Текст книги "Однажды и навсегда"

Автор книги: Лаура Дэниелз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Кэт прерывисто вздохнула.

– И тем не менее ты едешь к ней. – Как же ей хотелось, чтобы Фрэнк передумал!

Однако чуда не произошло. Он лишь пожал плечами и сказал:

– Приходится.

Скрипнув зубами в бессильной ярости, Кэт отодвинулась от него.

– Иди одевайся! Не поедешь же ты в таком виде!

Наступила ночь, а Фрэнка все не было. Кэт долго сидела в гостиной, но потом, придя к неутешительному выводу, что ждет напрасно, отправилась наверх, в спальню. И хотя знала, что не уснет, легла в кровать.

Закрыв глаза, она тут же будто наяву увидела прижимающуюся к Фрэнку Оливию – то есть ту самую сцену, свидетельницей которой стала на кухне. И вновь Фрэнк нежно утешал свою то ли впрямь излишне нервную, то ли просто взбалмошную приятельницу.

Как он печется о ней! – с досадой думала Кэт. Что за тайна их связывает? Вот бы узнать… Фрэнк говорит, что Оливия потеряла самого близкого человека и это явилось для нее глубокой личной трагедией. При этом ее мать жива, а про отца никто не вспоминает. Единственный напрашивающийся вывод – речь идет о возлюбленном. В таком случае почему Оливия так страстно льнет к Фрэнку? Не могла же она быть влюблена сразу в двух разных мужчин? Или с одним была любовь, а с другим… Кэт вздохнула. Что-то не слыхала я о таком. Если бы вопрос касался мужчины, тогда другое дело, но женщина, если любит, не видит никого, кроме своего избранника.

Как ты, например, шепнул ей ехидный голосок.

Да, как я, согласилась она. К чему скрывать? Сейчас, кроме Фрэнка, для меня не существует ни единого мужчины на свете.

А он больше беспокоится об Оливии, чем о тебе, хихикнул голос.

Кэт прикусила губу. Это была чистая правда, притом что в постели Фрэнк сгорал от страсти к ней, Кэт, и даже думать забывал о какой бы то ни было другой женщине.

Загадка на загадке. И как их разрешить – неизвестно.

Ломая над этим вопросом голову, Кэт не заметила, как задремала. Сколько продолжался сон, она не знала, но проснулась от прокатившихся по дому переливов наружного дверного звонка.

Ничего не понимая спросонок, Кэт села на постели. С минуту прислушивалась, а когда настойчивый звонок повторился, сообразила, кто к ней пожаловал.

– Фрэнк! – радостно вырвалось у нее.

Она накинула поверх ночной сорочки халат и побежала к лестнице, но, уже спускаясь по ступенькам, заставила себя умерить шаг. Вовсе незачем показывать Фрэнку, как она его ждала!

– Прошу прощения, что не смог вернуться раньше, – с порога сказал он, скользнув жарким взглядом по фигуре кутавшейся в халат Кэт.

– А я уже спать улеглась, – заметила она, изображая зевок.

В действительности сна у нее не осталось ни в одном глазу.

– Правда? – Было заметно, что Фрэнк не очень-то поверил ее словам.

– Да. Поздно уже, я устала за день…

– Ты? Что же тогда мне говорить? – вздохнул Фрэнк. – Я сегодня так намучился! Оливия настолько меня…

Кэт замахала руками.

– Нет-нет! Только не рассказывай мне про нее. Не желаю слушать.

– Но у нее была истерика и…

– По какому поводу? – саркастически усмехнулась Кэт, поворачиваясь и направляясь в гостиную. Однако в следующую минуту ей пришла в голову одна мысль, заставившая ее спросить на ходу: – Неужели что-то впрямь случилось с матерью?

Идущий следом за ней Фрэнк махнул рукой.

– Нет. Мать жива-здорова. Более того, как впоследствии выяснилось, у Оливии был при себе и ключ от входной двери.

