Текст книги "Загадочное имя"

Автор книги: Лаура Леоне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 3

Два дня спустя, в воскресенье, Нина решительно набрала номер Люка. Она подождала немного и была уже готова повесить на восьмом гудке трубку, как кто-то наконец ответил.

– Слушаю. – Голос был женским, мягким и приятным.

Нина вдруг почувствовала болезненный укол в сердце.

– Могу я поговорить с Люком?

– Да, конечно, только должна вас предупредить, что он не в лучшем настроении.

Нина слышала отдаленные голоса; должно быть, Люк и женщина спорили. Наконец он подошел к телефону.

– Да, – послышался недовольный голос.

– Привет, Люк. Это Нина.

Последовала долгая пауза.

– Нина…

– Надеюсь, я не помешала, – сказала она напряженно.

– Нет.

– Вы чем-то заняты…

– Нет, не занят.

Говорить оказалось труднее, чем она предполагала, а он явно не хотел помочь.

Две ее племянницы, стоящие по обе стороны от нее в гостиной дома родителей Нины, знаками показывали ей, чтобы она переходила к делу. На кухне пронзительно вскрикнула мать. Через минуту в комнату с куском свинины ворвалась собака, за ней влетели два Нининых брата, мать и соседский ребенок. Все они кричали и размахивали руками.

– О Боже! – только и могла сказать Нина.

– Гадкая собака! Гадкая! – кричала мать.

– Концерт, Нина! Спроси его о концерте, – приставали племянницы.

– Мама, оставь собаку. Все равно мы не сможем это теперь есть, – сказал брат Нины, Марк, стараясь образумить мать, которая полезла под стол, стараясь схватить пса.

– Что, черт возьми, происходит? Где вы? – кричал Люк в телефонную трубку.

– У родителей в Бруклине. Типичный воскресный обед в семье Ньяньярелли, – прокричала она в ответ.

– Я начинаю понимать, что привлекло вас в вашем бывшем муже, – прокомментировал Люк.

Собака все еще лаяла, а малыш ревел во все горло.

– Нина, ну попроси же его. Нина!

– Попросить о чем?

– Гадкая собака! Что мы теперь будем есть? – растерялась мать Нины.

– Мама, успокойся. Я пойду и куплю пиццу. Мэтт, убери отсюда собаку, – сказал Марк.

– Тихо вы! Успокойтесь! – Нина закричала так, как будто была на сцене. Это подействовало. Семейство успокоилось, и она поблагодарила всех своим обычным ровным голосом.

– Все в порядке? – спросил Люк. Чувствовалось, что он улыбается.

– Более или менее. Кричат, но тихо.

– Почему вы позвонили?

– Дело в том, что у моей племянницы Марии на следующей наделе день рождения. Ей исполнится четырнадцать. – (Мария согласно закивала.) – И она, и ее сестра… В общем, Люк, они видели меня с вами по телевизору. Им очень хочется вас послушать. Я пыталась достать билеты на ваш благотворительный концерт на следующей неделе на Лонг-Айленде, но все билеты проданы…

Нина умолкла. Откуда дочерям ее брата Майкла было знать, что она вдрызг разругалась с Люком в первый же день знакомства прямо на улице? Что же касается их последней встречи, то Нина и вспоминать о ней не хотела.

Он, очевидно, решил избавить ее от дальнейших унижений.

– Вам помочь? Я оставлю пропуска. Трех достаточно?

– Конечно. Отлично. Большое спасибо, Люк, – с облегчением сказала Нина.

– Для меня это удовольствие. Приведите племянниц за кулисы после выступления. Хорошо?

– Они будут в восторге.

– Отлично. – Он объяснил, где взять пропуска и как пройти за сцену. – До встречи в следующую субботу. И знаете что, Нина? Женщина, которая подошла к телефону…

– Да? – Она ненавидела себя за то, что ей хотелось это знать.

– Это мой менеджер, Кейт Хаммер. Чисто деловые отношения.

– О!

– Вам нужно было только спросить, Нина, – мягко добавил он.

