Текст книги "Безумные мечты"
Автор книги: Лаура Леоне
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
– По-моему, он просто много выпил, – возразила Мадлен.
Рэнсом вздохнул.
– Ну, по крайней мере тебе можно не бояться непрошеных ночных гостей. Я рассказал Веракрусу, что усилил режим работы специальных датчиков, которые реагируют на любое движение. Они вмонтированы прямо у входа в твою комнату…
– Я бы и сама защитилась от неожиданных визитов – но все равно спасибо.
Рэнсом понимал, что Мадлен права, но это почему-то его расстроило.
– А-га, – только и сказал он в ответ.
Почувствовав его настроение, Мадлен спросила:
– Ведь не от такой опасности ты собирался защищать меня в Монтедоре?
– Ну почему же, этого вполне можно было ожидать, – честно ответил Рэнсом. – Особенно когда сегодня за ужином ты пустила в ход все свое обаяние. Не забывай, я сам попался в твои сети.
– О нет, кто-кто, а ты в эти сети не попадался. – Мадлен внезапно рассердилась. – Я никогда не пыталась манипулировать тобой.
– Ты уверена?
– Абсолютно! Ведь если бы у меня тогда была холодная и ясная голова – а именно это и нужно, чтобы кем-то манипулировать, – неужели ты думаешь, я… – Она замолчала, не зная, что сказать дальше.
– Ты – что? – спросил он и вдруг выдохнул: – Не легла бы со мной в постель?
– Да.
Какое-то время они смотрели друг на друга в неловком молчании. Потом Мадлен, слишком гордая для того, чтобы менять тему и признать тем самым собственное поражение, добавила:
– А сегодня… Все это было только ради дела.
– И часто тебе приходится заниматься делами в такой форме?
– В какой фирме? Я ничего не делала, а только сидела и слушала его глупые истории, задавала ему вопросы, касающиеся его драгоценной персоны, и повышала тем самым его самооценку. Я ни секунды не флиртовала с ним. И ему не позволила.
– Но ты ведь позволила… – Рэнсом осекся, поняв, что ему не в чем обвинить Мадлен.
– Да, разумеется! – яростно подхватила Мадлен. – Я позволила ему думать о самом себе так, как этого ему хотелось. Ну так что из этого? Я же не вбивала ему в голову эти мысли о самом себе? – Мадлен тяжело опустилась на диван.
Рэнсом внимательно посмотрел на нее. Она, без сомнения, выглядела очень расстроенной. Так непохоже на нее – совершенно забыть о впечатлении, которое она производит на окружающих, на него то есть. Обычно она вела себя по-королевски. А сейчас… казалась ранимой и беззащитной, как никогда.
– Тебе не понять… – устало произнесла Мадлен. – Ни одному мужчине не понять.
– Чего?
– Не понять, что это значит – когда тебя унижают, пренебрегают тобой и отказывают в элементарном внимании только потому, что ты женщина. Не понять, что это такое – постоянные намеки, заигрывания и что значит поддаться мужскому желанию только для того, чтобы получить работу… – Мадлен в изнеможении провела рукой по лицу: – Чтобы пережить это, нужно родиться женщиной.
Рэнсом тоже опустился на диван. Он был в недоумении: Мадлен испытывает подобные чувства – смелая, умная, решительная Мадлен Баррингтон! Кто угодно – но только не Мадлен, умело использующая свою неотразимую красоту для достижения успеха, холодной яростью своего взгляда способная, кажется, камень разломить пополам.
Рэнсом почему-то вспомнил, как увидел ее в первый раз. Она тогда так на него посмотрела, что он сразу понял: к ней лучше не лезть. Она не кокетничала с ним, не поддерживала разговор. Но он тогда не обратил на это внимания – восхищался ею и желал ее, а остальное его не волновало. И он не собирался отставать от нее только потому, что она не хотела его общества. Тогда Мадлен была слишком уставшей и измученной, чтобы сопротивляться, а ему было наплевать на ее к нему отношение. И как бы раскованно ни вела она себя в постели, это ведь именно он заманил ее туда – сама она не делала ни малейшей попытки его соблазнить.
В первый раз за все это долгое время Рэнсом вдруг понял, что Мадлен не забыла историю в отеле «У тигра».
