времени, не испытывая пресыщения и усталости она сама, своей внутренней глубинной сутью желала принадлежать этому лугару, который вопреки всей разумной логике притягивал её к себе как магнит, становился пожирающей навязчивостью, её слабостью, к которой она осознанно, не понимая себя, плохо отдавая отчет своим поступкам, стремилась, скрывая в душе огромные силы, причиной которых явилось самое двусмысленное чувство во вселенной – любовь.
Ральф всеми силами пытался скрыть тягу к этой женщине, считая эти чувства своим пороком. Его сильная личность и изворотливый ум, позволяли ему внешне легко переходить от одного состояния к другому. И нежный князь, который вот только недавно так страстно обнимал и целовал трепетную девушку, заполняющую его мысли, мог в мгновенье ока ожесточиться, обдавая её своей мужской грубой холодностью, высокомерно глядя на неё слегка презрительным и осуждающим взглядом.
Повернувшись на бок, Ральф повел рукой по её плечу и задержался на изящной молочно-белой женской шее, рассеяно лаская её своими длинными пальцами. Утро уже пробивалось сквозь завешанное окно, острыми пронзительными лучами. Всё ещё борясь с этой внутренней тяжестью, которая сопровождала его в такие моменты расставания с ней, он наклонился и ещё раз поцеловал её в губы.
– Я навсегда останусь лугару, князем клана, зверем в твоих глазах! – вдруг жестко произнес он. – И я с этим согласен и не хочу ничего менять. Моё слово для всех закон. Только я буду решать, как мне поступить и что делать другим. И я никогда, слышишь меня, никогда не допущу, чтобы хоть кто-нибудь усомнился в моей силе, в моих возможностях и в моей власти. Я хозяин своей судьбы, этой земли, этих стай. Я твой хозяин и веду с тобой себя так, как хочу!
– Я, кажется, начинаю понимать, – с заметным разочарованием в голосе и в синих глазах, тихо произнесла девушка, – ты настоящий оборотень. Ночью один, а днём другой! – Мэг спокойно взглянула в эти сузившиеся глаза. – Никто не должен усомниться в твоём авторитете, никто не должен обвинить тебя в мягкости к женщине, потому что это не относится к великим качествам вожака. Ты хочешь сказать, что днём ты можешь совершенно оправдано бить меня, оскорблять и заставлять делать то, чего я не хочу? А ночью, я должна принимать тебя, как ни в чём не бывало, «быть прежней» такой, как тебе нравится, чтобы тебя не злить? И это, по-твоему, ваша хвалёная сила? Это и есть слабость, причём самая мерзкая из всех! Неспособность защитить свою женщину и свою правду, унижая слабого своим превосходством у всех на глазах, нагоняя этим примером ужас на всех остальных. Я думаю, что твой чародей до сих пор подсыпает мне в пищу, какое-то зелье, потому что я всегда ненавидела таких мужчин. Это качества труса, это …
Ральф прервал её обвинительную речь, резко зажав ей ладонью рот:
– Не заговаривайся, Мэг! Лучше остановись сейчас! – сурово прохрипел он. – Твоя женская головка, забитая глупостями и капризами мешает тебе думать и только это спасает тебя от моего гнева после таких слов! Трусом я никогда не был! Я просто живу в своём мире, мой маленький филин. А выживать здесь нужно не только смелостью, но и хитростью. Неразумно ради своих прихотей ополчать против себя весь мир лугару. Так я возьму для себя больше, без потери и лишних жертв. И ты будешь делать так, как я тебе скажу! Да, я оборотень и ты должна была уже с этим смириться! Оборотень по своей сути, как и все здесь в этом мире. Если тебе хватит мудрости и ума быть осторожной, покоряясь моим правилам, тогда никто не будет тебя бить и оскорблять. Она всегда ненавидела таких мужчин! – фыркнул Ральф, меча глазами молнии. – Здесь всё не так как ты привыкла это понимать! Наши принципы так же различны, как и наши миры. Если хочешь знать, именно таким образом я всех вас и защищаю! И тебя и свой клан. Я лугару!!! Ты понимаешь это или нет, упрямое вздорное создание?!
