Текст книги "Вампиров не бывает (СИ)"

Автор книги: Лариса Светличная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Гуляешь, Людмила? – спросила она меня, и вид у нее при этом был какой-то нехороший.

– Гуляю.

– Дмитрия сегодня видела?

– Нет. Ночь ведь еще.

– А я видела. Нервный какой-то. Я ему помахала, а он от меня на полной скорости. Не догнала.

– Позвони ему, да и все, – изобразила я наивность.

– Не отзывается. Где же ты гуляла?

– Да так, в круглосуточный магазин ходила…

– И ничего не купила?

Это я не подумавши ляпнула. Но даже ответить не успела, ответил Евгений.

– Людмила, сам не знаю, как этот шнурок порвался, теперь ботинок сваливается… Я тебе говорил, не иди так быстро… Я не успеваю, у меня еще сумка с продуктами…

Он прихрамывал сзади по дороге и нес сумку.

– Ты мужик, ты и должен сумки таскать. Хоть в ботинках, хоть без них. Елизавета, зайдешь в гости? Ты что-то хотела, раз поздно приехала? Могу чем-то помочь? Еще раз прошу прощения за поведение девочек. Они обещали больше так не делать. И вы все какие-то поздние гости. Люди все спят в это время! – посетовала я.

– Есть совы, есть жаворонки. Некоторые днем спят, а ночью гуляют… Ну, и я не думала, что ты не одна, так что поговорим потом, не буду мешать…

– Тогда пока.

– Елизавета, – уставился на нее Евгений. – Ты ничего не забыла?

– Я все помню, мальчик!

Она села в машину и укатила. Умная дама. Не стала гоняться за Дмитрием, а спокойно подождала меня у подъезда. Удалось ли нам ее убедить, в том, что я все время была дома? Не знаю, но Евгению спасибо.

– Ты что здесь делаешь, а, Евгений?

– В гости пришел.

– А что в сумке?

– Ничего съедобного, почти пустая.

– Почему решил играть против Елизаветы?

– Кто тебе сказал? Я просто немного повеселился. Имею право. И не люблю допросы. Какое ее дело, где ты гуляла и с кем?

– Точно, это не ее дело.

– Вот именно. В гости пригласишь?

– Какие гости? Знаешь, который час?

– Знаю.

– Давай завтра? У меня есть одна задумка… Ты мне поможешь!

– Я подписался тебе помогать? – хмыкнул он.

– У тебя хорошо получается, – похвалила я. – А теперь нагнись ко мне, вот так, целуй, только убедительно. Что-то мне подсказывает, что наша общая знакомая Елизавета смотрит на нас из-за угла… Хватит! Должна поверить. Отдавай мне сумку, завтра заберешь. Я не буду в нее заглядывать.

– Так там четыре рулона полотенец для кухни…

– Вот завтра и заберешь. Приезжай вечером, я позвоню, когда приду с работы. Будем играть в сыщиков!

Я ломанулась было домой – к кошке, ванне и кактусу, но была схвачена Евгением за рукав.

– Людмила, подожди! – замялся он.

– Давай быстрее, вообще уже почти утро, мне скоро на работу.

– Вот… возьми пожалуйста… это для тебя! – и он протянул мне бархатную красненькую коробочку. Я напряглась, потому что мои юмористы-студенты как-то придарили мне почти в такой же коробочке значок с надписью «морально устойчив», и долго потом ржали.

В предложенной коробочке, которую я вежливо открыла, сдерживая зевоту, достойно искрились бриллиантовые серьги. Вижу ведь, что это не побрякушки из отдела дешевой бижутерии. Мне на такие серьги год работать, или больше. И что я должна для него сделать за такой подарок? Хоть что, но не сегодня. Я устала, хочу спать. И вообще обнаглел этот Евгений. Вроде бы я не давала повода. Или давала?

– Я тебя тут два часа ждал…

– А позвонить мог?!

– В час ночи? Я думал, ты дома…

– Ошибся. Забери свой подарок, я его не возьму.

– Тебе не понравилось? Другие женщины пришли бы в восторг…

– Вот другим и дари. Забери или поссоримся. Нет никакого повода для таких дорогих подарков.

– Есть повод… Вспоминай обо мне, когда я умру…

– Евгений, давай без юмора, я его сейчас не понимаю.

– Так я серьезно.