Он положил руку ей на плечо, чуть сжал его и виновато сказал:
– Прости меня, Мэдди.
Ему нелегко было попросить у нее прощения – чуть ли не впервые в жизни искренность причинила ему боль.
Мадлен с изумлением взглянула на него. Сейчас она была не такая, как всегда, – растерянная, смущенная и беззащитная. И, как заметил он с усмешкой, не очень-то в форме: нечаянно размазала по щекам тушь.
Увидев выражение лица Рэнсома, Мадлен нахмурилась:
– Что такое?
– Ты чуть-чуть размазала тушь, – объяснил он ей и, видя, что она собирается достать зеркальце, чтоб привести себя в порядок, задержал ее руку: – Не надо, оставь так. Знаешь, тебе это даже идет.
– У тебя довольно странный вкус, Рэнсом.
– Ты права. Особенно в том, что касается женщин.
Мадлен невесело улыбнулась:
– Очень тронута. Да, я была права: ты просто переспал со мной тогда и забыл.
– Что?!
– Так, пустяки, – отмахнулась она и добавила: – Слушай, как насчет того, чтобы устроить отбой до завтра?
– Подъем в восемь?
– Идет.
– Так что, я ухожу?
– Давай.
– Хорошо.
Оба замолчали, но вовсе не потому, что им было нечего сказать друг другу. Напротив, слова были не нужны – настолько хорошо понимали они один другого. Рэнсому казалось, что он слышит голос Мадлен, обращенный к нему, даже когда она молчала. В самом деле, кому нужны эти слова? Запах ее тела. Свежесть дыхания. Сила его рук.
Легкое гудение вентилятора над головой, мягкий диван, на котором они сидели, тени тропической ночи за окном – все это напомнило им о той ночи, когда они, забыв обо всем на свете, нарушили привычный ритм и течение своих жизней.
Рэнсом глубоко вздохнул – подумать только, он ведь жил без нее так долго. Безумно долго…
Господи, прикоснуться бы к ней хотя бы раз, услышать ее шепот, стон… Снова ощутить ее ласки, бархатистую кожу, прикосновение щеки к его плечу, ноги, сплетенные с его ногами.
Он понимал, что это может стоит ему работы, будущей карьеры, даже самоуважения. Но за одну ночь с этой женщиной он был готов на все. Не в силах больше жить без нее – без ее тепла, без сладости и нежности ее поцелуев, Рэнсом наклонился ближе. Губы его слегка раскрылись, а сердце забилось быстрее, когда он увидел, как потемнели ее синие глаза от вспыхнувшей страсти. Страсти – к нему.
– Не-е-ет!!!
Она закричала громко и пронзительно и, в одно мгновение вскочив с дивана, отпрыгнула в сторону. Рэнсом поднялся, готовый бежать за ней, но его остановили слезы. Да-да, он не ошибся: по щекам ее текли слезы.
Ему показалось, что он задыхается, – настолько он испугался за нее.
– Мэдди…
Она проглотила горький комок, застрявший в горле, и отвернулась.
– Уходи. Прошу тебя, пожалуйста, уходи.
– Я…
– Уходи!
Нет, в голосе ее не было никакого приказа, никакой властности. Просто – паника. И еще, пожалуй, страх. Неужели она боится его?
– Уходи, – хрипло повторила Мадлен.
Рэнсом повернулся и, как побитый, ни слова не говоря, вышел из комнаты.
Глава 9
С того самого момента, когда Рэнсом увидел Мадлен на следующее утро, он понял, что сегодня она будет ее величеством Мадлен. Она надела шелковое платье и изящный жакет бледно-голубого цвета и потому вся казалась выточенной из чистейшего льда. Она выглядела отстраненной и далекой, словно инопланетянка, а ее ничем не пробиваемая, невозмутимая вежливость действовала Рэнсому на нервы в течение добрых двадцати минут, прежде чем он к ней привык. Господи, до чего же устрашающей может быть эта женщина при всей ее привлекательности и обаянии!
Что ж, он ее понял. «Руки прочь!» Она не могла бы дать понять ему это яснее, даже написав слова у себя на лбу ярко-красной помадой. Хотя Мадлен Баррингтон согласилась бы скорее умереть, чем использовать помаду такого вульгарного оттенка.
