Текст книги "Полечка (СИ)"

Автор книги: Лариса Шубникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Поля же, оказавшись в безопасности своей комнаты, рухнула в кресло и уставилась на свои руки. Те дрожали, тряслись, «нервничали», так же как и вся она. Сердце стучало, виски ломило и все это на фоне изумительного понимания – Климу она небезразлична!

Бедняжка сидела, пытаясь унять вихрь чувств своих, но чем больше старалась, тем сильнее все вихрилось. Поля знала наверняка, что Клим придет и ждала. Ожидание и радовало и злило. Он придет! Почему так долго не приходит?! Потом опомнилась и ринулась…куда? Да к зеркалу. Смотрелась в него, поворачиваясь и так и эдак, была недовольна собой и решилась приукрасить себя хотя бы слегка. Сняла резинку с волос, расчесалась и снова села ждать.

Чертовы минуты никак не хотели лететь быстрее, сердце не желало биться ровно, нервы звенели от напряжения и вот, наконец-то, стук в дверь. Она взметнулась с кресла и бросилась открывать.

– Кwим… – он стоял в дверном проеме, должно быть выглядел красиво, но Поля совсем не о том подумала, когда увидела его.

Он был собран, серьезен и напомнил Поле иллюстрацию к книге о войне. Клим походил сейчас на офицера, который готов ринуться в бой. Тот же вошел уверенно в ее спальню, прикрыл за собой дверь и посмотрел прямо в глаза.

Поля сама не понимала, что увидела в его взоре, но счастьем назвать бы не смогла. Он в отчаянии?! Истинно женское, глубинное, шепнуло ей, что он пришел не победителем, а раненым и слабым. Сердечко подсказало один единственный правильный поступок, жест. Поля нерешительно подошла к Климу и очень аккуратно обняла его. Утешала? Да. И Клим понял это. Обнял ее в ответ, прижал крепко и будто сил набрался, задышал и начал говорить…

– Выслушай меня и не перебивай. Я почти уверен, что после моих слов ты выгонишь меня и будешь совершенно права. Но, очень надеюсь, что поймешь …. Присядь, рассказ мой будет долгим. – С этими словами он взял ее за руку и проводил к малому диванчику, что устроился уютно у дальней стены спальни, усадил ее, недоумевающую, а сам остался стоять.

– Я не родной сын, приемный, Паулина. Эта семья приняла меня, и я всем обязан этим прекрасным людям, я люблю их и не могу разочаровать. Не имею такого права, понимаешь? Женьку знаю с четырех лет. Привык опекать и оберегать. Даже не в привычке дело… Он брат мне, не по крови, но по душе и он тебя любит. Я говорил с ним и понял это совершенно точно. Кроме тебя никого не видит. Он знает, что ты его любви не принимаешь, но это ничего не меняет, Полина. Ты для него всё сейчас. И я не могу, просто не сумею отнять у него то, чем он дорожит так сильно. Впервые в жизни я не знаю, что мне делать. Никогда еще не был таким беспомощным! Еще страшнее то, что именно тебе я признаюсь в собственной слабости. Какой-то кошмарный сон… Я виноват перед тобой тем, что захотел быть ближе тебе, не зная, что Женька настолько любит. Потому прервал общение без объяснений. Если бы я знал, чем обернутся для меня эти несколько недель…. Я надеюсь только на то, что для тебя я не настолько важен, чтобы причинить боль. – Он замолчал, полагая, что сказал все, что должен был и теперь с ужасом ждал ее слов.

Даже не слов, а гнева, злости. Девушка, которой объявляют, что ее променяли на кого-то, пусть даже любимого младшего брата, просто обязана высказаться и закатить хотя бы малую истерику!

Но он плохо знал Полю…. Вероятно, будь на ее месте другая, все бы было именно так, как представлял себе Клим, но Полина, как никто иной понимала, что значит променять родного человека на чужого, хоть и любимого. Ее саму малышкой еще променяли когда-то на непонятного Дариуша и кто? Матушка.

Вы можете не верить, но именно после слов Клима, Поля стала им гордиться. Он не лжет, он ценит то, что важно, но и она, Полина, дорога ему. И еще поняла, что должна рассказать Климу об этом. Одна беда – она не умела подобрать слов, но все же попыталась.

