Текст книги "Корона тьмы. Сумеречные боги"

Автор книги: Лаура Кнайдль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 12 – Ли

– Нихалос —

Статуя высотой в несколько метров посреди праздничной площади изображала Олдрена и Валеску, державшихся за руки. Не заметить ее было невозможно: скульптура возвышалась даже над храмом, который был восстановлен после неудачной коронации Кирана. Ступени, ведущие к святилищу, были окружены гвардейцами, а между ними и толпой соорудили барьеры, чтобы никто не мог подойти к королевской чете новобрачных слишком близко.

Сотни, а может, и тысячи Неблагих и Благих фейри собрались на еще недавно разрушенной площади, чтобы полюбоваться королевской парой. Народ ликовал. Большинство из них, казалось, радовалось этому браку, и, вероятно, не в последнюю очередь потому, что торговля теперь снова была в самом разгаре. Колонны повозок, груженных товарами из Даарии, въезжали в город, везя с собой огненные таланты, ткани и другие товары.

Не все фейри были исполнены счастья за Олдрена и Валеску: над площадью снова и снова разносились брань и оскорбления. Но гвардейцы пресекали в зародыше любой намек на восстание.

Закутанный в толстый плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном, Ли смотрел, как гвардейцы уводят фейри, который проклинал Олдрена за этот брак, называя его предателем Неблагих. Фейри отбивался, боролся с гвардейцами, но не мог сравниться с ними в силе. Что-то подсказывало Ли, что этого мужчину никто больше не увидит. Олдрен правил железной рукой, но, по-видимому, эта строгость была необходима, если он не хотел потерять контроль над своим народом. Худшие из восстаний миновали, все, что осталось, – это страх и разруха, но вряд ли потребовалось бы много времени, чтобы разжечь огонь новых бунтов, которые пока что были лишь тлеющими углями.

Ли еще наблюдал за фейри, которого уводили гвардейцы, когда шепот, шум и суета внезапно усилились. Хранитель устремил свой взор на храм. В гуще гвардейцев началось какое-то движение. Зазвучала музыка, и к храму подъехали несколько экипажей, запряженных белыми лошадьми. Ли вытянул шею, но был слишком далеко, чтобы что-то разглядеть. Мужчина встал еще до рассвета, чтобы занять хорошее место у храма, надеясь привлечь внимание Олдрена. Ли по-прежнему хотел поговорить с Неблагим фейри, но миновать гвардейцев, охранявших замок, было невозможно, а рисковать своей головой, проникая без приглашения, капитан не хотел. Это того не стоило.

– Видишь их? – поинтересовался Вэйлин, который не отходил от Ли, хотя толпа уже несколько раз грозила отделить их друг от друга.

– Нет, пока нет, – ответил Ли, удивленный тем, что полуэльф настоял на том, чтобы сопровождать его на церемонию, несмотря на то что так он оказывался в опасной близости от Олдрена. Но Вэйлин не дал себя отговорить. Ли подозревал, что это как-то связано с Валеской, поскольку полукровка вырос в Даарии, а значит, она была и его королевой. То, что эта женщина была беременна наследником престола обоих народов, представляло собой нечто совершенно особенное.

Вопли становились все громче, и вот Олдрен и Валеска поднялись по ступеням храма. Олдрен был одет в голубую униформу с золотой вышивкой. Его светлые волосы ниспадали на плечи, а вплетенные в них золотые кольца блестели на солнце. Валеска же была одета в темное платье, напоминавшее жидкую лаву. Оно было сшито из красной, оранжевой и черной ткани. Вьющиеся локоны королевы ниспадали на грудь и были такими длинными, что своими кончиками касались ее выпуклого живота, хорошо заметного под платьем. Несомненно, это зачатие произошло до свадьбы. Так вот в чем причина такого поспешного брака?

Взявшись за руки, они остановились перед входом в храм, помахали толпе и позволили вознести себе почести, с улыбками принимая радостные вопли и выкрикиваемые поздравления. Люди ликовали. Олдрен подогрел их возбуждение, положив руку на живот Валески. Королева выглядела немного напряженной, но никто не стал бы ее в этом винить. В конце концов, она была Благой фейри среди Неблагих в Нихалосе, и не было никакой уверенности в том, как здешний народ отреагирует на нее. Однако, судя по аплодисментам, беспокоиться о своем положении королеве не приходилось.