Всю одинокую ночь он провел в мыслях и тревогах о ней. В течение нескольких часов он недоумевал: почему она прогнала его? Неужели он напугал ее неожиданной, неуправляемой вспышкой желания? Или она боялась изменить Престону? Или думала, что заслужит презрение Рэнсома, если переспит с ним еще раз?
Рэнсом непрерывно ругал и поносил как мог себя самого. Теперь-то он знал, что, когда увидел ее в Монтедоре впервые, она была уставшей, расстроенной, на грани отчаяния. Поэтому едва ли по той ночи можно судить о ее обычном поведении. К тому же она много выпила, а поэтому никак не могла защититься от его приставаний. Видимо, в тот момент ей был необходим кто-нибудь, способный утешить, приласкать, поговорить. Ей нужны были те вещи, о которых она обычно не вспоминала, более того, даже думать себе о них не позволяла.
Но сам-то он разве не переборщил, разве не переиграл слегка той ночью? Рэнсом поморщился, вспомнив, что наговорил ей, когда встретил в Америке, в ее офисе. Это ведь было так недавно, всего несколько дней назад. Никогда в жизни он не вел себя с женщиной так мерзко, не разговаривал в таком тоне – даже желая спровоцировать. Ну так кого же ему теперь винить в том, что она не хочет с ним переспать? Кого, если не самого себя? Ясно, почему она боится. Ведь для того, чтобы заниматься любовью с кем-нибудь, надо этому кому-нибудь хоть немного доверять. А какие у нее для этого основания после всего, что он ей тогда наболтал?
Да уж, вполне подходящий предмет для размышлений в четыре часа утра после бессонной ночи. Однако теперь, когда Рэнсом сидел в конференц-зале банка, невыспавшийся и злой, когда от лошадиной порции кофе у него кружилась голова, он называл себя последним ослом на свете. Господи, как он вообще мог надеяться прошлой ночью, что такая женщина будет с ним?!
– Нет, – спокойно сказала Мадлен, ее величество мисс Баррингтон, одному из трех банкиров, которые вели с ней переговоры в зале с высокими потолками и прекрасными кондиционерами. – Простите, но я ожидала совсем не такой цены, основываясь на тех процентных ставках, которые вы же мне предложили.
Рэнсом заметил, как банкиры растерянно переглянулись. Один из них встал и, извинившись, вышел из комнаты, а двое уставились на Мадлен с растерянными улыбками. Тот, кто постарше, слегка наклонился вперед и предложил Мадлен обсудить все еще раз. Рэнсом ухмыльнулся: ясно, что, увидев Мадлен, длинноногую, синеглазую, эта троица решила, что они легко ее надуют. Недоплатят солидную сумму, к примеру. Однако выходило, по-видимому, как раз наоборот: банкиры должны были смотреть в оба – как бы эта красавица блондинка не проглотила их с потрохами.
Хотя нет, возразил сам себе Рэнсом, Мадлен не будет кого-то проглатывать и грубо надувать – у нее другие методы, тоже, впрочем, довольно эффективные. Рэнсом заметил, что банкир помладше нервно подергивается, вытирая пот со лба.
– Что ж, давайте обсудим еще раз, – спокойно согласилась Мадлен.
«Давайте…» Рэнсом не кривил душой перед собой и признавал, что внезапная эрекция ослабила вчера его способность к здравому суждению точно так же, как несколько бокалов рома с колой подточили на время умственные способности Мадлен в первую ночь их знакомства в Монтедоре. А если прошлой ночью ей было нужно от него не доверие, а что-то еще? Ведь она отнюдь не была вчера к нему равнодушна. Он прекрасно видел, что она возбуждена. А потом вдруг ударилась в панику при его приближении…
– Это подтвердят мои юристы, – услышал он откуда-то издалека голос Мадлен. Она посмотрела на часы: – Думаю, нам следует поторопиться, господа.
Рэнсом подавил зевок. Они уже просидели в этой комнате добрых три часа. Около полудня во время ленча должна была состояться встреча с юристами. После нее, не беря в расчет традиционный в этой стране послеобеденный отдых, сиесту, – о чем Рэнсом весьма сожалел, – Мадлен собиралась проработать вместе с юристами до вечера. Он будет неотрывно смотреть на нее, а все остальные – время от времени коситься на него. Да, сегодня предстоит чертовски утомительный и скучный день!