– Я… Извините, Люк. Это не мое дело.

– До субботы. Пока, Нина.

Ну вот! Как всегда! Она злилась на себя за то, что не сумела скрыть своего любопытства, и в то же время была благодарна, что он ей сказал о женщине, подошедшей к телефону. Нина испытывала облегчение оттого, что он не напомнил о последней встрече, и одновременно сердилась на него. Однако сейчас было не до размышлений. Она мягко отстранила ноющих племянниц.

– Нам будет оставлено три пропуска «для особо важных персон», и он приглашает нас за кулисы после выступления.

Девчонки запрыгали от восторга и чуть не задушили Нину в объятиях.

В комнату вошла жена Майкла Нэнси:

– Вижу, вижу. С билетами все в порядке.

Дочери бросились к ней поделиться радостью, а затем выскочили во двор к отцу.

– Спасибо, Нина, – поблагодарила Нэнси. – Нам самим хотелось сводить их. Люк Свейн – это необыкновенно. Но они вряд ли хотят пойти на рок с родителями. Как ты думаешь?

– Идти с теткой почти то же самое, – суховато ответила Нина, – но, может быть, мне самой будет интересно. Я никогда не была на рок-концерте.

– Кто знает, может, тебе и понравится.

– Сомневаюсь.

– Ты пиццу с чем хочешь? Марк принимает заказы, – с улыбкой спросила Нэнси.

– У нас будет пицца? Слава Богу! Я, наверное, теперь на жареную свинину и смотреть не смогу.

За обедом отец только и говорил, что о благотворительном концерте.

– Деньги от концерта пойдут в Фонд борьбы с голодом? Это замечательно. Рад, что вы, девочки, интересуетесь такими вещами. Заставить правительство прислушаться к ним люди могут только объединившись.

– Рок, – прервала Нина. – Я думаю, что это не из-за политики. Они просто хотят послушать рок-музыку.

Стефано Ньяньярелли был слегка разочарован, когда его внучки подтвердили Нинины слова. Но он был оптимистом.

– Все равно. Эта так называемая музыка хоть на несколько минут да замолчит, и они просто вынуждены будут что-то выслушать. Если ты еще сомневаешься, «за» ты или «против», очень важно определиться и понять, почему именно ты так делаешь.

– «Так называемая музыка»? – вмешался Джо, младший из четверых сыновей. Он был на год старше Нины. – Отец, мы уже сто раз это обсуждали…

– Обсуждали. И все равно я утверждаю, что выкрики длинноволосых парней о сексе под барабанный бой и гитару – это не музыка. Нина согласна со мной. Правда, Нина?

Она смеялась.

Однако Джо не собирался так быстро сдаваться:

– Да, может, и не музыка, но…

– Ну, тогда будем считать, что мы согласны друг с другом, – прервал его Стефано. – И давайте хоть раз в жизни пообедаем мирно.

Нина рассмеялась еще громче, а Джо покраснел от возмущения.

В спор вступила вся семья. Все вопили; каждый доказывал, что он сейчас все объяснит, если его послушают хотя бы минуту. Собака с веселым лаем бегала вокруг стола.

«Что ж, – улыбнулась про себя Нина, – обычный воскресный обед семейства Ньяньярелли».

Подперев рукой подбородок, Нина вспомнила слова Люка. Да, он был прав. Ее потянуло к Филиппу, потому что спокойная утонченность его жизни слишком резко контрастировала с жизненным укладом ее семьи. Она наслаждалась теперь тем, как она живет, и знала, что никогда не вернется к жизни, в которой нет места изысканности, культуре. «Но, – подумала она, оглядывая своих шумных, жизнелюбивых родных, – ведь, живя с Филиппом, я так по всему этому скучала».

– Значит, Нина ведет вас на концерт. – Стефано обратился к Марии и Анджеле так спокойно, как будто они только что заговорили об этом.

– Да, дедушка. Она сказала, что мы можем переночевать у нее, а на другой день, может быть, пойдем еще куда-нибудь.

– Нина, ты хочешь пойти слушать рок?