Он лежал рядом с ней, тяжело дыша, глядя на неё в упор своим ожесточенным взглядом повелителя. Но сейчас Мэган не пугал его устрашающий вид. Смысл его слов запутывался где-то в подсознании, западая в душу обрывками фраз. Сейчас она хотела понять, что же творится у него в сердце, где маска, а где истинное лицо Ральфа или как совместить эти два образа в одном человеке и научиться принимать его? Она инстинктивно потянулась к нему рукой и нежно погладила его по щеке, заставляя его испытать ещё большее смятение. Он закрыл глаза, чтобы она не увидела, как борются в нём его ярость и непримиримость с вырывающейся наружу из глубины души его теплотой. А Мэган продолжала гладить его лицо, запуская пальцы в его густые чёрные волосы, ложившиеся ему на плечи. Потом она, приподнявшись, поцеловала его в подбородок и изгиб шеи, окончательно сбив его с толку и погасив его гнев. И князь молчаливо снова потянулся к девушке, обнимая её за талию, и привлекая к себе властным движением крепкой руки. Теперь Мэг оказалась сверху, она склонилась над ним, целуя его в губы, её мягкие светлые волосы щекотали его лицо, её тёплое тело снова вызвало его блаженные стоны, отгораживаясь от чувства вины перед своей сутью. Его зельем были её поцелуи.
– У меня к вам есть безотлагательная новость! – прозвучал рядом голос чародея, вырывая их из захватившего и уносящего ввысь потока наслаждения, апофеоза всех ласк и созвучия тел.
Мэг растерянно вскрикнула, пристыженная появлением постороннего, она лихорадочно попыталась прикрыться концом покрывала. Ральф недовольно скосился в сторону Магнуса, который стоял рядом с видом полного безразличия к обнаженным телам.
– В моём возрасте, меня уже не беспокоят женские прелести, – проговорил чародей, обращаясь к смущенной Мэг. – Меня больше волнует наше будущее, которое по огромной иронии оказалось в ваших руках.
– Что такого стряслось, заставляя тебя врываться ко мне вот так?! – возмущенно заворчал Ральф, отстраняясь от Мэг.
– Проклятье. Сегодня ночью у меня было видение, я общался с духами своих давно ушедших предков, и отыскал ответ. Я знаю, каким должен быть последний шаг, чтобы развеять проклятье! И это без сомнения единственный путь. … – Чародей нарочно выждал паузу, заглядывая в напряженное лицо своего князя. – Но это очень трудный шаг!
– Если ты явился сюда чтобы открыть мне глаза, то не затягивай с этим! Ты же знаешь, старый колдун, я не люблю недомолвок! – воскликнул Ральф, вскакивая с ложа, без всякого стеснения одеваясь перед стариком.
– Проклятье очень древнее и очень сильное. Но как у каждого яда есть своё противоядие, так и у каждого проклятья есть обратный путь, правда, намного сложнее, чем его наложение. Намного. Тем, кто его применил, была известна сложность, почти невозможность этой стороны. – Голос чародея заполнял все покои князя своей гулкой монотонной зловещей загадочностью. – Ребёнок, сын, наследник князя может быть зачат женщиной из другого мира, женщиной, которая искренне, без страха и принуждения отдаст себя ему в полнолуние на жертвенном алтаре!
До Ральфа тут же дошел смысл этих слов. Он подался вперед, ошарашено глядя на старика, не веря своим ушам. Мэг нахмурилась и вместе с сильным приступом тошноты, к ней пришло осознание её страшной участи.
– Разве она выдержит это? – подавленно произнес Ральф, понимая, что Магнус не стал бы играть с такими вещами.
– Кто-то говорил мне о скрытой силе духа, – развел руками чародей, изучая Мэг своим пронизывающим взглядом. – Иначе ни как не получится. Только в облике зверя, при полной луне и полном собрании стаи ты должен овладеть этой женщиной на каменном алтаре, оросив его её кровью и своим семенем.
Слабый стон, раненой лани, вырвался из груди Мэг. В её огромных немигающих глазах застыл смертельный ужас. Кровь мгновенно отхлынула от её лица, оставляя прозрачную бледность и печать боли.
– Я говорю о символических каплях крови, – поспешил успокоить её Магнус, понимая насколько это слабое для неё утешение.
– Я не сомневаюсь в себе, в том, что я не причиню ей вреда и в том, что смогу удерживать стаю! Я справлюсь со зверем, но я сомневаюсь в ней! Она не сможет приблизиться к оборотню без страха! Я уже видел, как мутиться её рассудок при виде оборотня! И я даже не знаю, что может заставить её искренне на это согласиться!!! – обреченно вскричал Ральф, испепеляя старого чародея своим отчаяньем.
– Она должна найти в себе то, что толкнет её на этот путь! – невозмутимо проговорил Магнус. – Я говорил, что эта дорога терниста и опасна. И я понимаю, что будет непросто. Сложно будет тебе, мой князь, контролировать дикие инстинкты своего внутреннего зверя и рвущуюся мощь звериной стаи. И сложно будет девушке принять тебя таким. Но я ещё раз повторяю, это единственный выход, чтобы спастись. До полнолуния осталось три дня. У вас есть время поговорить и подумать над этим. Зачатие должно произойти либо в это полнолуние, либо уже никогда, потому что потом будет поздно!