Он прав: здесь ему следует думать только о работе. Он позволили себе снова потерять голову из-за этой женщины – и вот, пожалуйста, результат: сегодня он похож больше на сонную муху, чем на бдительного телохранителя мисс Мадлен Баррингтон. Ужасно медлительный, да и голова почти ничего не соображает. Если, не дай Бог, что-нибудь произойдет, ему понадобится вся его воля, чтобы успеть собраться в нужный момент.
«И все из-за нее! – подумал Рэнсом с яростью, хотя в глубине души понимал, что винить Мадлен не в чем. – Черт бы ее побрал! И почему она не может вести себя так, как любая другая на ее месте?»
Работа с юристами была завершена, и цифры и таблицы плыли перед глазами Мадлен. День получился и вправду очень утомительный. Забавно было только то, что присутствующие время от времени бросали на ее хмурого и небрежно одетого телохранителя странные взгляды.
Да, сегодня тот явно был не в лучшей форме. Окружающим и впрямь могло показаться, что Рэнсом родился с такой недовольной физиономией и выражением холодного презрения ко всему на свете. Мадлен знала, что, когда он в таком состоянии, к нему лучше не приставать. Настроение Рэнсома может измениться только тогда, когда этого захочет он сам, а на других ему, как водится, наплевать. Впрочем, когда ее телохранитель был таким хмурым и угрюмым, Мадлен чувствовала себя намного спокойнее. Когда он блистал остроумием и врожденным обаянием, посылая ироничные улыбки во все стороны, ей было ужасно трудно сохранять дистанцию между ними. С этим необходимо считаться, если она не хочет еще раз потерять голову.
Боже, прошлой ночью были моменты, когда она мечтала снова оказаться в его объятиях и забыть обо всем на свете! Его прикосновения, мягкие извинения, нежность, неожиданная вспышка желания в зеленых глазах… Это ужасно – но она хотела его так сильно, что готова была бросить свою жизнь, карьеру и будущее к его ногам, отдать все за одно мгновение близости.
Но Мадлен помнила стыд и страх, сдержавшие ее накануне и помешавшие ей совершить очередное безрассудство. Тогда она чуть ли не отскочила от него на другой конец комнаты. С каким презрением разговаривал он с ней в Нью-Йорке… Какая же женщина согласится после таких слов заняться с ним любовью?! Наверное, он только и ждет, чтобы она начала его умолять переспать с ней еще раз. А он рассказывал бы всем потом, что даже Мадлен Баррингтон не осталась равнодушной к его мужскому обаянию. Мадлен вздрогнула. Нет, нельзя давать ему понять, как сильно она его хочет, какой жадной и страстной может становиться в его присутствии. Вдруг он хладнокровно расскажет другой о том, что провел «бурную любовную ночь» с Мадлен Баррингтон? Она ведь ничего не знает о его отношениях с другими женщинами. К примеру, кто была та особа, с которой он провел последнюю ночь в Нью-Йорке, перед их путешествием в Монтедору? Еще одна случайная знакомая или хорошая подружка и любовница? А вдруг у него есть жена? Мадлен со страхом поняла, что практически ничего о Рэнсоме не знает.
Она рассеянно попрощалась с юристами, прежде чем выйти из их офиса. Не замечая, казалось, никого на свете, Рэнсом шел впереди нее с изящной грацией хищника, пиджак его был расстегнут, и окружающим наверняка было видно его оружие: револьверы ему возвратили сегодня утром, при выезде из президентского дворца. Мадлен снова заметила на его пальце кольцо, когда Рэнсом открывал перед ней дверь на улицу. Вообще-то обручальные кольца обычно носят на левой руке, а это кольцо у него на правой… С другой стороны, почему бы и не…
– Черт побери! – прервал Рэнсом ее размышления.
– Да? – растерянно произнесла Мадлен.
Он сердито посмотрел на нее:
– Ты ничего не замечаешь?
Мадлен нахмурилась, отчетливо различая нотки сарказма в его голосе. Только через несколько мгновений она сообразила, в чем дело.
– Мигеля еще нет и машины, соответственно, тоже.
Рэнсом посмотрел на часы:
– Он запаздывает; сказал, что собирается сегодня поехать за покупками с сеньорой Веракрус.