– Кwим, ты совсем не виноват передо мной. И я не сержусь, а все понимаю. Я…я… – она нервно вздохнула, – Не знаю, как объяснить… Семья дороже всего. Это самое главное! А я… Я чужая. И я разрушительница семей.

Так и сказала. Эта фраза выплыла воспоминанием, прорвалась сквозь годы и явилась сейчас старым, детским комплексом. Может быть, у психологов найдется умное слово, которым все это можно описать, но зачем слово, когда и так все понятно?

Если бы Клим услышал церковный хорал прямо в комнате, он бы удивился ему меньше, чем словам Поли.

– Что? – прошептал-прошипел Клим.

– Я все поняла и ты прав. Не переживай, я больше не появлюсь в вашем доме. Не встану между тобой и Женей. Сейчас вызову такси и уеду. Утром передай родителям мои извинения, wадно? – вроде бы сказала ровно, спокойно.

Полагаю, описывать не нужно, что сейчас клубилось в ее душе? Опять боль, опять разочарование. Поля поднялась с диванчика и пошла забрать свою сумочку, понимая, что это конец. Постаралась не плакать, но не сдержалась, отвернулась, пряча крупные слезы от него.

– Нет. – Голос его ударил по натянутым до предела нервам и заставил Полю вздрогнуть. – Не отпущу, даже не проси. Я не настолько герой, чтобы отказаться от тебя. Полина, я найду выход. Всегда находил! Я люблю Женьку и он меня любит. Пока я ничего не знаю, но верю, что он поймет…. Должен понять.

Клим дернулся к Поле, развернул к себе, увидел слезы.

– Не нужно. Плакать не нужно. Только не из-за меня. – Бережно смахнул слезинки с ее щек, поцеловал мокрые реснички. – Скажи мне, может я придумал все? Я нравлюсь тебе, верно? Я чувствую, но хочу услышать это от тебя.

– Нравишься, Кwим. Очень нравишься.

Вот странные существа женщины! Только что Полина была уверена, что наступил конец света, и тут же, в руках Клима оттаяла, стала счастливой и было уже все равно, что нет простого выхода, что она станет причиной ссоры братьев… Вероятно, она очнется от грёз, но мгновение вот это запомнит навсегда. Мгновение любви? Высокопарно, но тот, кому повезло ощутить все это, не заметит напыщенности, всего лишь правду.

– Я люблю тебя. Мне странно говорить это незнакомке…. Нет, не так. Для меня это все странно. И если честно, могу добавить – без тебя очень плохо. – Клим поцеловал легко ее губы. – А я, идиот, еще смеялся над мелодрамами, которые мама смотрела. Знал бы, что сам так вляпаюсь, пожалуй, не ехидничал так откровенно.

Полечка уютно прижалась щекой к его груди, слушала, как бьется его сердце и улыбалась. Клим ее любит, и это правда и именно ее, никудышную. Она приняла это чудом, волшебством, и очень боялась спугнуть или утратить все это. Подумала немножко и решила сказать.

– Я не смогу удержать твоей любви, Клим. Во мне ничего интересного и ты скоро это поймешь. Нужно ли ради меня все рушить? – рука Клима, что гладила ее по волосам, замерла на мгновение.

– Что?

– Кwим, я совсем никакая. Я не то, что ты думаешь. А ты…ты… Ты умный и очень красивый, честный и порядочный. Сильный. Ну, что я для тебя…..кто…

– Ты очень сильно удивишься, если я скажу, что никогда еще не встречал таких девушек? Не знаю, какой баран все это внушил тебе, но готов его придушить. Полина, давай так – если ты считаешь меня умным, сама сказала, то с чего ты взяла, что я не способен отличить фантик от конфетки? Ты удивляешь меня с того самого момента, когда явилась сюда с яблоками своими. Да что там! Я когда увидел тебя в первый раз у твоей лавки, чуть шею не сломал, пока оглядывался. И до сих пор ругаю себя дебилом за то, что не выскочил тогда из кафе и не треснул бородатого твоего, не познакомился с тобой прямо на улице.

Поля фыркнула, но тут же замолчала, обругав себя дурочкой.

– Смешно? Мне самому смешно. – Он крепче прижал ее к себе, стараясь не думать сейчас о плотском, том самом, что нарастало и требовало выхода. – Если бы не вся эта ситуация, я бы скакал горным козлом от счастья, что такое чудо, как ты, выбрала меня, зануду.