Движением руки Олдрен призвал площадь к молчанию. Высоко подняв голову, новый правитель смотрел на свой народ, и на его губах играла удовлетворенная улыбка, от которой по коже Ли побежали мурашки. Никогда раньше Хранитель не видел на лице этого добродушного Неблагого такого выражения.

– Мой народ, – начал Олдрен. Магия воздуха разнесла его голос по всей площади. – Моя жена, королева Валеска, и я благодарим вас за теплый прием. Приятно вернуться на родину и в самый красивый город страны.

Неблагие снова разразились ликованием, а улыбка на лице Валески стала жестче.

– Последние несколько недель и месяцев были непростыми для нашего народа. Нам пришлось не только попрощаться с нашим любимым королем Неваном и его женой, королевой Зариной. Мы также узнали о предательстве их сына, их собственной плоти и крови. Принц Киран – позор нашей страны, но теперь он мертв, и мы свободны от его предательств, лжи и некомпетентности.

Раздались громкие хлопки, и у Ли скрутило живот. Он не мог поверить в то, что говорил Олдрен. Этот фейри любил Кирана не только как принца и короля, но также как друга и мужчину. Почему же теперь он относился к нему как к врагу? Может, это было всего лишь стратегией, благодаря которой новый правитель собирался привлечь народ на свою сторону, говоря то, что они больше всего хотели услышать?

– Мало того что принц Киран предал Корону, в Совет проникли мошенники и предатели, – продолжил Олдрен. Над толпой разнеслись возмущенные крики. – Потому что Киран скрыл от вас, что его отец, король Неван, не почил мирно собственной смертью, а был отравлен собственной советницей – Онорой. И не Хранительница Зейлан Аларион совершила убийство королевы Зарины!

По толпе прокатился ропот, и начались волнения. Ли почувствовал, что Вэйлин рядом с ним напрягся как струна. Полукровка неуверенно оглядывался, словно искал способ сбежать, если назовут его имя. Ли потянулся к его руке, чтобы удержать. Зачем Олдрену винить кого-то другого, если у него уже был идеальный козел отпущения в лице Зейлан?

– Как оказалось, убийство Зарины было лишь ходом в тайной игре Совета. Он хотел свергнуть королевскую семью и добиться для себя абсолютной власти. Но я не допущу этого, поэтому приговариваю всех членов Совета к казни через обезглавливание – и казнь осуществится немедленно! Предателям нечего делать в наших рядах!

Взгляд Олдрена метнулся к подножию храма, где собрались члены Совета, желавшие поддержать нового правителя. Их лица исказились от паники, когда две дюжины гвардейцев вышли из тени храма, чтобы подчиниться приказам своего регента.

– Нет! – воскликнула Гемха, самая младшая из членов Совета, когда один из гвардейцев схватил ее.

Олдрен и Валеска отошли в сторону. Перед входом в храм установили тяжелую колоду. Дерево ее за несколько лет стало почти черным от впитавшейся в него крови. Фейри на площади, которые безоговорочно верили Олдрену, возликовали, когда Гемху выволокли вперед. Сражаясь за свою жизнь, фейри сопротивлялась гвардейцам, но руки ее были скованны, как у Вэйлина в темнице, и это мешало ей творить магию. Слезы текли по лицу женщины, когда ее поставили на колени. С помощью магии Воздуха голова Гемхи в один миг оказалась прижатой к деревянной колоде. Несчастная кричала о своей невиновности и еще умоляла сохранить ей жизнь, когда топор палача в капюшоне рухнул вниз, заставляя Гемху замолчать навеки.

Тело казненной было унесено. За Гемхой последовали Эахна и Вардт, совсем недавно назначенный командующим королевской гвардией.

– Олдрен лжет, – сказал Вэйлин, произнося вслух то, что знали они оба.

Ли кивнул. Он просто не мог объяснить себе, почему Олдрен так поступал. Что он получал от смерти членов Совета? В качестве регента и будущего короля страны он мог собирать Совет, когда хотел, принимать или отказываться от его помощи. Правителя ни к чему не принуждали. Почему он выбрал этот путь? Единственным объяснением была демонстрация силы. Он не хотел потерять контроль над народом, как это случилось с Кираном.