– Я с удовольствием свожу девочек, – уклонилась от прямого ответа Нина. – И познакомлю их с Люком. Им так хочется.

– Я слышала о Люке Свейне, – вмешалась мать Нины. – Говорят, он умный и честный человек. Ты должен быть рад, что девочки хотят послушать его музыку.

– Да, отец, – согласился Майкл. – Это хорошая музыка. Это не концерт для малолетних истеричек.

Дочери уставились на него.

– Верно, Майкл. Я тоже его слушала, – согласилась Нэнси.

– Он просто божественный, – поддержала беременная жена Марка.

Нине хотелось, чтобы они наконец заговорили о чем-нибудь другом.

– У меня есть все его альбомы, – гордо заявила Мария.

– Правда? – В глазах Нины загорелся интерес. – Мария, дашь мне их послушать на недельку?

Та посмотрела на тетку с таким выражением, как будто Нина попросила у нее по меньшей мере ее почки.

– Ладно, не надо, – вздохнула Нина. «Может быть, я и сама куплю один-два в конце концов», – подумала она.

После той первой неудачной встречи Нина не собиралась больше видеться с Люком. А уж после неожиданного поворота событий она во второй раз твердо обещала себе держаться от него подальше. Да, она только что согласилась пойти в «пещеру льва». «Но это последний раз, – сказала она себе, – самый последний».

На следующей неделе Нина была слишком занята, чтобы думать о предстоящей субботе, не говоря уже о том, чтобы покупать альбомы. Через три недели премьера «Риголетто», и Нина полностью ушла в работу. Они прекрасно, слаженно пели с Джорджо Белланти, исполнявшим партию Риголетто; оба хорошо сработались с режиссером. Однако главное в героине – страсть, кипящую в ней и так изменившую ее, – Нине, как ей казалось, пока передать не удавалось. Если бы можно было просто стоять на сцене и петь…

Нина старалась не впадать в панику, а просто удвоила усилия, отказалась от всех светских развлечений и без устали работала над характером своей героини. К субботе она была совершенно измучена и не настроена слушать рок-музыку, да еще впервые. Но она не могла подвести племянниц, которые еле-еле дождались концерта. Она встретила Марию и Анджелу, приехавших поездом из дома, и они вместе отправились в Лонг-Айленд.

Стадион, где должен был состояться концерт, найти было нетрудно. Казалось, туда идут абсолютно все. Пытаясь найти нужную кассу, Нина старалась не отпускать девочек от себя. Кто знает, что за люди тут собрались?

Наконец билеты были получены; Нина не устояла против просьб племянниц и купила им программы с набором цветных фотографий, шипучку и три футболки: одну с портретом Люка, другую с изображением потрясающей блондинки по имени Джинджи и еще третью, с надписью «Боритесь с голодом».

– Эту подарите дедушке, – пояснила Нина.

Опустошив половину теткиного кармана, девочки наконец угомонились на своих местах, похоже, предназначенных солидной публике, – удобных, близко расположенных к сцене и относительно чистых.

Вечер начался со страстной и, пожалуй, умышленно наивной речи молодого политика. Потом выступил рок-ансамбль. У Нины заболела голова. Пока что это действительно было именно так, как говорил отец: барабаны, гитары и длинноволосые юнцы, вопящие о сексе. Нина скорчила гримасу. «Джорджо упал бы в обморок, если бы знал», – подумала она. Племянницы были в восторге. Ничего не сказав, чтобы не портить им впечатления, она смотрела на солиста, которому, по ее мнению, следовало хотя бы надеть под жилет рубашку, побриться, постричь волосы и, главное, произносить слова так, чтобы их можно было разобрать. Ей стало просто тошно.

Один номер, правда, понравился. Нина почти пожалела о своем намерении сказать Люку, что поп-музыка – чушь собачья. Она слышала этого исполнителя народных песен и раньше, и он ей нравился. Мягкая журчащая музыка успокаивала. Были другие удачные выступления; некоторые даже доставили ей удовольствие. С вокальной точки зрения они были великолепны, хотя Нина понимала, что певцы совсем не берегут свои голоса и скорее всего лет через десять потеряют их.