Тут Поля подняла к нему личико и уже совсем осмелев, возразила и довольно горячо.

– Никакой ты не зануда, Клим. Я точно знаю! Просто на тебе большая ответственность за всех, и от того у тебя лицо пугающее и серьезное. – Старшенький прилагал неимоверные усилия, чтобы не задушить девушку поцелуем, объятием.

– Ты меня боишься что ли? Поль, серьезно?

– Боюсь…боялась. Особенно тогда, когда увидела тебя впервые. Все время спрятаться хотела. Я же не знала, почему ты так смотришь. А потом ты отчитал меня, как школьницу… ну и…

– Поль, я же извинился! – поцеловал, принял ее ответ и снова сдержался.

Спросите, зачем сдержался, почему? Все просто – Клим знал наверняка, если сейчас он сделает Полину своей, то Женька не простит никогда и тем самым с надеждой на понимание брата можно будет попрощаться. А потому, просто радовался близости любимой девушки, наслаждался ее прикосновениями и мягкими, нежными поцелуями, упругим телом, которое было изумительно податливым в его руках.

– Полина, скажи мне, как я смог тебе понравиться после всего, что учудил? Напугал, отругал, бросил. Нет, я дико счастлив, что нравлюсь, но… – Поля сцепила пальчики за его спиной, снова уместила головку на его груди и улыбнулась.

– Не знаю, Кwим. Ты ведь тоже не знаешь, почему смотрел на меня из окна?

– Вот это я как раз знаю, Паулина Мельцаж. Ты очень привлекательна. Я не о красоте сейчас, она очевидна. Я о том, какая ты: улыбка, жесты, поворот головы. Я смотрю на тебя и сам себе кажусь ошеломленным ленивцем.

– Почему ленивцем? – Поля смеялась, и Климу нравилось чувствовать ее головку на своей груди и смех, такой счастливый, искренний и только для него одного.

– Потому, что глаза все больше и больше. – Он запустил пальцы в ее волосы и наслаждался теперь их теплым шелком, чувствуя, что сдерживаться становиться все тяжелее, невозможнее. – Полина, позволь мне…

Он не сказал ничего другого, не объяснил ей просьбы своей, но голос его – глубокий, с дрожью – заставил подчиниться. Так бывает, когда чувства и желания велики, взаимны и все это кипит, требует возмущенно выхода и все существо в ожидании, предвкушении любви.

– Да. – Только и смогла, что прошептать.

Он просто взял ее за плечи и повернул к себе спиной. Его пальцы скользнули по ее волосам, приподняли пушистую ароматную копну, обнажили шею, и Полина почувствовала его губы на своей коже. Нежность исчезла, ее место заняла страсть, опалила восторженной дрожью.

Поля знала, как это бывает, вернее, думала, что знала…. Никогда еще не чувствовала она подобного головокружения и удовольствия от простого поцелуя в шею. Рука Клима крепко обнимала ее талию, другая ласкала затылок и Поля ощутила его желание, и ответила тем же.

– Полина, – шептал, обжигая горячим дыханием, – Я не могу ничего обещать тебе, не знаю, что будет с нами…. Прогони меня.

– Не хочу. Не уходи, останься.

Просила, но чувствовала, что не останется. Понимала, пожалуй, что Клим не сможет так поступить. Он же прижал ее к себе, как самое дорогое, уткнулся носом в ее волосы.

– Я не вор, Поль. И ты достойна большего, чем тайная короткая встреча. Я уйду сейчас, но прошу тебя – пусть я все еще буду нравиться тебе после этого. Если решишь, что я тварь, просто скажи, и я начну добиваться тебя снова. И продолжу до тех пор, пока не услышу от тебя – люблю. Дай мне время, я найду решение, и мы сможем быть вместе, не таясь, не прячась. – Ей осталось только вздохнуть, отпуская дикое желание, усмиряя страсть, оставляя только надежду на то, что все еще будет.

– Я понимаю, Кwим. Иди. Только сейчас уходи, иначе… – он отпустил ее, стараясь не проявлять свое бесконечное отчаяние.

