Текст книги "Образ homo sapiens в русской языковой картине мира"

Автор книги: Лариса Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

1.5. Базовые семантические модели оценочных высказываний об интеллектуальных проявлениях человека

Задача первого этапа моделирования образа homo sapiens – описание семантических моделей (структур) ОВИПЧ и их конституирующих элементов, содержащих информацию об этом образе. Это описание предполагает типизацию семантических моделей исследуемых высказываний, которая возможна на основании вычленения составляющих модель компонентов и установления их формального выражения.

Термин семантическая модель используется нами как синоним термина семантическая структура, которая определяется как «содержание предложения, представленное в обобщенном, типизированном виде с учетом тех элементов смысла, которые сообщает ему форма предложения» (Белошапкова, 1989, с. 691).

Определение семантической модели опирается на требование «минимализации», сведения модели до «синтаксического минимума» (Москальская, 1974, с. 23–26).

О базовых семантических моделях ОВИПЧ мы говорим применительно к ПОВ и ПОВ-К. В этих семантических структурах главная конституирующая роль принадлежит предикату. Предикат (собственно оценка) немыслим без объекта, которому приписывается определенная ценность. Объект и предикат как элементы оценочной структуры (в ее логическом понимании) являются моделеобразующими, конституирующими компонентами ОВИПЧ, в то время как субъект и основание оценки (обязательные элементы оценочной логической структуры), в силу их факультативности в ОВИПЧ, не являются таковыми: они, как правило, имплицируются и включаются в систему ситуативных смыслов высказывания. Объект оценки и оценочный предикат – это тот семантический минимум, который достаточен для того, чтобы состоялось оценочное высказывание.

Фактический материал показывает, что, оценивая человека в целом или его «часть», говорящий, во-первых, может сказать, каков он или его частное проявление, то есть отметить признак (X какой/каков: Мальчик умный; Человек глуп; Взгляд осмысленный).

Во-вторых, «целостный» и «частичный» человек может быть оценен путем присвоения ему характеризующего имени (X есть кто/что: Мальчик – вундеркинд; Студент – недотепа; Поступок – глупость).

В-третьих, оценить можно через сообщение о действии, которое производит человек (или его «часть»), о состоянии, в котором он пребывает (X что делает: Студент соображает; Мальчик умнеет; Знания углубляются; Мысли дремлют).

Возможность оценить «через призму интеллекта» самый широкий круг проявлений человека обусловливает порождение оценочных высказываний, в которых отмечается, как, с точки зрения говорящего, человек (или его «часть») производит какое-либо действие (X что делает как: Мальчик поступил глупо; Друг умно промолчал; Слова звучат глупо).

И наконец, оценить «целостного» или «частичного» человека можно через указание на то, что у него есть, чем он обладает (У X есть нечто: У мальчика есть ум; Студент обладает способностями; В голове есть мысли).

Таким образом, оценивая человека, говорят, каков он, кого/что из себя представляет, какие действия и как производит, чем владеет или что имеет. Соответственно выделяются следующие базовые семантические модели оценочных высказываний: 1) X какой/каков; 2) X есть кто/что; 3) Х что делает; 4) Х что делает как; 5) У Х есть нечто.

По данным семантическим моделям строятся не только оценочные высказывания о человеке, но и высказывания, характеризующие другие живые и неживые предметы (ср.: Собака добрая; Собака – друг человека; Собака понимает; Собака сторожит отлично; У собаки хороший нюх; Стол удобный; Стол – красота; Стол шатается; Стол стоит криво; У cmола зазубрины).

Эти базовые семантические модели (или базовые модели характеризации) универсальны для оценочных высказываний любой тематики. Очевидно, что не все они являются элементарными (о критериях элементарности предложения см.: Одинцова, 1984, с. 75–77). Так, семантическая модель X что делает как не элементарна, так как передает две пропозиции, одна из которых реализуется как событие, а другая – как оценка этого события (Он поступил глупо: он совершил поступок — событие; этот поступок глуп — оценка). Предикативные структуры типа Х говорил, X ответил, X поступил синонимичны непредикативным номинациям, имеющим в языке готовые лексические формы: речь, приход, поступок (Черемисина, Колосова, 1987, с. 30–32); и те, и другие передают определенную пропозицию, то есть являются «языковым воплощением некоторого положения дел в действительности, ситуации» (Шмелева, 1988, с. 9).

Очевидно также, что все семантические структуры, в которых объектом оценки является «частичный» человек, вторичны по отношению к тем, в которых объект оценки – человек в целом (ср.: Ученик умный; У мальчика есть талант. – Ответ глупый; В глазах светятся мысли).

