Текст книги "Контракт Паганини"

Автор книги: Ларс Кеплер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

33
Прочесывание

Йона ехал на восток, к району Густавсберг. Белая собака, неподвижно сидевшая на обочине, коротко глянула на автомобиль. Йона подумал, что можно позвонить Дисе, но вместо этого набрал номер Аньи.

– Мне нужен адрес Клаудии Фернандес.

– Мариагатан, номер пять, – немедленно ответила Анья. – Недалеко от старой фарфоровой фабрики.

– Спасибо.

Однако Анья не отсоединилась.

– Я жду, – игриво сказала она.

– Чего ты ждешь?

– Скажи, что мы поплывем на «Силья Галакси» в Обу и снимем на берегу домик с баней.

– Звучит заманчиво, – осторожно отозвался комиссар.

Стоял серый летний день, пасмурный и душный. Йона припарковался возле дома Клаудии Фернандес. Выйдя из машины, комиссар учуял горьковатый запах самшита, смородиновых кустов и с минуту постоял неподвижно, захваченный воспоминаниями. Их туман развеялся, когда он позвонил в дверь; на деревянной табличке буквами, выжженными как будто детской рукой, значилось «Фернандес».

Звонок мелодично запел в глубине дома. Комиссар подождал. Вскоре послышались медленные шаги.

У Клаудии было озабоченное лицо. Увидев Йону, она отступила в прихожую. Пальто упало с крючка.

– Нет, – прошептала Клаудия. – Не Пенни…

– У меня нет плохих новостей, – торопливо сказал комиссар.

Клаудия не выдержала и села на пол, среди туфель и свисающей с крючков одежды, дыша, как испуганное животное.

– Что случилось? – со страхом спросила она.

– Мы почти ничего не знаем, только то, что вчера утром Пенелопа звонила вам.

– Она жива!

– Да, она жива.

– Слава богу, – зашептала Клудиа. – Слава богу!..

– Мы обнаружили сообщение на вашем автоответчике.

– На моем?.. Как это? – Клаудия встала.

– Там куча помех! Чтобы расслышать голос, нужно специальное оборудование.

– Единственное сообщение у меня на автоответчике – от какого-то мужчины. Он велел мне найти работу.

– Да, это оно и есть. А до него говорила Пенелопа, но ее не слышно.

– Что она сказала?

– Что ей нужна помощь. Морская полиция скоро организует прочесывание.

– А если отследить звонок? Ведь…

– Клаудия, – спокойно сказал Йона. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Каких?

– Давайте присядем.

Они прошли по коридору и оказались на кухне.

– Господин Линна, можно сначала я у вас кое-что спрошу?

– Спрашивайте, но я не знаю, смогу ли ответить.

Клаудия поставила на стол две кофейные чашки. Ее руки слегка дрожали. Клаудия села напротив комиссара, долго смотрела на него, потом задала свой вопрос:

– У вас есть семья?

В светлой желтой кухне стало тихо.

– Вы помните, когда в последний раз были дома у Пенелопы? – спросил наконец комиссар.

– На прошлой неделе, в четверг. Она помогала мне подогнать брюки для Виолы.

Йона увидел, что у Клаудии дрожат губы – она сдерживалась, чтобы не зарыдать.

– Теперь подумайте хорошенько, – сказал он и наклонился вперед. – Была ли у нее на стеклянной двери какая-нибудь фотография?

– Да.

– Что на ней было? – Йона старался, чтобы его голос звучал спокойно.

– Не знаю, я не присматривалась.

– Но вы точно помните, что снимок был? В этом вы уверены?

– Да.

– На нем могли быть люди?

– Я не знаю. Я решила, что это как-то связано с ее работой.

– На фотографии было помещение? Или снимок сделали на улице?

– Понятия не имею.

– Попытайтесь восстановить ее в памяти.

Клаудия закрыла глаза, но потом покачала головой:

– Не могу.

– Постарайтесь, это важно.

Клаудия опустила взгляд, задумалась, потом снова покачала головой.

– Я только помню, как подумала – странно, что она приклеила на дверь фотографию, это некрасиво.