– Поцелуй. И скажи еще раз – Кwим. Мое имя в твоем исполнении звучит демонически. Я до сих пор не понимаю, как тебе это удается. – Полина обняла его, поцеловала так, как хотела – глубоко и долго.

– Иди, Клим. – После поцелуя он уже не был так уверен в том, что нужно уйти.

– А где «Кwим»?

– Я не могу специально. Уходи уже. Это невыносимо! – она и злилась, и смеялась и была сейчас счастлива, как никогда.

– А завтра сможешь? – Клим понимал, что ведет себя глупо, но абсолютно ничего не мог поделать с собой. – Только не убегай с утра, ладно? Я все равно догоню.

– Не убегу. Спокойной ночи.

– Какой? Спокойной? Смешно, Паулина. – Он направился к двери, но на пороге обернулся. – Точно не уедешь?

И взгляд такой мальчишеский, отчаянный. Полечка даже зажмурилась, стараясь не попасть под его адское обаяние и не броситься к нему, не удерживать.

– Обещаю. – Клим вздохнул и ушел, прикрыв за собой дверь.

Глава 8

Андрею Петровичу не спалось, все вертелся в постели, вздыхал, раздумывал. Никак не мог уложить, упорядочить мысли свои по поводу Полечки и Клима. Нет, он не планировал закатывать истерик или вызывать на откровенный разговор старшенького – в конце концов, дело-то сугубо личное. Пугали только последствия вот таких «личных дел».

Клим и Женя его гордость, его радость и завещание. Спросите, что за завещание? Да будущему. Дети то, что мы оставляем Миру, эдакое наше «слово и дело», живущее после нашего ухода. И кому же захочется, чтобы слова эти и дела шли по жизни порознь, противоречили друг другу, а то и вовсе, враждовали? Разумеется, никому. Вот и думал сейчас отец семейства о причинах и следствиях, о том, как пресечь предположительное бодание своих сынищ из-за девушки. Ничего не надумал, а только лишь разбудил Анну Ильиничну.

– Андрюш, вот чего тебе неймется, а? Ночь-полночь. Сопишь, будто у тебя конфетку отобрали, – ну не любила жена, не терпела ночных его терзаний, чувствовала, происходит что-то.

– Анюль, проснулась? Тогда скажи мне, Поля с Женькой хорошая пара? – потянулся и включил небольшую лампу на прикроватной тумбе.

– Прозоров, пугаешь. – Анна Ильинична присела на постели, удобнее устроилась на подушках и внимательно посмотрела на мужа.

Она знала наверняка, что вопрос он задал не случайно, а потому отнеслась со всей серьезностью к желанию мужа побеседовать ночью. Она слишком хорошо знала его, чтобы игнорировать такие вот разговоры.

– Брось. Какой испуг? Просто хочу знать, как тебе Полина?

– Ты младшенького женить собрался? С чего вдруг такой вопрос?

– Ань, просто ответь и все.

– Боже мой, какие страсти. Ладно, не бубни. Полечка нравится мне, Андрюш. Знаешь, вот чувствуется в ней простая такая и очень естественная мудрость. И ведь молода совсем, юна, я бы сказала. Тут все дело в ее бабушке, я так мыслю. Будто она для нее по жизни расставила такие…ну…маркеры, что ли, указатели. Девочка пока многого не понимает, но очень хорошо помнит бабушкины советы. Так и живет. И знаешь, со временем она поймет все, чему ее учили и сама прекрасно воспитает детей и внуков. Это словно ген, но передается по желанию. Поля искренняя девочка, но мне показалось, что о себе не договаривает. Скрытная и это неплохо, кстати. Деликатная очень. А вообще, она просто мне нравится и мы ей тоже, Андрюш.

– С чего ты это взяла, Аня? Она тебе сказала?

– Да, говорила, но это все слова. Я чувствую, что она в нас родных видит. Девочка одна совсем. Сирота при живых родителях. Тяжело ей. Она очень симпатичная и с Женей они смотрятся прекрасно. Жаль, что у них это все ненадолго.

Андрей Петрович изумленно уставился на жену.

– Почему ты так думаешь?

– Андрюш, Поля с Женькой очень похожи. Характером, понимаешь? А поступают по-разному. Любовь здесь не родится. Хотя, Женька и влюблен сильно, но…. И знаешь еще что, – Анна Ильинична уселась ближе к мужу, прижалась к его плечу и доверительно так сообщила. – Поля больше Климу подошла бы. Что? Ты чего, Андрюш?!