Бытийная модель не элементарна в силу своей синтаксической производности и номинативной вторичности.

Итак, базовыми мы называем основные семантические модели характеризации, которые могут быть элементарными и неэлементарными:

Базовые семантические модели имеют свои регулярные реализации. Регулярными реализациями семантических моделей характеризации мы называем такие видоизменения в семантике моделей, которые оказывают непосредственное влияние на оценочный смысл высказывания (ср. данное определение с определением регулярных реализаций структурных схем предложений: Белошапкова, 1989, с. 664–665). Исходя из этого, описание регулярных реализаций базовых моделей ОВИПЧ связано с анализом лексико-семантического потенциала моделеобразующих компонентов – объекта оценки и оценочного предиката, а также тех лексико-семантических показателей, которые влияют на качество и интенсивность оценки. В совокупности все эти составляющие дают представление об особенностях репрезентации образа homo sapiens в семантических структурах характеризации, свойственных русскому языку.

1.6. Оценочные речевые жанры репрезентации образа homo sapiens в русском языке

Для выявления и описания прагматических составляющих образа homo sapiens в языке необходимо обозначить основные подходы к таким понятиям, как ситуация общения, речевой жанр, определить критерии выделения речевых жанров, в которых реализуется оценка интеллекта, и на этой основе классифицировать речевые жанры репрезентации образа человека разумного.

Определив ситуацию общения (коммуникативную ситуацию) как совокупность социально-психологических и социально-культурных условий протекания речевого взаимодействия, мы предполагаем, что возможна классификация коммуникативных ситуаций на основе выделения наиболее значимых ситуативных факторов.

Проблема параметрирования, или моделирования, и типизации коммуникативных ситуаций имеет в лингвистике длительную историю (Якубинский, 1923; Блумфильд, 1968 и др.) и остается в современной лингвистике до конца не решенной.

Безусловно, модель ситуации должна строиться с учетом значимых в языковом плане факторов. В функциональной стилистике в качестве таких факторов называются формы общественного сознания, социальных отношений, виды производственной и другой деятельности, а также типы автора речи, адресата, тематика общения, цель общения и др. (Мурот, 1990, с. 567; Степанов, 1965, с. 218), в прагматике – говорящий, намерение говорящего, адресат (Арутюнова, 1990 б, с. 390), в теории речевых актов – иллокутивная сила (иллокутивная цель) (Новое в зарубежной лингвистике, 1986). В ряде исследований на первый план выдвигаются параметры ситуации, связанные с отношением коммуникантов (Чахоян, Пароян, 1989; Карабан, 1989), типом адресата (Богданов, 1989 а), темой высказывания (Долинин, 1983; Васильева, 1989).

Если учесть, что к каждой типовой ситуации тяготеет определенный речевой жанр, то встает вопрос: какие признаки речевого жанра следует считать основными, непосредственно отражающими характер коммуникативной ситуации. Вопрос определения этих признаков, а значит, и речевого жанра, не является устоявшимся в современной отечественной лингвистике, несмотря на то что последние несколько лет отмечены значительным повышением исследовательской активности жанроведов (А.Г. Баранов, Г.И. Богин, И.Н. Борисова, В.Е. Гольдин, Е.Н. Гуц, С.Ю. Данилов, В.В. Дементьев, К.А. Долинин, В.И. Жельвис, Е.П. Захарова, О.С. Иссерс, Н.В. Орлова, О.Б. Сиротинина, Т.И. Стексова, И.А. Стернин, Т.В. Тарасенко, М.Ю. Федосюк, Т.В. Шмелева и др. – подробная библиография жанроведческих работ представлена В.В. Дементьевым: Дементьев, 2000).

Современные исследователи опираются в основном на дефиниции М.М. Бахтина и Т.В. Шмелевой, в которых наряду с ситуативными факторами одним из основных признаков речевого жанра называется структурная однородность высказываний.

Признавая тот факт, что речевой жанр – «продукт существенных для языка признаков ситуации, в которой происходит общение» (см.: Орлова, 1992), нельзя не замечать, что в материальном воплощении речевой жанр далеко не всегда характеризуется структурной однородностью текстов. Однородные в структурном отношении высказывания используются в различном ситуативном контексте.