Сказано это было таким тоном, что Мадлен поняла: Рэнсом ни секунды не сомневается, чем на самом деле занимаются Мигель и первая леди государства во время подобных поездок за покупками. Мадлен осторожно поинтересовалась:
– Это у них обычно бывает надолго?
– По-разному, – сердито ответил Рэнсом.
Стемнело, но жара и духота нисколько не спали. По шумной улице несся поток машин, кругом было еще много людей. Один за другим начали загораться уличные фонари.
– Может, зайдем, выпьем чего-нибудь? – Мадлен указала Рэнсому на кафе через дорогу. – Из окна увидим, когда подъедет Мигель.
Рэнсом кивнул и, взяв Мадлен за локоть, направился через улицу.
Водители в Монтедоре ездили как хотели, и несчастным пешеходам приходилось несладко. Мадлен и Рэнсом едва успели прыгнуть на тротуар, как в нескольких сантиметрах за их спинами с ревом промчался мотоцикл, в котором сидели двое парней в темных шлемах. Еще мгновение – и американцы точно угодили бы под колеса.
Войдя в кафе, Рэнсом заказал столик у окна, чтобы увидеть, когда подъедет Мигель. Когда они садились, Мадлен случайно заметила, что многие женщины не без интереса посматривают на Рэнсома. Чувственные, улыбающиеся женщины, которые наверняка не проводят свои дни за цифрами и деловыми переговорами. Женщины, не тратящие жизнь на то, чтобы утвердиться в мужском мире. Глядя на представительниц немногочисленной, но довольно богатой элиты столицы Монтедоры, видя роскошные платья и пышные прически этих женщин, Мадлен понимала, что они привыкли добиваться всего в жизни, действуя иными способами, чем она. Их старомодные способы, вероятно, не так уж плохи…
– А ну-ка встряхнись! – приободрил ее Рэнсом. – Я видел, как ты здорово побила их сегодня.
Мадлен мрачно улыбнулась, поставила на пол свой портфель и села за столик у окна.
– Как ты догадался, что я… – обратилась она к Рэнсому, но тот перебил ее:
– Приуныла? – Он, как всегда, попал в самую точку. – Ну, мне уже приходилось видеть тебя в таком состоянии. Когда ты приходишь в уныние, то становишься похожей на звезду немого кино…
– Понятно, – протянула Мадлен.
– Трудный у тебя выдался денек. Я был… – Рэнсом внезапно замолчал, словно не желая ей в чем-то признаваться, и сказал: – В общем, ты произвела на меня большое впечатление.
Мадлен вздохнула:
– Спасибо, Рэнсом. Остается только надеяться, что все труды – вернее, наши труды – не пропадут даром.
– Есть хочешь? – спросил Рэнсом и, когда она отрицательно покачала головой, снова спросил: – Что будешь пить?
– Водку с тоником. Если, конечно, здесь есть хорошая водка.
– Думаю, есть, – предположил Рэнсом, бегло окидывая взглядом посетителей кафе.
Это кафе, как и небольшие юридические конторы, располагалось на центральной городской площади, выставлявшей напоказ – преимущественно для туристов – скудную роскошь столицы Монтедоры. Неподалеку находился и отель «У тигра». За углом, поблизости, когда-то был хороший отель, однако он сгорел во время сильного пожара три года назад.
– Что-нибудь не так? – Мадлен заметила, что Рэнсом, взглянув в окно, нахмурился.
– Видела, проехал мотоцикл?
– Да.
– Тот самый, который чуть не сбил нас пять минут назад…
– И что же? – не поняла Мадлен.
– Непонятно, почему он разъезжает вокруг квартала.
– Может, они заблудились, – предположила она.
– Может быть.
Это Мадлен не интересовало. Ей ужасно хотелось поскорее выпить. Она заказала водку красивому молодому официанту и толкнула локтем Рэнсома, который не отрываясь смотрел в окно.
– Водка, пиво, – пробормотал он с отсутствующим видом.
Официант кивнул и тотчас отошел. Рэнсом, казалось, не обращал никакого внимания на Мадлен, пока та сидела в ожидании заказанных напитков. Только один раз он повернулся к ней и пробормотал:
– Третий раз… – после чего снова уставился в окно.