– Умрешь? В твоем возрасте? С чего бы? Лет шестьдесят это еще не актуально! Так что забирай серьги и спокойной ночи. Если обиделся, то прости, я тебе завтра позвоню. Если не простишь к тому времени, тогда прощай. Все, я пошла. И спасибо тебе большое. Я рада, что ты жив, правда, очень рада…

Сунула ему в руки коробочку и побежала домой. Сумку с собой все-таки прихватила. Лень мне завтра на общественном транспорте ездить, а Евгений бы меня отвез по делам, а потом домой. Он хорошо водит, спокойно.

Следующий час провела, отмокая в ванной, даже свечу зажгла, Елена подарила, сказала, что розами будет пахнуть и стресс снимать. Производители слукавили – ничем не пахла, но горела красиво. Пришла кошка, встала на задние лапы, посмотрела, чем я занята. Занятие ей не понравилось, и она завыла.

– Чего тебе?

«Йогурт!»

– А еще чего?

«Два йогурта!»

– Не лопнешь?

Милка обиженно посмотрела на меня большими внимательными глазами. Мне стало стыдно, вылезла, дала животинке поесть, высушила волосы (кошка в это время спряталась, она фена боится, моя мама когда-то ее после мытья феном сушила), и пошла спать.

Спокойно сходила днем на работу и даже не попалась начальству на глаза, вообще кафедру стороной обходила, вроде как очень занята проведением занятий и общением со студентами, некогда. Но Марина Караваева настигла меня в коридоре. Загородила дорогу и с умным лицом (чтобы студенты думали, будто мы о науке разговор ведем) осуждающе спросила:

– У тебя, слухи ходят, личная жизнь налаживается?

– Марина, ты, вроде, замужем? Какая тебе польза от моей личной жизни?

– О подругах вообще не думаешь? – пристыдила Марина. – Яна вчера весь день дома просидела, ей плохо было. Витек даже за успокоительным в аптеку бегал!

– Он ее любит, чего этой Яне неймется!

– Как чего? Ты ж тайну великую сделала, не я! Где взяла сначала барина, а потом программиста?

– Кого?! – не поняла я.

– Один весь такой нарядный, ветреный с виду и уверенный, это Янка так сказала. Второй хакер вроде бы, или программист.

– Это тоже Яна сказала?

– Нет, Настя.

– А Настя-то здесь каким боком?! Еще скажи – Ксюша!

– Моя Ксюша в технике ничего не понимает. Она сейчас червей прикармливает в банке.

– Так, давай подробно и с начала!

– Про червей? Тебе-то они зачем?

– Про барина с программистом!

Я втолкнула Марину в нишу у окна на диван. Не выпущу, пока все не расскажет. Хорошие у меня подруги, но сплетницы!

– Яна пришла к Елене и стала показывать фотографии твоих парней, – поведала мне Марина.

Хорошо, что я сидела. Какие еще фотографии и откуда?

– Марина, а где она их взяла?! Фотографии эти.

– Говорит, сняла потихоньку, поэтому качество не очень. Но Настя хакера этого сразу узнала. Говорит, темная загадочная личность. Его вообще никто не видел, только одна фотка где-то гуляет – издали в ранней молодости. Но Настя его узнала, визжала от радости, все Янкины фотки себе скопировала и уже везде показала, это, мол, жених лучшей подруги ее родной старшей сестры.

– У…, – я схватилась руками за голову. Хотя, Евгений же нам говорил, что занимается программированием.

– Так где ты таких мужиков взяла? Все мировое сообщество желает знать.

– На помойке, – раздумывая, ругать Настю или нет, ответила я. Ребенок ведь не виноват, что старшие при нем что попало обсуждают. – Только Насте не говори.

– А если не издеваться над подругой и честно рассказать? – проникновенно глядела мне в глаза Марина.

– На помойке, – повторила я. – Выносить ночью мусор – плохая примета!

– Где, говоришь, та помойка? – хищно прищурилась Марина.

– Ты замужем!

– Олег? Мне его мамаша осточертела! Адресочек помойки-то дай?

– Не надо доставлять окружающим столько радости. Вся кафедра будет говорить, что тебя муж бросил с малым ребенком на руках.

– Это я его брошу!

– Кто тебе поверит? Все только позлорадствуют! Ты, конечно, добрая, но зачем же так людей радовать? Им же поплохеет. И ты собиралась с Олегом до коронной свадьбы дожить, – напомнила я.