Наконец пришло время выступать Люку. Когда он вышел на сцену и снял через голову гитару, толпа буквально заревела от восторга. Певец улыбнулся, помахал рукой и посмотрел через головы сотен людей в сторону Нины. Их глаза встретились.

– Рад, что вы пришли, – сказал он в микрофон, глядя прямо на нее.

Она вспыхнула и опустила глаза.

Аудитория бесновалась. Кругом кричали: «Привет, Люк! Люк, Люк, эй, Люк!»

Подняв глаза, она увидела, что он, настраивая гитару, по-прежнему смотрит на нее.

– Нина, да Нина же! Он смотрит на тебя, – воскликнула Анджела.

– Ну вот еще, – ответила Нина неоправданно резко.

– Нет, смотрит, смотрит. Нина, ну помаши ему.

– Нет.

Анджела и Мария изо всех сил махали Люку, и незнакомец, сидящий рядом, неожиданно сказал: «Ну помашите же ему, дорогая».

Люди оборачивались и смотрели на нее. Нина взглянула Люку в глаза и резко махнула ему. Он засмеялся и оглянулся на оркестр: готов ли он.

– Эту вы, наверное, знаете, – сказал он в микрофон. После первых же тактов аудитория опять восторженно взорвалась.

Чистым, берущим за душу голосом Люк запел балладу о голоде и нищете. В голосе его звучали грусть, негодование, страстное желание изменить окружающий мир. Аудитории песня была, безусловно, знакома, потому что подпевать начали почти сразу. Тысячи и тысячи людей пели вместе с певцом созданную им песню. Она их волновала, поддерживала, вела вперед. Нина почувствовала гордость за Люка, хотя никаких прав на то, чтобы гордиться им, не имела.

Закончив, Люк какое-то время выжидал, давая публике выплеснуть свою радость, затем перешел на чистый рок – песню о встрече с девушкой.

«Да он просто великолепен», – подумала Нина, хотя именно сейчас он и был тем самым длинноволосым парнем, выкрикивающим что-то о сексе. Песня отличалась музыкальностью, в основе ее лежали сельские мотивы. Как и предполагала Нина, лирика Люка оказалась удачной: любой, кто говорил так, как он, просто должен был уметь выражать себя. Его голос не был профессионально поставлен, но отличался гибкостью, выразительностью, проникновенностью и… сексуальностью. Люк передвигался по сцене быстро и пластично, увлекая аудиторию и вовлекая ее в действие.

Нина наслаждалась происходящим.

Отчасти она получила ответы на вопросы, которые задавала себе, разглядывая альбом в витрине магазина, но только отчасти. Песня увлекала, требовала определиться в вопросах личной чести и мужества, призывала быть смелее, не бояться перемен, становиться более естественными.

Все кончилось, но Нина так погрузилась в свои мысли, что забыла об аплодисментах. Она должна, обязательно должна послушать песню еще раз.

– Новая песня, – объявил Люк. – Мы пока не будем ее записывать. Над ней еще надо поработать. Она для моего друга из зала. Я хотел бы, чтобы вы ее сегодня послушали. Называется «Не бойся любви».

Оркестр заиграл вступление. Главную партию вели рояль и саксофон. Он ведь знал, что она любит саксофон. Нина, замерев в своем кресле, совсем растерялась. Люк, к счастью, пощадил ее: ни разу не взглянул в ее сторону.

Песня была мелодичной, удобной для голоса. Она заканчивалась словами: «Прошу, дай мне свою любовь и нежность».

Он что, делает ей предложение в присутствии тысяч людей? Она засмеялась. Наглость какая! И так на него похоже!

Когда песня кончилась и все зааплодировали и заорали как сумасшедшие, Люк наконец взглянул на Нину, которая уже смеялась, довольная, и подмигнул ей.

Племянницы Нины хитро на нее посматривали.

Следующая певица, с точки зрения Нины, была весьма посредственной. Впечатляла лишь ее прическа: оранжево-красные волосы дыбом стояли на голове.