– Разумеется! – ехидно поджала губы Кэт. – Разве ты сразу не понял этого?

– Догадывался, – вздохнул Фрэнк. – Но Оливия…

– Насочиняла с три короба, чтобы выманить тебя отсюда! Ей невмоготу было осознавать, что ты с дороги отправился прямо ко мне.

– Ну да, я и сам это понимаю…

Кэт смерила его взглядом.

– А если так, почему позволяешь манипулировать собой?

С губ Фрэнка вновь слетел вздох. Кэт отметила про себя, что вид у него и впрямь измученный.

Ну да, пожалей его! – подумала она. И он тут же сядет тебе на шею – как поступают все мужчины.

– Послушай, оставь этот тон, – сказал тем временем Фрэнк. – Мне и без твоих шпилек тошно. Или ты недовольна тем, что я вернулся?

Кэт отвернулась и буркнула, глядя в угол:

– Мог бы и не возвращаться. Оставался бы у своей драгоценной Оливии. Думаешь, после всего я пущу тебя в свою постель?

– После чего? – прищурился Фрэнк.

– Ты взял ее с собой в поездку, хотя мне сказал, что отправляешься по делам! – Кэт не хотела этого говорить, но фраза вырвалась сама собой. А потом уже ей стало все равно. – И пока я ждала тебя здесь, Оливия разгуливала с тобой по Парижу, Вене, Берлину…

– И даже по Хельсинки и Рейкьявику, – кивнул Фрэнк. – Она так умоляла взять ее с собой, что я не смог отказать. А ездил я действительно по делам: заключал договоры на поставку своего пива.

– Значит, все это правда, – прошептала Кэт, у которой рухнула последняя надежда. – Я сидела здесь, а ты тем временем кувыркался в постели с Оливией!

– Ты с ума сошла? – изумленно воскликнул Фрэнк. – Что за чушь ты несешь? По-твоему, я сплю с Оливией?

– После сегодняшней ее выходки я уже в этом не сомневаюсь, – едва слышно произнесла Кэт. Сердце ее ныло так, будто в него вонзили острую иглу.

Фрэнк покачал головой, словно не веря собственным ушам.

– Хорошо, но почему тогда я вернулся к тебе?

На это у Кэт ответ был готов.

– Потому что тебе мало секса с одной женщиной. Мне ли не знать, как ты ненасытен!

– То же самое я могу сказать о тебе! – гневно произнес он. – Однако же я не выдвигаю против тебя безумных обвинений.

– Потому что мы, женщины, одно, а вы, мужчины, совсем другое. И меня тебе не в чем винить.

– Кроме того, что ты приводишь меня в исступление!

С этими словами он в два шага преодолел разделяющее их расстояние и жадно впился в ее губы. Одновременно он принялся стягивать с нее халат. Когда это удалось, забрался руками под подол ночной сорочки и заскользил по женственным изгибам.

– Ты одна способна делать это со мной! – хрипло произнес Фрэнк, когда безумный поцелуй завершился из-за нехватки воздуха. – Ни с одной женщиной не испытывал я ничего подобного.

Кэт молча смотрела на него расширенными зрачками. От прилива страсти ее била дрожь, во рту было так сухо, словно знойный пустынный ветер швырнул туда пригоршню песка.

– Разденься, – наконец так же хрипло попросила она. – Я хочу тебя…

Как ни странно, но вечер все же завершился, как Кэт и надеялась: они с Фрэнком занимались любовью на ковре.

Позже она предложила подняться в спальню, где все продолжилось. И вплоть до того момента, когда Фрэнка сморил сон, на языке Кэт вертелось «я люблю тебя», но она не смела произнести это вслух.

Когда на рассвете Кэт проснулась, Фрэнк все еще спал. Казалось, за ночь он даже ни разу не пошевелился, что свидетельствовало о его усталости.