– Так я же не для себя! – просила она. – Для других спрашиваю! Столько вокруг одиноких девушек, мечтающих о большой любви!..

– Моя помойка, – отрезала я. – Не отдам!

– Жадная ты, – с досадой взглянула на меня Марина.

– Ну, – развела я руками. – Не повезло тебе с подругой.

– Пойдешь сейчас на кафедру?

– Нет, я домой.

– Ну-ну, как знаешь, – проговорила Марина. – Не хочешь делиться с друзьями секретами – не надо. Но как аукнется, так и откликнется. Вот заведу себе любовника, а тебе не скажу!

– Ты, главное, мужу не проболтайся! Хоть что все вокруг говори, а ты стой на своем – люблю мужа, аж не могу, не изменяла никогда. Пока, Марина, Ксюшеньке привет!

Я убежала домой, а Марина пошла дальше учить студентов. Настроение я ей испортила, но она на вещи смотрит с оптимизмом и к следующей перемене придет в норму. Устроит опрос студентов по пройденной теме, поругается, и успокоится.

Мне уже пора начинать свою игру против помойной компании. Ночные посиделки, случайные встречи, недомолвки и угрозы. Все это, конечно, весело. Но труп – это уже серьезно. Хватит, пора все это заканчивать. Я еще до конца сентября планировала пару статей в журналы сдать.

Сегодня понедельник, сейчас домой приду, кошку покормлю и начинаю. Я Дмитрия сотоварищи долго терпела, они хорошего отношения не понимают. У меня здоровье не железное и нервы не стальные, мне такие стрессы ни к чему. Учебный год только начался, до лета доработать надо, а мне все вокруг пакости делают. Так нельзя. Поэтому буду разбираться с ситуацией в меру своих сил и возможностей. Возможностей, конечно, не много, вся надежда на интеллект.

Евгений приехал, когда стемнело. Я отдала ему сумку, поерзала на переднем сидении, пристегивая ремень. Евгений серьги больше не предлагал, не глядя, зашвырнул сумку куда-то назад и спросил:

– Куда едем?

– В гости к Борису!

– Он тебя приглашал?

– Нет!

– Не пустит, – предположил Евгений.

– Поехали.

– Я не знаю, где он живет.

– Я знаю! – протянула листочек с адресами, которые мне оставил светлой памяти Константин.

Ехать Евгению не хотелось. Сидел, положив руки на руль, и о чем-то думал. И думы эти были невеселые.

– На такси поеду. Все равно ведь поеду. Отвези, а? Мы быстренько! Туда и обратно. Потом приглашу в гости, – уговаривала я. Ехать далеко, а на машине тепло и быстро.

Поехал, но молча, на меня не смотрел. Понедельник – день тяжелый, или сегодня у всех плохое настроение. Я попыталась поддержать разговор, потом мне надоело, и я тоже задумалась. Дмитрий совсем не был удивлен, когда увидел осиновый кол в груди у Константина, но поражался, зачем его кусали за шею. И где логика и взаимосвязь? Отдыхают. Я тоже ничего не понимаю. Я его не убивала, Дмитрий утверждает, что он тоже. Елизавета, кажется, не причем. Тогда кто и зачем? Вся моя знакомая компания следит друг за другом, а больше всех – за мной. Далась я им?

Откуда Дмитрий мог знать, что я поеду к Константину? Или не знал? Случайность? Надеюсь, Борис будет жив, когда я до него доберусь.

Он оказался жив, хмур и грозен.

Мы с Евгением остановились на подземной парковке комплекса высотных зданий.

– Евгений, подождешь меня? Я быстро, за полчаса управлюсь.

– За пять минут управишься. Говорю же – тебя не пустят.

– Я попробую.

– Поехали лучше куда-нибудь.

– В оперу не поеду.

– Москва большая, есть, где погулять.

– Потом.

Я побежала к лифтам, на ходу набирая номер Бориса.

– Алло, Борис, это Людмила! Нас недавно познакомил Дмитрий, помните? Мне срочно нужно поговорить!

– Я скажу охране, тебя пропустят.

И все. Больше ни слова. Откуда он знает, что я уже здесь?

Лифт вознес нас с охранником на самый верх в пентхаус. Мне здесь не нравится, но вид красивый, не спорю. Потолок теряется в небесах, стены в них же растворяются, а я отошла к черному камину и белым креслам.