Мадлен удивилась: почему он уверен, что это тот самый мотоцикл? Он ему очень понравился? Впрочем, проведя целый день за разговорами, Мадлен была рада сейчас спокойно помолчать. Она огляделась по сторонам и увидела, что несколько женщин все еще глазеют на Рэнсома. Надеются, что, если он не смотрит на нее, у них есть шанс его соблазнить?
Да, Рэнсом определенно нравился женщинам – Мадлен испытала на себе всю силу его обаяния. Она внимательно посмотрела на его профиль. До чего же родным показалось Мадлен сейчас его лицо: чуть искривленный нос, полные губы, волевой подбородок, светлые волосы, упавшие на лоб, едва заметный шрам на виске… Нет, Мадлен никогда не надоело бы смотреть на него!
Подобные мысли не способствовали успокоению, и она постаралась отвлечься и думать о чем-нибудь другом. Мадлен оглядела кафе. К своему изумлению, она увидела человека, которого встречала вчера вечером на ужине у президента Веракруса.
– Кто это? – спросила она Рэнсома.
– Где?
– Вон тот. Тебе не кажется, мы видели его у Веракруса?
Рэнсом растерянно заморгал:
– Да, ты права. Это Мартине, глава личной охраны президента.
– А рядом с ним миссис Мартине?
– Скорее, его новая любовница. Он привык менять их довольно часто.
– Ты знаешь ее?
– Видел где-то. Мартине не склонен делать тайны из своих любовных похождений.
– Как, впрочем, и большинство мужчин, – кисло улыбнулась Мадлен.
– Сексизм, Мэдди? А я-то думал, ты слишком умна для этого.
Она улыбнулась
– Не склонен делать тайны… – начал Рэнсом, но остановился и снова посмотрел в окно. То, что он там увидел, по-видимому, не слишком ему понравилось. – Ч-черт! – Рэнсом бесцеремонно сорвал Мадлен со стула и потащил подальше от окна.
– Что ты… – выдохнула она.
– Быстрее бежим отсюда! Только сначала давай скажем этому недоумку Мартине…
– Рэнсом! – В спешке Мадлен потеряла туфлю, но вернуться за ней уже не было времени: сжав ее руку, Рэнсом бросился к двери.
– Сеньор Мартине! – Рэнсом буквально налетел на чиновника, волоча за собой Мадлен. – Немедленно убирайтесь отсюда ко всем чертям! Пахнет террористическим актом. По-видимому, планируется очередное покушение на вас. Им уже сообщили, что вы в кафе. Уходите!
Изумленный Мартине не вымолвил ни слова и побежал вслед за американцем на кухню. Там Рэнсом прокричал что-то на ужасном испанском кухаркам. Мадлен не поняла, что именно он крикнул, однако суть уловила: Рэнсом предупреждал о том, что готовится теракт и нужно немедленно уходить.
За долгие десятилетия смуты и насилия жители Монтедоры привыкли действовать в таких случаях не раздумывая. Мадлен испугалась, что ее затопчут в начавшейся суете, но Рэнсом крепко держал ее за руку, что-то крича на смеси английского с испанским.
Мадлен очень испугалась, но возникшая вокруг суматоха казалась ей чем-то нереальным. Служащие кафе толпились у двери из кухни. Толстый мужчина в поварском колпаке, по-видимому, шеф-повар, уходить не хотел: сердито смотрел на Рэнсома и говорил ему что-то по-испански, указывая на огромную кастрюлю на плите. Ситуация показалась Мадлен настолько абсурдной, что она чуть не рассмеялась. Но Рэнсом не растерялся. В одно мгновение он вытащил из кобуры револьвер и направил его на толстяка. Тот задрожал и, ни слова не говоря, подчинился Рэнсому – оставил свое драгоценное кулинарное творение и направился вслед за остальными к двери.
– Терпеть не могу тех, для кого совершенство превыше всего, – проворчал Рэнсом, следуя за толстяком и по-прежнему не выпуская руки Мадлен.
– Я тоже такая, – заметила она, спотыкаясь и теряя вторую туфлю.
– Знаю, – вздохнул Рэнсом. – По-моему, это одно из самых ужасных твоих качеств.
Они выбежали из здания и бросились на соседнюю, менее оживленную улицу.