Например, построенные по структурно-семантической модели X какой высказывания (Ты умный; Он глупый; Студент способный) характерны как для ситуаций, в которых говорящий одобряет (порицает) действия или поступки адресата (речевой жанр одобрения-порицания), так и для ситуаций, в которых говорящий описывает человека, характеризуя его (речевой жанр портретной характеристики). Ср. также: Он оптимист, талант, умница. – Характеристика человека; Умница! Молодец! – Одобрение действий человека; оба высказывания структурно однородны (модель X есть кто), но имеют различные интенциональные показатели: в первом случае цель говорящего – дать вневременную характеристику человеку, во втором – одобрить конкретные сиюминутные проявления человека.

Структурная однородность высказываний, характеризующихся принадлежностью к различным ситуациям общения, как явление весьма распространенное, обусловлена, на наш взгляд, не только отсутствием в языке строгих формальных ограничений и правил оформления того или иного типа высказываний, но и тем, что говорящий никогда не замыкается на одной коммуникативной цели, как бы она ни доминировала. Так, несмотря на реактивность, спонтанность порицания говорящим конкретного действия человека, само это действие в сознании говорящего может соотноситься с рядом ранее совершенных действий объекта, и автор высказывания способен, выражая порицание, выйти одновременно на уровень обобщения, характеристики качеств человека в целом. Например, за высказыванием Ты глуп может стоять не только порицание конкретного проявления адресата, но и его характеристика вообще, «навеянная» поступком или действием.

Еще более нестрогим и необязательным является фактор структурной однородности применительно к высказываниям, для которых характерна описательная интенция. Ср.: 1) От обыкновенных девушек она отличается тем, что лучше их – умнее, самостоятельнее, своеобразнее и энергичнее (Н.В. Шелгунов); 2) Плохо разбираясь в деле и сам, по возможности, о нем не думая, Батуев жадно собирал чужие мнения, чтобы не казаться дураком и не попадать впросак (А. Голубев); 3) Мне по радио часто приходится слышать, как ведущие пытаются юморить, резвятся. Я же при этом чувствую себя человеком, сидящим на стадионе и в течение часа наблюдающим за попытками кого-то прыгнуть в высоту на метр. Вот он прыгает и не может взять эту метровую высоту, а я сижу и смотрю… (М. Жванецкий). Первое высказывание построено по структурно-семантической модели X какой, которая тяготеет к эксплицитно-характеризующим высказываниям (абстрактная семантика модели – качественный предикативный признак объекта). В основе второго высказывания лежит модель X что делает, передающая отношение между объектом и его признаками – действиями или процессуальными состояниями; в этом высказывании характеристика и связанная с ней оценка объекта завуалирована иллокуцией сообщения (ср. репрезентативные, или ассертивные, высказывания в определении Дж. Серля: Серль, Вандервекен, 1986, с. 252). Третье высказывание представляет собой пересказ события – ощущений говорящего, которые, хотя и косвенно, описывают, характеризуют объект. Характеристика и оценка имплицированы, на поверхности оказывается репрезентативное высказывание, отличающееся структурно-семантическим разнообразием, множественностью субъектов, их действий и состояний, обилием модусных смыслов.

Таким образом, одна и та же интенция (намерение, цель) говорящего реализуется в языковом плане по-разному: в частности, связанные с оценкой намерения говорящего одобрить, осудить, сообщить, описать могут обслуживаться любой из базовых моделей характеризации. В то же время можно говорить о частотности выбора той или иной модели высказывания применительно к определенным интенциям говорящего, о тяготении определенных структур к тому или иному речевому жанру. Например, к портретным описаниям тяготеет модель X какой/каков, к одобрениям и порицаниям – модель X что делает как и т. д.

Следовательно, определяя речевой жанр, необходимо, на наш взгляд, в первую очередь найти ту точку, в которой это понятие пересекается с понятием ситуация общения, – точку, в которой речевое обусловливается неречевым, неречевое становится причиной речевого. И этой точкой является цель говорящего в совокупности с его творческой речевой свободой и социально детерминированной необходимостью.

Несмотря на то что говорящий редко осуществляет одну цель (описание часто сочетается с осуждением или одобрением, порицание – с призывом, информация – с оценкой и т. д.), какая-то из интенций все равно доминирует (эту доминанту помогает определить нелингвистический контекст: обстановка общения, социально-психологические характеристики коммуникантов и т. д.). По характеру доминирующей интенции и возможно разграничение речевых произведений (речевых жанров), которые, как показано выше, могут быть структурно совершенно однородны. Что касается лексического и грамматического выражения речевого жанра, то они тоже зависят от намерения говорящего, связанного с его личными речетворческими способностями и с пониманием того, как лучше осуществить в конкретной обстановке конкретную цель.