Борис невозмутимо вышел ко мне из стеклянных дверей, глядя, словно на мошку. Я изобразила вежливый вид.

– Ты позвонила по номеру для избранных.

– Хотите спросить, откуда он у меня? Константин дал.

Рожа Бориса выразила: «Не может быть!». Может, радость моя, может. Это называется индивидуальный подход.

– И адрес тоже дал.

Борис вообще помрачнел, сел в кресло и кивнул мне, как собачке, на соседнее. Вроде: Жучка, место! Я села.

– Зачем ты пришла, Людмила?

– Видите ли, Борис, мне очень срочно нужна печать клана.

Хорошо, что Борис сидел. Он резким движением подался ко мне, но замер. Молчал. Пришлось говорить мне.

– У людей бывают разные группы крови… И у некоторых людей очень хорошее обоняние… Просто за гранью возможного… Ведь так бывает, вы согласны?

Борис ничего не ответил, встал, подошел к окну, то есть стеклянной стене. Казалось, что он стоит в небе среди звезд и огней города.

– Представь себе, Людмила, – с мрачным пафосом начал он, – что время для тебя остановилось. То есть ты останешься такой же вчерашней школьницей, как сейчас, очень надолго.

– О, это вы по адресу! – почти засмеялась я, чем стерла выражение торжественного величия с его лица. – Только мне не семнадцать лет, мне через четыре месяца будет двадцать восемь! Думаете, забавно? Сейчас, возможно, мне приятно молодо выглядеть, а вот когда в восемнадцать влюбляешься в парня, а он спрашивает, закончила ли я пятый класс, согласитесь, это печально. А этим летом я гуляла по торговому центру, там раздавали бесплатные журналы, а мне не дали, сказали: отойди, девочка, только для взрослых! – напоследок пожаловалась я.

Борис глазел на меня, а я добавила:

– Я вообще думаю, что у меня где-то есть свой собственный портрет Дориана Грея!

Может быть и есть. Мне когда было двенадцать лет, мой портрет рисовал двоюродный дед. Надо спросить у мамы, куда этот портрет делся. Вдруг на нем, мне – двадцать восемь?

Борис отошел от стены, щелкнул пальцами, вокруг нас медленно зажглись какие-то разноцветные огоньки. Он думает, что это красиво? Не поймешь, где заканчивается улица и начинается пол. Ладно, потерплю. И холодно здесь очень. Никакие батареи не выдержат такую огромную площадь отапливать.

– Допустим, Людмила, тебе повезло. Ты выглядишь очень юной. Но не все же такие.

Ага! Мысленно порадовалась я. Так им и надо. Я, между прочим, тоже за собой слежу. Не пью, не курю, не наркоманка, спортом занимаюсь и не жру на ночь. Вот! А он – повезло. Повезло, да, но не только.

– Теперь представь, что ты выглядишь не на восемнадцать, а на двадцать восемь, или старше, и у тебя есть много времени, чтобы вернуть себе молодость, тебе очень хочется вновь стать юной. Что можно сделать?

– Съесть молодильное яблоко?

– Их не бывает.

– Живая вода? Волшебная палочка?

– Тоже сказки.

– Чешуя русалки? Нет, она невкусная, не советую.

Борис с удивлением на меня посмотрел и добавил:

– Или разнообразные способы, которые донесла до нас история.

– Маски из тертых ягод по бабушкиному рецепту?

– Или что-то противозаконное, – направлял мою мысль в нужное русло он.

– Ванны из крови юных девственниц? – предположила я. Слишком часто за последние дни их вспоминают.

– Есть такой рецепт, – согласился со мной Борис.

– Неужели кто-то в наше время может им воспользоваться? – осторожно спросила я, вцепившись в подлокотник.

– Не поверишь, Людмила, такие существуют.

– Жаль, что не могу до них донести, насколько они не правы, – зло сказала я. – По-моему, они заслуживают самого сурового наказания, вы не находите?

– А как же «красота требует жертв»? – следя за моей реакцией, улыбнулся Борис.

– Вряд ли эти жертвы во-первых, добровольные, а во-вторых – совершеннолетние, – не согласилась я.

Борис сел в кресло, и около нас, словно выйдя из ночного неба, образовался слуга с подносом. Красное вино. Опять. Мне пить не хотелось, но я пришла в роли просителя. Не буду злить хозяина. Пришлось отхлебнуть под рассказ Бориса про виноградный урожай какого-то года. Зря я ходила на курсы сомелье, все бесполезно, не интересует меня спиртное.