– Почему вы решили, что снимок связан с ее работой?

– Не знаю, – прошептала Клаудия.

Йона извинился – в кармане пиджака ожил телефон. Комиссар увидел, что звонит Карлос, и ответил:

– Да.

– Я только что говорил с Лэнсом из морской полиции Даларё. Он сказал, что завтра они организуют прочесывание. Триста человек и почти пятьдесят катеров.

– Отлично. – Комиссар увидел, что Клаудия идет в прихожую.

– И еще я звонил Эрикссону, узнать, как он себя чувствует.

– Ну, он вроде держится, – нейтральным тоном произнес Йона.

– Йона, я не знаю, что вы там задумали… но Эрикссон предупредил, что мне придется признать, что ты был прав.

Закончив разговор, Йона вышел в прихожую. Клаудия уже надела куртку и теперь натягивала резиновые сапоги.

– Я слышала ваш разговор, – пояснила она. – Я буду помогать, могу искать всю ночь… – И она открыла дверь.

– Клаудия, пусть полиция делает свою работу.

– Моя дочь звонила мне, просила о помощи.

– Я знаю, что просто сидеть и ждать – это невыносимо…

– Ну почему мне нельзя с вами? Я не буду мешаться под ногами. Могу готовить еду, отвечать на звонки, вам не нужно будет на это отвлекаться.

– Разве у вас нет никого, кто мог бы побыть с вами? Родственники, друзья?..

– Мне никто не нужен. Мне нужна только Пенни.

34
Кафе Dreambow

Эрикссон сидел в кресле-каталке. На коленях у эксперта лежали папка и большой конверт, доставленные в его палату, а у лица жужжал ручной вентилятор. Йона вез Эрикссона по больничному коридору.

Сухожилие бедняге сшили. Вместо гипса ногу фиксировало нечто вроде сапога, из которого торчали пальцы. Эрикссон бурчал, что если кто захочет посмотреть «Лебединое озеро», то пускай наденет ему на другую ногу пуант.

Йона дружелюбно кивнул двум старушкам, сидевшим на диване и державшимся за руки. Они фыркнули, зашептались и помахали ему, как школьницы.

– Утром в тот день, когда они собирались отплыть, – рассказывал Эрикссон, – Бьёрн купил на Центральном вокзале конверт и две марки. В его бумажнике нашли квитанцию из «Прессбюро». Бумажник остался на яхте, и я заставил вокзальную охрану переслать мне пленку с камер наблюдения. Без сомнения, тут речь о фотографии, про которую ты все время твердил.

– Значит, он ее кому-то отправил?

– У меня не получается разобрать, что он написал на конверте.

– Он мог отправить письмо на свой собственный адрес.

– Но его квартира сгорела дотла, там даже двери не осталось, – сказал Эрикссон.

– Свяжись с почтой.

Когда они въехали в лифт, Эрикссон принялся делать странные движения руками, словно плыл. Йона спокойно смотрел на него, не задавая вопросов.

– Ясмин говорит, мне это полезно, – объяснил Эрикссон.

– Ясмин?

– Мой инструктор по лечебной гимнастике… она похожа на кусочек пирожного, но такая строгая… «Не болтайте, сядьте прямо, хватит ныть». Она даже назвала меня толстуном, – застенчиво улыбнулся Эрикссон. – Знаешь, сколько они учатся?

Они выехали из лифта и свернули в молитвенную комнату с гладким деревянным крестом на метровом возвышении и простым алтарем. На стене – драпировка с фигурой Христа в окружении светлых цветных треугольников.

Йона зашел в подсобку в коридоре и взял большую подставку с блокнотами и фломастерами. Вернувшись в молельную, он увидел, как Эрикссон ничтоже сумняшеся обрывает драпировку и вешает ее на крест, который он переставил в угол.

– Мы точно знаем, что цена этой фотографии – несколько человеческих жизней, – сказал Йона.

– Да, но вот почему?