Минут через двадцать Нина повела девочек за кулисы. Показала пропуск и назвала себя.

– Да-да. Все в порядке, – тут же откликнулся кто-то. Их провели через толпу певцов, музыкантов, гримеров, рабочих, репортеров, телевизионных операторов и просто болтающихся за сценой людей. Люк давал интервью в прямой эфир.

Заметив Нину, он вскочил:

– Пожалуй, все, Мариэлла.

– Спасибо, Люк, – сказала журналистка, и они пожали друг другу руки.

Он пробился сквозь толпу к Нине:

– Я уж думал, что вы не придете.

– Мы задержались из-за женщины со странными волосами.

Они улыбнулись друг другу. Нина вдруг смутилась, как школьница. Как прикажете вести себя с человеком, который написал для тебя песню и исполнил ее перед тысячами людей?

– «Больше, чем косточка для супа», – процитировала она строчку из песни.

Люк радостно засмеялся.

Оба заговорили одновременно.

– Я…

– Вы…

Они захохотали, понимая, что Люк поставил ее в довольно трудное положение. Нина не стала продолжать и представила ему своих племянниц.

– Люк, это Анджела, а это Мария.

Он пожал им руки, потом наклонился и поцеловал Марию в щеку.

– С днем рождения, девочка.

Та была ошеломлена, глаза ее расширились. Она смотрела на Люка с восторгом и обожанием. Нина понимала, что память об этом поцелуе Мария будет хранить всю жизнь.

– Семья красавиц, – подытожил Люк, осмотрев трех стоящих перед ним маленьких брюнеток. – Остаетесь на весь концерт?

– Нет, мы уходим, – сказала Нина. – Не хотим поздно возвращаться домой поездом.

– А почему вы не на машине?

– Я не умею водить.

– Не умеете водить? – переспросил он изумленно.

– Правда не умею. Большую часть жизни я провела в Нью-Йорке. В Сан-Франциско я пользовалась общественным транспортом или ездила с шофером на машине Филиппа. Где я могла научиться?

– Женщина не умеет водить машину, потому что ездит на метро или в «роллс-ройсе» с шофером… Ваша тетушка… – обратился он к девочкам.

– Она не так уж плоха, – сказала Анджела, стараясь не пропустить ни слова из перепалки Нины с Люком.

– Не так уж, не так уж… – пробормотал Люк. Он так посмотрел на Нину, что та покраснела, живо вспомнив, как они стояли, обнявшись и упиваясь поцелуями. Нина отвернулась от этих завораживающих глаз.

– Ну, если, девочки, вы не хотите досмотреть концерт до конца, с Джинджи-то вы наверняка хотите встретиться, – сказал Люк, взглянув на футболку Марии с портретом певицы.

– Конечно, конечно, хотим, – завизжали девчонки в восторге.

Люк взял каждую из них за руку.

– Пошли, – бросил он через плечо.

Нина последовала за ними, только сейчас поняв, что вспышки, которые она видела, были вспышками нацеленных на Люка фотоаппаратов. Хоть бы эти фотографии не появились в тех жутких журналах, что лежат в супермаркете.

Они подошли к гримуборной певицы. Люк постучал и назвался. Джинджи тут же откликнулась. Оказалось, что они с Люком друзья.

– Как прошло? – спросила Джинджи.

– Нормально. Познакомься с моими друзьями. Это Анджела, это Мария. Это Нина, их тетя.

Джинджи каждой пожала руку.

– Нравится концерт? – спросила она девочек.

Нина, пока певица болтала с племянницами, рассматривала ее. Высокая (в ее присутствии Нина казалась себе не просто маленькой, а прямо-таки коротышкой), хорошо держится, одета соответственно росту. Бледно-пепельные волосы. Короткая стрижка подчеркивает строгие, удивительно красивые черты лица. Джинджи разговаривала с девочками очень дружелюбно, без всякого намека на покровительство. Нине она понравилась.

– Мне жаль, что мы не увидим вас на сцене, – искренне сказала она.