Рассматривая Фрэнка, Кэт думала о том, что, несмотря ни на что, навсегда сохранит в памяти чудесные моменты общения с ним. Пусть с его стороны нет любви, а есть лишь одна жажда физического обладания – все равно. Те сказочные мгновения, когда, находясь в объятиях друг друга, они были едины телом и душой, Кэт не забудет никогда.

Она долго лежала без движения, боясь неосторожным жестом нарушить царящую в спальне мирную тишину. В ее голове плавно текли мысли о том, как было бы хорошо, сложись все по-другому. Если бы в жизни Фрэнка не случилось трагедии, о которой он периодически упоминает, если бы не существовало его загадочных отношений с Оливией, если бы…

Впрочем, что толку сожалеть об этом? Все равно ничего не изменится. Сейчас Кэт уже ясно осознавала, что оказалась не в состоянии пробить щит отчуждения, выставленный Фрэнком между ними. Она переоценила свои силы в этом вопросе. Ей так и не удалось проникнуть в душу Фрэнка, добраться до сокровенных мыслей, определить самую суть характера. И она с сожалением вынуждена была признать, что так и не смогла до конца понять его.

Очень грустно, но я не вижу способа каким-то образом улучшить ситуацию, думала Кэт, потихоньку поднимаясь с постели. Она решила приготовить завтрак, пока Фрэнк спит. Моей любви на двоих не хватит. Поэтому думать о будущем не имеет смысла. Нужно научиться жить настоящим. Сейчас мы вдвоем и у нас как будто установился спокойный период. Разумнее всего постараться максимально продлить его.

12

Проходя мимо гостиной, Кэт увидела через распахнутые двери валяющуюся на ковре одежду – свою и Фрэнка – и решила собрать ее.

Вещи валялись там, где их бросили, и по их местоположению можно было восстановить картину событий минувшей ночи. Поднимая одежду с ковра, Кэт вспоминала каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждую минуту всепоглощающей страсти.

Взяв лежащий возле кресла пиджак, она вдруг заметила чуть поодаль какой-то предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался бумажником. Вероятно, он выпал из кармана, когда Фрэнк бросил пиджак в сторону кресла.

Кэт подняла бумажник и хотела было сунуть его во внутренний карман пиджака, как вдруг заметила узкий краешек какого-то снимка. Он выглядывал из одного из многочисленных отделений бумажника.

Обычно с собой носят самые дорогие сердцу фотографии, подумала Кэт, и ей вдруг безумно захотелось хоть одним глазком взглянуть на то, что запечатлено на этом снимке. Нехорошо рыться в чужом бумажнике, но… может, этот случай подвернулся неспроста? Вряд ли когда-нибудь повторится подобная ситуация. Если я сейчас не воспользуюсь ею, потом наверняка буду жалеть.

Испытывая муки совести, Кэт тем не менее расстегнула бумажник. И остановилась. Врожденная деликатность удерживала ее от последнего шага.

Брось свою щепетильность, убеждал ее знакомый внутренний голос. Фрэнк все равно ничего не узнает. А между тем эта фотография способна пролить свет на некоторые его тайны.

Но Фрэнк тщательно охраняет их, мысленно возразила Кэт. Наверняка неспроста. И потом… нужно ли мне это? Ох, боюсь, не обрадуюсь я тому, что узнаю!

Ты попробуй, а дальше видно будет, подсказывал ей внутренний голос. Страусиная политика еще никого и никогда не доводила до добра. Если постоянно прятать голову в песок, можно многое потерять.

Все еще пребывая в нерешительности, Кэт прижала бумажник к груди, будто из желания узнать секреты Фрэнка сердцем.

Но оно молчало. Тогда с грустным вздохом Кэт осторожно вынула снимок. В ту же минуту сердце ее болезненно сжалось.

Фотография изображала Оливию и Фрэнка на фоне моря и пальм. Оба были в пляжных костюмах, веселые, загорелые, беззаботные. Фрэнк как-то очень интимно обнимал Оливию за талию – так, что не оставалось сомнений в их физической близости. И выглядел он влюбленным. Иначе это не назовешь.