Казни заняли лишь несколько минут. Наконец колоду убрали, и двое фейри, используя магию воды, очистили ступени храма, чтобы Олдрен не ступил в бульон из крови, мочи и других физиологических жидкостей казненных. После того как все было устранено, регент снова занял место перед храмом. Взгляд его был возвышенным и самодовольным. Ли не понимал, как Олдрен мог действовать настолько бессовестно. Это не соответствовало образу Неблагого фейри, которого Ли часто встречал в королевских садах, когда тот кормил птиц.

– Теперь, когда дворец был освобожден от всех предателей, пришло время смотреть вперед и открывать дороги в новое будущее. Со мной, вашим королем, королевой Валеской и с нашим сыном, вашим будущим принцем! – выкрикнул Олдрен в толпу фейри на площади, которые при упоминании о будущем ребенке разразились такой неудержимой радостью, словно не стали только что свидетелями нескольких казней. – В качестве нового короля я поставил перед собой цель продвигать эту страну и ее народ вперед и вести их в новую эпоху. Эпоху славы и богатства. Эпоху, лишенную границ. Эпоху, когда каждый фейри – король в своей собственной стране, без стен, которые могли бы нас удержать.

Благие и Неблагие нестройным хором выразили свое громкое одобрение, в то время как Ли ощутил тошноту.

– По этой причине я принял решение. Это было нелегко, но ради блага наших детей и внуков и всех поколений фейри, которые придут после нас, принять это решение было необходимо, – продолжал Олдрен, гордо выпятив грудь. – Мы, Благие и Неблагие, вместе пойдем на войну, чтобы забрать то, что нам причитается. Объединенными силами мы возьмем Тобрию. Потому что я не могу больше смотреть, как люди эксплуатируют землю, которая должна быть нашей. Своими изобретениями, университетами и королем, который крадет у земли ее сокровища и в то же время изгоняет самое святое – магию, а нас запирают здесь, вместе с эльвами, которые с каждым днем уносят все больше и больше жертв! Лаварус принадлежит фейри, и пора снести стену и уничтожить людишек! Я не собираюсь больше с этим мириться!

Ли застыл, чувствуя себя так, словно из его легких с помощью магии выкачали весь воздух. Война. Олдрен только что объявил людям войну.

После тысячелетнего мира он планировал разорвать Соглашение и разрушить Стену, которая сохраняла мир, чтобы претендовать на Тобрию. И фейри чествовали его за это. Все фейри вокруг Ли хлопали в ладоши, радостно вопили и топали ногами по земле, будто в любой момент были готовы вступить в бой.

Это ведь просто шутка, плохая шутка, да? Не потому ли Олдрен только что казнил Совет? Чтобы некому было ему противоречить? При таком подходе регенту удалось заткнуть тех, кто мог бы подвергнуть его решение критике. Теперь они просто побоятся высказывать свое мнение, опасаясь собственной казни.

– Он… он не может этого сделать, – заикаясь, пробормотал Вэйлин.

– Он может, – ошеломленно сказал Ли. Хранитель не знал, смогут ли фейри выиграть войну. В прошлый раз им это не удалось, несмотря на магию. Но независимо от того, кто выйдет победителем из этой битвы, жертв будет много – со всех сторон. И первыми падут Хранители.

Ли крепче сжал руку Вэйлина и потащил его за собой, прочь из ликующей толпы, которой не терпелось пропитать землю кровью.

– Куда мы идем? – спросил Вэйлин.

Ли оглянулся через плечо на Олдрена, который воздел руки к небу, словно прося у богов благословения на битву.

– К Стене. Мы должны предупредить остальных.

Глава 13 – Ларкин

– На Черном рынке —

Ларкин шагнул сквозь стену тумана. На миг воцарилась полная тишина, а потом воздух наполнился веселыми голосами, смехом и музыкой. Бросив взгляд через плечо, он увидел, как серый дым клубится и извивается, не пересекая магический барьер, скрывавший рынок от посторонних глаз. Лишь те, кто знал, что ищут, могли найти рынок.

Ларкин любил это место. Всегда любил. Раньше он частенько отпускал Хранителей сюда, чтобы дать им отдохнуть от службы на Стене. Сегодня он напомнил ему изумленное лицо Фрейи. Когда они шли через пестрые ряды разноцветных киосков, принцесса выглядела так, словно была голодным ребенком за богато накрытым столом. Ее глаза сияли. В тот день Ларкин, впервые после их побега из Амаруна, видел принцессу по-настоящему счастливой и свободной. Хранителю хотелось, чтобы сейчас Фрейя была с ним, а не с этим ублюдским принцем-пиратом, но с этим Ларкин ничего поделать не мог.