– Ну ничего. Концерт и так уже затянулся. Похоже, что мой выход только часа через два. Я бы с удовольствием поехала сейчас в вами в город. Но, черт возьми, концерт-то нужный. Вы согласны? – Джинджи расписалась на программках девчонок и попрощалась с ними.

Люк проводил их до двери и сказал:

– Послушайте, я тоже ухожу. Почему бы мне не подвезти вас в город?

– А можно?

– Конечно, только ребятам сейчас скажу.

Люк заглянул в свою раздевалку:

– Робин, я уезжаю, поэтому…

– Что? – прозвучал изумленный ответ.

– Отвезу домой приятельницу. Послушай, ну надо мне. Я что-то совсем выдохся.

– Конечно, старик, но как же…

– Не важно, обойдетесь без меня.

– О Бог мой! – воскликнул Люк. Он был скорее раздражен, чем обеспокоен.

– Люк, что тебе вдруг пришло в…

Люк вошел в комнату. Нина слышала, как мужчины спорили.

– Все в порядке? – спросила она.

Вид у Люка был глуповатый. Он ничего не ответил, молча надел пиджак и взял ее под руку.

Оглядев Нину с ног до головы, он заявил:

– Хотя меня не совсем устраивает то, как вы одеты, однако вам идет.

Она выбрала из своего гардероба единственное, что, как ей казалось, племянницы сочтут подходящим. На ней было кожаное полупальто рыжего цвета, перчатки и сапоги в тон. Строгость костюма смягчали металлический пояс и тяжелые серебряные украшения. Она совсем забыла, что кожаная одежда вызывает у него раздражение.

– Что делать, придется смириться, даже если вам не нравится.

– Ну, положим, мне-то нравится, – сказал он, – рассматривая ее.

– Как мы будем выбираться? – спросила она.

– Моя машина на стоянке. Будем надеяться, что пока цела, – последовал ответ.

– Что вы имеете в виду?

– Всякое бывает. Иногда фанаты, не сумевшие попасть в зал… как бы это сказать? Теряют контроль над собой, слишком… возбуждаются, что ли. Избыток энтузиазма.

– Вы хотите сказать, что они хулиганят?

– В общем, да.

Они вышли из помещения и направились к стоянке. Вспышки фотоаппаратов, затем крики.

Никого из звезд не ожидали так рано. Поэтому Люк, Нина и ее племянницы оказались единственными в центре внимания торчащих здесь уже несколько часов фанатов.

Нина никогда не забудет того, что произошло. Сотни людей рванулись вперед, проскакивая под ограждениями мимо охраны. Оттеснив племянниц, Нина вцепилась в Люка. Уж он-то, наверное, знает, что делать.

Толпа вмиг окружила его. Он старался загородить собой Нину и девочек.

– Назад! Назад! Полиция! Выведите девочек! – Все произошло так быстро, что они не успели укрыться в здании.

Люди валились друг на друга. Нина выпустила Люка, потому что центром внимания был именно он. Потеряв из виду Марию и Анджелу, она испугалась. Как ей найти их в этом месиве тел?

– Мария! – закричала Нина.

– Кто это? – спросил кто-то.

– Она с ним.

Фанаты вдруг бросились на нее, вырывая ей волосы, раздирая одежду. Кто-то схватил ее за пояс.

– Пустите меня! – закричала Нина.

Но племянниц было найти важнее, чем пытаться уберечь одежду. Пока она пробивалась сквозь толпу визжащих и выкрикивающих имя Люка девиц, с нее сорвали украшения и пояс, оторвали рукав, стащили с ноги сапог. Кто-то из беснующихся рядом нечаянно так ударил ее в лицо, что у нее из глаз посыпались искры. Девушка извинилась и помогла ей сесть на тротуар.

– Мария, Анджела!

Она слышала свист, грубые мужские голоса. Кто-то свалился прямо на нее. Нина не потеряла сознание только потому, что была в ярости. Вскочив наконец на ноги, она увидела, что толпа поредела так же быстро, как образовалась. Полицейские оттаскивали людей за ограждения.