Кэт так и застыла с этой карточкой в руке. Позабыла о завтраке, о том, что наверху мог проснуться Фрэнк… Все стояла и смотрела. Не могла оторвать глаз, хотя каждая секунда созерцания доставляла ей боль.

Она не ожидала, что душевное страдание окажется настолько сильным. Причем оно имело какой-то оттенок, суть которого Кэт постигла не сразу. Лишь внимательно приглядевшись к заднему плану снимка, она поняла, что ее так угнетает. Один вид синего моря, чистого белого песка и пальм вызывал у нее устойчивые подспудные ассоциации с тем кошмаром, которому она стала свидетелем во время служебной поездки в пострадавший от цунами регион. Там тоже сияло солнце, пальмы шелестели жесткой листвой под океанским бризом, но на всем этом великолепии словно лежала печать страдания.

И сейчас то, совсем еще свежее впечатление словно траурная вуаль легло на нынешнее, возникшее после внимательного изучения фотографии.

Все предопределено, мрачно подумала Кэт, в который уже раз с момента знакомства с Фрэнком. Поездка на тайские курорты должна была стать для меня предупреждением, что ничего хорошего в ближайшем будущем ждать не приходится. Что мои чаяния – если таковые возникнут – окажутся такими же обманчивыми, как надежды людей, приехавших отдохнуть, но очутившихся в эпицентре природной катастрофы. Она прикусила губу, чтобы не расплакаться. А ведь я почти поверила в то, что отношения Фрэнка и Оливии, какими бы странными они ни выглядели со стороны, не подразумевают физической близости! И как я теперь должна рассматривать уверения Фрэнка? Как подлый обман?

Она вновь всмотрелась в изображенные на снимке лица. Вне всякого сомнения, так смотреть друг на друга могут только влюбленные – с нескрываемым обожанием, страстью и безграничным доверием.

И все-таки Кэт не покидало ощущение, что что-то здесь не так.

Если Фрэнк настолько любит Оливию, почему связался со мной? – пронеслось в ее голове. Взять хотя бы вчерашний вечер. Ведь уговорила Оливия Фрэнка поехать к ней, но он все равно вернулся ко мне. Почему? И почему Оливии пришлось уговаривать его, если у них такая любовь? А может, чувства Фрэнка угасают? Или всему виной его дурацкая убежденность, что заводить длительные отношения бессмысленно, потому что в жизни рано или поздно всему наступает конец? Может статься, он и Оливию пичкает теми же бреднями. В таком случае ей остается лишь посочувствовать… как, впрочем, и мне. Она горестно вздохнула. Очевидно только одно: Фрэнк ведет двойную игру, но, в чем она заключается и какова ее конечная цель, непонятно. Скорее всего, обманутыми окажемся мы обе. Впрочем, в конечном итоге больше всех может обмануться сам Фрэнк.

Изо всех сил стараясь не расплакаться, Кэт сунула фотографию обратно в отделение бумажника, а бумажник – во внутренний карман пиджака. Фрэнк не должен знать, что один из его секретов раскрыт.

Собрав остальную одежду, Кэт понесла ее в спальню, чтобы Фрэнку было что набросить на себя, когда он проснется.

Я должна сделать упреждающий шаг, вертелось в ее голове. В этом случае мне хотя бы удастся сохранить лицо.

Завтрак она готовила без настроения, и Фрэнк это заметил.

– Как у тебя яичница подрумянилась! – усмехнулся он, когда Кэт поставила перед ним тарелку. – Ты всегда ее так готовишь или сегодня особый случай.

Она была настолько удручена, что даже не смутилась.

– Прости, она слегка пригорела. Если тебе не нравится, я могу соорудить сандвич с ветчиной, сыром и…

– Что ты, я пошутил! Достаточно и яичницы. Я неприхотлив в еде. Впрочем, вот этот краешек все-таки отрежу и оставлю на тарелке, если не возражаешь.