– Так что ты говорила про Константина? – после второго бокала, спросил Борис.

– Ничего не говорила, – ответила я, глядя чересчур наивными глазками. – Я ни про кого ничего не говорю. И после третьего бокала тоже не скажу.

– Если мне очень хочется узнать какие ты могла сделать выводы при полном отсутствии информации?

– Почему же, – не согласилась я. – Информации было вполне достаточно для того, чтобы прийти за печатью клана именно к вам.

– И это возвращает нас к началу. Итак, зачем тебе печать?

– Одной дуре на лоб поставить. Чтобы пить бросила и по ночам не шлялась. Шучу. Но вообще-то это правда. Ну, почти. Я подумала, что печать клана вряд ли выглядит как обычная канцелярская печать. Скорее, как перстень-печатка. Он мне очень нужен.

– Почему ты решила обратиться именно ко мне? – Борис слушал мои рассуждения очень внимательно.

– Ой, да просто так! – изобразила я глупую улыбку. – Вы такой богатый мужчина, драгоценности любите, вон, у вас на пальцах сколько всяких колечек! Да вы не подумайте ничего плохого, я же просто так посоветоваться пришла! Дайте мне на денек какой-нибудь простенький перстень, а? Я верну.

От моей наглости Борис потерял весь словарный запас. Сидел и смотрел на меня. Я решила, что переиграла и обнаглела, пошла на попятную.

– Хорошо, я ведь не настаиваю, просто подумала, что вы как специалист по красивым вещам посоветуете, что больше подойдет. Колечко с синеньким камушком? С красненьким? Без камушка? Я бы сегодня зашла в магазин бижутерии и купила. Мне лишь бы на печать было похоже.

– Вот, возьмите, Людмила! – Борис снял один из своих многочисленных перстней и отдал мне. – Этот подойдет. Носите на среднем пальце левой руки и не снимайте.

– Большое спасибо! Я завтра же верну!

– Нет, не завтра. Принесите мне его в пятницу.

– Обязательно! Не волнуйтесь, я не потеряю.

– Я знаю.

– До встречи, Борис, большое спасибо!

Он не ответил.

В лифте я ехала в сопровождении охранника и думала о том, что убью Елизавету. Еще не знаю как, но убью. Борис ведь не врал. Юные девственницы, значит. Перебрав подробно события запоминающегося урока танцев в доме Елизаветы, я поняла, что она нас тогда не пугала. Она ведь серьезно собиралась нас убить. Ну, со мной-то ладно, сама тупая. А вот кровь девочек для омолаживающей ванны… Она же поняла, что никто не знает, куда мы поехали, сама нам сказала. И если бы ни любознательность и сообразительность детей, то я бы сейчас здесь не стояла. Девочкам от меня магарыч, я им очень сильно должна. И надо будет еще сегодня вечером подумать, как убить Елизавету. Настя с Ксюшей ведь не первые девочки, которыми она продляла себе молодость. И что она делала тогда на дороге, когда Дмитрия увидела? За кем следила? За мной? За ним? Новых девочек ловила? Потом подумаю, когда ее прибью, заразу.

Еще насторожило, что Борис меня в начале разговора называл на «ты», а в конце – на «вы». И до двери проводил, а поначалу глядел, словно брезговал со мной разговаривать. К чему бы это? Ведь не просто так, очень уж наглядно и заметно менялось его поведение в процессе разговора. Тоже надо подумать над этим.

Машина Евгения стояла на том же месте, но он сам куда-то пропал. Я ведь совсем недолго разговаривала с Борисом. Где Евгений? Ушел? Побродила вокруг машины, попробовала позвонить, мне сказали – отстаньте от абонента. Ждала, спрашивала у охранников – не видели. Пришлось ехать домой на общественном транспорте.

– Ну, у тебя и перстенечек! С одного удара зубы грабителям выбивать?

– Я тебе не Янка, чтоб с одного удара. Это она у нас каратистка.

– Чего тогда ты крутишь этой старой железякой перед моим носом?

– Елена, ты ничего не понимаешь.

– Да, не понимаю. Я же не доктор исторических наук и никогда им не буду. Поэтому если ты сейчас расскажешь, что раскопала эту грязную железку в каком-то могильнике…

Нет, ну, не поверите, девушка ждет принца на полном серьезе, и при этом у нее нет ни капли романтики в душе. И как на нее эту печать поставить?