Хранитель ступил на рынок с его красочными прилавками и яркими огнями. Запах жареных каштанов и миндаля щекотал его нос, и хотя Ларкин недавно плотно поел в таверне Асканы, при виде деликатесов у него заурчало в животе. Но терять время он не хотел, поэтому сразу направился прямо к палатке с оружием.

«Клинки для победителей» – без возврата, без бартера. Яркие золотые буквы четко выделялись на красном полотне палатки. Ларкин отодвинул в сторону ткань, прикрывающую вход. Манящий аромат вкусной еды тут же сменился запахом оружейного масла и кожи.

Энун, владелец лавки, стоял за прилавком и полировал меч. Когда Ларкин вошел, мужчина вскинул голову и радостно улыбнулся, увидев вошедшего.

– Фельдмаршал Вэлборн!

– Приветствую, Энун! – сказал Ларкин. – Я больше не фельдмаршал.

– Тот, кто однажды стал фельдмаршалом, навсегда им остается, – отмахнувшись, ответил Энун.

Ларкин, минуя витрины с дорогим оружием, приблизился к прилавку. Они с Кори наносили визит в оружейную палатку всякий раз, как бывали на черном рынке. Конечно, на Свободной земле им выдавали все, что нужно, от мечей до луков и кинжалов, но Хранители все равно любили разглядывать товар Энуна, потому что оружие здесь было особенным.

– А где вы оставили ту прелестную спутницу, которая в прошлый раз приходила с вами?

Ларкин был уверен, что Энун узнал принцессу во время совместного посещения ими палатки, но ни тогда, ни сейчас из уважения не стал произносить ее имени.

– Ее, к сожалению, не отпустили.

– Досадно.

– В самом деле, – печально улыбнулся Ларкин.

– Чем я могу вам помочь на этот раз? – спросил Энун, тут же переходя к делу. Мужчина указал на витрины. Руки его были покрыты мозолями и шрамами – последствия работы с оружием. – Ищете новый меч?

– Нет, я ищу Яру. Мне сказали, что вы можете помочь.

Энун приподнял брови:

– Яру?

– Судя по тону вашего голоса, вы ее знаете.

– Да, она из тех людей, которым принадлежит этот рынок.

Ларкин вздрогнул всем телом. Яра была одной из Темных? Этого Хранитель не ожидал, однако, услышав новость, совсем не удивился. Часто именно Темные дергали за ниточки на заднем плане в тех случаях, когда в этой стране случались убийства, грабежи и тому подобные происшествия. Они расползались по всей стране не хуже, чем оспа.

– И где мне найти Яру?

– Пойдемте со мной, – произнес оружейник, жестом указывая Ларкину следовать за ним. Они покинули «Клинки для победителей» и смешались с безмятежной суетой рынка. Сегодня здесь присутствовало необычно много фейри. Не так много, чтобы их можно было увидеть на каждом углу, но четырех или пятерых Ларкин уже заметил. Вместе с Энуном он прошел мимо очередных двоих жителей Мелидриана, и слух Хранителя уловил обрывки разговора.

– Думаю, это ошибка.

– Ошибкой было бы ничего не предпринимать. Наши народы сильны как никогда.

– В войне, что была тысячу лет назад, объединение народов так ни к чему и не привело.

– Но в то время существовали два королевских дома, которые не доверяли друг другу. А Олдрен и Валеска…

Ларкин был уже слишком далеко, чтобы расслышать остальное. Он еще раз оглянулся на двух Неблагих фейри. Те казались задумчивыми и какими-то озабоченными. Что-то в их разговоре Хранителю не понравилось. Он не мог сказать, что именно, но прежде чем разбираться с этим, Ларкину нужно было поговорить с Ярой. Он слишком долго искал эту женщину, чтобы сейчас отвлекаться на болтовню двух фейри.

– Мы на месте, – сообщил Энун, останавливаясь перед черной палаткой. Перед ней застыл мрачного вида парень с оружием на поясе, какого Ларкин никогда прежде не видел. Оно представляло собой тонкую трость длиной с предплечье, к которой была прикреплена ручка. У оружия не было ни лезвия, ни острия, поэтому с первого взгляда Хранителю было неясно, как оно работает. Должно быть, это было новое оружие Темных, скорее всего контрабандой ввезенное из-за границы. Когда Энун и Ларкин остановились перед стражником, тот опустил на свое странное оружие руку.