Кэт кивнула и отвернулась к плите, на которой стоял кофейник. Взяв его, она почувствовала, как дрожат руки.

Нельзя допустить, чтобы он это заметил, сказала она себе.

Крепко взяв кофейник за ручку, Кэт принялась наполнять чашки. К счастью, ей удалось справиться с этим идеально, ни единой капли не пролилось. Но именно сосредоточенность Кэт и привлекла внимание Фрэнка.

– Ты… расстроена? – негромко спросил он.

Она неопределенно повела плечами, глядя не на него, а на привезенный из лондонской квартиры кустик гардении, который стоял в горшке на подоконнике.

– Не знаю.

– Наверное, все еще сердишься на меня за вчерашнее?

Не сдержавшись, Кэт тяжко вздохнула. Затем, рассердившись на себя, произнесла тоном радушной хозяйки:

– Угощайся, пожалуйста, пока не остыло. И я тоже сяду, потому что еще не завтракала.

Как ни странно, это подействовало. Кивнув, Фрэнк взялся за еду. Наблюдая, как он опустошает тарелку, Кэт положила в рот ломтик яичницы, но еле смогла проглотить. В нынешнем душевном состоянии ей было не до еды.

– Мм… а кофе удался на славу, – с оттенком удивления заметил Фрэнк, отпив глоток горячего ароматного напитка. – А ты почему не ешь?

– Так… нет аппетита.

– Правда? Но, надеюсь, к вечеру появится, потому что я намереваюсь пригласить тебя в ресторан. Здесь неподалеку есть живописнейший уголок, где один мой давний приятель держит мотель для туристов. Ресторан принадлежит ему же. Заведение небольшое, зато уютное и готовят там очень даже…

– Благодарю, – сказала Кэт, – но, боюсь, мне придется отказаться.

Фрэнк замер, не донеся чашку до губ.

– Почему? – спросил он, устремив на Кэт внимательный взгляд. Не получив ответа сразу, добавил: – Что-то случилось? Почему ты все утро сама не своя?

Кэт без особой надобности отодвинула стоящую перед ней чашку подальше от края стола и сказала, разглядывая ногти.

– Видишь ли, я тут все как следует обдумала и пришла к выводу, что… – Она умолкла. Очень трудно было произнести слова, знаменующие собой конец короткого и во многом призрачного счастья.

– Что дальше так продолжаться не может, – вместо нее сумрачно закончил фразу Фрэнк. – Ох, если бы ты знала, сколько раз я уже слышал это от других женщин!

Кэт грустно посмотрела на него и вновь опустила взгляд.

– Я и не претендую на оригинальность. Важно, чтобы ты понял суть.

Фрэнк закивал.

– Ну да, разумеется. Сейчас ты скажешь, что между нами все кончено.

– Вижу, тебя ничем не удивишь, – невесело усмехнулась она.

– Что уж тут поделаешь, таков мой жизненный опыт. Ну и чем я тебе не угодил? Выкладывай.

– Ты здесь ни при чем. Просто я вообразила, что питаю к тебе какие-то чувства, а сейчас вижу, что все это не более чем сиюминутная блажь.

– В самом деле? – вскинул Фрэнк бровь.

– Да, – с наигранной беззаботностью кивнула Кэт, стискивая под столом кулаки с такой силой, что ногти впивались в ладони.

– Интересно, когда же ты успела это понять? Вчера вечером, когда я вернулся, у тебя не было времени. Да и не похоже было, чтобы ты так уж противилась нашим постельным играм. Ночью, полагаю, ты спала. Выходит, решение расстаться со мной созрело у тебя не далее как нынешним утром.

– Ну… – В первую минуту Кэт растерялась. Она никак не ожидала, что Фрэнк примется раскладывать все по полочкам. – Просто сегодня это решение окончательно сформировалось. И… ему кое-что предшествовало.

– Очень интересно, – с изрядной долей сарказма в голосе произнес Фрэнк. – Что же это такое?

