Текст книги "Влюбленный опекун"

Автор книги: Лаура Кинсейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Лаура Кинсейл
Влюбленный опекун

Пролог

Стоя посреди чумазых полуголых индейцев, леди Тесс Коллир понимала, что выглядит далеко не как леди. Однако ей не хотелось испытывать на себе укоризненные взгляды благовоспитанных европейцев в Паре, свидетельствующие, что после шести месяцев странствий по реке Амазонке она представляет собой весьма печальное зрелище. Ее юбка была порвана и отяжелела от воды при высадке из причалившей к берегу пироги, волосы растрепались и свисали спутанными прядями, ногти поломались при разгрузке драгоценной коллекции растений и животных. В общем, ее вид никак не соответствовал облику, подобающему единственной дочери графа Морроу.

Откинув назад прядь черных волос, Тесс великодушно сообщила индейцам, что прячущиеся в джунглях чудовища с ужасными мордами больше не будут преследовать их и теперь, когда лодки разгружены, люди могут вернуться домой, не подвергаясь опасности. Облегчение, отразившееся на лицах слушателей, выглядело довольно комичным и в то же время вызывало у Тесс чувство сострадания. Они решились сопровождать белую женщину в ее путешествии из города Барра-ду-Риу-Негру, чтобы спастись от сверхъестественных тварей, которые, по ее словам, обязательно нападут на них, если они откажутся, и всю дорогу вниз по реке то и дело опасливо озирались.

Когда Тесс сказала, что больше не нуждается в их услугах, индейцы побрели прочь с потерянным видом, пытаясь сориентироваться в незнакомой городской обстановке.

Тесс тоже чувствовала себя неловко. За шесть месяцев она преодолела тысячу миль по реке, но даже за это время не смогла до конца смириться со смертью отца, который стал жертвой желтой лихорадки в первый день нового года в маленькой деревушке, расположенной вверх по течению реки. Первого января 1863 года исполнилось десять лет с того дня, как граф Морроу собрался в путешествие с одиннадцатилетней Тесс; он покинул богатое поместье в графстве Восточный Суссекс, чтобы, скитаясь по свету, стать естествоиспытателем; и когда он, лежа в горячке в индейской хижине, совсем ослабевший, велел Тесс уезжать, она не заплакала, заверив его, что у нее все будет в порядке.

Тесс похоронила отца в мягкой земле, под высокими деревьями, которые он любил. Рядом с ней находились только священник-португалец и полуголый негритенок, оплакивающий смерть хозяина. В тот момент под молчаливыми деревьями, казалось, беззвучный голос отца продолжал шептать, чтобы Тесс уезжала домой.

Она стояла в задумчивости на пыльной улице, не в силах отогнать воспоминания, как вдруг над ее ухом раздался гортанный крик. Тесс слегка повернула голову к маленькому попугаю с ярким оперением, устроившемуся на ее плече. Попугай подозрительно посмотрел на нее, затем ухватил клювом прядь ее волос, и Тесс с улыбкой отклонила голову.

– Ты еще не передумала ехать со мной домой, Исидора?

Исидора молчала. Тесс хотела освободить дружелюбную птицу, перед тем как покинуть Барру, но, когда дверца плетеной клетки открылась, Исидора перелетела ей на плечо и удобно устроилась там. Без каких-либо принуждений, требуя только орехи, птица сопровождала Тесс в путешествии по реке и, кажется, намеревалась последовать за ней до Англии, чему Тесс втайне была рада. Мысль о возвращении в свой старый дом вызывала у нее смятение и трепет в большей степени, чем путешествие по Амазонке. Разумеется, туземцы, москиты и быстрое течение реки представляли собой известные трудности, но жизнь богатой английской наследницы тоже была полна таинственности.

Домой. Как просто и в то же время как пугающе это звучит. Казалось, отец на смертном одре внезапно понял, какой одинокой и беззащитной будет его единственная дочь, когда он умрет. Во время путешествий он не беспокоился о будущем Тесс, и она тоже не думала об этом, полагая, что кочевая жизнь будет продолжаться бесконечно долго и отец всегда будет рядом с ней. Однако теперь уже нет смысла медлить. До загородного дома Абрахама Тейлора, британского консула в бразильском штате Пара, ей придется преодолеть почти две мили. По замыслу отца его старый друг мистер Тейлор станет доверительным собственником ее поместья. Это была единственная утешительная мысль среди множества беспокойных.