– Зачем… – начала Мадлен, но ее вопрос заглушил сильнейший звук взрыва; ей показалось, будто земля разошлась у нее под ногам, голова раскалывалась от ужасного грохота. Рэнсом толкнул ее на землю, а сам упал сверху, закрывая Мадлен своим телом. Они лежали так какое-то время – но больше взрыва не последовало.
Когда Рэнсом наконец встал и помог подняться Мадлен, она в изумлении пробормотала:
– Господи, что же это было?
– Бомба, – спокойно ответил Рэнсом. – Скорее всего бросили ее в окно – в то самое, рядом с которым стоял наш столик.
– О Господи! Подумать только, мы ведь… Нас могли убить, Рэнсом… – Она дрожала от страха.
Он посмотрел на нее и строго сказал:
– Я хочу…
– Мистер Рэнсом! – раздался вдруг поблизости чей-то голос.
Обернувшись, Рэнсом увидел Мартине, держащего за руку свою до смерти напуганную, рыдающую любовницу. Они спрятались от взрыва за кучей мусора и теперь решили подойти к Рэнсому.
– Стойте на месте и не двигайтесь! – приказал он.
Те послушно направились назад.
– Рэнсом! – Мадлен тронула его за плечо: кажется, он собрался куда-то уходить, оставляя ее одну. – Что ты собираешься…
– И ты тоже – ни шагу с места! Немедленно ступай за те бочки и не смей носа высовывать, пока я не появлюсь!
– Но…
– Делай, что я сказал! – Он впихнул ее в узкое пространство между двумя бочками, стоявшими рядом. Сам же быстро повернулся и побежал по переулку к главной улице, по которой кружил до взрыва черный мотоцикл. Мадлен, не осознавая толком, что делает, побежала за ним. Ведь их едва не убили! И она не допустит, чтобы он рисковал жизнью во второй раз. Она видела впереди только его тень и не раздумывая последовала за ней.
Выбежав на главную улицу, Мадлен увидела, что откуда-то из-за угла снова показался мотоцикл и понесся прямо на них. На нее и на Рэнсома. Она не могла различить лиц тех, кто сидел на нем, – на террористах были темные шлемы. Рэнсом вдруг остановился и начал вытаскивать револьвер из кобуры. Мотоцикл въехал в зону света – пятно, отбрасываемое уличным фонарем; один из мотоциклистов поднял пистолет и направил его прямо на Рэнсома.
– Нет! – что было сил закричала Мадлен.
Рэнсом обернулся через плечо и увидел ее.
В следующее мгновение Мадлен почему-то оказалась на земле, лицом вниз. Прямо над головой у нее прогремело несколько выстрелов – это стрелял Рэнсом. Горячие гильзы отлетели и больно ударили ее. Рэнсом, казалось, не замечал, что больно давит коленом ей на спину. Внезапно раздался оглушительный взрыв. Еще один. И еще. От беспрерывного грохота у Мадлен заложило уши. Она слышала только рев толпы вдали да громкое дыхание Рэнсома. Он ругался, поминая недобрыми словами всех и вся.
Наконец-то он соизволил снять колено с ее спины и помог ей подняться.
– Черт бы тебя побрал, Мэдди! – заорал он на нее. – Тебя ведь могли убить! – Рэнсом изо всех сил потряс ее за плечи. – У тебя совсем нет мозгов, а? Тебя же могли убить!
Задыхаясь от ярости, страха и возмущения, Мадлен вырвалась вырвалась из его рук и изо всех сил влепила ему пощечину – смачную, хорошую пощечину. Потом она закричала так громко, как еще никогда в жизни:
– Но ведь и тебя могли убить, идиот несчастны! Как ты смеешь рисковать своей жизнью? Какое ты имеешь право? Как смеешь… Как можешь… – Она выбилась из сил. Сердце, казалось, вот-вот вырвется и груди. Мадлен дрожала от злости. Багровый отпечаток пощечины проступал на щеке Рэнсома. Мадлен поняла, что плачет, – по щекам ее текли слезы.
Они молча и растерянно смотрели друг на друга! Неожиданно она бросилась к нему на шею и стала целовать его щеки, глаза, губы. Рэнсом изо всех сил прижался губами к ее рту, делая ей больно, но она не отстранялась и прижималась к нему все сильнее… Он цел и невредим, какое счастье…
Рэнсом крепко сжимал Мадлен в объятиях: она даже испугалась, что он переломает ей кости.