Существенное влияние на выбор говорящим речевого жанра оказывает тематика общения. Высказывания той или иной тематической группы характеризуются определенными жанровыми предпочтениями. Поэтому исследователь при создании типологии высказываний не может не учитывать не только целей говорящего, но и того, какова тематика этих высказываний: в конечном счете речевой материал подсказывает путь к созданию типологии высказываний той или иной тематической группы (см.: Орлова, 1992).

Итак, опираясь на определение речевого жанра, данное М.М. Бахтиным, мы в то же время не можем не сделать ряд уточнений. На наш взгляд, речевые жанры – это речевые произведения (или высказывания, тексты в определении Н.С. Поспелова), которые характеризуются общей интенцией говорящих, возможностью использования общих лексических и грамматических средств. Подчеркиваем, что общность лексических и грамматических средств, структурная однородность высказываний, реализованных в одном речевом жанре, не является обязательной. Об этой общности и однородности можно говорить лишь в терминах «преобладания», «тяготения». Необязательность, факультативность характерна и для тематики, стиля, композиции речевых жанров (неслучайно М.М. Бахтин отмечает относительность этих показателей речевого жанра: Бахтин, 1979). Например, тема интеллекта и тема любви могут реализовываться в одном речевом жанре – в портретировании; разговорные и художественные тексты равно могут быть представлены в речевом жанре порицания; одна и та же тема и стиль могут быть характерны как для высказываний, построенных по «традиционной» композиции (начало, основная часть, заключение-вывод), так и для высказываний со свободной композицией и т. д.

Вернемся к нашим высказываниям – ОВИПЧ – и на основе уточненного понимания речевых жанров определим те из них, которые характерны для интеллектуальной тематики.

Тема интеллекта и связанных с ним проявлений человека – общий показатель исследуемых нами высказываний. Другим общим показателем рассматриваемых высказываний является наличие оценочной коммуникативной цели говорящего, то есть желания, намерения говорящего не просто вести речь об интеллектуальной стороне человека, но и оценивать ее (мы уже отмечали, что, говоря об интеллекте, люди в принципе не могут его не оценивать – это своего рода фундаментальная черта homo sapiens-говорящего).

Заметим, что в ряде классификаций речевых актов на основании цели говорящего оценочные высказывания выделяются в отдельный класс (обзор классификаций речевых актов сделан В.В. Богдановым: Богданов, 1989). Правомерность трактовки оценки как особого речевого акта доказывается в работе Е.М. Вольф «Функциональная семантика оценки» (Вольф, 1985, с. 163–178).

В то же время отмечается способность оценочной интенции сочетаться с рядом других интенций. Замечание Дж. Серля о том, что в одном и том же высказывании говорящий может преследовать одновременно несколько целей, особенно актуально для высказываний, содержащих оценку.

Поскольку оценочная иллокутивная цель присутствует во всех исследуемых высказываниях, перед нами встала задача классифицировать речевые произведения с опорой на наиболее близкую к оценочной (особенно в случае наличия более двух интенций) цель говорящего. Близкая сопутствующая оценке интенция определялась через анализ ситуативного и речевого контекста высказывания.

Выделено четыре таких интенции говорящего: 1) создать портретную характеристику человека; 2) выразить одобрение действия или поступка человека; 3) выразить неодобрение (порицание) действия или поступка человека; 4) выразить наставление через напоминание человеку общеизвестной истины. Этим целям соответствуют четыре типа ОВИПЧ (четыре речевых жанра): 1) портретирование; 2) одобрение; 3) порицание; 4) сентенция.

Наблюдения показали, что одно и то же высказывание может использоваться и для портретирования человека, и как одобрение или порицание его действий и поступков (например: Он глуп; У него талант). Сентенции же могут использоваться и в своем основном качестве (как поучение или общеизвестная истина), и для портретирования, и для выражения одобрения, и в качестве порицания (например: Мужик умен, да мир дурак. – Портретирование, порицание; Умной спеси не бывает. – Порицание; Великие таланты чужды мелочности. – Одобрение).