К концу дня Тесс уже брела, спотыкаясь, по пыльной дороге, с трудом приподнимая грязную юбку и потея от жары и влажного воздуха.

Выйдя за черту города, она оказалась среди густой растительности. Блестящие ящерицы с зелеными и голубыми полосками приподнимались на коротких лапках и удирали с ее пути, задрав хвосты, похожие на острые шипы. Тесс шла по тропинке, сопровождаемая щебетом птиц и порхающей яркой бабочкой с серовато-голубыми крыльями, которую она машинально отнесла к классу Morphos.

Наконец, миновав поблекшие ворота усадьбы Тейлоров, Тесс с трудом поднялась на широкую, увитую зеленью веранду. Дверь ей открыла чернокожая служанка и тут же провела Тесс в холл, где вечерний воздух был наполнен желанной прохладой и запахом цветов. Большие комнаты с оштукатуренными стенами были ярко освещены оранжевыми и золотистыми лучами заходящего солнца, которые проникали через высокие окна.

Служанка проводила гостью через пустынный холл в скудно обставленную гостиную, где стройная седовласая женщина вслух читала мужу толстую книгу.

Увидев Тесс, миссис Тейлор отложила Библию и поднялась, а мистер Тейлор подался вперед с доброй улыбкой на мужественном лице.

– Леди Тесс! Ну слава Богу! – воскликнула миссис Тейлор. – Мы так долго ничего не слышали о вас и поэтому беспокоились. Что случилось? И где ваш отец?

Тяжело вздохнув, Тесс подошла к миссис Тейлор и взяла ее за руки.

– Папа умер, – тихо сказала она. – Всему виной лихорадка.

Лицо миссис Тейлор исказилось, и Тесс почувствовала, что ее руки задрожали.

– Пожалуйста, присядьте, мэм, – попросила она. – С моей стороны жестоко сообщать вам об этом без подготовки, но я не имела возможности послать письмо с предварительным извещением.

Миссис Тейлор тяжело села в кресло, и Тесс опустилась на колени рядом с ней. Сообщая печальную новость старейшим и преданнейшим друзьям отца, она неожиданно с новой силой ощутила горечь потери. Никогда больше ей не увидеть отца, не услышать рассказ о новом ботаническом чуде, которое ему удалось обнаружить. Трудности путешествия на какое-то время затмили для Тесс значительность потери, хотя, преодолевая напасти, она всегда чувствовала рядом присутствие отца. Теперь, когда напряжение спало, Тесс труднее было сдерживаться, и ее губы предательски задрожали.

– Когда это случилось? – тихо спросил мистер Тейлор.

Тесс постаралась придать своему голосу твердость:

– В первый день нового года.

– В самом начале года... – произнесла миссис Тейлор упавшим голосом. – Сколько времени прошло...

– Значит, с тех пор вы находились там одна? – прервал жену мистер Тейлор, в его голосе Тесс почувствовала боль. Наверняка Тейлор считал дни их отсутствия, отмечал по письмам пройденные мили и заочно переживал опасности, подстерегавшие друга и его дочь на реке. Девушка медленно кивнула.

– Вернуться оказалось не так просто.

Мистер Тейлор проворчал что-то и отвернулся.

– О, моя бедная детка! – прошептала миссис Тейлор.

– Я в полном порядке. – Тесс почувствовала, как к ее горлу подступает ком, и рассеянно согнала Исидору, которая вознамерилась окончательно разрушить то малое, что осталось от ее прически.

– Вы... Я считаю вас храбрейшей женщиной, какую мне когда-либо приходилось встречать, леди Тесс... – Мистер Тейлор замолчал.

– О нет, – возразила Тесс слабым голосом. – Я вовсе не храбрая.

Миссис Тейлор погладила Тесс по голове.

– Ничего. Теперь вы с нами и в безопасности.

– Увы, я не смогу долго оставаться здесь. – Тесс подняла голову. – Я обещала отцу сразу отправиться в Англию.

Миссис Тейлор коснулась щеки Тесс.

– И вы действительно хотите немедленно вернуться домой?

– Нет. – Тесс закусила губу. – Не хочу.

– Тогда почему, дорогая?