– Если ты еще хоть раз в жизни сделаешь такую же глупость – клянусь, я застрелю тебя, так и знай, – хрипло сказал он.
– Значит, придется меня застрелить, – буркнула Мадлен. – Ты считаешь, что ты железный, что пули от тебя отскочат?
– Ты хоть соображаешь, что убить человека, который целится из темноты, труднее, чем попасть в убийцу, освещенного ярким светом? – Рэнсом не на шутку на нее разозлился. – Я же был в темноте и вдобавок на улице, полной всякой дряни, за которой мог бы спрятаться сразу после выстрела. Они не могли…
– Плевать я на все это хотела! Они могли тебя убить!
Рэнсом снова схватил Мадлен за плечи и потряс – правда, уже не с такой силой и яростью, как раньше.
– Черт бы тебя побрал, Мэдди! Со мной чуть инфаркт не случился, когда я увидел, что ты стоишь за мной да еще орешь благим матом. Ну скажи на милость, почему ты не осталась там, где я тебе велел?
Мадлен захотелось врезать ему снова, но на сей раз она сдержалась:
– А ты почему не остался со мной? Зачем надо было бежать к этим идиотам?
– Потому что я хотел схватить их. Подумай – ведь они могли убить столько людей!
– Господи, кафе! – вспомнила Мадлен. – Вдруг там кого-то убили? Может, кому-то нужна помощь?
Она хотела побежать, однако Рэнсом остановил ее, схватив за запястье.
– Я пойду первым, – заявил он тоном, не допускающим возражений. – Я твой телохранитель, а не наоборот.
– Да какая теперь разница?
– Большая.
– Послушай, Рэнсом, держи себя в руках! Это ведь не шутки… – вспыхнула Мадлен.
Рэнсом весело рассмеялся:
– Ну хорошо, хорошо… Идем вместе.
Когда Мадлен и Рэнсом подошли к кафе, две подоспевшие дежурные полицейские машины уже вызывали по телефону на помощь другие подразделения. С десяток полицейских разгоняли ревущую толпу. Через несколько минут прибыла пожарная машина – здание кафе было охвачено огнем. Глядя на бушующее пламя, Мадлен поняла, насколько близко была от смерти.
Рэнсом принялся оказывать первую помощь – необходимые для этого навыки он получил во время своей работы в Секретной службе – молодому человеку и девушке, которые проходили мимо кафе в момент взрыва. К счастью, их ушибы оказались единственными травмами, полученными во время инцидента. Убитых не было.
Рэнсом не удивился, когда Мадлен, помогая ему возиться с пострадавшими, четко выполняла все его инструкции и ни разу даже рта не раскрыла, чтобы что-то возразить. Она старалась говорить негромко, чтобы успокоить взволнованную девушку, и держала ее за руку, пока не подъехала машина «скорой помощи». Хотя буквально несколько минут назад Мадлен выходила из себя от гнева и ярости, сейчас она полностью контролировала свое поведение. Да, в который уже раз Рэнсом оценил ее выдержку и самообладание.
Мадлен тем временем все больше постигала разницу между богатой, состоятельной страной и нищим государством. Службы спасения были оснащены ужасно, в распоряжении их малочисленных служащих почти не имелось современных средств. Слава Богу, думала Мадлен, что, кроме двоих, никто больше не пострадал! И хорошо, что кафе находилось не в самом центре жилого квартала. К тому же рядом оказался Рэнсом. Не будь его здесь, ее бы уже не было в живых. Однако он, казалось, забыл о том, что стал сегодня героем, – настолько поглощен был пострадавшей парой.
Наконец их забрала «скорая помощь». Остальные, с двумя-тремя царапинами, вполне могли дойти до дому и сами. Однако большинство свидетелей происшествия все же остались отвечать на вопросы военных, полицейских и журналистов. Отправив, очевидно, свою любовницу домой одну, сеньор Мартине присоединился к Рэнсому и Мадлен. Тут в самую гущу толпы въехал роскошный черный лимузин: это прибыл на место происшествия генерал Эскалант. Его сопровождали несколько сегуридоров.