– А если эта штука заразная? – стыдила меня подруга. Она совсем не прониклась, когда перстень увидела. Ну, ясно дело – это же не брюлик. – Ты его с трупа, что ли сняла? Его же сто лет не мыли!

– Трупы руки не моют…

– Значит, все-таки с трупа!

– Елена, кто из нас доктор наук?

– Ну не я же! – брезгливо ответила подруга.

– Мне этот перстень всего ненадолго дали. Надо вернуть.

– Беги быстрее верни! А то назад не возьмут, скажут, не наше старье.

– Ну, и останешься ты без принца! – не люблю я врать, а куда деваться. И ложь-то маленькая такая, безобидная совсем. Все равно ведь подруге надоест за принцами бегать и выскочит он замуж за пожилого богатого дядечку, который в годы кризиса сорока или пятидесяти лет решил поменять старую надоевшую жену на новую молоденькую красотку.

– Принца? – насторожилась подруга, услышав знакомое слово.

– Его, родимого.

– Это что, перстень принца? Как туфелька Золушки? Надо мерить? Знаешь, сколько в Москве мужиков? Да еще никто не согласится примерить это грязное заразное кольцо!

– Ну тебя! Это – кольцо-печатка!

– И что? – равнодушно спросила Елена.

Мы сидели у нее на кухне, и я пыталась подступиться к процедуре поставки клейма. У меня уже руки чешутся эту печать ей вмазать в лоб. А я тут уже час сказки пою.

– Если поставить печать на тело и никому не показывать…, – сколько же времени придумать, – ну, сутки. И говорить тоже об этом нельзя. То обязательно выйдешь замуж за принца.

– ??? – у Елены глаза вылезли на лоб. – Миля, ты нарочно издеваешься?

– Когда это я над тобой издевалась? – оскорбилась я, задрав нос.

– Перечислись?

– Нет, ну что это такое! Я стараюсь, самое действенное средство откопала…

– В прямом смысле откопала?

– Какая разница? Ты же все равно меня не слушаешь. Раз тебе не надо, то я сама себе печать поставлю. И стану прямо завтра принцессой. А ты локти кусай!

Елена посмотрела на меня и подумала: а ведь станет. Она меня давно знает. И согласилась.

– Хорошо, ставь свою печать. Только куда? На лоб не дам.

– Давай туда, где не будет видно.

– Точно. Вот здесь, сбоку… А почему ты себе печать не поставишь? – все же спросила Елена. – Ты же первая этот перстень нашла?

– Он одноразовый. И тебе больше надо, чем мне.

– Ну, спасибо тогда. Хоть я и не верю… В принца от печати.

Раздевалась Елена за секунду. Опыт в модельном бизнесе сказывался. Поэтому шустро скинув платьице, она осталась в одних только стрингах, и показала приемлемое место для печати. Тут я поняла, что от печати на теле должен остаться след, а его не было.

Так, вампиры, значит? Кровь? Ну-ну, понятно…

– Лена, дай булавку, или иголку.

– Сколько угодно.

Выбрав подходящую самую тонкую иголку, я ткнула ею палец. Свой, разумеется. Подругу пожалела. Ее и так недавно покусали. Прижала палец к перстню, а потом приложила перстень к Елениному боку.

– Ничего не чувствую, – сказала Елена, она не видела, что я делаю.

У меня палец сильно заболел, аж зажмурилась. И пропустила приход на кухню Насти.

– Миля, а зачем ты Ленку за сиськи хватаешь?!

– Не хватаю, а придерживаю, – поправила я.

– А что она должна почувствовать? – не унималась Настя.

– Я уже почувствовала! Злость на младшую сестру! Уйди, ты нам мешаешь! – Елена натянула платье так же быстро, как сняла.

– В чем мешаю? То есть я это… как его… толерантная. А давайте я вам обеим по принцу сама найду? Мне не жалко.

– Сгинь, мелочь!

– Елена, не ругай Настеньку, она очень хорошая девочка, – растрогалась я.

– Вот! Миля меня всегда защищает! А ты ругаешь! – посетовал ребенок. – А что вы все-таки делали?

– Настенька, я тебе потом расскажу, честно!

– Не честно! Сейчас хочу! И конфеты вы все съели! Мне не оставили! Вот вырасту большая, и тоже буду есть и молчать!