Эрикссон пришпилил на стену выписки со счета Бьёрна Альмскуга, список телефонных звонков, копии автобусных билетов, квитанции из его бумажника и расшифровки оставленных голосовых сообщений.

– Скорее всего, фотография разоблачает кого-то, кто хотел бы остаться в тени, она должна содержать важную информацию вроде промышленных секретов. Какой-то конфиденциальный материал, – начал Йона и стал отмечать в блокноте время.

– Так, – согласился Эрикссон.

– А теперь попробуем найти фотографию, чтобы покончить с этим.

И комиссар, взяв фломастер, записал в большом блокноте:

06.40 Пенелопа уезжает из дома на такси.

06.45 Бьёрн является в квартиру Пенелопы.

06.48 Бьёрн покидает квартиру, забрав фотографию.

07.07 Бьёрн приходит на Центральный вокзал и отправляет фотографию.

Эрикссон откатился назад и посмотрел на пункты, одновременно обдирая обертку с шоколадки.

– Пенелопа Фернандес покинула телецентр и через пять минут позвонила Бьёрну, – сказал он, указывая на список звонков. – Ее проездной талон отмечен в метро в десять тридцать. В десять сорок пять позвонила младшая сестра, Виола. В это время Пенелопа, вероятно, уже была с Бьёрном на стоянке малых судов на Лонгхольмене.

– Но что же делал Бьёрн?

– Это нам и предстоит узнать, – довольным голосом сказал Эрикссон и вытер руки белым носовым платком.

Он подъехал к стене и ткнул пальцем в один из листков:

– Бьёрн выходит из квартиры Пенелопы, унося с собой фотографию. Тут же садится в метро и уже в семь минут восьмого покупает на «Т-Сентрален» конверт и две марки.

– И отправляет письмо, – прибавил Йона.

Эрикссон откашлялся и продолжил:

– Следующая отметка – трансакция по его «Визе», двадцать крон в интернет-кафе Dreambowна Ваттугатан в семь тридцать пять.

– Тридцать пять минут восьмого, – сказал Йона и занес интернет-кафе в свой список.

– Так. Ну и где у нас эта Ваттугатан?

– Узкая улочка в нижней части старого квартала Клараквартерен.

Эрикссон кивнул и стал рассуждать дальше:

– Думаю, с этим же билетом Альмскуг поехал до Фридхемсплан. Потому что потом у нас – телефонный звонок с его городского телефона, из квартиры на Понтоньяргатан 47. Звонил он отцу, Грегеру Альмскугу, звонок остался без ответа.

– Надо поговорить насчет этого с отцом.

– Следующий пункт – очередная отметка на проездном талоне, ровно в девять. Вероятно, он сел на «четверку» и отправился на Лонгсхольмен, на яхту.

Йона записал последние слова. Просмотрел свои записи, внимательно проверил схему утренних передвижений.

– Бьёрн торопился забрать фотографию, – медленно произнес он. – Но не хотел встречаться с Пенелопой утром, и ему пришлось ждать, когда она уедет. Потом он бросается в квартиру, срывает с двери фотографию, покидает квартиру и едет на вокзал, в «Прессбюро». Надо взглянуть на записи с камер видеонаблюдения.

– После «Прессбюро» Бьёрн отправляется в ближайшее интернет-кафе, – продолжил Эрикссон. – Там он оставался около получаса, после чего поехал…

– Вот оно, – перебил Йона и пошел к двери.

– Что?

– И у Пенелопы, и у Бьёрна есть дома интернет.

– Тогда зачем было идти в интернет-кафе? – спросил Эрикссон.

– Я еду туда.

35
Уничтоженные данные

На площади Брукенбергсторг комиссар Линна свернул на Ваттугатан позади театра «Стадстеатерн», остановил машину и вылез. Потом прошел в железную дверь без вывески и широкими шагами стал спускаться по пологому бетонному полу коридора.

В интернет-кафе Dreambowбыло очень спокойно. Полы недавно вымыты, в помещении – запах лимона и пластика. Светлые плексигласовые стулья возле небольших компьютерных столов. На экранах медленно плавали заставки – только они здесь и двигались.