Анна Ильинична не ожидала такой реакции от мужа на свои слова. Тот буквально приоткрыл рот и уставился на нее, как на оракула!

– Ань…ты …это… Чего?! Откуда ты такое взяла?

– Ну, как откуда? Климушка и Полина разные совсем, а поступки у них одинаковые. Ответственные оба. Вот тут прямо простор для амуров.

– Так, понятно. Журналов своих психических начиталась? Если еще помнишь, то по специальности ты инженер-нефтяник, и я точно знаю, что лекций по психологии в твоем институте не читали. Ты самоучка? Самородок?

– Знаешь что, Прозоров, ты сам спросил, а я ответила! И вообще, Климу давно пора иметь что-то свое! Семья у него чужая, дом не его, даже фирма от тебя ему досталась. А вот такая девочка, как Полечка, будет только его и ничья больше! Он ее опекать станет и защищать, как Женьку, а то и сильнее. А Полюшка создаст ему такой дом, что Климу все завидовать станут. Она все это умеет и вообще…светлая!

– Класс! А Клим темный что-ли?!

– Почему темный? Прозоров, ты издеваешься?

– Я? Ты сама сказала, что они разные! Если Поля светлая, то Клим темный, – и не сказать, что ссорились.

Просто они так договаривались. Смешно? Не-а. Сразу все друг другу озвучивали, не таили злости и обид, а выговаривались, по-современному – диаложили*. От того и не было меж ними недопонимания, на том и держался их долгий счастливый брак.

От автора: Диаложили – слышала от дочери-подростка, что так теперь называется беседа)) Вести диалог – диаложить)))

– Ты прямой, как шпала! Я тебе о высших материях. И если уж на то пошло, то Клим и Поля по знакам зодиака совпадают. Что ты смеешься? Нет, ты мне скажи, что за ехидный смех? Близцены-мужчины и весы-женщины идеально подходят друг другу! – Анна Ильинична не сердилась, просто пыталась доказать свою правоту, подкрепляя ее такой, знаете ли, эмоциональной подачей.

– Все, Анюль. Если уж зодиаки совпали, то тут однозначно – железный аргумент! – ехидничал Андрей Петрович. – Они сами решат, кто кому светлый, темный и кто для кого дом будет строить. Давай-ка спать, психологиня ты моя.

Он легко поцеловал жену и тем ее успокоил, свои же сомнения предпочел держать при себе.

– Поленька на Женю хорошо влияет. Заметил, каким он стал? Внимательный, ухаживает. А вот как к нему Поля относится, я до сих пор не понимаю…. Дай Бог, чтобы у них все сложилось. – Анна Ильинична высказалась и уютно улеглась рядом с мужем, чувствуя его объятие.

Сам же глава семейства, думал иначе – не дай Бог, чтобы сложилось все так, что никто не будет счастлив, а все лишь переругаются. Но, успокоился, одумался и уснул.

Глава 9

Утро в доме Прозоровых началось часов в девять и для всех по-разному, по-своему. Вот, к примеру, Полечка вскочила с постели бодро, с улыбкой, и с трудом заставила себя не танцевать по комнате. Клим очнулся от сна, заулыбался, и поверьте, это было явлением редким. Мама и папа начали утро со смеха, припомнив «бородатый» анекдот, что был в ходу во времена их юности. Женя… Вот у кого утро не задалось, так это у него.

Бывает, что проснулся ты в дурном настроении и все сразу идет наперекосяк. И вроде бы ничего особенного не произошло, что цепочка неприятностей уже завязалась, потянулась и принялась нанизывать противные случаи-колечки.

Женька, вставая с постели, ударился ногой о тумбу и пребольно, сразу припомнив слова Клима о том, что мизинцы на ногах нужны для понимания, где именно в твоей комнате стоит мебель. Вслед за бытовыми травмами Женька дважды ронял жгутик зубной пасты со щетки в раковину, пока наконец, не смог полноценно вычистить зубы. Правда и тут нынешнее утро не дало ему поблажки – Женька задел щеткой десну и та отозвалась болью, которая прошла быстро, но усилила ощущение невезучести.