– Этот человек пришел поговорить с Ярой, – сказал Энун охраннику.

– Яра сейчас…

– Пусть войдет! – донесся из палатки женский голос, обрывая стражника на полуслове. Ларкин нахмурился. Ткань, что занавешивала проход в палатку, приглушала звуки, но голос все равно показался ему знакомым. Хранитель поблагодарил Энуна и, миновав угрюмого охранника, скользнул в палатку.

В палатке витал приятный аромат свечей и жженых трав. Один угол занимали кровать и платяной шкаф, другой – большой деревянный стеллаж, заполненный ценными коллекционными предметами. Между ними находился стол, за которым сидела женщина, которая встретила Хранителя озорной ухмылкой.

– Это что, такая шутка? – спросил Ларкин. На ней была та же одежда, что и накануне вечером в таверне, только рыжие волосы заплетены в косу. На столе перед женщиной лежало множество развернутых свитков и планов, а за спиной висела мешанина из мечей, которые выглядели не как оружие, а как украшение. – Ты и есть Яра?

– Да, это я.

– Почему же ты мне этого не сказала?

– Мне не хотелось разговаривать в таверне. У тамошних стен есть уши.

– Как ты узнала, что я тебя ищу?

– Хозяйка сказала, – ответила Яра, отодвинув несколько бумаг, чтобы водрузить на стол ноги. – Моя работа такова, что люди ищут меня часто. И часто бывает так, что я не хочу, чтобы те, кто меня ищет, достигли успеха в своих поисках. Хозяйке в Аскане платят за то, чтобы она не говорила о нас и ничего не рассказывала, когда кто-то станет расспрашивать о нас. Так мы можем сами выбирать, с кем разговаривать. Так совпало, что в тот вечер я была в таверне. Тебе повезло.

Ларкин прищурился. Ему не нравился ее покровительственный тон.

– Я бы нашел тебя в любом случае.

Яра улыбнулась так, словно его слова совершенно не произвели на нее впечатления.

– Садись, Ларкин.

Конечно, она знала, кто он такой. Темным нравилось знать, кто бывал на их рынке, к тому же Ларкина, бывшего фельдмаршала, нельзя было считать незначительной фигурой для этого рынка, ведь это место существовало только благодаря благосклонности Хранителей. Однако сам он был уверен, что до вчерашнего вечера никогда раньше не встречался с этой женщиной. Она была значительно моложе своей сестры Кевы и, наверное, была еще почти ребенком, когда Ларкина посадили в тюрьму. Пятнадцать, может, шестнадцать лет.

Ларкин подошел к столу и сел на предложенный стул.

– Зачем ты искал меня? – спросила Яра, сразу переходя к сути.

– Тебе знаком некий Хенрик из Рихволла?

– А что с ним?

– Он мертв.

Жесткое, самодовольное выражение лица Яры исчезло, голос дрогнул:

– Что?

– Его убили. Его брат Корван рассказал мне об этом.

Яра медленно убрала ноги со стола, ее лицо исказилось болью. Так, значит, то, что Хенрик написал в дневнике, было правдой. Эти двое любили друг друга.

– Так вот почему я перестала получать письма. Я думала… – Яра замолчала, и ее взгляд отыскал Хранителя: – Почему ты здесь? Думаешь, я убила его?

– Нет, в этом нет твоей вины, но обстоятельства его смерти привлекли мое внимание. Я не понимаю, почему его убили. Он не был богат. Убийцы, правда, обыскали его дом, но не взяли с собой ничего, за исключением нескольких страниц из его дневника. Твое имя я тоже нашел в том дневнике. Там он написал о тебе и Вайдаре и правде, которую не может раскрыть своему брату. Я надеялся, ты сможешь рассказать мне больше.

Яра судорожно вздохнула. В ее глазах блестели слезы, но при этом женщина выглядела удивительно сдержанной. Она прекрасно владела собой. Видно, этот талант со временем развивали в себе все Темные.

– Хенрик тоже был Темным. Моя сестра Кева – я полагаю, ты говорил с ней в Двуроге – и его брат об этом не знали. Мы случайно попали в этот мир и нашли в нем друг друга. Хенрик, однако, не хотел покидать Рихволл из-за пристрастия Корвана к азартным играм. Мы регулярно встречались в Вайдаре. Так я могла видеться не только с ним, но и со своей сестрой.

Ларкин кивнул.

– У него были враги?