Да, есть такой грех. Пили чай и съели конфеты. Почти я все и стрескала, вкусные очень были. Куплю ей другие.

– Настя, успокойся, – приструнила сестру Елена. – В холодильнике лежат персики, они полезнее конфет, а мы тебе все расскажем завтра.

– Тогда и я вам не расскажу! Про одного компьютерного гения! У него даже имя гениальное – Евгений! Ничего не расскажу!

– Ты, хакерша малолетняя, чего-нибудь не то взломаешь, а родителям потом отвечай! – фыркнула Елена. – А Миля нас сама с этим Евгением познакомит, добровольно, правда?

Я решила, что пора сматываться, пока обе сестренки не приступили к допросу серьезно и ответственно.

К моему огромному облегчению, с Ольгой Тимофеевной никаких проблем не возникло. Она позволила поставить себе печать на пятке и даже вопросов никаких не задавала, я болтала сама.

– Вы же знаете, Ольга Тимофеевна, я историк, а у нас там, в истории, есть всякие разные случаи, вот я нашла такой заговор, совершенно безобидный, он для скорейшего выздоровления от кровопотери. Только никому нельзя показывать печать, которую я вам поставлю, ровно сутки.

– Ставь на ступню, под носки, я их не снимаю, холодно, – безропотно согласилась соседка. – Это же не колдовство?

– Заговор на уровне: расти коса до пояса, не вырони ни волоса, расти коса, не путайся, дочка маму слушайся! Не волнуйтесь. Это, конечно, сказки, но я помочь хочу, да и хуже не будет.

Хуже было мне – опять сильно болел палец, когда я его поцарапала для того, чтобы капнуть кровь на сплетение золотых линий перстня.

Евгению я в понедельник так и не дозвонилась.

Зато во вторник утром я дозвонилась Дмитрию. Он был сильно удивлен, когда услышал мою просьбу.

– Что значит проследить за Елизаветой?

– То и значит. Проследить за Елизаветой. Ничего сложного.

– Сама следи.

– Я не могу, я с утра на работе, а заканчиваю после четырех. И у меня нет машины, а у тебя их, скорее всего, две.

– Три.

– Еще лучше, – обрадовалась я. – Одну из них Елизавета, наверное, ни разу не видела.

– Две не видела. Помимо служебных, – Дмитрий, похоже, развлекался, беседуя со мной. А мне развлекаться некогда, сейчас вторая пара начнется, и мне к студентам бежать. Так что дело надо делать.

– Очень хорошо. Сидишь в машине возле дома Елизаветы в тепле и комфорте, и ждешь, когда она оттуда уедет. Потом сразу звонишь мне. Вот и все.

– А если я тоже на работе?

– Ты? Не может быть, – не поверила я. Не могу его представить на работе. Хотя, смотря какая работа.

– Хорошо, уговорила. Прослежу, как просишь. И что ты будешь делать?

– Убью Елизавету, – призналась я.

– Так она же уедет! – хохотал Дмитрий. – Как ты ее убьешь?

– Дождусь и убью.

– Даже убьешь? – еще пуще засмеялся Дмитрий. Эх, как я ему настроение с утра улучшила. – А зачем дожидаться?!

– Эффект внезапности! – буркнула я в трубку. И так пришлось спрятаться в самом дальнем углу коридора, чтоб народ не услышал, о чем я говорю. – Она придет, а там, дома – я.

– Оставь в покое Елизавету, – попросил Дмитрий.

– Отчего же?

– Она тебе не по зубам. Честно. Людмила, не знаю, что вы, девочки, не поделили, но не надо тебе к ней ходить.

Обидно, когда тебя за дуру держат. А у меня высшее образование и ученая степень. А что мордашка наивная, так это к старости пройдет. Не верят мне люди, Дмитрий то есть, а я тут к нему с открытой душой. Ну, хоть сразу не отказался. Не пришлось оказывать давление.

– Дмитрий, большое спасибо. Я тебе очень признательна. После четырех я приду в кафе на соседней улице и буду ждать твоего звонка.

– Лучше бы тебе передумать. Подраться не удастся, и глаза ей ты тоже не выцарапаешь. Она тебя сделает.

– И еще раз спасибо. Мне пора, до встречи.