Видимый облик чародея свернулся в воздухе в тонкий дымчатый завиток и исчез, так же тихо, как и появился.
Какое-то время они сидели молча, переваривая «безотлагательную новость», окунувшись в свои личные терзания. Ральф первым вздохнул и протянул к ней руку, но Мэг отпрыгнула от него в сторону, словно от чумы, передвинувшись на другой конец ложа.
– Ничего мне не говори, прошу тебя! Мне нужно подумать. Пожалуйста, оставь меня одну, я хочу разобрать этот обвал мыслей. Не нужно злиться, просто уходи, – быстро прошептала она, не поднимая на него разочарованных глаз.
И он стерпел. Но Мэг даже не заметила, того, как князь клана переступил через свою гордыню, мудро смолчав, после того как она оттолкнула его участие, его желание поддержать её и попросту выгнана из его же покоев. Каким-то образом, Ральф понимал её состояние, он не один раз видел муки и стенания жертв из внешнего мира, их мольбы и преждевременные смерти от разрыва сердца, эти люди не были приспособлены к миру лугару. И вот теперь он увидел, как от того же страха мечется Мэг, только её роль в этом мире была – спасти его. И беспристрастно заглянув в своё сердце, он мало верил, что Мэг выдержит этот ритуал. Князь прекрасно понимал, что сознание людей было иначе устроено, чем сознание лугару. Сам он научился принимать её трепет, её нежность, её слабость и даже её страх, но зверь, таящийся в его душе и дожидающийся своего часа, мог не простить ей её хрупкости. Покинув её одну в своей комнате, Ральф погрузился в тягостные раздумья, обрисовывая перед собой достойный конец своей жизни. Он ощущал, как злобный таинственный враг уже подставил к его горлу меч палача, приговор своего проклятья.
А Мэг действительно металась под этой давящей и стонущей лавиной страхов. Перед её глазами сразу же возникли видения из уже сожженного селения золотоискателей, перекошенные чудовищные звериные морды, монстры, обретшие свою плоть из фильмов ужасов, кровь, рокочущие звуки клыкастой гортани и безудержная ярость. Она металась на скомканной постели, словно в бреду, пытаясь отогнать от себя навязчивые образы, которые упрямо заставляли представлять себя вместе с ними. Её трясло при одной мысли, что ей придется, даже язык не поворачивался назвать это занятие любовью, что ей придется вступить с этим созданием в половую связь. Вникая в подобное извращение, Мэг замирала от ужаса и отвращения. И она на самом деле почувствовала себя очень плохо, словно душевные муки, передались физическому телу, передавая ему часть своей непосильной ноши. Головная боль стала невыносимой, дрожь в руках и ногах не унималась, её как будто пригвоздили к этому чужому ложу острым копьём. Это состояние на время вытеснило все рождающие страхи мысли. И вместе с тем как к ней возвращалось успокоение – вместе с тем отступала и боль. Ход мыслей принял другой оборот, другую раскраску, уже не такую ужасную. Мэг вспомнила слова Магнуса: «а не это ли чудовище, которое сейчас истекает кровью, столько раз спасало тебя? Что будет с тобой, если Ральф погибнет? Думаешь, его враги пощадят тебя?». Она вспомнила, каким был Ральф сегодня ночью. Она подумала о стае Аттила. Перед её глазами возникли тёплые песочные глаза милого Войта. И это натолкнуло её на мысль, что кем бы ни был устроен этот мир, лугару, такие как Войт, Аттил, Шер, Джар и даже … Ральф заслуживают право на существование. Она не может, не имеет права сейчас предать их, ведь она пошла на это ради того, чтобы спасти их жизни. Значит, нужно идти до конца. В кого бы они ни превращались, однозначно это будут уже не те кровожадные монстры, разрывающие на куски воинов князя. Разве может она допустить, что Шер, превратившись в огромного волка, станет бросаться на своего ближнего, завывая от безумной жажды крови? «И … Ральф, он ведь просто … сделает это. Боже, что я говорю!!!», – Мэг потерла себя по лбу, пытаясь снова и снова поймать правильную нить. Если она начинала мысленно представлять себе все это действо, то конечно разум всеми силами отговаривал её участвовать в этом. Но когда Мэг, прислушивалась к ощущениям своего сердца, оно подсказывало, что нужно следовать выбранному пути. Глупое сердце упрямо желало помочь. И в первую очередь, помочь почему-то именно Ральфу. Оно начинало щемить при мысли о нём. Мэг нахмурилась, тряхнула головой и снова нахмурила свои тонкие брови, глядя в одну единственную точку перед собой.