Яра горько рассмеялась:

– Он был одним из Темных. Конечно, у него были враги, и в то же время он был одним из наиболее порядочных из нас. Хенрик отвечал за перевозку краденого, чтобы это не привлекало лишнего внимания.

– Значит, ты не знаешь, кто его убийцы?

– Нет, но я подозреваю, что Хенрик – не единственная их жертва.

– Что ты имеешь в виду?

Яра наклонилась к нему через стол:

– Я могу тебе доверять?

Ларкин еле сдержался, чтобы не фыркнуть.

– Тебе известно, кто я и что я якобы сделал. Как тебе кажется?

Яра слегка помедлила, словно колеблясь, а потом начала говорить:

– Кто-то убивает Темных. Мы не знаем, кто это, но мы уже потеряли множество мужчин и женщин в самых разных местах Тобрии. Они лишились жизни не выполняя задания, а в своих собственных домах. Большинство из них подверглись перед смертью пыткам и мучению, но не все. Мы подозреваем, что кто-то хочет что-то о нас узнать.

– У тебя есть предположения, что именно?

Яра кивнула:

– Местонахождение других Темных. Нас хотят уничтожить. Хозяйке таверны и морякам в Аскане велено не разглашать наши имена в том числе и по этой причине. Я не хочу быть следующей в очереди.

Ларкин задумчиво потер небритый подбородок. Значит, кто-то пытался уничтожить Темных. Это ограничивало список возможных преступников, потому что в стране существовало очень мало группировок, которые смогли бы разгромить картель Темных и осмелились бы попытаться это сделать.

– Может, это королевская гвардия? – спросил Ларкин.

– Исключено.

– Как ты можешь быть в этом так уверена? – Темные, должно быть, были настоящим бельмом на глазу Андроиса, в конце концов, они десятилетиями паслись у кладовых, которые заполняли его карманы.

Яра фыркнула:

– Потому что никто не рубит сук, на котором сидит, и не кусает руку, которая кормит.

– И что это значит?

– Андроис и Темные работают вместе.

Глаза Ларкина расширились:

– Что?!

– С тех пор как Андроис взошел на трон, он тратил деньги на строительство дорогих храмов и академий для своих воинов. В Тобрии в десять раз больше солдат, чем двадцать лет назад, строятся новые академии. Это стоит денег. Денег, которые он просто не может требовать от своего народа. Поэтому этим занимаемся мы. Нам разрешено оставлять себе пять процентов того, что мы крадем, а Андроис отзывает своих гвардейцев. Как думаешь, почему за последние пятнадцать лет было осуждено так мало Темных?

Ларкин стиснул зубы. Как он вообще мог боготворить этого человека? У Стены он был слеп, но путь, который мужчина прошел с момента побега из темницы, открыл ему глаза. И сколько бы страданий и несправедливостей, совершаемых под руководством Андроиса, ни встречал Ларкин, снова и снова оказывалось, что их существует еще больше. Еще больше темных углов, больше скрытых закоулков жестокости, больше несправедливости. Как мог король играть на руку Темным, набивать им карманы и позволять добиваться своего, в то время как такие деревни, как Рихволл, боролись за то, чтобы не умереть с голоду зимой?

– Спасибо за такой откровенный разговор, – сказал Ларкин. Слова с трудом срывались с его губ.

– Можем ли мы продолжать надеяться на твою поддержку?

Ларкин кивнул. Он ненавидел Темных и их деяния, но и убийцы не имели права лишать жизни даже таких людей. Тем более если за этим стоял не король, а другая преступная группа. Так убийство Темных приведет только от плохого к худшему.

– Я сделаю все возможное…

Остаток его фразы был поглощен оглушительным грохотом. Тонкие стенки палатки задрожали, и металлический каркас затрещал, когда грохот раздался вновь.

Ближе.

Громче.

Яра вскочила со стула:

– Что это?

– Взрывы, – ответил Ларкин. Этот звук был до ужаса знаком Хранителю, ведь он слышал его всего несколько месяцев назад – на коронации принца Кирана. Они с Фрейей издалека наблюдали, как площадь вокруг храма вспыхнула огнем. Крики охватили весь город. Точно такие же крики и вопли разносились теперь по рынку.

Ткань у входа в палатку резко откинули в сторону. Ларкин схватился было за меч, но это был всего лишь мужчина со странным оружием. Его лицо было искажено паникой.

– Нас атакуют.