– Видишь ли, пока ты разъезжал с Оливией по Европе, мне позвонил на мой сотовый Стив, – принялась она вдохновенно врать, попутно не преминув поддеть Фрэнка. – Мы долго беседовали и в конце концов пришли к выводу, что должны возобновить отношения.

– Погоди, ты говоришь о том парне, который в твое отсутствие сошелся с другой женщиной? О той анекдотической ситуации с командировкой?

Последняя фраза заставила Кэт поморщиться, но тем не менее она кивнула.

– Да, о нем.

Некоторое время Фрэнк обдумывал ее слова, затем заметил, подозрительно щурясь:

– Что-то с трудом верится.

Глаза Кэт гневно блеснули.

– Это почему?

– А кто вчера распространялся о том, что, мол, женщины одно, а мужчины совсем другое? И что мне не в чем тебя винить?

– Э-э… да, не в чем. Потому что мы со Стивом всего лишь беседовали по телефону.

– И этого оказалось достаточно, чтобы ты переметнулась к нему? – недоверчиво покачал Фрэнк головой. – Притом что, насколько мне известно, вы с ним даже не занимались сексом!

Перед внутренним взором Кэт вдруг вереницей промчались образы того, что происходило минувшей ночью между ней и Фрэнком. Она прикусила губу, а затем воскликнула с отчаянной решимостью:

– А теперь будем заниматься!

Фрэнк встал из-за стола, с треском отодвинув стул.

– Что ж, дело твое. Значит, все?

Кэт похолодела. В эту самую минуту решалась ее судьба. Если она кивнет, все будет кончено. Если нет, потянется медленная пытка неопределенностью.

Она кивнула.

И через мгновение осталась на кухне одна.

Неизвестно, сколько Кэт просидела в оцепенении, глядя на выложенную мраморной плиткой стену, но ее ступор кончился, когда с порога прозвучало:

– Ты заглядывала в мой бумажник!

Она крупно вздрогнула, услышав голос Фрэнка, потому что была уверена, что он давно уехал.

– Не отпирайся, заглядывала! – гневно продолжил он. – И рассматривала фотографию! Только обратно вложила ее вверх тормашками.

Кэт устало откинулась на спинку стула.

– Ну да, ты правильно все понял. И что дальше?

Фрэнк вынул из бумажника снимок и поднес к ее глазам.

– Скажи, что ты здесь видишь?

– Брось, не нужно ёрничать, – вздохнула Кэт. – Что я могу видеть, кроме тебя и Оливии? Впрочем, еще вижу, что вы влюблены друг в друга…

– И все это ошибочно, – произнес Фрэнк так тихо, что от неожиданности Кэт резко подняла голову, чтобы внимательнее посмотреть на него. Встретив ее взгляд, он тяжело вздохнул. – Это мой брат, Ник. Мы близнецы. Этой весной Ник и Оливия должны были пожениться. Для будущей семьи Ник построил дом на западной окраине деревни…

– У тебя есть брат?! – изумилась Кэт.

– Был. Совсем недавно его не стало.

– Он и есть тот близкий человек, которого ты потерял? – Кэт медленно поднялась со стула. – И возлюбленный Оливии. Вот почему она так привязана к тебе…

Фрэнк провел рукой по лицу.

– Лив видит во мне Ника. Живого и невредимого. И это сводит ее с ума.

– Лив? – повторила Кэт. – Ты никогда не называл ее подобным именем.

– Так звал ее Ник.

– Лив… – Кэт сморщила лоб, пытаясь ухватить какую-то смутную мысль, возникшую в ее голове при звуках этого короткого слова. – Лив… Что-то это мне напоминает… А что случилось с твоим братом? Как он погиб? Расскажи, если можешь.

Фрэнк кивнул.

– Наверное, мне с самого начала следовало посвятить тебя в эту историю. Но ты упомянула о своей работе в Таиланде после того, как там произошла катастрофа, и я подумал, что, если расскажу тебе все, нашим разговорам не будет конца. А мне тяжело вспоминать…

– Погоди, при чем здесь Таиланд? – перебила его Кэт.