И вот за утренним столом собрались четверо счастливых и один несчастный. Ну, не то, чтобы Женя был печален из-за мелких неприятностей, просто он увидел Полю – сияющую и довольную – обрадовался ее настроению и сунулся обнять, но девушка отшатнулась, утратила свое радостное мерцание и Женя рассердился. Трудно смириться с таким вот откровенным неприятием, а если уж слишком влюблен, то тут и злость, и обида, и боль. Так кто же после этого станет улыбаться и есть с аппетитом? Никто. Вот и Женя уныло ковырял в своей тарелке вилкой, посматривал на Полину и молчал.

А разговор за столом, между тем, поддерживала Анна Ильинична.

– Люблю я завтраки по выходным. Поля, вот ты знаешь, когда ребята были маленькие, они все время чем-то смешили нас с папой, – с улыбкой рассказывала мама. – Андрюш, помнишь кашу?

– О, да. Вечная беда. Поль, младшенький наш очень любил комочки из манной каши. Люба тогда уже служила у нас и знала, что Женька обожает их. Так и варила – с комочками. Вот, бывало, усядемся за стол и Клим сразу двигает свою тарелку Женьке, тот выедает комочки сначала из его каши, потом из своей. А Клим ждет терпеливо так, молча. Потом, когда кашло становилось гладким, как давай ложкой махать!

– А мне бабушка всегда варила какао и обязательно в кастрюльке. Я не знаю почему, но так было вкуснее. А еще случай был один – бабуля просила меня спеть, я уже собралась, а тут включилось радио. Оно у нас сломано было и так работало, с перерывами. Так вот, я сижу с открытым ртом, а из динамика ариетта «У любви, как у пташки крылья». Бабуля долго так смеялась и я вместе с ней.

– А помните у меня свинка* была? – Женька решил поучаствовать в разговоре, забыв на минуту о своем незадавшемся утре. – Жевать больно, а есть очень хотелось. Так Клим сам не ел, сидел и, вроде как, «болел» вместе со мной. Его потом мама подкармливала втихушку ливерной колбасой с белой булкой. Я сам видел!

От автора: Свинка (эпидемический паротит) – острое инфекционное заболевание.

Полечка старалась не смотреть на Клима, но не утерпела и повернулась к нему, встретила горячий взгляд, зацепилась за него, как за самое дорогое и пропала совершенно. Да и Клима «повело» – зеленые, кошачьи глаза гипнотизировали, подбрасывали воспоминания о вчерашней ночи, тем и заставляли реагировать горячо и счастливо.

Воспоминания захватили всех без исключения и вот уже, перебивая друг друга, весело делились смешными историями, которые происходили с ними. И все так уютно, тепло…. А тут звонок на телефон Поли.

Ника Истомина сообщила, что Соняж приболела и не сможет быть в лавке, а истоминская дочка «умотала» на дачу с детьми. Соням не отвечает на звонки, а сама Ника вместе с мужем стоят в пробке где-то за МКАДом и не ясно, когда будут в магазине. Все это администратор «Паулины Мельцаж» изложила Полечке богатым и эмоциональным русским языком. И добавила, что ее «зять-охломон» уже привез в магазин партию цветов под заказ и ими нужно заняться.

– Простите, мне нужно уехать. – Полечка виновато опустила голову. – В лавке никого нет.

– Поля! Куда? Такой день хороший. Так сильно нужно? – Андрей Петрович совсем не хотел отпускать Полину.

Она начала рассказывать о себе, и ему было интересно и важно узнать о девочке больше. Она открывалась потихоньку, делилась, и тем становилась ближе, понятнее.

– Андрей Петрович, я и сама не хочу уезжать. Хорошо у вас. Но дела… – она совершенно точно не хотела покидать этот дом, эту семью и Клима.

Старшенький напрягся. Вот честное слово! В голове мысль – моя девочка уедет.

– Мне тоже нужно быть в городе. Я могу подвезти. – Клим даже не думал о своих словах, как и о том, что об этом подумают.

– Я отвезу, Поль. – Женька решил использовать свой шанс побыть наедине с Полей и поговорить.

Два предложения, но ответ должен быть один. Все смотрели на Полю, ожидая ее решения и выбора. Она же, как ни странно, согласилась с Женей.