– Потому что... – Тесс попыталась взять себя в руки, однако напряжение последних месяцев вылилось во внезапное бурное рыдание. – Потому что все эти англичане предполагают увидеть меня истинной леди! Они будут смеяться надо мной и подумают, что папа плохо воспитал меня, а я... Это, конечно, глупо, но я ужасная трусиха... – Тесс встала и сердито вытерла слезы. – О, черт... Я больше не буду плакать! Короче, папа заставил меня дать обещание немедленно выйти замуж! – Ее голос прервался, руки нервно теребили порванную юбку. – Вы только взгляните на меня, мистер Тейлор. Какой джентльмен захочет взять в жены такое пугало?

Глава 1

Капля теплого дождя упала на аристократичный нос Грифона Меридона, и он смахнул ее жестом, который свидетельствовал скорее о его недостаточном воспитании, чем об аристократизме. Правда, он не позволил себе с грохотом захлопнуть дверь таможни в порту Санта-Мария-ди-Белен-ду-Гран-Пара, но лишь из страха, что это чертово препятствие слетит с петель, а отнюдь не руководствуясь правилами хорошего тона.

Сняв с себя намокшую шляпу, Грифон тряхнул головой, отчего с густых локонов в стороны полетели искрящиеся брызги.

С помощью значительной порции мексиканского серебра бравый капитан в конце концов покончил с регистрацией в порту своего корабля под названием «Арканум», который прибыл из Ливерпуля. Владельцем и командиром корабля являлся капитан Фрост, и хотя эти сведения были наглой ложью, главное – они соответствовали документам. В данный момент он был для всех капитаном Фростом, и это имя слетело с языка Грифона так естественно, как будто действительно принадлежало ему.

Перешагнув через лужу у подножия крыльца, Грифон вышел на раскисшую немощеную улицу. Его корабль стоял в конце пристани прямо перед ним, и ему оставалось только надеяться, что старший помощник сумеет справиться с новой командой без него. Имея властный характер, Грейди сможет заставить работать незнакомых людей, хотя на этот раз под его началом собралась чертовски скверная компания.

Ни Гриф, ни кто-либо другой не могли назвать работы, производимые сейчас на корабле, нормальными, поскольку ситуация на «Аркануме», безусловно, была далека от стандартной. Многие сочли бы, что ничего особенного не происходит, однако Гриф был другого мнения. Соблазн восполнить недостаток рабочих рук привел к такому положению, что лучше бы никакого пополнения не было. На этот раз ему придется управлять командой из двадцати трех человек вместо обычных десяти.

И все из-за ее высочества леди Терезы Коллир. По прошествии двух месяцев Гриф обнаружил, что его клипер превратился из наемного быстроходного корабля, способного преодолевать американскую блокаду, в судно, скорее похожее на элегантные плавучие детские ясли.

Вплоть до этой донкихотской миссии Гриф был вполне счастлив, работая на эксцентричного графа Морроу; чартерные перевозки по заказу графа были приятной переменой в деятельности. Морроу вполне мог зафрахтовать вместо парусного «Арканума» один из пароходов, построенных специально для того, чтобы ускользать от американских кораблей, но графа не интересовала существенная выгода от таких перевозок. Он просто осуществлял пожертвования и хотел убедиться, что его мятежные друзья-южане не голодают за линией фронта.

Теперь, когда эта деятельность закончилась, Грифу было предписано прибыть в порт Нассау для получения дальнейших указаний. Он жаждал взяться за новую работу, несмотря на то что блокада опасно сжималась. В глубине души капитан надеялся, что граф продолжит пользоваться его услугами и после войны: это было бы ответом Господа на его молитвы в течение половины жизни – найти заказчика на постоянные чартерные перевозки. Может быть, произойдет чудо и он приобретет стабильный заработок.

В свои двадцать пять лет Гриф забыл, что значит чувствовать себя в безопасности, и даже убедил себя, что такое состояние вообще невозможно.

Агент в Нассау предложил Грифу работу, которую он сейчас готовился выполнить. Впрочем, «предложил» – слишком мягко сказано. Он настоял на ней. Из Бразилии пришло письмо, в котором сообщалось, что граф умер, а его дочь пожелала отправиться домой. Агент осмотрел «Арканум» и решил, что корабль вполне годится для предстоящего рейса, правда, с некоторыми дополнительными усовершенствованиями. Гриф был на все согласен, но только пока не услышал, какие расходы предполагаются на «усовершенствования» и кто будет оплачивать счета. Только тогда он понял, что дело идет о наглом шантаже. Сделать это было достаточно легко: стоило лишь сообщить янки о некоем корабле, совершающем рейсы в нарушение блокады, и его судно превратится в плавающие обломки. Лорд Морроу платил честно и никогда не угрожал: он был истинным джентльменом; вот его агенты оказались людьми другого склада. Вероятно, такой же была и его дочь.