На протяжении целого дня её никто не беспокоил, казалось, Ральф отдал приказ, не издавать в замке ни звука, чтобы не отвлекать её от принятия решения. Она провела в раздумьях целый день пока не нашла для себя решение, которое давало ей хрупкую надежду. Уладив мысленные разногласия между криком разума и сердечным противоречием, Мэг сомкнула тяжелые веки, проваливаясь в давно карауливший её сон, спасаясь бегством в мир грёз, где уже заблаговременно были готовы ответы на все вопросы.
Слабый вздох вывел её из этого забытья. Она обвела взглядом заполненную полумраком комнату, остановившись на силуэте князя. Мэг знала – он ждёт ответа. Нащупав пальцами его теплую руку, Мэган подползла к нему поближе и, обняв за плечи, прошептала:
– У меня к тебе будет одна просьба.
Так как Ральф по-прежнему молчал, она продолжила:
– Я готова пойти дальше, как мы и договаривались, я хочу рискнуть и встретить полнолуние с тобой, но пусть рядом со мной будет Шер.
– Шер? Шер! – фыркнув, Ральф вскочил с места. Широко распахнув дверь, он схватил горящий факел со стены и занес его в комнату, вставив в кольцо у изголовья. Теперь можно было рассмотреть все играющие эмоции на его лице.
– Зачем она тебе здесь понадобилась? Мы, конечно, можем ещё и Войта позвать, чтобы посмотрел! – его брови рассержено и упрямо уперлись в переносицу, взгляд был колким и отталкивающим. – Значит, что бы ни случилось, тебе обязательно нужно чувствовать частичку этой проклятой стаи?
– Почему ты не хочешь меня услышать, князь? – в отличие от него тихо прошептала Мэг. – Она очень нужна мне. Я бы хотела, чтобы она как мать поддержала меня. Я хочу увидеть её первой … в облике зверя. Я чувствую, что мне необходимы её советы. Эта лугару стала мне близка.
Он долго изучал её пристальным взглядом, словно хотел что-то сказать, но не решался. Наконец, он криво усмехнулся и произнес:
– Выходит, что после стольких дней и … ночей я так и не стал тебе близок. Моя поддержка и мои советы тебе не нужны!
– Ральф! – измученно воскликнула Мэг, пытаясь перебить этот уничтожающий тон. – Так уж сложилось, не смотря на все горести и печали, в этом мире ты остаешься для меня самым … жела… – осеклась она. – Самой неотъемлемой частью моей жизни. Твоё присутствие и твоё отношение ко всему предстоящему очень важны для меня. Договор остаётся договором, но … что-то внутри меня толкает сделать это именно для тебя. …Ради тебя. – Она прошептала это так тихо, насколько это было возможно. Последние её слова Ральф прочёл по губам. – Пойми, Шер мудрая женщина, она должна понимать, что меня ожидает, она относилась ко мне очень тепло, заботливо и предано. Вот поэтому её женский взгляд, её принятие этого так нужны мне. Я хочу, чтобы она рассказала мне о подробностях, чтобы утешила и по родительски ободрила, чтобы примером своего … превращения сложила у меня отношение к оборотням. Мне бы хотелось, чтобы она отвела меня к этому алтарю. Мне нужна эта подготовка, чтобы я заранее смогла настроиться увидеть тебя … таким. Это не блажь, это моя мольба!
Князь наклонил голову, задумчиво потирая висок. Затем он резко посмотрел ей в глаза и решительно произнес:
– Я понял, что ты даже понятия не имеешь о часе полнолуния. Позволь мне объяснить. Шер, конечно же, может прибыть в Фархад, но только для того чтобы подтвердить перед тобой мои слова. Ты уже видела оборотней, но их было не так много, по сравнению со стаей города Фархада, которая соберётся возле жертвенного алтаря. Тысячи лугару, тысячи безудержных зверей. Только мой авторитет вожака, титул князя, который заставляет их приклоняться предо мной и подчиняться мне. Шер не сможет вести тебя к алтарю, она не сможет удержать стаю, ведь для их вырвавшейся сути – ты жертва, теплая кровь, которую они так жаждут. Туда ты отправишься только со мной. И это происходит не в крепости, а за её пределами, на просторах окружающих Фархад. В сумерках, предчувствуя минуты полной луны, наша стая покидает город и собирается в лесу, возле огромного каменного алтаря, в ликующем ожидании заветного мига. Все происходит достаточно быстро. Уже на пути к превращению, мы избавляемся от одежды и позволяем нашему телу измениться, открываем путь нашему зверю, который будет править полночным ритуалом. И в эти мгновения ты тоже должна быть рядом со мной, тебе придётся увидеть это, не одинокое превращение Шер, чтобы дать себе время на передышку, а превращение всех в одночасье. Ради твоего же блага по-другому никак нельзя. Ты должна мне довериться, Мэг. Поверь, я как никто другой хочу, чтобы ты осталась живой и с ясным рассудком. И я буду понимать это, даже будучи зверем, мой разум никуда не исчезнет, появится только безудержная сила и ярость. Но она не коснётся тебя, если ты не будешь бояться, … хотя бы меня. Это важно. Я прикажу доставить жену Аттила в Фархад, пусть она научит тебя не бояться меня!