– Спасибо, Жень. Буду рада. Но если тебе неудобно, я просто вызову такси и уеду. Ты не волнуйся. – Клим сжал кулаки, Женька обрадовался.

Андрей Петрович уловил все, что сейчас «прошелестело» по столовой – Климову злость, Женькину радость, Полину скрытность и интерес жены к происходящему.

– Ок. Тогда минут пятнадцать дай мне. – Женьку снесло из-за стола.

– Поля, я отпущу, но с обещанием, что ты навестишь нас следующими выходными, – а это Анна Ильинична.

– Я не смогу, простите, пожалуйста. У меня работы много, нужно закрыть квартальный отчет – июнь кончается.

– Хорошо, тогда через выходные. И без разговоров, Полечка. Серьезно, ну что так сложно приехать? Мы рады тебе. Больше скажу – счастливы, что Генек привез тебя к нам. Вон папа уже думает, как заманить тебя в наш дом на Черном море. Мы хотели поехать на месяц-другой, покупаться и позагорать. Клим вот завтра уже вылетает туда по делам, а мы составим ему компанию чуть позже. Знаешь, какой у нас домик там? Ух! Рядом церквушка, море, горы! – она повернулась к сыну. – Ты когда вылетаешь?

– Сегодня вечером, мам, – говорил, а сам смотрел на Полину.

Та, услышав об отъезде, замкнулась, но оставила на лице дежурную улыбку. Скрыла, как обычно свои чувства от других. Сама же мгновенно потеряв ощущение радости и праздника после ночного признания Клима в любви, только теперь поняла, что все очень непросто и так будет еще долго. До тех пор, пока Женька не сможет принять правды о них с Климом, и еще не понятно, примет ли…. Пожалуй, обижена была тем, что Клим не сказал, что уезжает. И мысль родилась, такая же как у Клима – его не будет рядом.

– Я готов, Поль. Едем? – Сияющий Генек появился в столовой быстрее, чем прошли те самые пятнадцать минут.

Понять можно. Торопился парень. Вы бы не торопились, если бы на горизонте маячила половина часа наедине с любимой девушкой?

– Да, едем. – Ответила рассеяно, старалась не смотреть на Клима.

Тот будто понял все ее сомнения и тоже поднялся из-за стола.

– И мне пора.

– Опять. Честно, вас всех будто ветром сдувает. Андрюш, ну чего ты молчишь? Давай хоть Клима себе оставим, а?

– Пусть едет, если нужно. – Андрей Петрович прекрасно понимал реакцию сына и теперь ждал, что будет, опасаясь взрыва и ссоры.

Все двинулись на выход. Полина зашла в свою спальню, прихватила сумочку и мысленно попрощалась с домом, понимая, что это, вероятно, ее последний визит сюда. Слезы сдержала, по обыкновению, скрыла, спрятала все свои переживания глубоко и вышла прощаться с хозяевами с улыбкой и сухими глазками.

– Спасибо большое. До свидания. – Обняла Анну Ильиничну и Андрея Петровича.

Тот, обнял покрепче, поддерживая девочку, догадываясь, пожалуй, что с ней происходит.

Клим уже стоял в дверях, разглядывая ключи от машины в своей руке. Женька обнял Полину за талию и повел к выходу. Старший пропустил парочку и пошел за ними, удивляясь, как он смог сдержаться и не вырвать Полю из рук брата, не заорать.

На парковке, пока Женька возился с машиной, Поля повернулась к Климу.

– До свидания, Кwим, – а его подкинуло, швырнуло в кошмарный омут ревности и ощущения утраты.

– Да. До скорого. Полина, я вернусь через неделю. Я не успел сказать тебе, что еду по делам в Крым. Ты будешь ждать? – шептал горячо и торопливо.

Полечка вмиг ожила, заискрилась счастливо и так же шепотом ответила.

– Буду. Обязательно буду, Кwим.

– Я найду выход, слышишь? Мне просто нужно подумать.

– Почему только тебе? Клим, ты не один. Я есть и я …я тоже… – Клим понял все и сразу, невероятно обрадовался и уже было дернулся обнять, но вспомнил, что рядом брат и нужно скрывать все вот это от него.

– Поль, ты идешь? – Женька приоткрыл дверцу машины. – Климек, поедешь за нами?