После работы сразу в кафе не пошла, гуляла по улицам, разглядывала дома и витрины. Зашла в кафе, потому что опять испортилась погода. Звонок от Дмитрия ожидаемо раздался только вечером, после захода солнца, хоть в такую погоду никто этого захода и не заметил.

– Она только что уехала.

– Спасибо, бегу!

– Я и за тобой прослежу, авантюристка…

И пяти минут не прошло, как я домчалась до дома Елизаветы. Небольшая толпа то ли риелторов, то ли покупателей, прохаживалась в сторонке. Близко не подходили, боялись чего-то, полиции, наверное.

Я ничего не боялась, стала стучать в дверь. Мне еще и комплимент сделали, авантюристкой назвали. Радостно стало. Я бы вообще сейчас сидела дома с кошкой. Мне все эти вампирские тусовки даром не нужны. Я решила в вампиров не верить, так для сохранения душевного спокойствия лучше.

– Глория, добрый вечер, это я, Людмила, помните меня? – я втиснулась в дверь, хоть служанка и пыталась стоять в ней скалой. – Где Елизавета? Я так соскучилась!

Глория рассматривала меня, пытаясь создать верное впечатление. В прошлый раз она не заморачивалась меня рассматривать, сейчас наверстывала. Я изо всех сил улыбалась и изображала буйную радость.

– Ой, там погода портится, а я решала, зайду в гости, Елизавета обрадуется, мне надо ей так много сказать, а все некогда, на работе ужас просто, начальники надоели, зарплата маленькая, и когда все это поменяется, никому не известно!

– Елизаветы нет дома, – перебила меня Глория, а мне того и надо.

– Так я ее подожду! Я никуда не спешу! Очень хочу с ней встретиться!

– Она, возможно, поздно приедет.

– Я подожду! Мне обязательно надо с ней встретиться! Она будет огорчена, если я ее не дождусь!

Глория помрачнела, но кивнула.

– Прошу вас, пройдите в малую гостиную.

Да, да, хорошая моя, мне туда и надо, оставь меня там одну и уберись куда-нибудь на три минуты, а я в это время зверя заберу Настиного. Не оставлять же его, разговорчивого и несчастного, в этом гнезде разврата с такими жуткими картинами. Ему здесь точно не понравилось. Хотя у Насти ему жилось не лучше.

Глория не обманула моих ожиданий, провела меня в гостиную, убедилась, что я с идиотско-восторженным выражением рассматриваю обстановку, и ушла, закрыв дверь. Я сразу метнулась к столику, на котором стояла ваза с цветами. Столик опирался на кривые ножки покрытые резьбой, и внизу резьба, как кружево до самого пола. Зверя за ней вообще не видно.

Только застегнула сумочку, положила ее на колени и сделала вид, что уже вечность сижу в этой позе, как дверь открылась. Я ждала Глорию, а вошла Елизавета. Этот вариант я тоже предвидела, хотя для меня было бы лучше сказать Глории, что передумала ждать и ухожу.

– Что ты здесь делаешь, Людмила? – очень негостеприимно сказала мне хозяйка.

Теперь бы выбраться отсюда побыстрее.

– Добрый вечер, Елизавета! – как попрыгунчик подскочила я к ней, наивно хлопая глазами. В общем, пыталась изобразить радость от встречи, которой вовсе не испытывала. – Я пришла извиниться перед тобой за девочек. Прости, они вели себя по-свински. Им нельзя было продавать твой дом! Единственное для них оправдание – они все-таки дети. Но себе я оправданий не ищу. Я должна была им напомнить, как надо вести себя в гостях. А риэлторы с покупателями разойдутся, им же когда-нибудь надоест дежурить у двери.

Елизавета смотрела на меня, размышляла. Быстро же она добралась обратно. Не успела далеко отъехать, когда ей служанка позвонила и рассказала, кто у нее в гостях. Я надеялась, что она посоветует меня выгнать. Но нет, вернулась. И взгляд такой, словно она меня съесть собирается. Не надо, я худая и невкусная.

– Ой, вот еще что хотела сказать! Елизавета, я обдумала твои слова! Ты абсолютно, совершенно права! Во всем!

– Что?

– Ты говорила, надо обязательно предупреждать друзей и близких, куда идешь, правильно? Ты права! Нам, слабым женщинам, надо заботиться о своей безопасности! Вот, пойдешь, например, в магазин, а тут маньяк! И очнешься где-нибудь на руинах, если вообще очнешься!