– Там исчез Ник. После тех кошмарных волн… ну, ты знаешь.

– Так он не погиб?!

Фрэнк потер лоб пальцами.

– Его нет ни среди живых, ни среди мертвых. Ник отвез наших родителей отдыхать на один из островов, а сам должен был через день уехать, вернуться сюда. Мы ведь с ним партнеры по бизнесу и…

– А что с твоими родителями? – быстро спросила Кэт.

– Живы. Но убиты горем. Потому и не приехали на наш пивной фестиваль. Последний раз они видели Ника утром в день катастрофы. Он отправился в море на лодке заниматься дайвингом. Дайвинг всегда был его хобби. А на следующий день ему предстояло отправиться в аэропорт. Родители остались в отеле, потому что им нужно было акклиматизироваться, а Ник взял снаряжение и… После цунами его никто не видел. Мы предпринимали розыски, куда только можно разослали фото Ника с его именем и подробным адресом. Все тщетно. – С губ Фрэнка вновь слетел тяжелый вздох. – Сейчас мы почти убеждены, что Ника больше нет. – Немного помолчав, Фрэнк взял Кэт за плечи и притянул к себе. – Знаешь, что я тебе скажу… – глухо произнес он, гладя ее по шелковистым волосам. – Недавно я кое-что понял. Нечто такое, что в некоторой степени явилось для меня откровением.

– Что же это? – спросила Кэт, поднимая лицо. За последние минуты она совершенно по-другому взглянула на Фрэнка. Ее до глубины души тронула боль, которую он всячески старался скрыть.

– Что больше всего на свете хочу видеть тебя своей женой, – просто и даже буднично сказал он. Однако не успело сердце Кэт сладко сжаться, как он добавил с болью в голосе: – Но это невозможно…

Кэт вновь взглянула на него, на сей раз с удивлением. Для нее самой брак с Фрэнком не только был возможен, но и представлялся самой желанной вещью на свете.

Заметив ее взгляд, он пояснил:

– Пойми, женившись на тебе, я не смогу смотреть в глаза Лив. Я… люблю тебя, солнышко. Но даже если бы ты согласилась выйти за меня замуж…

– Я бы согласилась, Фрэнк! – сказала Кэт, движимая внезапным порывом активно вмешаться в собственную судьбу.

Однако он лишь печально покачал головой.

– Лив сойдет с ума.

– Лив… – прошептала Кэт.

И вдруг замерла, глядя в одну точку. В ее голове внезапно все стало на свои места.

Она вспомнила, где и от кого слышала это имя. Еще когда Фрэнк сообщил о существовании у него брата-близнеца и в связи с этим упомянул Таиланд, ею овладело какое-то смутное подозрение. А сейчас Кэт вдруг поняла, почему с самого начала ей показалось, будто она уже где-то видела Фрэнка.

Это случилось в госпитале на одном из самых благоустроенных в смысле оказания медицинской помощи островов, куда из разных мест доставляли пострадавших с наиболее серьезными травмами. Дней десять Кэт работала там, помогая местным врачам. Там же она видела молодого мужчину, которого обнаружили на берегу в снаряжении аквалангиста и который лишь недавно вышел из непродолжительной комы и постепенно восстанавливался после операционного вмешательства по поводу черепно-мозговой травмы. Он был очень слаб, обрит наголо, верх его головы скрывала повязка, но главным была потеря памяти. Придя в себя, пациент не смог вспомнить ни откуда он родом, ни как его зовут. Зато постоянно повторял одно имя – Лив. Но, к кому оно относится, от него так и не добились. Кто-то из туристов сообщил, что этот человек англичанин, и, насколько Кэт помнила, его впоследствии собирались отправить в Англию. К сожалению, из-за масштабов катастрофы и огромного количества жертв более серьезно заниматься судьбой этого пациента не было возможности.