Гриф плотнее запахнул штормовку. Он чувствовал себя неловко в новой для него ситуации, с нелепо большой и бесполезной командой на корабле. Леди Коллир отвели капитанскую каюту, и от этой мысли Гриф испытывал тяжесть на душе, хотя, конечно, глупо и бессмысленно было страдать по этому поводу.

«Арканум» – быстроходное судно; оно ходило под своим настоящим названием несколько лет назад, пока пираты не заманили его в ловушку и не оставили от него только остов с погибшими людьми. В то роковое путешествие капитанская каюта находилась в распоряжении матери и отца Грифа, а также двух его хорошеньких сестер, и после она так и оставалась предназначенной для них. Точно так же его корабль всегда будет для него «Арктуром», хотя в разное время назывался то «Аврора», то «Антиоп», то «Арканум».

Гриф топнул ногой по луже, испытывая отвращение к себе. Все это сентиментальная чепуха. Его слабость и проклятая мягкость проистекали из потребности что-то любить, а сейчас такими объектами оставались только Грейди и корабль. Что бы он делал без своего старого друга и «Арктура»?.. Впрочем, ему не хотелось даже думать об этом.

Размышляя о намокшем багаже, о сокращении дохода и о том, чем придется заняться в дальнейшем, после того как предстоящий рейс завершится, Гриф ускорил шаг. Никто не доверит ему законные перевозки на устаревшем клипере с неукомплектованной командой и сомнительной регистрацией. Остается только покупать и перевозить собственные грузы или искать случайную работу по доставке контрабанды, вертясь в бесконечном круговороте добывания денег на ремонт, чтобы судно по крайней мере было пригодным для плавания.

Гриф уже стал надеяться, что работа, связанная с преодолением блокады, закончилась, однако агент приказал отремонтировать корабль и набрать дополнительную команду, а это означало, что все сбережения скоро исчезнут, как утренний туман. Хуже того – ему снова придется менять имя. Впрочем, кому какое дело до мелкой сошки, незначительной и незаметной. Слишком много времени, фальшивых имен и документов, а также неоплаченных долгов отделяли его от того далекого дня в Индийском океане, когда испуганный плачущий мальчик стоял и наблюдал за умирающим дядей – последним из родственников, который каракулями подписал документ, сделавший двенадцатилетнего Грифона Меридона капитаном и владельцем «Арктура».

С тех пор ему приходилось совершать рейсы с законными и незаконными грузами – какие только удавалось найти для перевозки; утаивать доходы, чтобы не платить налоги, и при этом с трудом сводить концы с концами. Гриф не был по натуре преступником и вообще не очень годился для такой деятельности, однако потребностям для содержания корабля не было конца, и он не знал, как можно было существовать иначе.

Внезапно перед Грифом возник Грейди: его рыжую бороду можно было безошибочно узнать даже в густом тумане.

– Капитан! – Голос помощника отчего-то звучал более глухо, чем обычно. – Капитан, то, на что мы согласились, доставит нам массу хлопот!

В груди Грифа возникло знакомое ощущение тяжести и постоянной укоренившейся тревоги, которая сопровождала его всю сознательную жизнь.

– Ну, что еще стряслось? Не тяни, выкладывай.

Грейди махнул рукой в сторону полубака, который был едва виден в тумане.

– Черт бы ее побрал. Я оказался в безвыходном положении...

Гриф взглянул на палубу, но не увидел там ничего, кроме сплетенной зелени, которая занимала несколько квадратных ярдов и возвышалась подобно невесть откуда взявшимся джунглям, а также матроса в ветровке, тщетно пытавшегося передвинуть одно из огромных растений.

Не видя пока какой-либо угрозы, Гриф немного расслабился.

– Нас заранее предупредили об этом. – Он был слегка озадачен необычайным волнением старшего помощника. – Это образцы растений, собранных графом, и их надо как можно осторожней поместить в трюм в средней части судна.

Грейди застыл на месте, потом повернулся к Грифу и упрямо произнес:

– Распорядись об этом сам, ради Бога, а я займусь другими делами. – Он решительно кивнул, подчеркивая свой протест. – Это же явная глупость. Ты только посмотри на растения.