– Да. – Клим тоскливо смотрел вслед Полине.

Когда все устроились, когда машины тронулись, Клим психанул и принялся набирать сообщения Полине.

Клим:

«Мне просто интересно, о чем вы говорите?»

Полина:

«Мы молчим»

Клим:

«Почему ты согласилась ехать с Женькой?»

Полина:

«А как иначе?»

Клим, конечно же, понимал, что Поля права, но как смириться?

А Поля, сидя рядом с Женей, решилась сделать то, что нужно было сделать уже давно.

– Женечка, я хотела тебе сказать…. Ты прости меня, я не смогу быть твоей девушкой. Я… Я не могу. Пыталась, но никак. Наверно, нам не нужно больше встречаться и я обещаю, что не буду больше попадаться тебе на глаза и не появлюсь в доме твоих родителей. Прости. Ты очень хороший, ты замечательный! Это я дурочка и во всем виновата сама. Простишь?

Женька даже не удивился. Вот оно неудачное утро, вот она цепочка неприятностей и вот это очередное «колечко» самое большое, самое страшное, от Поли. Она говорила сейчас уверенно, даже не смотря на дрожащий голос, Женька чувствовал – она приняла решение. Дураком он не был, а потому, подумав с минуту, задал вполне нормальный вопрос.

– У тебя кто-то есть? – и вопрос этот, разумеется, стал очень неудобным для Поли.

– Да.

– Кто? Я его знаю?

– Женя… Я не могу тебе сказать, кто это. Он нравится мне. Сильно. Прости. – Вот и все, что ответила.

Оба замолчали. Женька смотрел на дорогу, не замечая ни сосен, высоких и стройных, по обеим сторонам дороги, ни солнца, ни синейшего неба. Поля догадалась, что сейчас лучше ничего не говорить, не продолжать беседы, что делает больно Жене, а потому просто приоткрыла окошко машины и вдыхала чистый, свежий воздух. Ветерок играл прядями ее волос, застилал ими глаза, и она была рада спрятать за локонами слезы.

Отчего плакала? Все никак не могла понять, почему ее собственная судьба так несправедлива к ней? Вспомнила детство, маму, ранний уход бабушки…. Сложила все вместе, прибавила скорую, странную свою влюбленность в Клима и обстоятельства, что повернулись так, как никто не ожидал. Да и Женька получился во всей этой истории незаслуженно обиженным, и Полечке было стыдно перед ним. И самое ужасное, ставшее последней каплей то, что она никогда не увидит больше Анны Ильиничны, Андрея Петровича и не будет в их доме желанной гостьей.

Полина верила Климу, когда он говорил ей, что найдет решение, но понимала, что это будет непросто, а если честно, то все представлялось ей невозможным. Только одно сейчас придавало сил – любовь Клима.

– Ты плачешь? – Женька заметил ее слезы.

– Нет, что ты. Просто ветер в глаза.

– Ты плачешь. Ты все время так делаешь, Поль! Почему ты никогда и ничего мне не рассказывала? Считала меня идиотом не способным ничего понять?! Что? Что ты опять смотришь и молчишь? Скажи хоть что-нибудь! Обругай меня, пошли на хрен! Только не молчи! Я половину года пытался достучаться до тебя и что?! Улыбка, сплошная натянутая улыбка. Поль, за что?! – просто не выдержал…

И Поля тоже…

– Пытался достучаться? Жень, что ты обо мне знаешь?! Ты пытался сделать меня своей, не так?! Ты хотя бы раз спросил, чем я живу? Как я живу?! Что меня волнует?! Что я люблю?! Да если бы и сказала, то только бы насмешила тебя! Все мои проблемы – смешные. Все мои страхи – никому не интересны! Все, что меня волнует – вызывает только ехидные насмешки! Да, я простая, но это не значит, что я не человек!! Поэтому, предпочитаю улыбаться и молчать, чтобы не получить очередной плевок в душу. Ясно тебе?!!

– Ты ничего не рассказывала!!

– А ты спрашивал?!!

Вот и поговорили…. Женька вцепился в руль, злился, но уже понимал, что она права и почти во всем. Чёрт! Он ведь даже не знал, что она живет одна. Все, что волновало его, было только его собственным желанием обладать вот этой очаровательной девушкой, заставить ее любить и улыбаться только ему одному.