Зато сейчас Кэт подумала, что, если Фрэнку сбрить растительность на голове и лице, включая усы, он стал бы копией того молодого англичанина. И еще это «Лив»!

Ей безумно хотелось поверить в свою догадку, – уж слишком много всего сходилось! – но она боялась вселять в свою душу надежду.

Если бы тот человек оказался Ником, мы бы с Фрэнком могли быть счастливы, с замиранием сердца подумала Кэт. А Оливия – Лив – обрела бы утраченного возлюбленного. Ох, только бы все это оказалось правдой!

Так действуй! – прокатилось в ее мозгу. Что же ты стоишь!

– Я тоже тебя люблю, – сказала она, поднимаясь на цыпочки и нежно целуя Фрэнка в губы. – И сочувствую Оливии. Пусть знает, что я ей не соперница. А сейчас прости, у меня срочно возникли кое-какие дела. Возможно, придется съездить в Лондон…

– Зачем? – нахмурился Фрэнк.

– Не к Стиву, – улыбнулась Кэт, поняв, какая мысль возникла в его голове. – Забудь все, что я про него сказала. Однако побывать в Лондоне мне необходимо. Пока не хочу ничего говорить, но от этой поездки зависит наше будущее.

– Кэт… – начал было он, но она прижала пальцы к его губам.

– Молчи. Думаю, все будет хорошо. Давай наберемся терпения. Поезжай сейчас домой, а я… для начала кое-кому позвоню. И знаешь что? Одолжи-ка мне эту фотографию.

Она сделала множество звонков, а потом действительно отправилась в Лондон – в одну известную общественную больницу. Снимок Ника и Оливии находился в ее сумочке.

Спустя некоторое время по вызову Кэт в Лондон примчался Фрэнк. В тот же день вечером, несмотря на поздний час, он позвонил в Норвич своим родителям. Следующим же утром те тоже отправились в путь.

Еще дня через три некоторые жители деревни Грейт-Бенсей ранним утром видели сияющую от счастья Оливию, которая спешила на автобусную остановку.

Солнечным апрельским днем вся деревня собралась перед местной церковью, где шло венчание сразу двух пар – Фрэнка с Кэт и Ника с Оливией. Даже принадлежащая Фрэнку собака – ротвейлер Марта – вертелась здесь же, а ошейник ее украшала белая веточка флердоранжа. В воздухе витало радостное возбуждение. Такого приятного события не помнили даже старожилы. И дело было не только в том, что одновременно женятся два брата-близнеца.

Когда обе пары вышли на широкое церковное крыльцо, собравшиеся встретили их аплодисментами и громкими возгласами. Фрэнк, Кэт и Оливия лучезарно улыбались. На губах Ника тоже блуждала улыбка, но несколько смущенная. Было заметно, что ему все еще немного не по себе. Зато всякий мог видеть, что он уже начал отращивать усы.

Когда подкатили свадебные кортежи, Кэт с Оливией – обе в пышных белых платьях – переглянулись и одновременно бросили в толпу букеты. Две деревенские девушки поймали цветы и тут же принялись радостно размахивать ими над головой. Но Кэт и Оливия смотрели не на них, а друг на друга, и в этом взгляде отражалась целая гамма чувств. Затем, повинуясь внезапному порыву, обе новобрачные оставили своих новоиспеченных мужей, шагнули друг к другу и нежно обнялись. В тот же миг родня и все деревенские, прекрасно понимая скрытый смысл этого жеста, бурно зааплодировали.

Затем обе пары со всей приличествующей случаю торжественностью двинулись по ступеням вниз, к ожидающим их свадебным кортежам.

Уже сидя в автомобиле, Фрэнк на мгновение крепко прижал к себе Кэт.

– Навсегда? – серьезно спросил он, с волнением вглядываясь в ее лицо.

– Навсегда! – ответила Кэт, и ее сияющие синие глаза увлажнились от счастья. Но в следующую минуту она лукаво улыбнулась: – Ну разве я не говорила тебе, что все будет хорошо?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.