Гриф пожал плечами и снова взглянул на корабль, где матросы упорно продолжали перетаскивать растения, а затем, так и не найдя подходящего объяснения необычному поведению Грейди, решительно зашагал по дощатому настилу.

– Эй! – окликнул он матроса, взойдя на палубу. – Оставь это и отправляйся на пристань, принеси багаж.

Однако матрос даже не оглянулся. Гриф тихо выругался, проклиная себя за врожденную неспособность подчинять людей.

Да, он был капитаном, но капитаном команды из десяти человек, и при этом на его корабле царили весьма демократичные порядки; теперь же многочисленная команда пугала Грифа. Однажды у него случайно вырвалось слово «пожалуйста» при отдаче приказа, и в ответ он увидел такой подозрительный взгляд, что смущенно добавил «сэр», после чего осознал всю смехотворность своего поступка: капитаны не обращаются к стюарду, называя его «сэр».

Гриф почувствовал невольную злость при воспоминании об этом унижении и снова резко крикнул матросу:

– Эй, ты!

Не услышав ответа, он быстро пересек палубу и, грубо схватив матроса за плечо, повернул его лицом к себе.

В тот же момент ему пришлось пожалеть о содеянном.

Матрос оказался женщиной.

Казалось, время остановилось и мгновение, в которое Гриф сделал это открытие, растянулось до бесконечности, давая ему возможность мысленно отмстить сразу тысячу мельчайших деталей. Она была довольно высокой, но не выше, чем он, с темными волосами и кожей цвета слоновой кости. Цвет ее глаз был слишком сложным, чтобы его можно было точно определить.

Гриф почувствовал, что краснеет. Он опустил руку, и отдельные отмеченные им детали соединились в одно целое. Женщина оказалась необычайно красивой даже в мешковатой намокшей одежде.

Сердце Грифа сжалось, спасительное красноречие оставило его, и он сумел только промычать:

– М-м...

Темные брови изогнулись, выражая одновременно обиду изумление. У Грифа внезапно возникло подозрение относительно ужасных перспектив, которое вскоре переросло в твердую уверенность.

– Леди Коллир?

Она кивнула с улыбкой, которая проникла в его душу подобно тому, как солнечный луч проникает в чистую воду. Гриф тоже улыбнулся и тут же почувствовал невольное замешательство.

– А вы кто?

На какое-то мгновение Гриф забыл имя, которым пользовался в данное время, однако его выручила выработанная годами привычка: он сосредоточился на точке вблизи ее правого уха, которая в меньшей степени завораживала его, в отличие от глаз цвета морской волны, и заставил себя медленно произнести:

– Грифон Фрост.

Ему следовало бы поклониться или поцеловать ей руку, поскольку объявление только имени выглядело недостаточно вежливым, но он так и остался стоять, вытянув руки по швам.

– Ну конечно, – спокойно сказала она. – Вы капитан.

Ее голос звучал плавно и мелодично.

Гриф обратил внимание на влажный темный локон, выглядывающий из-за ее уха, и подумал, представится ли когда-нибудь в его жизни еще случай лицезреть подобную красоту. Лицо его расплылось в идиотской улыбке при воспоминании о том, как он грубо схватил ее за плечо, а потом ему захотелось, чтобы его немедленно погребли под восьмидесятитонным балластом корабля.

– Простите, – невнятно пробормотал он. – Я ошибочно принял вас за одного из моих матросов.

Девушка засмеялась, обнажив ряд белых зубов, и коснулась рукой свисающего края шляпы.

– Не трудно представить почему!

Гриф вспомнил о своей шляпе и быстро снял ее, продолжая стоять под дождем, заливавшим его лицо.

– Леди Коллир...

– Немедленно наденьте шляпу! – воскликнула она. – Иначе схватите простуду!

Гриф тотчас подчинился. Наличие у нее здравого смысла ободрило его. Он понял, что девушка наделена добротой, несмотря на то что является наследницей огромного состояния.

– Леди Коллир, вам не стоит беспокоиться о растениях, особенно в такой день. Мы сами перенесем их вниз.

Это было не совсем правдой – в списке первоочередных дел забота о растениях стояла на последнем месте, прежде необходимо было заняться провизией и грузом каучука. Кроме того, Джером Гоулд, агент графа в Нассау, очень довольный тем, что уговорил Грифа снова переправить груз, загрузил корабль контрабандным хлопком с южных островов. Правда, в процессе загрузки и окраски корабля Гриф распорядился провести ватерлинии на пять дюймов ниже первоначальной отметки; вследствие этого оставалось место еще для двадцати тонн груза, который не будет представлять опасности для корабля.