Толстячок с торчащей черной бородой сгорбился над высокой стойкой, потягивая кофе из большой кружки с надписью «Леннарт – значит лев». Мешковатые джинсы, на кроссовке «Рибок» развязался шнурок.

– Мне нужен компьютер, – заговорил Йона, едва войдя в зал.

– Становитесь в очередь, – пошутил хозяин и широким жестом указал на пустые стулья.

– Особый компьютер, – продолжал Йона, блеснув глазами. – В прошлую пятницу тут был один мой друг, и мне нужен компьютер, за которым он сидел.

– Не знаю, можно ли…

Хозяин замолчал, когда Йона опустился на колено и завязал ему шнурок.

– Это важно.

– Я проверю записи за пятницу, – сказал хозяин. На щеках у него проступили красные пятна. – Как его зовут?

– Бьёрн Альмскуг.

– Номер пять, в углу. Можно взглянуть на ваше удостоверение?

Йона предъявил удостоверение. Хозяин с озадаченным видом записал имя и личный номер в конторскую книгу.

– Можете приступать.

– Спасибо, – добродушно отозвался Йона и направился к компьютеру.

Комиссар позвонил Юхану Йонсону – парнишке из отделения, занимавшегося компьютерными преступлениями.

– Подождите, – сказал хриплый полупридушенный голос, – я вдохнул обрывок салфетки. Сморкался и случайно втянул, когда захотелось чихнуть… нет, не могу объяснить. Кстати, а кто это звонит?

– Йона Линна, комиссар уголовной полиции.

– Во черт, привет, Йона, как здорово!

– Тебе уже явно получше.

– Все, я ее проглотил.

– Мне нужно посмотреть, что один парень делал на компьютере в прошлую пятницу.

– Say по more! [22]22
  Не надо больше слов (англ.).


[Закрыть]

– Это срочно, я сейчас в интернет-кафе.

– Есть доступ к нужному компьютеру?

– Я за ним сижу.

– Уже проще. Попробуй зайти в историю посещений. Ее наверняка стерли, компьютеры обычно чистят после каждого клиента, но на жестком диске всегда что-нибудь остается. Надо только… а вообще, лучше и быстрее всего забрать блок и проверить жесткий диск программой, которую я разработал…

– Встретимся через пятнадцать минут в больнице Святого Йорана, в молельной. – Йона выключил компьютер, взял блок под мышку и направился к двери.

Человек с кофейной кружкой, раскрыв рот, посмотрел на него и попытался преградить путь.

– Компьютеры нельзя выносить…

– Он арестован, – беззлобно сказал Йона.

– А в чем его подозревают?..

Побледневший бородач уставился на комиссара. Йона помахал ему свободной рукой и вышел на залитую солнцем улицу.

36
Связь

Парковка перед больницей Святого Йорана раскалилась, воздух был пугающе душным.

Эрикссон маневрировал по молельной в своем кресле. Он установил работающую базовую станцию и теперь безостановочно названивал по трем разным телефонам.

Йона внес компьютер и поставил его на стул. На диванчике уже сидел Юхан Йонсон – двадцать пять лет, одет в черный, скверно сидящий спортивный костюм. Бритая голова, густые, сросшиеся на переносице брови. Молодой человек поднялся навстречу Йоне, пожал ему руку и передвинул со спины на живот сумку для ноутбука.

– Ei saa peittää, [23]23
  Не кантовать (фин.).


[Закрыть]– сказал он и вынул плоский ноутбук.

Эрикссон взял термос и разлил фанту по ломким стаканчикам из серой бумаги.

– Обычно, когда жесткий диск сбоит, я его замораживаю на пару часов, – объяснил Юхан. – И подключаю только АТА/SATA.Все работают по-разному. У меня в Ibasесть кореш, который занимается дистанционным восстановлением данных – так он даже клиентов не видит, только вычищает всякое дерьмо прямо через специальную интернет-линию. Так можно восстановить большую часть информации, но мне не нужна большая часть, мне нужно все – это мое, мое, каждая крошка, и тогда на помощь приходит программа под названием «Ангар-18»…

Он запрокинул голову и изобразил смех безумца-ученого:

– Ах-ха-ха-ха-ха-ха… Я сотворил ее сам. Программа – цифровой пылесос. Тащит в себя практически все и расписывает информацию по часам, с точностью до микросекунды.