Мэг обдумывала его слова, дожидаясь его возвращения. В этот поздний час из Фархада, со странным посланием, в селение кузнецов, отправился гонец князя.
Она всё ещё в задумчивости раскачивалась на кровати, когда Ральф вошел в свои покои и стремительно протянул ей свою руку:
– Поднимайся, поехали со мной! – требовательно проговорил он, поторапливая её на выходе.
Сейчас Мэг даже не хотелось задавать вопросов, куда он её собрался везти и зачем. Она постоянно думала о том, что ей предстоит преодолеть. Князь вскочил на оседланную псару и помог девушке взобраться на нервно дёргающееся животное. Держа одной рукой поводья, а другой рукой крепко прижимая Мэг, Ральф направил псару в лес, раскинувшийся густой стеной прямо за южными стенами крепости. Тёмный лес, его ночные звуки и шорохи уже не пугали Мэг, теперь эти страхи как никогда казались детскими страшилками. Теперь рядом с ней был князь оборотней, и всё пережитое, всё что было с ним связано показало ей, что, оказывается, страхи бывают разных уровней, как в игре, … игре, где её окончание часто венчалось плачевным исходом.
Она заметила этот огромный грубый непропорциональный каменный стол ещё издали, и поняла, куда он её привез. Ральф решил притащить её к жертвенному алтарю.
– Зачем ты привёл меня сюда? – Мэг слезла с псары, но не двинулась с места.
– Я хочу, чтобы ты осмотрелась и почувствовала это место, чтобы потом оно не казалось тебе чужим. Подойди к алтарю. – Он потянул её за руку, но Мэг выхватила руку и с трагическим упрямством запротестовала:
– Не могу! Не обязательно подходить к нему, чтобы понять, что он пропитан смертью. Тысячами смертей за сотни лет. Это место пугает меня! Лучше бы ты меня сюда не привозил, теперь мне будет мерещиться, что я слышу голоса умирающих жертв. Уйдём! Пожалуйста, Ральф, увези меня отсюда! Прошу тебя!
– Как же ты собираешься выдержать ритуал, да ещё в присутствии оборотней?! Как?!!
Но Мэг уже не слушала его. Её снова начало трясти как в лихорадке, тело то обдавало жаром, то покрывало холодной испариной. Это место шептало ей о муках, ветер в верхушках деревьев, немых свидетелей всех сцен, шелестел о тягости и страхе. Она закрывала глаза и представляла, как всё вокруг здесь залито кровью.
Резкая боль в затылке вдруг изменила всю ситуацию. Перед глазами промелькнуло, как чья та тень бросилась на Ральфа прямо с дерева. Её саму кто-то грубо душил когтистой лапой. Раздалось воинственное и яростное рычание, потом свист, легкий вскрик, и тело, напавшее на неё сзади, обмякло и упало, хрипя в предсмертной агонии. В ужасе, порывисто хватая ртом воздух, Мэг обернулась и при свете звёзд, увидела лежащее у её ног тело лугару с торчащим в груди кинжалом. Она дёрнулась в сторону Ральфа и заметила, что ещё чьё-то тело осталось лежать на земле, а сам князь был уже в двух шагах от неё. Мэг облегченно всхлипнула и со страхом, всё ещё держащим её за горло, кинулась к нему на шею.
– Ральф! Кто это такие, Ральф?!
– Наёмные собаки без рода и племени! – ожесточенно прошипел он, прижимая к себе девушку. – Я чувствую запах твоей крови, Мэг! Он ранил тебя? – Ральф отстранил её от себя, внимательно разглядывая её исцарапанную шею.
– Я в порядке, – снова всхлипнула Мэг, приходя в себя. – Я … уедем отсюда!