Тесс было безразлично, как загружается корабль, однако она не имела намерения отступать от своих требований. Ей и раньше приходилось сталкиваться с упрямыми корабельными офицерами, и она была готова бороться за свои образцы флоры любыми средствами, включая задабривания, требования или неподобающие для леди вспышки гнева.

Капитан Фрост был, очевидно, все еще в замешательстве после вполне естественной ошибки, приняв ее за члена команды; он смотрел куда угодно, но только не на нее. Его застенчивость предоставила Тесс прекрасную возможность оценить стоящего перед ней мужчину. Его внешность вполне соответствовала ее представлению о капитане, чей корабль постоянно преодолевает блокаду: в твердых правильных чертах загорелого лица не было и следа мягкости, за исключением взгляда серых дымчатых глаз. Его неожиданная доброжелательность заметно контрастировала с суровыми линиями рта. Хотя Тесс сразу прониклась симпатией к нему, она была готова в любой момент воспользоваться своим преимуществом.

Приподняв подбородок, Тесс улыбнулась:

– Однако, капитан, мои образцы все еще остаются на палубе.

– Это не надолго. Обещаю, мэм, через час мы все исправим.

– Но я хочу, чтобы эти горшки находились в безопасности в кормовой части полубака. Ваш помощник отказался переносить их туда, поэтому я пытаюсь сделать это сама, но мне трудно управиться с большими растениями.

Гриф удивленно взглянул на странную пассажирку. Только теперь он понял, что внезапное проявление непокорности со стороны Грейди было вполне оправданно.

– Вы пытаетесь сами перенести их?

– Да, поскольку ваши матросы не склонны помогать мне. Предположение, что растения подвергаются опасности на палубе, – чистейший вздор. Если мы поместим их на корме между якорем и брашпилем, они никуда не денутся.

Мысль о том, что леди Коллир способна отличить левый борт от правого, а также знает, что такое брашпиль, заставила Грифа удивленно приподнять брови.

Он рассеянно вытер дождевые капли со щеки.

– Я уверен, что в трюме...

– ... растениям будет слишком темно, – закончила она. – Капитан, некоторые из этих образцов уже пересекли полсвета, находясь на палубе, и они прекрасно перенесут предстоящее путешествие.

Гриф вздохнул:

– «Арканум» – парусник, мэм... то есть ваша светлость. Его будет заливать водой в штормовую погоду.

– Если погода станет угрожающей, мы, конечно, перенесем растения вниз. Однако я и мой отец перевозили образцы от Новой Гвинеи до Сан-Франциско на американском клипере, и даже в плохую погоду у нас не было проблем, поскольку соленая вода не достигала места, где они находились. Поэтому мне и хотелось бы поместить растения здесь.

Прищурившись, Гриф смерил взглядом высоту надводной части борта и верхней палубы, прикинув разницу между абердинской и американской конструкциями корабля. Во время шторма бак будет захлестывать водой, кото – рая способна смыть человека, не то что поломать растения. Впрочем, решение напрашивалось само. Пусть растения остаются там, где находятся сейчас. Когда же «Арканум» будет в пути, он прикажет убрать их.

– Как пожелаете. – Гриф наконец кивнул. – Думаю, с вашими растениями все будет в порядке.

За свою уступчивость он был вознагражден такой лучезарной улыбкой, что невольно улыбнулся сам.

– Благодарю. Вы очень разумный человек, капитан Фрост. Я больше не буду беспокоить вас, поскольку уверена, что вы не обманете меня. Кстати, вы получили мою записку? Тейлоры приглашают вас пообедать сегодня с нами.

Гриф неловко кивнул в ответ. Он испытывал страстное желание, которое хотел скрыть, но опасался, что не сможет сделать это. Все же он последовал за ней к трапу и предложил проводить ее домой, но ответом ему был лишь смех. Тесс безжалостно покинула его, и он остался стоять на палубе подобно щенку, которому приказали не сходить с места.

Вероятно, на лице его застыло выражение обожания, потому что Грейди, поднявшись на борт, окинул его хмурым, неодобрительным взглядом, но даже это не подействовало. Не в силах отвести от нее глаз, Гриф наблюдал, как она не спеша удалялась в своей плохо сидящей штормовке, и его охватило такое щемящее чувство, какого он никогда прежде не испытывал.