Юхан уселся на алтарь и подключил один компьютер к другому. Его ноутбук тихонько заурчал. Юхан принялся в безумном темпе строчить команды, читать написанное на экране, прокручивать страницы и вводить новые команды.

– Сколько времени это займет? Много? – спросил Йона немного погодя.

– Не знаю, – пробормотал Юхан. – Не больше месяца.

Он буркнул что-то себе под нос, ввел новую команду и уставился на экран с проносящимися по нему цифрами.

– Я пошутил.

– Это я понял, – терпеливо ответил Йона.

– Через пятнадцать минут мы узнаем все, что удастся вытянуть, – пообещал Йонсон и глянул на клочок бумаги, на котором Йона написал число и время визита Альмскуга в интернет-кафе.

– Похоже, тут вычистили все одним махом. Это несколько усложняет дело…

На бледном от солнца экране появился фрагмент графического рисунка. Йонсон с отсутствующим видом сунул пакетик снюса за губу, вытер руки о штаны и стал ждать, одним глазом посматривая на экран.

– Здесь прибрали и навели порядок, – протяжно сказал он. – Но стереть все не удалось, тайн не останется… потому что «Ангар-18» найдет даже то, чего не существует.

В его компьютере вдруг что-то запищало. Молодой программист ввел какую-то команду, прочитал длинный столбец цифр. Снова защелкал клавишами, и писк прекратился.

– Что случилось? – спросил Йона.

– Ничего особенного. Просто заморочки с этими современными брандмауэрами, сандбоксами и поддельными антивирусами… Странно, что компьютер вообще работал, с таким-то количеством защит.

Йонсон покачал головой и слизнул табачную крошку с нижней губы.

– У меня никогда не было ни одной вирусной программы… Помолчи-ка, – оборвал он собственное словоизвержение.

Йона подошел ближе и заглянул ему через плечо.

– Ну-ка, ну-ка, – протянул программист, – так что у нас тут?

Молодой человек откинулся на спинку стула, потер шею, что-то настучал одной рукой, нажал Enterи улыбнулся сам себе.

– А у нас тут вот что, – проговорил он.

Йона и Эрикссон уставились на экран.

– Секундочку… все не так просто. Данные идут понемногу, мелкими фрагментами…

Йонсон прикрыл экран рукой и подождал. На экране медленно появлялись буквы и обрывки графики из интернета.

– Глядите, дверь приоткрывается… посмотрим, что Бьёрн Альмскуг делал на этом компьютере.

Эрикссон поставил свою коляску на тормоз и наклонился вперед, чтобы разглядеть что-нибудь на экране.

– Да здесь только какие-то черточки! – пожаловался он.

– Посмотри в углу.

В правом нижнем углу экрана повис разноцветный флажок.

– У него Windows.Очень оригинально…

– Хотмейл, – сказал Йона.

– Логин, – отозвался Йонсон.

– Становится интересно, – подхватил Эрикссон.

– Можешь прочитать? – спросил Йона.

– Система действует не очень… просто перемещается по времени. – Йонсон прокрутил колонки цифр вниз.

– Что там было? – показал Йона.

– Мы сейчас в папке отправленных писем.

– Он отправил письмо? – напряженно спросил комиссар.

На экране появились разрозненные обрывки рекламы дешевых туров… Милан, Нью-Йорк, Лондон, Париж. А в нижнем углу виднелись светло-серые циферки – время: 07.44.42 РМ.

– Так, кое-что есть, – обрадовался программист.

На экране его компьютера появился новый фрагмент:

ьте я иса ва

– Рекламная рассылка, – фыркнул Эрикссон. – Никто на такое не ведется. Я сам…

Он вдруг замолчал. Юхан осторожно прокрутил непонятные обрывки графики, резко остановился и с широкой улыбкой отъехал от компьютера.