Чтобы избежать смешения данных речевых жанров, надо учитывать характер дискурса. Так, важным дискурсивным признаком является степень продуманности, подготовленности оценки. Высказывания-портретирования отличаются от порицаний и одобрений большей обдуманностью, подготовленностью со стороны говорящего. Портретирование-характеристика обычно направлено на третье лицо, отсутствующее в момент непосредственного или опосредованного контакта говорящего и адресата. Портретировать-характеризовать «в лоб» не принято. Редкие случаи портретирований, в которых объектом становится адресат, либо мотивированы просьбой последнего охарактеризовать его (Что ты обо мне думаешь?; Каким тебе я представляюсь?), либо являют собой пересказ чьей-то характеристики и выражение согласия или несогласия с ней (Он думает, что ты недалекий, скучный человек, но я так не считаю; Он считает вас умным, интересным человеком, и это действительно так). Тщательная подготовленность характерна и для автопортретирований, портретирований-характеристик исповедального плана (например, самохарактеристики в объявлениях о знакомстве, в дневниковых записях).

В отличие от высказываний-портретирований, порицания и одобрения чаще спонтанны и реактивны (например: Умница! – реакция на интеллектуальные действия человека; Ты поступаешь необдуманно! – реакция на поступок человека). Порицаются или одобряются конкретные действия, поступки, в то время как портретирование связано с описанием качеств человека. Осуждая или одобряя, говорящий «обнаруживает» качества личности в ее конкретных проявлениях, а портретирование в его прямом выражении формально не опирается на человеческие поступки и поведение (они находятся «за кадром» ситуации) или в его косвенном выражении осуществляется через пересказ действий и поступков человека (ср.: Он целеустремленный, энергичный, умный человек. – Прямое портретирование-оценка; Когда я спросил у него, какую книгу он сейчас читает, он не смог ответить и перевел разговор на ничего не значащие мелочи. – Косвенное портретирование-оценка).

Одобрять, порицать и портретировать можно с помощью сентенций, однако сентенция – это и отдельный, самостоятельный речевой жанр, с одной стороны, максимально удаленный от условий общения, с другой (в его так называемом вторичном воплощении) – обусловленный ситуацией, в которой «чужое слово» помогает говорящему сделать свое высказывание авторитетным. Вообще сентенции в силу своей хрестоматийности воспринимаются как обобщения, приложимые к широкому кругу ситуаций.

Замечено, что одинаковые или близкие по грамматическому и лексическому наполнению ОВИПЧ могут использоваться не только в разном иллокутивном обрамлении, но и стилистическом: эти высказывания активно просачиваются из одного стиля в другой, что объясняется тенденцией к скрещиванию, пересечению стилей (например, высказывание-поучение У глупости разума не ищи используется в бытовом диалоге, в публицистике, в художественном тексте и даже в официальном общении). Эта стилевая смежность дает основание отказаться от специальной классификации ОВИПЧ по формам социальных отношений. Однако это не означает игнорирования данных параметров ситуации: они учитываются при описании репрезентации образа homo sapiens в разных социальных сферах и соответствующих стилях.

Социальная сфера общения, социальный статус говорящих определяет выбор формы портретирования, одобрения или порицания – прямой или косвенной. Сентенции в этом плане представляют собой универсальную форму выражения оценки человека. К ним, на наш взгляд, не применимы определения прямое оценочное высказывание или косвенное оценочное высказывание, так как намерения говорящего прячутся за чужим авторством (при этом оценочный предикат в «чужом» высказывании может быть как выражен, так и не выражен, но в любом случае он «придуман» не говорящим, а другим автором).

Итак, с целью прагматического моделирования образа homo sapiens нами будут рассмотрены ОВИПЧ, реализованные в речевых жанрах, для которых характерна тема интеллекта. Определим эти жанры.

Портретирование человека — это речевой жанр, в основе которого лежит коммуникативное намерение говорящего описать или воссоздать с требуемой степенью словесной детализации лицо (чаще не участвующее в разговоре), его характерные составляющие («части») и отличительные признаки (см.: Седова, 1999 а).

Порицание — это речевой жанр, в основе которого лежит коммуникативное намерение говорящего выразить отрицательную оценку поступка, поведения адресата или лица, не участвующего в разговоре (реже – собственного поступка, поведения).

Одобрение — это речевой жанр, в основе которого лежит коммуникативное намерение говорящего выразить положительную оценку поступка, поведения адресата или лица, не участвующего в разговоре (реже – собственного поступка, поведения).

Сентенция — это речевой жанр, в основе которого лежит коммуникативное намерение говорящего (автора) выразить мнение о лице или предмете действительности, основанное на коллективном (историческом, национально-культурном) опыте носителей языка. (См. таблицу на с. 51).

РЕЧЕВЫЕ ЖАНРЫ, В КОТОРЫХ РЕАЛИЗУЕТСЯ ОЦЕНКА ИНТЕЛЛЕКТА ЧЕЛОВЕКА, И ИХ ОСНОВНЫЕ ПРИЗНАКИ