– Нина, ты как? – услышала она голос Анджелы.

Нина схватила ее за плечи:

– В порядке. Как ты, дорогая?

Анджела была вся в грязи, в волосах не было лент, на одежде – пуговиц. Она потеряла все сувениры.

– Вот это да! – захлебывалась она от восторга.

Кто-то с силой толкнул Нину. На этот раз она устояла на ногах, но совершенно потеряла способность соображать.

Несколько минут спустя, когда она, сидя на тротуаре, все еще не могла прийти в себя от злости, к ней вместе с Анджелой и Марией подошел Люк. Когда Нина увидела грязь на лицах девчонок, выражавших полный восторг оттого, что они ко всему этому приобщились, ее возмущению не было конца.

– Нина, как вы? – спросил Люк, присев рядом с ней на корточки.

– Прекрасно. И часто такое с вами случается? – спросила она ледяным голосом.

– Бывает, – ответил он устало.

– Ой, у тебя даже сапог стащили! – воскликнула Мария.

Все трое расхохотались.

– Что тут, черт возьми, смешного?

– Ну ладно, Нина. Ну засмейтесь же. Посмотрите на нас. – Ему досталось больше всех: рубашка в клочья, джинсы порваны, взъерошенные волосы в грязи. – Я понимаю, что все случившееся вас потрясло, но ничего страшного, с рок-звездами это бывает достаточно часто.

– Я не рок-звезда, – огрызнулась Нина, вскакивая на ноги. – А если бы мне захотелось, чтобы меня разнесли в клочья и треснули по голове, я бы прогулялась ночью по парку, а не пошла на концерт. Какого черта вы предлагали отвезти нас домой, если знали, что так будет?

– Я не знал, – ответил он сердито.

– Ну конечно! Раз «с рок-звездами это бывает», значит, черт побери, вы знали, что так будет.

– Я не думал, что…

– Ясно!

– Нина, ну не сердись, – сказала Мария.

– С нами ведь все в порядке, – поддержала ее Анджела.

Возмутившись, что девочки его еще и защищают, Нина напала на них обеих:

– Помолчали бы! Как я все это объясню вашему отцу?

– Я сам объясню, – миролюбиво сказал Люк.

– Не лезьте, куда вас не просят. – Нина была вне себя.

– Нина, ради Бога. Никто не хотел причинить вреда! Они просто хотели…

– …Вцепиться мне в волосы, разодрать одежду, стащить украшения. И все это за то, что я уходила с вами вместе. Если вам нравится это хамское, глупое, вульгарное поклонение – ваше дело. Мне – нет.

Было видно, что Люк с трудом сдерживается. Наконец он сказал:

– Поехали. Я отвезу вас домой.

Выбора не было, и Нина согласилась. Как она могла ехать в поезде полураздетая, в одном сапоге? По дороге никто не произнес ни слова, и, когда машина остановилась у дома, Нина была едва жива от усталости.

Она отправила девочек домой. Люк, засунув руки в карманы, задумавшись, стоял рядом с машиной.

– Сейчас мы поговорить не можем, – сказал он спокойно. – Я позвоню…

– Нет уж, не надо, – прервала его Нина.

Он вопросительно взглянул на нее.

– Ничего, я успокоилась. Я… совсем было вышла из себя. Со мной все время так, когда вы рядом.

– Я это понял, – сухо заметил он.

– Послушайте, Люк. Я так не могу. Мне это все не нравится. Я слишком через многое прошла, чтобы в моей жизни было подобное.

– Это не…

– Ну не гожусь я для рок-звезды, Люк. Я не хочу вас больше видеть.

– Из-за того, что случилось сегодня?

– Из-за чего же еще?

– Действительно, из-за чего? – Глаза его были непроницаемы.

– До свидания, мистер Свейн, – примирительно сказала она и пошла к дому.

Вряд ли кто узнал бы сейчас элегантную Нину Ньяньярелли в этой растерзанной, ковыляющей в одном сапоге женщине.

Люк еще долго стоял на улице после того, как она исчезла.