Йона встал на его место, прищурился – ему мешал солнечный свет – и принялся читать. Посреди экрана значилось:

Карл Пальмкр

лал фот граф дьте я писал ва

Йона почувствовал, как волоски на шее встают дыбом. Дрожь прошла по спине. Пальмкруна, подумал комиссар, снова и снова перечитывая появившиеся на экране обрывки слов. Комиссар пригладил волосы и отошел к окну. Он попытался мыслить ясно и дышать спокойно. Мигрень дала о себе знать легким уколом и тут же отступила. Эрикссон не отрывался от экрана, ругаясь сквозь зубы.

– Ты уверен, что это написал Бьёрн Альмскуг? – спросил Йона.

– Наверняка, – ответил Йонсон.

– Точно?

– Если в указанное время за компьютером сидел он, то это его письмо.

– Да, значит, это его письмо, – согласился Йона. Его мысли уже неслись в другом направлении.

– Ну и ну, – прошептал Эрикссон.

Юхан уставился на фрагмент адреса [email protected] и хлебнул фанты прямо из термоса. Эрикссон подался вперед и на секунду прикрыл глаза.

– Пальмкруна, – сосредоточенно, как бы для себя сказал Йона.

– Да ну, что за ерунда, – заявил Эрикссон. – Причем здесь, на хрен, Пальмкруна?

Йона в задумчивости направился к двери. Молча вышел из молельной, молча оставил здание больницы и обоих коллег. Пересек парковку и, широко шагая, вышел на жгучее солнце, к своему черному «вольво».

37
В одной лодке

Йона быстро прошел по коридору к кабинету шефа. Комиссар собирался рассказать о том, что Бьёрн Альмскуг писал Пальмскруне. К его удивлению, дверь кабинета была распахнута. Карлос Элиассон выглянул в окно, после чего снова сел за стол.

– Она все еще здесь, – сообщил он.

– Кто?

– Мать этой девушки.

– Клаудия? – Йона тоже подошел к окну.

– Она там стоит уже час.

Йона выглянул, но Клаудии не увидел. Прошел какой-то папа в синем костюме, с королевской короной на голове. Папа вел девочку, одетую в розовое платье принцессы.

И тут, прямо напротив широких дверей Управления полиции, комиссар увидел ссутулившуюся женщину, стоявшую возле немытого пикапа «мазда». Клаудия Фернандес. Женщина стояла неподвижно, не отрывая взгляда от входа в Управление.

– Я вышел и спросил, кого она ждет. Подумал, что ты договорился с ней встретиться и забыл…

– Нет, – тихо ответил Йона.

– Она сказала, что ждет свою дочь, Пенелопу.

– Карлос, давай поговорим.

Однако Йона не успел приступить к рассказу о письме Альмскуга. В дверь легонько постучали, и вошел Вернер Санден, шеф отдела, ответственного за меры безопасности.

– Рад видеть, – произнес рослый гость, пожимая Карлосу руку.

– Здравствуй, здравствуй.

Вернер поздоровался с Йоной, потом быстро оглянулся и пробасил:

– Куда делась Сага?

Сага медленно вошла в кабинет. Ее хрупкая светлая фигурка словно бы отражала серебристое сияние аквариума.

– Я и не заметил, что ты отстала, – улыбнулся Вернер.

Карлос повернулся к Саге. Похоже, он сомневался, удобно ли это – пожать руку лесной фее, и потому ограничился тем, что отступил на шаг и сделал приглашающий жест.

– Добро пожаловать к нашему шалашу, – натужно-витиевато произнес он.

– Спасибо.

– С Йоной Линной вы уже знакомы.

Длинные волосы Саги блестели, но взгляд был жестким, а зубы крепко стиснуты. На лице выделялся белый шрам, пересекавший бровь.

– Чувствуйте себя как дома! – добавил Карлос. Ему почти удалось изобразить радушие.

Сага села на стул рядом с Йоной; держалась она скованно. Карлос выложил на стол блестящую папку, на которой значилось – «О совместной работе отделов полиции». Вернер в шутку по-ученически поднял руку, и в кабинете раздался его низкий голос:

– С формальной точки зрения расследование целиком принадлежит Службе безопасности. Но если бы не уголовная полиция и Йона Линна, мы бы так и топтались на месте.

Вернер указал на папку, и Сага покраснела до корней волос.

– Мы и с уголовной полицией не очень-то далеко продвинулись, – буркнула она.

– Что? – Вернер повысил голос.

– Йона всего лишь нашел отпечаток ладони и обрывок фотографии.

– И теперь у тебя… благодаря ему ты получила информацию о том, что Пенелопа Фернандес жива и ее преследуют. Я не утверждаю, что это исключительно его заслуга, но…

– Да фигня все это! – закричала вдруг Сага и сбросила бумаги на пол. – Какого черта мы сидим тут и его нахваливаем?! Ему вообще нечего там было делать, ему даже нельзя было знать, что Даниэль Марклунд…

– Но он уже это знает! – перебил Вернер.

– Это был засекреченный материал! – не унималась она.

– Тебе тоже не следовало там быть! – жестко сказал Вернер.

– Да, но тогда бы…

Сага внезапно замолчала.

– Теперь мы можем продолжить обсуждение? – спросил Вернер.

Сага с полминуты смотрела на шефа, потом повернулась к Карлосу:

– Извините. Мне очень стыдно, что я сорвалась.

Она нагнулась и принялась подбирать с пола разбросанные документы. Ее лоб покрылся злыми красными пятнами. Карлос попросил ее оставить бумаги лежать на полу, но Сага подобрала все, сложила по порядку и вернула на стол.

– Мне ужасно стыдно, простите, – повторила она.

Карлос кашлянул и медленно повернулся к ней:

– Мы все же надеемся, что вклад Йоны Линны… или как это еще можно назвать… позволит вам подключить комиссара к расследованию.

– Говоря серьезно, – сказала Сага Вернеру, – мне совершенно не хочется отзываться о ком-то плохо, но я не понимаю, почему надо вводить Йону в состав следственной группы. Он нам не нужен. Да, благодаря ему мы сдвинулись с мертвой точки, но…

– Я готов согласиться с Сагой, – вмешался Йона. – Я уверен, что вы нашли бы отпечаток руки и обрывок фотографии и без моей помощи.

– Возможно, – согласился Вернер.

– Я могу идти? – сосредоточенно спросила Сага у своего шефа и поднялась.

– Но вот чего вы точно не знаете, – настойчиво продолжал комиссар, – так это того, что в день убийства Виолы Бьёрн Альмскуг тайком связывался с Карлом Пальмкруной.

В кабинете воцарилась тишина. Сага снова тихо села на стул. Вернер подался вперед, дал мыслям улечься, откашлялся и спросил своим приятным низким голосом:

– Так что же, смерть Пальмкруны имеет какое-то отношение к гибели Виолы Фернандес?

– Йона? – вопросительно поинтересовался Карлос.

– Да, две эти смерти связаны.

– Все сложнее, чем мы думали, – почти прошептал Вернер. – Это же…

– Отличная работа, – несколько неестественно улыбаясь, похвалил Йону Карлос.

Сага Бауэр скрестила на груди руки и уставилась в пол. На ее лбу опять выступили красные пятна.

– Йона, – Карлос осторожно кашлянул, – я не могу действовать через голову Петтера, он все-таки руководит предварительным следствием. Но я могу, например, одолжить тебя Службе безопасности.

– Что скажешь, Сага? – спросил Йона.

– Это было бы замечательно, – быстро ответил Вернер.

– Руководитель расследования – я, – сообщила Сага, поднялась со стула и вышла.

Вернер извинился и последовал за ней.

Серые глаза Йоны холодно сверкнули. Карлос, по-прежнему сидевший на стуле, кашлянул и сказал:

– Она еще молодая, попробуй… я хочу сказать – не надо ее обижать. Позаботься о ней.

– По-моему, она сама вполне может о себе позаботиться, – сухо ответил комиссар.